Текст книги "Слон меча и магии"

– Клео, это милорд Мариус Хорнол.

Плешивый мужичок, зачёсывающий остатки волос наверх, встал из-за стола и вытер руки о пёструю рубаху.

– Снова рад приветствовать, милорд кастелян! – голос у него был медовым, глубоким и сильным, совершенно неподходящим пухлому лицу. – Надеюсь, наша Адара скрасила вам вечер?

– Мы славно провели время, благодарю. Но я хочу ещё. И день принесёт нам всем куда больше радости.

Мариус уселся в старое скрипучее кресло и сложил руки на коленях.

– Покажи им письмо, Адара.

Девушка сунула изрядно помятую бумажку Клео. Тот, едва закончив читать, тут же передал её остальным Майенарда.

– Повезло, – хмыкнула белокурая девушка. Пожалуй, она была милее Адары, но ниже и крепче. – Мы почти управились.

– Повезло, – согласился Клео. – Опоздай мы хоть ненадолго, и всё закончилось бы в Гориновом порту.

Адара прошла к одному из сундуков и открыла крышку. Разделась, будто взгляды её не смущали, и бросила одежду комом на пол.

– Значит, слишком много везучих собралось в этой комнате, – Мариус усмехнулся. – Вы нашли защитника, я – знания.

– Стало быть, вы уже сторговались? – Клео покосился на Адару.

– Милорд нашу свободу уравнял с нашими тайнами.

В комнату вошёл Фог. Он мрачно осмотрелся и вдруг положил тяжёлую, заросшую густым чёрным волосом ладонь на плечо Мариусу. Тот быстро скинул руку грума.

– Знай своё место! – Кастелян оглянулся.

Лицо простака покрывал пот. Широкая грудь часто вздымалась, из-за покусанных губ вырвалось мычание.

– Ну, стало быть, расплатимся поскорее, – Клео потёр ладони. – Мне не терпится съехать из этих руин. Как тебе замок?

– Рухлядь, – Адара так и стояла возле сундука, не торопясь одеться. – Ни сада, ни горячих ванн.

Мариус переводил удивлённый взгляд с одного лица на другое.

– Я не заикался про замок.

– Само собой, – ответила Адара, – щедрость у вас не в чести. Как и жалость, сочувствие и простая доброта. Лорд есть лорд, как его ни назови. Уж кому-кому, а вам, Мариус Хорнол, должно быть хорошо известно, как тяжело жить под надзором Ложа. Уж кто-кто, а вы должны понять нас лучше других. Но – всё туда же. И ноги перед ним раздвинь, и ртом ублажай, а потом ещё и тайну отдай.

– Это в порядке вещей для них, дружище, – Клео усмехнулся.

– Чего? Дружище?

Фог за спиной снова замычал и уцепился за ворот камзола Мариуса. Кастелян едва со стула не рухнул, но и противиться не стал. То, что происходило сейчас, явно было чужой игрой. Не его. Не по его правилам.

– Корысть? Жалость? – прорычал он, ощущая железную хватку на плече. – Я был милостив и бескорыстен, насколько вообще могу быть таковым. Один мой приказ – и ваши головы поднимут на копьях. Вороны выклюют ваши глаза, а тела сгниют в сорных кучах. Я был недостаточно добр? Тогда буду достаточно зол и жесток.

Адара приложила ладонь между грудями.

– Это мы всё уже видели. И злобу, и жестокость. Для начала рассчитаемся. Хотели знать тайну маскарада, милорд?

Она вжала ладонь ещё сильнее, и плоть будто разомкнулась. Кожа вместе с мясом слезла с плеч, оставив тягучую слизь на белых костях. Теперь возле сундука стояло окровавленное нечто. Тощее, не имеющее черт лица и особенностей женского и мужского тела. Оно развело руки в стороны и медленно повернулось, давая Мариусу увидеть всё.

Потом вытащило из сундука ещё одну шкуру и ловко накинуло на себя. Минуло мгновение, и перед Мариусом стоял широкоплечий обнажённый юнец.

– Первая правда. Нравится? – он проговорил голосом Адары. Потом продолжил ломающимся мужским баритоном: – Прости, забыл выйти из образа.

