Текст книги "Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2"

Саму же операцию «Байкал-79» условно разделили на два этапа. Первый – нейтрализация руководителей государства и захват стратегических объектов. Этот этап осуществлялся в основном силами подразделений КГБ с приданными подразделениями ГРУ Генштаба и воздушно-десантной дивизии. Возглавил его представитель Комитета государственной безопасности Ю. И. Дроздов. Этот опытнейший генерал – участник Великой Отечественной войны и начальник управления «С» ПГУ являлся непосредственным разработчиком и одним из руководителей операции. На втором этапе задача по поддержанию порядка и стабильности в стране возлагалась на регулярные части Советской армии. Руководителем здесь назначался представитель Министерства обороны СССР.

Итак, на карте-схеме были обозначены все цели, которые предстояло захватить или ликвидировать. В прилагаемой легенде подробно описывались как сами объекты, так и основные силы и средства, предназначенные для действий в каждом конкретном случае, а также вспомогательные силы и средства усиления. Производился подробный расчет времени. Указывались командиры, персонально ответственные за каждый объект и этап. Несомненно, в качестве объекта номер один, согласно легенде, фигурировал сам Х. Амин и его резиденция. Далее шли генеральный штаб, служба безопасности, министерство внутренних дел, радио и телевидение, министерство иностранных дел, тюрьма Поличархи и т. д. Всего предстояло нанести удар по 18 ключевым точкам, включая воинские части и соединения, расположенные в столице и на окраинах. Это были немалые вооруженные силы: 7-я и 8-я афганские пехотные дивизии по 10 тысяч человек в каждой, две танковые бригады – около 200 танков, полк «коммандос» – 3 тысячи человек, народная гвардия и охрана – 2 тысячи человек, служба безопасности – 1,5 тысячи человек. Сюда следует добавить штабы, управления, полицию, подразделения ПВО, ВВС, самолеты в Баграме и на аэродроме Кабула. Состав наших сил: спецназ КГБ – 150 человек, группа «Гром» – порядка 30 человек, пограничная рота – около 100 человек. (Правда, пограничники не участвовали непосредственно в силовых акциях, а занимались главным образом охраной советского посольства.) Кроме того, «мусульманский» батальон ГРУ ГШ – 500 человек. Плюс, как уже отмечалось, высадилась воздушно-десантная дивизия. В ее первом эшелоне насчитывалось до трех тысяч человек. Отсюда нетрудно высчитать общее соотношение сил.

Вышеуказанный общий план был утвержден от КГБ СССР генерал-лейтенантом Б. Ивановым. С левой стороны карты в графе «Утверждаю» стояла его подпись. Справа под этой записью поставил свою согласующую визу главный советский военный советник при вооруженных силах Афганистана генерал-полковник С. Магометов. Завизировали план в числе других также резидент КГБ в ДРА и уже упомянутый заместитель командующего воздушно-десантными войсками генерал-лейтенант Н. Гуськов. По дворцу Тадж-Бек имелся отдельный план с кодовым названием «Шторм 333», разработкой которого занимались лично Ю. И. Дроздов и В. В. Колесник от ГРУ. Этот частный документ никем больше из руководства не утверждался. Возможно, такое решение принималось из-за соображений сверхвысокого уровня секретности.

Бывший королевский дворец Тадж-Бек, как уже упоминалось, располагался на окраине Кабула, в районе Дар-уль-Аман, на высоком, поросшем деревьями и кустарником крутом холме. Который был к тому же еще оборудован террасами, а все подступы к нему – заминированы. К зданию вела одна-единственная дорога, усиленно и круглосуточно охраняемая. Толстые стены способны были сдержать удар артиллерии. Если к этому добавить, что местность вокруг дворца простреливалась, то станет понятным, какая нелегкая задача стояла перед спецгруппами КГБ и армейским спецназом.

