Текст книги "Союз нерушимый: между двух геополитических катастроф. Материалы научной конференции, посвящённой 100-летию образования СССР"

30 ноября 1916 г. министром иностранных дел был назначен Н.Н. Покровский. Как и его предшественник, он не имел к дипломатии никакого отношения. При нем Нератов продолжил исполнять свои обязанности.

События развивались стремительно. Вместе с ними менялись и настроения в обществе. После убийства Распутина о дворцовом перевороте говорили совершенно определенно: «… Во всех кругах, как общественных, так и правительственных…. убийство Распутина было встречено с облегчением исключительно как предвестник обновления власти в лице неудачного монарха». Считали, что переворот будет иметь целью лишь устранение царя Николая II при сохранении династии: «Можно даже сказать обратное: шансы династии сильно поднялись после убийства Распутина и надежда на “революцию сверху” одушевляла всех»[73]73
  Михайловский Г.Н. Указ. соч. Кн. 1. С. 237–238.


[Закрыть].

В последние дни февраля 1917 г. чиновники МИД имели возможность наблюдать за разворачивавшимися в Петрограде событиями из окон собственного здания, выходивших на Дворцовую площадь и Зимний дворец.

Весть об отречении Николая II была встречена со вздохом искреннего облегчения даже убежденными сторонниками монархии. Таким образом «февральский переворот не рождал в нашем ведомстве никакой оппозиции»[74]74
  Там же. С. 248, 251.


[Закрыть]. Никто из послов и посланников, представлявших Россию за границей, не подал в отставку.

Новый министр иностранных дел П.Н. Милюков, хотя и не являлся карьерным дипломатом, все же не был в МИДе посторонним человеком. Почти все директора департаментов лично знали его по совместной работе в Бюджетной комиссии Государственной думы последних двух созывов. Лидер кадетов поддерживал неформальные контакты с министрами А.П. Извольским и С.Д. Сазоновым. Особенно дружеские отношения связывали Милюкова с Б.Э. Нольде, который при нем был назначен вторым товарищем министра. Что касается А.А. Нератова, то он по-прежнему оставался на своем посту.

4 марта 1917 г. Временное правительство официально обратилось к союзным и нейтральным странам с просьбой о признании. Милюков подтвердил верность России всем ее международным обязательствам. И все же союзники не спешили с ответом. Послы Англии и Франции в Петрограде добивались, чтобы Временное правительство сделало публичное заявление о готовности продолжать войну до победного конца. Дж. Бьюкенен впоследствии признавался: «Моей единственной мыслью было удержание России в войне»[75]75
  Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. – М., 1991. С. 230.


[Закрыть].

По выражению Михайловского, «революционное Временное правительство в дипломатическом ведомстве не совершило никакой “революции”, а, наоборот, так его сохранило, как это было бы трудно ожидать даже при обычной смене министров при царском строе»[76]76
  Михайловский Г.Н. Указ. соч. Кн. 1. С. 260.


[Закрыть]. Милюков выразил твердое намерение сохранить в неприкосновенности личный состав министерства. При этом он предупредил своих сотрудников, что иногда ему придется, по тактическим соображениям, выступать с резкой критикой ведомства. Михайловский вспоминал: «Когда в левых газетах появились нападки на наше министерство с перечислением множества фамилий, указывавших на его “аристократичность”, Милюков в “Речи” самым решительным образом присоединился к этой враждебной нам газетной кампании, назвав нас “чванной кастой” и т. п. эпитетами, но никакого гонения из этой филиппики не произошло, и сам Милюков, показывая нам свою статью, говорил, что это “единственный способ держаться у власти”»[77]77
  Там же. С. 262.


[Закрыть].

И все же некоторые изменения в структуре министерства при новом министре произошли. На базе II-го Департамента был создан Экономический департамент, во главе которого был поставлен соратник Милюкова по партии П.Б. Струве. Юридическая часть была преобразована в Правовой департамент, разделенный на две части: международно-правовой отдел, который возглавил Г.Н. Михайловский и административно-консульский, руководимый А.А. Доливо-Добровольским.

