Текст книги "Правогенез: традиция, воля, закон"

Юридическое право, воплощенное в объективном законе, «рождается» тогда, когда в нем появляется необходимость. Право, в его современном, формально юридическом понимании, существует только как явление буржуазной культуры, полагал Энгельс, и был прав в своем понимании. Право объективно складывается вместе с утверждением примата частной собственности по отношению к общественной и личной. Сначала формируется частное право и лишь затем на его основе публичное. Сказанное представляет собой именно общую, а не исключительно европейскую закономерность.

1.2. Междисциплинарность знания о праве в правогенезе

Исследование правовой реальности при помощи метода правогенеза представляет собой способ познания сущности и содержания права не путем конвенции, идеализации или логических выводов, а с помощью изучения его происхождения, изменения и развития, опираясь при этом на выявление причин, приведших к его возникновению, либо на механизмы трансформаций его основных качеств и свойств. Одним из таких качеств, изначально и неотъемлемо присущих праву, была и остается его сложносоставленность, которая вначале понималась как комплексность права, затем – в качестве интегративных проявлений права, а теперь – в контексте междисциплинарности. Все эти характеристики права, при некоторых разночтениях, тем не менее демонстрируют единую линию правогенеза.

По поводу комплексности и интегративности права высказан ряд фундаментальных и частных суждений, и современная литература представлена множеством разработок по этим проблемам[11]11
  См., например: Интегральная юриспруденция как назревшая проблема // Философия права в России: история и современность: материалы Третьих философско-правовых чтений памяти акад. В. С. Нерсесянца / отв. ред. В. Г. Графский. М.: Норма, 2009. С. 220–270; Актуальные направления анализа права и правоведения: проблема междисциплинарного понимания и сотрудничества: материалы Девятых философско-правовых чтений памяти акад. В. С. Нерсесянца / отв. ред. и сост. В. Г. Графский. М.: Норма, 2015; Сидорова Е. В. Теоретические основы комплексного правового регулирования: монография. М.: Юстиция, 2017,246 с.; Проблемы истории, методологии и теории юридической науки / отв. ред. А. В. Корнев. М.: Норма: ИНФРА-М, 2019. С. 77–83.


[Закрыть]. К освоению же междисциплинарных качеств права юристы только приступают. Хотя нельзя не отметить, что сама постановка вопроса о междисциплинарности и выделении наряду с дисциплинарно-юридической областью знания также и междисциплинарной информации о нем, ничего принципиально нового не вводит[12]12
  В философской литературе отмечается, что под междисциплинарностью сегодня имеется в виду то, что раньше называлось комплексным или системным подходом, процессом интеграции наук (см.: Книгин А. Н. Междисциплинарность: основная проблема // Вестник Томского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Политология. 2008. № 3 (4). С. 14.


[Закрыть], но очевидно добавляет некоторые нюансы. С этой точки зрения изучение развития права в междисциплинарном ракурсе нельзя считать каким-то ранее неизвестным этапом или «свежей» задачей его научного освоения. Понимание права в комплексном, интегративном или междисциплинарном ключе (понятий близких в синонимии) есть традиционное состояние юридического поиска, которое развивается в таком формате уже много веков.

Вопрос о междисциплинарном характере права возникает, во-первых, в связи с его онтологической природой (т. е. относительно понимания особенностей объекта), во-вторых, по поводу знания о праве в части некоторого обособления междисциплинарной информации о нем от дисциплинарно-юридической (т. е. объема предмета), в-третьих, методов, которые позволяют получить представления о междисциплинарности права (т. е. методологии). Все эти аспекты, естественно, тесно взаимосвязаны, и поэтому дальнейший анализ будет касаться всех трех ракурсов междисциплинарной экспликации права.

По поводу междисциплинарной природы права нужно отметить, что это качество (свойство) изначально было и остается присущим праву, поскольку в содержание последнего включаются разнородные общественные отношения, объединенные в единую сущность средствами юридической формализации. Формализация, как известно, не просто механически объединяет единой абстрактной формой разнообразные общественные отношения, а создает целостный нормативный комплекс, сохраняющий изначальную содержательную предметность подвергшихся формализации сфер жизни – экономических, политических, семейных, трудовых и проч. В этом плане, т. е. по разнообразию охватываемых формализацией сфер регулирования, право может считаться многопредметным феноменом. Отсюда становится понятным, почему юриспруденцию в целом относят к наукам с «дисциплинарной междисциплинарностью»[13]13
  Касавин И. Т. Междисциплинарность в эпистемологии // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: Канон+, 2009. С. 478М79.


