Текст книги "Просто Мария"

– Ты, кажется, предлагаешь мне влюбиться? К сожалению, не могу…

– Как врач, не вижу никаких препятствий, – пошутил Фернандо. – И предлагаю вместе поужинать.

– Как врач, ты прописал мне отдых, и я думаю, что к вечеру буду особенно в нем нуждаться, – также шутливо ответила Мария.

– Знаешь, а давай все-таки поужинаем, – сказал уже серьезно Фернандо. – Скоро вернется Артуро, и, честное слово, я не знаю, как буду перед ним отчитываться.

– А ты должен перед ним отчитываться?

– За твое здоровье, безусловно. И не должен больше ничего говорить. Ни тебе, ни ему, но это так трудно, когда любишь, а я люблю тебя, Мария!

– Впервые, Фернандо, ты ошибся в диагнозе!

– Неужели? Тогда прости меня, больше я тебе никогда этого не скажу…

– Надеюсь, Фернандо. Всего хорошего!

Мария улыбнулась ему на прощание. Фернандо не выглядел слишком огорченным. Собственному него и не было причин для огорчения: он любил, и это делало его счастливым. Другое дело Артуро, тот, полюбив, поставил себе целью добиться ответной любви, она была ему необходима, он хотел жениться на Марии, его страсть нуждалась во взаимности.

По приезде Артуро тут же бросился к Марии.

– Я соскучился, – сообщил он, заключая ее в объятия и страстно целуя.

Мария с улыбкой высвободилась.

– Не хочу выглядеть смешной, Артуро, но все-таки лучше понять меня… этого я от тебя никак не ожидала. Я должна любить, чтобы отвечать на поцелуи.

– А что ты чувствуешь ко мне?

– Дружбу, приязнь, доверие, симпатию, но не любовь… Я когда-то любила… и теперь ничего похожего…

– Но в нашем возрасте любят по-другому! Позволь мне любить тебя, и ты меня тоже полюбишь. Мы будем вместе, и ты согласишься стать моей женой.

– Нет, Артуро, не стоит. Лет двадцать назад я могла бы еще влюбиться… Но теперь мое счастье совсем не в любви…

– Но я тебя завоюю!.. Я буду за тебя бороться!..

На протяжении многих лет Виктор преданно любил Марию, то надеясь, то теряя надежду на ответное чувство. Теперь он устал. И решил отказаться от борьбы. Мария имела право выбирать любого, кто ей по сердцу. Теперь, отказавшись от надежды на счастье, Виктор хотел одного: перестать о ней думать. И хотя их последний разговор не шел у него из головы, он не находил в себе душевных сил довериться ему. Ему казалось, что куда надежнее начать совсем новую жизнь и как-то с ней разобраться. Кармен очень настойчиво его уговаривала принять участие в организации своего модного салона-магазина. У нее были клиенты, были мастерицы… Виктор спросил:

– И те и другие старые знакомые с фабрики Марии?

– Ну и что? – вызывающе ответила Кармен. – Мария не обеднеет, потеряв небольшое количество клиентуры, а для нас это и необходимость, и спасение.

– И. спасение, – согласился Виктор, глядя куда-то в пространство.

– Вот именно! Ты увидишь: мы тоже разбогатеем, и для нас начнется совсем новая жизнь! Я люблю тебя, Виктор! Ты меня слышишь? Люблю! – Кармен смотрела так страстно, так преданно, а Виктор чувствовал только усталость.

Новая жизнь представлялась ему ровной гладью покоя, который не будет возмущен никем и ничем…

Слухом земля полнится, тем более, что Кармен и не скрывала ни от кого своего намерения во что бы то ни стало выйти за Виктора замуж. Правда, у нее был жених где-то в другом городе, но она и думать забыла о нем. Кармен тоже собралась бороться за свое счастье. Альмире она сказала прямо:

– Я всегда добиваюсь своей цели. Следующая моя цель – выйти замуж за Виктора.

Альмира рассказала об этом Рене. Рассказ услышала Ирис и побежала к Виктору – пусть он расстанется с Кармен, его любовью может быть только она, Ирис! Но на этот раз Виктор просто-напросто выставил ее за дверь и запретил возвращаться. Его терпению в самом деле пришел конец. Он был сыт по горло дурацкими истериками, борьбой, выяснением отношений. Он не желал их больше слышать. Хватит ему носиться с дурью, которой забила себе голову эта девчонка! Баста! Свою новую жизнь он начнет по-своему. Виктор зашел в школу. В школе сеньора учителя приняли с радостью. Так что Виктор вновь собирался преподавать. Каждый в жизни должен быть на своем месте. Так решил Виктор и не собирался отступать от своего решения.