Позади хлопнула дверь. Фог протяжно замычал.

Мариус обернулся, чтобы встретиться взглядом с белокурой девицей. Её угрюмое лицо не сулило ничего хорошего.

– Бей, Фог!

Здоровяк налетел на неё, охаживая дубиной. Актриса попыталась закрыться от ударов, но кости предплечий раскололись, а после и лицо превратилось в месиво.

Сам Мариус поднял меч и кинулся на Клео. Старик перевернул стол, закрывшись от удара, но второй мужчина спрятаться не успел. Пусть кастелян и не был рыцарем, но бою его обучали в замке. Он уколол актёра в бедро, рубанул вскользь по спине…

Боль вспыхнула, на мгновение лишив зрения. Проклятье! Как не вовремя!

Пока Мариус пятился, мимо него пронёсся разъярённый грум. Он кинулся на оставшихся на ногах Майенарда…

Когда кастелян проморгался, здоровяк уже лежал на полу и смотрел в потолок остекленевшими глазами. Ему свернули шею, как цыплёнку.

– Я… – прорычал Мариус, отступая к стене, чтобы защитить спину, – всех вас перебью, выродки.

– Увы, – ответил Клео, отряхнув руки от слюней и кровавой пены изо рта грума, – это лишь слова.

– Погляди на вторую тайну, милорд, – проговорил вновь голосом Адары юнец. Он указывал на зарубленного лицедея.

Тот медленно вставал, хотя даже укол в бедро должен был прикончить его быстро.

Адара указала на дверь.

Женщина, изломанная дубиной Фога, шевелилась, как оживающая кукла. С хрустом вправлялись кости, проломленный череп перестал натягивать кожу острыми краями.

– Не может быть, – прошептал Мариус. – Кто вы?

– Те, – прошептала ожившая девушка, – у кого хватило ума измениться, но не переть грудью на ваши замки и остроги.

– Мы взяли у Зверя вместо когтей и клыков нечто иное, милорд, – Адара выставила перед собой ладони и развела в стороны, показывая на сундуки и распорки с платьями и костюмами. – Искусство, как оказалось, завоёвывает королевства куда лучше. Вот и ещё одна правда: нас было семеро на переправе лорда Дарона. Один, познавший правителя глубже других, остался там. В шкуре лорда. Теперь и Орна-Моут будет нашим, а после придёт время клыка и когтя, а не искусства и лжи.

Его повалили на пол. Меч заплясал на половицах, и с тем же успехом мог бы плясать перед королевским троном за тысячи лиг отсюда. Не достать. Не дотянуться…

– Вы были во мне, милорд Мариус, – послышался голос Адары. – Вам понравилось? Что ж, теперь я буду в вас. И вы не умрёте, нет. Вы будете чувствовать и понимать, а я продолжу изучать вас изнутри. Мы ведь не хотим, чтобы возникли подозрения? А когда дорога на столицу будет открыта, перестанем прятаться за шкурами лордов и сделаем из них знамёна.

Сила, пришедшая из тёмных веков, оплела его. Жуткие чары превратили плоть в жидкий кисель.

Мариус не потерял сознание, даже когда из него вытащили первые кости. Видел их в руках чудовищ, которых породило чёрное пламя Зверя. Видел, как жир и кровь капают с его содранной кожи. Чувствовал, как выламывают рёбра и ломают череп.

И всё, о чём думал, была лишь смутная благодарность боли, что терзала его, словно подготавливая, долгие годы.

Голос Адары звучал отовсюду, и спрятаться от него было негде.

– Ты покинешь столь ненавистный тебе край, милорд, чтобы болтаться рядом с королём над столицей.

Реверсивная кровь
Роман Борисевич

Сегодняшний клиент – высокий короткостриженый парень в мешковатой толстовке – являлся типичным искателем «правильных решений». Игнат понял это в тот момент, когда поздоровался с ним за руку и взглянул в опухшие глаза, полные робкой надежды. Большинство клиентов салона пытались найти в будущем тот самый момент «X», когда у них появится возможность направить жизнь в русло мифического благополучия. И никто не хотел слышать, что в лабиринте судьбы – бесчисленное число развилок, которые растворяются, стоит обладателю их увидеть. Единственное, что неизменно, – это прошлое, и именно там, считал Игнат, стоит искать ответы.

