Текст книги "Зарубежное Россиеведение"

Фонды архива, отраженные в данном каталоге, можно разделить на четыре группы, в каждую из них входят документы частных лиц и организаций. В первую группу входят документы видных литературных деятелей русской эмиграции или имеющие к ним отношение, например документы Бунина, Алданова, Ремизова, Цветаевой, Ходасевича и др. В эту же группу входят менее обширные по объему, но представляющие большой интерес материалы деятелей в области музыки, балета и театра. В эту группу также можно включить фонды ученых (например, историков Г. В. Вернадского и М. Т. Флоринского, философов С. Франка и В. Зеньковского), а также документы литературных критиков и журналистов [В. Вейдля, А. Бачрака (Бахража) и др.]. Все эти материалы содержат переписку со многими выдающимися писателями, художниками и музыкантами, российскими и иностранными.

Вторая группа включает документы учреждений и организаций. Большинство из них составляют эмигрантские благотворительные и профессиональные организации, главным образом находившиеся во Франции, например Союз писателей и журналистов, ассоциации членов войсковых союзов [включая Российский общевойсковой союз (РОВС)], Союз русских шоферов и т. д. В эту же категорию входят документы церковных организаций и видных мирских и духовных деятелей, участвовавших в русской церковной жизни за границей. Имеется также несколько фондов (часть из них – личного происхождения), относящихся к основным российским политическим партиям предреволюционного и революционного периода. Наиболее значительным из них является фонд Алексинского – депутата-большевика второй Думы, собравшего большую коллекцию партийных и личных документов, относящихся крайней истории РСДРП.

К третьей группе относятся документы, отражающие важнейшие исторические события, послужившие причиной эмиграции из России, – революцию 1917 г. и Гражданскую войну. Многочисленные мемуары участников и свидетелей событий отражают важнейшие политические и социальные процессы XX в.; в архиве имеются мемуары дореволюционных общественных и государственных деятелей, лидеров политических партий и революционного движения, участников Первой мировой и Гражданской войн. В документах личного и официального характера освещена деятельность военных и гражданских учреждений, имевших отношение к событиям первой четверти XX в. Собирание документов третьей группы было хронологически продолжено приобретением материалов, принадлежавших лицам, перемещенным в ходе Второй мировой войны, или созданных ими. В этих документах отражена интересная информация о положении в Советском Союзе во время войны; в основном они включают мемуары и интервью, записанные в 1950-е гг.

Четвертая группа документов архива состоит из материалов восточноевропейского происхождения.

Основные статьи каталога расположены в алфавитном порядке наименований фондов. В большинстве случаев статьи озаглавлены по фамилиям фондообразователей; в некоторых случаях – по названиям организаций и учреждений. Каждая статья каталога содержит следующую информацию: название фонда; годы жизни фондообразователей – частных лиц; объем фонда и его крайние даты; существующие ограничения доступа; биографическая или историческая справка о частном лице или учреждении; описание состава фонда. Детальное описание состава фонда включает указание видов документов, их тематики, фамилии корреспондентов и авторов. На основе этой информации был составлен именной и предметный указатель. Небольшая часть статей, включенных в каталог, не имеет исторической справки.

Более 900 документальных коллекций Гуверовского архива было обработано, каталогизировано и описано, 1,2 млн отдельных писем, рукописей и документов было исследовано и каталогизировано, благодаря чему информация об архиве стала полностью доступна для исследователей. Была составлена база данных по фондам и составу коллекций, поиск в которой осуществляется по наименованиям фондов, фамилиям и темам. Она послужила основой для опубликованного каталога.

Значительное число русских беженцев после революции 1917 г. проживали в славянских странах, таких как Болгария и Сербия, что, естественно, привлекает внимание современных исследователей российского зарубежья к архивному наследию этих стран.