Глава 20

Снова дон Густаво был в тревоге и волнениях, но волновали его теперь не дети, а внуки. Дона Густаво заботила судьба Лауры. Он не мог допустить, чтобы в его семье была еще одна разбитая жизнь, искалеченная судьба. Хосе Игнасио ему очень нравился, он хотел и с ним достигнуть примирения, но сначала он должен был выяснить, как Хосе Игнасио относится к Лауре и насколько серьезны его намерения.

Положение Лауры было пока очень печально: Лорена держала ее в доме словно узницу, в школу ее отвозили на машине, и шофер сопровождал ее повсюду, куда бы она ни пошла. Альберто попытался было встать на защиту дочери, но у него из этого ничего не вышло. Лорена не признавала никаких авторитетов, не слушала никаких слов, она желала делать только то, что ей вздумается, наперекор всему и всем. Главным для нее было: не допустить, чтобы ее дочь встречалась с Хосе Игнасио. Сама она тем временем покупала вместе с Маурисио оборудование для гимнастической комнаты на деньги Альберто. Она решила, что Маурисио будет приходить к ней и заниматься с нею гимнастикой. Глядя на все это, Альберто доходил до белого каления, но поделать ничего не мог. Он даже обратился за помощью к дону Густаво, но тот ему не поверил. И снова повторил, что Лорена оскорблена до глубины души, что говорит она, безусловно, Бог весть что, и в этом смысле ведет себя недостойно, но совершить что-то недостойное на Деле, разумеется, не может. Поэтому Альберто должен потерпеть, тем более, что главное сейчас – Лаура. С тем, что главное сейчас – Лаура, Альберто был согласен.

А дон Густаво для начала решил поговорить с Хосе Игнасио. Он заглянул в студенческое кафе и, увидев своего внука, попросил разрешения присесть к нему за столик. Луис, который был вместе с Хосе Игнасио, немедленно откланялся. В разговоре Хосе Игнасио был резок. Кто из молодых любит, чтобы вмешивались в их дела? Но дон Густаво убедился, что Лауру он любит и будет делать все возможное, чтобы быть с нею вместе. Теперь дон Густаво мог с чистой совестью идти к Марии и ходатайствовать за молодых. Он и пришел к ней и стал говорить о любви Лауры и Хосе Игнасио, о той вине, которую чувствует вот уже двадцать лет, и о том, что старшее поколение не должно чинить препятствий молодым во избежание несчастья: он в этом убедился на своем горьком опыте. Но Мария ответила жестко и определенно:

– Сеньор дель Вильяр, я никогда не дам согласия на какие бы то ни было отношения между своим сыном и вашей внучкой. Хосе Игнасио обещал мне больше не видеться с Лаурой, и я верю слову моего сына…

Тем разговор и кончился.

Хосе Игнасио прекрасно сдал экзамены, и Мария подарила ему роскошный автомобиль. Ему очень хотелось тут же прокатить мать, но у нее не было ни минутки свободной: она вместе с Романом и Рейнальдо Сотомайером проводила на фабрике совещание. Хосе Игнасио встретился с Луисом. Он был рад машине, но вместе с тем чувствовал и угрызения совести из-за того, что ему приходится обманывать Марию.

– Ну что ж, расстанься с Лаурой, – предложил Луис с насмешливой улыбкой.

– Ты же знаешь, что это невозможно. Я люблю ее больше жизни, и пока ничего не поделаешь, нам придется скрываться и таиться.

Молодые люди доехали на новой машине до дома Луиса и с изумлением увидели, что Луиса дожидается Лаура. Она не в силах была больше сидеть взаперти, убежала, и, не зная, куда ей пойти, зашла к Луису. Хосе Игнасио, обняв ее, стал нежно утешать.

– Потерпи еще немножко, Лаура, скоро мы с мамой поедем на ранчо к дедушке и там я с ней поговорю.