[Закрыть].

Правовая формализация, как известно, осуществляется при помощи средств догматизации, которые переводят представления о поведении и отношениях людей в тех или иных областях социальной жизни на язык права, т. е. посредством придания им формы юридических конструкций, принципов, определений, а также путем установления особых логических связей между последними. Догма, будучи абстракцией, которая безразлична конкретности, позволяет «залить» в себя любое содержание, поэтому благодаря догматическим конструкциям, определениям и принципам рождаются алгоритмы, ориентирующие в построении (организации) в единой логике системы позитивных норм и правовых отношений. Нельзя не подчеркнуть здесь тот факт, что именно догматические формы и операции сформировали язык юристов, создали категориальный аппарат, принципы аналитического мышления, разграничили отраслевые юридические науки, именно они позволили подходить к праву как отдельному и самостоятельному феномену социальной жизни. Таким образом, можно утверждать, что междисциплинарная природа права обязана содержательному многоголосью разных сфер общественной жизни, объединенных в единую систему правовой регуляции догматичностью юридической формы.

Что касается формирования междисциплинарного знания о праве, то его самоопределение оказалось возможным благодаря заимствованию из разных отраслей юридических и неюридических наук их предметов, методов исследования, терминологии, способов постановки и решения задач и их переносу в каркас юридических поисковых традиций. Поэтому наряду с собственным монодисциплинарным юридическим знанием (представленным в основном отраслевой догматикой) в относительно отдельный блок нужно выделить междисциплинарное правовое знание.

Вообще говоря, междисциплинарность в эпистемологии понимается по-разному. С одной стороны, она воспринимается как способ решения проблемы формирования предмета исследования, в котором объект был бы отражен таким образом, чтобы его можно было изучать средствами всех участвующих дисциплин[14]14
  См.: Jacobs Н. Н. The Interdisciplinary Concept Model: Theory and Practice / H. H. Jacobs, J. H. Borland // Gifted Child Quarterly. 1986 N 4. P. 159–163; Мирский Э. M. Междисциплинарные исследования // Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2001. Т. 2. С. 518.


[Закрыть], т. е. как взаимодействие двух и более научных дисциплин, каждая из которых имеет свой предмет, терминологию и методы исследования. С другой – междисциплинарность трактуется в качестве средства выявления знания, не исследуемого ни одной дисциплиной, т. е. как область расхождения, «ничейной земли» между ними[15]15
  И. В. Лысак отмечает, что приставка «меж» в этом случае указывает на наличие некого провала между дисциплинами, «ничейной земли», не являющейся традиционным объектом исследования ни одной из дисциплин. В таком случае на стыке научных дисциплин может возникнуть новая дисциплина (Лысак И. В. Междисциплинарность: преимущества и проблемы применения // Современные проблемы науки и образования. 2016. № 5. С. 267).


[Закрыть]. Отмечается, что в «отличие от дисциплинарного подхода, который символизирует синхронный срез развития знания, междисциплинарное взаимодействие есть диахронный и эмерджентный момент, характеризующий выраженную динамику и ведущий к новым формам организации научного знания»[16]16
  Касавин И. Т. Междисциплинарные исследования и социальная картина мира // Философия науки. Выл. 19: Эпистемология в междисциплинарных исследованиях / отв. ред. И. А. Герасимов. М.: ИФ РАН, 2014. С. 6–7.


