Текст книги "Гемини"

Глава 6

Генри Броган тонул в общественном плавательном бассейне Филадельфии.

Дети вокруг него молотили ногами, взбивая пену, хохотали, словно им взаправду было очень весело. Так оно и было – для них. Ведь они не тонули. Почему? Почему все прыгают в воду, веселятся и только он один тонет?

Когда он уже решил, что умрет, две сильные руки схватили его под мышки и вытащили из воды на пропахший хлоркой, насыщенный светом воздух. Генри, кашляя и разевая рот, поморгал, чтобы вода ушла из глаз. Отец смотрел на него с улыбкой. Его огромное лицо заслоняло собой почти весь мир, даже небеса. Генри ничего не видел перед собой, кроме этого массивного улыбающегося лица, половину которого занимали зеркальные солнечные очки, – отец никогда их не снимал. В стеклах отражался перепуганный пятилетний Генри, щуплый, в не по размеру больших трусах, которые приходилось завязывать тесемкой, чтобы не спадали, задыхающийся, дрожащий от стыда, страстно желающий улизнуть, потому что знал, что сейчас произойдет – то, что всегда происходило.

– Будем учить тебя работать ногами! – со смехом сказал отец. Звук его голоса заглушал детские крики и плеск воды. – Сосредоточься, Генри! Тебе уже пять лет! Это нетрудно! Давай, еще раз!

Оба Генри на отражении в очках беспомощно взмахнули руками и съежились – отец швырнул его обратно в воду, как рыбак выбрасывает слишком мелкую рыбешку. На поверхности колыхалась тень нависшего над водой отца, а Генри опять погружался – все глубже и глубже. Гулкий громоподобный смех стал глуше.

По телу Генри электрическим током пробежал ужас. Он попытался закричать, но издал лишь негромкое, свистящее бульканье. Светлый прямоугольник поверхности наверху отдалялся все больше. Как бы он ни двигал ногами и руками, пытаясь всплыть, у него ничего не получалось – вода держала крепко. Ноги стали тяжелыми, такими тяжелыми, будто к ним привязали огромный груз. Он чувствовал, как этот груз тащит его за щиколотки все дальше вниз, на такую глубину, где он еще ни разу не был, так глубоко, что ему ни за что на свете не всплыть на поверхность. Вокруг него смыкалась тьма. Отцовский смех, крики детей, плеск воды постепенно замерли, и он тоже сейчас навсегда замрет.

«Спасите меня! – с мольбой тянул он руки к далекой мерцающей поверхности. – Спасите!»

Внезапно в поблекший прямоугольник наверху врезалась чья-то темная фигура – кто-то нырнул за ним. Генри узнал фигуру, это была его мама. Он вскинулся, усилием воли отогнал тьму, протянул навстречу руки. Мать всегда приходила на помощь… но не всегда успевала.

Тьма сопротивлялась, душила, не отпускала. Вода чересчур холодна для бассейна. На языке – вкус соли, а не хлорки. Он тонул в океане, а значит, мать не придет на помощь. Ее больше не было рядом, как, впрочем, и отца. И это не Филадельфия – совершенно другое место и время, в котором его подстерегало нечто худшее. Руки и ноги так отяжелели, что он не мог ими даже пошевелить. Не мог закричать, даже в уме. Мог лишь погружаться все глубже в холод и тьму.

Тишину разорвал непрерывный писк. Это какой-то прибор, понял Генри. Наступила клиническая смерть. Но не надолго – он уже возвращался. Его спасла не мать, а кто-то другой. Сейчас станет чертовски больно. Как только к коже прикоснулись электроды дефибриллятора, он сразу же очнулся. Генри не долго радовался, что лежит в собственной постели. Писк никуда не делся.

Генри схватил с тумбочки айпад и выключил сигнал тревоги сигнализации. Кто-то налетел на лазерный «спотыкач», установленный на периметре участка. Если прохлаждаться, клиническая смерть наступит наяву.

В зеркале напротив кровати что-то мелькнуло, оно отразило какое-то движение за окном слева от Генри. В темноте вспыхнула и начала кружиться красная точка – стрелок искал цель.

Генри беззвучно взял свой сотовый и набрал номер, одновременно сползая с кровати на пол. «Ну, давай!» – мысленно попросил он, открывая люк в полу рядом с кроватью и спускаясь в подполье. Тревожная сумка лежала там, где он ее оставил, – покрытая пылью снаружи, но чистая и сухая (предположительно) внутри. На звонок все еще не отвечали. – «Ну же, ну!»

– Надеюсь, это означает, что мы снова работаем вместе? – без приветствия сказал Монро.

