Текст книги "Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2"

Рац Сергей Васильевич

Исследователь истории органов государственной безопасности России, писатель. Автор книг: «Пикник над пропастью», «Морская бездна», «Третий кандидат», «НКВД СССР в Испании. 1936–1939» и других художественных произведения. С. В. Рац известен как составитель историко-документальных сборников по участию спецслужб СССР в гражданских войнах в Испании 19361939 гг. и Афганистане 1979–1989 гг. В настоящее время является доцентом кафедры конфликтологии института философии СПбГУ, кандидат политических наук, ветеран органов госбезопасности.

© С. В. Рац, 2017

В канун 55-й годовщины Карибского кризиса автор данной статьи хотел напомнить о событиях противостояния двух ядерных держав, которые могли привести к локальному конфликту, а в дальнейшем к ядерной войне, то есть к уничтожению современной цивилизации. В связи с этим автор стремился показать роль внешней разведки КГБ СССР в разрешении военно-политического кризиса.

Несколько слов об истории военно-политического конфликта, получившего название Карибский кризис. В 1961 году США на территории Турции и Италии разместили ракеты средней дальности «Юпитер», оснащенные ядерными боеголовками. Радиус действия данной ракеты полностью покрывал территорию западной части СССР и делал уязвимыми политические, военные, экономические объекты. Этот шаг стал серьезной угрозой для национальной безопасности СССР. Так, например, министр обороны СССР маршал Р. Н. Малиновский говорил, что ракета такого класса могла достичь Москвы с территории Турции за 10 минут. Напряженность между сверхдержавами СССР и США росла с каждым часом. Опасность военного конфликта усилилась из-за агрессивной политики США в отношении Кубы.

В 1959 году на острове Куба произошла революция. В результате вооруженной борьбы к власти пришла группа «левых» патриотов во главе с Ф. Кастро, взявших курс на социалистические преобразования. В 1961 году ЦРУ осуществило операцию по высадке десанта, состоящего из наемников-эмигрантов. Целью операции была смена политического режима на Кубе. Как известно, операция полностью провалилась.

Следует отметить, что у руководителей СССР отношения с лидерами кубинской революции складывались весьма успешно. СССР поддержал социалистическую революцию и в условиях экономической блокады острова со стороны США предоставил военную и экономическую помощь. Глава советского правительства и Первый Секретарь коммунистической партии Н. С. Хрущёв на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС 24 мая 1962 года предложил использовать территорию Кубы как форпост адекватной угрозы США. Было принято решение о размещении советских ракет среднего радиуса с ядерными боеголовками на территории Кубы. В мае 1962 года советско-партийная делегация во главе с членом Политбюро ЦК КПСС Ш. Р. Рашидовым посетила Кубу. Ф. Кастро принял предложение советской делегации о размещении ракет на территории Кубы и летом того же года Р. Кастро, министр обороны Кубы, посетил Москву с официальным визитом. В процессе встреч с лидерами советского государства были обсуждены детали плана переброски воинского контингента, техники, в том числе ракет с ядерными боеголовками, и был подписан секретный договор.

Согласно плану, который получил кодовое название «Анадырь», 70 судов гражданского флота СССР должны были перебросить группировку из 50 877 солдат и офицеров в составе ракетной дивизии (пять полков), двух танковых батальонов, двух полков авиации, четырех мотострелковых полков. В октябре на территории Кубы находилось 950 военных советников. В условиях повышенной секретности летом 1962 года началась переброска группировки советских войск. В октябре 1962 года на территории Кубы находилось более 150 ядерных боеголовок, из их числа установка 42 ядерных боеголовок успешно завершилась. Ядерный потенциал дивизии в первом пуске составлял 70 мегатонн. Ядерные силы СССР, по состоянию на октябрь 1962 года, имели на вооружении 405 стратегических ядерных зарядов.

