Текст книги "Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века"

В письме Петру в марте 1700 года Кревет все еще обсуждает производство парусины. Он заверяет царя, что не ищет никакой прибыли для себя лично, но стремится только «к славе и к прибыли русскому царству». Переводчик уверен, что сам не будет нуждаться ни в чем («на бога и на вашу милость надеюсь, что буду я сыт, а великого богатства не желаю»), но сожалеет все же, что у него недостаточно денег, чтобы взять парусное дело на откуп. Кревет опасается, чтобы «сие дело» не «закоснело» по какой-то неведомой нам причине («а зачем, то вашей милости можно ведать»), и жалуется на чиновников-«приказных»: «сие дело по приказному поведению таково идет, что не зделавши бредника или невода, хотят рыбу ловить»212212
  РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 1. Л. 94 – 94 об.


[Закрыть]. Действительно, к этому времени дела у него шли не слишком успешно – в 1700 году он заложил свой каменный дом на Чистых прудах и так и не смог его выкупить, а в 1701-м казна и вовсе решила отдать Хамовный двор на откуп другому иностранцу, Ивану Тиммерману213213
  Ковригина В. А. Немецкая слобода. С. 188, 216.


[Закрыть].

На этом фоне вполне понятно, почему именно в те годы школьный проект и получение какой-либо должности в школе могли казаться Кревету все более привлекательными. Его интересы совпадали здесь с интересами самих учителей, которые, должно быть, надеялись воспользоваться его контактами с царем, чтобы укрепить собственные позиции; примечательно, что у Кревета были деловые отношения и с Андреем Стельсом, который, вполне возможно, и свел с ним британских учителей214214
  Письма и бумаги Петра. Т. 1. С. 763–764.


[Закрыть]. Неудивительно, что в своем челобитье царю Фархварсон с товарищами просят назначить особое должностное лицо в школе «для надсматривания и управления <…> у тех наших наук <…> чтобы тех учеников, которые будут, в подобострастии держать», и в качестве кандидата на эту должность указывают именно Андрея Кревета: «а нам, холопам твоим, без него <…> не управиться»215215
  Материалы для истории русского флота. Ч. III. С. 290.


[Закрыть].

Однако надеждам Кревета на получение новой должности не суждено было сбыться. Надо сказать, что доброе личное отношение царя к переводчику сохранялось и в последующие годы, он продолжал получать жалованье даже после ухода со службы и оставался членом «компании»: после переезда двора в Санкт-Петербург туда перевезли на жительство и Кревета. Как член «компании» он упоминается в 1715 году среди «старцев», участвовавших в свадьбе князь-папы; несколько лет спустя царь почтит своим присутствием его похороны216216
  Ковригина В. А. Немецкая слобода. С. 216, 227; Заозерский А. И. Фельдмаршал Б. П. Шереметев. М., 1989. С. 209, 293.


[Закрыть]. Но личная переписка Петра с очень немолодым уже переводчиком после 1698 года затухает: после Великого посольства у царя появляются, конечно, и новые интересы, и новые контакты заграницей, и новые сотрудники в самой России. К сожалению для Кревета, как раз тогда, когда он попытался встроиться в управление Навигацкой школой, проектом заинтересовался один из этих новых царских подручных, Андрей Курбатов, находившийся в тот момент едва ли не на пике своего придворного влияния.

ЗА ДЕЛО БЕРЕТСЯ «ПРИБЫЛЬЩИК»

Андрей Курбатов, которому и суждено было внести решающий вклад в становление Навигацкой школы, начинал свою карьеру холопом боярина Бориса Петровича Шереметева (1652–1719), человеком, который «за делы ходит» – т. е. был кем-то вроде крепостного домашнего адвоката217217
  Использование подобных стряпчих было довольно распространено в то время, см.: Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени / Под ред. Н. В. Козловой, А. Ю. Прокофьевой. М., 2015. С. 54–56.


[Закрыть]. Курбатов участвовал в управлении колоссальным хозяйством боярина и сопровождал его в поездке в Европу в 1697–1698 годах. Видимо, именно из этой поездки он и вывез прославившую его идею введения «гербовой бумаги»: особых листов с проставленным на них гербовым штемпелем, на которых отныне только и можно было писать челобитные и другие официальные документы – и которые надо было покупать у государства; по сути, речь шла о введении новой пошлины. Свой прожект Курбатов представил Петру в январе 1699 года; идея была немедленно одобрена, изготовление и продажу гербовой бумаги поручили Оружейной палате – а боярский холоп Курбатов был назначен в палату дьяком218218
  Богословский М. М. Петр I: Материалы для биографии. М., 2007. Т. 3: 1698–1699. С. 263–266; ПСЗ РИ. Т. 3. № 1673. С. 597.


[Закрыть]. На протяжении нескольких лет после этого Курбатов остается достаточно близким сотрудником Петра, в том числе имеет возможность поддерживать с ним прямую переписку. В своих посланиях Курбатов клянется в верности царю, рассуждает о таких материях, как корыстолюбие судей или «лукавство» «подобножидовских» стрельцов «по древним обыклым их злобам»; пересказывает свои разговоры с другими сановниками, такими, например, как украинский гетман Мазепа. Курбатов просит государя оказать ему милость и перед отправлением в поход посетить его «домишко»; он также жалуется на недоброжелателей, завидующих царской к нему милости. Не получая ответов от государя, Курбатов умоляет послать ему хотя бы одну строчку: «Порадуй и мене, всем сердцем и душею, и мыслию тебе служащаго, аще и недостоин есмь, хотя единым начертанием десницы твоея». Услышав о предполагаемом намерении Петра назначить в Оружейную палату другого дьяка, он просит «милости» – подождать с назначением до тех пор, «покамест я увижю твои государевы очи», чтобы лично доложить Петру обо всех делах219219
  См. письма Курбатова Петру: РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 1. Л. 632–633; Кн. 2. Л. 573 – 573 об.; Кн. 53. Л. 284.