Но что действительно менялось и весьма заметно, так это настроения в среде чиновников министерства, которые находились под впечатлением общей обстановки в стране. С разрешения Милюкова состоялось Чрезвычайное общее собрание служащих МИД. В нем принял участие весь личный состав ведомства, кроме самого министра и его товарищей – Нератова и Нольде. По предложению вице-директора Экономического департамента Л.В. Урусова было учреждено Общество служащих МИД, разработан его устав. Исполнительный комитет общества возглавил А.М. Петряев, его заместителем стал Л.В. Урусов, а секретарем – Михайловский. «С этого и началась жизнь общества, действовавшего при помощи своего исполкома все время параллельно с официальным начальством и оказавшего немалое влияние и на решения чисто дипломатического характера»[78]78
  Михайловский Г.Н. Указ. соч. Кн. 1. С.268.


[Закрыть]. В то же время то обстоятельство, что наиболее видные члены исполкома постепенно повышались в должностях, с одной стороны, снижало их оппозиционность, а с другой – повышало вес самого исполкома.

Правительства Англии и Франции готовились к новому наступлению на фронте, рассчитывая на весомую поддержку со стороны России. Милюков, со своей стороны, стремился ни в чем не подорвать доверия союзников. Однако внутреннее положение в России и состояние армии не позволяли перейти в наступление раньше лета. Эти же причины мешали осуществить заветную мечту Милюкова о захвате Босфора. Вопрос обсуждался в апреле на совещании в Ставке. Выяснилось, что ни о какой десантной операции в проливах не может быть и речи в силу недостатка ресурсов. Еще одной неудачей Милюкова стала попытка перетянуть Болгарию на сторону Антанты. Положительным результатом его деятельности можно считать лишь сближение с Соединенными Штатами. В целом же политику Милюкова трудно признать реалистичной.

Пребывание лидера кадетов на министерском посту оказалось коротким. «Нота Милюкова» с заявлением о готовности «довести мировую войну до решительной победы», направленная союзным правительствам 1 мая (по новому стилю), вызвала массовые протесты по всей России. Этот роковой шаг привел к первому кризису Временного правительства и отставке самого министра.

В составе коалиционного правительства министром иностранных дел стал М.И. Терещенко, миллионер-сахарозаводчик, не имевший к дипломатии никакого отношения. Собственной внешнеполитической программы у него не было, и он следовал советам опытных коллег тем более, что А.А. Нератов по-прежнему оставался на своем месте. Вторым товарищем министра был назначен А.М. Петряев, заменивший Б.Э. Нольде, ушедшего вместе с Милюковым и Струве. Таким образом, «общие линии внешней политики остались неприкосновенными, а всему новому оставшиеся на своих местах прежние люди умели придавать, сознательно или бессознательно, характер прежней политики» – «бюрократический механизм заработал с полной исправностью»[79]79
  Там же. С. 260, 369.


[Закрыть].

Между тем революционный процесс в России набирал силу и это сказывалось и на настроениях чиновников МИД. Некоторые из них решались выступать с критикой руководства. «Эти выступления наш исполком подавлял самым решительным образом»[80]80
  Там же. С. 297.


[Закрыть]. В числе таких лиц Михайловский называет бывшего консула на Дальнем Востоке фон Беренса, впоследствии перешедшего на службу Советской власти.

Несмотря на элитарность и консерватизм дипломатического ведомства, там все же нашлись люди, сочувствовавшие большевикам. Среди них – А.А. Доливо-Добровольский. Это был уже немолодой человек, жизненный путь которого мало походил на стезю обычного карьерного дипломата. О революционном прошлом Доливо-Добровольского узнали только летом 1917 г., когда он сам сообщил руководству о неизвестных ранее подробностях своей биографии. В молодости, при Александре III, морской офицер Доливо-Добровольский вступил в революционный кружок, был арестован, просидел год в Петропавловской крепости, а после освобождения отправлен на три года в дальнее плавание. Вернувшись в Петербург, он оставил морскую службу и перешел в МИД, где занимал небольшие посты в заграничных представительствах, главным образом в Германии[81]81
  Михайловский Г.Н. Указ. соч. Кн. 1. С. 301–303.