К этому моменту совокупная мощь ядерных зарядов США превосходила ядерную мощь СССР в 15 раз, а развитие экономики и финансов в 20 раз. В соответствие с «Единым комплексным оперативным планом» (SIOP), США могли нанести удар по территории СССР, используя 6 тысяч стратегических зарядов.

В то же время СССР располагал мощнейшей сухопутной группировкой в Западной Европе, и, в случае военного конфликта, тысячи советских танков и их союзников могли пройти территорию Европы и выйти к границе с Испанией за несколько суток, а Западный Берлин мог быть оккупирован в течение 8 часов. Западные лидеры и политическое руководство США достаточно ясно осознавали последствия военного конфликта, а также готовность СССР использовать для защиты своих интересов ядерное оружие. Кроме того, политическое руководство США учитывало психологический фактор: партийным лидером в СССР был импульсивный, властолюбивый, упрямый и крайне амбициозный человек, который в западных дипломатических и журналистских кругах получил имя «непредсказуемый Никита Хрущёв».

СССР и США предприняли повышенные меры безопасности, например, члены Политбюро ЦК КПСС с 22 октября находились на казарменном положении: круглосуточно пребывали в Кремле, вооруженные силы СССР были приведены в состояние повышенной боевой готовности.

22 октября президент Джон Кеннеди в своем выступлении по телевидению сообщил, что СССР использует Кубу как форпост в Западном полушарии для установки своих ракет, способных нанести ядерный удар по США. В этот же день СССР успешно осуществил первый в мире групповой космический полет космонавта А. Г. Николаева на корабле «Восток-3» и П. Р. Поповича на корабле «Восток-4»66
  Правда. 1962, 22 окт.


[Закрыть].

О чем же писала газета «Правда» в дни противостояния двух мировых держав? Советские люди гордились высокими достижениями СССР в космосе, развитой промышленностью, современным военным вооружением. Был успешно произведен запуск баллистической ракеты, боеголовка которой достигла заданного квадрата в акватории Тихого океана. Особое место на страницах газеты уделялось юбилею, 150-летию Отечественной войны 1812 года, разгрома войск французов. В номере газеты за 19 октября помещена заметка о премьере фильма «Гусарская баллада», в том же номере отмечено: «в третьем квартале в СССР выплавлено стали больше, чем в США».

24 октября в газете «Правда» опубликовано заявление советского правительства о том, что США поставили мир перед угрозой мировой термоядерной войны. В том же номере говорилось, что войска Объединенных Вооруженных Сил стран Варшавского договора приведены в состояние повышенной боевой готовности77
  Правда. 1962, 24 окт.


[Закрыть].

США в спешном порядке в районе Флориды собрали 250-тысячную группировку сухопутных войск, в том числе 90 тысяч морских пехотинцев и десантников. Стратеги США были готовы нанести ракетно-бомбовый удар по объектам Кубы, в первую очередь по советским ракетным установкам. На юго-востоке США бомбардировщики «Б-52» несли круглосуточное дежурство с ядерными зарядами на борту. Ситуация обострялась тем, что 27 октября советской ракетой над Кубой был сбит американский разведывательный самолет «У-2». Летчик майор Андерсен погиб. Президент США Д. Кеннеди объявил о морской блокаде острова Куба. Остров, по приказу президента США, был окружен военно-морской группировкой, в которую входило соединение из 25 эсминцев, 2 крейсеров, атомный авианосец «Эссекс», подводные лодки. Капитанам кораблей был дан приказ останавливать любое судно, которое следовало в Гавану, и подвергать его досмотру. К 27 октября к берегам Кубы подошла эскадра из четырех советских подводных лодок, имевших на своих бортах торпеды с ядерными боеголовками. Их командиры получили приказ: «В случае обострения обстановки, без согласования с Москвой, применить торпеды по морским целям противника». В такой ситуации любой неверный шаг с обеих сторон мог привести к конфликту с использованием ядерного оружия – мировое сообщество находилось в пятнадцати секундах от ядерной катастрофы.

