Текст книги "Бог, Рим, народ в средневековой Европе"

Магистр Григорий. Рассказ о чудесах города Рима

Перевод с латыни Олега Воскобойникова и Натальи Тарасовой

Комментарий Олега Воскобойникова

doi:10.17323/978-5-7598-2111-3_69–87

Начинается пролог Магистра Григория о чудесах, некогда в Риме существовавших либо до сих пор существующих, следы которых или память о которых сохраняется по сей день[167]167
  Наш перевод выполнен по последнему критическому изданию Кристины Нарделлы: Nardella Cr. Il fascino di Roma nel Medioevo. Le “Meraviglie di Roma di Maestro Gregorio”. Nuova edizione riveduta ed ampliata. Roma, 2007. Мы учитывали ее не лишенный недостатков и натяжек перевод на итальянский. Когда наша работа была сдана в печать, мы узнали о выходе в издательстве Францисканцев замечательной антологии средневековых и ренессансных рассказов о Риме в переводе и с комментариями И.В. Кувшинской. В ней нашлось место и Магистру Григорию (см.: Воссозданный Рим / пер. с лат., коммент., вступ. ст. И.В. Кувшинской. М., 2020. С. 43–66). Это вполне профессиональный перевод, пусть и сделанный по старому изданию. Мы решили не отказываться от нашего начинания, поскольку нам кажется, что два перевода именно этого небольшого сочинения вполне достойно дополнят друг друга.


[Закрыть].

Изложить на письме то, что, по моим сведениям, в Риме особенно достойно восхищения, меня побудила просьба моих друзей, особенно магистра Мартина, господина Фомы и многих других моих любезных знакомых. Я, однако, очень боюсь своим неуместным рассказом вмешиваться в ваши священные занятия, испортить сладость от чтения Священного Писания, стыдно мне грубым слогом оскорбить слух, привычный к речам величайших ученых: кто же угощает сухим и грубым ужином гурманов? Поэтому я медлил с выполнением обещания и за труд принялся нехотя, ведь, как подумаю, сколь на самом деле груб мой стиль, частенько, уже взяв было перо, я мысленно отказывался от задуманного. Но в конце концов голос друзей победил во мне застенчивость, и вот, чтобы не препятствовать правде, которую я обещал рассказать, грубой и неопытной рукой я взялся за калам и, как мог, написал обещанный труд.

Пролог завершается. Начинается рассказ о чудесах города Рима, которые были созданы либо волшебной наукой, либо человеческим трудом.

I. По-моему, большое восхищение вызывает вид всего города, где столько башен, столько дворцов, что их никому из людей не пересчитать. Когда я вначале увидел его издалека, со склона горы, мой пораженный ум припомнил слова Цезаря, сказанные, когда он, победив галлов, пересек Альпы, «дивясь стенам родимого Рима»:

 
Этот приют божества неужели покинут бойцами
Без понуждений врага? За какой еще город сражаться?
Слава богам…[168]168
  Лукан. Фарсалия. 1. 90–93.


[Закрыть]
 

и так далее. Чуть дальше: «Брошен трусливой толпой город», «вместительный даже для человечества», и, обращаясь к Риму, он называет его «подобием высшего бога»[169]169
  Там же. 1. 511–514.


[Закрыть]. Уже давно восхищаясь его непостижимой красотой, я про себя возблагодарил Бога, который в величии своем щедро украсил творения людей. Пусть Рим в целом разрушается, ничто нетронутое с ним не сравнится, поэтому некто говорит:

 
Нет тебе равного, Рим; хотя ты почти и разрушен
Но о величье былом ты и в разрухе гласишь[170]170
  Хильдеберт Лаварденский. Первая элегия о Риме. Ст. 1–2 / пер. Ф.А. Петровского // Памятники средневековой лат. лит. X–XII веков. М., 1972. С. 210.


[Закрыть].
 

Эта разруха, как я полагаю, явственно указывает на бренность всего преходящего мира, в особенности потому, что Рим, глава всего преходящего, слабеет и клонится к упадку.

II. У этого города четырнадцать врат, вот их названия: Золотые, Латинские, Священные, Соляные, Марциевы, Ливиевы, Коллатиновы, Фламиниевые, Нуманциевы, Аппиевы, Тибуртинские, Аквилейские, которые теперь называются именем св. Лаврентия, Ослиные[171]171
  Этот список (в котором почему-то не 14, а 13 врат) отражает и многовековые изменения в названиях, и антикварные интересы автора. Идентификация врат зачастую затруднительна, в том числе из-за ошибок переписчиков, особенно типичных в транскрипции личных имен и топонимов. Так, porta Livia вполне могла быть Lavicana. В списке нет и топографической логики, скорее, свидетельство личного опыта и устной традиции. В результате перед нами список, сильно отличающийся от всех известных по другим версиям «Чудес» и прочим описаниям и свидетельствам.


[Закрыть]. Но первым делом я расскажу о бронзовых статуях этого города.

III. О первой бронзовой статуе

Первая бронзовая статуя изображает того быка, под видом которого, согласно мифу, Юпитер обманул Европу. Эта скульптура, стоящая на валу крепости Кресценция, сделана с таким мастерством, что смотрящим на нее кажется, будто она мычит и движется.