[Закрыть].

После Февральской революции карьера Доливо-Добровольского пошла вверх – он был назначен директором II департамента МИД и в этом качестве сыграл немалую роль при возвращении большевиков-эмигрантов во главе с В.И. Лениным в Россию. В своих воспоминаниях Михайловский, несмотря на личную неприязнь, признает высокий профессиональный уровень Доливо-Добровольского, который «выделялся из других по своим дарованиям и глубоким интеллектуальным интересам».

Милюков и его соратники недооценивали роль большевиков в развивавшемся революционном процессе, а потому отнеслись к вопросу об их возвращении в страну равнодушно, предоставив Доливо-Добровольскому свободу деятельности. Таким образом он оказался «единственной инстанцией в нашем министерстве, занимавшейся эмигрантами, и беспрекословно подписывал все протоколы комиссии, где совдепутаты имели большинство, при совершенно безучастном отношении Милюкова и Ноль-де… абсолютно никакого контроля за въездом в Россию эмигрантов на самом деле не существовало»[82]82
  Там же. С. 304.


[Закрыть].

Михайловский упоминает еще об одном чиновнике МИД – Н.В. Муравьеве, который, как и Доливо-Добровольский, впоследствии стал сотрудничать с Советской властью. В должности начальника Кабинета министра Муравьев сопровождал Терещенко во время поездок в Ставку. В его обязанности также входило информирование российских представительств за рубежом о внутреннем положении в стране. При этом Муравьев поддерживал постоянные контакты с Петроградским советом[83]83
  Там же. С. 392–393.


[Закрыть].

Приведенные примеры являются все же исключением. Абсолютное большинство чиновников МИД встретили Октябрьскую революцию враждебно. Больше всего их возмутила личность первого народного комиссара по иностранным делам.

27 октября (9 ноября) Л.Д. Троцкий появился в здании МИД, над которым уже развивался красный флаг. Служащим ведомства было предложено продолжить работу. Троцкий заверил их, что Советское правительство не собирается никого увольнять, а к тем, кто пожелает уйти, не будет применено никаких репрессий. В то же время саботаж в любой форме будет решительно пресекаться.

Будь на месте Троцкого Г.В. Чичерин – дворянин, к тому же служивший некоторое время в царском МИД, то есть «человек их круга», возможно, разговор пошел бы иначе. Но эта «аристократическая публика» была не в состоянии преодолеть свойственные ей предрассудки, которые Михайловский назвал «животно-этнографической реакцией»: «Впечатление было так сильно, что эти воспитанные и светские люди смотрели на Троцкого так, как смотрят хотя и на опасное и омерзительное, но все же любопытное животное»[84]84
  Михайловский Г.Н. Указ. соч. Кн. 1. С. 512.


[Закрыть]. В результате весь личный состав ведомства единогласно отказался от всякого сотрудничества с большевиками: «Троцкий был поражен, узнав, что в министерстве не нашлось ни одной даже барышни-машинистки, ни одного канцелярского служащего, не говоря уже о штатных чиновниках, кто пожелал бы с ним работать»[85]85
  Там же. С. 515.


[Закрыть].

Общество служащих МИД постановило не признавать большевистского переворота и встать на путь саботажа. В дипломатические представительства России за границей была направлена телеграмма с призывом присоединиться к этому решению. В итоге дипломатический корпус за рубежом последовал примеру служащих центрального ведомства. Работать с большевиками согласились временный поверенный в делах в Испании Ю.Я. Соловьев и секретарь миссии в Португалии Р.Р. Унгерн-Штернберг. Приказами НКИД от 6 (19) ноября и 26 ноября (9 декабря) 1917 г. все сотрудники МИД и дипломатические представители за рубежом, отказавшиеся от сотрудничества с Советской властью, были уволены.