В данном случае предметом конфликта в военно-политическом противостоянии между СССР и США стал остров Куба, а объектом – мировое лидерство. Ширина Флоридского пролива составляет 180 километров. Советские ракеты могли преодолеть это расстояние за несколько минут и нанести ядерный удар по любой точке на территории США.

Советско-партийное руководство поставило перед внешней разведкой задачу – получить упреждающую информацию о возможном ракетно-ядерном ударе по Кубе и сообщения из кругов, близких к правительству США, о развитии Кубинского кризиса.

Резидентом внешней разведки КГБ СССР в период Карибского кризиса был полковник Александр Семенович Феклисов. В октябре 1962 года ему исполнилось 48 лет. В органы государственной безопасности А. Феклисов был призван в 1940 году. После окончания школы особого назначения (ШОН) в 1941 году, он был отправлен в аппарат легальной резидентуры внешней разведки СССР в США. В личном деле А. С. Феклисова значится: с 1941 по 1946 год он работал в США в легальной резидентуре по линии научно-технической разведки88
  Феклисов А. С. За океаном и на острове. М.: ДЭМ, 1994. С. 6.


[Закрыть]. С 1947 по 1950 год он работал в Англии, где на связи у Феклисова был ценнейший агент Клаус Фукс, с 1960 по 1964 год Феклисов под фамилией Фомин – резидент в Вашингтоне. На всех этапах оперативной деятельности главным направлением А. С. Феклисова была тема, связанная с получением информации по ядерным разработкам. К моменту Карибского кризиса А. С. Феклисов являлся опытным руководителем, за плечами которого были уникальные оперативные разработки и ценнейшие контакты, особенно среди ученых, занимающихся ядерной проблематикой.

Одним их важнейших качеств любого разведчика является умение легко устанавливать контакт с лицом, представляющим интерес для разведки. У А. С. Феклисова был дар устанавливать контакты на любом уровне и в любой среде. С момента прибытия в США А. С. Феклисов познакомился с популярным ведущим телеканала Эй-Би-Си Джоном Скали. Как пишет в своих воспоминаниях А. С. Феклисов, они обменивались с журналистом несекретной информацией по кругу политических вопросов99
  Феклисов А. С. За океаном и на острове. С. 301.


[Закрыть].

Каких-либо тревожных сигналов о наступлении кризиса по линии внешней и военной разведки резидентура в Вашингтоне не получала. В первую очередь это было связано с тем, что операция «Анадырь» проводилась в условиях строжайшей тайны. Информация о том, что СССР развертывает ракеты на территории Кубы, была получена воздушной разведкой США 14 октября, и об этом факте было доложено президенту Джону Кеннеди 16 октября, а его официальное заявление было сделано для мировой общественности 22 октября.

В условиях быстро развивающегося кризиса, в этот же день состоялась первая встреча Джона Скали с А. С. Феклисовым, произошедшая по инициативе журналиста. Во время первой встречи участники обменялись мнениями по данной ситуации, и вывод был однозначный – мир стоит на пороге ядерной войны. Очередные встречи, то есть 26 октября, проходили в ресторане «Оксидентал» и кафе отеля «Статлер» в Вашингтоне. Д. Скали передал компромиссные предложения советскому правительству от президента США Джона Кеннеди для разрешения кризиса. Предложение было сделано в устной форме, но учитывая его важность, А. С. Феклисов, который работал в США под фамилией Фомин, записал их в блокноте и попросил проверить Д. Скали точность их смысла. Предложения, исходящие от главы Белого Дома, сводились к следующим условиям разрешения конфликта: СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН; США снимает блокаду с Кубы; США публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу1010
  Там же. С. 308.


[Закрыть].

