Текст книги "История военно-морского искусства. Начало XX века"

Критика взглядов французской «Молодой школы»

Наряду с империалистической реакционной теорией Мэхэна– Коломба в конце 80-х и начале 90-х годов XIX в. возникла также и другая антинаучная буржуазная теория так называемой «молодой школы», родиной которой была Франция. Сущность взглядов этой «школы» заключалась в том, что главную роль в войне на море должны были играть малые корабли и сильные взрывчатые вещества. Для рассматриваемого здесь периода это были миноносцы и торпедное оружие или же малый корабль с универсальной сверхмощной пушкой. Позднее на первый план выдвинулась подводная лодка. Возникновение «молодой школы» во Франции было в свое время вполне закономерным явлением. Французская империалистическая буржуазия оказалась не в состоянии из-за тяжелого положения своей экономики угнаться за такими мощными экономически и технически империалистическими странами, как Англия, Германия, США. Строительство большого флота с дорогостоящими линейными и другими крупными кораблями, равного флотам этих стран, оказалось не по плечу французскому рантье, и появление теории о возможности достижения морского могущества при относительно небольших затратах (малые корабли, крейсерская война и т. д.) было весьма кстати.

Выразителями взглядов «молодой школы» во Франции были Об, Фонтен, Монтешан, Гьер, Тушар и др.

Сторонники этой «школы» отрицали значение морского боя и решающей в нем силы – крупных кораблей. Одновременно, противореча своим собственным основным тезисам, они придавали особенно большое значение действиям крейсеров на путях сообщения противника. Считалось, что этими действиями можно настолько ослабить экономику врага, что он прекратит войну. Большая ставка сторонниками «молодой школы» делалась на набеговые действия на побережье противника.

Оборона побережья, в частности побережья Франции, должна была, по замыслу авторов теоретических выкладок «молодой школы», обеспечиваться кордонным распылением 66 охранных крейсеров и 495 миноносцев.

Несостоятельность этой «школы» заключается в ее односторонности. Известно, что только совокупность всех боевых средств и сочетание различных классов кораблей (как малых, так и больших) могут привести к успешному решению задач, стоящих перед военно-морским флотом в машинный период войны. Практика боевых действий на морях показала, что такими мелкими кораблями, как миноносцы, подводные лодки, торпедные катера и т. д., в условиях войны можно решать лишь частные задачи.

Труд С.О. Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики»

В отличие от абстрактно-схематических рассуждений Коломба, Мэхэна и других иностранных военно-морских теоретиков русские военно-морские специалисты и ученые изучали и конкретно формулировали новые тактические принципы, исходя из коренных изменений, происходивших в техническом оснащении флота, из появления новых классов кораблей и их дальнейшей специализации, из непрерывного совершенствования новых видов вооружения. Они не отрывали развитие военно-морских наук от достижений военной мысли в целом.

Особое значение в теоретической разработке вопросов морской тактики имели труды адмирала Степана Осиповича Макарова, широко использовавшего опыт японо-китайской войны 1894–1895 гг. В результате кропотливого исследования появилась первая часть книги «Рассуждения по вопросам морской тактики», девизом которой было: «Помни войну». В ней Макаров впервые дал определение морской тактики как науки о морском бое: «Морская тактика есть наука о морском бое. Она исследует элементы, составляющие боевую силу судов, и способы наивыгоднейшего их употребления в различных случаях на войне»[17]17
  Макаров С.О. Рассуждения по вопросам морской тактики. С. 130.


[Закрыть]. Книга Макарова была наиболее полным трудом по тактике парового броненосного флота и получила мировую известность. Тактические положения Макарова явились дальнейшим этапом в развитии тактики адмирала Г.И. Бутакова. Придавая большое значение единству понимания офицерами флота задач и способов ведения войны, Макаров в первой части своего труда дал развернутую схему соотношения военно-морских дисциплин и условий, необходимых для воспитания личного состава флота.

Большое место в работе уделялось взаимной связи военных и военно-морских наук. Очень широко Макаров использовал в ней положения суворовской «Науки побеждать». Он указывал: «Суворов признает “три воинские искусства”: 1) глазомер; 2) быстрота; 3) натиск. Все эти три “искусства” неоценимы именно для моряков, а теперь может быть больше, чем когда-нибудь»[18]18
  Там же. С. 147.