[Закрыть]. Междисциплинарность обязана попытке постклассической науки находить с помощью интегрированных проблемных и проектных подходов решение вопросов высокого уровня сложности либо решать их как-то по-другому, чем было принято ранее. Здесь сыграл свою роль и переход от редукционизма к целостному (холистическому) освоению объектов, который стал отправной точкой для пересмотра сложившихся стереотипов, норм и традиций в сторону их интегративности. Междисциплинарные исследования рассматриваются сегодня как один из путей для совершения научных прорывов, формирования более интегрированной и комплексной научной картины за счет заключенного в них творческого потенциала и вызова традиционным исследовательским подходам[17]17
  Barry А., Вот G., Weszkalnys G. Logics of interdisciplinarity // Economy and Society. 2008. N 37 (1). P. 2(M9.


[Закрыть]. Междисциплинарность стала итогом усиления критики и повышения уровня заимствований в исследовательских коммуникациях[18]18
  Порус В. H. «Междисциплинарность» как тема философии науки // Эпистемология & Философия науки. -2013. -Т. 38. -№ 4. -С. 10–11.


[Закрыть]. Когнитивными характеристиками наступившей междисциплинарности знания выступают такие показатели, как контекст открытия, несоизмеримость и дополнительность теорий, политеоретические описания, конфликты интерпретаций, невозможность радикального перевода, диалог, дискурс, конструктивность и т. п.[19]19
  Касавин И. Т. Междисциплинарное исследование: к понятию и типологии // Вопросы философии. 2010. № 4. С. 72.


[Закрыть]

Высказано мнение о необходимости различения нескольких уровней исследовательских процессов, подпадающих под наименование междисциплинарности: мультидисциплинарности (как одностороннего дополнении одной дисциплины другой), полидисциплинарности (предполагающей взаимодействие отдельных самостоятельных дисциплин) и трансдисциплинарности (как построение интегральных структур)[20]20
  Piaget J. The Epistemology of Interdisciplinary relationships // Interdisciplinarity. Problems of teaching and research in universities. P., 1972. P. 139; Nicolescu B. Methodology of Transdisciplinarity. Levels of Reality, Methodology of the Included Middle and the Complexity // Transdisciplinary Journal of Engineering and Science. № 1.P. 18–37.


[Закрыть].

Различение дисциплинарных и междисциплинарных подходов в исследованиях позволило увидеть не только достоинства и недостатки каждого из них, но и их тесную взаимосвязь. Так, стало понятным, что любая дисциплинарность не отличается и не может иметь четких и стабильных границ, пока она не вопрошает о своих пределах, каждая наука не может не задаваться вопросом о поле своего концептуального каркаса, не может не стремиться выйти за пределы предзаданных контекстов, и для этого она «обращается (в том числе) к средствам междисциплинарности в качестве важнейшего ресурса для своего обновления и развития»[21]21
  Wellbety D. The general enters the library: a note on disciplines and Complexity // Critical Inquiry. 2009. Vol. 35. N 4. P. 993–994.


[Закрыть]. В свою очередь, междисциплинарные подходы сами по себе не являются тем эффективным средством, которое могло бы защитить научное знание от продолжающейся фрагментации, поскольку через простое сопоставление или сборку дисциплинарных предметов и методов, присущих междисциплинарности, последняя не достигает все-таки той глубины фундаментального единства, которое должно лежать в основе любой формы знания.

