Текст книги "Творить мир. Миротворческая дипломатия Общины святого Эгидия"

При ретроспективном взгляде встреча в Сан-Сальвадоре предстает решающей в деле достижения мира. Арсу завоевал доверие партизанских командиров. Поррас, после некоторого первоначального смущения, нашел взаимопонимание с бывшими товарищами по борьбе, они говорили на одном языке, хотя политические идеи их были теперь разными. Командиры убедились, что с Арсу можно вести серьёзный диалог. Происходит некая метаморфоза в отношениях между партизанами и правительством (хотя Арсу ещё не президент, он уже является лидером политической силы, имеющей большинство в парламенте). Переговоры переходят от объективной, холодной дискуссии к общению с большей личной, субъективной вовлечённостью. Десять лет спустя Пабло Моран заметит:

«Встреча в Сан-Сальвадоре провела важнейшую разграничительную черту для всего процесса. Можно смело говорить о времени до и после сан-сальвадорской встречи, как о двух чётко отличающихся периодах. Именно там были созданы субъективные условия, вовлекшие в процесс всех членов главного командования. Мы в тот момент почувствовали, что можем говорить с полной ясностью […]. Эта встреча оставила у нас совсем другое впечатление по сравнению с общением с другими президентами, в том числе Рамиро де Леоном Карпио или Серрано» 101101
  Pablo Monsanto in Foro: La Comunidad de San Egidio y el proceso de paz en Guatemala, Guatemala 2005, с. 60.


[Закрыть].

Также и Поррас, с другой стороны, вспоминает:

«Встреча в Сан-Сальвадоре стала как бы открытием мирного процесса в собственном смысле […]. Как эта встреча, так и дальнейшие четыре подобных тайных, а лучше сказать, конфиденциальных мероприятий, организованных Общиной святого Эгидия, имели для меня фундаментальное значение; именно они заложили основу пути к построению мира, с субъективной точки зрения действующих лиц […]. Среди важнейших моментов этих встреч я должен отметить в первую очередь знакомство партизанского командования с человеком, который в дальнейшем стал президентом – Альваро Арсу, возможность прямого контакта с партизанами, которую он получил. Ни одна из сторон не была знакома с другой ранее, и как часто бывает, обе имели относительно друг друга определённые представления и предубеждения, в прямом значении слова – преждевременные суждения» 102102
  Gustavo Porras in Foro: La Comunidad de San Egidio y el proceso de paz en Guatemala, cit., сс. 40-41.


[Закрыть].

Некоторые стали даже говорить о каких-то «химических изменениях», произошедших в Сан-Сальвадоре: враги стали просто оппонентами, которые к тому же хотят прийти к соглашению ради высших интересов страны103103
  Ср.: Jonas, op. cit., сс. 108-109.


[Закрыть]. «Командансия» хочет реформировать страну, Арсу стремится модернизировать её: это не одна и та же цель, но взаимопонимание возможно. Устанавливается доверие, которое заставило Арсу, когда он был избран президентом несколько недель спустя, запретить идеологические нападки правительства на партизан, а последних – пойти навстречу правительству и согласиться на прекращение огня даже до того, как военные темы начали обсуждаться за столом переговоров.

Смелая попытка Общины святого Эгидия организовать прямой диалог, без предварительно установленной повестки дня, оставив в стороне идеологические схемы и официальный протокол, увенчалась успехом. 7 января 1996 г. Арсу победил на президентских выборах, хотя и с отрывом от Портильо всего в 3 %. Непосредственно перед выборами он обратился к Общине святого Эгидия с просьбой организовать ещё одну встречу, на которой его представляла команда переговорщиков во главе с Поррасом. Может быть, будет слишком громко сказать, что эта встреча, состоявшаяся в Мехико 3 и 4 января, была похожа на «медовый месяц» между партизанами и людьми Арсу, но происходило нечто подобное. «Командансия» пересмотрела решение игнорировать выборы и объявила о своей поддержке Арсу. Она выдвинула предложения по программе действий правительства Арсу. Ею был представлен довольно умеренный документ по социально-политическим вопросам, которые должны стать в дальнейшем ключевым пунктом переговоров. И в целом, её позиция была весьма гибкой. Обе стороны теперь имеют больше уверенности, что смогут добиться взаимопонимания: есть больше доверия друг к другу. Они символически заявляют о завершении переговоров и начале «диалога патриотов». Однако на следующий день после вступления Арсу в должность среди партизан появляются опасения. Жан Арно, посредник от ООН, не был проинформирован о секретных встречах. Как он будет реагировать, узнав о проведении других переговоров, параллельно официальным? Присутствие ООН не только в переговорном процессе, но и непосредственно в стране в виде миссии MINUGUA представляет для партизан главную гарантию соблюдения соглашений в будущем. «Командансия» испытывает что-то вроде синдрома измены в отношении ООН.