[Закрыть].

Интересны высказывания Макарова о влиянии боевого маневрирования корабля на пробиваемость его борта и палубы. Эта мысль, высказанная Макаровым впервые, дала возможность впоследствии построить диаграммы пробиваемости борта и палубы в зависимости от курсового угла и дистанции.

Вскоре после окончания первой части книги Макаров написал вторую, которую посвятил вопросам ведения боевых действий, приготовлению корабля и соединения к бою, тактике одиночного корабля, эскадренному сражению, действиям на морских сообщениях, торпедным атакам в разное время суток и другим боевым действиям. Вопросы боевого использования различного оружия получили в «Рассуждениях» дальнейшее развитие.

Большинство выдвинутых Макаровым положений носило новаторский характер. Он настаивал, например, на возможности использования торпеды не с трех кабельтовых, как тогда практиковалось, а с 13 кабельтовых; при этом свое требование он подтверждал соответствующими теоретическими расчетами и доказывал практически. Макаров установил необходимость перехода на надводных кораблях от подводных торпедных аппаратов к надводным, что давало возможность вести круговой обстрел. Он был инициатором залповой торпедной стрельбы и первый ввел в теорию торпедной стрельбы понятие о вероятности попадания.

Макаровская тактика носила ярко выраженный наступательный характер. Он говорил: «Мое правило, если вы встретите слабейшее судно – нападайте, если равное себе – нападайте, и, если сильнее себя – тоже нападайте. Если увидите, что и другой наш корабль целью нападения избрал то же судно, на которое вы нападаете, продолжайте ваше нападение, пока не уничтожите неприятеля». Макаров всегда предупреждал своих подчиненных, что в военно-морском деле не может быть шаблонов и каких-либо догматических правил, и учил действовать, сообразуясь с обстановкой, принимая самостоятельные решения.

«Рассуждения по вопросам морской тактики» были напечатаны в журнале «Морской сборник» в 1904 г. В том же году впервые «Рассуждения» вышли отдельным изданием, которое вскоре было переведено на другие языки. Японцы, готовясь к войне с Россией, особенно рьяно практиковались в предлагаемых Макаровской тактикой методах раздельного маневрирования, охвата головы и хвоста строя. Вслед за «Рассуждениями по вопросам морской тактики» была издана другая книга Макарова под заглавием «Без парусов» – краткий курс обучения и воспитания личного состава в мирное и военное время. Вся эта замечательная раб пронизана знаменитым Макаровским положением «в море дома, на берегу отав гостях».

Многие мысли, высказанные Макаровым свыше 50 лет назад, актуальны и в настоящее время. «Плавание в мирное время есть школа для войны, – писал Макаров. – Прежде всего надо помнить, что военный флот существует для войны, и сопряженные с большими расходами плавания судов в мирное время совершаются для того, чтобы подготовить к войне личный состав»[19]19
  Макаров С.О. Рассуждения по вопросам морской тактики. С. 202.


[Закрыть].

«Успех в бою будет в большой степени зависеть от умелого управления кораблем, и надо изыскивать всякие средства, чтобы приучить личный состав к маневрированию корабля»[20]20
  Там же. С. 206–207.


[Закрыть].

Вся учеба, по мысли Макарова, должна была проходить на корабле в обстановке, максимально приближенной к боевой. Макаров первый дал четкую формулировку задач военно-морской педагогики. «Все преподаватели склонны расширять свои курсы, я нужно, чтобы чья-нибудь сдерживающая рука клала свое veto, чтобы учителя не давали длинных объяснений тем предметам, которые на практике, в плавании, во сто раз легче усвоить, чем по книгам и чертежам. Надо учить в школе лишь тому, чему неудобно учиться на службе»[21]21
  Макаров С.О. Рассуждения по вопросам морской тактики. С. 188.


[Закрыть]. Макаров старался привить своим подчиненным любовь к военно-морским знаниям. Адмирал сам неоднократно выступал с лекциями в Кронштадтском офицерском собрании, причем лекции эти проходили с обязательным последующим их обсуждением.