Саботаж дипломатов старой школы не поставил Советское правительство в тупик. В России нашлось немало образованных людей, готовых служить пролетарскому государству. 15 (28) ноября с фронта был отозван профессиональный революционер-большевик И.А. Залкинд, ставший заместителем наркома по иностранным делам. В помощь ему был направлен Н.Г. Маркин, выполнявший обязанности секретаря, а затем контролера НКИД. Революционный матрос, он не имел необходимой профессиональной подготовки, но зато оказался деятельным и энергичным человеком. Когда Залкинд и Маркин 15 (28) ноября пришли в МИД, они застали совершенно пустое здание. Тем не менее совместными усилиями им быстро удалось организовать работу нового аппарата.

17 (30) ноября все бывшие сотрудники явились в ведомство, сдали дела и ключи от шкафов и сейфов и удалились. На следующий день Маркин лично разыскал и арестовал А.А. Нератова, у которого изъяли ключи от бронированных сейфов с секретными материалами и шифрами. Совет народных комиссаров прислал квалифицированных переводчиков, с Балтийского флота были направлены шифровальщики[86]86
  Зарницкий С., Трофимова Л. Так начинался Наркоминдел. – М., 1984. С. 13.


[Закрыть].

К концу 1917 – началу 1918 гг. удалось сформировать новый аппарат ведомства. На руководящие должности в НКИД были назначены надежные люди – члены партии, активные участники революционного движения. Многие из них провели немало лет в эмиграции. Высоко образованные, владевшие иностранными языками, знакомые с жизнью в других странах, они хорошо ориентировались в международной обстановке. На работу в среднее и низшее звено принимались представители беспартийной интеллигенции, обладавшие необходимым кругозором, деловыми качествами и знавшие иностранные языки. К концу 1917 г. штат НКИД составлял 125 сотрудников, работавших в 17 структурных подразделениях[87]87
  Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3-х тт. – М., 2002. Т. 2. С. 35–39.


[Закрыть].

Так закладывались основы советской дипломатической школы. В ее создании приняли активное участие ближайшие соратники В.И. Ленина, блестящие дипломаты – Г.В. Чичерин, В.В. Воровский, Л.Б. Красин, М.М. Литвинов, А.М. Коллонтай и др.

Первой задачей, поставленной перед НКИД Советским правительством, было опубликование секретных договоров, заключенных прежней властью с другими государствами. Уже 23 ноября (6 декабря) в газетах была опубликована часть материалов царского МИД. Несмотря на резкий протест бывших союзных держав, публикация документов была продолжена. Позднее отдельным изданием вышел «Сборник секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел», составивший семь томов. Колоссальная работа была проделана Маркиным, который в течение нескольких месяцев занимался выявлением наиболее важных документов. К сожалению, служба в НКИД этого, несомненно, очень способного человека оказалась непродолжительной – в 1918 г. он был назначен комиссаром по организации Волжской военной флотилии. Н.Г. Маркин погиб в бою 1 октября 1918 г.[88]88
  Очерки истории Министерства иностранных дел России. С. 36.


[Закрыть]

Обнародование секретных договоров означало, что Советская власть порывает с прежней практикой, когда судьбы народов решались путем тайных сделок между «великими державами». Таким образом подводилась черта под эпохой царской дипломатии и периодом Временного правительства и провозглашалось, что дипломатические отношения новой России с другими государствами будут строиться на совершенно иных принципах.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую эру в истории международных отношений. Первым внешнеполитическим актом Советской власти стал Декрет о мире. Призывая к заключению справедливого демократического мира без аннексий и контрибуций, руководители пролетарского государства обращались не только к правительствам, но и к народам мира. Таким образом, впервые субъектом межгосударственных отношений был признан народ. В.И. Ленин отмечал: «Историю творят теперь самостоятельно миллионы и десятки миллионов людей»[89]89
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 81–82.


[Закрыть].