Имеется осознание, что достигнута точка невозврата на пути от войны к миру, после стольких лет вооружённой борьбы. Это эпохальное изменение для партизан. Как адаптироваться к мирной жизни? Что делать после демобилизации? Перед лицом реальной возможности достижения мира они испытывают растерянность, как это часто бывает с партизанскими движениями в подобных случаях. Есть опасения, что бойцы на местах окажутся не готовы к миру. «Командансия» поэтому заявляет о готовности «значительно продвигаться вперёд вместе с правительством, но не торопя события». Возможно, речь идёт просто о страхе перед миром после десятилетий войны.

Путь к миру

21 января происходит новая тайная встреча в помещении Общины святого Эгидия в Сан-Сальвадоре, с соблюдением тех же мер секретности. Со стороны правительства присутствуют Поррас и Родольфо Мендоса, новый министр внутренних дел. С другой стороны – «Командансия». Происходит откровенный диалог. Партизан информируют о предполагаемых чистках в вооружённых силах и в полиции и о других мерах по укреплению демократии в стране. «Командансия» серьёзно воспринимает просьбу о прекращении огня. Встреча идёт в обстановке сотрудничества. Что касается ООН, принимается решение сообщить о прямых контактах, но не делать на этом особого упора. Чтобы избежать недовольства организации, решено ещё раз заявить, что ООН является единственным признанным посредником в мирном процессе: когда будет публично сообщено о роли Общины святого Эгидия, она будет названа «содействием».

28 января стороны встретились снова, в Мехико. Правительство сообщило о ходе чисток в силовых структурах и о контактах с ООН, представители которой одобрили неформальные контакты между сторонами вне рамок официальных переговоров. Партизаны рассказали о внутренних трудностях. Так, Монсанто заявил: «Все наши шаги мы должны объяснять нашим бойцам […]. Есть люди, которые уже тридцать лет воюют, и им требуется глубокое политическое обоснование, иначе есть риск раскола или того хуже, неподчинения. Я это говорю ещё и чтобы объяснить, почему иногда мы движемся вперёд медленно»104104
  Встреча правительства Гватемалы с Командансией ГНРЕ, Мехико, 28 января 1996 // ARB.


[Закрыть]. «Командансия» теперь положительно смотрит на прекращение огня, однако его нужно объяснить бойцам (оно вступит в силу с марта месяца).

Расставаясь, стороны договариваются увидеться в Риме, в штаб-квартире Общины святого Эгидия, где 11 и 12 февраля 1996 г. пройдёт последняя тайная встреча между правительством и партизанами. Густаво Поррас приезжает с новостью о назначении его президентом Арсу главой правительственной делегации на официальных переговорах. И как раз состав новой правительственной делегации, а также проект преобразований в стране, который она будет отстаивать, тщательно рассматривается на встрече. Тот факт, что Поррас отныне является главой официальной делегации, делает излишним продолжение параллельных переговоров при поддержке Общины святого Эгидия. Поэтому принимается решение об обнародовании совместным заявлением за подписями представителей правительства и партизан факта контактов при посредничестве Общины. Это и происходит на двойной пресс-конференции, в Риме и в городе Гватемала. Сообщение гласит:

«В условиях приближающегося срока формального возобновления мирных переговоров между Правительством Гватемалы и Главным Командованием ГНРЕ 105105
  Гватемальское национальное революционное единство, то есть партизаны.


[Закрыть] , стороны решили обнародовать следующее:

1. В декабре 1995 г. при поддержке Общины святого Эгидия были установлены прямые личные контакты между Альваро Арсу, в то время кандидата в президенты, и некоторыми членами его политической команды и Главным Командованием ГНРЕ, контакты эти со временем продолжились. Община святого Эгидия, международная католическая ассоциация, известная своим вкладом в мирные процессы в различных областях, и в частности в разрешение вооружённого конфликта в Мозамбике, обеспечила проведение встречи с целью содействовать мирному процессу в Гватемале.