[Закрыть].

Формально Оружейную палату возглавлял боярин и постельничий Федор Алексеевич Головин (1650–1706), связанный тесными дружескими и родственными отношениями с Шереметевым, прежним хозяином Курбатова220220
  Заозерский А. И. Фельдмаршал Б. П. Шереметев. С. 189–190.


[Закрыть]. Один из ближайших сотрудников Петра и фактически первый министр государства, Головин, разумеется, выполнял одновременно массу других поручений и постоянно находился в разъездах221221
  Bushkovitch P. Peter The Great. Р. 221–222.


[Закрыть]. Это создавало идеальные условия для интриг, и действительно, Курбатов прилагает все усилия для того, чтобы подорвать позиции конкурентов и расширить свои собственные полномочия. Уже в 1700 году он пишет донос царю на думного дьяка Любима Алферьевича Домнина, заместителя («товарища») Головина в Оружейной палате. Домнин якобы вмешивается в «клеймение бумаги», то есть в производство гербовой бумаги: иными словами, он пытается взять под контроль выделенную Курбатову административную нишу – и Курбатов защищает свою автономию, обвиняя Домнина в том, что тот действует «для своей прибыли»222222
  Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1863. Т. 4. Ч. 2. С. 187. Домнин служил в Разряде с 1663 г., участвовал в посольствах в Швецию и Бранденбург и был награжден за участие в Троицком походе во время стрелецкого бунта 1682 г. В 1688 г., в правление Софьи, Домнин получил думный чин; кроме того, он состоял в дружеских отношения с Сильвестром Медведевым и был под следствием по делу последнего. Следствие это, однако, похоже, не повлияло на его карьеру; во всяком случае, в 1700 году он был назначен в Палату об Уложении: Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII века (1625–1700). Биографический справочник / Отв. сост. Г. А. Иванова. М., 2011. С. 173–174; Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России ХVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987. С. 46, 102, 176; Богданов А. П. Перо и крест. С. 235–236.


[Закрыть]. Домнин остается «товарищем» Головина, но фактическое управление Оружейной палатой все больше перетягивает на себя новый дьяк.

Интриги на этом не заканчиваются: так, в письме Головину в 1702 году Курбатов подчеркивает, что «во времена отъездов твоих во всем управляю один, не имея себе покоя», а от Домнина «в деле государевом помощи <…> кроме во многих ево слабостях помешательства, не единыя не имею». Курбатову важно замкнуть на себя каналы информации: он сетует, что некоторые распоряжения в палату Головин передавал через дьяков Посольского приказа, от которых они попадали напрямую к Домнину, от чего якобы можно ожидать «бедства» для дела. «И от уст, государь, твоих многажды о слабостях ево слышал, – продолжает Курбатов копать под Домнина, – а для чего в милости твоей содержитца, не вем»223223
  РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1702. Д. 11. Л. 17–17 об.


[Закрыть]. Одновременно Курбатов привлекает себе в помощники новых людей, таких же, как он сам, выходцев из боярских холопов. По прямой просьбе Курбатова Головин испрашивает у Петра разрешение взять в палату «во вспоможение» Ивана Хрипунова, «человека» Алексея Салтыкова, и Федора Обухова («Обыгова»), «человека» князя Гагина224224
  «Алексей Курбатов просил меня, чтоб взять в Оружейную дву человек, один у Салтыкова Алексея, другой у Гагина: Салтыкова – Ивашка Хрипунов, Гагина – Федор Обыгов», – пишет Головин Петру в конце февраля или в начале марта 1700 года: Письма и бумаги Петра. Т. 1. С. 337. О привлечении бывших холопов на государственную службу в этот период см.: Серов Д. О. Администрация Петра I. С. 179–180. Подробнее об отношениях Курбатова с этими его клиентами см.: Жуковская А. В. От поручения к учреждению. С. 322–325.


[Закрыть].

Укрепив свои позиции в Оружейной палате, Курбатов разворачивает бурную деятельность. Он затевает громкие следственные дела против некоторых крупнейших купцов (их ведет как раз привлеченный им в палату Хрипунов) и одновременно продолжает слать царю мемориалы по вопросам, далеко выходящим за пределы его прямых обязанностей. Так, после смерти патриарха Андриана Курбатов предлагает отложить избрание нового главы церкви, а тем временем создать особый светский орган по управлению церковным имуществом – что, как мы знаем, в итоге и было сделано225225
  Серов Д. О. Администрация Петра I. С. 172–178. См. также мемориал Курбатова о необходимости более настойчиво добиваться перехода россиян на «венгерское» платье, прямо соотносящийся с соответствующим указом 1701 года.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. / Отв. ред. Н. А. Иванов. М., 1997. Кн. 8: Т. 15–16. С. 103.


[Закрыть]. В 1705 году Курбатов специально просит разрешения подавать царю предложения, относящиеся к другим ведомствам: «повели мне, видя, где мочно учинить какия в котором приказе прибыли <…> наедине доносити безбоязненно»226226
  Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб., 1893. Т. 3. С. 353.


[Закрыть].

