Текст книги "Цифра и влаcть: цифровые технологии в государственном управлении"

II. Цифровая гонка: опыт победителей

Кто думает как победитель, рано или поздно побеждает.

Ричард Бах

В эпоху глобализации и глокализации развитие цифровых технологий становиться ключевых направлением повышения эффективности не только бизнес-процессов, но и всей системы государственного управления. Активное внедрение цифровых технологий происходит и в системе внешнеэкономической деятельности сотрудничающих стран, где принципиально значимыми являются вопросы нормативно-правового обеспечения определенного уровня технологической унификации взаимодействующих между собой государств, что открывает качественно новые возможности повышения эффективности их внешнеэкономических отношений.

При этом основным трендом развития цифровых технологий в международном сотрудничестве государств является формирование новой управленческой концепции symphonic enterprise. Эта концепция подразумевает достижение кумулятивного эффекта от внедрения государством и бизнесом сквозных технологий, каких, например, как блокчейн и системы искусственного интеллекта. Цель этих усилий заключается в том, чтобы повысить эффективность работы «цифрового государства» на всех уровнях: от отдельных структур и процессов до комплексного ИК-взаимодействия граждан, госструктур и бизнеса.

Реализация концепции symphonic enterprise хорошо вписывается в общую доктрину формирования модели цифрового государства. При этом, по мнению П.С. Жернакова [53] эволюционный путь концепции цифрового государства не был однозначным. Конкретизируя свою позицию, автор делает вывод, что нельзя говорить о том, что теоретическая основа концепции цифрового государства развивалась и задумывалась целенаправленно как единое направление. Наоборот, такие характеристики она приобретает только сейчас, впитывая знания и опыт ряда отдельных теорий и дисциплин. Они появились не пару лет назад и прошли достаточно долгий путь до того, как было решено использовать их для цифровизации государств. Развитие кибернетики и связанных с ней наук шло рука об руку с осмыслением сущности, а затем и основных параметров «информационное общество», понятие о котором зародилось в 1940-х годах.

Концепция цифрового государства прошла довольно длинный и извилистый путь своего развития. Отдельные эволюционные вехи ее становления рассматриваются в научных публикациях М.Я. Веселовского [54], В.А. Козловского [55], М.Г. Прошиной [56], Ю.Н. Шедько [57]. С учетом материалов научных публикаций данных авторов рассмотрим наиболее значимые этапы эволюции представлений о цифровом государстве.

Определенные исторические предпосылки зарождения цифрового государства были заложены и в Советском Союзе. Одним из возможных прототипов цифрового государства в СССР стала концепция первой Единой государственной сети вычислительных центров. Эта идея нашла отражение в опубликованной в 1956 году книге А.И. Китова «Электронные цифровые машины», которую затем перевели и опубликовали во множестве стран, в том числе и в США. В 1959-м году рядом исследователей было предложено создание единой автоматизированной системы управления для вооруженных сил и народного хозяйства страны, но власти не поддержали идею. Тем не менее вопросы развития электронных технологий вошли в массовое сознание общества.

В 1960-х в США начали появляться первые научные работы по электронному делопроизводству и проекты по внедрению компьютерных систем в работу госструктур. В начале 1970-х в Калифорнийском университете была образована одна из первых крупных исследовательских групп по вопросам внедрения автоматизированных систем управления в муниципальные и государственные учреждения, а ученые, которые входили в эту группу, стали одними из первых теоретиков в области цифрового государства. В это же время появились первые исследовательские группы в европейских странах. Здесь в лидеры вырвались Германия и Австрия, а другие ведущие страны Европы присоединились к ним только в 1980-е годы. С развитием сетевых технологий начали появляться новые тематические направления, которые были связаны с решением отдельных задач цифровизации.