Внешняя политика Советского государства отныне базировалась на теории марксизма и принципах пролетарского интернационализма. Ее основы были разработаны В.И. Лениным задолго до Октября 1917 г. Они содержатся в его работах, опубликованных в партийной печати: газетах «Пролетарий», «Звезда», «Правда» и др.

Начало ХХ в. ознаменовалось целом рядом международных конфликтов, свидетельствовавших об обострении противоречий между ведущими империалистическими державами и неминуемом приближении мировой схватки. В годы эмиграции, находясь в эпицентре событий, Ленин имел возможность наблюдать за их развитием. Конечно, Владимиру Ильичу были доступны только открытые источники, но он внимательно следил за иностранной прессой, много работал в крупнейших библиотеках – все это давало богатый материал для анализа современности и прогнозов на будущее.

Национально-освободительная борьба народов, набиравшая силу в начале XX в., привлекала особое внимание В.И. Ленина. В статье «Горючий материал в мировой политике» он дает оценку событиям, произошедшим в 1908 г. в Турции и Персии. Младотурецкий переворот Ленин называет полу-победой, поскольку принятая в стране конституция не ликвидировала власть султана: «…Такие вынужденные скоропалительные уступки старой власти являются вернейшим залогом новых, гораздо более решительных, более острых, вовлекающих более широкие массы народа, перипетий гражданской войны»[90]90
  Там же. Т. 17. С. 177.


[Закрыть]. В Персии, при содействии царских войск, победила контрреволюция. Вождь пролетариата делает вывод: «Международное революционное движение пролетариата не идет и не может идти равномерно и в одинаковых формах в разных странах…. В общем и целом, мы видим ясно громадный шаг вперед международного социализма…»[91]91
  Там же. С. 182.


[Закрыть]. Владимир Ильич был убежден в том, что наступление реакции не сможет остановить борьбу народов за освобождение от колониального гнета. Он с надеждой смотрел на Индию и Китай.

В статье «События на Балканах и в Персии», написанной в октябре 1908 г., В.И. Ленин разоблачает действия европейских политиков, почувствовавших угрозу для своего господства: «… Все боятся успеха турецкой революции, ибо этот успех означал бы неминуемо, с одной стороны, развитие стремлений к автономии и действительной демократии во всех балканских народах, а с другой стороны, победу персидской революции, новый толчок к демократическому движению в Азии, усиление борьбы за самостоятельность в Индии… Суть того, что происходит теперь на Балканах, в Турции, в Персии, сводится к контрреволюционной коалиции европейских держав против растущего демократизма в Азии». Долг пролетариата в том, чтобы «сорвать маску с буржуазных лицемеров», раскрыть широким народным массам реакционную сущность европейских правительств[92]92
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 222.


[Закрыть].

Ленин дал беспощадную оценку действиям царской дипломатии в период Боснийского кризиса: «… Нет ничего реакционнее, как заботы австрийцев, с одной стороны, русских черносотенцев, с другой, о “братьях-славянах”. Эти “заботы” прикрывают самые подлые интриги»[93]93
  Там же. С. 230.


[Закрыть]. Как бы ни различались позиции политических партий России от монархистов до кадетов, в решающие моменты они сходились в главном: в стремлении под прикрытием «патриотизма» удовлетворить свои хищнические интересы. Отрицая любые формы колониальных захватов, Ленин призвал: «Долой всякую колониальную политику долой всю политику вмешательства и капиталистической борьбы за чужую землю, за чуждое население, за новые привилегии, за новые рынки, проливы и т. п.!»[94]94
  Там же. С. 231.


[Закрыть].

Многие международные конфликты кануна Первой мировой войны были связаны с Балканами. Национально-освободительной борьбе народов полуострова препятствовала политика европейских государств, преследовавших свои империалистические интересы. Осенью 1912 г. на Балканах началась война. ЦК РСДРП откликнулся на нее воззванием «Ко всем гражданам России!». Написанное Лениным, оно разоблачало подлинные цели империалистических держав в разгоравшемся военном конфликте: «Вся Европа хочет принять участие в событиях на Балканах! Все стоят за “реформы” и даже за “свободу славян”. А на деле Россия хочет урвать кусок Турции в Азии и захватить Босфор, Австрия точит зубы на Салоники, Италия на Албанию, Англия на Аравию, Германия на Анатолию»[95]95
  Там же. Т. 22. С. 135.