Система охраны во дворце была тщательно продумана. Внутри несла службу личная охрана, состоящая из родственников и особо доверенных людей. Они жили в непосредственной близости от дворца, рядом с домом, где располагался и штаб бригады охраны. Форму носили специальную, отличную от других афганских военнослужащих: на фуражках белые околыши, белые ремни и кобуры, белые манжеты на рукавах. Вторую линию составляли семь постов. На каждом из них – четверка часовых, вооруженных пулеметом, гранатометом и автоматами. Внешнее кольцо охраны – пункты дислокации батальонов трех мотопехотных и одного танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. Всего в охранной бригаде насчитывалось 2,5 тысячи человек. Кроме того, неподалеку дислоцировался полк, на вооружении которого находились 12 100-мм зенитных пушек, 16 зенитных пулеметных установок. Здесь же базировался также еще один строительный полк (около тысячи человек со стрелковым оружием). Одной из важнейших задач был захват двух закопанных неподалеку танков Т-34, которые держали под прицелом все подходы к дворцу. Для этого выделили 15 человек во главе с заместителем командира «мусульманского» батальона капитаном Сатаровым, а также двух снайперов из КГБ. От действий этой группы во многом зависел успех. Они должны были начинать первыми. Руководство батальона хорошо понимало, что задача может быть выполнена только при условии внезапности и применения военной хитрости. В противном случае никому живыми не уйти. Тем более что вражеская контрразведка – нам это было известно досконально – уже перепроверяла полученную информацию о возможном нападении на дворец.

За объектом внутри и снаружи продолжалось непрерывное наблюдение. У атакующих к тому времени уже был детальный план дворца (расположение комнат, коммуникаций, электросети и т. п.). Поэтому к началу операции «Шторм-333» спецназовцы из «мусульманского» батальона и групп «Гром» (командир майор М. Романов) и «Зенит» (командир майор Я. Семенов) детально знали объект захвата «номер один». А именно: наиболее удобные пути подхода, режим несения караульной службы, общую численность охраны и телохранителей Амина, расположение пулеметных гнезд, бронемашин и танков, внутреннюю структуру комнат и лабиринтов дворца, размещение аппаратуры радиотелефонной связи и т. д. Поздно вечером 26 декабря В. В. Колесник вместе с Э. Козловым и О. Швецом отработали окончательный план операции по объекту Тадж-Бек. Основным замыслом плана было осуществить решение главной задачи силами двух смешанных штурмовых групп «Гром» и «Зенит». Их действия обеспечивались созданием внешнего и внутреннего колец окружения силами подразделений «мусульманского» батальона и средствами огневой поддержки. Особое внимание уделялось вопросам связи и взаимодействия. Таким образом, против каждого батальона противника должна была действовать наша рота спецназа или десантников. Командиром приданной парашютно-десантной роты был старший лейтенант В. Востротин.

27 декабря 1979 года в 15 часов из советского посольства передали, что время «Ч» установлено на 22, потом – на 21 час. Позже оно периодически уточнялось и в конечном итоге было зафиксировано на 19 часов 30 минут. Видимо, руководители операции рассчитывали, что сработает параллельный план так называемого несилового устранения хозяина резиденции. И тогда, возможно, вообще отпала бы необходимость штурмовать дворец. Накануне штурма Амин внезапно получил тяжелое пищевое отравление. Однако, по причине чрезвычайной секретности, работавшие в резиденции советские врачи не были проинформированы о реальных причинах неожиданной комы, в которую впал афганский руководитель. По незнанию они сорвали выполнение хитроумного плана. А именно – выполнили клятву Гиппократа и экстренными мерами практически чудом вернули к жизни своего потерявшего сознание высокопоставленного пациента. Таким образом, атака была предрешена.

Находившийся на командном пункте полковник Г. Бояринов, который входил в состав «Зенита», заметно волновался, так как прибыл в Кабул лишь накануне и еще не до конца освоился в обстановке. Э. Козлов, как мог, поддерживал старшего товарища и уже на ходу прояснял детали. Никто не мог предположить, что после штурма оба станут Героями Советского Союза, причем Григория Ивановича этим высоким званием наградят посмертно.

Получив сообщение о назначенном времени штурма, Ю. Дроздов вместе с В. Колесником решили срочно собрать всех командиров рот, штурмовых групп и подразделений огневой поддержки на втором этаже казармы. В своем кратком выступлении генерал дал политическую оценку обстановки, раскрыл общую поставленную задачу, охарактеризовал силы и средства противника и основного объекта, нашего положение, соотношение сил и средств, общее расположение «мусульманского» батальона и штурмовых групп. После этого В. Колесник отдал боевой приказ подразделениям, перечислив для каждого конкретные задачи. Суть действий сводилась к следующему. Как уже говорилось, силами двух оперативно-боевых групп «Зенит» и «Гром» (всего девять штурмовых подгрупп общей численностью 52 человека) на четырех БТР и семи БМП выдвинуться из места расположения. И, при поддержки роты «мусульманского» батальона (задача которого – завязать бой на подступах к объекту), атаковать резиденцию главы государства – дворец Тадж-Бек. На полный захват резиденции отводилось не более 45 минут.