IV. О второй [бронзовой] статуе

Другая бронзовая статуя находится перед дворцом папы: это огромный конь со своим всадником[172]172
  Уже «Айнзидельнский итинерарий» VIII в. знает два конных памятника Константину, из которых один мог украшать форум, другой – быть существующим по сей день знаменитым «Марком Аврелием» (сейчас в Капитолийских музеях). Правильная идентификация впервые была предложена гуманистом Платиной, придворным Сикста IV, но бытование имени Марка в представленном у Григория фольклоре тоже что-то значит. Информантами Григория в данном случае в противовес россказням местных и приезжих выступает сама курия, поэтому резонно предположить, что идентификация всадника с первым христианским императором, якобы подарившим Рим папе, была неудобной для Церкви. Тем не менее уже Карл Великий был так восхищен этим памятником, что приказал перевезти из Равенны в Аахен бронзовую конную статую Теодориха Великого, якобы намереваясь воссоздать в любимой резиденции нечто подобное Латерану.


[Закрыть]. Чужестранцы зовут его Теодорихом, римляне – Константином, а кардиналы и клир – то Марком, то Квинтом Квирином[173]173
  Квирин – «копьеносный», один из эпитетов Марса, Януса, затем Ромула, Антония, Августа.


[Закрыть]. Этот памятник чудесного искусства в древности возвышался на четырех бронзовых колоннах перед алтарем Юпитера на Капитолии, но св. Григорий снял всадника и коня, а колонны поставил в церкви св. Иоанна Латеранского. Римляне же поставили всадника с конем перед папским дворцом. Конь, всадник и колонны были покрыты прекрасной позолотой, но она пострадала во многих местах – где от жадности римлян до золота, где от времени. Наездник восседает, подняв правую руку так, словно обращается к народу или повелевает, а левой держит удила, поворачивая голову коня вправо, будто тот хочет идти в другую сторону. Между ушами коня сидит птица, которую называют кукушкой, а под копытом скорчился карлик, являющий собой чудесный образ умирающего на последнем издыхании. Этому удивительному произведению давали самые разные имена и столь же по-разному объясняли его происхождение. Я отброшу бессмысленные сказки других путешественников и римлян и насчет возникновения этой статуи поведаю то, что я узнал от пожилых людей, кардиналов и ученых.

Те, кто называют его Марком, так объясняют его происхождение: царь Мизии, хотя и карлик ростом, но поднаторевший в нечестивом искусстве черной магии пуще всех смертных, подчинив себе соседних царей, напал на царство римлян и легко победил их в многочисленных сражениях. С помощью магии он так сковывал силу врагов и их оружия, что те фактически лишались способности бить и сечь мечом. Без труда победив во всех боях, он заставил римлян укрываться в замках и в конце концов осадил их. Осажденные римляне не смогли найти помощь. Этот маг каждый день перед восходом в одиночестве выходил из лагеря на такое расстояние от замка, с которого слышно было пение птицы. В поле он в одиночестве ворожил и с помощью тайных слов и могущественных заклинаний добился того, чтобы римляне не могли с ним справиться. Когда это стало известно римлянам и они увидели, что он постоянно выходит за пределы лагеря, они пошли к ловкому воину Марку и пообещали ему великие почести, если тот не побоится опасности ради освобождения города от осады, дали слово подчиниться его власти и поставить памятник на века. Он милостиво согласился, и, как только союз был заключен, они ночью пробурили стену и вал с той стороны, где обычно выходил царь, чтобы могли пройти воин с конем. Затем они поведали Марку свой план: он должен был выйти ночью и напасть на оставившего свой лагерь царя Мизии, не с оружием – ведь оружием его невозможно было ранить, – но взять его голыми руками и привести в крепость. Он полностью принял их план и с наступлением полуночи покинул стены. Пока он, бодрый духом, ждал рассвета, кукушка, как всегда, запела, предвещая восход солнца. Предупрежденный этим сигналом всадник сел на коня, увидел без толку колдовавшего царя, рванул вперед, схватил мага голыми руками и повез в замок. Привезя его к народу, Марк бросил его под ноги коня (ведь оружие его не брало), потому что люди боялись, что тот высвободится, если ему разрешат сказать хоть слово. Затем, открыв врата, римляне убили царя, напали на его растерявшееся войско, множество воинов убили, посекли и взяли в плен. Ничто из добычи не пошло в казну, но, согласно оговоренной плате за это благодеяние, Марку поставили памятник – с конем, потому что тот помог быстрым бегом, и с птицей, поскольку она возвестила приход дня. А под ноги коня поместили карлика, ведь его затоптал конь.

