Текст книги "Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней"

Часть 1
Воспитание прагматичного ребенка: детство, потребление и коммодификация

Серена Дайер
1. ВОСПИТАНИЕ РЕБЕНКА-ПОТРЕБИТЕЛЯ
ИГРА, ИГРУШКИ И ОБУЧЕНИЕ ПОКУПКАМ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ XVIII ВЕКА

Успешная детская писательница Мария Эджуорт (1768–1849) и ее отец Ричард (1744–1817) в совместном трактате о воспитании, написанном в 1798 году, утверждали, что «ложные ассоциации, рано повлиявшие на воображение… ведут к неистовым страстям и порокам»7979
  Edgeworth M., Edgeworth R. Practical Education. N. Y.: Self, Brown, 1801. Vol. II. P. 298.


[Закрыть]. Эджуорты полагали: чтобы сознание ребенка не подверглось деструктивным страстям, его нужно заботливо формировать и направлять. При этом под детскими «страстями» подразумевались не просто эмоции. Речь шла о психосоматических переживаниях, которые разум способен преодолеть8080
  Yallop H. Age and Identity in Eighteenth-Century England. L.: Routledge, 2016. P. 19.


[Закрыть]. Общество XVIII века почувствовало, что его сразила новая страсть: мир новых товаров, который завлекал и заманивал покупателей среднего класса, особенно женщин8181
  Kowaleski-Wallace E. Consuming Subjects: Women, Shopping and Business in the Eighteenth Century. Chichester: Columbia University Press, 1997. P. 73–98; Smith K. Sensing Design and Workmanship: The Haptic Skills of Shoppers in Eighteenth-Century London // Journal of Design History. 2012. No. 25. P. 1–10.


[Закрыть]. Женщины, наравне с детьми, считались экономически неграмотными, способными забыть о рациональном потреблении и прельститься миром чувственных материальных наслаждений. Именно поэтому педагогические тексты и дидактические методики сосредоточились на том, чтобы направить и научить детей сопротивляться тяге к покупкам. Главными качествами, необходимыми ребенку, который должен сам регулировать свое потребление, были названы финансовая грамотность и умение разбираться в мире вещей. Именно эти качества прививались детям через отношение к игрушкам и играм.

Центральное место в воспитании ребенка-потребителя заняла игра. Именно внимание к игре в дидактической теории и практике XVIII века отличает педагогов этой эпохи от их предшественников, писавших в начале эпохи Нового времени8282
  O’Malley A. The Making of the Modern Child: Children’s Literature and Childhood in the Late Eighteenth Century. Abingdon: Routledge, 2011. P. 5; также см.: Glaser B. Gendering Childhoods: On the Discursive Formation of Young Females in the Eighteenth Century // Fashioning Childhood in the Eighteenth Century / ed. by A. Müller. L.: Ashgate, 2006. P. 189–198; Müller A. Framing Childhood in Eighteenth-Century English Periodicals and Prints, 1689–1789. L.: Ashgate, 2009; Smith K. The Government of Childhood: Discourse, Power and Subjectivity. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2014.


[Закрыть]. В основе новаторской педагогической мысли лежала концепция детства, предложенная Джоном Локком (1632–1704): представление о душе ребенка как о чистом листе, tabula rasa. Ученый впервые сформулировал эту идею в своем трактате «Мысли о воспитании» 1693 года. Локк утверждал: чтобы ребенок стал разумной взрослой личностью, очень важно воспитывать его с детства, когда ум его еще чист и легко подвержен влияниям8383
  Locke J. Some Thoughts Concerning Education, 7^th edition. L.: A. and J. Churchill, 1712.


[Закрыть]. А для воспитания социально и экономически успешных и разумных покупателей академическое и религиозное образование ребенка должно было, по мнению Локка, дополняться тренировкой хозяйственных и практических навыков. Пожалуй, центральное место в теории философа занимает игра – главная методика педагогического арсенала. В то время, когда работал Локк, игру считали греховным и легкомысленным развлечением, чем-то вроде распущенности, порока8484
  Nardo A. K. The Ludic Self in Seventeenth-Century English Literature. N. Y.: State University of New York Press, 1991. P. 11–12. Также см.: Addy J. Sin and Society in the Seventeenth Century. L.: Routledge, 1989.


[Закрыть]. Но его трактат, распространяемый писателями XVIII века, в том числе Эджуортами, переопределил понятие игры и игровых предметов, сделав их главными инструментами обучения детей (особенно в том, что касается умения сдерживать тягу к вещам).