Макаров учил подчиненных воспитывать в себе твердость характера, высокую дисциплинированность, привычку преодолевать любые трудности. Исключительно большое внимание уделял Макаров воспитанию боевых качеств у всего личного состава кораблей. «Дело духовной жизни корабля есть дело самой первостепенной важности, и каждый из служащих, начиная от адмирала и кончая матросом, имеет в нем долю участия. Принятие того или другого оружия, того или другого материального средства зависит от высшего начальства, но бодрость духа на кораблях по преимуществу находится в руках строевых чинов, а потому изучение способов, как достигнуть успеха в этом направлении, составляет их прямую обязанность»[22]22
  Там же. С. 135.


[Закрыть].

Макаров весьма критически относился к взглядам Мэхэна – Коломба, указывая на необоснованность их рассуждений по вопросу о «господстве на море».

Будучи не только выдающимся тактиком, но и стратегом, Макаров в отличие от Мэхэна и Коломба правильно оценивал характер войн своего времени. Еще в 1879 г. в докладной записке адмиралу С.С. Лесовскому Макаров на основании глубокого изучения опыта русско-турецкой войны 1877–1878 гг. правильно определил изменение характера борьбы на море в связи с развитием новых сил и боевых средств. Учитывая развитие минно-торпедного оружия, Макаров утверждал, что в новых условиях броненосцы в значительной мере утратили свое монопольное боевое значение, а такие методы ведения войны на море, как генеральное сражение и блокада, не соответствуют новым условиям борьбы.

Позже в своих «Рассуждениях по вопросам морской тактики» Макаров по поводу взглядов западных теоретиков писал: «Два авторитета по стратегии – Мэхэн и Коломб – говорят, что главной целью флота во время войны должно быть командование морем…» И далее: «Инструкции, имеющиеся по сему предмету, советуют этому победоносному флоту избегать ночью встреч с миноносцами своего противника и потому скрывать тщательно свои огни и ходить хорошим ходом. Если победоносный флот этого не сделает на ночь, то несколько единиц из его состава будут уничтожены в первую ночь и может быть столько же в последующую»[23]23
  Макаров С.О. Рассуждения по вопросам морской тактики. С. 120–121.


[Закрыть].

Из докладов, писем и записок особенно последнего десятилетия жизни Макарова он предстает перед нами не только как выдающийся тактик, но и как крупный стратег, как адмирал с кругозором государственного деятеля.

Отмечая прогрессивную роль адмирала Макарова в развитии русского военно-морского искусства и критически воспринимая его практическое и теоретическое наследие, необходимо указать и на те ошибки и неправильные выводы, которые он допускал. Так, например, Макаров придерживался ошибочной точки зрения в отношении типа боевого корабля и считал, что флот должен состоять исключительно из малых небронированных быстроходных кораблей с сильной артиллерией. Он обосновывал свою идею тем, что маленькая миноноска может потопить большой корабль, к которому якобы нужно относиться теперь с большим недоверием. В действительности же появление миноносцев отнюдь не исключало необходимости строительства мощных артиллерийских кораблей.

Не учитывая всего многообразия задач, стоявших перед флотом уже в последней четверти XIX в., Макаров предлагал унифицировать тип боевого корабля. «…Нельзя ли остановиться на одном типе, – писал Макаров, – подыскав такой, который соответствовал бы для крейсерства, для боя, для разведочной службы, бомбардировки крепостей и пр.»[24]24
  Там же. С. 99.


[Закрыть] И вслед за этим утверждал, что строить специальные суда не следует.

Считая малые корабли мелкой и потому менее уязвимой целью для артиллерии противника, Макаров предлагал и командующему флотом осуществлять управление с малого корабля, не учитывая при этом наличия при командующем штаба и мощных средств связи, которые требуют обеспечения их живучести.

Однако большинство выводов и советов Макарова были правильными. Они были подтверждены боевой практикой Русско-японской войны, и прежде всего в период обороны Порт-Артура.

Военно-морское искусство в японо-китайской войне 1894–1895 гг

Причины и характер войны. Буржуазная революция, происшедшая в Японии в 1868 г., привела к власти блок полуфеодальных помещиков и буржуазии. Политическим представителем интересов этого блока явилась абсолютная монархия, в большой мере уснаследовавшая прежний феодальный государственный аппарат. В 80-х годах Япония переживала период быстрого промышленного развития, но узость промышленно-сырьевой базы ставила японское хозяйство в зависимость от внешних рынков сырья. Кроме того, феодальные пережитки внутри страны и низкий жизненный уровень подавляющего большинства населения ограничивали емкость внутреннего рынка сбыта. Это усиливало рано проявившиеся агрессивные устремления японского капитализма к захвату внешних рынков.