– А пока прокатитесь-ка на машине, – предложил Луис, – Лауру прогулка развлечет и утешит…

– А мы не поторопились, Лаура? – Хосе Игнасио влюбленно смотрел на Лауру, лежащую в его объятиях.

– Нет, Хосе Игнасио. Я никогда не пожалею о сегодняшнем дне. Мы так любим друг друга, и теперь я – твоя, твоя навсегда, и ничто не сможет нас разлучить.

– Ты – мое счастье, Лаура.

Тем временем Лорена названивала Ивон.

– Нет-нет, у меня нет Лауры, – томно протянула Ивон. Лорена окончательно пришла в неистовство.

– Твоя дочь стала игрушкой в руках этого ублюдка! – кричала она Альберто. – За все, что случится с Лаурой, будешь отвечать ты!

– Оставь ее в покое, Лорена, и ее, и меня, оставь нас в покое, – твердил, изнемогая от ненависти и бессилия, Альберто.

– В доме Лауры пахнет несчастьем, – твердила всем Ивон. Она принялась плести новую интригу, счастье Лауры не давало ей покоя. Хосе Игнасио не может принадлежать никому, кроме нее, так она решила про себя. И теперь искала средство разлучить их с Лаурой. Впрочем, не о Хосе Игнасио была сейчас речь, он срочно уехал к своему деду на ранчо, там что-то стряслось, и Мария с сыном тут же сели в поезд и уехали. Речь шла о Лауре, и Ивон позвонила Педро.

– Пока ты ловишь мух, Педрито, Хосе Игнасио переспал с Лаурой, а ведь она тебе, кажется, нравилась.

– Она мне нравится до сих пор, а ты мне вешаешь лапшу на уши.

– Да она мне сама сказала! Она врать не будет. Что предпримешь?

– Надо помозговать.

– Я помогу тебе, и мы устроим Лауре ловушку… Вечером в субботу Ивон зашла за Лаурой и увела ее с собой, получив разрешение у Лорены. Она так трогательно сетовала на одиночество в связи с отъездом родителей, говорила, что они будут сидеть дома, что в любую минуту их можно будет застать по телефону. Лорена доверяла Ивон, как-никак именно она обо всем ее предупредила, и она отпустила Лауру. Лаура с радостью отправилась к Ивон – ей было так одиноко сидеть в своей комнате! Как в тюрьме. Девушки немного поболтали о том о сем, и вдруг Ивон спохватилась – надо бы сходить купить лимонаду, придется бежать самой, сегодня выходной, служанки нет…

– Я приду через минуточку, – сказала она и исчезла. Но стоило ей уйти, как в комнате появился Педро. Лаура даже вздрогнула от испуга и неожиданности, вот уж кого она не ожидала здесь увидеть!

– Можно в гости? Смотрю, дверь открыта, вот я и вошел, – попытался он успокоить Лауру и не дожидаясь ответа, продолжал: – Ты ведь знаешь, Лаурита, что очень мне нравишься. А я, если не получаю по-хорошему, то беру то, что мне нравится, силой…

Педро придвинулся к Лауре совсем близко, он уже стиснул ее в своих объятиях. Конечно, он сильнее нее, еще секунда, и кто знает, что станется с бедняжкой Лаурой!..

Но кроткую Лауру будто подменили. С какой яростью она вывернулась из рук Педро, в одно мгновение схватила попавшую ей под руку вазу и изо всех сил треснула по голове надвигающегося на нес обидчика. По лицу Педро потекла кровь, он растянулся на полу.

– Бежать отсюда, как можно быстрее бежать! Я, кажется, его убила…

Хосе Игнасио был далеко на ранчо. Внезапно заболел дон Начо, отец Марии, и сестры срочно вызвали ее к отцу. На ранчо сейчас жили три сестры – Эстела, Ана и Маргарита, и еще младший брат Диего. Старший брат, Хасинто, давно уже жил в Веракрусе, он выучился на инженера-агронома, в Веракрусе у него была хорошая работа, там он женился, и давно уже не приезжал повидаться, ему все было некогда. Сестры позвонили и ему, хотели его вызвать, но пока еще не застали дома. У дона Начо нашли воспаление легких, покашливал он давно, но не обращал внимания на кашель, а потом вдруг озноб, высокая температура, и ему пришлось улечься в постель.

Мария приехала тут же, она не сомневалась, что болезнь отца дело двух-трех дней – дон Начо всегда отличался очень крепким здоровьем. Никто не помнил, чтобы он долго болел.