Обращение к междисциплинарному познанию в области права стало ответом на ряд эвристических запросов, причем как общего, так и непосредственно юридического характера. Общим запросом, во-первых, стала потребность в разрешении противоречий между познаваемой реальностью, закономерности которой далеко не во всем известны, и тем ограниченным уровнем знания, которое в каждый исторический момент производно от своих базовых допущений, категориального аппарата, выдвигаемых гипотез, стиля интерпретаций текстов и т. д. Во-вторых, обращение к междисциплинарным методам актуализовано требованиями о недопустимости (нежелательности) разрывов в описаниях и объяснениях тех или иных исследовательских объектов, чем чаще всего грешит ситуация, когда механически объединяют в некоторую совокупность достижения дисциплинарных подходов. В-третьих, без междисциплинарности в области познания права не обойтись, поскольку закрепленные за правом как сконструированным феноменом те или иные свойства и проявления содержательно производны от оснований отсчета, т. е. от их контекстуальности. В-четвертых, изучение содержательно объемных или широкомасштабных объектов, каковыми является большинство социальных явлений, интересных праву, может оказаться непосильным для познания одной юридической отраслью либо когда для их освоения требуется применить сложносоставную (интегративную) методологию. В-пятых, междисциплинарные исследования могут быть вызваны «профилактическим мнением», осознающим опасность чрезмерной юридизации, приоритетно используемой для объяснения социального мира. В-шестых, междисциплинарные методы стали инструментом постклассического этапа развития науки с его утверждением парадигмы целостности, стремлением к синтезу, выхода за рамки сложившихся стереотипов, норм и исследовательских традиций. В-седьмых, собственно юридическим запросом, подталкивающим к междисциплинарному познанию, стал высокий уровень догматизации юридического знания, ограничивающий дальнейшее продвижение научных представлений о праве[22]22
  Известный отечественный философ и методолог Л. А. Микешина отмечает, что в XX в. были выработаны образцы успешной научной деятельности, которые постепенно разрушали классические догмы (Р. Карнап, К. Поппер, С. Тулмин, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Т. Кун и др.), но без предшествующего догматического этапа критические фазы развития науки не могли наступить. На смену старых догм, как показывает время, пришли новые догмы, далее подчеркивает Л. А. Микешина, и поистине главной методологической догмой стала парадигма. Поэтому догматизм был и остается неотъемлемым элементом научного познания, хотя в то же время созданы формы его возможного преодоления (Микешина Л. А. Современная эпистемология гуманитарного знания: междисциплинарные синтезы. М.: Политическая энциклопедия, 2016. С. 253, 270).


[Закрыть]. Поэтому одной из главных задач, поставленных междисциплинарным подходом, является необходимость преодолеть нормативистскую замкнутость права, установить и укреплять связи юридических знаний о праве с социологией, антропологией, филологией, естественными науками. Таким образом, переформулировка габитуса правоведения (т. е. привычных, ставших традиционными образцов исследования, систем понятий, методов и т. д.) имеет несомненные преимущества на всех уровнях освоения права – моральном, мировоззренческом и методологическом.

Идеи и методы, используемые междисциплинарным познанием, позволяют говорить о двух формах (моделях) юридического знания, в рамках которого его можно организовать – в форме внутренней либо внешней междисциплинарности.

Внутренняя междисциплинарность отличается тем, что в предмет той или иной отрасли научного правоведения вводится и адаптируется информация (термины, средства анализа, способы вопрошания, методы и т. д.) из другой/других отраслевых юридических или неюридических дисциплин, хотя получаемый при этом результат содержательно не переходит границ предметности реципирующей юридической дисциплины. В качестве примера можно привести внедрение идей цифровиза-ции в предмет конституционного, гражданского права, любой другой отраслевой правовой науки. В этом случае новое знание внедряется в реципирующую отрасль по правилам синкретической мультидисци-плинарности, не допускающей «вторжения» в дисциплинарные пределы инородного знания, не совместимого с предметом базовой дисциплины. Осуществляемый при этом перенос идей, средств, способов и результатов исследования лишь развивает содержание реципирующей дисциплины, но не создает пограничной знаниевой области. В такого рода взаимодействиях всегда присутствуют «ведущая» и «ведомая» дисциплины, а результаты, даже те, что были получены при помощи методологии «ведомой» дисциплины, интерпретируются с позиции дисциплинарного подхода «ведущего» знания. Поэтому такой подход предназначен главным образом для тех правовых наук, которые испытывают внутренние концептуальные и методологические трудности.

Внешняя междисциплинарность имеет место тогда, когда в процессе исследования рождается новое знание «на стыке» юридической предметности и заимствований из неюридических дисциплин – философии, социологии, антропологии, психологии, лингвистики, семиотики и др. Здесь получаемое знание строится на синтезе, интеграции, т. е. трансдисциплинарной методологии.