– Вы в первый раз будет пользоваться «Глазом», э-э… Михаил? – спросил он, подсмотрев имя в паспорте клиента.

– Да, – с готовностью кивнул Михаил. – Но я ознакомился с процедурой… – Он протянул через стол пластиковую пробирку с кровью.

Игнат вежливо улыбнулся, но его руки не сдвинулись с клавиатуры.

– Тогда вам должно быть известно, что оплата всегда вперёд. Специфика оказываемых услуг, надеюсь, вы понимаете.

– А есть какие-нибудь гарантии? – замялся Михаил. – Сумма-то немаленькая.

– Гарантии того, что вы увидите желаемое? Никаких, – спокойно объяснил Игнат. – Но в будущее мы точно заглянем… если немного поторопимся. Вы готовы?

Короткий кивок Михаила послужил сигналом к началу отработанной процедуры. Игнат торопливо заполнил личную карточку клиента, проверил поступление средств на счёт и лишь тогда, предварительно натянув латексные перчатки, взял пробирку с кровью из длинных бледных пальцев.

– У вас с собой нет каких-либо магических артефактов? – спросил он.

– Что?.. – растерялся Михаил. – Нет.

– Тогда следуйте за мной.

Дверь, расположенная за столом Игната, вела в комнату с «Глазом». За порогом их встретила кромешная темнота. Это настолько смутило Михаила, что он застыл на пороге. Игнат терпеливо подождал, когда на полу зажгутся два ряда белых огоньков, и негромко подсказал:

– Ступайте по дорожке.

Михаил испуганно обернулся на него, но быстро собрался с духом и пошёл между рядами светодиодных лампочек. Он ступал так осторожно, словно за пределами дорожки находился обрыв. Когда Михаил приблизился к дальней стене (о чём известил датчик давления), включилась уже подсветка «Глаза». На полукруглом каркасе устройства одна за другой зажигались белые лампочки, без какого-либо порядка, что должно было только усилить мистический эффект. Вся эта процедура сильно затягивала сеанс, что порядком раздражало Игната, но владелец салона считал, что лишняя «магия» не повредит.

Наконец все лампочки загорелись. Затем на секунду они ярко вспыхнули, чтобы клиент оценил всё великолепие «Глаза»: овальную поверхность из полированного серебра и обрамляющую её объёмную рамку, покрытую кусочками обычного зеркала. Эти осколки были расположены таким образом, чтобы свет, который они отражали под разными углами, не попадал на «зрачок». Множество прозрачных трубок одним концом крепились к объёмной рамке «Глаза», а другой – к металлическому каркасу, который заключал всё устройство на стене в полукруг.

Сбоку от установки располагалась панель управления. Игнат активировал систему и вылил кровь из пробирки в вакуумный приёмник.

– Это ваша кровь?

– Д-да, – ответил Михаил и судорожно кивнул в сторону «Глаза». – Как… как это работает?

– Сердце каждого человека уникально, – объяснил Игнат, запуская процесс синхронизации. – Частота сокращений, количество перекачиваемой крови и самое важное – электромагнитные сигналы, вызываемые работой сердца, разнятся у всех людей. Не сильно, но достаточно, чтобы отличать в пространстве отпечаток одного сердца от другого. Специалисты называют их сигнатурами.

– Мой дядя работал в полиции, – перебил его Михаил. – Он рассказывал, что иногда они привлекали Магический контроль для поиска преступников.

– Магический контроль… – задумчиво повторил Игнат. – Всё верно, они иногда отслеживают перемещения людей по сигнатуре сердца. Но это устройство, – он указал на «Глаз», – куда сложнее. Мы берём венозную кровь – субстанцию, которая прошла путь от сердца к конечностям и приобрела… назовём это «памятью», и смешиваем её с конденсатом времени. Этот коктейль «Глаз» синхронизирует с полотном времени и… вот, сами посмотрите.