При поддержке США и Англии, видевших в Японии союзника, которого можно использовать против России, Япония превратилась в сильную державу на Дальнем Востоке.

Первыми объектами экспансионистских устремлений японского империализма явились остров Тайвань (Формоза) и полуостров Корея. Тайвань принадлежал Китаю, Корея находилась в вассальной зависимости от Китая. Поэтому ближайшим противником Японии оказался Китай.

Наиболее острая борьба между Японией и феодальным Китаем разгорелась за Корею, которая имела для Японии большое значение не только как рынок сбыта, но и как важнейший стратегический плацдарм для проникновения на Азиатский континент.

Политика правящих кругов Кореи и влияние феодального Китая служили интересам реакции и тормозили самостоятельное национальное развитие Кореи по пути капитализма. Однако положительной стороной китайского протектората было то, что он препятствовал закабалению страны Японией, которая являлась основной угрозой самостоятельному развитию Кореи.

Первая попытка японской агрессии в Корее относится к 1874 г., когда была организована так называемая «формозская экспедиция». Эта экспедиция и все последующие мероприятия японской агрессивной клики, ставившие целью утвердиться на материке, потерпели крах. Было очевидно, что захват Кореи может быть обеспечен только в результате успешной большой войны с Китаем. К такой войне Япония и стала готовиться.

В 1876 г. Японии удалось заключить с корейским правительством договор и впоследствии ряд соглашений, по которым Корея открывала для торговли порты Чемульпо, Фузан и Гензан. В 1885 г. был заключен японо-китайский договор, по которому Япония и Китай по взаимному соглашению могли посылать войска в Корею для подавления народных восстаний. Поводом к войне между Китаем и Японией послужили волнения корейского народа, возмущенного наглой политикой японских захватчиков и полной бездеятельностью своего правительства. Японские агрессоры и их агентура несли корейскому народу кабалу и угнетение. Прогрессивной силой, глубоко враждебной феодальным порядкам и в еще большей мере японским захватчикам, были только трудящиеся массы корейского народа, которые вели непрерывную борьбу со своими угнетателями. До 1894 г. корейскому правительству удавалось подавлять восстания корейского народа собственными силами. Но уже в апреле 1894 г., когда в Корее вспыхнуло новое восстание крестьян, правительство оказалось не в силах подавить его. В страну были введены китайские войска.

Воспользовавшись удобным моментом, Япония высадила свои войска в Чемульпо. И хотя восстание было подавлено еще в начале высадки японцев, японское правительство отказалось вывести свои войска из Кореи, арестовало корейского короля и без предупреждения начало военные действия против Китая. Начавшаяся война носила со стороны Японии ярко выраженный захватнический характер.

Правительство США, имевшее с Кореей договор «о дружбе и взаимной помощи», сыграло позорную роль прямого пособника Японии. Американские правители тайно от корейцев поощряли действия японских захватчиков. Правительство США обещало Японии не чинить препятствий в захвате Кореи, за что требовало признания Японией американских интересов на Тихом океане и, в частности, согласия на подготовлявшийся захват Филиппин. Уступая Японии Корею, США преследовали и другую цель – ослабить позиции России, усиления которой на Дальнем Востоке они особенно опасались. В этом тайном сговоре два империалистических хищника – США и Япония – в одинаковой мере выступали в роли международных разбойников и поработителей чужих народов.

Соотношение сил сторон и условия базирования. Общая численность сухопутных войск Китая к началу войны составляла 1 244 000 человек, из них только 45 000 по боевой подготовке и вооружению стояли на уровне современных требований. Остальные войска, находившиеся под командованием губернаторов отдельных провинций, не имели серьезного боевого значения.

При условии разбросанности этих войск по всей громадной территории Китая и отсутствия удобных средств сообщения для быстрого сосредоточения их на угрожаемых направлениях китайское командование могло рассчитывать только на войска новой организации, дислоцированные в Печелийской, Мукденской и Шаньдунской провинциях.