В СССР внедрение систем электронного документооборота (СЭД) и автоматизации делопроизводства началось в 1980-х годах в аппарате ЦК КПСС. Первые системы обладали весьма скромными возможностями: секретарь мог вводить регистрационно-контрольные карточки, производить поиск по ним и вести реестр документов. Только через 8–10 лет после этого начали появляться первые СЭД на предприятиях, а полноценный рынок СЭД в России зародился уже в 90-е. Впоследствии электронный документооборот охватил сферу управления знаниями и бизнес-процессами, стал весомой составляющей концепции цифрового государства, которая начала формироваться на пересечении разных сфер деятельности[58].

Активное развитие концепции цифрового государства и ее практического применения, как видим, происходит в 90-е годы прошлого века, хотя в целом стоит отметить, что в 90-х термин «цифровое государство» в массовом обороте еще не присутствовал. Это случилось позже, но отдельные идеи, отражавшие идеи внедрения цифровых технологий в государственном управлении уже были в ходу. В данный период наиболее активно технологии развития цифрового государства разрабатывались в США. Основным нормативно-правовым документом, определяющим концептуальные основы развития «цифрового государства» стал «Меморандум о цифровом государстве» (1997). В нем была сформирована основная идея концепции «Цифрового государства», суть которой состоит в том, что министерства должны были начать использование ИТ для повышения эффективности взаимодействия граждан, бизнеса и государства.

В меморандуме был изложен ряд руководящих принципов концепции «цифрового государства». Один из основных принципов, относящийся к работе с информацией, предписывал организовывать ее не по отдельным ведомствам, а по категориям услуг. Второй принцип – открытость и удобство взаимодействия граждан с государственными организациями и предоставление информации в понятном виде. Третий – безопасность и конфиденциальность такого взаимодействия. В связи с тем, что к 2000 году уже более 40 процентов американцев были пользователями интернета, администрация Клинтона завершающим аккордом своей деятельности сделала запуск общедоступного цифрового портала госуслуг FirstGov.gov, сейчас – USA.gov. Тем самым США в этом направлении опередили Россию на 10 лет.

В 2001 году Джордж Буш, сменивший Билла Клинтона на посту президента США, продолжил развитие цифрового государства на основе модернизированной концепции ЦГ «Расширенное цифровое государство», которая предусматривала совершенствование ИТ в госсекторе, упрощение бизнес-процессов и удобное для населения и государства объединение информационных потоков различных правительственных министерств и ведомств.

Для достижения этих задач в 2002 году была создана специальная рабочая группа. Ею были выбраны 24 инициативы и подготовлено экономическое обоснование для каждой из них. В их числе были такие сервисы, как E-Authentication (портал цифровых подписей); GovBenefits.gov (портал государственных льгот); Business Gateway (портал для бизнеса). Ключевым событием в процессе развития ЦГ стало принятие «Закона о цифровом государстве» в 2002 году. Его положениями учреждался специальный отдел в Административно-бюджетном управлении и поощрялось использование ИТ для оказания государственных услуг и межведомственных коммуникаций.

В 2003 году была опубликована обновленная стратегия цифрового государства. Она ставила интересы граждан в центр внимания. В документе появилось такое словосочетания, как например «доступ в три клика». Сегодня этот термин, характеризующий качество оказываемых ИТ-услуг, трансформировался «в один клик», что стало высшей оценкой ИТ-решений. Другие значимые идеи касались межведомственной коммуникации, привлечения и удержания квалифицированной рабочей силы для поддержки всех ИТ-инициатив. В течение года с публикации закона были запущены такие порталы, как volunteer.gov (для координации волонтерских групп) и regulations.gov (для публикации официальных документов госорганов).

Отличительной чертой стратегии цифрового государства в США является наличие в ней рекомендаций по работе с информационной архитектурой правительственных предприятий (Federal Enterprise Architecture Framework), основная задача которых повысить эффективность работы министерств и ведомств. Этот свода лучших практик в стратегии цифрового государства 2003 года стал одним из первых вариантов комплексного подхода по централизации и объединению информационных услуг. Целенаправленные усилия органов власти США дали свои результаты. Исследование 2004 года, проведенное Американской ассоциацией государственного управления и ООН, это подтвердили: страна опередила остальные государства-члены ООН в развитии систем ЦГ.