Из металлического каркаса в прозрачные трубки начала поступать ярко-красная жидкость, которая зловеще светилась в полумраке комнаты. Она медленно растекалась по сосудам, вырисовывая сложный узор на стене, не имевший опять же никакого практического значения.

Когда красная жидкость в трубках достигла объёмной рамки, серебряное зеркало озарилось внутренним светом и в нём появилось отражение Михаила, стоящего напротив с открытым ртом.

– Подойдите ближе, – попросил Игнат, с трудом сдерживая смех. Он снял перчатки и опустил ладони в чаши управления, заполненные чистым конденсатом времени – неестественно серой и очень вязкой жидкостью. – Какой временной промежуток вас интересует?

– Э-э… а сколько попыток у меня есть?

– У вас есть примерно двадцать минут, пока кровь не растворится в конденсате.

– Изначально я думал начать с другого, – пробормотал Михаил, – но вспомнил, что через две недели итоговая аттестация в университете. Я готовлюсь, конечно, но…

Немалые усилия потребовались Игнату, чтобы не закатить глаза.

– …всё равно хочу узнать, какой билет мне попадётся, – добавил Михаил твёрдым голосом.

– Вы переоцениваете «Глаз», – терпеливо объяснил Игнат. – В некоторых случаях погрешность составляет годы, а уж промежуток в несколько часов… Ладно, я попытаюсь.

Немного пошарив пальцами в чашах с конденсатом, Игнат нащупал нечто, похожее на тёплый шнурок – нить времени, – и начал легонько тянуть его на себя. Зеркальная поверхность «зрачка» покрылась небольшой рябью, будто со стороны подул лёгкий ветерок.

– Две недели, да? Тогда хватит, я думаю, – пробормотал Игнат.

Стоило ему перестать тянуть нить на себя, как в зеркале начало проявляться нечёткое, будто нарисованное крупной кистью, изображение. Проступили ряды полупустых парт в огромной аудитории, которые вскоре сменились на очертания двустворчатой двери. Они увидели, как в будущем Михаил выйдет из аудитории в просторный коридор и на широкой ладони раскроет зачётку в красном переплете. В графе оценка будет стоять «отлично».

Вскоре к нему подойдет длинноволосый парень в голубой рубашке и по-приятельски похлопает его по плечу.

– Это Макс, наш староста… – взволнованно произнёс Михаил. – Получается, это я?! Мои глаза и… моя зачётка?

– Всё верно, – улыбнулся Игнат и почувствовал, что нить в пальцах начала понемногу натягиваться.

– В зеркале отражается то, что я увижу в будущем? – Михаил всё ещё не мог поверить. – Значит, я всё-таки сдам этот экзамен?

– Если не прекратите свою подготовку.

Вряд ли Михаил услышал его последние слова, заворожённо наблюдая, как в будущем спустится по широким ступенькам и направится в университетский парк. Через две недели трава и листва деревьев будут такого восхитительного зелёного цвета, какой можно наблюдать только в начале лета. А особенности передачи изображения «Глазом» делали кадры из парка похожими на серию акварелей.

Внезапно у Игната мелькнула мысль съездить в родное поместье под Новгородом, где ещё больше зелёных лугов и лиственных лесов. В последнее время во снах он частенько посещал те места, особенно храм Кассандры. Однако в реальности Игнат вряд ли станет дома желанным гостем. От тяжёлых мыслей его отвлекло жжение в пальцах: нить времени стала совсем горячей и пыталась вырваться из рук.

В будущем Михаил ещё несколько минут просидит на скамейке в парке, пока на него не набросится огромный лабрадор. Изображение в зеркале замелькало, и на пару мгновений стало темно. Михаил заворожённо наблюдал, как он откроет глаза, зажмуренные в испуге, и увидит перед собой невысокую девушку в коротких джинсовых шортах. Игнат прочитал по губам, что хозяйка лабрадора начнёт горячо извиняться, а потом – видимо, после слов Михаила – улыбнётся.

В следующий миг изображение пропало – нить времени вырвалась из рук Игната и вернулась в полотно, постоянно находящееся в движении.

– Что случилось? – возмущённо воскликнул Михаил, повернувшись к нему.

– Рассинхронизация, – коротко ответил Игнат.