Около семи вечера поступила команда занимать места. Мы собрались, выпили «наркомовские» сто грамм и настроились на штурм. В самый последний момент в задний люк одной из боевых машин заскочил Г. Бояринов. Хотя заслуженный и уже не очень молодой полковник по плану не должен был лично участвовать в «горячей» стадии операции.

Первой к дворцу должна была выдвигаться рота старшего лейтенанта В. Шарипова на боевых машинах пехоты, где в качестве десанта находились подгруппы «Грома» во главе с О. Балашовым, Е. Емышевым, С. Головым и В. Карпухиным. Майор Я. Семенов со своим «Зенитом» на четырех бронетранспортерах получил задачу прорваться к торцевой части здания, а затем совершить бросок по пешеходной лестнице, которая вела вверх к Тадж-Беку. У фасада обе группы должны были соединиться. Однако в последний момент план изменили. Первыми к зданию дворца на трех бэтээрах выдвинулись подгруппы «Зенита», старшими которых были А. Карелин, Б. Суворов и В. Фатеев. В силу этих обстоятельств возглавляемая мною четвертая подгруппа «Зенита» заняла место в колонне «Грома» и в дальнейшем действовала уже в его составе.

Все началось со взрыва так называемого кабельного «колодца» связи, в результате которого столица была отключена от внешнего мира. Разведчики-диверсанты заранее выехали на задание. Подгруппа Бориса Плешкунова на УАЗе приблизилась непосредственно к объекту диверсии. Но в этот момент «зенитовцев» окликнул охранник – боец Царандоя. Пока переводчик отвлекал его разговорами, объект скрытно заминировали. Часы показывали 19 часов 15 минут. Спустя еще четверть часа, после подрыва «колодца связи», когда небо вспороли две красные сигнальные ракеты, по дворцу прямой наводкой открыли ураганный огонь «Шилки». Автоматические гранатометы ударили по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам. Остальные самоходки били по расположению пехотного батальона, поддерживая роту десантников В. Востротина. Кстати, по этому сигналу бойцы ОБО «Зенит», при поддержке десантников, атаковали и другие важнейшие военные и административные объекты в Кабуле, тем самым привели «Байкал-79» в действие.

Вслед за этим наши боевые машины сбили внешние посты охраны и устремились вперед к Тадж-Беку по единственной дороге, ведущей на площадку перед дворцом. По броне сотнями кувалд застучали пули от ДШК. При подходе к дворцу второй БТР был подожжен, командир группы Б. Суворов погиб сразу. Выскочив из БТРа, спецназовцы вынуждены были залечь и вести огонь по дворцу. У первого БТРа, в котором находился Яков Семенов и будущий глава МВД ДРА Саид Гулябзой, оказались повреждены колеса. Но механику-водителю удалось проскочить зону огня и добраться до торца здания. Третий БТР «Зенита», к счастью, благополучно преодолел простреливаемую зону. «Зенитовцы» вынуждены были залечь и стрелять по окнам дворца. Это они первыми приняли на себя огневой удар обороны Тадж-Бека. Вскоре к ним присоединились подгруппы «Грома». Подразделения «мусульманского» батальона обеспечили внешнее кольцо прикрытия, создав вокруг объекта абсолютно непроницаемое огневое кольцо. Без этой помощи нам пришлось бы гораздо тяжелее. Ведь ночной бой в стесненных условиях внутри малознакомого здания требует высочайшего взаимодействия и не признает деления на ведомства. За спецгруппами КГБ на штурм пошли и некоторые солдаты из смежных групп спецназа. Для устрашения обороняющихся, а возможно, взбадривая самих себя, атакующие громко кричали. При этом, конечно, не жалели крепких русских выражений.