Советский резидент передал в КГБ по каналу срочной связи вышеперечисленные предложения, которые были немедленно переданы главе правительства СССР. К сожалению, посол СССР в США А. Ф. Добрынин отказался подписать шифровку, мотивируя свой отказ тем, что у него не было полномочий вести переговоры такого уровня1111
  Феклисов А. С. За океаном и на острове. С. 309.


[Закрыть]. В тот же день от резидента внешней разведки КГБ СССР на Кубе поступила острая информация о том, что в течение ближайших 24-х часов США может нанести ракетно-ядерный удар по советским объектам, расположенным на Кубе.

В течение суток, то есть к концу 27 октября, шли согласования. Руководители СССР дали ответ о том, что они принимают предложения США, но при условии вывода подобных ракет «Атлас» с территории Турции. Вот выдержка из заявления советского правительства, опубликованного в газете «Правда» от 28 октября 1962 года: «Мы согласны вывести те средства с Кубы, которые вы считаете наступательными. Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, вывезут свои аналогичные средства из Турции. Советское правительство дает торжественное обещание: уважать неприкосновенность границ Турции, не вмешиваться в ее внутренние дела, не вторгаться в Турцию, не предоставлять свою территорию в качестве плацдарма для такого вторжения, а также будет удерживать тех, кто задумал бы осуществить агрессию против Турции, как с территории СССР, так с территории соседних с Турцией государств. Такое же заявление в рамках Совета Безопасности даст американское правительство в отношении Кубы».

28 октября на страницах газет в США был опубликован текст заявления Д. Кеннеди: «Я приветствую принятое председателем Хрущёвым государственно-мудрое решение остановить строительство баз на Кубе, демонтировать наступательное оружие и возвратить его в СССР под наблюдением ООН».

Так был разрешен тяжелейший конфликт в истории человечества, благодаря не только тому, что возобладали разум и благоразумие у лидеров двух сверхдержав, но и вследствие деликатной и настойчивой работы аппарата внешней разведки.

Результатом разрешения кризиса послужило создание прямого канала связи между главами государств США и СССР в целях оперативного обмена информацией в случае возникновения очагов напряженности, способных привести к мировой войне. Этот канал, названный «красной линией», существует и сегодня. По сей день Куба является суверенным, независимым государством. США выполняют условия договоренности с СССР и не предпринимают шагов к военному вторжению на территорию Кубы, а также не размещают на территории Турции ракеты, оснащенные ядерными зарядами. В общественных кругах США роль неофициального канала связи «Скали – Фомин» в разрешении опаснейшего военно-политического кризиса признали и оценили значительно раньше, чем в России. У нас, к сожалению, осмысление приходит, как всегда, с большим опозданием.

После возвращения в СССР А. С. Феклисов получил грамоту за успехи в оперативной работе (читайте «за представленную информацию по разрешению Карибского кризиса») и орден «Красной звезды». Однако перспективный и опытный руководитель не получил ни должности в Центральном аппарате КГБ, ни очередного звания. Можно только предположить, почему А. С. Феклисов фактически был переведен с оперативной работы в учебное заведение – в Краснознаменный институт имени Ф. Э. Дзержинского (ныне – имени Ю. В. Андропова). Как он сам считал, это решение руководителей было продиктовано исключительно тем, что его считали «человеком Хрущёва», хотя это и не соответствует истине. К этому моменту Н. С. Хрущёв был снят со всех должностей и отправлен на пенсию за волюнтаризм и грубое нарушение партийной дисциплины. Как бы то ни было, до глубокой старости А. С. Феклисов передавал свой уникальный опыт молодому поколению разведчиков. В 1996 году политическое руководство Российской Федерации приняло решение о присвоении группе ветеранов внешней разведки, в том числе и А. С. Феклисову, занимавшихся ядерной проблемой, звания Героя России.