Мария очень соскучилась по дому, по сестрам и братьям. Все здесь ее любили, и она тоже любила всех. Вот только у младшего, у Диего, был тяжелый характер, он всегда и всем был недоволен, всем завидовал, ему все время казалось, что судьба его обошла, что другим она дала больше. Он постоянно ворчал на всех, недолюбливал Хосе Игнасио, потому что дон Начо любил и выделял внука. Дон Начо гордился Хосе Игнасио, гордился красотой, гордился ученостью, гордился спортивными успехами. Он очень обрадовался приезду дочки и внука, собрался было встать, чтобы самолично показать все дорогим гостям – и посевы, и жеребят, но почувствовал, что, пожалуй, еще слабоват, и отложил осмотр до завтра. А пока расспрашивал, как идут у Хосе Игнасио дела. Как учеба? И нет ли у него невесты?

– Есть, дедушка. – Черные глаза Хосе Игнасио счастливо заблестели.

– Любишь, сынок?

– Всей душой, дедушка!

– Вот ты меня и порадовал. Пора мне вставать, вы с мамой для меня – лучшее лекарство.

Расспрашивал дон Начо и Марию, как обстоят у нее дела. Очень огорчился, узнав, что ушел Виктор. Он никак не мог взять в толк, как же это так случилось. Он-то все ждал, что Мария с Виктором вот-вот поженятся, и тут – на тебе! Нет, тут было что-то не так, и он должен был во всем сам разобраться. Правда, сейчас у него на это не было сил, но через денек он поправится, и все тогда будет яснее.

Дона Начо не оставляли одного, кто-то постоянно дежурил у его постели. Крисанта приготовила чудесный бульон, и Мария, хоть и не без труда, но все-таки напоила им больного. Теперь дон Начо спал. Оставив вместо себя Хосе Игнасио, Мария пошла к сестрам, ей хотелось узнать, что у них нового и как им живется. Заправляла домом теперь самая старшая – Эстела, она все эти годы заботилась о младших, старалась вывести их в люди. Благодаря ей и Марии выучился старший, Хасинто, выучились Ана, Маргарита.

Не так давно у Эстелы появился поклонник, их сосед по ранчо, дон Федерико Рейес. Нельзя сказать, чтобы Эстела была так уж сильно увлечена им, но в их глуши не покапризничаешь. Вон и Ана, и Маргарита опасаются, что останутся в старых девах, так что, видно, придется ей выходить за сеньора Рейеса замуж, он – вдовец, у него взрослый сын, но с отцом не живет, так что Эстела его ни разу даже не видела. А человек он, по всему видно, неплохой, обходительный, внимательный. Стоило вспомнить о доне Федерико, и – нате вам! – он постучался в дверь:

– Добрый вечер, добрый вечер, – раскланялся, снимая шляпу, дон Федерико. – Как у вас дела, Эстелита? Я услышал в поселке, что дону Начо нездоровится и пришел навестить его.

– Познакомьтесь с моей старшей сестрой Марией, – представила Эстела сестру.

– Очень приятно, сеньорита, слышал о вас много хорошего. Для Эстелиты вы просто во всем пример и образец.

Мария рассмеялась.

– Спасибо тебе, Эстела. В ответ могу сказать, что и ты образцовая хозяйка, и заменила мать нашим братьям и сестрам, и я твоей самоотверженностью всегда восхищаюсь.

– И не говорите! Эстелита у нас – просто чудо что такое, – охотно подхватил дон Федерико, берясь за чашечку кофе, которую подала им смуглянка Маргарита.

После кофе дон Федерико вскоре откланялся, и девушки еще немножко поточили язычки на его счет. Они отдали должное его достоинствам, но повздыхали, что все-таки староват, да и вдовец.

– Но, с другой стороны, – заключила Эстела, – и я не девчонка, чтобы ждать себе сказочного принца в голубом плаще!

Дону Начо полегчало, у него появился аппетит, все ждали скорейшего выздоровления.

– Сеньора, вас там кто-то из города спрашивает! – услышала Мария.

Когда она вышла во двор, то с удивлением увидела стоявшего у ворот Фернандо.

– Вот сюрприз, так сюрприз! Никак не ждала тебя увидеть! – воскликнула Мария, идя ему навстречу.