– Мы можем опять туда вернуться?

– Вы действительно этого хотите? У вас осталось совсем немного времени.

Его личные «посетители» также вскоре будут здесь. Вчера Игнат использовал «Глаз» на себе и в серебряном зеркале увидел, что они не пересекутся в салоне с Михаилом. И теперь ему нужно вовремя выпроводить клиента, чтобы настоящее не разошлось с предсказанным.

– Вы правы, конечно, – наконец пробормотал Михаил. – Я засмотрелся, а ещё столько всего… Покажите, что будет со мной через пять лет.

На этот раз Игнат тянул волокно времени дольше, и требовало это куда больших усилий. Наконец в зеркале появились очертания огромного многолюдного офиса. В будущем Михаил будет неотрывно смотреть на экран монитора и пролистывать огромные таблицы с цифрами. Пару минут ничего не происходило, а потом волокно времени вновь вырвалось: чем глубже забираешься в будущее, тем сложнее удержать конкретный момент.

– Десять лет, – мрачным тоном попросил Михаил.

Тот же офис. Тот же экран с таблицами. Через десять лет Михаил займет место у огромного окна, а его взгляд куда чаще будет обращаться на заснеженный город, чем на бесконечные ряды цифр.

Когда нить вернулась в полотно и изображение пропало, Михаил не произнёс ни слова. Игнат попытался вновь попасть в тот период, и на этот раз они увидели крошечную кухню, явно холостяцкую, и небольшой кремовый торт с горящими свечами. Михаил из будущего некоторое время будет неподвижно смотреть на торт, а потом задует огни. В этот момент изображение в серебряном зеркале угасло.

– Хватит, – тихо попросил Михаил. – Я всё понял.

Игнат вытащил руки из чаш с конденсатом времени и тщательно их вымыл в раковине. Затем запустил процесс очистки «Глаза» и направился к выходу. Однако Михаил не сдвинулся с места.

– Так всё и будет? – В его глазах сквозило отчаяние. – Это меня ожидает?

– Это наиболее вероятный исход на вашем текущем пути. – Заученная фраза с готовностью сорвалась с губ Игната. – Но не единственный. Не стоит слишком серьёзно относиться к тому, что вы сейчас увидели.

– Только не работа в офисе, – простонал Михаил, следуя за ним по дорожке из светящихся огоньков. – Я знаю, о чём говорю, ведь мой отец работает клерком. Пару дней назад мне назначили просмотр в молодёжную команду города. Я так надеялся стать профессиональным баскетболистом! Почему же всё так сложилось?

– Ещё ничего не сложилось.

Игнат едва сдерживал раздражение: если Михаил пересечётся с «гостями» в салоне, то будущее может измениться. А он этого совсем не хотел. Пришлось немного поторопить клиента:

– Вы что-то ещё хотели спросить?

– Вообще-то да, – поднял голову Михаил. – Возможно ли найти в будущем причину, почему я всё-таки так поступил? Почему я не стал баскетболистом?

Наконец-то! Главный вопрос, за которым Михаил пришёл на сеанс и который должен был прозвучать ещё перед серебряным зеркалом, наконец задан.

– Небольшая вероятность есть, – деликатно ответил Игнат, запирая дверь в помещение с «Глазом», – но я не думаю, что вам стоит…

– Вы не понимаете, я должен! – горячо сказал Михаил. – Это мой единственный шанс избежать всего этого! Я приду завтра.

– Как скажете, – сдался Игнат. – А сейчас прошу меня извинить, с минуты на минуту придут другие клиенты.

Они пожали друг другу руки, и Михаил наконец покинул салон. После сеанса его будущее действительно прояснилось. Теперь Игнат знал, что Михаил не придёт ни завтра, ни в ближайшем будущем. Выходить из автобуса можно только после его полной остановки, а иначе спешка может обернуться сломанной ногой.

Едва Игнат успел вернуться за свой рабочий стол, как в дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в салон зашли двое: женщина лет тридцати с серебристыми волосами, собранными в хвост, и смуглый мужчина с дредами. Оба держали в руках характерные белые дипломаты.

– Можно войти?