[Закрыть]. Истинным освобождением балканских народов должна стать балканская федеративная республика. Воззвание заканчивалось призывом: «Долой войну! Долой капитализм! Да здравствует социализм, да здравствует международная революционная социал-демократия!». Эти положения стали основой декларации социал-демократической фракции в IV Думе.

В статье «Азартная игра», опубликованной в «Правде» в октябре 1912 г., Ленин дал отпор воинственным призывам шовинистов, мечтавших о захвате Босфора и Дарданелл и разоблачил лицемерную заботу о братьях-славянах, демонстрируемую политиками всех мастей: «Расчет националистов откровенен и бесстыден до последней степени. Они говорят пышные слова о “святой борьбе за независимость” народов, а сами хладнокровнейшим образом играют жизнью миллионов, толкая народы на бойню ради прибылей кучки купцов и промышленников». Ленин в очередной раз предупреждал о той угрозе, которую несут миру планы империалистов: «Азартную игру ведут капиталистические государства, игру кровью миллионов, посылаемых то здесь, то там на бойню ради захвата чужих земель и грабежа слабых соседей»[96]96
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 116–117.


[Закрыть].

В.И. Ленин публикует на страницах «Правды» ряд статей, в которых ведет борьбу как с казенно-правительственной, так и с либеральной дипломатией. В статье «Балканские народы и европейская дипломатия» он предупреждает: «Ничего, кроме поддержки гнилья и застоя, кроме бюрократических помех свободе, не несет Балканам даже самая “либеральная” буржуазная Европа… Именно “Европа” мешает установлению федеративной балканской республики»[97]97
  Там же. С. 142.


[Закрыть].

Ленин приветствовал любые подвижки в деле национального освобождения. В статье «Новая глава всемирной истории» он отмечает: «Несмотря на то, что на Балканах образовался союз монархий, а не союз республик, – несмотря на то, что осуществлен союз благодаря войне, а не благодаря революции, – несмотря на это, сделан великий шаг вперед к разрушению остатков средневековья во всей Восточной Европе»[98]98
  Там же. Т. 22. С. 156.


[Закрыть]. Военному столкновению на Балканах были посвящены также статьи «Ужасы войны», «Социальное значение сербско-болгарских побед»[99]99
  Там же. С. 159–160, 186–188.


[Закрыть].

В.И. Ленин последовательно боролся с любыми проявлениями национализма и шовинизма, подчеркивая: «Русский шовинизм по поводу балканских событий не менее отвратителен, чем европейский. А прикрытый, нарумяненный, закрашенный либеральными фразами шовинизм кадетов еще отвратительнее, еще вреднее, чем грубый шовинизм черносотенных газет»[100]100
  Там же. Т. 23. С. 39.


[Закрыть].

В.И. Ленин вскрыл природу войн в капиталистическую эпоху. В статье «Воинствующий милитаризм и антимилитаристская тактика социал-демократии» он писал: «Войнам благоприятствуют националистические предрассудки, систематически культивируемые в цивилизованных странах в интересах господствующих классов, с целью отвлечь пролетарские массы от собственных классовых задач и заставить их забыть долг международной классовой солидарности. Таким образом, войны коренятся в самой сущности капитализма; они прекратятся лишь тогда, когда перестанет существовать капиталистический строй…»[101]101
  Там же. Т. 17. С. 188.


[Закрыть].