– Я узнал, что у тебя болен отец, подумал, не нужна ли моя помощь, сел в поезд и приехал.

– Спасибо тебе, а мне показалось, что между нами пробежала кошка и ты на меня обиделся.

– Я не умею обижаться, Мария, и мне очень трудно с тобой не видеться. Пойдем, я осмотрю твоего отца.

Фернандо осмотрел дона Начо очень внимательно: да, действительно, у него было воспаление легких, но температуры не было, значит, дело шло на поправку. Однако кое-какие симптомы очень насторожили Фернандо, но до поры до времени он не стал никого пугать. По его мнению, больной нуждался в серьезном обследовании. А дон Начо собирался через два дня встать, так оживила его радость увидеть своих детей. Ведь приехал и Хасинто, с которым они все так давно не виделись. Дон Начо был всем доволен: у него хорошие дети, и жизнь была очень хорошая, он довольно пожил, не видал ничего дурного, а если и умрет, то там же, где родился, и это тоже очень хорошо.

– Только похороните меня здесь, у нас на кладбище, рядом с мамочкой, слышишь, Мария?

– Зачем ты об этом, папа?

– А почему бы и нет? Разве в жизни бывает по-другому? Так, доктор? Не бывает же, правда, доктор? – с улыбкой обратился он к Фернандо. – Все там будем.

– Но вы еще поживете.

– Не больно мне в это верится, – сказал совершенно спокойно дон Начо, – вот только детей огорчать жалко.

С отцом остался посидеть Хасинто. А Мария повела Фернандо знакомиться с сестрами. Потом Фернандо захотелось пройтись, и Мария вернулась к отцу и брату.

Фернандо понравилось на ранчо, дышалось здесь свободно, привольно, да и семья у Марии была очень славная – люди простые, добросердечные, радушные. В общем, в этом доме Фернандо просто отдыхал душой.

К вечеру состояние больного не улучшилось, и Фернандо поделился своими сомнениями с Марией. Он предложил вызвать наутро скорую помощь и отвезти дона Начо на обследование в больницу. Предложение это обсудили на семейном совете и одобрили решение Фернандо. Хасинто пообещал остаться на ранчо и приглядеть за хозяйством. Ану и Диего Мария решила взять с собой. Люди они молодые, пускай познакомятся со столичной жизнью, глядишь, выберут себе что-то по сердцу. В ночь перед отъездом Мария опять приготовилась сидеть у постели больного, но Хосе Игнасио воспротивился:

– Ты должна отдохнуть, мама! С тех пор как мы приехали из Мехико, ты не спала ни одной ночи!

Фернандо поддержал Хосе Игнасио, и Хосе Игнасио сам остался с доном Начо.

Наутро дона Начо отвезли в больницу, поместили его в комфортабельную светлую палату, и тут же приступили к обследованию – срочно отправили на рентген.

В больничном коридоре Мария и Фернандо встретились с Альберто.

– Фернандо? Мария? Что случилось? Кто-то из твоих болен, да, Мария? Кто же? – стал расспрашивать Альберто.

– Отец, плохо с моим отцом… я привезла его с ранчо. Фернандо сказал, что нужно сделать полное обследование.

– Если понадобится моя помощь, не стесняйтесь, я ведь тоже работаю в этой клинике и всегда рад помочь.

– Спасибо, Альберто.

– Мария, можно мне поговорить с тобой? – Альберто воспользовался тем, что Фернандо отправился посмотреть снимки и оставил их одних. – Мне очень стыдно за скандал, который учинила у тебя в доме Лорена, но Лорену ты знаешь давно, никто из нас не разделяет ее предрассудков, и поверь, Лаура совсем не в мать…

– Семья дель Вильяр искалечила мне жизнь, Альберто, и я не хочу, чтобы она искалечила и жизнь моего сына.

– Лаура любит Хосе Игнасио.

– Мне очень жаль, но и я в молодости очень-очень любила. Мне пришлось хуже, и я справилась. Я не желаю беды Лауре, и хочу уберечь равно и ее, и сына. Убеди ее, что ей придется забыть Хосе Игнасио, так будет лучше для всех нас, Альберто! Постарайся ей это объяснить.