Когда отношения Курбатова с Головиным портятся, а доминирование Меншикова при дворе становится очевидным, дьяк переориентируется на царского любимца – и посылает теперь прожекты не только царю, но и могущественному фавориту227227
  Серов Д. О. Администрация Петра I. С. 180–181; Жуковская А. В. От поручения к учреждению. С. 329; Bushkovitch P. Peter The Great. Р. 237.


[Закрыть]. Таков, например, проект об умножении пехотного и конного войска, поданный Меншикову в 1704 году. Курбатов предлагает произвести под руководством Меншикова разбор московских служилых людей, причем в проекте он предусматривает и технологию, которая позволит фавориту установить контроль над этим предприятием: следует «взять списки [всех служилых] под управление своего имени, и в товарищи к себе выбрать кого из знатных особ, и к нему дьяков»228228
  Соловьев С. М. История России. Кн. 8. С. 601–602.


[Закрыть].

Решение Курбатова взять под свой патронаж Навигацкую школу хорошо вписывается в общий контекст его бурной деятельности в этот период: это еще один проект, позволяющий недавнему боярскому человеку продемонстрировать государю свое рвение и одновременно, как мы увидим, поддержать собственных клиентов и единомышленников. Курбатов всерьез берется за школу уже в 1700 году и последовательно устраняет конкурентов. Для начала он доносит царю, что дело стоит на месте и что виноват в этом именно Кревет: «признаваю же в том много помешательству быти от Кревета, желающего чрез их заслуженое имети себе прибыток». На этом основании Курбатов просит передать школьный проект ему: «молю тя, государь, повели мне усердственно во усмотрении сего дела тебе, государю, послужити, да размножится в твоем самодержавии преславное во свете сие дело»229229
  РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 1. Л. 632 об. – 633.


[Закрыть].

Параллельно Курбатов предлагает царю собственного эксперта в области математики, знаменитого впоследствии Леонтия Филипповича Магницкого (1669–1739)230230
  О Магницком см.: Буланин Д. М. Магницкий Леонтий Филиппович // Словарь книжников и книжности Древней Руси. СПб., 2003. Т. 3: XVII в. Ч. 4: Т–Я. Дополнения. С. 481–487; Криницкий Н. А. Леонтий Филиппович Магницкий // Труды II областного Тверского археологического съезда 1903 года 10–20 августа. Издание Тверской Ученой Архивной комиссии. Тверь, 1906. С. 433; Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 69–108; Денисов А. П. Леонтий Филиппович Магницкий (1669–1739). М., 1967. С. 19–23; Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг. С. 468; Андронов И. К. Первый учитель математики российского юношества Леонтий Филиппович Магницкий // Математика в школе. 1969. № 6. С. 75–78. Судя по всему, Магницкий начал преподавать математику частным образом еще до создания Навигацкой школы. Одним из его учеников мог быть Петр Шишипуров, поступивший впоследствии и в школу (Нечаев  . В. К 250-летию первых указов. С. 19).


[Закрыть]. Сначала он организует представление Магницкого Петру, отправив учителя для этого специально с поручением в Новгород, где тогда находился царь, а затем, уже ссылаясь на мнение этого эксперта, дискредитирует другого иностранца, которому Петром было ранее поручено подготовить учебник по арифметике:

которую ево книгу брал я к себе и казал искусным во арефметике и геометрии Леонтью Магнитскому с товарыщи <…> [которые] сказали, что та ево иноземцова книга преведена на славянский диалект зело неисправно и разуметь невозможно, и дивных вещей в ней нет.

В этот момент выясняется, что Курбатов по своей инициативе уже поручил Магницкому написать альтернативный учебник и работа над ним уже вовсю идет под присмотром дьяка в его собственном доме:

И по моему, государь, убогому старанию он, Леонтей, сочиняет у меня в доме с латинских и немецких книг многих от своего учения Арифметику, в которой сказал, что будет изъявление по части о геометрии и навигации. И набело, государь, той книги уже написано в десть мелким письмом добрым 13 тетрадей. Видитця, государь, зело искусно и много тое книгу иноземцову во всем превосходит.

Предлагая Петру поддержать издание этой книги, Курбатов апеллирует и к традиционному для прибыльщиков мотиву приращения государственных финансов, обещая, что «прибыток будет твоей государевой казне, а не иноземцу тому»231231
  РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 1. Л. 632  об. – 633; Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 104. Судя по походному журналу, в интересующий нас период Петр был в Новгороде с 30 августа по 5 сентября, с 23 ноября по 6 декабря 1700 года и начиная с 7 июля 1701 г. (Походный журнал 1700 года. СПб., 1853. С. 2–3, 10; Походный журнал 1701 года. СПб., 1853. С. 7–8).


[Закрыть].

Появление указа о создании Навигацкой школы приходится на тот недолгий промежуток времени зимой 1701 года, когда Петр был в Москве; после поражения под Нарвой он вернулся в столицу 8 декабря 1700 года и опять уехал 31 января 1701 года232232
  Походный журнал 1700 года. СПб., 1853. С. 10; Походный журнал 1701 года. СПб., 1853. С. 1.


[Закрыть]. Можно предположить, что и к составлению указа тоже приложил руку Курбатов. Еще М. М. Богословский отмечал, что высокопарная преамбула указа в его опубликованной версии с такими, например, оборотами, как «ревнуя древле бывшим греко-православным пресветло-самодержавным монархом» и проч., нетипична и для петровского стиля, и для приказного языка того времени, выбиваясь из стандартной формулы подобных документов233233
  По предположению Богословского, в данном случае мы имеем дело с копией указа, к которой некто добавил цветистое предисловие: Богословский М. М. Петр I: Материалы для биографии. Т. 4. 1699–1700. М., 2007. С. 308. О языке петровских указов см.: Кошелева О. Е. Указотворчество Петра Великого. С. 84–88.