Свидетельствами наличия междисциплинарного знания, в котором участвует юриспруденция на правах ведущей или ведомой дисциплины, являются: а) межотраслевые юридические институты, подотрасли и отрасли (например, договор, ответственность, статусное право, предпринимательское право и др.); б) проблемно-ориентированные (гибридные) темы («права человека», «цифровизация», «безопасность», «риски», «гендер», «инновации» и т. д.; в) «сквозные проблемы», которые в различных контекстах сохраняют содержательное «ядро», но могут получать меняющиеся интерпретации[23]23
  Л. А. Микешина, выделяя такой способ проявления междисциплинарности, как «сквозная проблема», отмечает, что вокруг «сквозной проблемы» строится диалог исследователей из разных областей знания, впрочем, как и диалог исследователей из одной области, придерживающихся разных точек зрения. (Микешина Л. А. Диалог когнитивных практик. Из истории эпистемологии и философии науки. М.: РОССПЭН, 2010. С. 145.)


[Закрыть] (правопонимание, общепризнанные принципы и нормы международного права и др.); г) специальные научные дисциплины, которые сегодня в целом самоопределились с собственными полями исследования, имеют серьезную историю развития и чаще всего институционализированы в качестве учебных дисциплин в системе высшего юридического образования (история права, философия права, логика права, социология права, правовая антропология, правовая психология, правовая политология, правовая лингвистика и др.); д) знания о комплексных методах познания, в которых наряду с детализацией своей методологии (увеличение числа концептуальных идей, формулирование дополнительных принципов и т. д.) происходит дополнение элементами из других методологий.

В изложенной системе межотраслевые юридические институты и отрасли следует отнести к внутренней модели междисциплинарной организации знаний о праве, межпредметные связи правоведения со специальными дисциплинами – к внешней, а проблемно-ориентированные темы и «сквозные проблемы» могут иметь характер как внутренней, так и внешней междисциплинарной интеграции.

Следует отметить, что вопрос о том, в каких именно формах междисциплинарное знание о праве может быть представлено в рамках юридической науки либо «выходить» за ее пределы, напрямую зависит от того, как понимается и изучается право – от правопонимания. Но поскольку известны два разных ответа на вопрос о том, что есть право – единый целостный (цельный) феномен либо плюральное (многофакторное) образование, – однозначной схемы нет.

Вместе с тем практически все специалисты отмечают сложное строение права, при этом недоказанным остается суждение о том, насколько научные представления о праве действительно являются адекватными реальности – феномену права как объекту познания. Многие подчеркивают сконструированность права, при которой догматическая форма лишь придает разным экономическим, политическим, психологическим, нравственно-этическим и другим отношениям фиксированное выражение. Например, И. Л. Честнов пишет: «Право выступает формой других отношений, всегда “скрывающихся” за правом, в эмпирической реальности право не существует вне или без экономики, политики, психологии и др.»[24]24
  История и методология юридической науки: учебник / И. Ю. Алексеева, Ю. А. Денисов и др. / под ред. Ю. А. Денисова, И. Л. Честнова. СПб.: ИВЭСЭП, 2014. С. 400.


[Закрыть] Г. В. Мальцев полагал, что «предмет права имеет сложное онтологическое строение, включающее разнородные элементы: умопостигаемую реальность, нормы и факты, материальные и идеальные комплексы явлений[25]25
  Мальцев Г. В. В поисках новой рациональности // Платон. 2018. № 2. С. 59.


[Закрыть]. Тем не менее в части того, образуют ли эти компоненты единую целостность либо они лишь суммарно выражают сущность права, мнения разделились. Следовательно, по-разному можно объяснить и межпредметные связи между знаниями, описывающими, с одной стороны, право как единую цельную сущность, с другой – в качестве плюрального феномена. На языке теории междисциплинарности вопрос можно поставить так: когда следует говорить о внутренней междисциплинарности знаний о праве (точнее, о его синкретической мультидисциплинарности) и когда имеет место внешняя по отношению к юридическому знанию междисциплинарность, в которой юридическое знание лишь участвует (т. е. транс дне циплинарность знания).

Представляется, что внутренняя междисциплинарность знания о праве имеет место тогда, когда с правом в целом отождествляется тот или иной конструкт – норма или текст, ценности, поведение, сознание и т. д., т. е. когда право представляется плюральным (многофакторным) комплексом, состоящим из альтернативных и не сводимых друг к другу субстанций. Об этом так пишет А. В. Поляков: «Слово “право” не привязано жестко к какому-либо эмпирическому объекту», и этим отчасти объясняется многообразие представлений о праве, «право – это сложный регулирующий комплекс»[26]26
  Поляков А. В. Энциклопедия права или интегральная юриспруденция? // Энциклопедии правоведения или интегральная юриспруденция? Проблемы изучения и преподавания: материалы Седьмых философско-правовых чтений памяти акад. В. С. Нерсесянца/ отв. ред. В. Г. Графский. М.: Норма, 2013. С. 25, 31.