Говоря об участниках конфликта октября 1962 года – вероятно, самого опасного момента в противостоянии двух сверхдержав периода холодной войны, следует сказать в первую очередь о лидерах США и СССР. Джон Кеннеди прожил после известных событий один год и один месяц, и был сражен пулей снайпера. Никита Хрущёв в 1964 году на очередном Пленуме ЦК был смещен со всех постов и отправлен на пенсию. Проживая в основном на даче, он успел написать воспоминания, которые были опубликованы на Западе. В них он достаточно откровенно рассказал о развитии Карибского кризиса и роли разведок в нем. Умер Н. С. Хрущёв в 1971 году, находясь в полной информационной и политической изоляции.

На протяжении всех лет, вплоть до своей кончины в 1995 году, Джон Скали публично оспаривал информацию А. Феклисова о том, что компромиссные предложения по преодолению Карибского кризиса поступили от правительства США.

Как бы то ни было, А. С. Феклисов прожил очень большую, яркую жизнь, насыщенную успешной работой на ниве деятельности внешней разведки КГБ СССР, стал ученым, много сил отдал воспитанию плеяды молодых разведчиков. Он написал и издал две книги – «За океаном и на островах» и «Признание разведчика». Отвечая на вопрос своего коллеги: «За какие деяния он был удостоен звания Героя России?», Феклисов ответил: «Полагаю по совокупности добытых материалов по ядерной проблематике и за Карибский кризис».

Сегодня, посетив ресторан «Оксидентал» в Вашингтоне, над одним из столиков вы можете прочесть надпись на бронзовой табличке: «В напряженный период Кубинского кризиса (октябрь 1962 года) таинственный русский мистер “Х” передал предложение о вывозе ракет с Кубы корреспонденту телекомпании Эй-Би-Си. Это встреча послужила устранению возможной ядерной войны». Конечно, хотелось бы прочесть фамилию А. С. Феклисова и увидеть его фото рядом с фамилией Д. Скали.

Глядя правде в глаза, необходимо подчеркнуть, что два гражданина противоборствующих стран – Джон Скали и полковник Александр Феклисов – во многом определили судьбу сложнейшего и опаснейшего противостояния, которое могло привести к гибели нашей цивилизации. В связи с этим хотелось бы напомнить нынешним политикам за океаном и в современной России о недавних уроках истории и их высочайшей ответственности перед судьбами народов мира.

Литература

1. Зданович А. А. Интриги разведки. М: ОЛМА-ПРЕСС, 2005.

2. Коровин В. В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной Войны. М.: Русь, 2003.

3. Правда. 1962, за 14–29 окт.

4. Ставинский Э. Зарубины. Семейная резидентура. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003.

5. Феклисов А. С. За океаном и на острове. М.: ДЭМ, 1994.

6. Феклисов А. С. Признание разведчика. М.: Аргамак-Медиа, 2016.

7. ФЗ «О внешней разведке». 10 января 1996. №5-ФЗ. Служба внешней разведки Р.Ф. 2000 (Официальный сайт СВР России).

Долгополов Николай Михайлович

Родился в Москве в 1949 году. Российский журналист и публицист, писатель, историк спецслужб, лично близкий к Службе внешней разведки Российской Федерации.

Выпускник Московского государственного института иностранных языков и аспирантуры Университета Страсклайда в Глазго. Член Союза журналистов РФ. Член Союза писателей Москвы и Межрегионального союза писательских организаций. С 1973 года в журналистике: работал в «Комсомольской правде», начав корреспондентом отдела спорта, дошел до должности первого заместителя главного редактора. В 1987–1992 годах работал собственным корреспондентом «Комсомольской правды» во Франции. С 1997 года – ответственный секретарь газеты «Труд». С 2007 года – заместитель главного редактора «Российской газеты».

В 1997 году первым из российских журналистов избран членом Исполкома Международной ассоциации спортивной прессы (АИПС), с 2001 года – вице-президент этой организации. Президент Федерации спортивных журналистов России. Член Совета при Президенте РФ по физической культуре и спорту.