V. Другое объяснение происхождения этой скульптуры

Те, кто называет всадника Квинтом Квирином, объясняют его происхождение так: когда государством правил Квинт Квирин, во дворце Саллюстия в земле разверзлась большая трещина, из которой вырвались серистый огонь и отравленный воздух. Из-за этого распространилось тяжелое поветрие, унесшее жизни множества римлян. Поскольку губительная эпидемия ежедневно разрасталась, спросив у Феба, они узнали, что чума не прекратится, пока кто-нибудь из римлян по собственной воле не бросится в пропасть, поставив спасение народа выше своего собственного. Они обратились к одному римскому гражданину благородного происхождения, но по возрасту и малодушию коротавшему жизнь, бесполезную и для себя самого, и для города. Они попросили его принести себя в жертву на благо всего города при условии, что они одарят все его потомство и включат их в число правителей. Тот же категорически отказался, ответив, что никакая слава потомков ему не поможет, если он живьем сойдет в Тартар. Во всем городе невозможно было найти никого, кто согласился бы за любую награду пожертвовать собой. Тогда Квинт Квирин обратился к собранию горожан: «Часто я стоял на пороге смерти, идя через превратности войны за общее благо. И вот теперь, когда не нашлось никого, кто поставил бы благополучие народа выше своего, я, владыка мира и государь этого города, готов войти живым во врата подземного царства ради спасения граждан. И я хочу, чтобы все, что обещано трусам, безукоризненно было исполнено в отношении моей жены, детей и всех моих потомков». Сев на коня, он на глазах у всех устремился к пропасти, да так легко и радостно, словно спешил на пир. Тотчас же какая-то птица, по виду кукушка, вылетела оттуда, расщелина сомкнулась и чума ушла. Освобожденные же от столь страшного поветрия римляне увековечили его великий подвиг в памятнике. Они добавили коня, потому что Квинт Квирин пожертвовал собой за всех, сидя на коне, между ушей коня поместили птицу, которая вылетела из трещины, а под ногами – карлика, который возлежал с его женой.

VI. О третьем бронзовом памятнике

Третий памятник – изображение Колосса[174]174
  Магистр Григорий восхищается фрагментами (головой, левой рукой и сферой) необыкновенной статуи, выставленными на колоннах на площади Латеранского холма. Они были также изображены Паулино Венецианцем в начале XIV в. на его знаменитой схеме Рима. В описании, дополненном историей о статуе в изначальном виде, он называет ее Колоссом Нерона. Между тем, возможно, статуя была поставлена в честь Константина.


[Закрыть], которого некоторые считают статуей Солнца, а другие – изображением Рима. Удивительно, как такую громаду возвели, закрепили, и как она вообще могла устоять. В самом деле, я нашел запись, что Колосс имел 126 футов[175]175
  Свыше 38 метров.


[Закрыть] в высоту. Эта огромная статуя стояла на Эродиевом острове[176]176
  Insula Herodiana. Григорий смешивает термин римской топографии insula (в Риме – небольшой квартал или многоквартирный дом, но буквально – «остров») с собственно островом, а Родос по созвучию превращается в Herodiana. Автор прекрасно понимает, что Рим стоит не на море и что маяку здесь не место, знаменитое чудо света вклинивается в ткань повествования о городе довольно неожиданно, но объясняется общей логикой каталога чудес. Квартал за амфитеатром Флавиев в XII столетии из-за статуи Нерона называли островом Колосса, insula Colosei, откуда и Колизей.


[Закрыть], над Колизеем, на 15 футов[177]177
  4,5 метра.


[Закрыть] возвышаясь над самыми высокими точками города. В правой руке он держал шар, в левой – меч: шар обозначает мир, а меч – военную силу. Меч римляне поместили в левую руку, а шар – в правую, потому что менее достойно приобретать что-то, чем сохранять приобретенное. Вот один знаток философии и говорит:

 
Высшие блага легко вы даете, о боги, – но трудно
Вам этот дар защищать![178]178
  Лукан. Указ. соч. 1. 510–511.


[Закрыть]
 

Так, сильной стороне вверяется шар, а слабой – меч, не иначе как потому, что они меньше сил потратили, чтобы завоевать мир, чем чтобы его сохранить. Этот бронзовый памятник, полностью покрытый императорским золотом, сиял в темноте. Он, безусловно, был самым необыкновенным из всех, потому что всегда следовал за Солнцем, обращаясь к нему лицом, поэтому многие считали его изображением Солнца. Пока Рим процветал, всякий приезжий, преклонив колени, молился этой статуе, в его почитаемом образе воздавая честь самому городу. Однако после того, как были разрушены и обезображены все римские статуи, св. Григорий уничтожил эту скульптуру следующим образом: не в силах никакими средствами снести такую громаду, он приказал развести под идолом большой костер, превратил великую статую в грубую материю и вверг ее в древний хаос. Однако голова и правая рука со сферой уцелели в пожаре. Теперь они стоят на мраморных колоннах перед папским дворцом всем на удивление. Хотя они страшно велики, но хвалы достойно мастерство создателя: в них есть все, что составляет совершенную красоту головы или руки человека, а искусное литье удивительным образом превратило твердую бронзу в мягкие волосы. Если внимательно посмотреть на эту статую, кажется, будто она двигается и разговаривает. Рассказывают, что ни одну статую так не оберегали, как эту.

VII. О смешной статуе Приапа

Есть еще одна бронзовая статуя, очень смешная, которую называют Приапом[179]179
  Мальчик, вынимающий шип из стопы, отождествлялся в Средневековье с разными персонажами. Магистр Григорий считает, что увидел Приапа с мужскими признаками, которые кажутся ему особенно большими, возможно, из-за расположения статуи на высокой колонне.


[Закрыть]. Опустив голову, словно намереваясь вытащить из ноги застрявший шип, он всем своим видом показывает, как ему больно. Если ты посмотришь на то, что он делает, увидишь удивительной величины гениталии.