2. Стороны по взаимному согласию установили, что их диалог будет проходить в конфиденциальной обстановке, что способствовало его успеху. В соответствующий момент как Правительство Республики, так и Главное Командование ГНРЕ проинформировали о данном диалоге ООН в лице господина Маррака Голдинга, помощника генерального секретаря и посредника Жана Арно, которые выразили своё удовлетворение развитием этой инициативы.

3. Данные встречи с самого начала были задуманы с целью создания благоприятных условий для развития мирных переговоров, вне зависимости от результатов избирательного процесса. После выборов данные встречи продолжились под знаком открытого и честного диалога без предварительных условий, обязательств и заданной заранее повестки дня, с тем, чтобы позволить свободный обмен мнениями о позициях сторон, их взглядах и оценках положения в стране.

4. Данный политический диалог представляет собой мероприятия, дополняющие основной переговорный процесс, и его осуществление соответствует содержанию рамочного соглашения от января 1994 г., согласно которому стороны признают «полезным применение всех мер, способствующих сближению и достижению согласия между ними».

5. В рамках данного диалога были проведены к настоящему моменту пять встреч, и стороны с удовлетворением отмечают, что они дали позитивный результат в плане установления атмосферы доверия и доброй воли, которая должна господствовать за столом переговоров. Таким образом, появляется возможность ускорить продвижение к соглашениям, которые заложат основы для прочного и длительного мира, для примирения и участия всех гватемальцев в великой и конструктивной работе на благо прогресса своей родины.

6. Представляя данную информацию общественному мнению, Правительство Республики и Главное Командование ГНРЕ заявляют о своей политической воле продолжать диалог в уже установленном формате, опираясь на добрые услуги и неоценимую поддержку группы «стран-друзей» мирного процесса, и выражают свою признательность и благодарность Общины святого Эгидия за её усилия по содействию и поддержке.» 106106
  Совместное коммюнике Правительства – ГНРЕ, Рим и Гватемала, 12 февраля 1996.


[Закрыть]

Для Общины святого Эгидия наступил момент отойти в сторону. Цель – придать переговорному процессу новую динамику, основанную на взаимном доверии – была достигнута. Диалог вышел из тупика, и между сторонами возникла возможность для взаимопонимания107107
  Об Общине святого Эгидия и мирном процессе в Гватемале см. также: R. Bonini, Dar una mano a la paz. Crónica de la facilitación de la Comunidad de San Egidio en el proceso de paz de Guatemala (1995-1996), Ciudad de Guatemala 2007 (итальянское издание: Pace in Guatemala. I colloqui segreti tra il governo e la guerriglia e gli storici Accordi di pace, Guerini e Associati, Milano 2008).


[Закрыть]. Окончательный этап переговоров между правительством и партизанами проходил под эгидой ООН. В последние месяцы перед достижением мира как правительство, так и партизанское руководство вынуждены вести двойную игру: с одной стороны, они ведут диалог между собой, чтобы достичь соглашения, удовлетворительного для обеих сторон, делая жесты взаимного признания; с другой – работают с самыми радикальными и идеологизированными элементами в своих рядах, стараясь склонить их в пользу решений и содержания обсуждаемых и подписываемых договорённостей. Обсуждаемая социально-экономическая проблематика и вопрос легализации партизан в качестве политического движения вызывают тревогу среди определённой части гватемальского общества: «Правые силы были очень озабочены возможным включением ГНРЕ на законных основаниях в гражданскую политическую жизнь […] Вероятность, что мирный процесс приведёт к открытости политической системы, до сих пор остававшейся элитарной и замкнутой, стала источником напряжённости в армии и в кругах бизнеса. Имело место постоянное давление, чтобы прекратить мирный процесс и таким образом закрыть те ниши, которые стали открываться»108108
  Jonas, op. cit., с. 200.


[Закрыть].

Однако все препятствия были преодолены. 29 декабря 1996 г. после ускорения процесса с подписанием последних остававшихся соглашений в Осло (прекращение огня), Стокгольме (конституционные реформы), Мадриде (легализация ГНРЕ) и Мехико (график осуществления), наконец стало возможным подписать в столице Гватемалы «Итоговое соглашение о прочном и длительном мире», формально положившее конец вооружённому конфликту в Гватемале109109
  Во время церемонии была выражена благодарность всем, кто способствовал достижению мира: помимо Общины святого Эгидия, это было множество людей и организаций, старавшихся, каждый со своей стороны, положить конец кровавому конфликту: разные правительства Гватемалы и соответствующие комиссии по достижению мира, состоящие из военных и гражданских лиц, «Командансия» ГНРЕ и её политико-дипломатическая комиссия; общественность, представленная в Ассамблее гражданского общества, католическая церковь и «примиритель» епископ Кесада Торуньо, ООН и «посредник» Жан Арно, международное сообщество и группа «стран-друзей».