Вопросами развития и реализации на практике концепции «цифрового государства», ее законодательного обеспечения активно занимались и в других странах. Так, больших успехов на пути к построению цифрового государства достиг Сингапур. Уже в 80-х страна приступила к реализации национального плана по «компьютеризации». В его рамках был создан Национальный компьютерный совет (NCB). Одним из важных направлений его работы стала компьютеризация системы оказания государством услуг. На первых этапах совет занимался автоматизацией рабочих функций и документооборота в правительственных учреждениях. В 1989 году был запущен TradeNet – портал, который служил единой платформой для торговых и логистических операций. К 2000-му в стране сформировалась стратегия IT2000 Masterplan. Значительная ее часть посвящена консолидации ИТ-ресурсов вокруг решения задач граждан страны. В итоге был предложен «План действий по внедрению концепции ЦГ» на 2000–2003 годы. Его основный посыл – правительственные ведомства больше не должны быть изолированными друг от друга и предоставлять комплексные услуги. Например, с 2003 года все жители Сингапура в возрасте от 15 лет могут подать заявку на получение SingPass – цифрового удостоверения личности для совершения операций с правительственным порталом онлайн-услуг. Как и в случае с американцами, отставание России от Сингапура в этой сфере может быть оценено в 8–10 лет.

При этом надо иметь в виду, что поиск новых возможностей внедрения цифровых технологий в различные сферы жизни продолжатся. Говоря словами песни легендарной группы «Queen»: “Show must go on!”, сингапурцы, сумевшие каждый позитивный шаг в развитии страны превратить в рекламное шоу, продолжают использовать цифровизацию, и для решения проблем ее граждан, и для повышения инвестиционной привлекательности островного государства. Примером тому служит государственная инициатива «Умная нация», направленная на улучшение жизни в Сингапуре на основе внедрения перспективных цифровых технологий. Государственный сектор Сингапура известен своей вовлеченностью в развитие экономики, что иногда даже препятствует активности частного сектора. Кроме того, его внутренний рынок относительно невелик. Тем не менее, Государственное технологическое агентство продолжает активную цифровизацию госструктур Сингапура. И это дает свои результаты. ВВП за последние 4 года вырос на 23 процента, а по ВВП (ППС) на душу населения Сингапур вышел в 2019 году на 4 место в мире, соревнуясь только с арабскими нефтяными гигантами. Неслучайно опыт Сингапура является объектом постоянного внимания Минэкономразвития РФ и его структур.

Свои программы по созданию цифрового государства есть у всех динамично развивающихся стран Юго-Восточной Азии. Но мы остановимся на Японии, которая несколько десятилетий входит в число лидеров мировой экономики, демонстрируя при этом высокий уровень социально-политической стабильности. Процесс цифровизации государственных услуг был начат в конце прошлого века и проведение в 2000 году Окинавского саммита «Большой восьмерки» по развитию ИО в какой-то мере стало данью уважения мирового сообщества проделанной в Японии работе. Еще в 1997 году здесь была запущена единая информационная платформа WAN Kasumigaseki, объединившая информационные потоки министерств и ведомств. В период с 1999 по 2005 года правительство Японии продолжило реализацию концепции «цифрового государства», охватившей широкий спектр связанных с этим проблем. В дальнейшем была законодательно закреплена программа e-Japan, которая объединила все меры по построению цифрового общества, и, является главной программой по практической реализации концепции «цифрового государства» в «Стране восходящего солнца».

Развитию концепции и практическому построению цифрового государства особое внимание уделили органы власти и в Великобритании. С 1 апреля 2004 года в стране уже заработал сервис электронного правительства DirectGov, предоставляющий значительное количество информационных ресурсов для граждан. В октябре 2012 года он был отключен, а на замену пришел совершенно новый портал GOV.UK. Контент DirectGov генерируется правительственными департаментами совместно с командой сервиса. Основной доступ к сервисам осуществляется посредством веб-сайта, хотя также присутствует и ряд мобильных сервисов.