VIII. О множестве статуй

Среди всех необыкновенных произведений искусства, которые некогда находились в Риме, большого удивления заслуживают статуи, которые называются «Спасение граждан». С помощью магического искусства такие статуи посвящали всем народам, которые оказывались под римским владычеством. Не было ни одного народа, ни одной страны, подчиненных Римской империи, чьи изображения не стояли бы в некоем доме. Дом этот сохранил бо́льшую часть стен, а подвалы его внушают страх и кажутся неприступными. Когда-то статуи стояли в этом доме по порядку, у каждой на груди было написано имя народа, чей образ она являла, а на шее висел колокольчик из серебра – самого звонкого металла. Днем и ночью их неустанно охраняли жрецы. Если какой-то народ пытался поднять мятеж в Римской империи, его статуя начинала двигаться, на шее звенел колокольчик, и жрец тут же передавал его имя государям. Над домом с этими священными статуями стоял бронзовый воин с конем: он всегда следил за движением статуи и направлял копье на тот народ, чья статуя приходила в движение. Получив такой точный сигнал, римские правители незамедлительно направляли войска, чтобы подавить восстание: так, предупредив нападение, им часто удавалось легко и без крови подчинить себе противников до того, как те соберут войска и обозы. Также говорится, что в этом доме горел неугасимый огонь. Когда мастера спросили, как долго будет существовать это удивительное произведение, он ответил: «Пока дева не родит». Кроме того, говорят, будто воин вместе с домом обрушился с оглушительным грохотом в ночь, когда у Девы родился Христос, и искусственное, магическое пламя справедливо погасло потому, что родился истинный и вечный свет. Вероятно, лукавый враг потерял способность обманывать людей, когда Бог вочеловечился.

IX. О железной статуе Беллофоронта[180]180
  Беллофоронта – т. е. Беллерофонта. Античные имена, звучавшие непривычно, нередко трансформировались средневековыми переписчиками. Источник Григория, скорее всего, «О семи чудесах света» пс. – Беды Достопочтенного (Ps.-Beda. De septem mundi miraculis // PL. 90. Col. 961–962).


[Закрыть]

Было также в Риме замечательное чудо – висевшая в воздухе железная статуя Беллофоронта с конем: никакая цепь не поддерживала его сверху, и столб не служил опорой. Магниты, помещенные со всех сторон арки, притягивали его к себе с одинаковой силой, это и удерживало его в равновесии. А весил он примерно 15 тысяч фунтов[181]181
  6,8 тонны.


[Закрыть] железа.

X. О термах Аполлона Бианского

Существуют еще весьма примечательные термы Аполлона Бианского[182]182
  То есть Аполлония Тианского, неопифагорейского мыслителя времен Северов, прослывшего магом. Купальня могла располагаться надалеко от Латерана, где «Папская книга» («Liber pontificalis») фиксирует существование термального комплекса, отреставрированного папой Адрианом I (772–795) наряду с акведуком Клавдия. Античные подводы серистой воды в столицу могли частично использоваться на рубеже XII–XIII вв. О ее целебных свойствах хорошо знали, о чем свидетельствует, например, поэма Петра Эболийского «Названия и достоинства целебных источников Поццуоли и Бай», написанная в 1220-е годы для Фридриха II. См. наше издание латинского текста и перевод А.Ю. Виноградова в кн.: Воскобойников О.С. Душа мира. Наука, искусство и политика при дворе Фридриха II (1200–1250). М., 2008. С. 454–489. Последнее издание: Pietro da Eboli. De Euboicis aquis / ed., trad. e commento a cura di T. De Angelis. Firenze, 2018.


[Закрыть], которые до сих пор находятся в Риме. Аполлон Бианский изготовил их с помощью удивительного адского искусства, смешав в бронзовом сосуде серу и черную соль; готовую купальню он растопил одной священной свечой и поддерживал в ней жар с помощью постоянно горевшего огня. Эту купальню я сам видел, вымыл в ней руки и, заплатив за вход, отказался там купаться из-за зловония серы.

XI. О театре в Гераклее

Не стыдно отнести к необыкновенным памятникам замечательный театр в мраморной скале в Гераклее. Он высечен таким образом, что все помещения, все сиденья по кругу, все выходы и входы представляют единую каменную массу. Все это творение стоит на шести раках, высеченных из той же скалы. Там никто – ни наедине, ни в компании с другим – не может ничего сказать по секрету, чтобы этого не услышали все сидящие вокруг.

XII. До сих пор мы говорили о том, что особенно достойно восхищения. Теперь же я немного расскажу о мраморных скульптурах, которые были либо уничтожены, либо искалечены св. Григорием, в первую очередь о той, что особенно красива.

XIII. Эту статую римляне посвятили Венере, изобразив ее нагой, как она, согласно мифу, предстала Парису в безрассудном состязании с Юноной и Палладой[183]183
  Возможно, речь идет о статуе из Капитолийских музеев, которую нашли около 1670 г. напротив церкви Сан-Витале.


[Закрыть]. Глядя на нее, легкомысленный судья и «молвил, богинь рассмотрев: Лучшая – Матерь Любви»[184]184
  Овидий. Наука любви. I, 248 / пер. М.Л. Гаспарова // Он же. Элегии и малые поэмы / сост. М.Л. Гаспаров. М., 1973. С. 152. (Б-ка антич. лит.).


[Закрыть]. Этот образ из паросского мрамора высечен столь искусно, что кажется живым творением, а не статуей: кажется, будто она стыдится своей наготы, краснеет лицом, а глядящему сблизи чудится, будто под снежно-белыми губами бежит кровь. Хотя она стояла в двух стадиях[185]185
  То есть примерно в 370 метрах.