Болгария

В 1996 г. был издан на болгарском языке каталог «Белая эмиграция в Болгарии»⁹². В каталоге содержатся сведения о названиях и месте нахождения 1473 документов болгарских архивов, хранящихся в более чем 40 государственных архивах и музеях, архивах общественных организаций и частных лиц. Сведения о документах и иных материалах подразделяются на тематические разделы и подразделы, посвященные прибытию эмигрантов в Болгарию, положению эмигрантов в этой стране, различным сторонам их жизни и деятельности, адаптации в Болгарии, раскрывается история создания некоторых частных коллекций. Ряд документов приведен также (помимо сведений об их названиях и местах хранения) в виде иллюстраций.

Тематика документов, представленных в каталоге, может считаться всеобъемлющей, а многие документы – уникальными по своему характеру и содержанию. Весьма разнообразны представленные документы и по своим видовым признакам. Сюда входят самые разнообразные виды организационно-распорядительной документации: указы болгарского царя Бориса III, распоряжения правительства Болгарии и отдельных ее министерств и ведомств, уставы различных эмигрантских учреждений и общественных организаций, протоколы заседаний этих организаций, переписка между болгарскими органами власти и российскими эмигрантскими учреждениями и организациями по вопросам регистрации, открытия и закрытия эмигрантских учреждений и организаций и т. п.

Много места занимает отчетная документация: отчеты болгарских учреждений о наблюдении за российскими эмигрантами и их организациями, отчеты российских эмигрантских организаций перед болгарскими властями и т. п.

Важное место занимает переписка между белоэмигрантами, а также между ними и болгарскими подданными и другими лицами по самым различным вопросам.

Большой интерес представляют также личные документы эмигрантов: удостоверения личности, в том числе так называемые нансеновские паспорта; дипломы об окончании учебных заведений, в том числе и российские, и болгарские; разрешения, выданные болгарскими властями эмигрантам на право заниматься врачебной, преподавательской или иной деятельностью, и т. д.

Архивными документами можно считать также малотиражные типографские издания: афиши театральных спектаклей, пригласительные билеты на различные мероприятия (в основном культурно-просветительского характера), устраиваемые российскими эмигрантами, и т. п.

Также характер архивных документов, безусловно, носят многочисленные фотодокументы, даже если они и хранятся не в архивах, а в музеях.

Сербия

Другой страной массового пребывания российской эмиграции после 1917 г. было Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев. К 120-летию со дня рождения первого правителя Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев (с 1929 г. – Югославии) – Александра I Карагеоргиевича (1888–1934), который вошел в историю как полководец, политический деятель, объединитель югославских народов на Балканах и защитник русской эмиграции, – был издан Каталог российских документов, хранящихся в трех основных архивах бывшей Югославии: Народная библиотека Сербии (НБС), Архив Сербии и Черногории (АСиЧ), Архив Сербии (АС).

Крестник российского императора Александра III и названый сын Николая II, позднее, будучи регентом, а затем и королем Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, Александр I Карагеоргиевич оказал существенную помощь русским беженцам. К середине 1920-х гг. в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев нашли пристанище около 40 тыс. беженцев из России, что сделало Сербию одним из крупнейших центров русской эмиграции. Под защитой и личным покровительством Александра I и членов его семьи находились организации, ведающие делом помощи русским (Державная комиссия и Комитет русской культуры), профессиональные, научные и творческие объединения (Русское археологическое общество, Русский научный институт в Белграде, Русское инженерное общество, Русская Матица и многие другие). В Сремских Карловцах на территории, находившейся под юрисдикцией Сербской Православной Церкви, действовал Архиерейский Синод Русской Православной Церкви За границей во главе с митрополитом Антонием (Храповицким), Каталог отражает основные направления многообразной деятельности Александра I Карагеоргиевича по организации жизни русской эмиграции. В нем представлены документы, фотографии, афиши, периодические и книжные издания (общим числом 161 экспонат), из которых значительная часть – впервые⁹³.