Помимо мобильной версии существует также и телевизионная версия DirectGov, которая представляет собой аналоговые страницы телетекста. Существует и интерактивная телевизионная версия, поддерживаемая рядом операторов платных ТВ услуг, которой сегодня, не отходя от телевизоров, пользуются миллионы жителей Великобритании. Активность DirectGov также реализуется в социальных сетях Twitter, Facebook и на YouTube. В феврале 2017 года Британская Правительственная цифровая служба (Government Digital Service, GDS; отвечает за проекты электронного правительства Великобритании) обнародовала национальную стратегию цифровых преобразований, в рамках которой планируется обновить устаревшие ИТ-системы, более эффективно использовать данные и создать единые платформы для всех видов государственных услуг.

В рамках национальной стратегии цифровых преобразований сначала планируется изменить подход к оказываемым гражданам госуслугам. Затем предполагается преобразовать сами государственные органы с цифровой точки зрения, а затем сделать цифровым и все правительство. В частности, к 2020 году будут разработаны взаимосвязанные комплексные сервисы, реализована большая часть программ преобразований и сформирован новый подход властей к трансформации государства. Будут построены общие компоненты и платформы, расширены возможности действующих решений и адаптированы для работы в более широком поле, разработаны стандарты и правила для использования компонентов и платформ. Цифровые сервисы и отделы Правительственной цифровой службы уже в 2017 году были подключены к единому домену Gov.uk, который обладает высокими показателями надежности, безопасности и производительности. Gov.uk будет и дальше улучшаться в целях более полного удовлетворения потребностей граждан и ожидается, что в текущем 2020 году этим проектом будет пользоваться более 25 млн человек.

Еще одним элементом программы цифровой трансформации системы предоставления государственных услуг является увеличение числа API-интерфейсов и расширение их функциональности внутри и за пределами электронного правительства. К примеру, бухгалтеры могут автоматически подавать налоговые декларации с разрешения своих клиентов. Великобритания активно изучает и перенимает опыт других стран для совершенствования своих технологий оказания госуслуг. В документе, посвященном стратегии цифровых преобразований, не упомянуты конкретные технологии, при помощи которых будет выполнена намеченная ИТ-трансформация. Скорее всего, в Великобритании, как и везде, акцент будет сделан на сквозные технологии, облачные вычисления и программное обеспечение с открытым исходным кодом.

Как мы уже отмечали в первой главе, проблема формирования единого информационного ресурса, содержащего полные данные о гражданах России, вызывает тревогу не только у нас. Не так давно, в начале июля 2018 года, Правительство Великобритании сумело законодательно закрепить единую базу биометрических данных граждан страны. Ее позволило быстрее и эффективнее расследовать преступления, предельно упростить подтверждение личности при пересечении государственных границ (теперь этот процесс занимает несколько секунд), а также улучшить работу органов и систем, в том числе государственного управления, когда требуется надежная и безопасная идентификация человека. Созданная для этого платформа представляет собой не новый набор данных, а скорее техническую основу, с помощью которой можно было бы эффективнее работать с существующими данными. Такой подход к Big Data, как инструменту решения сложнейших задач социально-экономического развития, а «складу информации» отражает значимые перемены в сознании политиков и управленцев. При рассмотрении опыта формирования цифровых отношений в обществе необходимо обратиться к эстонской модели решения государственных задач, поскольку на сегодня Эстония выступает в качестве своеобразного форпоста эффективности функционирования цифровых государств. Для России этот опыт вдвойне интересен, поскольку речь идет о стране-выходце из СССР, имевшей с нами общую экономику и развивавшейся многие годы в рамках социалистической парадигмы. В ходе проведенного 29 сентября 2017 г. в г. Таллинне цифрового саммита членов ЕС, отразившего признание достигнутых Эстонией результатов, были обозначены четыре ключевых вопроса развития цифрового государства в предстоящие годы:

– создание оптимальной платформы для развития цифровой экономики;

– подготовка высококвалифицированной рабочей силы и грамотных в цифровом отношении граждан;

– формирование мер доверия к новым технологиям и обеспечение более высокого уровня кибербезопасности;

– адаптация правительств и в целом государственного сектора к требованиям и вызовам эпохи цифровых технологий.