[Закрыть] от моего жилища, я трижды приходил смотреть на нее, словно ее несказанная красота притягивала к себе неведомой магической силой.

XIV. Недалеко отсюда есть мраморные кони невероятного размера, искусной работы. Говорят, что это изображения первых математиков[186]186
  Речь идет о Диоскурах, по сей день стоящих на Квиринальской площади. «Чудеса» идентифицировали их с «философами и гадателями (sic!) Фидием и Праксителем».


[Закрыть]. Этими конями их наградили за смекалку.

XV. Рядом с ними, под двумя арками, лежат мраморные статуи двух старцев, каждая 40 футов[187]187
  То есть свыше 12 метров.


[Закрыть] в длину. Одного из них называют Соломоном, другого – изображением Отца Либера[188]188
  Отождествлялся с Вакхом.


[Закрыть]. Тот, кто считается Вакхом, держит в руке лозу, а Соломон – скипетр[189]189
  Речь идет о статуях рек Тибра и Нила, созданных в связи с завоеванием Египта и сегодня располагающихся на Капитолийской площади перед лестницей дворца Сенаторов.


[Закрыть].

XVI. О дворце Рогатых

Неподалеку от этих статуй стоит дворец Рогатых – просторная и очень высокая постройка, внутри которой множество скульптур и все – с рогами. Одна из них далеко превосходит остальные по размеру и зовется Юпитером Песчаным[190]190
  Servius. Commentarium in Eneiden. IV, 196 [Electronic resource]. URL: http://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3Atext%3A1999.02.0053%3Abook%3D4%3Acommline%3D196 (date of access: 20.12.2020).


[Закрыть]. Но мне кажется, что доверять следует скорее тем, кто считает Рогатых неким семейством, которое и построило этот дворец: они были знатными и сильными мужами в городе, с неприятелями и согражданами вели себя гордо и жестоко, поэтому жители и прозвали их Рогатыми.

XVII. О дворце Диоклетиана

Не могу не упомянуть дворец Диоклетиана, в котором хранится «града творенье»[191]191
  Ср.: Вергилий. Энеида. V, 118 / пер. С. Ошерова // Он же. Сочинения. М., 1994. С. 200. Под дворцом Диоклетиана следует понимать Термы, построенные на самом деле Максимианом в 298–306 гг.


[Закрыть]. Мне не под силу описать его невероятную величину, изящество и удивительное устройство. Он так велик, что, проведя там почти целый день, я так и не смог его обойти. Я нашел там такие высокие колонны, что камень не добросишь до капители. Как я узнал от кардиналов, чтобы высечь, отполировать и установить одну такую колонну, сотня человек трудилась целый год. Но не будем об этом, потому что, если согласиться с этим мнением, может показаться, что я отклоняюсь от истины.

XVIII. О храме Паллады

Храм Паллады тоже некогда был великим памятником. С большим трудом разрушенный христианами, обветшавший от старости, он, однако, не исчез: сохранившаяся часть его служит амбаром для кардиналов. Там множество разбитых статуй; среди них удивительное зрелище являет собой лишенная головы статуя вооруженной Паллады, по сей день стоящая на очень высоком куполе. Этот идол глубоко почитался древними римлянами. К нему приводили христиан, и всякий, кто отказывался преклонить перед ним колени в знак почитания, заканчивал свою жизнь в муках. Ипполит с семьей, приведенный к этой статуе, не поклонился идолу и стяжал мученическую смерть, разорванный лошадьми.

XIX. Не могу также пропустить дворец божественного Августа. Это великое здание было столь же блистательным, сколь и его блистательный строитель Август. Полностью выполненное из мрамора, оно в изобилии предоставило ценный материал для строительства римских церквей. Поскольку осталось от него немного, достаточно сказать несколько слов. Сохранился фрагмент пола, на котором я нашел надпись: «Дом божественного милосерднейшего Августа». Будучи государем города и целого мира, он, однако, вовсе избегал, чтобы его называли государем[192]192
  Описываемый памятник не может относиться к Октавиану, поскольку титул clementissimus (Тишайший) известен по надписям лишь с III в. О том, что Октавиан отказывался от титула dominus, Григорий мог знать из Светония (Книга вторая: Божественный Август // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей / пер. М.Л. Гаспарова. М., 1993. Гл. 53. С. 54–55. (Лит. памятники)).


[Закрыть].

XX. Рядом с этим дворцом находится кирпичная стена, спускающаяся с горных вершин. Огромными арками она поддерживает акведук, по которому вода из горных источников целый день течет в город. Когда-то, растекаясь по медным трубам, она попадала во все дворцы. Дело в том, что пересекающая город река Тибр, полезная для лошадей, для людей была непригодна и вредна. Поэтому древние римляне доставляли свежую воду через искусственные каналы, шедшие с четырех концов города, ведь, пока государство процветало, они воплощали в жизнь все, что им хотелось. Вблизи стены акведука, спускающейся к Ослиным воротам, находятся термы Аполлона Бианского, которые тот однажды растопил одной священной свечой, а она, как мы говорили, всегда поддерживала в них горячую воду.

XXI. Неподалеку от этих терм – Аквилеев и Фронтониев дома[193]193
  Возможно, дом Аквилия Галла (по Плинию, на Виминале) и дом семейства Фронти (Fronti) неподалеку от садов Мецената.