Владимир Ильич всегда подчеркивал, что милитаризм есть порождение капитализма. Но в этом пороке заключена и неизбежная его гибель. Вождь пролетариата предсказывал: «правительства готовят войну и в то же время боятся войны, зная, что всемирная война есть всемирная революция». Избавить человечество от угрозы войны может только социализм: «Только всемирная социалистическая армия революционного пролетариата в состоянии положить конец этому угнетению и порабощению масс, этим бойням рабов ради интересов рабовладельцев»[102]102
  Там же. Т. 22. С. 136.


[Закрыть].

В годы Первой мировой войны В.И. Лениным была написана книга «Империализм как высшая стадия капитализма». Интерес к этому фундаментальному труду нисколько не снизился и в XXI веке, напротив, в наше время его значение возросло. Его можно считать первым глубоким исследованием начинавшейся эпохи глобализации.

В.И. Ленин неизменно подходил к решению внешнеполитических проблем с сугубо классовых позиций и этим принципиально отличался от своих идейных противников: «Буржуазия всегда на первый план ставит свои национальные требования. Ставит их, безусловно. Для пролетариата они подчинены интересам классовой борьбы»[103]103
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 273.


[Закрыть]. Подлинный национальный интерес, подчеркивал Ленин, состоит не в территориальных захватах и подавлении слабого, а в поддержке народов, борющихся за свою независимость, в признании права наций на самоопределение: «Старому миру, миру национального угнетения, национальной грызни или национального обособления, рабочие противопоставляют новый мир единства трудящихся всех наций»[104]104
  Там же. Т. 23. С. 150.


[Закрыть].

В.И. Ленин соединял в себе теоретика, раскрывшего суть современной ему эпохи, и политика, осуществившего свои идеи на практике.

В Европе еще во всю полыхал пожар Первой мировой войны, самодержавие доживало свои последние дни, а вождь пролетариата уже думал о новом государственном устройстве, разрабатывал принципы внешней политики социалистического государства.

Первой и главной задачей новой власти был вывод страны из войны. Советская Россия признала независимость Польши, Финляндии и Прибалтики, отказалась от неравноправных договоров с Китаем, Персией, Турцией, изгнала из своего арсенала тайную дипломатию.

Нашим дипломатам приходилось работать в труднейших условиях враждебного капиталистического окружения. Многие из них погибли на своем посту. Ленин лично направлял действия советских делегаций на конференциях в Брест-Литовске, Генуе, Гааге и Лозанне. Под его непосредственным руководством решались такие сложнейшие дипломатические задачи, как заключение Брестского мира 1918 г., Рапалльского договора с Германией 1922 г., разрабатывалась тактика нашей делегации на Генуэзской конференции и др. Именно в те годы были сформулированы и провозглашены основные принципы советской дипломатии.

В.И. Ленин подчеркивал: «…С самого начала Октябрьской революции вопрос о внешней политике и международных отношениях встал перед нами, как самый главный вопрос…»[105]105
  Там же. Т. 37. С. 153.


[Закрыть]. Первый документ Советской власти – Декрет о мире, – предлагал всем воюющим народам и их правительствам заключить справедливый, демократический мир. Высшим принципом внешней политики пролетарского государства стала борьба за мир.

В 1922 г. на Генуэзской конференции советской делегацией был предложен принцип мирного сосуществования государств с различными социально-экономическими системами. Он включает в себя соблюдение принципов суверенитета, равноправия, территориальной целостности любого государства, большого и малого, невмешательство во внутренние дела, уважение права народов свободно избирать свой строй, урегулирование спорных вопросов дипломатическим путем. С 1945 г. этот принцип включен в Устав ООН.

Принцип мирного сосуществования не означает отказа от поддержки национально-освободительной борьбы. Право наций на самоопределение и поддержка народов, борющихся за свою независимость, еще один важный принцип, введенный в практику международных отношений первым в мире государством трудящихся: «…большевики создают совершенно новые международные отношения, дающие возможность всем угнетенным народностям избавиться от империалистического гнета»[106]106
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 107.


[Закрыть].

Принцип мирного сосуществования не предполагает ослабления идеологической борьбы. Ленинская позиция заключалась в непримиримости коммунистической и буржуазной идеологии. Недопустимо ради мирного решения тех или иных спорных межгосударственных вопросов идти на измену принципам. Уступки такого рода были бы изменой делу социализма и коммунизма.