– Вы уже вошли, – проворчал Игнат.

– Агент Синицына, – представилась женщина и указала на напарника. – Агент Мансури.

Игнат с любопытством взглянул на иностранца. Последний раз настоящего «ищейку» он встречал ещё в детстве, когда к ним в поместье приезжали гости из мадридского клана. Невысокий испанец тогда не знал, куда деться от его бесконечных вопросов, но отказать наследнику клана не посмел. Глаза «ищейки», способные видеть оставляемые сердцами отпечатки, были скрыты солнцезащитными очками. Агент Мансури коротко кивнул, когда Синицына произнесла его имя.

– Чем могу помочь агентам Магического контроля? Если насчёт лицензии на деятельность, то мы пока работаем по временной…

– Это не насчёт лицензии, – отрезала Синицына. – Мы по другому вопросу. Сегодня утром кто-то ограбил Хранилище.

– Ничего себе! – вырвалось у Игната. – Не думал, что это возможно.

В Хранилище помещали все запрещённые магические артефакты и особо секретные материалы. За три века существования ещё никто не смог его ограбить. До сегодняшнего дня.

– Никто не думал. Вы что-то знаете об этом?

– Нет.

– Тогда почему сигнатура сердца грабителя привела нас сюда? – поинтересовалась Синицына с неприятной ухмылкой. В этот момент Мансури рукой, увешанной золотыми перстнями, молча указал в его сторону.

– Сюда? – удивился Игнат. – Не может быть! Я ничего не крал! Императором клянусь.

– Не надо им клясться, он ещё слишком молод для этого.

– Тогда регентом?

– Такой клятве я не поверю, – отрезала Синицына, не оценив его шутку. – И я не обвиняла вас в краже.

– It's not your signature, – старательно выговаривая слова, произнёс Мансури. (Это не ваша сигнатура (англ.). – Прим. автора).

– Тогда это мог быть один из клиентов, – задумчиво сказал Игнат. – Но только зачем кому-то после ограбления идти в салон? Сегодня было четыре клиента, и в будущем никого из них…

– He could have come yesterday… or earlier. (Он мог прийти вчера… или раньше (англ.). – Прим. автора).

– Или грабитель мог заявиться не на сеанс, а к вам лично, – добавила Синицына. – Например, отдать украденное.

– Вы же не серьёзно? – застонал Игнат. – Именно в салоне? Кто же так делает?

– Камер у вас тут нет, я полагаю?

– Конечно, нет, в таких заведениях это исключено.

Синицына осмотрела небольшую приёмную с акварельными портретами на фоне серых стен и уставилась на дверь комнаты с «Глазом».

– Звоните владельцу, – приказала она, – пусть приедет и присутствует при обыске. Также нам нужны данные о всех клиентах за последнюю… неделю, – закончила она после одобрительного кивка Мансури. – А вы поедете с нами.

– На каком основании?

– Меня настораживает, что вы так и не спросили, что украли, – заметила Синицына.

– И что же? – вяло спросил Игнат.

– Реверсивную кровь.

Так и не успев набрать номер владельца, Игнат выронил телефон и удивлённо посмотрел на агента.

– Теперь понятно, почему вы меня подозреваете, – криво усмехнулся он. – Кто-то покусился на прошлое.

– Рада, что мы поняли друг друга, – сказала Синицына. – Протяните руку, господин Милославский.

В её руках появился спиралевидный медный браслет – устройство сдерживания. Она выглядела расслабленной, но приняла стойку, как для боксёрского поединка. А её коллега сделал несколько шагов ему за спину.

– Не боитесь прикасаться ко мне? – с вызовом спросил Игнат.

– Мне прекрасно известно, что вы утратили способность видеть будущее. – Синицына грубо дёрнула его за кисть и надела на запястье браслет, который тут же впился спиралью в кожу. – Иначе вас бы не выперли из клана.

* * *

После тщательного обыска в салоне Синицыной пришлось смириться, что реверсивной крови там нет. От этого настроение агента ещё ухудшилось, и она в комнате для допросов заставила Игната поминутно вспоминать, чем он занимался в последние несколько дней.