Ученые давно признали в ребенке потребителя8585
  О более позднем ребенке-потребителе см.: Seiter E. Sold Separately: Children and Parents in Consumer Culture. New Brunswick, NJ: Rutgers University Press, 1995; Cook D. The Commodification of Childhood: The Children’s Clothing Industry and the Rise of the Child Consumer. L.: Duke University Press, 2004; Jacobson L. Raising Consumers: Children and the American Mass Market in the Early Twentieth Century. N. Y.: Columbia University Press, 2005; Khan S. Harnessing the Complexity of Children’s Consumer Culture // Complicity: An International Journal of Complexity and Education. 2006. No. 1 (3). P. 39–59; Cross G. Kids’ Stuff: Toys and the Changing World of American Childhood. L.: Harvard University Press, 2009.


[Закрыть]. В своем передовом исследовании о «новом мире детей» Джон Пламб отдает должное важной роли детей среднего класса в появлении потребительского общества в XVIII веке. Британский историк подготавливает почву для дискуссии о досуге, образовании и общественном положении детей, которая возникла в последние десятилетия в связи с появлением потребительского общества8686
  Plumb J. The New World of Children in Eighteenth-Century England // Past and Present. 1975. No. 67. P. 64–95; и The New World of Children in Eighteenth-Century England // The Birth of a Consumer Society: The Commercialization of Eighteenth-Century England / ed. by N. McKendrick, J. Brewer, J. Plumb. L.: Europa, 1982. P. 286–315.


[Закрыть]. И все же только в послевоенный период XX века ребенок стал считаться автономным, сформированным рекламой игрушек и одежды потребителем8787
  См., например: Seiter E. Sold Separately. P. 51–95.


[Закрыть]. В этой главе я хотела бы разделить рекламу, которую создавали для ребенка-потребителя продавцы, и воспитание идеального ребенка-потребителя, которым занимались педагоги (учителя, родители и писатели). Эти последние тоже использовали игрушки, но в качестве дидактических материалов. Вовлечение вышколенного ребенка среднего класса в процесс покупок было своего рода упражнением, игрой для выработки паттернов потребительского поведения. Доводы, которые я привожу в настоящем тексте, не претендуют на полный пересмотр датировки появления ребенка-потребителя, то есть ребенка, к которому уже напрямую стали обращаться продавцы и реклама. Я буду говорить лишь об осознании обществом необходимости сдержанного потребления (в связи с тем, что материальные соблазны представляют угрозу добродетели и кошельку) и об осознании того, что основы такого потребления закладываются в детстве. Это, в свою очередь, подготовило почву для коммерциализации ребенка-потребителя в XIX и XX веке.

По сути, дидактические материалы и игрушки стали выпускать с середины XVIII века. Они создавались специально для развития потребительских навыков ребенка, точнее говоря, для его финансовой грамотности и умения разбираться в вещах. Родители и педагоги XVIII века стремились защитить своих подопечных, особенно девочек, от чрезмерного воздействия рынка, но при этом не ограждая их от искушений. Наоборот, педагоги решили вооружить будущих потребительниц, снабдить их арсеналом навыков обращения с вещами и деньгами. Это позволило бы детям противостоять взрослому миру коммерции и хорошо ориентироваться в том, с чем вскоре придется столкнуться.

Финансовая грамотность и записная книжка

О финансовой грамотности юных потребителей и об обучении детей арифметике и счетоводству ясно свидетельствуют записные книжки тех времен. Ими, как и предполагалось, пользовались и дети, и взрослые8888
  Connor R. Women, Accounting, and Narrative: Keeping Books in Eighteenth-Century England. L.: Routledge, 2011. P. 5.


[Закрыть]. В записной книжке хранилась бесценная информация, помогавшая ее хозяину нести ответственность за свои расходы. Так, записная книжка была помощником не только в мире финансов, но и в мире человеческих добродетелей8989
  Batchelor J. Fashion and Frugality: Eighteenth-Century Pocket Books for Women // Studies in Eighteenth-Century Culture. 2003. No. 32. P. 1–18.


[Закрыть]. Некоторые записные книжки (как, например, «Важная записная книжка» 1760-х годов) были специально сделаны для детей, чтобы те следили за своими расходами. Эти маленькие книжечки, размером 13 × 8 см, были популярны с середины XVIII века и продавались под разнообразными обложками: для дам, для джентльменов и для детей. Помимо различных практических сведений в них содержались нравоучительные очерки и истории. Ни одна записная книжка не обходилась без страниц дневника, на которых почти всегда имелись колонки для ведения учета. Каждая колонка – «подсчет наличных», «получено», «потрачено» – делилась на ежедневные секции, которые к тому же были еще и услужливо разбиты на фунты, шиллинги и пенсы. Эти книжечки задавали порядок организации финансов, так что и дети, и взрослые могли распоряжаться своими временем и деньгами. Сегодня же они являются уникальным источником информации о практиках детского потребления для историков.