[Закрыть].

Прошло двадцать лет с момента подписания гватемальских соглашений. Проблемы безопасности и социально-экономические трудности остаются тяжёлыми. Но нельзя отрицать, что Гватемала изменилась к лучшему за эти годы, благодаря миру и достижению определённой политической стабильности. Нельзя сказать, что вполне оправдались большие ожидания гватемальцев, связывавших с мирными соглашениями надежды на немедленное улучшение своих условий жизни. Но окончание вооружённого конфликта позволило Гватемале освободиться от кошмара и стать страной, хотя и с серьёзными проблемами, но в известном смысле не выходящими за рамки обычной в её истории социальной несправедливости, борьба с которой уже идёт. В любом случае, в тот вечер 29 декабря 1996 г. в Гватемале громкие фразы имели под собой все основания.

По окончании официальной церемонии подписания мирных соглашений, которая происходила в присутствии генерального секретаря ООН Бутроса Гали и ряда глав государств и правительств, Альваро Арсу и Роландо Моран вышли вместе, чтобы зажечь факел мира: многие из присутствовавших на площади не могли поверить своим глазам. Высший представитель государства и вооружённых сил Гватемалы и лидер самого старого партизанского движения в Центральной Америке официально положили конец жестокому конфликту, продолжавшемуся десятилетиями и унесшего жизни сотен тысяч жертв, в большинстве своём гражданских лиц из индейских общин майя.

Мир в Бурунди

Анджело Романо

Весной 1995 года Бурунди оказывается в критической ситуации. Коалиционное правительство, весьма неоднородное по своему составу, не в состоянии сдержать эскалацию этнического и политического насилия. Чуть меньше года прошло со времени геноцида в Руанде. Многие предрекают еще один – в Бурунди, стране-близнеце, с аналогичным этническим составом населения. На фоне этой тревожной картины президент Бурунди, Сильвестр Нтибантунганья, в сопровождении представительной правительственной делегации направляется в Рим и 14 мая наносит визит в Общину святого Эгидия, будучи осведомлен о ее посреднической миссии в деле достижения мира в Мозамбике. Его принимают в том же зале, где проходили переговоры по достижению мира в Мозамбике.

Президент очень напряжен. Его жизнь в опасности: он – хуту, а армия состоит в основном из тутси. В октябре 1993 года Нтибантунганья чудом избежал смерти во время переворота, который ускорил кризис в Бурунди; его жена тогда была зверски убита. Андреа Риккарди и Маттео Дзуппи заявляют о готовности Общины святого Эгидия оказать Бурунди всю возможную помощь в достижении мира. Президент принимает это предложение и назначает на следующий день встречу с министром иностранных дел Жан-Мари Нгендахайо.

На следующее утро, явившись в сопровождении посла Бурунди в Риме110110
  Полковник Жан-Батист Мбонингинго.


[Закрыть], министр прямо заявляет: необходимо связаться с повстанческим объединением хуту, Национальным конгрессом обороны демократии (НКОД). Правительство хотело бы начать, в обстановке полной конфиденциальности, диалог по достижению мира и просит Общину святого Эгидия о помощи. Просьба выражена очень прямо, и посол не скрывает своего удивления. Маттео Дзуппи заявляет о готовности начать работу над организацией подобных встреч111111
  Завтрак с министром иностранных дел Бурунди, 15/V/1995, Община святого Эгидия, в Архиве Общины святого Эгидия (Archivio della Comunità di Sant’Egidio, далее ASCE), Бурунди.


[Закрыть].

Дополнительный толчок в те дни поступает и от бывшего президента Бурунди Пьера Буйоя, с которым встречаются Маттео Дзуппи и Андреа Риккарди, чтобы определить рамки своей возможной посреднической деятельности. Бывший президент – тутси, он выходец из армии и кланов, которые всегда правили страной. Он настоял на переходе своей страны к демократии и согласился с неблагоприятным для него результатом выборов. Буйоя надеется на посредничество Общины святого Эгидия и предлагает свою дипломатическую поддержку для содействия контактам с политиками и военными, связанными с бывшей единой правящей партией – Национальной партией прогресса и единства (УПРОНА).