Главным бичом китайских вооруженных сил были взяточничество, продажность чиновников государственного аппарата, хищения и казнокрадство. Американские и европейские поставщики сбывали в Китай бракованные мины и торпеды, некалиброванные снаряды, часть которых была начинена песком.

Большое влияние на организацию флота и армии Китая оказала феодальная раздробленность страны. Флота как единой организованной силы государства в Китае не существовало, он был сведен в обособленные эскадры – Севера, Востока и Юга. Самой сильной из них была Северная эскадра, на которую пала тяжесть борьбы с главными силами флота Японии.

Состав Северной эскадры

Все корабли имели подводные торпедные аппараты. Кроме того, в состав эскадры входило 15 миноносцев, каждый из которых был вооружен тремя торпедными аппаратами.

Вследствие того, что в Китае не было органа по подготовке к войне, план войны к началу боевых действий с Японией отсутствовал.

Китайский флот имел две оборудованные базы – Порт-Артур и Вэйхайвэй. Обе базы были довольно хорошо защищены с моря, но имели слабый сухопутный фронт обороны. Эти две базы создавали довольно сильную морскую позицию на подходах к Печелийскому заливу.

Боевая подготовка личного состава китайского флота, проводившаяся под руководством английских и немецких офицеров, стояла на низком уровне. Тактическая подготовка офицерского состава была также неудовлетворительной. Отбор командиров кораблей происходил по случайным признакам. Командующий флотом адмирал Тинг, в прошлом кавалерийский генерал, полностью зависел от своих советников. Все это в сочетании с плохим состоянием материальной части не позволяло полностью использовать и без того ограниченные тактико-технические возможности кораблей китайского флота.

Состав японского флота

Иную картину представляли собой вооруженные силы агрессивной Японии. Японская армия в мирное время насчитывала 65 000 человек. Благодаря существованию воинской повинности в стране имелся достаточный резерв военнообученных, что позволяло развернуть значительную армию военного времени. Японская армия имела однотипное вооружение, проводила систематическую боевую подготовку и представляла для Китая сильного противника.

В состав японского флота входило также около 20 миноносцев, более современных, чем китайские. Наличие в японском флоте большого числа торговых судов давало возможность оборудовать в ходе войны вспомогательные крейсера и плавучие базы флота.

При сравнении тактико-технических данных китайских и японских кораблей выявляются следующие особенности:

1. 8 из 10 японских крейсеров имели преимущество в скорости хода над противником от 4 до 10 узлов. Это позволило японцам выделить из главных сил специальный маневренный отряд – «летучую эскадру» – с 18-узловым ходом. Организованное выделение такого соединения и придавало японскому флоту большую маневренную гибкость.

2. Японский флот уступал китайскому флоту по числу орудий крупного калибра (280 мм и выше), но имел большое преимущество в орудиях среднего калибра новых образцов (236 против 176). Скорострельность новых орудий среднего калибра почти в два раза превышала скорострельность орудий старых образцов. За 10 минут японская артиллерия давала 185 выстрелов против 33 китайских.

3. Большинство японских кораблей имело слабое бронирование. Китайские крейсера обладали тем же недостатком, но наличие в составе китайского флота двух броненосцев с сильной артиллерией и бронированием пояса и казематов давало им крупное преимущество.

Базами японского флота для действий в Корее являлись Сасебо и Такасико (остров Цусима). Основным недостатком системы базирования было большое удаление баз от основного района театра военных действий.

Расстояние китайских и японских баз от основных районов военных действий в Корее (в милях)

Развертывание вооруженных сил сторон. Военные действия во время японо-китайской войны 1894–1895 гг. проходили в средней части Кореи, в Южной Маньчжурии, в восточной части Шаньдунского полуострова, на восточном побережье Китая, на островах Тайвань и Пескадорских, в Желтом и Восточно-Китайском морях. Корея была главным объектом стратегических усилий японцев в первый период их вторжения в Маньчжурию и Китай.