– Где ты? – прошептал Генри.

– Слежу за одной чертовой машиной, – недовольно ответил бывший напарник.

– Слушай, немедленно уходи оттуда, – тихо сказал Генри, ползком передвигаясь по земле. Когда он попросил прораба поставить дом на полуметровые бетонные сваи, тот посмотрел на него как на ненормального. Прорабам не приходится быстро и незаметно покидать свои дома посреди ночи.

– Не возвращайся домой, не ходи к подружке. Езжай на автобусную станцию, купи билет за наличные. Везде пользуйся только наличными. Если надо, укради, но только не бери деньги из банкомата. Уезжай в такое место, где тебя никто не знает.

– Черт! – голос Монро дрогнул. – Ты уверен?

– Они за окном моего дома. Извини, приятель. Из-за меня ты стал лишним свидетелем.

– Я разберусь, – ответил Монро, безуспешно пытаясь скрыть страх под напускной храбростью. – Как с тобой связаться?

– Никак. Хочешь жить – не звони мне. Никому не звони. Никогда. Особенно в РУМО. Выброси свой телефон. Ты меня понял?

Генри забеспокоился, что Монро начнет артачиться, но он не стал. Парень вообще ничего не сказал. Вместо этого Генри услышал два громких хлопка и звук удара сотового телефона о землю. Генри зажмурился. Перед глазами встал образ человека-пуделя – их самая первая встреча, фотография с плохим изображением Дормова, которую Монро показал Генри на своем телефоне, молодой, веселый, знающий себе цену парень, уверенный, что будет жить вечно и никогда не состарится.

Генри скатал скорбь в маленький шарик и засунул его на самое дно сознания. Горевать о гибели Монро нет времени. Сначала надо позаботиться о собственной жизни. Генри открыл тревожную сумку и быстро осмотрел содержимое – одежда, обувь на месте, это хорошо, для уважающего себя агента недостойно погибать босиком и в штанах от пижамы, даже если он на пенсии. Между слоями одежды в сумке лежали несколько пачек денег, паспорт, «Глок» и, самое главное, два автомата IWI ACE. Генри любил эти израильские штучки – если требовалось автоматическое оружие, умещающееся в тревожной сумке без подозрительных выпуклостей, «израильтяне» были идеальным вариантом.

Генри достал один из автоматов, проверил боезапас и, работая локтями, выполз под веранду. «Ну что, сволочи? Идите сюда, попробуйте меня взять», – подумал он.

Как по команде, сверху послышались тихие шаги. Генри перевернулся на спину и дал очередь вверх. Тело тяжело грохнулось на расщепленные доски покрытия. В этот же момент Генри уловил краем глаза движение, перевернулся обратно на живот и увидел в прицеле еще одного агента. Выстрел. Противник упал на колени. Генри прикончил его вторым выстрелом в голову и выкатился из-под дома.

Он тут же заметил третьего со снайперской винтовкой на крыше сарая. Генри выстрелил первым, телескопический прицел и лицо за ним разнесло в клочья. «Кто не успел, тот опоздал», – про себя сказал Генри. Он затаился, внимательно осматривая сектор прямо перед собой. Неужели все?

Нетушки – в паре метров от сарая, почти невидимый в тени высоких деревьев стоял четвертый. Почти, да только не для Генри. Он тщательно прицелился и выстрелил. Агент упал, оставив на древесной коре половину мозгов.

Генри еще раз осмотрел окрестности, интуиция подсказывала, что он уложил всю группу. Теперь действительно все.

«Прислали всего четверых», – подумал он, быстро, но без спешки переодеваясь. Как если бы с ним могла справиться одна четверка. После выхода в отставку прошла всего неделя, а в конторе уже забыли, на что он способен. До чего докатилась убойная отрасль?

Генри запрыгнул в свой внедорожник и отправился к жилому дому близ Пеликан-Пойнт.

* * *

Сначала ему показалось, что он опоздал и группа киллеров побывала здесь до него, оставив после себя страшный бардак. Но тут он услышал, как Дэнни сопит во сне – просто агент Закаревски годилась в чемпионы мира по неряшливости.

Двухкомнатная квартирка была похожа на комнату в общаге. Если бы Генри увидел ее до того, как раздобыл копию пропуска Дэнни, он в самом деле бы поверил, что она студентка. А может, не поверил бы – ведь аспиранты, по крайней мере, более организованны?