[Закрыть]. Зато она хорошо соотносится со стилем именно той культурной среды, к которой принадлежали и Курбатов, и Магницкий. Сама мотивационная часть, объясняющая создание школы ссылками на опыт других монархов, созвучна мотивировке, которую Курбатов будет предлагать позднее в своем проекте Кабинет-коллегиума. Встречаются в этих двух документах и очень близкие обороты: если в указе 1701 года упоминается «храбро-премудрейшее царствование», то в проекте 1721 года – «мудро-храбрые труды» и т. д.234234
  Павлов-Сильванский Н. П. Проекты реформ. С. 239–240.


[Закрыть] Учитывая интерес Курбатова к школе, едва ли текст указа 1701 года не был подготовлен им самим.

Передача школы в ведение Оружейной палаты позволила Курбатову использовать для поддержки нового проекта ресурсы своего ведомства. Сразу после переезда школы в Сухареву башню в этом здании начались строительные работы, включавшие перестройку всего верхнего этажа и сооружение нескольких дополнительных палат. Стоимость этих работ, около двух тысяч рублей, сопоставима с теми средствами, которые пятнадцатью годами ранее были выделены на строительство здания для академии Лихудов. В одном лишь 1702 году Навигацкая школа получила из казны 3002 рубля; а всего за первые несколько лет существования, с ноября 1699 по 1703 год, ей было выделено 12 772 рубля. Для сравнения, расходы на сопоставимую по размеру Артиллерийскую школу за период с 1701 по 1706 год составили всего-навсего 2265 рублей235235
  Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг. С. 467–468, 471, 478–479; Бенда В. Н. Деятельность военно-специальных учебных заведений. С. 18.


[Закрыть]. Все средства поступили в Навигацкую школу из Оружейной палаты. Существенно, что у этого ведомства были собственные доходные статьи – иначе было бы трудно, если не невозможно, добиться финансирования училища в таких объемах. Курбатов сам готовил доклады, обосновывавшие выделение Навигацкой школе этих средств, и крепил соответствующие резолюции236236
  НИА СПбИИ РАН. Кол. 95. Оп. 2. Д. 50а. Л. 26 – 27 об.


[Закрыть].

Для непосредственного заведования школой в Оружейной палате выделяются двое подьячих, причем Курбатов поручает ее своим ближайшим сотрудникам: в 1701 году «у математических и навигацких наук» значатся именно приведенные в палату самим дьяком Федор Обухов и Иван Хрипунов237237
  Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг. С. 466.


[Закрыть]. Но основную ставку в управлении школой Курбатов делает на Магницкого. Подобно тому, как ранее он доносил царю на своих конкурентов Домнина и Кревета, Курбатов теперь настойчиво дискредитирует британцев. Уже 16 июля 1702 года он направляет Головину письмо, обвиняя учителей в лености («англичане учат их той науке чиновно, а когда временем и загуляют или по своему обыкновению почасту и подолгу проспят») и в кознях против Магницкого («обязали себя к нему, Леонтию, ненавидением»). Последний, наоборот, представлен как образец усердия и добродетели: «непрестанно при той школе бывает и всегда имеет тщание не только к единому ученикам в науке радению, но и к иным к добру поведениям»238238
  Материалы для истории русского флота. Ч. III. С. 293.


[Закрыть].

Месяц спустя донос повторятся: по словам дьяка, «[британские] учители учат нерадетельно <…> А меньшой, государь, учитель Рыцер Грейс ни к чему не годной и в непостоянстве всяком и в плутовстве, блядни, и учеников потворствует». В учении, уверяет Курбатов, уже давно произошла бы остановка, «ежели бы [британцы] не опасались Магницкого», причем дьяк прямо пишет, что поощряет Магницкого не слушаться Фархварсона: «я ему, Магницкому, молчать им [в ответ] не велел»239239
  РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1703. Д. 8. Л. 50.


[Закрыть]. В 1702 году в одном из писем Курбатов рассказывает Головину, что использует Магницкого как своего агента. Дьяк получает от него напрямую доклады о положении дел в школе – «приказал ему о всяких поведениях [британцев] сказывать до приезда Вашей милости мне», – а затем на основании этих докладов дает указания и наставления британцам: «приусматривая что он [Магницкий] приносит о порядке совершенном, призвав их в палату и сам к ним ездя, почасту говорю»240240
  РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1702. Д. 11. Л. 23 – 23 об.; Материалы для истории русского флота. Ч. III. С. 293.


[Закрыть]. Именно с именем Магницкого и его «тщанием безленостным» связывает Курбатов в донесении царю и первое достижение школы – подготовку шестерых навигаторов к отправке на корабли в следующую весеннюю кампанию241241
  Там же. 1703. Д. 8. Л. 50.


[Закрыть].

AMANTISSIME FRATER ET SOCIUS

Как мы видим, в управлении Навигацкой школой Курбатов опирался на кружок своей клиентеллы; однако при ближайшем рассмотрении кружок этот оказывается лишь частью более обширной социальной сети. Бросается в глаза проступающая в источниках общность культурных аффилиаций ключевых лиц, причастных к деятельности школы в тот период, включая самих Курбатова и Магницкого, – их принадлежность к кругу позднемосковских книжников с характерной для него ориентацией скорее на католический, греко-латинский (а не на северный, протестантский) вариант барочного Запада. Как мы увидим, речь идет не просто о культурных симпатиях, но об устойчивых отношениях, которые зачастую проходили поверх социальных барьеров и связывали представителей духовенства с членами приказной корпорации и с торговыми кругами.