Джон Ньюбери (1713–1767) – плодовитый писатель и культовая фигура в истории детской литературы. Его превозносят как отца детской литературы, и именно ему приписывают основание этого жанра в Лондоне в 1740-х годах9090
  Grenby M. The Child Reader, 1700–1840. Cambridge: Cambridge University Press, 2011. P. 2.


[Закрыть]. Первым изданием Ньюбери для детей стала книжка «Милая маленькая книжечка», которая вышла в 1744 году. Вместе с экземпляром книжки покупатели получали либо мяч (мальчики), либо подушечку для булавок (девочки)9191
  Townsend J. Written for Children. L.: Pelican, 1976. P. 31.


[Закрыть]. Оригинальная реклама, придуманная Ньюбери, и подарки покупателям – все это показывало, как важно привлечь ребенка наглядной и осязаемой вещью (один из первых таких примеров). Мячик и подушечка для булавок использовались в воспитательных целях. Оба предмета были наполовину черные, наполовину красные. Хорошие поступки ребенка отмечались на красной стороне, а плохие на черной – все для того, чтобы «Томми уж точно стал хорошим мальчиком, а Полли – хорошей девочкой»9292
  A Pretty Little Pocket Book, 10^th edition. L.: John Newbery, 1760.


[Закрыть]. Реклама была обращена к взрослым, которые прониклись популярными идеями Локка о воспитании путем развлечения. Игра и игрушки здесь выступали вспомогательным средством для наставления ребенка на путь добродетели.

В уроках Ньюбери добро часто связывалась с финансовой ответственностью. К примеру, в «Важной записной книжке», которая вышла в 1760-е годы и предназначалась как мальчикам, так и девочкам, Ньюбери особенно подчеркивал, что ведение счетов очень важно для финансовой устойчивости семейного союза и его положения в обществе: «[тот], кто ведет счета – ведет свою семью, но кто не ведет счета – ведет свою семью на паперть»9393
  The Important Pocket Book. L.: John Newbery, 1765. P. 1.


[Закрыть]. Другими словами, ведение счетов являлось средством контроля за своей нравственной и финансовой репутацией9494
  Wennerlind C. Casualties of Credit: The English Financial Revolution, 1620–1720. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2011.


[Закрыть]. Эта мысль постоянно повторяется в книжке, а колонки календарной части поделены на «Подсчет денег» и «Подсчет добродетелей». В первой следовало записывать потраченные и полученные деньги, а во второй – хорошие и плохие поступки, часто имеющие отношение к деньгам. Все это походило на воспитательную схему мячика и подушечки для булавок, которые прилагались к «Милой маленькой книжечке». Скажем, в «Важной записной книжке» на страницах-образцах в качестве примера приводились траты на милостыню бедным женщинам и детям. В «Записной книжке для маленьких», которая была в ходу с 1790-х по 1840-е годы и тоже предназначалась именно детям, были такие же страницы счетов9595
  O’Malley A. The Making of the Modern Child. P. 104.


[Закрыть]. Для самостоятельного контроля за деньгами в книжке имелись справочные материалы с таблицей цен за проезд и, что гораздо важнее, с таблицей, обучающей юного читателя счету, в которой имелась справка о том, сколько в фунте шиллингов и пенсов. По задумке, ведение учетных записей было своего рода тренировкой арифметики и подталкивало детей начать самостоятельно распоряжаться небольшими суммами своих карманных денег, следить за тратами и развивать свою собственную финансовую грамотность.

То, что в записных книжках поощрялось обучение детей ведению счетов, было отражением педагогических теорий того времени. Еще в 1690-х годах Локк поддерживал идею обучения детей счетоводству. Он доказывал, что нужно поощрять детей «в совершенстве знать счета купцов и не думать, что это их не касается, только потому, что умение это пришло к нам от торговцев»9696
  Locke J. The Works of John Locke, vol. 8. L.: Rivington, 1824. P. 199–201.


[Закрыть]. Локк советовал учиться сдержанности путем ведения счетов: анализируя свои траты, человек поймет больше, чем если совсем не будет делать покупок.