Община святого Эгидия получает, таким образом, своего рода двойное приглашение к переговорам с боевиками НКОД. Через президента Нтибантунганья, хуту – мандат на переговоры со стороны действующего правительства. Через Буйоя, тутси, проявляется в некотором роде стремление к диалогу, пусть и требующее проверки на деле, правящего класса, связанного с УПРОНА и его традиционными ориентирами. Можно сказать, что достигается некий синтез: одобрение двух представителей, один из которых – от “формальной” власти, признанной международным сообществом, но ослабленной внутри страны, а другой – от “реальной” власти, власти армии и правящего класса тутси.

Что же произошло в Бурунди и каковы истоки кризиса? Кризис в Бурунди, как и в Руанде, к сожалению, легко сводится к этническим категориям. Страна состоит из 84% хуту, 15% тутси и 1% пигмеев тва112112
  Статистика и переписи населения – минное поле в странах, переживающих межэтнические конфликты; указанные цифры в целом принимаются большинством ученых. Об истории Руанды и Бурунди, см. Renè Lemarchand, Rwanda and Burundi, London, 1970; J.-P. Chrétien, Burundi. L’Histoire retrouvée, Paris 1993; F. Rentyens, L’Afrique des Grand Lacs en crise, Rwanda Burundi: 1988-1994, Paris, 1994; Id. Burundi: Breaking the Cycle of Violence, London 1995 ; A. Guichaoua, (под ред.) Les crises politiques au Burundi et au Rwanda (1993-1994), Paris, 1995; C. Braeckmann, Ruanda. Storia di un genocidio, Roma, 1995 ; Id., Terreur africaine. Burundi, Rwanda, Zaïre : les racines de la violence, Paris 1996 ; G. Prunier, Rwanda. History of a Genocide, New York, 1997; см. также F. Rentyens – S. Marysse (dir.), L’Afrique des Grands Lacs. Annuaire 1998-1999, Paris, 1999; J.-P. Chrétien, L’Afrique des Grands Lacs. Deux mille ans d’histoire, Paris 2000.


[Закрыть]. Согласно расхожей версии, проблему Бурунди можно вкратце изложить следующим образом: власть всегда была в руках тутси, контролирующих армию, хуту всегда пытались решить проблему с помощью насилия, военные же всегда откликались на восстания хуту их подавлением. Но реальность сложнее и интереснее, чем подобные упрощенные схемы. Как было справедливо отмечено: “Конфликты в Африке часто представляются как войны между одним племенем, держащим в своих руках управление, и другим, которое чувствует себя отстраненным от управления. На самом деле, в Африке, как и везде, конфликты отличаются сложностью, и могут быть непонятными для непосвященных”113113
  L. Reychler, Les crises et leurs fondements. La prévention des conflits violents in Fondation Roi Baudoin– Médecin sans Frontières, Conflit en Afrique. Analyse des crises et pistes pour une prévention, Bruxelles 1997, с. 49.


[Закрыть].

Кризис, имеющий давние корни

Парадокс Бурунди – в том, что это одна из немногих африканских стран с доколониальной историей, имеющая за плечами опыт национального единства, с общим языком и общими традициями по всей стране. Этносы хуту и тутси объединены не в силу произвольных границ, установленных европейцами. Царство Бурунди входило в плеяду государств, несомненно, уже с XVII века существовавших в районе Великих озер. Так же, как и Руанда, Бурунди имело сложное монархическое устройство, с феодальной системой территориального управления и устройства общества. Разделение между хуту и тутси было основано на взаимодополняющих ролях этих двух групп: хуту были земледельцами, а тутси – скотоводами. Этим различным ролям соответствовали и различия в образе жизни, совершенно разный стиль питания, что, возможно, породило и физические различия, часто – но не всегда! – имеющие место. Тутси, ростом выше среднего, питались продуктами с повышенным содержанием белка (почти исключительно молоком и молочными продуктами). Питание хуту, напротив, в основном состояло из мучнистых и бобовых культур. Тутси также имели особые военные обычаи, связанные с ритуалами и танцами, до сих пор являющиеся частью культуры и истории Бурунди.