Принадлежность Леонтия Магницкого к этому кругу хорошо известна. Хотя предположения о том, что Магницкий некогда тоже обучался в Славяно-греко-латинской академии, пока не подтверждены документально, он, несомненно, обладал разветвленными связями в среде книжников, группировавшихся вокруг академии и Московского печатного двора. Связи эти ярко проявились в известном деле Дмитрия Тверитинова, обвиненного в 1713 году в ереси242242
  Реконструкция этой среды предложена в: Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 83–90. О деле Тверетинова см.: Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики. Народная религиозность и «духовные преступления» в России ХVIII в. М., 2003. С. 247–252, 265–270, 307, 321–323. О связях Магницкого и его возможном обучении у Лихудов см.: Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 72; Денисов А. П. Леонтий Филиппович Магницкий. С. 19–23. Список 147 известных на сегодня учеников академии приводится в: Рамазанова Д. Н. Братья Лихуды. С. 280–290.


[Закрыть]. Именно в доме Магницкого, на заранее устроенном для этого званом обеде и произошел многочасовой диспут, положивший начало всему делу, причем в специально подготовленном к диспуту выступлении Магницкого, как и в его записке по итогам диспута, видна серьезная книжная и, конкретнее, теологическая подготовка математика243243
  Буланин Д. М. Магницкий Леонтий Филиппович. С. 485; Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 88; Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики. С. 307–308.


[Закрыть]. Магницкого связывали близкие отношения и с ректором академии Феофилактом Лопатинским, и с настоятелем Александро-Невской лавры Феодосием Яновским (называвшим себя «старинным другом» учителя), а сама записка Магницкого по делу Тверитинова, как предположил А. В. Лаврентьев, могла быть адресована новгородскому митрополиту Иову244244
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 75, 78. См. также: Магницкий Л. Ф. Записка Леонтия Магницкого по делу Тверитинова // Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1882. Т. 38. С. 22, 232–233.


[Закрыть]. Еще один виднейший книжник, глава Московского печатного двора и питомец академии Ф. П. Поликарпов играл ключевую роль в подготовке публикации знаменитой «Арифметики» Магницкого, которая на протяжении десятилетий будет оставаться стандартным учебником по этому предмету в России245245
  Буланин Д. М. Магницкий Леонтий Филиппович. С. 483–484; Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 78.


[Закрыть]. Наконец, среди приверженцев и близких товарищей Магницкого фигурируют и «торговый человек» И. И. Короткий, профинансировавший, среди прочего, перевод на русский сочинения Софрония Лихуда «О силе риторической», и переводчик этого текста, грек Козьма Святогорец, живший с 1698 года в Чудовом монастыре246246
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 87–88.


[Закрыть]. О плотности этой сети книжников говорит хотя бы такой курьезный факт, что и Магницкий, и его будущий оппонент Тверитинов, и участвовавший в создании «Арифметики» будущий основатель первой частной типографии Василий Киприанов оказываются земляками – выходцами из Осташкова247247
  Сам Магницкий мог быть также связан родственными связями и с Макарием (Теляшиным), митрополитом Сибирским, и Нектарием, основателем Нилово-Столбенской пустоши (Буланин Д. М. Магницкий Леонтий Филиппович. С. 481; Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 89). Примечательно, что позднее Курбатов командировал Магницкого как представителя от Ратуши именно в его родной Осташков (Жуковская А. В. От поручения к учреждению. С. 349).


[Закрыть].

Принадлежность Курбатова к этому же кругу московских книжников также не составляет секрета248248
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 84–89.


[Закрыть]. Мы ничего не знаем о юности и образовании дьяка, но его хозяин, боярин Шереметев, был видным западником именно позднемосковского, латинского образца: он вырос в Киеве, а по некоторым сведениям, даже обучался какое-то время в Киево-Могилянской академии. Культурные симпатии боярина, конечно, не могли не влиять на общую атмосферу в его доме и не определять характер образованности его приближенных, к которым относился и Курбатов. Характерно, что едва ли не все фигуранты дела Тверитинова так или иначе вращались и вокруг дома Курбатова: здесь бывали, жили и вели богословские диспуты и сам Тверитинов, и выступивший на стороне Магницкого московский вице-губернатор В. С. Ершов (еще один выходец из боярских людей и «прибыльщик»), а также, судя по всему, и Козьма Святогорец249249
  Там же. С. 85, 89; Магницкий Л. Ф. Записка Леонтия Магницкого. С. 50. Подробнее о Василии Ершове см.: Серов Д. О. Администрация Петра I. С. 42–43; Павлов-Сильванский Н. П. Проекты реформ. С. 124–126, 154–156.


[Закрыть]. До открытия Навигацкой школы в доме Курбатова жил и работал над «Арифметикой» и сам Магницкий, причем не один, а с неизвестными нам «товарыщи» – возможно, в их число входил и Василий Киприанов250250
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 104.


[Закрыть]. Характерно, что с самого начала к Навигацкой школе причисляется переводчик не с какого-нибудь языка, а именно с греческого и латинского – бывший ученик Типографской школы, академии Лихудов и итальянской школы Федот Агеев251251
  Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг. С. 468; Рамазанова Д. Н. Братья Лихуды. С. 294–295; Фонкич Б. Л. Греко-славянские школы. С. 156. Об Агееве см.: Рамазанова Д. Н. Итальянская школа. С. 64–66. Когда переводчик Федот Агеев умирает, Курбатов считает необходимым немедленно подобрать нового, Аггея Ботвиньина (Письмо А. А. Курбатова Ф. А. Головину, 9 сентября 1702. РГАДА. Ф. 160. 1702. Д. 11. Л. 33 – 33об).