Мария Эджуорт тоже была поборницей обучения детей счетоводству для усмирения и направления детских представлений о мире вещей. Свои взгляды она высказала в значимой работе «Практическое образование», изданной в 1798 году и написанной Эджуорт совместно с отцом. До этого, в 1796 году, она опубликовала «Помощь родителю», которая была раскритикована современниками и историками за то, что игрушка в ней трактовалась как часть процесса обучения, а не веселых забав9797
  Michals T. Experiments before Breakfast: Toys, Education and Middle-Class Childhood // The Nineteenth-Century Child and Consumer Culture / ed. by D. Denisoff. Aldershot: Ashgate. 2008. P. 33.


[Закрыть]. Для Эджуорт игрушки были неразрывно связаны с хозяйством и миром вещей. Она доказывала, что «нельзя вести хозяйство без того, чтобы дети распоряжались деньгами», а именно своими карманными деньгами. Особенно она советовала именно девочкам иметь записные книжки и записывать туда все свои траты9898
  Edgeworth M., Edgeworth R. Practical Education, II. P. 276.


[Закрыть]. Рациональное использование денег виделось Эджуорт ключевым в процессе осознания ребенком материального мира, особенно в том, что касалось отличия новых вещей (имелись в виду милые, модные безделушки) от старых (имелись в виду долговечные, чиненые изделия, которые заботливо хранились в доме). Карманные деньги, которые Эджуорт советовала давать детям, должны были не служить покупке новых вещей, а тренировать практическое умение распоряжаться финансами.

Учение о практической тренировке покупателя дополняют идеи Анны Летиции Барбо (1743–1825) о том, что детство – это движение от ограниченности к свободе9999
  Robbins S. Lessons for Children and Teaching Mothers: Mrs. Barbauld’ s Primer for the Textual Construction of Middle-Class Domestic Pedagogy // The Lion and the Unicorn. 1993. No. 17. P. 135–151.


[Закрыть]. Барбо была знаменитой поэтессой и эссеисткой, а также ее перу принадлежит несколько детских книжек, в том числе «Уроки для детей» (1778–1779), серия из четырех последовательных учебников для детей от двух до четырех лет. По мнению Мэри Джексон, работа Барбо усилила эмоциональную и материальную зависимость детей раннего возраста от их родителей100100
  Jackson M. Engines of Instruction, Mischief, and Magic: Children’s Literature in England from its Beginnings to 1839. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 131.


[Закрыть]. Однако с каждым годом своей жизни ребенок все больше освобождался и постепенно получал потребительскую свободу, а записная книжка и родительский авторитет оказывали ему необходимую поддержку. Сочетание записной книжки и карманных денег давало детям возможность попрактиковаться в умении делать покупки101101
  Похожий довод приводится и в отношении ребенка-потребителя XXI века в: Jacobson L. Raising Consumers. P. 56–92.


[Закрыть].

Записные книжки, которыми пользовались дети в конце XVIII века, демонстрируют практическое применение методов, предложенных Эджуорт. Отличным примером подобного использования служат записные книжки Фанни Нэтчбулл (урожденной Остин Найт), племянницы Джейн Остин. Начиная с десятилетнего возраста (1804 год) Фанни постоянно вела учет своим тратам. Эта привычка сохранилась у нее и во взрослой жизни (вот пример успешного применения ранних навыков финансовой грамотности!). Записи в ее первых дневниках в основном фиксируют траты на ленты и конфеты: маленькие «тренировочные» покупки, сделанные, вероятно, на небольшие карманные деньги под присмотром взрослых102102
  Архив графства Кент. U951/F24/1-69. Diaries of Fanny Knatchbull, née Austen Knight.


[Закрыть]. Эти расходы карманных денег выполняли функцию обучения и позволяли детям поупражняться в покупках и управлении своим маленьким бюджетом, но все еще под заботливым руководством взрослых.

Харриет Юэлл, дочь Уильяма Юэлла, торговца зерном из Грейт-Ярмута, называвшего себя джентльменом, тоже вела записные книжки начиная примерно с десятилетнего возраста. Из всех ее записных книжек сохранились только две, датированные началом 1790-х годов. В отличие от Фанни, Харриет вела записи своих трат не очень тщательно, лишь иногда отмечая отдельные цифры. Зато ее записная книжка поражает обилием рисунков и почеркушек, которые демонстрируют чувство собственности по отношению к записной книжке и пылкое юношеское воображение – а вовсе не серьезную практику обращения с деньгами. Харриет не ведет учет финансам. То, как она использует записную книжку, противоречит ожиданиям взрослых: ведь, по идее, этот предмет должен был сдерживать и контролировать мысли и действия девочки. Особо стоит отметить, как Хэрриет использовала отдельные части книжки – памятку и страницы дневника. Там она делала записи о происходивших иногда в ее жизни встречах и событиях103103
  Районный архив Грейт-Ярмута. Y/D 87/51-52: Ladies Pocket Book, 1793–1794.