Оглушительный грохот от взрывов; пространство, насыщенное свинцом, осколками; черный от горящей резины дым; маневрировавшая на небольшом пространстве бронетехника; отскакивающий от стен дворца на головы штурмующих град гильз от снарядов ЗСУ «Шилка»; интенсивный пулеметно-автоматный огонь гвардейцев и бойцов охраны, ведущийся из окон дворца; стоны раненых, крики отдаваемых команд – все это создавало какую-то нереальную, жутковато-мистическую картину. В конце концов спецназовцы выскочили на площадку перед дворцом. Командиру первой подгруппы «Грома» О.Балашову осколками пробило бронежилет. В горячке он сначала не почувствовал боли и бросился вместе со всеми к дворцу, но затем все же был отправлен в медсанбат. Особую выдержку и мужество показал В. М. Рязанцев, который, получив сквозное огнестрельное ранение в бедро, хладнокровно перевязал себя, чтобы продолжить участие в штурме.

Самым сложным оказалось проникнуть непосредственно в здание. Бойцам Я. Семенова предстояло преодолеть пешеходную лестницу, выходившую на торец дворца. Потом, соединившись у фасада, всем нам нужно было проникнуть в Тадж-Бек. Однако, как это часто бывает, ситуация внесла свои коррективы. Прорыв группы Я. Семенова оказался затруднен. Только несколько бойцов подошли к намеченному рубежу, остальные были рассеяны и прижаты огнем к земле. Затем, когда «Шилка» все же подавила афганский пулемет, они с помощью штурмовых лестниц стали взбираться вверх, в гору. Оставшиеся, оказались на виду у противника в зоне обстрела.

Признаюсь, у многих состояние было на грани шока. Казалось, что таким количеством людей мы дворец не возьмем. Огневые точки, которые обязаны были подавить армейцы, били по нам непрерывно. Состояние критическое. Если бы чуть-чуть тогда дрогнули – иначе все закончилось. Но затем собрались с духом, ринулись в общий порыв. Делаем рывок ко входу во дворец. Вокруг лежат трупы обороняющихся – они падали сверху. Когда спецназ КГБ ворвался во здание, сопротивление гвардейцев возросло еще сильнее. Около главного входа и без того ураганный огонь еще более усилился. Творилось нечто невообразимое. Афганцы со второго этажа начали забрасывать нападавших гранатами. Едва начав подниматься по дворцовой лестнице, А. Якушев был насмерть сражен осколками гранаты, а бросившийся к нему на помощь В. Емышев оказался тяжело ранен в правую руку, которую позже пришлось ампутировать. Еще на подступах к дворцу был убит Г. Зудин, ранены С. Кувылин и Н. Швачко. В первые же минуты боя в подгруппе майора М. Романова оказалось ранено 13 человек. Самого командира группы контузило. Не лучше обстояло дело и в «Зените». Всего из состава спецгрупп при штурме дворца погибло 5 человек, 17 бойцов получили ранения. Впрочем, легкие ранения получили практически все, но каждый, кто мог держать в руках оружие, продолжал сражаться. В «мусульманском» батальоне тоже погибло пятеро, но раненых оказалось почти в два раза больше. Получивший ранение В. Шарипов не оставил поле боя и продолжил командовать вверенной ему ротой.

Вполне вероятно и то, о чем впоследствии предпочитали говорить вполголоса: кое-кто из наших бойцов пострадал от своего же огня. В темноте личный состав «мусульманского» батальона и спецгрупп КГБ узнавали друг друга лишь по специальным белым повязкам на рукавах, по паролю «Миша—Яша» и русской речи. Все были одеты в одинаковую афганскую форму, а вести стрельбу и бросать гранаты зачастую приходилось не только вблизи, но и с приличного расстояния. Тут уже не всегда удавалось разглядеть и услышать, где свои, а где чужие. Но как бы то ни было, все стремления были подчинено одной цели: любыми силами выполнить поставленную задачу.

В какой-то момент посеченный осколками Григорий Иванович Бояринов, только что выведший из строя (в паре с С. Кувылиным) узел связи дворца, выскочил из парадного подъезда и попытался, скорее всего, привлечь бойцов «мусульманского батальона» к поддержке штурмующих групп внутри здания. В этот момент начальника КУОСа настиг шальной осколок. Он срикошетил от бронежилета и угодил в шею. Было ему 57 лет.

Первыми ворвались в здание Э. Козлов, М. Романов, С. Голов, М. Соболев, В. Карпухин, А. Плюснин, В. Гришин и В. Филимонов, а также, через окно с правой стороны, Я. Семенов с бойцами из «Зенита» – В. Рязанцевым, В. Быковским и В. Поддубным. Моя подгруппа, в том числе А. Карелин и Н. Курбанов, штурмовала дворец с торца. Действовать пришлось решительно, жестко, а подчас и просто отчаянно. На сдававшихся в плен времени не отводилось.