[Закрыть]. В. П. Малахов полагает, что «содержание права правом не является», поскольку последнее есть лишь форма, в которой заключены моральные, политические, религиозные, эстетические и другие идеи; что «каждое правопонимание связано с определенным правом, а не с его стороной, доминирующим свойством или структурой», поэтому «проблема понимания права должна быть поставлена как проблема совместимости разных феноменов, обозначаемых как право»[27]27
  Малахов В. П. Методологическое мышление в познании и понимании права: монография. М.: Юнити-Дана: Закон и право, 2018. С. 19, 20, 22, 25.


[Закрыть]. Отсюда следует, что многофакторная (плюральная) сущность права предопределяет междисциплинарную организацию знания о нем внутреннего уровня.

Из этого актуальным становится вопрос о статусе нового знания, которое может появляться (реально продуцируется) «на стыке» плю-рально понятого права и представлений о нем, взятых, например, из философии, истории, антропологии, семиотики и др. Можно предположить, что в этом случае не приходится ожидать развития новых научных отраслей, которые имели бы статус отдельной и самостоятельной дисциплины (например, антропологии права, психологии права, лингвистики права, семиотики права и др.), поскольку плюральность (многофакторность) как таковая не имеет границ и способна «поглощать» и «захватывать» в свои объемы всё новые и новые получаемые области знания. Плюральность «всеядна» и принципиально открыта. Новые знания в итоге будут лишь составной частью одной гипердисциплины – общей теории права, которая будет «разбухать» в своих эластичных границах и включать в свой предмет философию права, социологию права, психологию права и проч.

Иная картина вырисовывается, если предположить, что право есть единое цельное явление, в котором нормы, тексты, ценности, поведение, сознание и проч, выступают лишь его сторонами (составными элементами). Приверженцы этого мнения считают, что разные интерпретации права в той или иной степени поддаются компромиссу и вполне могут согласовываться друг с другом в диапазоне от мягкой сопряженности до принудительной совместимости. Вместе, в совокупности, как аспекты одного явления они достаточно адекватно способны артикулировать право в целом. Положительным моментом здесь, безусловно, является факт преодоления односторонности той или иной трактовки права (право как нормы, право как правосознание, право как отношение и т. п.), но заставляет сомневаться сама возможность формулировки определения, способного отражать и описывать одновременно сразу все стороны и аспекты права. Смущает неизбежная в этом случае эклектичность. Даже если создание такого рода дефиниции достижимо, то возникает другой вопрос, вполне правильно поставленный М. В. Антоновым: «Возможность единства познания и конструирования единого предмета знания еще ничего не говорит о единстве познаваемого объекта»[28]28
  Антонов М. В. Об интегральной юриспруденции и энциклопедии правоведения // Энциклопедии правоведения или интегральная юриспруденция? Проблемы изучения и преподавания: материалы Седьмых философско-правовых чтений памяти акад. В. С. Нерсесянца / отв. ред. В. Г. Графский. М.: Норма, 2013. С. 94–95.


[Закрыть]. Хотя, например, Дж. Холл в работе «Интегрированная юриспруденция» полагал, что право как тип социального действия, как процесс отличается тем, что в нем «нормы, ценности и факты… срастаются (курсив мой. – Л. Г.) и актуализируются»[29]29
  Цит. по: Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии / пер. с англ. М.: МШИ, 1999. С. 343.


[Закрыть], т. е. он не исключал возможности цельного (целостного) восприятия феномена права.