Определяя условия и перспективы развития правительства цифрового государства, участники Таллинского саммита исходили из того, что к 2016 г. среди граждан ЕС около 59% в возрасте от 16 до 74 лет активно использовали мобильные устройства для доступа в Интернет при их нахождении дома или на работе. При этом уже свыше половины населения выбирало онлайн-канал в целях получения государственных услуг. В данном случае речь идет о широком спектре услуг, предоставляемых гражданам их государствами – от здравоохранения, образования, правосудия и правоохранительных услуг до финансовых отношений с органами власти. Причем речь идет не только о традиционных фискальных проблемах, но и социальной поддержке граждан: никакой «игры в одни ворота»!

Особого внимания заслуживают положения итогового документа Таллиннского саммита относительного того, что «среди молодых людей со всеми уровнями образования наблюдается заметный процесс в использовании электронного правительства, доказывающий, что онлайн-деятельность цифровых абонентов не ограничивается потреблением социальных сетей и цифрового контента, а распространяется на получение более сложных услуг». Все больше молодых людей воспринимают цифровизацию как удобный механизм их взаимодействия с государством.

Эстонским законодательством предусмотрено широкое использование электронных идентификаторов, аутентификации и электронной цифровой подписи (ЭЦП). «Концепция единоличного принципа» основывается на принципе однократности предоставления юридическими и физическими лицами информации о себе в адрес государственных органов. В целях оперативного предоставления услуг и снижения административной нагрузки государственные органы в последующем должны самостоятельно производить необходимый информационный обмен в отношении персональных данных и иных сведений по гражданам, компаниям и организациям. Интересно, что одноразовая идентификация граждан России заложена и в проектах работающего под эгидой Минэкономразвития АСИ. Как показывает опыт, эстонская модель применения цифровых идентификаторов личности и ЭЦП способствует экономии времени, снижению затрат для различных сторон информационного обмена, защите от кражи персональных данных и повышению уровня кибербезопасности.

Независимо от политической конъюнктуры и текущего состояния экономики эстонское правительство с начала 1990-х гг. ежегодно выделяет на развитие национальной онлайн-инфраструктуры 1% ВВП, что способствует широкому применению с 2005 г. на выборах технологии электронного голосования, а с 2014 г. масштабной активации в национальных пределах электронной карты гражданина. Отмеченная карта содержит цифровые биометрические данные о человеке в виде цифрового шаблона отпечатков его пальцев и скана сетчатки глаза, зафиксированных в нанесенном на ID-карту микрочипе. Посредством такой электронной карты обеспечивается онлайн-доступ к различным онлайн-сервисам Эстонской Республики и Европейского союза. Эстонская версия протокола для обмена данными между различными базами данных именуется X-Road («перекресток» в переводе авторов). Указанный протокол является в действительности универсальной шиной данных. Принцип действия X-Road основывается на сохранении полного контроля владельцев данных над своими данными и технического взаимодействия указанных владельцев на основе построения одноранговой связи в управляемой ими среде. Основными этапами развития в Эстонии цифрового государства, предоставляющего его гражданам электронные государственные услуги, являются:

– «Три реестра» (eesti registrid on kodanike, ettevõtete ja kinnisvara) (1993) – формирование первых эстонских реестров граждан, компаний и недвижимости;

– «Прыжок тигра» (Tiigrihüpe) (1997) – реализация программы подключения всех эстонских школ к Интернету с последующей реализацией различных проектов по наращиванию цифровой инфраструктуры и массовой компьютеризации населения и общества;

– «e-Налоги» (2000) – формирование системы онлайн-отправки налоговых деклараций, с охватом 95% населения;

– «X-Road» (2001) – ввод в действие протокола обмена данных в государственном и частном секторах, выступающего в качестве «позвоночника всей системы e-госуслуг Эстонии»;