Внутри дворца характер боя не только не изменился, но, пожалуй, принял еще более бескомпромиссный характер. Офицеры и солдаты личной охраны Амина (около 150 человек) сопротивлялись отчаянно и в плен сдаваться не собирались. «Шилки» снова перенесли огонь и стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед зданием. Заранее была дана установка: никому из дворца обратно не выходить. Вскоре в задании на втором этаже начался пожар, что сильно подорвало боевой дух обороняющихся. Однако по мере продвижения спецназа ко второму этажу стрельба и взрывы лишь усиливались. В конце концов некоторые солдаты из охраны Амина, оттесненные в периферийные помещения, услышав русскую речь, все же начали поднимать руки вверх. Как потом выяснилось, многие из них учились в рязанском училище ВДВ, откуда и почерпнули свои знания непростого русского языка и нашего национального характера.

В стесненных дворцовых покоях боевые действия видоизменились и сводились к следующему: бросок гранаты, автоматная очередь вдоль по коридору, короткая перебежка, новый рубеж. Если защитники помещений сразу не выходили из комнат с поднятыми руками, туда бросались гранаты. Затем бойцы врывались внутрь и расстреливали противника из автоматов. «Шилки» на это время перенесли огонь на другие объекты. Бронетехника развернулась, покинула площадку перед дворцом и заблокировала единственную дорогу, по которой к защитникам дворца могла быть направлена помощь. Другая часть бойцов вела огонь по афганским танкам, не давая личному составу добраться до своих машин. Затем они захватили эти танки и одновременно разоружили солдат соседнего строительного батальона. Одна из групп также захватила вооружение афганского зенитного полка и пленила его личный состав. На этом участке руководство боевыми действиями осуществлял подполковник О. Швец (ГРУ).

Несмотря на потери, в целом все как будто бы шло по плану. Но случилось непредвиденное. При выдвижении батальона в район боевых действий с построенного через арык хлипкого мостика свалился один из бронетранспортеров. Машина перевернулась, люки оказались заблокированными, и экипаж не мог ее покинуть. Командир отделения стал вызывать по радиостанции подмогу. Он включился на постоянную передачу и безостановочно вызывал своего старшего командира, чем в самый ответственный момент полностью парализовал связь. Пришлось использовать другие средства связи, к счастью предусмотренные заранее. Но несколько драгоценных минут все же было потеряно.

В конце концов, одна из спецгрупп КГБ прорвалась к помещению, где находился Х. Амин. Обнаружили его лежащим ниц возле стойки бара. Афганский руководитель погиб, скорее всего, в результате интенсивного обстрела дворца, ведущегося извне, и стремительной атаки внутренних помещений спецгруппами КГБ. Об этом событии незамедлительно по радиостанции было доложено руководителям операции, которые вскоре прибыли во дворец. Основная задача была выполнена. Штурм трехэтажного дворца-крепости длился ровно 43 минуты.

Убитых в здании оказалось довольно много. Роскошные персидские ковры имели неприглядный вид. В одной из комнат под диваном обнаружили наших сотрудников из охраны Амина. Они были одеты в спортивные костюмы, на некоторых проступала кровь. Их вывели из дворца.

После окончания боя командиры подгрупп доложили командирам ОБГ о раненых, убитых и оставшихся в строю, о готовности подразделений к выполнению новых задач. Было выставлено боевое охранение, взяты под охрану пленные и оставшиеся в живых члены семьи Х. Амина. Наладили связь с взаимодействующими подразделениями, находящимися за пределами объекта.

Как никто другой, запомнился мне в тот момент генерал Ю. Дроздов, с которым, конечно, до этих событий я и не мечтал познакомиться лично. Седоватый, уже немолодой мужчина без каски, играючи держал руках немецкий «шмайсер», одновременно работал с радиостанцией и всем своим видом внушал окружающим полнейший оптимизм. И только тогда мне, как и многим моим товарищам, стало очевидно, что все самое страшное, по всей видимости, уже позади. Впрочем, легендарному генералу, в отличие от нас, было не привыкать к такого рода стрессовым ситуациям. Во время Великой Отечественной войны Ю. И. Дроздов был фронтовым офицером на передовой, потом, прекрасно владея тремя языками, работал по линии нелегальной разведки. Сразу после взятия Тадж-Бека именно генерал Ю. Дроздов первым сообщил генералу Б. С. Иванову о выполнении поставленной боевой задачи.