В любом случае границы, поставленные интерпретацией права, понятого в качестве цельного явления, не позволяют включать в него знания, выходящие за пределы предмета, установленного определением. Поэтому знание, полученное на стыке юридической предметности и предметов иных дисциплин (философии, социологии, антропологии, психологии, лингвистики, семиотики и др.), будет междисциплинарным в прямом и непосредственном своем смысле и значении. Такое знание пограничное, трансдисциплинарное, состоит из синтезированных познавательных структур и свидетельствует о появлении отдельных и самостоятельных дисциплинарностей – философии права, антропологии права, психологии права, лингвистики права, семиотики права, нарративной юриспруденции и проч. Этот вариант говорит в пользу возможности внешней междисциплинарной организации знания о праве.

Проблемным в этом случае будет оставаться тем не менее вопрос об установлении рубежных границ между смежными, пограничными с правовыми дисциплинами (специальными, как их именуют в юриспруденции) и собственно юридическим знанием о праве.

При всей перспективности применения междисциплинарных способов познания права имеются соображения, предупреждающие о негативах его повсеместного научного использования, по крайней мере, в обозримых временных границах. Опасность междисциплинарных подходов для сложившейся системы организации юридической науки заключается, во-первых, в том, что через нестандартный предмет исследования происходит интенсивное размывание традиционных научных полей и возникает угроза устойчивости научной системы в целом, существованию сформировавшихся юридических дисциплин, уже доказавших свою эффективность в познании мира. Во-вторых, объединение современного дифференцированного знания может вести к ситуации потери взаимопонимания между специалистами разных областей, которым может не хватить личностного знания в понимании смежности и глубины изучаемой проблемы, следовательно, и вести к малоубедительным и «натянутым» выводам относительно якобы «междисциплинарной» организации объекта. В-третьих, пока еще наблюдается малый эффект от междисциплинарных исследований, которые демонстрируют на современном этапе чаще всего описательность и эклектику разного знания о праве. Хотя нельзя не надеяться на кратковременность переходного периода по освоению междисциплинарного инструментария.

В этой связи актуальным становится создание соответствующего методологического аппарата междисциплинарных исследований. Для этого точкой отсчета должен стать непосредственно сам мыслительный процесс, который ведет на разных этапах своего протекания к получению междисциплинарного знания. Можно схематично обозначить последовательность размышлений в этих рамках[30]30
  О принципах проведения междисциплинарного исследования см.: Иванов О. И. Социолог в междисциплинарном социальном исследовании // Дикурс. 2016. № 2. С. 102–112.


[Закрыть]: а) создание (выбор) модели междисциплинарного видения права или его сторон как объекта на основе реорганизации релевантных (исходных дисциплинарных) знаний о них; б) формирование междисциплинарного предмета, но не за счет проникновения в предметы участвующих в интеграции дисциплин, а на основе направлений, еще не охваченных известным знанием; здесь возможно появление таких предметов, которых ранее юридические науки не знали и для изучения которых необходимо развивать новые области знания; в) создание концептуальной схемы, опирающейся на пересекающиеся идеи задействованных дисциплин, которые могли бы стать базой для синтеза новой предметности; г) определение «ведущей» и «ведомых» дисциплин, а также интерпретация всех исследовательских результатов с позиции дисциплинарного подхода именно «ведущей» дисциплины; д) повышение потенциала исследовательских средств за счет увеличения числа концептуальных идей, формулировки дополнительных принципов, сочетания под эгидой доминантного метода компонентов из разных методологий и т. д. (т. е. опора на методологический плюрализм); в целом такие методологии известны, наиболее подходящими для решения настоящей задачи являются системная, структурно-функциональная, диалектическая, синергетическая, аксиологическая, герменевтическая, историческая, культурологическая, антропологическая и другие методологии; е) сочетание логики междисциплинарного и логики дисциплинарных исследований, при этом приоритет в рассуждениях должен принадлежать непосредственно первой; ж) создание «метаязыка» (параллельного словаря, концептуальных метафор, смысловых переносов терминов, ключевых слов и др.), который обеспечивал бы взаимопонимание и сотрудничество юристов и специалистов иных наук; з) возвращение полученной междисциплинарной информации обратно в те области знания (отрасли правоведения), которые были вовлечены в исследование, но главное – совмещение нового знания с уже известным; нужно еще раз подчеркнуть этот момент: трансформация готового знания и адаптация его к известным познавательным началам является важнейшей особенностью междисциплинарных исследований; и) выход полученного знания за пределы чисто научной области для коммуникации ученых-юристов с организаторами науки, политиками, частными инвесторами, государственными и муниципальными чиновниками, иными лицами, занимающимися внедрением инноваций (практико-ориентированный поворот).