[Закрыть]. Но кому же под силу описать все дворцы города Рима, если никому, как я говорил, не удалось их все увидеть? Поэтому я пропускаю и дворец Тиберия, хотя это чудесный и необыкновенный памятник, и дворец Нерона, и замечательную постройку божественного Нервы, и дворец Октавиана. Я умолчу также об удивительном по высоте и искусности Дворце Семи Порогов, о котором Овидий пишет:

 
Солнца высокий дворец подымался на стройных колоннах,
Золотом ясным сверкал и огню подражавшим пиропом[194]194
  Овидий. Метаморфозы. II, 1–2. Имеется в виду построенный Септимием Севером в начале III в. Септизоний (Septizonium) – гигантский нимфеум на Палатине, в Средние века называвшийся Septem Solia. Его путали с храмом Солнца, Septa Solis. Это, возможно, объясняет цитату из Овидия, к Септизонию отношения, естественно, не имеющую.


[Закрыть].
 

XXII. О дворце Шестидесяти императоров

Кто сможет описать дворец Шестидесяти императоров? Хотя он почти полностью разрушен, поговаривают, что он до сих пор стоит потому, что современные римляне не смогли сломать такую громаду.

XXIII. О Пантеоне

Коротко опишу Пантеон, который некогда был языческим храмом всех богов или, лучше сказать, демонов. Сегодня этот дом освящен церковью в честь всех святых и назван по антономасии Санта Мария Ротонда – как бы по имени первой и главной из них, хотя это храм всех святых. У него просторный портик, стоящий на многочисленных, чудесной высоты мраморных колоннах. Перед ним по сей день стоят раковина и другие чудесные вазы из порфира, львы и прочие изваяния из того же мрамора. Я сам измерил длину этого дома: она составляет 266 футов[195]195
  Свыше 81 метра. Раковина, concha, – возможно, саркофаг, впоследствии оказавшийся в Латеране. Львов идентифицируют с египетскими львами из серого гранита. Судя по всему, Григорий называет порфиром, точнее – порфировым мрамором, любой твердый камень, например, гранит Ватиканского обелиска. В Средние века древний порфир очень ценили, но нередко называли им напоминающие его отдаленно, но более доступные мраморные породы.


[Закрыть]. Когда-то его крыша была полностью покрыта золотом, но по своей бесконечной алчности и «золота жажде проклятой»[196]196
  Ср.: Вергилий. Энеида. III, 57. С. 162.


[Закрыть] римский народ соскоблил золото и обезобразил храм своих богов. Движимый неизбывной жадностью, римлянин – и прежде, и ныне – шел и идет на любое злодейство[197]197
  Историк VIII в. Павел Диакон сообщает, что бронзовые плиты с крыши Пантеона снял византийский император Констант II в 663 г. Павел Диакон. История лангобардов / пер. Ю.Б. Циркина. СПб., 2008. С. 159 (V, 11). (Азбука-классика).


[Закрыть].

XXIV. О триумфальной арке Августа

Рядом с этим храмом находится триумфальная арка Цезаря Августа, на которой я нашел такую надпись: «РИМСКИЙ НАРОД ВОЗДВИГ ЭТОТ ПАМЯТНИК, КОГДА НАД МИРОМ УСТАНОВИЛОСЬ РИМСКОЕ ГОСПОДСТВО И ГОСУДАРСТВОМ УПРАВЛЯЛ АВГУСТ», то есть как вечная память для потомков о такой большой победе и великолепном триумфе. Арка возведена из мрамора и состоит из множества частей. По всей длине ее висят каменные плиты, на которых изображены портреты тех, кто возглавлял войско, или мужественно погиб в сражении, или как-то еще отличился в борьбе с врагами. Среди них выделяется портрет Августа, самый большой из всех, тщательно и чудесно высеченный в момент триумфа и победы над своими врагами так, что все его могут узнать. Со всех сторон здесь показаны войска и страшные битвы, глядя на которые кажется, что перед тобой разворачивается настоящая война. С чудесным мастерством там представлено сражение при Акциуме, в котором Цезарь[198]198
  То есть Август.


[Закрыть] одержал неожиданную победу, затем он преследует Клеопатру, спасающуюся на биреме; делая вид, что сдается в плен, она подчиняется; наконец, эта вырезанная в паросском мраморе гордая женщина прижимает к груди змей и, бледнея, умирает[199]199
  Ср.: «Как побледнела она среди сечи в предчувствии смерти» (Вергилий. Энеида. VIII, 709. С. 279).


[Закрыть].

В этой сече Цезарь Август стяжал величайшую славу, и вот каким образом он отпраздновал свой триумф: четыре белых коня везли золотую колесницу, в которой он сидел, облаченный в тогу, расшитую золотом и драгоценными камнями; коней вели четыре самых благородных римлянина; перед ним длинной вереницей шли плененные цари, полководцы и командующие со связанными за спиной руками, а за ними со всей торжественностью шла толпа. Сражения и славные деяния Августа были записаны там на языке всех народов, которые проживали тогда в Риме, и люди не прекращали читать и пропевать их во время триумфа. Кроме того, его победа была изображена и на плитах, чтобы те, кто не мог услышать его похвалу, мог узреть ее. Не переставая петь, с неописуемым ликованием, они сопровождали его на Тарпейскую скалу до Капитолия, где он в знак великой победы повесил над куполом оружие, которым пользовался сам и отобрал у врагов. Там Сенат, отцы и римский народ выдали ему последнюю провинцию, чтобы весть о триумфе и слава об этой победе воссияли на весь мир. Как я только что описал, арка с высеченными скульптурами полностью отображает эту историю.