В отличие от Руанды, более поляризованной, в Бурунди верховная власть находилась в руках третьего этноса, ганва, своего рода нобилитета, как бы находящегося выше противостояния хуту и тутси, со сложной системой кланового равновесия между двумя этносами. Царский двор Бурунди являл собой роскошное великолепие племенного общества, впечатляют фотографии дворян ганва, впервые встречающихся с европейскими путешественниками. Царицы Бурунди на этих фотографиях облачены в одеяния, украшенные абстрактными мотивами, сегодня выглядящие вполне современно; надменные аристократы одеты в леопардовые шкуры, окружены придворными и соблюдают строгий этикет. До евангелизации страны царь выполнял также обязанности верховного жреца: важнейшей религиозной церемонией в Бурунди было благословление посевов, для участия в которой стекались люди со всех нагорий страны, в подтверждение национального единства и верности монархии114114
  См. рассуждения о монархиях Руанды и Бурунди в J. Ziegler, Le pouvoir africain, Paris, 1979, сс. 50-112.


[Закрыть].

Став колонией сначала Германии, а затем Бельгии, Бурунди, объединенная с Руандой в одну колонию, стала предметом этнографических штудий, отражающих стремление европейских правительств познакомиться со своими колониями и систематизировать знания о них. Именно на этом этапе внедряется некий вирус, который впоследствии приведет к разрушительной культурной «мутации» в стране. Хуту и тутси, выполняющие определенные социальные роли и функции, в «научных» исследованиях того времени становятся этническими и расовыми категориями. Тутси, как утверждают исследователи, отличаются от хуту, различны их внешность, культура, характер, психология, поэтому и их расовая принадлежность должна быть различной. Тутси, как утверждают, – «хамиты» (потомки Хама, наряду с Симом и Иафетом одного из троих сыновей Ноя, упомянутых в Книге Бытия), а не банту, которые попали в страну, поднявшись вверх по Нилу. Они – своего рода «ложные негры», похожие на европейцев: прирожденные политики, мастерски владеющие наукой лицемерия, в политическом плане они способны к долгосрочному планированию, а посему они – прирожденные лидеры своей страны. Хуту же, наоборот, якобы являются потомками банту, со всеми недостатками «негроидной расы»: их примитивное психическое строение не дает им контролировать радость и гнев, их взгляд на вещи всегда будет недальновидным.

Этнология той эпохи уплощает и упрощает сложную историю Руанды и Бурунди на основе расистских этнических воззрений. Было бы слишком долго перечислять все противоречия этой точки зрения, такие, как существование клана хуту, связанного с монархической властью, или местных князьков, или нищенские условия, в которых пребывало подавляющее большинство тутси, далеких от двора или политических игр вождей ганва. Ущерб был нанесен: история Бурунди перестала быть историей единого народа, превратившись в историю ее отдельных этносов, неизменных, поскольку в их основе лежали разные расы. И все проблемы страны сводились к отношениям между ними. Многие тутси находят в этом подтверждение своих предрассудков касты колонизаторов, оправдывающих их социальную роль, ставшую плодом расового превосходства. Наоборот многие хуту видят источник всех своих бед в незаконной тирании тутси, «пришедших из Эфиопии или Египта». Эти идеи глубоко коренятся в сознании бурундийцев. Говоря словами лидера радикального движения хуту: «Хуту прибыли в Бурунди около 2000 до н.э., а тутси – только в 1700 г. до н.э. Мы пришли первыми, а они потом обманули нас и захватили власть!»115115
  По личному признанию Д. Ньябенда, представителя вооруженного движения «Палипехуту», в июле 1998 года.


[Закрыть].

Две группы людей, объединенные веками общей истории, традициями, религией и общим языком, вдруг стали считаться разнородными. Бельгийская колониальная политика закладывает почву для идеологических предрассудков, предпочитая видеть тутси в качестве своих партнеров в органах управления и вооруженных силах. На это накладывается дополнительный элемент путаницы и непонимания: бельгийцы (в Бельгии как раз начинается противостояние фламандцев и валлонов в политическом плане) смотрят на хуту и тутси в Руанде и Бурунди сквозь призму собственных моделей, неизбежно отождествляя и упрощая реальную картину.

После Второй мировой войны регион сотрясает ветер независимости. Элита тутси, как в Руанде, так и в Бурунди, начинает образовывать небольшие сепаратистские политические кружки. Бельгийская администрация воспринимает подобное поведение как предательство и внезапно принимает решение о драматической смене политического курса, повышая статус хуту вместо тутси. Считается целесообразным резко снизить политическую гегемонию тутси за счет поддержки революционных движений хуту, которые, как надеются, став правящим классом, будут более покладистыми в отношениях с Брюсселем.