[Закрыть]. Близкий к Магницкому торговый человек И. И. Короткий был также хорошо известен Курбатову, который рекомендовал его Петру на роль торгового агента в Амстердаме252252
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 87–88.


[Закрыть].

Существенно, что и Магницкий, и Курбатов принадлежали не просто к одному и тому же социальному и культурному кругу, но к одной из сторон будущего, по выражению В. М. Живова, «церковно-политического противостояния» 1710–1720-х годов, а именно – к «латинствующей» партии Стефана Яворского253253
  Живов В. М. Язык и культура в России XVIII в. М., 1996. С. 126–142; Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики. С. 320–323; Тихонравов Н. С. Московские вольнодумцы начала XVIII в. и Стефан Яворский // Сочинения Н. С. Тихонравова. М., 1898. Т. 2. С. 156–304. Недавний обзор этого конфликта см.: Ivanov A. V. Reforming Orthodoxy. Р. 26–93.


[Закрыть]. Свидетели, встречавшиеся с боярином Шереметевым во время его европейского турне, сообщают о его симпатиях к католицизму и латинской образованности – или, во всяком случае, о его крайне свободных взглядах на различия между католической и православной церквями; впоследствии Шереметев отметился контактами с полоцкими иезуитами254254
  Заозерский А. И. Фельдмаршал Б. П. Шереметев. С. 21–23.


[Закрыть]. На этом фоне примечательно, что московские иезуиты как о несомненном факте сообщают об обращении Курбатова в католичество во время его поездки с Шереметевым в Рим – и уточняют при этом, что Курбатов был обращен «в латинство или в унию» одним из представителей ордена и даже произнес исповедание новой веры в доме секретаря ордена в Риме255255
  Там же. С. 12–15, 20–29.


[Закрыть].

Более того, иезуит Эмилиан доносил в июле 1699 года, что по возвращении из Европы Курбатов искал контактов с представителями ордена в Москве. Далее Эмилиан таинственно сообщает, что «Курбатов, человек довольно простоватый, взял на себя такое дело, которое, правда, само по себе и не очень большой важности, но может наделать много зла у этого подозрительного народа» (то есть у русских)256256
  Письма и донесения. С. 66–67.


[Закрыть]. О каком деле идет речь, из сообщения Эмилиана непонятно, но сохранилась адресованная к папе римскому «супплика» Курбатова, датированная апрелем 1698 года. В обращении этом открыто заявляются миссионерские намерения автора: он просит понтифика снабдить его книгами и образованными сотрудниками из числа чехов и поляков, опираясь на которых он мог бы склонять детей московской знати к «verae catholicae ecclesiae». Преподавание математики и архитектуры описывается здесь как способ привлечь в школу московскую аристократическую молодежь. Своего господина Шереметева Курбатов прямо представляет эмиссаром, специально направленным патриархом Адрианом искать помощи Рима в борьбе с проникающей в Россию «лютеранской и кальвинистской ересью» (haeresibus lutheri et calvini)257257
  Курбатов A. A. Supplex epistula ab Alexio Kurbatov ad pontificem Innocentum XII missa // Сборник документов, относящихся к истории царствования императора Петра Великого / Под ред. Е. Ф. Шмурло. Юрьев, 1903. Т. 1. С. 359–362. Хотя Курбатов здесь и описывает преподавание математики лишь как способ привлечь в школу молодых дворян, заинтересованных в военной карьере, математика играла и существенную эпистемологическую роль в иезуитской педагогике, см.: Dear P. Discipline and Experience: The Mathematical Way in The Scientific Revolution. Chicago, 1995. Р. 32–62. О роли иезуитов в организации преподавания математики в ранних французских морских школах см.: Vergé-Franceschi M. Marine et Éducation sous l’Ancien régime. Р. 154–155, 207–209, 246.


[Закрыть].

Сам по себе факт возможного обращения Курбатова в католичество, если он действительно имел место, не особенно примечателен – и уж во всяком случае, не исключителен для того времени. Не только Стефан Яворский, но и ставший как раз в эти годы ректором Московской академии Палладий Роговский, да и сам Феофан Прокопович также принимали католичество или унию, чтобы получить возможность обучаться в западноевропейских католических училищах258258
  См., например: Сазонова Л. И. Литературная культура России. Раннее Новое время. М., 2006. С. 36–37. О фило-католицизме среди русской аристократии в 1720–1730-х годах см., в частности: Успенский Б. А., Шишкин А. Б. Тредиаковский и янсенисты // Символ. 1990. № 23. С. 125–133.


[Закрыть]. Более любопытно, что инициатива Курбатова хорошо согласуется с общим всплеском интереса к латинской учености со стороны Петра в этот период. Появление указа о создании Навигацкой школы близко совпадает по времени с возложением на Стефана Яворского обязанностей местоблюстителя патриаршего престола (16 декабря 1700 года), а в сентябре 1701 года последовало формальное утверждение Петром привилегии Киевской академии. Тогда же быстро «латинизируется» за счет привлечения киевских учителей и Московская академия. На 1700–1701 годы приходится и расцвет собственно иезуитской школы в Москве, организованной чехами Яном Миланом и Яном Берулой и рекрутировавшей десятки представителей московской знати при видимо одобрительном отношении Петра259259
  Об этих школах см.: Флоровский А. В. Латинские школы в России; Okenfuss M. J. The Jesuit Origins.


[Закрыть]. Разговоры о недопустимо терпимом отношении Петра к католицизму велись в эти годы не только среди москвичей, но и среди иноземных офицеров-протестантов260260
  Bushkovitch P. Peter The Great. Р. 202–204.