[Закрыть]. Иными словами, когда ей было удобно, она не чувствовала ни скованности, ни принуждения и спокойно следовала назначению книжечки, созданной для воспитания ее финансовой грамотности. Здесь важно, что педагогический дискурс и издательская риторика не всегда совпадали с непосредственным воплощением этих идей. Возможно, этим и объясняется противоречие между тем, за что ратовали Локк, Эджуорт, Руссо и прочие авторы, писавшие о педагогике, и коммерциализацией, подмеченной Пламбом104104
  Plumb J. The New World of Children. P. 286–315.


[Закрыть]. На деле воспитательные практики, на которых настаивали педагоги, были реакцией на засилье на рынке игрушек и новых товаров для детей. Кроме того, они не всегда достигали своей цели.

Игрушки, материалы и вещи

В книге «Практическое образование» Эджуорт отмечала, что растущая популярность игрушек (которую позже отметил Пламб) вызывает тревогу и что игрушку стоит использовать для поощрения «естественной бодрости и находчивости», а не просто для развлечения.105105
  Edgeworth M., Edgeworth R. Practical Education, I. P. 1–2.


[Закрыть] Детей нужно учить не собирать и хранить игрушки, доказывала она, а ломать их, чтоб узнать, из чего они сделаны, «исследовать строение игрушек»106106
  Ibid. P. 20.


[Закрыть]. Далее Эджуорт определила два полезных типа существовавших в тот момент игрушек для детей: фабричные игрушки (например, куклы) и самодельные (глина или воск для моделирования). По задумке Эджуорт (а равно и по задумке Локка), увлечение игрушками должно было научить ребенка разбираться в мире вещей. Эта педагогическая идея отразилась и в детской литературе, и в непосредственных играх детей, особенно играх с куклами.

В работе «Благоразумные забавы в диалогах между детьми в семье» (1783) Элеанор Фенн (1743–1813) ясно указала, какие сведения необходимо было узнать детям для ориентации в мире вещей и в мире торговли107107
  Fenn E. Rational Sports in Dialogues Passing Among the Children of a Family. L.: J. Marshall, 1783.


[Закрыть]. Фенн, более известная под псевдонимами Миссис Лавчайлд и Миссис Тичвел108108
  «Миссис Любить Ребенка» и «Миссис Хорошо Учить».


[Закрыть], вдохновилась идеями Барбо и с 1780 по 1810 годы написала серию детских книжек для девочек и юных женщин. Кроме того, Фенн придумала специальные игры и игрушки в помощь матерям, обучающим детей дома. После 1795 года ее произведения издал Ньюбери. Книги представляли собой серию диалогов, которые якобы происходят между детьми. Первая книжка называлась «Ремесла»: в ней дети в диалогах разыгрывали несколько профессий, в первую очередь связанных с торговлей. Как и в случае с записными книжками, разыгрывая диалог, ребенок примерял на себя роль покупателя и практиковался в будущих покупках. Диалоги начинались с того, что каждый ребенок выбирал себе роль одного из типичных продавцов и описывал себя:

Джейн: Я буду модисткой и стану продавать тысячу разных вещей. Джек говорит, что так это называется. Я буду делать шляпки и манжеты и все такое прочее.

Джордж: А я буду галантерейщиком, я тоже буду продавать множество разных вещей, как и ты: булавки, тесьму, спицы, нитки. У меня будет большой магазин.

Уильям: А я буду коробейником. Я буду покупать товары у Джорджа и разносить их повсюду и заходить во все дома. А на ярмарке у меня будет свой лоток, и там я буду продавать свои товары.

<…>

Джейн: Пускай Сьюзен будет драпировщицей. Что она будет продавать?

Джордж: Разумеется, ткани. Знаешь, одни драпировщики продают полотно, другие – шерсть109109
  Ibid. P. 18–22.


[Закрыть].

Хотя нет никаких доказательств, что дети и родители в процессе чтения разыгрывали подобные сценки, очевидно, что замысел книжки был именно в этом. Желание Фенн помочь матерям стать хорошими учительницами прослеживается во всех ее работах110110
  Immel A. Mistress of Infantine Language: Lady Elenor Fenn, Her Set of Toys, and the Education of Each Moment // Children’s Literature. 1997. No. 25. P. 220.