– …в обед заказал пиццу, пеперони… Нет! Обманываю ведь – это была салями! Вечно их путаю… – с притворным смущением добавил он. – Потом пришёл последний клиент…

– Хватит! Мы теряем время, – отрезала Синицына. – Я всё равно вам не верю.

– Тогда зачем я три часа?.. – возмутился Игнат.

– Если бы вы согласились на проверку Песком истинных эмоций…

– Я готов. Мне нечего скрывать.

– Серьёзно? – удивилась Синицына. – А что насчёт сканирования мозга…

– Да как вы вообще посмели такое предложить? – раздался у Игната за спиной дрожащий от ярости женский голос. – Глава клана будет вне себя.

Прошло уже несколько лет с тех пор, как он в последний раз слышал этот мелодичный голос. Повелительных интонаций стало куда больше, но знакомая манера резко выделять отдельные согласные в речи заставила Игната покрыться мурашками.

Он постарался унять бешено стучащее сердце и нерешительно обернулся. В дверях стояла высокая девушка с длинными вьющимися волосами пшеничного цвета.

– Ирина.

– Привет, кузен, – холодно улыбнулась она.

Игнат с трудом отвёл взгляд от лица Ирины и только сейчас заметил, насколько по-взрослому она выглядела: ярко-красная рубашка, кожаные облегающие штаны и… осенние сапоги на высоком каблуке. Девушка, которую он когда-то знал, ненавидела подобную одежду. За четыре года много изменилось.

– Эффектно выглядишь, – хрипло сказал Игнат.

Ирина сжала губы, словно хотела рассмеяться, но в последний момент сдержалась. Вместо этого наследница клана Милославских подошла к столу, за которым сидели Игнат и Синицына, и швырнула на него кашемировое пальто.

– Что вы себе позволяете? – возмутилась агент, поднимаясь на ноги.

– Нет, это что ВЫ себе позволяете? – спокойно парировала Ирина. – Задержали члена… семьи по смехотворному обвинению, а главу клана даже не известили.

– Смехотворному? Украдена реверсивная кровь! И он, – Синицына обвинительно ткнула пальцем в сторону Игната, – один из тех немногих, кто знает, как её использовать.

– Это не делает его обвиняемым. Вы же ничего не нашли в салоне, не так ли?

– Не нашли. Но мы вот-вот получим ордер на обыск квартиры…

– Не получите, – стальным голосом пообещала Ирина.

Синицына побагровела.

– Господин Милославский официально не состоит в клане, и я не обязана…

– Это. Не. Имеет. Значения, – процедила Ирина и угрожающе медленно сделала шаг к Синицыной. Женщина с серебристыми волосами и девушка с кудрями схлестнулись взглядами. Они были примерно одного роста, но Милославская казалась куда выше: в её пользу выступали положение в обществе и умопомрачительные каблуки. – Есть договорённость. И ты её нарушила. Решила выслужиться, да?

Синицына, может, и хотела сказать что-то в ответ, но Ирина была слишком близко, и это нервировало агента. Она не могла отвести взгляд от затянутых в бархатные перчатки рук соперницы. Одно прикосновение – и её будущее будет открыто наследнице клана Милославских – сильнейших провидцев в Империи.

– Ирина, хватит, – миролюбиво сказал Игнат. – Мы с госпожой Синицыной уже сошлись на Песке истинных эмоций.

Девушка недоверчиво посмотрела на него и покачала головой:

– Никакого Песка. И дело уже не только в тебе, Игнат. Она превысила полномочия и нанесла оскорбление всему клану.

– Ты преувеличиваешь.

– Ничуть. Если бы ты остался, то понял, – тихо добавила Ирина и, схватив пальто со стола, повернулась к Синицыной:

– А нам предстоит разговор с вашим начальством.

Вскоре Игнат остался в комнате для допросов один. Не считая лёгкого аромата имбиря, который оставила после себя Ирина. Это совершенно сбило его с толку. Не могли же это быть те самые духи, которые он подарил ей на выпускной, когда они виделись в последний раз?