Он прошел на кухню, увидел на стойке кофеварку. Заполненная наполовину емкость еще не остыла. Пьет кофе перед сном? А-а, ну да – надо было подготовить доклад в контору, сообщить, что ее настоящее положение – горелый пончик. Как хорошо, что на пенсии больше не нужно составлять отчеты.

Генри налил немного кофе в кружку и, осторожно обходя разбросанные по полу вещи, прошел в спальню. Кружка едва слышно стукнула о прикроватный столик, но Дэнни мгновенно распахнула глаза. Она вскочила на ноги, не слезая с матраса, и направила ему в лицо «беретту».

– Перерыв на кофе, – как ни в чем не бывало сообщил Генри, – не на стрельбу. Где твоя тревожная сумка?

– Сначала объясни, что ты здесь делаешь.

Судя по тону, неправильный ответ мог стоить ему жизни.

– Кто-то прислал ко мне группу убийц, – продолжал он с той же непринужденностью. – Раз ты спишь и не сбежала из города, значит, ты ничего не знаешь. Я прав?

Девушка нахмурилась, но пистолет не опустила.

– Разумеется, не знаю. Я бы тебя предупредила.

– А значит, ты – на очереди.

Генри осмотрелся, заметил на дальнем краю кровати пару джинсов и бросил их Дэнни.

– Одевайся, – скомандовал он и повернулся к ней спиной, давая понять, что не будет подглядывать. Или давая возможность выстрелить себе в затылок, чего он не очень опасался. – Ты крепко спишь, – добавил он через минуту.

– Чистая совесть, наверно.

Генри усмехнулся.

– Тогда понятно, почему я мучаюсь бессонницей.

Он хотел еще что-то добавить, но его заставил замолчать тихий стук металла о металл. Генри прижал к губам палец, Дэнни кивнула на входную дверь. Они бесшумно вышли из спальни с оружием на изготовку.

Круглая дверная ручка чуть-чуть поворачивалась туда-сюда.

Генри многозначительно посмотрел на Дэнни, та кивнула в ответ. Он резко распахнул дверь, страшно напугав стоящего на коленях человека в коридоре, от неожиданности тот выпустил отмычки из рук, и они застряли в замке. Генри мгновенно «усыпил» его рукояткой «Глока».

– Что-то не похоже на агентов конторы, – прокомментировала Дэнни упавшим голосом. Она поспешила за Генри к окну, выходящему в патио. – Эти типы явно наняты со стороны.

Если бы они наткнулись только на клоуна с отмычками, Генри еще мог бы согласиться. Однако к нему прислали целую группу. Хотя эти ребята не могли с ним тягаться, они отнюдь не вели себя как любители. Времени на обсуждение всех за и против не было. Пора уводить отсюда Дэнни, иначе им обоим крышка.

– Может быть, но только у этих леваков оружие из конторы.

Тут она заметила черный внедорожник, медленно разъезжавший по стоянке яхт-клуба с выключенными фарами.

Пристань…

– В офисе хранятся запасные ключи от всех яхт, так ведь? – спросил Генри. Дэнни кивнула. – Быстроходные среди них есть?

Девушка опять кивнула. Мужик в коридоре со стоном заворочался. Генри пнул его ногой в голову – теперь до утра не очнется. Он даже не дернулся, когда Дэнни, уходя, наступила ему на спину.

* * *

Дэнни быстро осмотрела офис, заглядывая в окна. Небо только-только начало светлеть, она ничего толком не различала. Помещение, однако, было небольшого размера, прятаться особо негде. Насколько можно судить, никто ничего не сдвинул с места. Замок черного входа тоже не взломан. «Придется положиться, что Генри проследит за периметром», – подумала она, перешагивая через порог.

Висячий замок на шкафу с запасными ключами был не тронут – хороший знак. Дэнни отперла его и сразу же нашла нужные ключи. Когда она сняла их с крючка, сзади кашлянули и спросили: «В море потянуло?»

Дэнни, мысленно проклиная себя за то, что не проверила туалет, медленно обернулась. Сердце колотилось на максимальных оборотах, подкравшийся сзади человек стоял очень близко, пистолет, нацеленный в ее грудь, был еще ближе. Сделав вдох, она не торопясь подняла руки и развела их в стороны, чтобы мужчина не мог уследить за обеими ладонями одновременно.

– Где он? – спросил незнакомец.

Дэнни потупилась и грустно вздохнула, как в детстве, когда отец ловил ее за неположенным занятием и ей не оставалось иного выхода, кроме как прекратить его. По самодовольной мине Дэнни поняла, что незваный гость попался на этот трюк. Как только он ослабил внимание, она бросилась вперед, схватила пистолет одной рукой, а другой ударила его в кадык.