Австралия

Появление интереса к истории русской иммиграции в Австралии связано с значительном увеличением численности русских и более заметному присутствию русской диаспоры в общественной жизни страны после Второй мировой войны. Первым в Австралии обратился к этой теме историк К. М. Хотимский, приехавший сюда еще до войны. В 1957 г. в Мельбурне вышел в свет его очерк «Русские в Австралии», написанный главным образом на основе материалов его собственного архива, который он собирал в течение 20 лет. В очерке рассматриваются различные аспекты пребывания русских на пятом континенте: посещение российскими моряками австралийских портов в прошлом веке, научная деятельность Н. Н. Миклухо-Маклая в Австралии, дипломатические отношения между нашими странами и др. Но большая часть очерка посвящена проблемам российской иммиграции в Австралии в период с конца XIX в. до середины 50-х гг. XX в. Автор одним из первых дал периодизацию российской иммиграции в Австралии, выделив четыре волны. Особый интерес в очерке К. М. Хотимского представляют обзоры истории прессы, Православной Церкви, музыки и искусства русских в Австралии, так как многие сведения, сообщенные им, почерпнуты из личных наблюдений и бесед с непосредственными участниками и очевидцами событий.

Исследование проблем русской иммиграции в Австралии было продолжено изданием отделения русского языка и литературы Мельбурнского университета монографической серии «Русские в Австралии», которая начала выходить в 1968 г. под общей редакцией Н. М. Кристесен. За период с 1968 по 1997 г. опубликованы 22 номера этой серии, 15 из них – биографические очерки о наиболее известных представителях русской диаспоры в Австралии, написаны на основе воспоминаний авторов и содержат фотографии. Две книги серии освещают такую малоизученную область деятельности русских австралийцев, как благотворительность. Они написаны на основе архивов благотворительных обществ в Сиднее и Мельбурне. Серия «Русские в Австралии» дает представление и о положении целых социальных групп русской диаспоры, как, например, исследование В. Я. Винокурова, посвященное русским инженерам-выпускникам Харбинского политехнического института и созданной ими организации «Сиднейское общество инженеров, окончивших ХПИ», которое с 1969 г. издает журнал «Политехник». Другая социальная группа – русские женщины. Об их деятельности в церковных, благотворительных, молодежных и других общественных организациях, об их роли в становлении русской школы и в сохранении русской культуры на пятом континенте повествуют два сборника серии. Кроме того, в сборниках дано более 40 биографий русских австралиек разных поколений и разных судеб. Значение серии «Русские в Австралии» не ограничивается только вкладом в историографию русской иммиграции. Издание ее способствовало знакомству австралийцев с достижениями русских на пятом континенте, содействуя тем самым пробуждению их интереса к русской культуре. Пик возрастания этого интереса пришелся на 80-е годы и связан с переходом к политике мультикультурализма, которая способствовала укреплению этнокультурной основы русской диаспоры страны.

С открытием отделений русского языка и литературы в университетах Австралии появились новые центры изучения истории русской иммиграции, одним из главных стал Квинслендский университет. Характерен качественно новый уровень исследований благодаря введению в научный оборот огромного пласта источников, извлеченных из австралийских архивов: официальная статистика и документы; русские периодические издания и эпистолярное наследие. Если в 60-70-е гг. российской эмиграцией в Австралии занимались единицы, то в 80-90-е гг. число исследователей значительно увеличилось. Свой вклад в разработку проблем истории российской иммиграции в Австралии внесли Е. Говор, О. Дубровская, М. Кравченко, Б. Криста, Д. Менгетти, Ч. Прайс, Т. Пул, Ф. Фаррелл, Э. Фрид, Р. Эванс и др.⁹⁴ Ими были подготовлены диссертации, опубликованы монографии и серьезные научные статьи.