XXV. Я также видел множество других триумфальных арок, но они похожи на эту и по архитектуре, и по скульптуре. Поэтому, описав одну, мы засвидетельствовали и достоинство других, ведь каждая арка, украшенная с изумительным искусством, являет взору зрителя битву победителя, его великие деяния, необычайное достоинство наших предков.

XXVI. Об арке Помпея

А вот весьма примечательная триумфальная арка Помпея Великого, которую он получил за победу, одержанную над Митридатом и его сыном Фарнаком. Они 40 лет восставали против римлян. Наконец, став пиратами, они разгромили и обратили в бегство Силлу[200]200
  Имеется в виду Луций Корнелий Сулла.


[Закрыть], посланного против них. Тогда послали Помпея, и тот, воспользовавшись фортуной, быстрее чем за месяц, превзойдя все ожидания римлян, полностью победил Митридата с его сыном и войсками. Позже, прежде чем вернуться в Рим, Помпей победил бо́льшую часть Востока и сделал ее римским данником. Он взял с них горы золота и серебра, которые долго несли во время его триумфа. Все это по сей день отображают скульптуры его триумфальной арки.

XXVII. О триумфальной колонне Фабриция

Я также видел триумфальную колонну Фабриция, которую римляне установили в его честь после того, как он победил Пирра, царя Эпира. В Риме, мне кажется, нет ничего выше: она круглая и полая, как дымоход. На нее похожи еще четыре колонны, римляне называют их мраморными трубами. Они весьма массивны, но кажутся очень стройными благодаря своей высоте. Мне еще не удалось узнать, в честь кого они сооружены, но, Бог даст, вернусь в *** из этого странствия, изучу более внимательно, без спешки то, что сегодня еще неясно или неизвестно, а после охотно поделюсь результатами с друзьями. А пока вернемся к уже известному – колонне славного Фабриция. Его враг Пирр восхвалил его таким панегириком: Фабриций связал некоего Филиппа, лекаря Пирра, и выслал ему, поскольку тот предложил жизнь своего государя в обмен на золото. Тогда Пирр сказал послам Фабриция: «Нечему удивляться, ведь это Фабриций, которого так же трудно сбить с честного пути, как солнце – с орбиты». И отослал обратно все золото, на которое собирался купить Рим, поскольку не мог взять его силой. Поэтому Лукан пишет:

 
Клад, за который царю себя ты не продал, Фабриций[201]201
  Лукан. Указ. соч. III, 160.


[Закрыть].
 

Все эти и многие другие деяния Фабриция представлены на колонне.

XXVIII. О триумфальной арке Сципиона

Там также стоит триумфальная арка Сципиона, построенная для него римлянами после того, как он сразил Ганнибала. Сципион победил его, сильнейшего врага римлян, в конной битве и впервые подарил римлянам надежду на победу. У Ганнибала был свой демон, который уговорил его заключить мир со Сципионом. Был дан приказ похоронить павших воинов и установлено трехдневное перемирие. У Ганнибала состоялся личный разговор со Сципионом. Когда же они встретились на четвертый день, две необычайно больших собаки сопровождали Ганнибала к месту переговоров. Узнав об этом, Сципион отказался идти на переговоры. Затем, начав битву, обе стороны сражались без устали, и Ганнибал был вынужден бросить свой лагерь. Но на следующий день он был разбит в другом тяжелом бою и бежал к царю Лирку. Во второй раз побежденный Сципионом, Ганнибал, понимая, что не в силах бежать, выпил яд, который носил в кольце, и умер во сне. Итак, спасенные от злейшего врага, которого они и сегодня еще ненавидят, римляне, не жалея средств, поставили Сципиону эту триумфальную арку, на которой изображено все здесь описанное.

XXIX. О пирамидах, то есть о гробницах государей

Теперь добавлю немного о пирамидах. Пирамиды – это гробницы государей, необыкновенной величины и высоты, с остроконечной вершиной, наподобие конуса. Первой я увидел пирамиду Ромула. Она находится перед замком Кресценция, рядом с церковью св. Петра; чужестранцы выдумывают, что изначально она была кучей зерна апостола Петра; а когда ей завладел Нерон, она превратилась в каменистый холм такой же величины. Все это, конечно, вздор, какой обычно болтают чужестранцы. У каждой пирамиды есть высеченная из мрамора, скрытая внутри раковина, в которую клали тело покойного.

XXX. О пирамиде Августа

Рядом с Латинскими воротами я увидел пирамиду Августа, сложенную из квадратных камней, скрепленных железом так, что и по сей день время не лишило ее ни одного камня.

XXXI. В Риме множество пирамид, но среди них особенно достойна восхищения пирамида Юлия Цезаря, сооруженная из порфирового монолита. В самом деле, удивительно, как громадину такой высоты можно было рассечь и надежно установить, ведь говорят, что ее высота составляет 250 шагов. На вершине она увенчана бронзовой сферой, в которой хранятся прах и кости Юлия Цезаря. Кто-то с изумлением сказал о пирамиде:

 
Если здесь камень один, с какой он уловкой возвигнут?
Если же много камней, стыки попробуй найди!
 