25 октября 2013 года назначен председателем Российского комитета Fair Play.

В 1993 году начал заниматься темой истории разведки. К этой работе, документам СВР и личному знакомству с ветеранами разведки был допущен директором СВР Евгением Примаковым. Куратором деятельности Долгополова стал Юрий Кобаладзе.

Лауреат Премии Службы внешней разведки Российской Федерации за книгу «С ними можно идти в разведку».

© Н. М. Долгополов, 2017

Юрий Иванович Дроздов – фигура легендарная. Вот кто почитаем всеми коллегами. И нелегалами особенно. С 1979 по 1991 год генерал-майор Юрий Дроздов руководил работой нелегальной разведки. «Это было при Дроздове… Так придумал Юрий Иванович… И тогда я пошел к начальнику Управления “С”…»

Дроздов родился 19 сентября 1925 года. Участвовал в Великой Отечественной войне как артиллерист. Был резидентом в США и Китае. А до этого успел прожить еще несколько жизней. Блестяще исполнил роль родственника Абеля – кузена Дривса. В ФРГ его знали как нациста барона фон Хоэнштейна, а потом ненадолго появился в его исполнении и исчез инспектор Клейнерт.

Это Юрий Дроздов предложил создать отряд специального назначения «Вымпел» и вместе с ним штурмовал в декабре 1979-го кабульский дворец диктатора Амина. Юрию Ивановичу было тогда уже 54 года. Он подтянут, всегда хорошо одет. Есть у представителей этой профессии термин «вербовочный костюм», то есть лучшая, самая подходящая одежда при вербовке. У меня сложилось впечатление, что Дроздов всегда в вербовочном костюме.

Он обладает глубочайшими познаниями. Беседовать с ним необычайно интересно. Мы встречались не раз. И мне посчастливилось услышать его рассказ о семье, о войне, о службе…

– Мой отец белорус, мать русская, и жили мы в Минске. В семье о Белоруссии всегда вспоминали тепло. Наш дом до сих пор стоит на Советской, второй подъезд, первая квартира направо на первом этаже.

Я из потомственных военных. Отец из зажиточной крестьянской семьи, окончил школу прапорщиков и стал офицером еще той, царской армии. Рассказывал, как в школе юнкеров их будил дежурный офицер: «Юнкер, вам что, вечером было плохо? Какое-то расстройство? Иначе чем объяснить, что ремень повесили не в том углу». Так прививали собранность.

Отец воевал в Первую мировую. В Гражданскую перешел к красным и был одним из командиров артиллерии в дивизии Чапаева. Знал и Василия Ивановича, и Фурманова. А после учил будущих командиров меткой стрельбе.

С матерью они познакомились во время похода на Варшаву в районе городка Лепина. Там отец служил с Жуковым и Рокоссовским. А мама после Гражданской работала машинисткой в секретариате НКВД в Белоруссии.

Я не мечтал о военной карьере. Но по совету отца поступил в артиллерийское училище. Началась война, и курсантом вместе со всем училищем работал на танкоремонтном заводе. Закончив учебу, получил звание младшего лейтенанта. Ждал меня Первый Белорусский фронт. И дошел я до Берлина.

Мне очень повезло с женой. И сыновья выросли такими, как хотелось. Оба дослужились в Службе внешней разведки до полковников. Судьба моя сложилась неплохо.

– Юрий Иванович, вы 12 лет возглавляли абсолютно закрытое управление внешней разведки – руководили нелегалами. И в то же время вы один из главных создателей «Вымпела» – секретного отряда специального назначения, задачей которого было проведение операций за пределами СССР в особый период. Но ведь ваши коллеги-нелегалы Абель-Фишер и Лонсдейл-Молодый утверждали, что разведка заканчивается там, где начинаются стрельба, рукопашный бой и прочие действия, связанные с применением мускульной силы. Это вещи несовместимые.