В австралийской историографии явственно выделились два основных направления исследований. Первое – это история русских в Квинсленде, который около 40 лет оставался главным центром русской иммиграции в Австралии. Другое направление исследований – продолжение изучения истории русской иммиграции в общеавстралийском масштабе. В 1988 г. вышло в свет фундаментальное издание «Австралийский народ. Энциклопедия нации», в котором помещена большая статья профессора Квинслендского университета Б. Криста, представившего цельную картину русского присутствия на пятом континенте, который предлагает свою периодизацию русской иммиграции в Австралии в XX в. Обстоятельный анализ демографической истории русской иммиграции в Австралии за столетний период ее существования (с последней трети XIX в. до середины 80-х гг. XX в.) дан в статье директора иммиграционного исследовательского центра в Канберре Ч. Прайса, который основывался на результатах переписей населения и статистических опросах. С октября 1994 г. в Сиднее начал выходить новый русский периодический журнал – ежеквартальник «Австралиада. Русская летопись», который, по замыслу его основателей, представляет собой собрание исторической информации о русских и их деятельности в Австралии. Конечная цель журнала – способствовать написанию книги «История русских в Австралии». Основателями журнала явилась группа энтузиастов во главе с Н. М. Мельниковой-Грачевой (редактор) и Л. Я. Ястребовой (заместитель редактора). Журнал выполняет двойную функцию. С одной стороны, он является ценным источником по истории русской иммиграции, так как публикует интересные документы, воспоминания, перепечатки из более ранних эмигрантских изданий, фотографии. С другой стороны, журнал вносит весомый вклад в историографию русской иммиграции, печатая статьи и сообщения по различным аспектам ее истории, основанные на кропотливых архивных изысканиях и беседах с информаторами. Кроме того, в «Австралиаде» регулярно ведется библиографический отдел «Литературные и периодические издания, русская пресса, радио и библиотеки», в котором дается обзор новой литературы по истории русской иммиграции.

Опубликованные источники по россиеведению представлены, прежде всего, международно-правовыми актами (международными конвенциями и соглашениями), документами общественных организаций и партий⁹⁵, научными и политическими сочинениями идеологов различных течений эмиграции, воспоминаниями, мемуарами деятелей эмиграции⁹⁶, публицистикой и периодической печатью, описанием российской эмиграции в разных странах⁹⁷.

Исследования по русскому зарубежью опираются на банки данных специализированных научных и научно-информационных центров. В настоящее время практически во всех крупных отечественных вузах, научно-исследовательских институтах и центральных библиотеках существуют центры по изучению российского зарубежья. Свою задачу эти центры видят не только в проведении исследований по вопросам русской эмиграции, но также в собирании документального наследия эмиграции, организации специализированных библиотек и архивов, публикации тематических библиографических сборников. Среди наиболее крупных центров русского зарубежья – Российская государственная библиотека (РГБ), Государственная публичная историческая библиотека (РПИБ), Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы (ВГБИЛ), Российская национальная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (РНБ), Библиотека Академии наук (БАН), Научная музыкальная библиотека им. С. И. Танеева (НМБ), Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), Пушкинский дом (ИРЛИ РАН), а также общественные организации, занимающиеся собиранием, хранением и изучением культурного наследия российской эмиграции. Ведущими общественными организациями в этой области являются Библиотека-фонд «Русское зарубежье», Архив-библиотека Российского фонда культуры. Мемориальная библиотека князя Голицына. Наиболее значительный по объему фонд русского зарубежья в Российской государственной библиотеке (РГБ) – около 120 тыс. ед. хранения русскоязычных изданий, вышедших за рубежом после 1917 г. Среди них 25 тыс. книг, более 650 названий эмигрантских журналов и 250 названий газет. В коллекции РГБ преобладают наиболее редкие издания первой волны эмиграции, поступившие из многих стран русского рассеяния 20-30-х гг. По фонду созданы каталоги: «Газеты русской эмиграции в фондах отдела РЗ РГБ», «Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий в библиотеках Москвы», биобиблиографический словарь «Незабытые могилы: некрологи российского зарубежья 1917–1997 гг.», а также совместно с Сорбонной – «Хроника культурной жизни русской эмиграции во Франции (1920-940)».

Государственная публичная историческая библиотека содержит примерно 13 тыс. единиц хранения русскоязычных изданий из-за рубежа. В состав ее фонда вошла коллекция историка-эмигранта Я. Лисовского, переданная в дар в 1943–1947 гг., а также коллекция военной периодики русского зарубежья, полученная в 1994 г. от внука генерала М. Алексеева – М. Бореля.