[Закрыть]. В этом смысле, хотя заигрывание Курбатова с иезуитами в последние годы XVII века и соответствовало культурной ориентации его социального круга, одновременно оно могло, в глазах «прибыльщика», отвечать и намерениям самого Петра.

Можно ли связать деятельность Курбатова в Навигацкой школе и его последующее настойчивое внимание к развитию школ с его католическими контактами? Вот примечательная деталь: подьячий Иван Авксентьевич Хрипунов, привлеченный, как мы помним, в Оружейную палату по прямому ходатайству Курбатова, некоторые свои служебные документы, обращенные к Магницкому, подписывает по-латыни, Scriba Joannes Chripunov, причем встречаются и записки Хрипунова, целиком написанные на латыни261261
  НИА СПбИИ РАН. Кол. 95. Оп. 1. Д. 1. Л. 1, 5–8, 12, 18 – 18 об., 20 – 20 об.


[Закрыть]. Любопытно, что в одном из таких писем «scriba Joannes» Хрипунов называет Магницкого «Леонтий Филиппович, amantissime Frater et socius, et comes, а паче benefactor et dominus», а в другом адресуется к нему «Domine Benevolentissime Леонтий Филиппович»262262
  Там же. Л. 7, 20 об.


[Закрыть]. Почему подьячий Хрипунов, ближайший сотрудник Курбатова, называет учителя Магницкого, служащего подведомственной ему школы, «братом», «сотоварищем», «благодетелем» и «господином»? Следует ли обращение «Frater» понимать буквально – как признак общей принадлежности к некоему «братству»-ордену или это лишь формула вежливости? В одном из писем к учителю подьячий подписывается «amicus et discipulus»: похоже, Магницкий в какой-то момент являлся наставником Хрипунова – но наставником какого рода?263263
  Там же. Л. 5.


[Закрыть] Наставлял ли он его в математике, в латыни или в чем-то ином? И где вообще этот бывший боярский холоп мог выучить латынь? Ответить на эти вопросы мы пока не можем. Но, во всяком случае, изложенные обстоятельства указывают на то, что ключевые деятели Навигацкой школы, которым она и обязана своим становлением в первой половине 1700-х годов, не просто принадлежали к одному социальному кругу, но были объединены и общей культурной ориентацией.

Было бы анахронизмом считать, что подобная культурная ориентация автоматически транслировалась в принадлежность к некоей «партии». Показателен пример И. А. Мусина-Пушкина. Этот влиятельный вельможа был сам учеником академии Лихудов, и в 1701 году никто иной, как Курбатов, рекомендовал его царю как подходящего кандидата на должность управителя церковными имуществами – тем не менее в итоге Мусин-Пушкин оказался в лагере противников Яворского264264
  О Мусине-Пушкине см.: Chrissidis N. A. An Academy at The Courts of The Tsars. Р. 176–177; обзор источников и литературы о нем см.: Там же. Р. 252 (сноска 78); Ivanov A. V. Reforming Orthodoxy. Р. 46, 49, 57.


[Закрыть]. Да и сам Феофан Прокопович, конечно, принадлежал к той же самой среде: размежевание между «латинствующими» и «протестантской» партией Петра и Прокоповича, столь ярко проявившееся в деле Тверитинова, оформилось и обострилось постепенно, на протяжении первого десятилетия XVIII века; оно отражало не только нарастающее неприятие «латинствующими» петровской церковной политики, но и столкновения и соперничество между Стефаном Яворским и Феофаном Прокоповичем, и шире, между противоборствующими придворными группировками. Тем не менее, хотя переписка между Хрипуновым и Магницким вовсе не обязательно является эхом какого-то крипто-католического заговора, очевидная в ней общность культурных симпатий, несомненно, способствовала установлению прочных неформальных связей, выходивших за рамки официальных иерархий. Наличие этих связей делает ориентацию Курбатова именно на Магницкого вполне объяснимой.

Труднее сказать, насколько эти культурные симпатии повлияли собственно на организацию преподавания в Навигацкой школе, какие интеллектуальные, этические и эстетические взгляды могли быть заложены в учебные материалы и преподавательские практики в ней. Поскольку архив школы, к сожалению, утрачен, основным доступным нам текстом, отражающим установки ее создателей, остается знаменитая «Арифметика» Магницкого – и судя по ней, это были установки не на узкоутилитарное, техническое, справочное знание, но на формирование мировоззрения, даже на воспитание эстетического чувства читателя. Яркий образчик барочного гуманизма, «Арифметика» включает и общефилософские рассуждения, и цитаты из Священного Писания и отцов церкви; ее главы предварены стихотворениями, аллегорическими изображениями, позаимствованными из более раннего букваря самого Поликарпова, «Алфавитара» Евфимия Чудовского и даже трудов Яна Коменского. В самих стихотворениях развиваются традиционные для барочной поэзии мотивы «вертограда», уподобление сада – наукам и мудрости, а добродетельных детей – цветам. Вторя букварям Симеона Полоцкого и того же Поликарпова, вирши в «Арифметике» призывают учеников к прилежному учению, представленному, в том числе, и как «полезное» и богоугодное дело265265
  Okenfuss M. J. The Rise and Fall of Latin Humanism. Р. 57, 74–78; Буланин Д. М. Магницкий Леонтий Филиппович. С. 483; Брагоне М. К. Стихотворения в «Арифметике» Леонтия Магницкого // History and Literature in Eighteenth-Century Russia / Eds. S. Bogatyrev, S. Dixon, J. M. Harley. L London, 2013. С. 1–28. См. также: Каменева Т. Н. К истории создания «Арифметики» Магницкого // Книга. Исследования и материалы. М., 1984. Т. 48. С. 72–82. Сам текст см. в: Арифметика Магницкого. Воспроизведение подлинника. С приложением статьи П. Баранова (биографические сведения o Магницком и историческое значение его Арифметики). М., 1914.