Незнакомец вывернулся и шлепнул ее пистолетом по лицу. Дэнни отлетела назад, в голове ярким сполохом взорвалась боль, одна рука машинально потянулась за своим пистолетом. Человек выбил его из руки Дэнни, оружие со звоном отлетело по полу куда-то в сторону. Когда к ней вернулось зрение, человек нависал над ней лежащей, целясь ей в лицо. Из носа по губам и подбородку текла кровь. Кровотечение из ран на лице и голове всего обильнее – там много капилляров, это преподавали на занятиях по оказанию первой помощи. «Вечно в мозги лезет самое неподходящее в самый неподходящий момент», – подумала она, незаметно протягивая руку к лодыжке.

– Ты можешь сказать, где Броган, прямо сейчас, – мерзким самодовольным тоном предложил незнакомец, – или скажешь через минуту, но уже без зубов. Но говорить все равно придется.

Размашистым движением Дэнни достала нож из ножен на лодыжке и полоснула им по коленям стоящего. Или, вернее, попыталась – он блокировал удар, перехватил ее запястье и вывернул его, заставив пальцы разжаться. Нож упал на пол. В тот же момент снаружи раздался выстрел. За ним – еще два. Наступила тишина. Человек застыл на месте, все еще не отпуская руку Дэнни.

– Я насчитала три, – непринужденно заметила Дэнни. – Сколько человек с тобой было?

Вопрос смутил незнакомца, заставил его остановиться – ровно настолько, чтобы Дэнни успела срубить его взмахом ноги. Человек упал, всхрюкнув, они сцепились на полу. Противник был кулачным бойцом, драчуном, привык решать проблемы ударом в челюсть. Но на полу он был не так резв, как на ногах. Дэнни умудрилась забраться ему на спину и провести захват за шею, удерживая его, пока тот не обмяк. Оттолкнув тело в сторону, она подобрала оба пистолета. Придя в себя, незнакомец уставился в жерло ствола «Беретты» в руках Дэнни.

– Я слушаю, – сказала она, ощущая теплый соленый привкус крови во рту. – Кто тебя прислал?

Человек не ответил.

– Можешь сказать прямо сейчас или через минуту, но уже без зубов. – Дэнни улыбнулась кровоточащими губами. – Но говорить все равно придется.

* * *

Ожидая на мостках с тревожными сумками и автоматом, Генри уже начал волноваться, не пора ли идти искать Дэнни в офисе яхт-клуба, но тут она вышла сама. В первых лучах утреннего света он заметил ссадины, немного крови, Дэнни была больше шокирована, чем серьезно ранена.

– Это – Ласситер, – без обиняков заявила она.

Генри и сам сделал тот же вывод, но для острастки спросил:

– Откуда ты знаешь?

Дрожа от притока адреналина, девушка взяла его за руку и что-то вложила ему в ладонь – четыре выбитых передних зуба. Генри перевел взгляд с них на Дэнни и криво улыбнулся, обнажив свои собственные зубы.

От нее можно было ожидать фразы вроде «он первый начал», однако Дэнни молча прошла мимо к гавани. Зауважав ее, Генри закинул на плечо сумки с автоматом и пошел следом к площадке № 17. К ней был пришвартован новенький десятиметровый «Корсар», владелец снабдил яхту всеми наворотами, а потому крайне расстроится, когда узнает, что любимицу угнали покататься.

«Мы отнесемся к ней бережно и постараемся вернуть домой целой и невредимой – даю слово», – мысленно поклялся Генри. Сочтет ли владелец надежным слово, данное состоявшим на службе государства и теперь ушедшим на пенсию киллером, – это еще большой вопрос. Генри не рассчитывал, что вердикт склонится в его пользу. Но какого черта! – за последние двадцать пять лет ему приходилось откалывать номера похлеще угона плавсредств.

Дэнни перешла на борт и, вытерев тыльной стороной ладони кровь под носом, жестом пригласила сгрузить сумки. Генри так и сделал. Он отвязал «Корсар» от свай и тоже спрыгнул на яхту.

Он кашлянул, чтобы привлечь внимание спутницы.

– Прежде чем бежать со мной, хорошенько запомни – садясь на эту лодку, ты прощаешься с прежней жизнью. Ты это понимаешь?

Дэнни опять провела тыльной стороной ладони по губам.

– Почти все люди, попавшиеся мне на пути после того, как я вылезла из кровати, пытались меня жизни лишить. И только один решил спасти ее.

Дэнни швырнула свой мобильный телефон в воду. Генри, невольно улыбнувшись, подошел к штурвалу и завел мотор.