В Руанде монархия и феодальная система были свергнуты в 1959 году в результате процесса, получившего название «социальной революции», при поддержке бельгийских вооруженных сил. Была провозглашена республика, и хуту, среди которых выделились лидеры, удалось захватить власть. Сразу же начинаются акты насилия против ненавистных феодалов тутси. Акты вендетты множатся, и, хотя страна по-прежнему контролируется в военном плане бельгийцами, тысячи тутси, принадлежащих к нобилитету и правящему классу, бегут в Танзанию и Уганду. Несколько раз ими будут организованы вооруженные рейды с целью вернуться в страну в качестве завоевателей, но не возымеют успеха, напротив, их следствием будет жесточайшее насилие против всех без разбора тутси, оставшихся в Руанде116116
  Нынешний президент Руанды, Поль Кагаме, бежал ребенком из своей страны, когда вооруженные банды хуту напали на его дом. См. F. Misser, Vers un nouveau Ruanda? Entretiens avec Paul Kagamé, Bruxelles 1995, с. 32.


[Закрыть]. Легитимность республики Руанда строится на основе якобы имевшей место победы народа большинства (Peuple majoritaire), то есть хуту. Есть иллюзия, что можно игнорировать судьбу беженцев тутси за рубежом и построить государство, основанное на «этнических квотах», указанных и в документах, удостоверяющих личность.

Из Руанды этническая проблема перекидывается на Бурунди. Здесь борьба за независимость велась совместно хуту и тутси, в составе единого политического движения, Национальной партии прогресса и единства (УПРОНА). Массовые убийства тутси в Руанде провоцируют страх их бурундийских соплеменников, которые начинают видеть в новом свете своих соседей хуту. Заговоры хуту сопровождаются резкой реакцией тутси, вплоть до свержения монархии и установления военной диктатуры, во главе которой оказываются тутси, в 1965 году. УПРОНА, в составе которой совместно сражались хуту и тутси, становится единой партией в новой политической системе, где официально этнические группы не имеют никакого значения, а хуту и тутси пользуются равными правами. За красивым фасадом скрывается дискриминационный режим, в котором ключевым элементом является этническая принадлежность и близость к кланам тутси, которые контролируют армию.

Утверждение авторитарного режима не привносит в страну мира. Военные, все еще напуганные событиями в Руанде, решают в 1972 году провести “хирургическую операцию”, с помощью которой надеются устранить потенциальный правящий класс хуту. В ответ на вооруженные нападения, совершаемые бурундийскими хуту с территории соседних стран, военные тутси проводят физическое устранение почти всех образованных хуту, потенциального правящего класса. Всего за несколько недель насчитывается более 100.000 жертв по всей стране. Исчезают в братских могилах преподаватели, студенты, члены профсоюзов, политики, священники. Никто и никогда не был привлечен к ответственности за это преступление, которое оставалось запретной темой в стране до конца 80-х годов, значительно осложняя возможность мирного сосуществования между различными этносами страны117117
  См. R. Lemarchand-D. Martin, Génocide sélectif au Burundi, London, 1974.


[Закрыть]. Как уже отмечалось, в районе Великих озер этнические чистки выглядят как лучшее подтверждение этнорасистской идеологии, в то время как на самом деле они являются лишь ее горьким следствием118118
  См. Y. Ternon, Lo Stato criminale. I genocidi del XX secolo, Milano 1997, сс. 302-316.


[Закрыть].

В Бурунди сменяют друг друга в последующие годы военные режимы, управляемые тутси из одного и того же субклана, вплоть до начала процесса демократизации в 1990 году под руководством майора Пьера Буйоя. Демократизация начинается в силу изменений в мировом порядке после распада советской империи, что делает Запад гораздо менее терпимым к диктаторским режимам в странах, входящих в западный блок. Франция, в частности, работает в этом направлении: широко известна речь президента Миттерана в Ла-Боле в 1990 году, в которой в качестве условия французского экономического сотрудничества с правительствами африканских стран выдвигается требование наличия демократической политической системы или работы по ее созданию119119
  Рассуждения о роли Франции на этом этапе см.: M. Roussin, Afrique Majeure, Paris 1997, сс. 141-162.


[Закрыть].