[Закрыть].

Публикация «Арифметки» имела также и вполне прагматический смысл. Книга эта не была для школы побочным продуктом, какой-то личной затеей Магницкого: наоборот, ее создание было абсолютно центральным для самопрезентации всего предприятия, на нее делалась ставка в карьерно-придворных стратегиях Курбатова и его клиентеллы. Как мы знаем, поручение подготовить «на словенском диалекте, избрав от арифметики и геометрии и навигации, поелику возможно, годную к тиснению книгу» содержалось уже в распоряжении от 22 февраля 1701 года о причислении к школе Магницкого (по всей видимости, инспирированном Курбатовым)266266
  Разбор ключевых источников для написания «Арифметики» см. в: Брагоне М. К. Стихотворения в «Арифметике» Леонтия Магницкого.


[Закрыть]. Когда книга была подготовлена и представлена Магницким (21 ноября того же года), Курбатов не забыл подчеркнуть успешную реализацию взятой им на себя задачи и успешную работу рекомендованного им эксперта: Оружейная палата готовит специальные подносные экземпляры книги для Петра и Головина267267
  Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг. С. 466, 475; Куприянова Т. Г. Гражданская типография Киприановых // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв. М., 1999. Т. 9. С. 11; Буланин Д. М. Магницкий Леонтий Филиппович. С. 483.


[Закрыть]. Курбатов как один из руководителей Оружейной палаты играл ключевую роль и в издании «Арифметики», вышедшей огромным для того времени тиражом в 2400 экземпляров: книга печаталась как «неокладное издание», то есть не за счет Печатного двора, а на «наемных станах» за счет внешнего заказчика – все той же Оружейной палаты268268
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 93, 95. См. также: Куприянова Т. Г. Новые архивные сведения по истории создания «Арифметики» Л. Магницкого // Естественнонаучные представления Древней Руси. Счисление лет. Символика чисел. «Отреченные» книги. Астрология. Минералогия / Под ред. Р. А. Симонова. М., 1988. С. 279–282; Хмыров М. Д. Сведения о Василии Киприанове, библиотекаре Московской гражданской типографии при Петре I // Русский архив. 1866. Вып. 10. Стб. 1291–1300; Куприянова Т. Г. Гражданская типография Киприановых. С. 18–19.


[Закрыть]. Иными словами, выход «Арифметики» символизировал собой успех школы и ее создателя на том этапе, когда до каких-то осязаемых образовательных достижений было еще очень далеко.

Издание книги дает Курбатову и повод лоббировать материальные интересы. Уже ставя перед Петром вопрос об издании «Арифметики», дьяк сразу оговаривает будущее вознаграждение Магницкому: «Леонтию с товарыщи, изволишь от того собрания [выручки от продажи книги] пожаловать некоторую малую часть». В дальнейшем, ссылки на успешную подготовку издания используются Курбатовым и для обоснования его настойчивых требований повысить Магницкому жалованье. Помимо денежных выплат, в марте 1703 года Магницкому пожалован двор на Лубянке, а в 1704 году Оружейная палата оплачивает счета «за построенное Магницким на новопостроенном его дворе в полатах и на дворе всякое строение» и даже расходы на пошив учителю саксонского кафтана и другого платья «за его непрестанные прилежные в навигацких школах в учении труды»269269
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 104–108; Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг. С. 477, 480. По меркам того времени Магницкий был уникально преуспевающим учителем. Показательно, что в 1715 году он бил челом в связи с тяжбой с князьями Петром Ивановичем и Борисом Ивановичем Прозоровскими о поместной земле в Юрьев-Польском уезде (пустошь Бородино и пустошь Глядячее); на каких основаниях учитель Магницкий мог претендовать на эту землю, неясно: РГАДА. Ф. 248. Оп. 9. Кн. 515. Л. 126–130.


[Закрыть]. Хотя решения о награждении учителя и принимаются по указу государя и по челобитной самого Магницкого, едва ли бы они могли состояться без поддержки влиятельного дьяка, курирующего школу. И действительно, указ о выделении Магницкому дворового места на Лубянке несет «припись» самого Курбатова270270
  Лаврентьев А. В. Люди и вещи. С. 105.


[Закрыть]. Позднее аналогичным образом Курбатов поддерживал и привлеченного Магницким к работе над «Арифметикой» Василия Киприанова: в 1704 году дьяк успешно ходатайствовал о передаче ему в награду за работу над «Арифметикой» каменной лавки и двух «скамейных мест», а в 1705 году добился выдачи Киприанову не просто разрешения на открытие первой частной типографии, но и государственной ссуды на ее устройство и предоставление ему монополии на издание гражданских гравюр. Создаваемой типографии при этом велено было быть в ведении Ратуши, куда к тому времени перешел «прибыльщик», и лично Курбатова. В результате, Курбатов мог и дальше оказывать Киприанову поддержку, расширяя одновременно границы своей административной ниши271271
  Бородин А. В. Московская гражданская типография и библиотекари Куприяновы // Труды Института книги, документа и письма. М., 1936. Т. 5. С. 59–67; Куприянова Т. Г. Гражданская типография Киприановых. С. 18–19; Бенда В. Н. Деятельность военно-специальных учебных заведений. С. 16.


[Закрыть].