– «ID-карта» (2002) – внедрение основного документа электронной идентификации в Эстонии;

– «Цифровая подпись» (2002) – внедрение средств для подписания документов онлайн в целях онлайн-открытия компании, онлайн-уплаты налогов и онлайн-голосования;

– «e-Школа» (2002) – формирование масштабной системы электронных государственных услуг для онлайн-общения учителей, учеников и родителей, а также онлайн-контроля муниципальных чиновников за состоянием успеваемости в муниципальных округах;

– «е-Голосование» (2005) – массовое внедрение сервиса по обеспечению удаленного голосования из любого подключенного к Интернету места нахождения избирателя;

– «e-Полиция» (2005) – реализация программы установки на автомобили полиции мобильных установок и систем навигации, обеспечивающих снижение смертности на дорогах до 400% и увеличение числа проверки автомобилей на 1000% без их остановки;

– «Мобайл-ID» (2007) – внедрение системы доступа ко всем электронным услугам посредством смартфонов и планшетных устройств, SIM-карты которых оснащены специальным микрочипом;

– «e-Регистрация бизнеса» (2007) – внедрение сервиса, обеспечивающего предпринимательскому сообществу оперативное открытие новой компании за 18 мин (ранее подобного ряда услуга занимала 5 рабочих дней);

– «e-Гражданство» (2014) – внедрение сервиса, позволяющего любому иностранному гражданину оперативное открытие компании и ведение своего бизнеса в Эстонии;

– «Посольство данных» (2015) – начало копирования данных эстонских баз на зарубежные серверы с целью восстановления всех данных о своих гражданах, частном и государственном имуществе в случае возможной оккупации Эстонии каким-либо иностранным государством.

Ключевым направлением формирования и развития цифрового государства в данном конкретном случае является перевод его правительства на принципиально новый формат взаимодействия с населением в условиях реализации потенциала информационного общества и с учетом достигнутого в обществе уровня развития цифровых технологий. В этой связи необходимо обратиться к принципиальным основам построения эстонского интернет-правительства.

Принцип 1. Стабильность и продуманность инвестиций в область бюрократических отношений без бумаг и печатей.

Принцип 2. Наличие у каждого гражданина универсальной ID-карты, имеющей два «ключа»:

а) для подписи документов;

б) для «захождения» на сайты.

Принцип 3. Развитие национальных IT-компаний, сервисы которых позволяют проводить анализ контекста ситуации и обеспечивать «контекстные услуги» для каждого пользователя индивидуально.

Принцип 4. Обучение широких слоев населения цифровой грамотности: от реализации программы «Прыжок тигра» (эст. Tiigrhüpe) для школьников до программы «Будь включенным» (эст. Ole kaasas) для пожилых людей.

Принцип 5. Реализация системы защиты от кибератак и обвалов сайтов для случаев высоких нагрузок на них.

Принцип 6. Внедрение системы защиты персональных данных и организация работы Инспекции по защите данных Эстонии, защищающей конституционные права граждан на получение информации о деятельности учреждений, неприкосновенность частной и семейной жизни при использовании персональных данных; получение доступа к данным, собранным относительно жителей. Следует заметить, что Инспекция по защите данных Эстонии выступает в качестве надзорного учреждения за выполнением Закона Эстонской Республики от 15 февраля 2007 г. «О защите персональных данных».

Активное развитие концепции цифрового государства происходит и на другом континенте – в Австралии. Реализация концепции цифрового государства в Австралии происходит в рамках реализации проекта «цифровой Австралии». Амбициозная 10-летняя исследовательская программа, запущенная австралийским правительственным агентством CSIRO в феврале 2016 года, предполагает оцифровку «всего прошлого, настоящего и будущего». В какой-то мере этот подход получил отражение в оцифровке в России актов гражданского состояния, начиная с 1926 года. Австралийцы в этом отношении пошли дальше, что заслуживает интереса с нашей стороны. Инициатива под названием Oznome, которое выбрано созвучно проекту расшифровки генома человека Human Genome Project, началась с оцифровки данных по окружающей среде, сообщило издание New Scientist.