[Закрыть]. Вовлекшись в игру, дети могли с легкостью выучить, какие бывают продавцы, что они продают и как ведут торговлю. В воображаемом диалоге не просто перечисляется, какие товары продает каждый торговец (например, галантерейщик – тесьму, булавки, спицы и нитки), там описывается, где коробейник эти товары приобретает, и указывается расположение всех лавочек: от ярмарочного лотка до уличного магазина. В книге упоминались и другие профессии: бондарь, аптекарь, книготорговец и кондитер; это говорит о том, что считалось важным иметь широкое представление о рынке. Диалог отыгрывался в серии вопросов, и если игрок не знал ответа, то выбывал из игры. Дальше обсуждались свойства материалов, из которых сделаны товары каждого продавца:

Джордж: Драпировщица! Если тебя спросят, из чего сделано полотно, говори – конопля или лен. И то и другое – растения. А знаешь, из чего сделана шерстяная ткань?111111
  Fenn E. Rational Sports in Dialogues. P. 22–23.


[Закрыть]

Аналогичным образом нужно было определить кожу, масло, шоколад, кошениль и скипидар. Все это перекликалось с идеей Эджуорт о том, что дети должны понимать, из чего сделаны вещи. В подзаголовке книги сказано, что диалоги «написаны, чтобы подсказать матерям, как донести до ума маленького человека сведения о предметах, которые его окружают»112112
  Ibid. P. i.


[Закрыть]. Во всей этой назидательной литературе, описывающей материальный мир в коммерческом контексте, ясно прослеживается важность осязаемых предметов в воспитании идеального покупателя. Как и в случае с идеями Эджуорт, игра в покупателя, придуманная Фенн, была инструментом воспитания, а самое важное, что должен был вынести из этих упражнений будущий покупатель,– умение разбираться в мире вещей.

Кроме того, в ходу была литература, способствовавшая развитию этих знаний на визуальном уровне, – новаторский гибрид «книга-игрушка»113113
  См.: Book Illustration in the Long Eighteenth Century: Reconfiguring the Visual Periphery of the Text / ed. by C. Ionescu. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2015.


[Закрыть]. Около 1810–1816 годов лондонские издатели С. и Дж. Фаллеры выпустили серию из десяти детских книжек, к которым прилагались бумажные куклы. Эти книги были дорогими и стоили пять шиллингов, но все же за первые два года существования серии несколько раз переиздавались. Это были нравоучительные истории о мальчике или девочке: их представляла бумажная кукла с набором костюмов, каждый из которых соответствовал одной из глав книги. Например, в «Истории маленькой Фанни» одноименная героиня убегает из дома, и у нее крадут одежду. Прежде чем вернуться к своей маме, ей придется пройти весь путь по общественной лестнице114114
  Anon. The History of Little Fanny: Exemplified in a Series of Figures. L.: S. and J. Fuller, 1811.


[Закрыть].

По сути, «Маленькая Фанни» – это нравоучительная повесть, похожая на знаменитый рассказ Эджуорт «Пурпурный графин», напечатанный в 1796 году в сборнике «Помощник родителю». Героиня Эджуорт – маленькая девочка, которой нужно купить туфли, но она не может устоять при виде прекрасного пурпурного графина. Ее мать, поддавшись на уговоры, скрепя сердце позволяет ей купить пурпурный графин вместо туфель. При ближайшем рассмотрении графин оказывается пурпурным просто потому, что туда налита темная жидкость. А поскольку у девочки нет туфель, отец отказывается взять ее на прогулку в свет. Обе истории предостерегают от нравственной и материальной безответственности, но «Маленькая Фанни» кроме этого дает еще и наглядное представление истории. В формате, выбранном для «Маленькой Фанни», выразилось понимание важности игры для закрепления поучительных уроков о материальном мире и потреблении.

Ил. 1.1. «История маленькой Фанни», 1810

В «Истории маленькой Фанни» полезные знания обнаруживаются и применяются в ходе игры. К тексту прилагалось семь вырезанных из бумаги фигурок, одна переставляемая голова и четыре шляпы (ил. 1.1). Задачей ребенка-читателя было по мере чтения одевать Фанни в наряды, соответствующие ее текущему общественному положению. Для каждой главы требовался новый наряд, и каждой главе предшествовало описание того, во что должна теперь быть одета бумажная кукла. Первый наряд Фанни – это изысканное белое муслиновое платье с панталонами и шелковый розовый пояс. Именно так обычно выглядели маленькие девочки из богатых семей. В руках Фанни держит куклу (тут вспоминается и подражательная функция куклы, и в целом обучение посредством игры в куклы)115115
  Peers J. The Fashion Doll: From Bébé Jumeau to Barbie. L.: Berg, 2004.