Роман, узнав, что Мария привезла дона Начо на обследование, собрался навестить его и сменить Марию в больнице. А Рита занялась приехавшими, разместила их в комнатах для гостей, а потом пошла показывать сад Ане и Диего. Ана была в восторге от всего, что видела вокруг. Диего же вновь чувствовал себя обделенным – подумать только, как богато живут тут у них в городе! Рита, хоть и хлопотала по дому по-прежнему, но была во власти новых, совсем особых переживаний. Дело в том, что Роман нашёл врача, который лечил от бесплодия, и тот сказал, что сможет, вероятно, помочь ему. Так что, кто знает, может, и у Риты впереди новая, неизведанная жизнь?..

Дон Начо переживал: Мария поместила его в такую дорогую больницу, тратит на него столько денег, сил, времени, а работа ее стоит. Он чувствовал себя виноватым.

– Да для меня самое важное знать, что ты у нас в порядке, папочка, – уговаривала его Мария. – А на работе сейчас вместо меня Роман. Я разве не говорила тебе, что он теперь у меня администратор и прекрасно со всем справляется?

– Ты сказала только, что Виктор ушел, а про Романа сказать не успела. – Дон Начо задумчиво покачал головой: – Нет, я никак не возьму в толк, дочка, что случилось у вас с Виктором? Он тебя так любил, и тебя, и Хосе Игнасио…

– А теперь он любит другую, скоро женится на ней и откроет собственный магазин, – резко ответила Мария.

– А я тебе, дочка, не верю, а верю своему житейскому опыту, – не любит он никого, и не женится, ну вот разве магазин откроет… – изрезанное морщинами смуглое лицо дона Начо осветилось лукавой усмешкой. – Ну да поживем – увидим, кто из нас прав, Мария…

Единственной заботой Марии в данное время было здоровье старика-отца, а единственной заботой дона Начо было счастье его детей. Поэтому дону Начо естественно было сейчас думать о Викторе, а Марии показалось это очень странным, хотя мысль о нем по-прежнему причиняла ей щемящую боль.

Донья Матильда уговаривала Виктора навестить дона Начо. Виктор упрямился: там и без него много посетителей! У Марии теперь столько друзей! Она прекрасно без него обойдется.

– При чем тут друзья Марии? – увещевала его донья Матильда. – Речь идет только о доне Начо, ты давно его знаешь, он опасно болен, сходи к нему. Все под Богом ходим, кто знает, как болезнь повернется, будешь потом жалеть…

В конце концов Виктор все-таки решил сходить в больницу. Уговаривала его не только донья Матильда, но и Хосе Игнасио, крестнику он не мог отказать. А за это время выяснилось, что у дона Начо не в порядке сердце.

– Рад тебя видеть, парень, – встретил Виктора дон Начо. Виктор сразу отметил, как дон Начо осунулся, как ввалились у него глаза.

– Я тоже, – ответил он. – А как вы себя чувствуете?

– Плохо, Виктор. И знаешь, почему? – Дон Начо, прищурившись, смотрел на Виктора.

– Расскажите. – Виктор присел на стул у кровати.

– Потому что вы с Марией поссорились, сынок… Я-то все вашей свадьбы ждал.

– И я ее ждал, дон Начо, – Виктор не мог кривить душой перед этим старым многоопытным человеком, ему захотелось поделиться всем, что наболело у него на душе. – Но для Марии я стал пустым местом. У нее теперь новые друзья, птицы высокого полета…

– Поговорим начистоту, сынок. Ты мою дочку разлюбил? Нашел себе другую женщину? Ответь мне прямо, сынок.

– Нет, дон Начо. Я люблю Марию по-прежнему и буду любить ее всю жизнь.

– Вот и я ей сказал, что только тебе ей и нужно верить. Я как-никак кое-что в жизни смыслю.

В палату заглянула сестра, доктор Валадес хотел осмотреть больного.

Виктор простился, вышел и в коридоре лицом к лицу столкнулся с Артуро д'Анхиле. Для обоих встреча была неожиданной и весьма неприятной.

– Не ожидал вас здесь увидеть, – откровенно признался Артуро.

– Я навещал дона Начо, которого знаю уже двадцать лет.

– Целую жизнь.

– Да, целую жизнь, полную трудов и забот.

– Но согласитесь, было ради кого трудиться. Кстати, где же Мария?

– Не знаю, я приходил повидать ее отца.

– И не будете ее дожидаться? – Артуро смотрел на Виктора не без недоверия.