Всероссийская библиотека иностранной литературы при комплектовании своих фондов по русскому зарубежью сделала акцент на религиозно-философскую часть русскоязычных зарубежных изданий. В ее основу положены библиотека Н. Зернова и собрание издательской продукции издательства Утка-Ргеяя. Основу кабинета «Российское зарубежье» ИНИОН составляют издания, поступившие из спецхрана, и материалы из Конгресса соотечественников.

Интересные коллекции русского зарубежья представлены в Российской национальной библиотеке и Библиотеке Академии наук Санкт-Петербурга. Книжный фонд русского зарубежья в ней составляет более 1100 изданий, около 50 журналов и 233 названия газет на русском языке, в том числе выходивших в период Гражданской войны.

Ценным достижением в вопросах изучения документального наследия российской эмиграции за рубежом является созданная Всероссийским научно-исследовательским институтом документоведения и архивного дела (ВНИИДАД) совместно с Росархивом автоматизированная база данных «Зарубежная архивная Россика». Создание банка данных по русской эмиграции имеет большое практическое значение, так как позволяет поставить программу современной архивной россики на конкретную научную основу и вместо сбора случайных данных дает систематические сведения о местонахождении документов по россике и работе с ними.

Результатом изучения опубликованных источников, их систематизации и библиографического описания стала опубликованная нами библиография русской эмиграции.

Таким образом, анализ историографии и источников позволил констатировать, во-первых, необыкновенно возросший интерес к данной теме в последнее десятилетие, во-вторых, введение в научный оборот очень большого и ранее закрытого массива архивной документации, в-третьих, необходимость применения новых методов в россиеведении при изучении феномена российской эмиграции. Можно констатировать, что поставленные в историографии проблемы и введение в научный оборот обобщенной информации о русской эмиграции открывают перспективы для комплексного исследования российского зарубежья.

Глава 4. Документы из архивов отечественных органов государственной безопасности как источник по зарубежному россиеведению

До настоящего времени, несмотря на большое количество опубликованных сборников документов⁹⁸, архивные фонды органов безопасности остаются малоизвестными для широкого круга исследователей. Тем более практически ничего не известно о составе документов по теме «Зарубежное россиеведение».

Предметом настоящего исследования являются документы из архивов отечественных органов государственной безопасности⁹⁹ как источник по зарубежному россиеведению. В архивах органов безопасности хранятся разнообразные материалы, свидетельствующие о том, что иностранные спецслужбы, действующие на территории Советской России, а позднее – и СССР, постоянно вели сбор информации политического, экономического, научно-технического, военного характера. Можно сказать, что специальные службы активно занимались «страноведением», но это делалось не в научно-познавательных целях. Перед спецслужбами стояли иные задачи – обеспечивать политические интересы своего государства. Однако это ничуть не умаляет ценности этих архивных документов как важного источника по «зарубежному россиеведению».

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1918 по 1940 г. Начало хронологических рамок исследования (1918) связано с образованием советских органов государственной безопасности (20 декабря 1917 г.), завершается исследование 1940 годом. Это связано с тем, что в следующем 1941 году в феврале и июле проведены реорганизации советских органов безопасности, а 22 июня началась Великая Отечественная война, которая внесла изменения в деятельность спецслужб.

После Октябрьской революции 1917 г. Советская Россия оказалась отделена от остального мира по идеологическому признаку. В ней стало создаваться социалистическое государство, провозгласившее своей целью построение коммунизма, победу мировой революции, освобождение трудящихся всего мира от капиталистического гнета. Для того чтобы получать информацию о том, как Советское государство намеревается реализовать поставленные задачи, разведки многих стран мира – США, Великобритании, Франции, Польши, Германии, Японии и других иностранных государств – начали активно собирать разностороннюю политическую, экономическую и военную информацию. В этих целях они в первую очередь стали использовать наводнивших страны Европы и Азии русских эмигрантов, иностранное военное вмешательство – военную интервенцию, возникновение оппозиционных партий и движений, а также неблагоприятно складывающуюся для России обстановку (засуха и последовавший голод). Для анализа информации об СССР на территории ряда зарубежных государств создавались специализированные научные институты, центры и общества.