Для захвата Кореи необходимо было прежде всего перебросить морем войска на материк. Высаженные части должны были в короткий срок нанести поражение сухопутным войскам Китая с тем, чтобы избежать длительной позиционной борьбы и возможности вмешательства европейских держав. По этой же причине японцы не могли ограничиться высадкой войск только в Корейском проливе, так как сосредоточение войск в районе Сеула в условиях бездорожья корейского театра вело к потере времени и давало возможность китайскому командованию развернуть силы в западной части Кореи и занять выгодные в тактическом отношении рубежи обороны. Переброска войск морем, сосредоточение и развертывание их на китайско-корейской границе были первой задачей японского плана войны. Поэтому японцы решили внезапно под прикрытием своего флота перебросить войска в Чемульпо с задачей наступления в Маньчжурии и захвата Порт-Артура вопреки стратегическим рецептам Мэхэна и Коломба, требовавших прежде всего обеспечить «господство на море» генеральным сражением флотов. Стратегические цели достигались японцами путем взаимодействия сухопутных и морских сил, целеустремленных на решение задач в борьбе на сухопутном фронте.

Начальный период войны. Борьба за Корею. Заняв 24 июля 1894 г. столицу Кореи Сеул, японское командование еще до официального объявления войны начало активные действия против китайского флота и китайских войск.

В конце июля силы сторон были дислоцированы следующим образом: китайский флот – в Вэйхайвэе, три корабля – в порту Асан, где находился отряд сухопутных войск; японский флот – в Сасебо, японская пехотная бригада – в Сеуле.

25 июля китайцы высадили в Асане подкрепление своему пехотному отряду. Вскоре после этого отряд японских крейсеров внезапно напал на китайские корабли, стоявшие в Асане, потопил минный крейсер и взял в плен посыльное судно; только крейсеру «Тен-Иен» удалось прорваться к Вэйхайвэю.

Встреченный японским флотом в море зафрахтованный английский пароход «Каушинг» с китайскими войсками был потоплен.

После этих событий японское правительство объявило 1 августа 1894 г., что Япония находится в состоянии войны с Китаем. Командующий китайским флотом адмирал Тинг с шестью кораблями три дня безрезультатно искал в море японский флот. Вернувшись в Вэйхайвэй, он получил приказание придерживаться строго оборонительного характера действий и не выходить за линию восточнее Вэйхайвэй – Ялу. Эта установка, данная, несомненно, под давлением японской агентуры, ограничивала район действий китайского флота Печелийским заливом и создала, таким образом, исключительно благоприятную обстановку для японцев, особенно в начальный период борьбы за Корею, так как морские сообщения и места высадки японских войск оказались вне досягаемости китайских сил, которые были обречены на бездействие.

Основная часть японских войск была высажена в Чемульпо; вследствие бездорожья и сильного партизанского движения корейских патриотов японцы медленно продвигались на север. Для действий против корейских партизан японскому командованию приходилось выделять до 30 % состава своих сил, что не было предусмотрено планом войны.

Для более быстрого развертывания своей армии в Северной Корее, используя бездействие китайского флота, японцы начали перебрасывать войска в Гензан и устье реки Тайтонг. На захваченном в Корейском заливе острове Ген-Яен-Тоу была организована временная база японского флота. В качестве временной промежуточной базы использовался захваченный японцами порт Цинампо, что облегчало задачу снабжения флота.

Расширение системы базирования флота и перевозка войск морем позволили японцам быстро сосредоточить свои сухопутные силы в намеченном районе, значительно упредив противника. Таким образом, захват и удержание Кореи обеспечивались силами армии. Однако на всех этапах борьбы, вследствие того, что противник был отделен морем, флот играл исключительно большую роль. Следовательно, важнейшим условием успеха являлось взаимодействие сухопутных и морских сил.

К началу сентября под Пхеньяном японцы имели две дивизии общей численностью 27 000 человек, китайские войска насчитывали всего 15 000 человек.

16—17 сентября в районе Пхеньяна китайцы, несмотря на упорное сопротивление, были разбиты превосходящими силами противника и, отойдя за реку Ялу, оставили почти всю Корею.

17 сентября китайский флот доставил в устье реки Ялу на шести транспортах значительное пополнение своей армии. На следующий день японский флот, не сумевший обнаружить транспорты китайцев в период перевозки войск, встретил китайский флот. В бою, который вошел в историю военно-морского искусства под названием боя при Ялу, китайская эскадра была значительно ослаблена, что предопределило ее бездействие до конца войны.