– Нет, не буду. С сеньором Лопесом мы уже повидались. А предложение руки и сердца сделали ей, кажется, вы.

– Да, я поставил себе целью жениться на Марии и своего добьюсь.

– Желаю вам счастья! – Виктор уже приготовился уйти, но увидел перед собой Марию.

Ему было так горько, что скрыть свою горечь он не мог.

– Я исполнил свой долг перед доном Начо, которого чтил как отца, но тебе досаждать своим присутствием больше никогда не буду, – бросил он Марии и торопливой походкой направился к выходу.

Артуро находился в состоянии крайнего возбуждения. Только он вернулся из командировки в Европу, как Ивон сообщила ему, что все это время Фернандо ухаживал за Марией. Поездка Фернандо на ранчо подтвердила серьезность его намерений. Артуро счел друга низким предателем, но собирался продолжить борьбу и выйти из нее победителем. Пока же ситуация складывалась не в его пользу: Фернандо был сейчас нужнее Марии и имел вдобавок полное право постоянно находиться при ней. Самолюбивый эгоистичный Артуро забывал, почему Фернандо сейчас с Марией. Он видел только Марию и Фернандо, злился, и при каждой удобной и неудобной ситуации принимался выяснять с ним отношения, доказывая свои права на Марию и готовность защищать их.

Мария попыталась остановить очередное вспыхнувшее выяснение:

– Артуро, а тебе не кажется, что сейчас неподходящее время для объяснений?.. У меня болен отец… – начала она.

– Мария права, – поддержал ее и Фернандо.

– Конечно, тебе выгоднее, чтобы я молчал о своих чувствах. – Ты с ней рядом целый день… – возмущенно заговорил Артуро.

– Но я – врач и помогаю ей, – отвечал Фернандо. Покачивая головой, Мария переводила взгляд с одного своего поклонника на другого.

– Прости, Мария, я изнервничался. Конечно, я не хотел, – принялся извиняться Артуро.

– Если бы ты знал, как я устала, Артуро! Мне бы очень хотелось сейчас побыть одной.

– С ним наедине? – опять взорвался Артуро, меряя негодующим взглядом Фернандо, и тут же спохватился: – Нет-нет, я ухожу, прости меня! И он действительно ушел.

– Как тебе не хватает человека, на которого можно опереться, выплакать свои горести! – ласково сказал Фернандо.

– Не хватает, – согласилась Мария.

– Поверь мне, больше такое не повторится.

– Ты – настоящий друг, Фернандо, и так всегда деликатен.

– Мне хотелось бы стать для тебя опорой. На большее я не претендую…

Свои трудности были в это время и у Хосе Игнасио. Луис рассказал ему о том, что Педро пытался заманить Лауру в ловушку. Хосе Игнасио взвился. В тот же день он отправился к Педро домой. В нем клокотало такое бешенство, что Педро невольно струсил. Его мать, как когда-то, давным-давно, еще в школьные времена, попыталась встать на защиту своего сыночка. Но Педро прекрасно понимал, что ее защита выставляет его на посмешище и попросил ее оставить их поговорить наедине.

– Беспокоишься за свою честь? Я Лауру и пальцем не тронул, – сказал он Хосе Игнасио.

– Не смей к ней приближаться и впредь, мерзавец! – отвесив Педро оплеуху, злобно выговорил Хосе Игнасио.

Педро смолчал, но про себя поклялся, что отомстит.

Лорена, узнав, что отец Марии находится в клинике доктора Валадеса, вихрем понеслась к нему и потребовала вышвырнуть это старье вон.

– При чем тут ты? Я и говорить с тобой об этом не буду, – сказал ей доктор Валадес. – Потакая тебе, я и так уже обошелся крайне несправедливо с доктором Ребольяр. Твоя просьба несовместима с врачебной этикой.

– Но вы должны выбирать себе пациентов! Как это можно пускать к себе на порог грязных вонючих индейцев?! – кричала Лорена. – А если ты его защищаешь, значит и тебя сумела опутать эта гадкая интриганка!

С этими словами она выбежала из кабинета. В палату дона Начо она ворвалась как раз тогда, когда Мария пыталась уговорить отца съесть хоть немного фруктов.

– Вы решили, что раз у вас есть деньги, так вам все и позволено?! – закричала Лорена с порога. Волосы ее разметались по плечам, лицо искажала ярость. – В этой больнице не место всякому отребью!