Считается, что она стоит на том месте, где кто-то передал направлявшемуся в Сенат Юлию Цезарю письмо, в котором раскрывался коварный заговор против него. Среди прочего там было написано, что он будет жестоко убит, если в тот день пойдет в Сенат или на Капитолий. Взяв письмо, Цезарь сказал посыльному: «Сейчас я должен поговорить с моим звездочетом, после заседания Сената посмотрю ваше письмо». Подозвал к себе звездочета, который предсказывал Цезарю смерть в день календ, и сказал ему: «Сегодня календы, а я все еще жив». Звездочет ему ответил: «Да, календы, но они еще не прошли, и хорошо, если я окажусь не прав!» Цезарь сразу пошел дальше и пришел на Капитолий. Там он получил 24 удара кинжалами от Брута, Кассия и их приспешников и умер на Капитолии. Правда, Марк Светоний, которому я доверяю больше остальных, говорит, что его убили рукоятками кинжалов, не оставив на теле следов ран, поэтому, говорят, он был вознесен в сонм богов. А Марон так вещает в эпитафии:

 
Светлый, дивится теперь вратам незнакомым Олимпа,
Ныне у ног своих зрит облака и созвездия Дафнис.
Вот почему и леса ликованьем веселым…[202]202
  Вергилий. Буколики. V, 56–58. С. 42.


[Закрыть]
 

и так далее. Письмо же о заговоре нашли в его левой руке. Так-то Цезарь, государь и властелин круга земного, первый, кто, поправ свободу, заполучил императорскую власть, превратился в горстку пепла, заключенную в этой бронзовой сфере. Иностранцы называют эту пирамиду иглой св. Петра. Они силятся пролезть под ней, в том месте, где на четырех бронзовых львах лежит камень, и сочиняют, что тот, кому удается проползти под глыбой, очищается от грехов и совершает истинное покаяние.

XXXII. Об Александрийском маяке

Великое чудо – Александрийский маяк: как установили его посреди моря на стеклянных крабах? Как вообще можно было создать таких больших крабов из стекла? Как вывезти в море, не разбив? Как цементный фундамент под крабами под водой не разрушается? Диву даешься, как не растворяется в воде цемент, крабы не рушатся, а фундамент не разваливается под огромным весом: все это совершенно поразительно. Исидор, правда, говорит, что существует какая-то пыль такого свойства, что, смешиваясь с водой, она снова превращается в пыль под воздействием огня или солнца, а в воде твердеет, словно камень. Впрочем, цель нашего сочинения не в том, чтобы разбираться в причинах чудес.

XXXIII. Оставим Колизей, дворец Тита и Веспасиана. Кто, в самом деле, может описать его искусное устройство и величину? Рядом с этим дворцом находится изображение беременной свиньи: найдя ее, Эней, следуя пророчеству Элена, сына Приама, в том месте должен был основать город, предназначенный судьбой властвовать над миром. Об этом Вергилий говорит следующее:

 
…ты огромную веприцу встретишь,
Будет она лежать на траве, и детенышей тридцать
Белых будут сосать молоко своей матери белой[203]203
  Вергилий. Энеида. VIII, 43–45. С. 262.


[Закрыть].
 

Эта скульптура прекрасно сработана из белейшего паросского мрамора, а к соскам ее льнут тридцать поросят.

XXXIV. В портике перед зимним дворцом папы стоит бронзовая статуя волчицы, которая, как говорят, вскормила Ромула и Рема[204]204
  Знаменитая Капитолийская волчица, знакомая античным текстам и считавшаяся этрусской работой, как показала реставрация, является средневековой копией с ныне утерянного оригинала. Анна Мария Карруба осторожно датирует ее в широком промежутке – между временем Адриана I и XIII столетием (Carruba A.M. La Lupa Capitolina. Un bronzo medievale. Roma, 2006). Следуя логике автора и приведенным ею параллелям, я склоняюсь к максимально ранней датировке, VIII–IX вв., когда Римская курия, во многом следуя Каролингам или опережая их, стремилась возрождать символы былого величия Города, в том числе и языческие. Одним из таких возрожденных символов и могла стать отлитая по известной в то время не античной технологии и без точного следования древней иконографии волчица. Баран не сохранился, но описание Григория подсказывает, что он мог видеть именно эту волчицу, повернувшую голову и оскалившую зубы. Собственно зимним Латеранский дворец стал на рубеже XII–XIII вв., когда летние отъезды папского двора в близлежащие резиденции в Витербо, на озера и в Ананьи постепенно стали обычными (Paravicini Bagliani A. La vita quotidiana alla corte dei papi nel Duecento. Roma; Bari, 1996. P. 23–54).


[Закрыть]. Но это сказка. На самом деле, то была женщина необычайной красоты, жившая в Древнем Риме. Она нашла брошенных в Тибр Ромула и Рема и вскормила как собственных сыновей. Волчицей же ее прозвали, потому что красотой и чарами она соблазняла мужчин на любовь[205]205
  Lupa на латыни означает и «волчица», и «блудница».


[Закрыть]. Эта бронзовая волчица пытается укусить барана, тоже бронзового, который стоит перед вышеупомянутым дворцом, испуская изо рта струю воды, чтобы можно было помыть руки. Из сосков волчицы тоже когда-то текла вода для омовения рук, но сейчас статую унесли, переломав лапы.