В два часа ночи по радио передали выступление нового лидера страны Б. Кармаля. Страна вступала в новый и совершенно непрогнозируемый этап своего развития.

Незаметно прошла ночь в ожидании смены. Но вместо этого утро началось с оглушительной команды Ю. Дроздова: «Товарищи офицеры! Приготовиться к бою!» Выяснилось, что на подходе к дворцу – части танковой и пехотной дивизий. Они остались верны прежнему президенту. Вскоре залпы танковых орудий противника вновь заставили содрогнуться стены дворца-крепости, несмотря на их немалую толщину. Спецназовцы, еще вчера штурмовавшие резиденцию, заняли по периметру ее оборону. Однако на сей раз стрелять нам все-таки не пришлось. Бой разгорелся внизу, на подходе к дворцу. Дислоцированные по периметру подразделения ВДВ и спецназа ГРУ все же не позволили афганским батальонам прорваться к Тадж-Беку. Советские военные советники и срочно переброшенные в афганскую столицу части воздушно-десантных войск уже практически полностью контролировали ситуацию в городе. Захват остальных ключевых объектов в Кабуле, включая здание министерства обороны, прошел относительно спокойно и с минимальными потерями. Правда, начальник Генерального штаба Якуб сумел забаррикадироваться в одной из комнат и начал по рации вызывать подмогу, рассчитывая в первую очередь на верную ему 444-ю бригаду местных коммандос. Однако никто не поспешил ему на выручку. После чего Якуб сдался и был немедленно застрелен на месте одним из своих политических противников из числа самих же афганцев.

Примерно через сутки, в ночь на 28 декабря, в Афганистан вошла еще одна советская мотострелковая дивизия, ранее дислоцировашаяся в Кушке. Она направилась в Герат и Шинданд. Один полк этой дивизии разместился на аэродроме Кандагара. Позже именно он был переименован в 70-ю бригаду. Таким образом, последние выстрелы, завершившие операцию по ликвидации аминовского режима, отгремели утром 28 декабря.

Позднее закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР звания Героев Советского Союза были присвоены полковнику Г. Бояринову (посмертно), полковнику В. Колеснику, капитану 2-го ранга Э. Козлову, капитану В. Карпухину. Командир отряда «Зенит» А. Поляков и командир группы «Гром» М. Романов стали кавалерами орденов Ленина. Руководитель ОБГ «Зенит» Я. Семенов был награжден орденом Красного Знамени. Высокими государственными наградами были отмечены и другие участники тех поистине драматических событий конца 1979 года.

Несмотря на завесу секретности, советский спецназ, впервые осуществивший в Кабуле столь масштабное и дерзкое боевое задание, привлек к себе внимание зарубежных коллег из спецслужб и политиков всего мира. Он вновь показал, на что способен хорошо подготовленный российский воин, имеющий высокий морально-боевой дух и уверенный в своей правоте. Нельзя не сказать и о другом: за нами в то время стояла поистине имперская мощь и идеология родного для нас рабоче-крестьянского государства. В силе и правоте которого мы, его передовой вооруженный отряд, не сомневались ни на йоту. Правда, никто из нас тогда даже не подозревал: для многих, в том числе и для меня, это окажется далеко не последняя спецкомандировка в далекую и непредсказуемую страну. Что предстоит пройти еще через множество опаснейших испытаний. И что последний советский офицер и солдат покинет афганскую землю лишь спустя десять долгих и тревожных лет.

Забегая вперед, напомню, что уже летом 1980 года наша Родина имела на территории своего южного соседа так называемый ограниченный контингент войск, оказывающих ему интернациональную помощь. А на деле, пытаясь отодвинуть от своих южных границ потенциального противника, исходя из стратегических интересов и стремления помочь народу Афганистана, мы все сильнее ввязывалась в большую войну. И ей не было видно конца. Это был период, когда, потерпев ряд крупных поражений, противники нового режима перешли к тактике партизанской войны. Акцент был сделан на действиях небольших мобильных (до 20–30 человек) бандформирований. Их основной задачей было активное противодействие созданию и укреплению народной власти на местах, проведение диверсионно-террористических акций против проправительственных войск и подразделений Советской Армии, создание альтернативных органов власти и управления на контролируемой территории. Стало очевидным, что в условиях слабости нового режима нормализация обстановки в Афганистане, раздираемом межэтническими и межрелигиозными противоречиями при поддержке извне будет носить затяжной характер. Противостоять подобным устремлениям противника, помочь самим афганцам действовать в изменившихся условиях был призван ОБО (оперативно-боевой отряд) КГБ «Каскад», созданный в июле 1980 года в соответствии с постановлением правительства и приказа Председателя КГБ.