В директивах советской делегации на конференции в Генуе Ленин специально выделил тезис о том, что в принципиальных вопросах нельзя идти ни на какие уступки, «на умаление прав нашего государства».

Особый интерес представляет ленинский подход к внешнеполитическим компромиссам. Ленин опроверг обывательское представление о том, что большевики не согласны на компромиссы ни с кем и никогда. «… Сторонник пролетарской революции может заключать компромисс или соглашения с капиталистами. Все зависит от того, какое соглашение и при каких обстоятельствах заключается». Ленин учил отличать компромиссы вынужденные, вызванные конкретно-историческими обстоятельствами, и компромиссы добровольные. Примером вынужденного компромисса был Брестский мир: «Это был действительно компромисс с империалистами, но как раз такой и в такой обстановке, который был обязателен»[107]107
  Там же. Т. 41. С. 19.


[Закрыть].

Владимир Ильич постоянно подчеркивал неразрывную связь между внутренней и внешней политикой: «Выделять “внешнюю политику” из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль»[108]108
  Там же. Т. 30. С. 93.


[Закрыть]. Именно такой подход в годы Первой мировой войны позволил большевикам занять единственно правильную позицию и дать отпор тем, кто проповедовал «оборончество». Суть этого принципа – в классовом подходе. Ленин предупреждал: «Забыть классовую борьбу, которая кипит во всем мире, – значит невольно помочь империалистам всего мира против борющегося пролетариата»[109]109
  Там же. Т. 42. С. 174.


[Закрыть].

Внешняя политика СССР определялась социалистическим характером общественного строя, исключавшим эксплуатацию человека человеком и угнетение одной нации другой. Стержнем этой политики был советский патриотизм. «Мы оборонцы после 25-го октября 1917 года, мы завоевали право на то, чтобы защищать отечество», – говорил Владимир Ильич. Защита первого пролетарского государства является в то же время и важнейшим интернациональным долгом: «… Наша задача сейчас – эту силу социализма, этот социалистический факел, этот источник социализма, активно действующий на весь мир, поддержать, отстоять и сохранить…»[110]110
  Там же. Т. 37. С. 15–16.


[Закрыть].

Одним из основополагающих принципов внешней политики СССР всегда был пролетарский интернационализм. Ленин настаивал: «Капитал есть сила международная. Чтобы ее победить, нужен международный союз рабочих, международное братство их»[111]111
  Там же. Т. 40. С. 43.


[Закрыть]. Советская дипломатия всегда исходила из сочетания национальных задач рабочего класса и его интернационального долга: «В союзе с революционерами передовых стран и со всеми угнетенными народами против всяких и всех империалистов – такова внешняя политика пролетариата»[112]112
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 337.


[Закрыть].

Разработанные Лениным принципы межгосударственных отношений стали основой внешней политики СССР. Советская дипломатия на международной арене последовательно отстаивала интересы нашей страны, ей удалось решить внешнеполитические задачи, которые оказались не под силу царской России.

В результате победы во Второй мировой войне авторитет Советского Союза неизмеримо вырос. Наша страна обрела новых союзников – государства социалистического лагеря. Опираясь на эту коллективную силу и действуя солидарно с прогрессивно настроенными людьми из других стран, СССР возглавил борьбу народов против колониального гнета. Система колониализма была сломана, а на карте мира появились новые независимые государства. Наша страна оказывала им всемерную помощь, содействовала подготовке кадров – специалистов в самых разных областях экономики, науки и культуры. В Москве был создан Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Студенты, прошедшие обучение в Советском Союзе, становились нашими верными друзьями, многие впоследствии заняли высокие посты у себя на родине. В те годы наша делегация в ООН не испытывала проблем с поддержкой при голосовании по любым принципиальным вопросам. Послевоенное устройство мира основывалось на паритете двух сверхдержав СССР и США.