– Почему же несовместимые? Иногда приходилось что-то и совмещать. Мы даже придумали термин для обозначения такой деятельности – «разведчик специального назначения». Он объясняет различия между обязанностями обычного разведчика, никогда не привлекающегося к выполнению острых разведзаданий, и разведчика-диверсанта. Вот кто действует в особых условиях, потому и знаний, навыков ему требуется больше. Иначе острых, как мы говорим, задач не решить.

– В декабре 1979-го ваш «Вымпел» штурмовал в Кабуле дворец Амина.

– Подождите, тогда и названия такого не было. «Вымпел» только формировался. А вот в состав Управления «С» нелегальной разведки действительно входили неструктурные подразделения специального назначения. Я был их руководителем. В конце 1979-го меня вызвали и сказали, что надо съездить в Афганистан, посмотреть, как они там поживают. Я съездил, посмотрел, приняв участие и в штурме дворца Амина. А 31 декабря, уже после этих событий, на встрече с председателем КГБ Андроповым мы доложили: оценивая афганский опыт, надо подумать о создании специального кадрового подразделения в системе нашей госбезопасности. В 1980-м началась работа, и в августе 1981-го появился, конечно же, секретно, но официально отряд «Вымпел».

– Откуда такое название?

– Первым командиром стал капитан первого ранга Герой Советского Союза, участник того самого штурма Эвальд Козлов. Он из морских частей КГБ. Потому и дали отряду имя отчасти морское – по ассоциации с адмиральским вымпелом на мачте. А официально именовался он скучновато – Отдельный учебный центр КГБ СССР.

– И кто же в нем учился?

– Представители тридцати двух национальностей. Некоторые из них до того успели пройти обучение даже в спецназах некоторых стран НАТО.

– Каким образом это им удалось?

– Существует агентурная работа, есть и работа нелегальная. Суть нелегальной деятельности в том, чтобы тебя за рубежом считали своим. А уж если там принимают за своего, то призовут в армию. Можешь служить где угодно и попытаться проникнуть в элитные спецслужбы.

– И в «Вымпеле» были люди, которые служили в натовских спецподразделениях?

– А как же. Почему не использовать и чужой опыт.

– Но это должны быть молодые, физически крепкие ребята лет двадцати пяти-тридцати. А как же их внедряли в чужие страны? Ведь требуются и легенда, и время на вживание в иную среду, и язык нужно знать не хуже родного.

– Я же сказал: в нелегальной разведке служили представители тридцати двух национальностей. Начинали у нас в молодом возрасте. Были даже восемнадцатилетние девушки. Народ всякий, отбирали мы его тщательнейшим образом. Это обычное явление: чем моложе человек, тем он более склонен к смелой и решительной работе.

– И всех вы знали лично?

– Всех. И с каждым встречался здесь, в Москве, и выезжал за границу, ставил перед ними задачи. Все они – мои боевые товарищи. Меня, как и каждого из бойцов, могли уничтожить, к примеру во время штурма дворца Амина. Есть две профессии, которые подставляют грудь противнику раньше других, – разведчики и солдаты. Естественно, это рождает отношения особого рода.

– А почему вы, генерал Дроздов, действовали в Кабуле под фамилией капитана Лебедева?

– В разведке не принято в серьезных операциях участвовать под собственным именем. У меня в свое время было несколько фамилий. И паспортов, и прочих документов тоже. Еще в старой русской армии, потом и в советской, и в сегодняшней российской существует хорошая традиция называть людей, которые руководят крупными операциями, условными именами. Полководец Жуков подписывался Константиновым, Сталин – Александровым.

– Вы часто работали за границей. Как удавалось проникать в чужие веси?

– Я знаю немецкий, английский, понимаю испанский. А въезжал по официальной линии и неофициально.

– Но ведь вас могли и взять. А вы знаете всех разведчиков-нелегалов. Опасно!