Бой при Ялу 17 сентября 1894 г. Бой между японским и китайским флотами при Ялу представляет значительный интерес с точки зрения развития тактического искусства. После боя у Лиссы это было первое столкновение крупных броненосных флотов. В бою участвовали все наличные броненосцы и крейсера; кроме того, китайцы имели два миноносца, а японцы – вспомогательный крейсер и канонерскую лодку.

Китайский флот для обеспечения сосредоточения своих войск в Северной Корее в ночь на 16 сентября вышел для сопровождения в устье реки Ялу шести транспортов, на которых находилось 5000 солдат и офицеров. В 14 часов транспорты, войдя в реку, начали разгрузку, а флот стал на якорь мористее, в 12 милях от берега. Японский адмирал Ито, получив агентурные данные о предстоявшей высадке китайских войск, вышел на поиск транспортной флотилии противника. Вследствие того, что разведка на театре не велась ни той ни другой стороной, японцы не знали о выходе флота Тинга, поэтому происшедшая в 11 час. 30 мин. 17 сентября встреча японского и китайского флотов была неожиданной для обеих сторон.

Решения командующих флотами перед боем наиболее ярко отразились в принятых флотами боевых порядках. Китайский флот принимал бой в строе фронта, причем всем кораблям было приказано держаться носом к неприятелю. Таким образом, боевое построение китайского флота было основано на идее нанесения таранных ударов одиночных кораблей в бою, который должен был носить характер общей свалки. Слабым местом китайского боевого порядка являлись его фланги, так как наиболее сильные корабли – броненосцы – находились в центре. Принятый Тингом боевой порядок не был гибким и не подходил для флота, состоявшего из разнородных кораблей, не подготовленных к производству эволюций и перестроений. Действия обоих броненосцев, находившихся в центре, были стеснены слабыми соседями.

На боевом построении китайского флота и в бою сказалось влияние европейских советчиков китайского командующего, основывавшихся на опыте Лисского сражения.

Японский командующий адмирал Ито, исходя из тактико-технических данных своих кораблей, разделил свой флот по скоростному признаку на два отряда. Первый – в составе семи крейсеров с эскадренным ходом в 13 узлов – составлял главные силы, на второй – так называемую «летучую эскадру» адмирала Тсубоя из четырех крейсеров с эскадренным ходом 18 узлов – была возложена задача охвата флангов боевого порядка противника. Боевым порядком обоих японских отрядов являлся строй кильватерной колонны.

Для достижения основной цели боя – окружения китайского флота – отрядам было приказано маневрировать в бою самостоятельно, удерживая все время охватывающее по отношению к противнику положение.

Чтобы уберечь свои корабли от огня сильных китайских броненосцев, Ито приказал держаться от них на больших дистанциях, а с остальными кораблями противника сближаться на дистанцию действительного огня и поражать их сосредоточенным огнем.

В 12 час. 50 мин. с дистанции 30 кабельтовых китайцы открыли огонь, но вследствие слабой подготовки китайских комендоров к стрельбе с больших дистанций он оказался малоэффективным. Шедшая впереди японская «летучая эскадра» увеличила ход до 14 узлов и, уклонившись влево, вышла на правый фланг китайского флота, оттуда с дистанций 20 кабельтовых фугасными снарядами скорострельной артиллерии сильно повредила крейсера «Янг-Вей» и «Тшао-Ионг», которые загорелись и, выйдя из строя, пошли к берегу. Таким образом, артиллерийский удар соединения по количественно более слабому противнику сразу показал преимущество этого приема, в свое время разработанного в русском флоте адмиралом Макаровым.

В то же время главные силы китайцев устремились на главные силы адмирала Ито, но последний благодаря преимуществу японских кораблей в скорости хода уклонился влево и, следуя в кильватер «летучей эскадре», тоже начал обходить правый фланг китайцев. Между тем корабли китайского центра сосредоточили огонь на концевых кораблях отряда Ито и на двух слабейших его кораблях, шедших вне линии. Это были крейсер «Хией», канонерская лодка «Акаги» и вооруженный транспорт «Сайкио».

Когда в устье реки показались крейсер «Пинг-Иен», минный крейсер «Кванг-Пинг» и два миноносца, адмирал Тсубоя пошел им навстречу, но был отозван сигналом старшего флагмана для прикрытия пострадавших концевых кораблей первого отряда.