Деятельность зарубежных спецслужб, направленная на добывание информации о СССР, всегда была в поле зрения отечественных органов государственной безопасности. Анализ архивных материалов органов безопасности свидетельствует, что они содержат разнообразную информацию по зарубежному россиеведению и могут быть условно классифицированы по следующим группам:

1. Делопроизводственные документы отечественных органов госбезопасности: материалы, добывавшиеся разведывательными¹⁰⁰ и контрразведывательными подразделениями о деятельности иностранных спецслужб по сбору информации о России – СССР.

2. Архивные следственные дела в отношении государственных, политических и военных деятелей Латвии, Литвы и Эстонии¹⁰¹, арестованных в начале Великой Отечественной войны, генералов, офицеров и сотрудников вермахта и специальных служб Германии, а также бывших сотрудников дипломатических представительств нацистской Германии, оказавшихся после окончания Второй мировой войны в советском плену.

3. Периодическая печать. К этой группе относятся зарубежные газеты и журналы, в которых публиковались статьи, посвященные событиям в Советской России, подготовленные иностранными корреспондентами, а также эмигрантская пресса¹⁰².

4. Источники личного происхождения.

Рассмотрим более подробно каждую из названных групп.

1. Делопроизводственные документы отечественных органов государственной безопасности содержат материалы иностранных спецслужб и дипломатических представительств, общественных и партийных деятелей иностранных государств о СССР; документы съездов политических партий и движений русского зарубежья, общественно-политических и научных конференций и т. п. К этой группе документов следует отнести аналитические материалы, подготовленные советскими органами безопасности о формах и методах деятельности иностранных разведок по сбору информации об СССР.

В 1918 – начале 1921 г. большевистскому режиму пришлось непрерывно сражаться на фронтах Гражданской войны с противниками новой власти и силами иностранной военной интервенции; основными задачами органов госбезопасности также являлись удержание советской власти и «защита социалистического Отечества». Отечественные органы госбезопасности относили все иностранные миссии и представительства (дипломатические, торговые, общественные организации), находившиеся на территории РСФСР, к центрам иностранного и белогвардейского шпионажа, стремившегося к возвращению прежней власти.

В годы Гражданской войны в ВЧК еще не было четкого представления о том, как противодействовать иностранному шпионажу, существом которого являлись сбор разведывательной информации, добывание сведений, составляющих государственные и военные секреты¹⁰³. Это позволяло представителям иностранных государств свободно собирать разностороннюю информацию о положении в России. Так, Густав Хильгер¹⁰⁴ отмечает, что иностранцы, жившие в Москве в 1920-е гг., имели хорошие возможности выяснять обстановку в Советской России. «Советские органы государственной безопасности в то время еще не считали необходимым предотвратить все контакты между немногими иностранцами, официально проживавшими в Москве, и местным населением. Многие личности, известные в правительстве, в обществе или в интеллектуальных кругах добольшевисткой России, и те, кто обладал богатыми знаниями и опытом, все еще находились в Москве и были только рады завести знакомства с иностранцами»¹⁰⁵.

По мере достижения побед на фронтах Гражданской войны отечественные органы безопасности расширяли круг «шпионских организаций», которые требовали внимания контрразведывательных подразделений. В конце 1921 г. к их числу была отнесена и благотворительная организация «Американская администрация помощи»¹⁰⁶, часть сотрудников которой являлись бывшими американскими офицерами и полицейскими чиновниками. В связи с засухой и неурожаем в Советской России в 1921 г. начался голод¹⁰⁷. Международные общественные организации, в том числе и АРА¹⁰⁸, предложили советскому правительству оказать помощь в борьбе с голодом. С 28 сентября 1921 г. по 1 июня 1923 г. в 37 губерниях, пораженных неурожаем и голодом, работали 300 приехавших из Америки специалистов и около 10 тыс. советских граждан, набиравшихся американцами по своему выбору¹⁰⁹.