[Закрыть]. Но, как ни парадоксально, хотя бумажная кукла и играет в книжке главную роль, автор высмеивает любовь девочки к куклам. Эджуорт тоже связывала игру в куклы с «первыми признаками любви к моде и нарядам»116116
  Edgeworth M., Edgeworth R. Practical Education, I. P. 4.


[Закрыть]. Далее по сюжету тщеславие и праздность приводят Фанни к потере куклы, а также и общественного положения. Возвратившись, Фанни снова надевает красивое платье, но теперь вместо куклы в руках у нее – книга.

Сложное и порой противоречивое отношение к куклам у авторов педагогических текстов того времени дает нам полезный контекст для понимания того, что девочки делали с куклами и как они с ними играли. С одной стороны, по утверждению Эджуорт, кукла считалась пустой забавой, ведущей к ветрености и праздности. Но другие мыслители, например Руссо, отдавали должное кукле как главному инструменту знакомства девочки с миром вещей и с практиками общественной жизни женщины117117
  Rousseau J.-J. Émile: Or, Treatise on Education. N. Y.: D. Appleton, 1892. P. 265.


[Закрыть]. Так или иначе, оба автора сходились на том, что кукла «прививает девочке склонность к опрятности в одежде и желание делать вещи своими руками, не прибегая к услугам мастериц»118118
  Edgeworth M., Edgeworth R. Practical Education, I. P. 4.


[Закрыть]. Пошив кукольных нарядов, которые были миниатюрной версией одежды взрослых, выполнял ту же функцию, что и ученические работы мальчиков-подмастерьев, обучавшихся мебельному ремеслу. Но кроме того, кукольные наряды вырабатывали у девочек представление о мире вещей и способность к самостоятельной покупке красивого платья. Исследование кукольной одежды, предпринятое Музеем Лондона, показало, что самодельные кукольные наряды XIX века, как правило, сделаны достаточно небрежно, тогда как кукольные наряды XVIII века идентичны полноразмерной одежде того времени.

По образцу кукольного платья 1805 года из коллекции Музея Лондона можно судить о высоком уровне мастерства создателей миниатюрной одежды119119
  Музей Лондона. MOL, A21412: Кукольное платье, 1805.


[Закрыть]. Согласно сохранившейся истории происхождения этого платья, оно было сделано ученицей Лондонской школы для обедневшего дворянства, оставшейся в школе на летних каникулах. Это платье – миниатюрная (около 33 сантиметров в длину) копия платья «а-ля фартук», которое было в ходу в то время. Платье сшито из белого хлопка, с крупным клеточным плетением, превышающим масштаб платья, а лиф обшит белым льном. Внимательно присмотревшись к этому сделанному вручную предмету одежды, мы обнаруживаем, что юная ученица очень хорошо разбиралась в материалах и достигла высокого уровня мастерства. Кружевные вставки на передней части лифа вшиты идеально, их концы уходят в аккуратно подвернутый край, при этом их линия совпадает с линией клеточного плетения самой ткани. Понимание ткани и техники разрезания заметно и в том, как сделаны рукава: они отрезаны по косой, что позволяет ткани тянуться. Спинка изделия демонстрирует особый навык отстрочки задних боковых швов, в которых боковина спинки аккуратно наслоена на спинку и зафиксирована обратным стежком. Ткань для платья использовалась очень экономно, подкладка передней части лифа была сделана из простого, более дешевого полотна.

Обучение швейному делу в XVIII веке стало точкой слияния педагогического дискурса с непосредственным опытом юных мастериц, научившихся разбираться в мире вещей. Девочек начинали учить азам шитья с пяти лет, поощряя ручной труд с раннего возраста120120
  Glover K. Elite Women and Polite Society in Eighteenth-Century Scotland. Woodbridge: Boydell Press, 2011. P. 27. Также см.: Crawford P., Mendelson S. Women in Early Modern England, 1550–1720. Oxford: Clarendon Press, 1998. P. 90.


[Закрыть]. Архивные источники подтверждают, что малышки сами участвовали в создании миниатюрных нарядов для своих кукол и становились потребительницами сделанных, а не только купленных вещей. Уже в 1770 году дочь глостерширского джентльмена Энн Хикс одевала свою куклу в богатое парчовое платье121121
  Архив Глостершира. D2455/F1/7/4: Letter to Martha Hicks from her daughter Ann. 1770s.