Бурунди начинает строительство демократии. Но демократический процесс тормозится из-за прошлого, о котором нельзя говорить, из-за нераскрытых преступлений, из-за внешне неизбежной логики этнической принадлежности. Мельхиор Ндадайе – главный герой переходного периода. Выходец из этноса хуту, он создает партию Фронт за демократию в Бурунди (ФРОДЕБУ), с целью вызволить страну из этнических тисков. Его победа на выборах, состоявшихся в июне 1993 года, была подавляющей: он набрал около 65% голосов. Бывшая единая партия, УПРОНА, потерпела сокрушительное поражение. Однако партии различаются не только в этническом плане: Буйоя, кандидат в президенты от УПРОНА, собирает около 34% голосов не только со стороны тутси, а Ндадайе – кандидат от ФРОДЕБУ – получает поддержку не одних лишь хуту. Новый президент критикует сторонников трайбализма, назначает премьер-министром Сильви Киниги, представительницу УПРОНА, ставшую партией оппозиции. Обстановка в стране позитивная. Но та часть истэблишмента тутси, которая всегда основывала свое благосостояние на близости к власти и ее экономическим источникам, не желает уходить со сцены и опасается судебного преследования за свои нарушения.

Это привело к перевороту 21 октября 1993 года. Военные берут штурмом президентский дворец и частные резиденции министров. Убиты президент, многие члены правительства, председатель парламента, отдельные губернаторы и представители партии ФРОДЕБУ. Ответственных за переворот так никогда и не выявили, но одно можно сказать наверняка: многие военные выступали на стороне путчистов, кто-то бездействовал, а кто-то был против, не вступая при этом в прямое столкновения с путчистами120120
  См. доклад Комиссии ООН по перевороту 21 октября 1993 года и последующих этнических погромах: “Pleinement conscients du danger imminent, le commandants militaires n’ont en réalité rien fait pour renforcer la garde du palais, empêcher les ‘soldats rebelles’ d’atteindre ce dernier ou mettre le Président en lieu sûr. Selon cette version, un affrontement armé se serait déroulé pendant six heures entre ‘attaquants’ et ’défenseurs’, avec des tirs d’artillerie, de roquettes e d’armes légères; or personnes n’a été tué et aucun véhicule blindé n’a été endommagé” (Conseil de sécurité des Nations Unies, S/1996/682, 22/8/1996). Один из немногих военных, выступивших против путча, арестованных и подвергнутых жестокому обращению со стороны военных мятежников, – будущий министр обороны правительств Нтибантунганья и Буйоя, полковник Фирмэн Синзойихеба.


[Закрыть]. После попытки государственного переворота имели место и межэтнические столкновения: хуту ответили на смерть “своего” президента массовыми убийствами тутси почти по всей стране. Армия реагирует на это очередной волной резни. Через несколько недель число жертв достигло около 50.000.

Оставшиеся в живых члены законного правительства, укрывшиеся под защитой французских военных в столичной гостинице в г. Бужумбура, начинают переговоры с офицерами Генерального штаба армии. “Незавершенный” переворот породил чрезвычайно сложную ситуацию, сохранявшуюся на протяжении трех лет. ФРОДЕБУ (с большинством хуту) – победил на выборах, и не доверяет ни военным, ни УПРОНА (где большинство – тутси), которых причисляет к участникам путча, но обстоятельства вынуждают его вести переговоры. Военные и УПРОНА, в свою очередь, не доверяют лидерам ФРОДЕБУ, которых считают связанными с этническим насилием против тутси, но под международным давлением и в силу неспособности контролировать внутреннюю ситуацию вынуждены искать путей мирного соглашения.

В результате сложных компромиссов и разделов рождается первое правительство во главе с Сиприеном Нтарьямирой (хуту от ФРОДЕБУ), правившее короткий срок. Нтарьямира погибает 7 апреля 1994 года, он был убит вместе с руандийским президентом Жювеналем Хабиариманой. После смерти последнего, по Руанде прокатывается очередная волна резни тутси – всех, без различия – а также некоторых хуту, участвовавших в оппозиционных движениях. Исполнителями резни были президентская гвардия и ополчение, специально созданное и обученное экстремистами хуту, названное «Интерахамве». Президентская гвардия занималась устранением политических лидеров, в то время как «Интерахамве» были ориентированы на массовую резню тутси121121
  См. M. Huband, The skull beneath the skin. Africa after the cold war, Boulder – Oxford, 2001, с. 179.


[Закрыть]. Массовые убийства, сопровождавшиеся бездействием миротворческих сил ООН, вскоре распространились по всей стране, благодаря действенной пропагандистской кампании122122
  См. о реконструкции: J.-P. Chrétien, Rwanda: les médias du génocide, Paris, 1995.


[Закрыть]. По самым надежным оценкам, за три месяца погибло около 800.000 человек.