Не вызывает сомнения, что филантропическая помощь АРА сыграла важную роль в оказании помощи голодающей России: «Итоги деятельности АРА и других организаций, помогающих голодающим, подвел А. Эйдук¹¹⁰, старый чекист, представлявший советское правительство при АРА. В мае 1922 г. АРА кормила 6 099 574 человека, американское общество квакеров – 265 тысяч, Международный союз помощи детям – 259 751 человека, Нансеновский комитет – 138 тысяч, шведский Красный Крест – 87 тысяч, германский Красный Крест – 7 тысяч, английские профсоюзы – 92 тысячи, Международная рабочая помощь – 78 011 человек»¹¹¹.

Подчеркивая важное значение гуманитарной деятельности АРА на территории Советской России, А. М. Плеханов отмечает, что отечественные органы госбезопасности пресекали разведывательную деятельность сотрудников Американской администрации помощи и ее представительств в Москве, Петрограде, Астрахани, Саратове и других городах России и Украины. Это было сделать непросто, потому что АРА пользовалась большим авторитетом, как организация, спасшая от голодной смерти сотни тысяч наших граждан¹¹².

ВЧК располагала сведениями, что часть американских сотрудников АРА являлись бывшими военными и разведчиками, ранее состояли советниками в армиях Колчака, Деникина и Юденича. Так, начальник осведомительного отдела ИНО ВЧК Я. Залин в записке от 26 января 1922 г. отмечал, что «результаты систематического наблюдения за деятельностью АРА заставляют в срочном порядке принять меры, которые, не мешая делу борьбы с голодом, могли бы устранить все угрожающее в этой организации интересам РСФСР. Американский персонал подобран большей частью из военных и разведчиков, из коих многие знают русский язык и были в России либо в дореволюционное время, либо в белогвардейских армиях Колчака, Деникина, Юденича и в Польской (Гавард и Фокс – у Колчака, Торнер – у Юденича, Грегг и Финк – в Польской и т. д.). Американцы не скрывают своей ненависти к Соввласти (антисоветская агитация в беседах с крестьянами – доктором Гольдером, уничтожение портретов Ленина и Троцкого в столовой – Томпсоном, тосты за восстановление прошлого – Гофстр, разговоры о близком конце большевиков и т. д.). Для работы в своих органах АРА приглашает бывших белых офицеров буржуазного и аристократического происхождения, подданных окраинных государств и, таким образом, сплачивает и концентрирует вокруг себя враждебные Соввласти элементы (в Самарском отделении – офицеров, принимавших участие в чехо-словацком восстании; Петроградском – Юдениче кие; в Казани – колчаковские; в Москве – княгиня Мансурова, княгиня Нарышкина, княгиня Куракина, графиня Толстая, баронесса Шефлер, Протопопова и др.). Занимаясь шпионажем, организуя и раскидывая широкую сеть по всей России, АРА проявляет тенденцию к большему и большему распространению, стараясь охватить всю территорию РСФСР сплошным кольцом по окраинам и границам (Петроград, Витебск, Минск, Гомель, Житомир, Киев, Одесса, Новороссийск, Харьков, Оренбург, Уфа и т. д.). Из всего вышеуказанного можно сделать лишь тот вывод, что вне зависимости от субъективных желаний АРА объективно создает на случай внутреннего восстания опорные пункты для контрреволюции как в идейном, так и в материальном отношении»¹¹³.

Практически сразу же после своего образования Государственное политическое управление (ГПУ)¹¹⁴ получило указание Центрального Комитета партии большевиков продолжить работу по АРА. 9 марта 1922 г., заслушав заместителя Председателя ГПУ Уншлихта по вопросу о деятельности АРА, Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление¹¹⁵, в котором Дзержинскому поручалось организовать специальное наблюдение за деятельностью АРА, а Эйдуку – отчитываться по этой линии перед ГПУ¹¹⁶.