[Закрыть]. То же самое подтверждается и источниками XIX века. Мисс Бетси Натт в письме к своей подруге Матильде Босуорт, дочери деревенского викария, пишет, что занималась своей куклой и сделала ей «такое милое платьице и юбочку»122122
  Архив Нортгемптона. B(HH)/148: Letter to Matilda Bosworth. 1845.


[Закрыть]. Точно так же в 1830 году семилетняя Каролина Пеннант, родственница натуралиста Томаса Пеннанта, писала своей бабушке, что была рада «сделать своей кукле первый носовой платочек»123123
  Государственный архив графства Уорикшир. CR 2017/TP548: Letter from Caroline Pennant to her Grandmother. 1830.


[Закрыть].

В иных примерах дошедших до нас кукольных платьев мы видим ошибки в крое. Это может служить доказательством того, что пошив кукольной одежды служил обучением портняжному мастерству и развивал умение разбираться в мире вещей на практике. Для примера возьмем шелковую кукольную мантилью, также из коллекции Музея Лондона, в целом сделанную на довольно высоком уровне124124
  Музей Лондона. MOL, A21160: Кукольная мантилья. 1810.


[Закрыть]. Почти все детали изделия выкроены в технике, которую применяют для полноразмерной одежды. Правый рукав выкроен правильно, по косой, с тем чтобы он облегал предплечье и создавал объем на плече. Однако левый рукав выкроен под неправильным углом: не то чтобы ровно, но и не по косой, как нужно было бы для создания симметричного эффекта. Возможно, наряд просто кроился из очень небольшого куска ткани. Однако на кукле этот огрех должен был быть заметен. Ведь даже на просто хранящейся в музее мантилье видно, что ткань легла неправильно. Маловероятно, чтобы платье с таким явным дефектом было куплено: скорее всего, его сделали дома. Такое совмещение покупки фабричных кукол с обучением шитью одежды снимает противоречие в отношении Эджуорт к игрушкам и куклам. С одной стороны, покупная кукла способствовала интересу к новым и модным товарам. С другой, забота о кукле и пошив новой одежды требовали практических умений, ребенок все больше постигал материальный мир и получал представление о ценности предметов вне зависимости от их стоимости.

Среди самодельных игрушек, сдерживавших потребительство и воспитывавших умение разбираться в материальном мире, были не только кукольные наряды. Дети делали своих собственных бумажных кукол и собственные книги-игрушки с поучительными рассказами, наподобие популярных изданий С. и Дж. Фаллеров. В 1832 году Энн Сандерс Уилсон смастерила для героини своего сочинения шестнадцать разных костюмов. Они были нарисованы акварелью и вырезаны из картона. В ее «Истории мисс Уайлдфайр» рассказывалось о помешанной на моде девочке, которая впадает в нищету после смерти своего отца125125
  Музей Виктории и Альберта. T.360:1-3-1998: The History of Miss Wildfire. 1832.


[Закрыть]. Она вынуждена зарабатывать на жизнь кружевницей, но спасается браком и квакерством. «История мисс Уайлдфайр» поразительно похожа на изданную для продажи книгу Фаллеров «Историю маленькой Фанни». Это подражание неопровержимо свидетельствует, что подобные поучительные истории оказывали влияние на читателей. Однако эта история и шедшие к ней в комплекте куклы никогда не были детскими игрушками. В посвящении Уилсон написано, что это подарок ее сестре Мэри, которой на то время был двадцать один год. Куклы артикулировали уже полученные знания и делались с полным пониманием хорошо знакомого литературного жанра. По сути, они были продолжением классического и домашнего образования юных леди и доказательством влияния книжек Фаллеров.

Заключение

Непосредственное вовлечение в финансовые подсчеты и знакомство с миром вещей стали главным дидактическим инструментом для воспитания ребенка-потребителя в XVIII веке. Соблазнительный мир товаров, который в ту эпоху расширялся со всевозрастающей скоростью, нес в себе угрозу морального разложения, падения качества и финансового краха. Для авторов-педагогов, вроде Локка и Эджуорт, было крайне важно вооружить детей против очарования торгового мира. А издатели книг, Ньюбери и Фаллеры, получали коммерческую выгоду от продажи подобных книг. Различные пособия по воспитанию у детей финансовой грамотности и рационального потребления не всегда были одинаково успешны в применении. И все же педагогическая литература, как и практика пошива кукольной одежды, в первую очередь объясняла детям, из чего и как сделаны вещи. Это целенаправленное развитие знаний ребенка о вещах и товарах путем их создания и разрушения должно было воспитать сдержанность в покупках и понимание ценности вещей.