– Приходилось немножко смотреть по сторонам, слышать, думать. Мероприятие, действительно, серьезнейшее, которое обеспечивается и средствами маскировки, и техническими возможностями. Вот вы спрашиваете, как я в чужую страну въезжал. Заверяю вас, что выехать иногда не менее сложно. Каждый раз все и происходит по-разному. Скажем, на одну операцию я поехал как советник посольства.

– Это в ФРГ?

– Затем отдал все документы и остался вообще без документов. Только с немецким языком и соответствующей внешностью. Зато в окружении своих помощников. И приступил к нелегальной работе. Такое тоже бывает. Помогала агентура из зарубежных граждан, да и не только. Было сложно. В период существования двух Германий, в ФРГ, чтобы бороться против разведчиков Восточного блока, была разработана так называемая система признаков. Любой человек, прибывший на территорию Западной Германии, попадал под подозрение автоматически. Все, кто проходил через лагеря переселенцев, становились на учет в полиции. Эта система успешно действует и сегодня.

– В ФРГ вы одно время выступали в образе нациста, барона фон Хоэнштейна. Одна дворянская приставка «фон» и та привлекала внимание.

– И прекрасно. Потому что как раз эта фамилия проходит по списку немецкого дворянства. Мы обсуждали это с одним из руководителей управления нашего берлинского аппарата, у которого и родилась такая смелая идея. Поехали мы вместе к восточным немцам в их управление. Это была своего рода проверка моего знания немецкого языка. Долго мы проговорили, в том числе коснулись и одного из местечек, куда мне, возможно, и нужно было выехать, чтобы создать ситуацию для отправки нашего нелегала Георгия на Запад, чтобы она для них сделалась очевидной. Прямо висела в воздухе. Закончился весь этот тест тем, что под конец наш руководитель аппарата спрашивает: «Ну как, сойдет он за немца?» И немецкий генерал из ГДР «благословил» меня на внедрение в этот пункт пересылки корреспонденции, сказав: «Пусть идет».

– Пункт пересылки – в ГДР?

– Нет, это было уже там. Обеспечили все это, и я проработал там ровно две недели. За это время мне надо было убедиться, что документы на Георгия поступили, посмотреть, как они выглядят. Хотя я сам на раннем этапе принимал участие в их подготовке. И переправить документы дальше, проконтролировать, чтобы они ушли в нужный концерн.

– Тогда вы были инспектором Клейнертом. Именно этому скромному западногерманскому госслужащему удалось каким-то образом выправить бумаги на советского нелегала Георгия, который благодаря им проник в США. Как вы сделались инспектором? И как смогли потом исчезнуть, не вызвав подозрений, несмотря на всю систему признаков?

– Очень старался, чтобы получилось. Но мы с вами затронули тему довольно деликатную… Вот недавно мне позвонил наш общий знакомый, который, судя по всему, к вам хорошо относится, и попросил меня принять Николая Долгополова. Приблизительно так было и в Германии. Или, чтобы вам было еще понятнее: вышестоящий начальник налогового управления присылает своего представителя в какую-нибудь подчиняющуюся ему организацию другого города. Так же и в случае с инспектором Клейнертом. Был соответствующий разговор, велась необходимая переписка и, наконец, приезд.

– Но в привычной для коллег герра Клейнерта среде появился человек им незнакомый. Одно это вызывает настороженность.

– Я был соответствующим образом подготовлен. Обеспечен надежными документами, получил направление, и приняли меня на новом месте тепло. Принялся за работу. Ходил вместе со всеми, дежурил. Удалось завязать знакомства с людьми, работавшими в этом пункте, контролировавшемся их спецслужбами. Потом, когда сделал свое дело и пришла пора уезжать, даже отходную устроил. Немцы, как и мы, любят повеселиться. Посидели, пивка попили. Все нормально. Дрожь в сердце была, конечно. Не дай бог сорвется. Но все получилось. Ситуация была разыграна правильно.