Дэнни опустилась на пассажирское сиденье. Несмотря на показную храбрость, она все еще дрожала. Девушка заметила, что Генри это видит, и, покраснев, обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.

– Эй, бояться не стыдно. Это хорошо, что ты боишься, – сказал Генри. – Боишься – значит, начеку, а раз начеку, сохранишь жизнь.

– Просто… – Дэнни замолчала, сделала глубокий вдох. – Меня никто прежде не пытался убить.

Она произнесла это таким тоном, словно признавалась в досадном или постыдном недостатке. Как если бы крутые агенты могли узнать, что она никогда раньше не подставлялась под пули, и отказаться сидеть с ней за одним столиком в кафетерии.

– Главное, что он тебя не убил. Ты надрала ему задницу, такое он никогда не забудет.

Лицо Дэнни просветлело, как если бы она взглянула на происшествие под новым углом зрения.

– А ведь так и есть, правда? – Она сделала паузу. – А ты чего боишься? Помимо пчел?

– Утонуть.

Выводя «Корсар» от пристани в лагуну, Генри спиной почувствовал недоверчивый взгляд.

* * *

Ласситер редко интересовалась сводками погоды. Дождь не приводил ее в уныние – она была слишком занята, чтобы его замечать. Она бы и на этот не обратила внимания, если бы только не пришлось сидеть под дождем на скамье рядом с Клэем Веррисом. Клэй пришел с собственным зонтиком, пускать его под свой, как на встрече с тайным любовником, не требовалось, и то хорошо. Парк и офис РУМО находились в разных концах Саванны, из-за этого пришлось пожертвовать утренним кофе латте в любимом кафе. Мало того что Джанет лишилась традиционной утренней подзарядки еще до того, как сукин сын открыл рот, – он еще и не торопился его открывать.

– Вот, значит, – наконец произнес сукин сын, – как ты подчищаешь собственное дерьмо.

Ласситер вздохнула, прислушиваясь к барабанному стуку капель по зонтику.

– Давай без нравоучений!

– Это все равно что наблюдать как «Гинденбург» врезается в «Титаник», – сказал Веррис таким тоном, словно отзывался о грандиозном шоу. «Этому садюге такое, пожалуй, понравилось бы», – промелькнуло в голове Ласситер. Она бы и сама была не прочь посмотреть – если бы одним из пассажиров на борту был сам Веррис.

– Я пока не решила, что предпринять, – угрюмо пробурчала Джанет.

– Генри Броган – обычный солдат, как и все, – продолжал Веррис, возвращаясь к менторскому тону. – Пока они молоды и глупы, выполняют все, что им прикажут. Потом взрослеют. Изнашиваются, обзаводятся совестью. Поэтому нам нужен солдат нового типа. «Гемини» эта задача по плечу.

Ласситер мысленно представила, как втыкает кончик зонтика Веррису в глаз.

– Извини, – еще угрюмее ответила она. – Этого я не могу допустить.

– Твоего разрешения мне не требуется, – сказал Веррис. В его голосе зазвучала скрытая смертельная угроза. – Или побежишь жаловаться начальству? Не сомневаюсь, они придут в восторг от нашего с тобой левого проекта.

Дождь полил еще сильнее, Веррис больше не скрывал самоуверенности, он излучал ее, как духовка жар, да только вместо жара от него веяло холодом, ледяным холодом. У человека вместо сердца кусок вечной мерзлоты.

– Я все устрою так, что подумают на русских, – оживленно сообщил Веррис. Он поднялся, вслед за ним встала и Ласситер. Встреча, очевидно, подходила к концу, Джанет не терпелось закончить ее побыстрее.

– Устрой Генри похороны со всеми почестями, в гробу, накрытом флагом, с салютом из двадцати одного ствола, выступи с красивой речью, все поплачут, назовут его героем, жизнь пойдет своим чередом.

– Генри – особый случай, – возразила Ласситер. Дождь лупил по мостовой, забрызгивая икры ног.

– Да ладно тебе! Дворняги вроде Генри рождаются, чтобы служить расходным материалом. Не надо делать вид, будто ты считаешь по-другому.

«Когда умолял его работать на тебя, ты считал иначе», – подумала Ласситер, бросив на собеседника косой взгляд. Веррис смотрел прямо перед собой, раздуваясь от сознания собственной важности, влюбленный в свою гениальность. В этой стычке ей не взять верх.

– У тебя есть на примете подходящий кадр? – спросила она.

– У меня есть идеальный кадр.

Ласситер поняла, кого он имел в виду, и у нее сжалось сердце.