Всего в Афганистане с июля 1980 по апрель 1984 года действовало четыре спецподразделения «Каскад», a также группа «Омега», командирами которых являлись сотрудники спецотдела внешней разведки КГБ. Основную массу командиров и сотрудников отряда «Каскад» составляли офицеры, состоявшие в штате Отдельной бригады Особого Назначения, спецуправления ПГУ, которая носила кадрированный характер и предназначалась для разведывательно-диверсионных действий в военное время и особый период. Частью отряда «Каскад» были сотрудники бывшего спецподразделения «Зенит». Отряд являлся уникальной силой специального назначения, так как наиболее соответствовал характеру войны в Афганистане. Офицеры спецподразделения были в основном готовы к тактике партизанской войны противника и в целом знали, что ей противопоставить. Отряд состоял из команд, которые дислоцировались в восьми крупнейших территориально-административных центрах (зонах ответственности) страны. В отдельные периоды до 70% территорий, находящихся в зоне ответственности конкретных команд «Каскада», были под контролем противника. Его активная часть численностью до 70 тысяч человек, объединенных приблизительно в 1500 бандгрупп, участвовала в активных вооруженных акциях: нападая на экономические объекты, административные центры, госучреждения, гарнизоны, посты армии и народной милиции, терроризируя местное население.

Противники новой власти получали активную помощь (500– 600 караванов в год) из соседних Пакистана и Ирана. Эта помощь наращивалась за счет США, арабских и западных стран. Увеличивалась помощь из года в год и в обучении их кадров на территории Пакистана и Ирана.

Основными задачами отряда, которые поставил его командиру начальник внешней разведки, были:

• оказание помощи в создании органов безопасности на местах;

• организация агентурно-оперативной работы против бандформирований;

• организация и проведение специальных мероприятий против наиболее агрессивных противников афганского народного режима и СССР.

Позднее к ним добавились:

• участие в локальных операциях (рейдах, подготовленных разведгрупп, организации лжебанд);

• организации засад на путях возможного отхода банд;

• сбор сведений для нанесения авиаударов по противнику;

• инспирирование боестолкновений между бандами различной религиозной окраски;

• освобождение военнопленных и заложников.

В составе двух команд отряда «Каскад» исполняли свой воинский долг 15 сотрудников Ленинградского управления госбезопасности. Деятельность команд в своих зонах ответственности, достигнутые ими результаты получили высокую оценку как со стороны руководства отряда, так и со стороны представительства КГБ в Афганистане. Доказательством явилось награждение восьмерых офицеров боевыми орденами и медалями Союза ССР.

Но все это происходило уже гораздо позднее. Возвращаясь к декабрю 1979 года, хочу подчеркнуть – безо всякого преувеличения, – что завоеванная тогда победа согревала нас все последующие годы. В немалой степени помогала выжить на последующих полях сражений, да и во всей наступившей вскоре непростой постперестроечной жизни.

…Во второй половине дня 28 декабря полуразрушенное, выгоревшее и опустошенное здание было передано под охрану представителям вооруженных сил. Бойцы ОБГ «Зенит» и «Гром» вернулись в свою промозглую казарму, где медики оказывали помощь раненым и контуженным. Погибшие и тяжелораненые были отправлены накануне в госпиталь в посольство. Той же ночью, сгрудившись у плохо греющей печки, совершенно не замечая холода, коротко помянули погибших. Тягостно было видеть пустые кровати и сиротливо стоящие возле них вещевые мешки с личными вещами погибших товарищей.

На другой день, 29 декабря, к вечеру, в одной из консульских вилл состоялся победный товарищеский ужин. Были приглашены офицеры оперативно-боевых групп, участвовавших в штурме дворца и офицеры, бравшие другие важные объекты. Также присутствовали сотрудники представительства КГБ СССР в Афганистане. Всего около 80 человек. Во главе стола по праву сидел Юрий Иванович Дроздов. Он поздравил участников с успешным выполнением задания партии и правительства, отметил наиболее отличившихся. Как положено, помянули погибших.