Юридическая наука, по общему мнению, пока не располагает междисциплинарной (интегративной, синтезированной) методологией, но она всегда широко обращалась и продолжает заимствовать приемы и средства из других дисциплинарных методологий, причем применяет их в разных сочетаниях. Например, дополняет догматический инструментарий антропологическими, аксиологическими, социологическими, герменевтическими и иными компонентами. Поэтому юристы располагают в настоящее время достаточно мозаичным, синкретным операционно-поисковым аппаратом. В этой связи высказывается мнение о необходимости создания междисциплинарной интегративной методологии, которая была бы пригодной для всех дисциплин, в том числе для юридического поиска. Однако вопрос о том, насколько возможно и в каких формах может осуществляться решение этой задачи, является открытым.

Философы науки, например, полагают, что поиски междисциплинарной методологии необходимо вести на основе использования общенаучных понятий, известных в широких комплексах знаний. К таким понятиям, например, относят: алгоритм, вероятность, знак, значение, прогноз, инвариант, информация, структура, функция, надежность, оптимальность, самоорганизация, дифференциация, интеграция, социальная память, последействие, сто хаотичность, симметрия и проч.[31]31
  См.: Позднева С. П. Междисциплинарность как тотальный феномен познания XXI века: становление междисциплинарного словаря науки // Известия Саратовского университета. 2009. Т. 9. Серия: Философия. Психология. Педагогика. Выл. 2. С. 115–116.


[Закрыть]Утверждается, что в них содержится не только онтологический и логический потенциал, но они обладают и способностью формировать специфические методы познания, быть носителями этих методов. Формирование междисциплинарной методологии на базе этих концептов, несомненно, интересная метаюридическая задача для правоведов. Однако опасения вызывает высокий уровень обобщения и абстрактности, из-за которых возможна содержательная потеря специфики юридического знания. Неясными остаются и способы достижения синтеза методов, форм комплексирования дисциплинарных языков, средств выявления целостности объектов и проч. Это задача представляется пока как «сочетание несочетаемого», поэтому, вероятнее всего, правы те авторы, которые сомневаются в принципиальной возможности вывести (создать) междисциплинарную методологию как таковую, одинаково пригодную для всех наук. Например, В. П. Малахов убежден, что плюрализм методологий ведет не к синтезу, а лишь к мозаичному пониманию права, поскольку не может быть субстанционального смешения методологий[32]32
  Малахов В. П. Методологическое мышление в познании и понимании права: монография. М.: Юнити-Дана: Закон и право, 2018. С. 117.


[Закрыть]. Поэтому более реальной видится другой подход – использование в юридических исследованиях элементов разных методологий, т. е. сохранение синкретности применяемых в юридическом познании методов. Наиболее перспективными в этой части являются системная, структурно-функциональная, синергетическая, идеи кибернетики и другие методологии, которые как таковые уже включают в себя разнообразные идеи, подходы, принципы, средства и т. д.

При всей привлекательности междисциплинарности «как науки переднего края»[33]33
  Огурцов А. П. Дисциплинарная природа науки. Ее генезис и обоснование: автореф… докт. филос. наук. М.: Институт философии РАН, 1990. С. 8.


[Закрыть] и «нормы современного познания»[34]34
  Касавин И. Т. Интеграционность и междисциплинарность в социогуманитарном пространстве // Труд и социальные отношения. 2008. № 5. С. 20.


[Закрыть], не стоит переоценивать ее эвристический потенциал, поскольку теория права, например, уже давно знакома с методикой интегративного (комплексного) познания, и сама она изначально развивалась как внутренне и внешне междисциплинарная наука. И кроме того, междисциплинарность имеет свои поисковые границы, не гарантирующие получения холистического знания об объектах исследования: это все-таки способ многостороннего, но не всестороннего познания. Для правогенеза, можно думать, это лишь очередной, но не последний этап в способах и формах освоении права.