Для воплощения задуманного в реальность планируется найти способ объединения данных государственных ведомств, исследовательских организаций, частных компаний и ученых. Цель – понять способы взаимодействия различных систем и явлений в гидросфере, энергетике, сельском хозяйстве, здравоохранении, экономике и т.п. Если CSIRO удастся выполнить задуманное, то Ozonme позволит исследователям, к примеру, отследить влияние изменения климата или горнорудной промышленности на водоснабжение или экономическое благосостояние сельского населения Австралии с течением времени. Одной из технических проблем в реализации проекта «цифровой Австралии» является создание платформы, которая позволит исследователям объединять потоки данных из различных сфер, обрабатывать эти данные и предоставлять в понятном для человека или машин виде.

В мае 2018 года стало известно о начале перехода Австралии на цифровые водительские права. Произошло это через три года после того, как было впервые объявлено о планах по выпуску электронных удостоверений водителя. Тогда правительство Нового Южного Уэльса сообщило об одобрении законопроекта, разрешающего автомобилиста показывать свои права с помощью приложения для смартфонов. Затем в 2017 году система выдачи водительских прав на основе блокчейн-технологии прошла успешные первичные испытания в австралийском городе Даббо. В рамках основного пилотного проекта планируется выпустить около 140 000 удостоверений для местных водителей. Технологический партнер австралийского правительства ИТ-компания Secure Logic обязалась предоставить блокчейн-платформу для хранения и защиты данных. Целью новой программы является проверка возможности использования блокчейна для аутентификации и хранения документов. Благодаря новой технологии пользователи смогут представлять проверяющим свои цифровые учетные данные через мобильные приложения. Таким образом, им больше не придется иметь при себе физические носители информации, чтобы подтверждать свою личность. Полицейские легко смогут уточнить необходимую информацию в общей базе данных.

Сопоставляя достигнутые в ведущих странах мира результаты с Россией нельзя не отметить, что важнейшим толчком для развития Информационного общества в стране и внедрения цифровых технологий стал Окинавский саммит глав государств в 2000 году. Как отмечает А.Д. Агафонова [59], важным шагом для распространения концепции «цифрового государства» стало принятие в 2000 году Хартии глобального информационного общества. В тоже время, по мнению А.А. Кислицыной [60], еще до подписания Хартии в России предпринимались попытки цифровизации государственного сектора, что подтверждается созданием «Концепции государственной информационной политики». К 1998 году ее подготовил профильный комитет Государственной Думы. В концепции прослеживается аналогия с другими документами того времени, созданными в США. Интересы общества находились в приоритете, а ИТ служили инструментом для их обслуживания. Это говорит о наличии в России инициативных политиков и управленцев, предпринимавших усилия, чтобы наше государство было в числе «цифровых лидеров».

Идейным продолжением концепции стала федеральная программа «Развитие информатизации в России на период до 2010 года». Она рассматривала как практические вопросы вроде формирования инфраструктуры, так и социально-экономические и нравственные аспекты работы с ИТ на государственном уровне, соблюдение культурно-исторических традиций, ценностей и идеалов. Документ так и не был утвержден. Таким образом, к подписанию Хартии глобального информационного общества Россия пришла с некоторым практическим опытом и огромным потенциалом новых идей, но без действующего плана или проекта цифрового государства. Тем не менее, как и другие члены Большой восьмерки, страна взяла на себя обязательство развивать ИТ-сектор на благо общества. Конкретные меры были предприняты с запуском федеральной программы «Электронная Россия». Как отмечалось в первой главе, она была запущена в 2002 году. Однако, как мы теперь знаем, ее реализация существенно осложнялась тем, что только 19% представителей персонала Правительства РФ и 1% государственных чиновников имели доступ к Сети. Как отмечет Д.С. Гроздецкий [61], главным российским ИТ-проектом последних лет стал переход к оказанию государственных услуг в электронном виде.