– Выйдите сейчас же вон! – Мария встала, намереваясь выставить за дверь эту фурию.

– Кто это, дочка? – спросил дон Начо, приподнимаясь на подушке.

– Сестра Хуана Карлоса дель Вильяра, которого пыталась обольстить ваша дочь, низкая тварь и интриганка. У нее, слава Богу, ничего не вышло. Теперь она пустилась во все тяжкие, путалась с кем попало, и теперь вы, грязь, лежите здесь на ее грязные деньги!

Мария побледнела как мел.

– Убирайтесь отсюда немедленно! Убирайтесь немедленно! – повторяла она, грозно надвигаясь на Лорену.

– Шлюха! Шлюха! – визжала Лорена. Дон Начо стал ловить ртом воздух.

– Мне нехорошо дочка, нехорошо, – едва выговорил он и потерял сознание.

– Врача! Врача! Помогите! – закричала Мария.

На ее крик прибежал Фернандо. Увидев Лорену, он распорядился:

– Немедленно выведите отсюда эту истеричку!

– И ты с ней путаешься, Фернандо, – прошипела Лорена. – Как я тебя ненавижу, Мария Лопес! Ненавижу!

Прибежавшие санитарки оттеснили ее. Дона Начо повезли в реанимационное отделение.

– Если мой отец умрет, в его смерти будет виновата семья дель Вильяр. Будь проклят тот день, когда эта семья повстречалась на моем пути!

Лорена продолжала неистовствовать. Зайдя к отцу, она кричала, что уничтожит всех этих грязных людишек, что покончит и с распутницей, и с ее ублюдком.

Дону Густаво всерьез показалось, что Лорена лишилась рассудка. Она уже не слышала никаких слов, и чтобы заставить ее замолчать, он был вынужден дать ей пощечину. Средство подействовало. Лорена смолкла. Дон Густаво тут же раскаялся. Ему стало смертельно стыдно.

– Поверь, я никогда не бил своих детей, – сказал он Флоренсии.

– А надо бы, – ответила ему Флоренсия.

Лорена вернулась домой. Лаура сидела у телефона и явно ждала телефонного звонка. Она ждала звонка от Луиса, он был у них с Хосе Игнасио связным и сообщал Лауре обо всем, что происходит, как себя чувствует дон Начо, передавал приветы и слова любви Хосе Игнасио.

– Беспокоишься о дедушке этого ублюдка? – ехидно осведомилась Лорена.

– Прошу тебя, мама, не говори так, старость и болезнь всегда заслуживают уважения!

– Их боль еще впереди, он ведь вот-вот умрет, грязный индеец!

– А я уверена, что поправится! – Темные глаза Лауры осуждающе смотрели на Лорену.

– Я успела навестить его, и теперь он вряд ли выживет, – издевательски сказала Лорена.

– Неужели ты ходила в больницу? – Лаура побледнела как смерть. – Зачем?

– Чтобы сказать этому грязному быдлу, что дочь у него шлюха.

– Ты не сделала этого, мама! – с отчаянием в голосе воскликнула Лаура.

– Именно это я и сделала!

– Ты не могла этого сделать! Это же убийство! Ты не могла! Не могла! Скажи, что нет! – плакала Лаура.

– Лорена дель Вильяр приходила убить твоего дедушку, – устало говорила Мария Хосе Игнасио. – От семьи дель Вильяр можно ждать только самого страшного. Заклинаю тебя, сынок, подальше от них! Они сеют вокруг себя смерть. Если с дедушкой что-то случится, виновата будет Лорена дель Вильяр.

Глаза Хосе Игнасио расширились от ужаса.

Тем временем врачи хлопотали вокруг дона Начо, ему было сделано компьютерное исследование. После него Фернандо немедленно вызвал Марию. Говорили с ней доктор Валадес и Фернандо, она должна была принять решение. У дона Начо была обнаружена опухоль мозга, увеличение которой ведет к параличу, затем к смерти. Лекарств, чтобы блокировать опухоль, не существует. Единственное действенное средство – хирургическое вмешательство. Но тут нужно принять во внимание возраст, слабое сердце… Мария растерялась. Но медлить было нельзя, решение нужно было принимать незамедлительно. Мария вопросительно посмотрела на Фернандо.