На какое-то время – с момента появления Ирины на пороге – он и думать забыл про салон, про реверсивную кровь и даже про мать с братом, годовщина гибели которых была пару недель назад. И то, каким образом он отреагировал на появление кузины – прямо как в юности, – только усилило возникшее чувство стыда. Когда в комнату допросов пришёл незнакомый агент и сказал, что он может идти, Игнат немедленно забрал свои вещи и торопливо покинул здание Магического контроля.

* * *

Ночью ему опять снились запретные сны. Но в этот раз они уже не были подростками: он ещё больше вырос, а она начала носить каблуки. Как и сотни раз до этого, Игнат в своих грёзах перенёсся в храм Кассандры, находящийся в уединённом уголке родового поместья Милославских. Вместо летних шорт на Ирине облегающие кожаные штаны. Стоило ей увидеть его, как на губах появилась озорная улыбка… Ирина опять сумела сбежать со званого обеда, на котором она, как новая наследница клана, должна присутствовать.

После того как выяснилось, что его старший брат, Игорь, родился без способностей к предвидению, обязанность присутствовать на подобных мероприятиях легла на Игната. В детстве он не понимал, как сильно всё изменило это открытие. К его матери и так весьма прохладно относились в клане из-за её «неодарённости», а тут ещё первенец оказался без семейных способностей. Нападки прадеда Игната и главы клана – Феликса Милославского – становились всё яростнее, а его отец то ли не мог, то ли не захотел вступиться за жену. Воспоминания тех лет порядком размылись, но чувство несправедливости, пылающее в сердце юного наследника, осталось с ним до сих пор. А потом случилась автокатастрофа, в которой выжил только сидящий за рулём отец.

Трагедия шокировала Игната, он замкнулся глубоко в себе. Через некоторое время выяснилось, что и он больше не мог видеть будущее. Лучшие целители Империи, которых приглашал его прадед, после тщательных обследований лишь разводили руками и списывали всё на сильное потрясение.

Слухи о том, что наследник Милославских утратил способности, начали просачиваться за пределы поместья. Игнат никогда не видел прадеда в такой ярости и старался чаще попадаться ему на глаза, чтобы служить ходячим напоминанием о последствиях его отвратительного поведения. Их противостояние длилось до того момента, пока Феликс не привёз в поместье следующего наследника поколения «I» – Ирину.

Игнат честно старался, но так и не смог возненавидеть эту светловолосую девушку с испуганным взглядом, которая пришла на смену им с братом. Ведомый изначально лишь сочувствием, он подружился с ней и познакомил с местными порядками. Затем обстоятельства сложились таким образом, что следующие несколько лет они были единственными подростками в поместье, и это не могло пройти бесследно.

Во сне они вновь стояли перед каменной статуей Кассандры, их ладони, поднятые, словно для клятвы, почти соприкасались. От такой близости у Игната сердце выпрыгивало из груди, он чувствовал на лице такое же частое, как у него, тёплое дыхание Ирины. Но прикосновения в клане Милославских были под строгим запретом. Только глава клана мог прикасаться к другим членам семьи, из этого даже сделали целый обряд на совершеннолетие.

Игнат настолько сосредоточился на ритме своего сердца, что не заметил, как изменилась обстановка. Теперь он сидел в полумраке на заднем сиденье автомобиля, а впереди ссорились родители. Глазами Игоря он видел их активную жестикуляцию, рыдания матери и то, как она вцепилась в рукав пиджака отца. Неожиданно Хенрик резко высвободил руку и с размаху дал ей пощёчину. Игнат отстегнул ремень безопасности и бросился впёред, но отец что-то выкрикнул и резко вывернул руль…

Любой светлый сон в итоге оборачивается кошмаром, хотя в реальности всё случилось наоборот. И этот цикл непрерывен. Во сне Игнат вновь почувствовал аромат духов с имбирём и мысленно вернулся в храм Кассандры.

* * *

Смесь из крови и конденсата времени добралась по трубкам до «Глаза» – поверхность серебряного зеркала вздрогнула и потемнела, но изображение так и не появилось.

– Что это значит? – спросил единственный на этот день клиент – невысокий, болезненно худой мужчина с редкими волосами на узком черепе. Его тонкие пальцы покрывали магические татуировки, одна из которых была совсем свежей.