Текст книги "Участие прокурора в судебном разбирательстве уголовных дел. Проблемы теории и практики"

Существующий порядок дознания в сокращенной форме не способен оптимизировать процесс расследования и разрешения уголовных дел, облегчить доступ граждан к правосудию, обеспечить разумные сроки уголовного судопроизводства при расследовании уголовных дел о преступлениях небольшой тяжести, не представляющих сложности, совершенных в условиях очевидности¹²⁹. Ряд опрошенных в 2022–2023 гг. прокуроров, привыкших к традиционным способам собирания, проверки и оценки доказательств и опасающихся возможности возвращения уголовного дела судом, в том числе и ввиду возможного отказа участников процесса от данной формы, считают данную форму сокращенного досудебного производства «мертвой», не имеющей дальнейшей перспективы применения и развития. Так, по данным государственной статистики, в 2020 г. судами в порядке, установленном ст. 237 УПК РФ, возвращено 715 уголовных дел, расследованных дознавателями органов внутренних дел в порядке, предусмотренном гл. 321 УПК РФ, что составляет более трети от общего числа возвращенных дел. Причины – отказ подсудимых и потерпевших от производства судебного разбирательства в особом порядке. Проведенным анализом также выявлены многочисленные факты, когда в обвинительных постановлениях не отражен либо неверно указан размер причиненного ущерба. Приведенные недостатки в работе прокуроров свойственны практически всем субъектам страны и носят системный характер¹³⁰. Очевидно, эти проблемы не «болезни роста»¹³¹ и не логичная обкатка механизмов в переходный период.

Таким образом, до настоящего времени нет работающей модели сокращенного дознания с позиции сокращения сроков¹³² и снижения количества нарушений закона, а также четкого определения механизма согласования возмещений вреда и компенсации ущерба.

Мы с позиции мнения надзирающих прокуроров глубоко убеждены, что основания для проведения данной формы дознания должны устанавливаться прокурором и дознавателем и испрашиваться у обвиняемого и потерпевшего незамедлительно после установления условий, определенных в ст. 2261–2262 УПК РФ, разъяснять характер и последствия ее применения; необходимо выяснять мотивы и обстоятельств, по которым потерпевший возражает против производства дознания в сокращенной форме¹³³.

Согласно требованиям гл. 40 УПК РФ основаниями особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением следует считать: заявление обвиняемого о согласии с предъявленным обвинением в совершении преступления; понимание обвиняемым существа обвинения и согласие с ним в полном объеме; заявление такого ходатайства в присутствии защитника добровольно и после консультации с ним в период, установленный ч. 2 ст. 315 УПК РФ; осознание обвиняемым характера и последствий заявленного им ходатайства; обвинение лица в совершении преступления небольшой и (или) средней тяжести; отсутствие возражений у государственного или частного обвинителя и потерпевшего против рассмотрения уголовного дела в особом порядке; обоснованность обвинения и его подтверждение собранными по делу доказательствами (ч. 7 ст. 316 УПК РФ); отсутствие оснований для прекращения уголовного дела. По смыслу п. 22 ст. 5, п. 4, 5 ч. 2 ст. 171 и ч. 1 ст. 220 УПК РФ применительно к особому порядку судебного разбирательства под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного обвиняемым, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер причиненного вреда.

Судья может вынести постановление о прекращении уголовного дела при наличии оснований, предусмотренных ст. 251, 281 и 239 УПК РФ (ч. 91 ст. 316 УПК РФ), что свидетельствует о восстановительной направленности данного порядка.

Рассмотрение уголовного дела в особом порядке не освобождает суд от обязанности исследовать вопросы, касающиеся гражданского иска, и принять по нему решение. Гражданский истец и гражданский ответчик, их представители могут участвовать в судебном заседании, однако их неявка рассмотрению дела не препятствует. Следует привести пример, когда в отсутствие потерпевшего при условии полного возмещения вреда адвокат представил заявление потерпевшего, что ему понятна суть данного порядка и что он просит рассмотреть дело в его отсутствие и строго подсудимого не наказывать. В итоге дело было рассмотрено без дополнительного вызова потерпевшего¹³⁴.

Рассматриваемый вид особого порядка, как и указанный ранее, имеет ряд правообеспечительных особенностей.

Заявление обвиняемым ходатайства о рассмотрении судом уголовного дела в особом порядке не исключается возможность согласия обвиняемого с предъявленным ему обвинением при условии его фактической невиновности, перспектива же рассмотрения уголовного дела в особом порядке «расслабляющее» действует на должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование. Не исключается и возможность различных злоупотреблений, которые трудно или невозможно выявить впоследствии.

Отмечающееся ежегодное увеличение доли уголовных дел, по которым приговоры постановлялись в особом порядке, по сути, превратило такой порядок судебного разбирательства в общий, поскольку характер исключения скорее уже стало носить разрешение дела с исследованием доказательств. На необходимость корректирования правоприменения при разрешении уголовных дел в особом порядке обращал внимание Генеральный прокурор Российской Федерации Ю.Я. Чайка, выступая 29.04.2015 на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации с докладом «О состоянии законности и правопорядка в 2014 году и проделанной работе по их укреплению».

Федеральным законом от 20.07.2020 № 224-ФЗ в ст. 314 УПК РФ внесены изменения, которые исключили возможность применения особого порядка по уголовным делам о тяжких преступлениях. Новая процедура призвана минимизировать возможность судебной ошибки из-за рассмотрения уголовного дела без полноценного исследования доказательств обвинения.

В то же время, как свидетельствует последующий анализ прокурорской практики, государственные обвинители, участвуя в судебных заседаниях, не всегда надлежаще оценивали обоснованность предъявленного подсудимому обвинения, достаточность собранных в ходе предварительного расследования доказательств, не во всех случаях (при наличии для этого оснований) возражали против постановления приговора без исследования фактических обстоятельств; допускались ими ошибки и при обосновании предлагаемой меры наказания, обжаловании судебных решений.

Упрощение процедуры детерминирует ошибки и ослабляет всесторонний подход надзора, выражающейся в отсутствии должного внимания к вопросам соблюдения конституционных прав потерпевших. Отмечаются многочисленные сложности и нарушения: занижение квалификации, потерпевшему не разъясняется порядок и последствия постановления приговора без проведения судебного разбирательства, при этом сумма ущерба им оспаривалась, дела в суде рассматриваются в отсутствие потерпевших¹³⁵.

Между тем при разрешении судом любого уголовного дела публичного или частно-публичного обвинения, в каком бы порядке (общем или особом) оно и рассматривалось, обязанность обеспечения законности и обоснованности обвинения возлагается на государственного обвинителя, и, следовательно, роль прокурора как гаранта соблюдения прав и законных интересов подсудимого, потерпевшего, иных заинтересованных в исходе дела лиц весьма велика.

Как показал анализ судебной практики, постановленные в особом порядке приговоры в редких случаях становятся предметом рассмотрения судов кассационной и надзорной инстанций, что свидетельствует о том, что допущенные нарушения своевременно выявляются и устраняются на уровне суда апелляционной инстанции. Представляется, что постановленный в особом порядке приговор суда не должен обжаловаться прокурором только по той причине, что суд не согласился с предложением прокурора о мере наказания подсудимому, если, разумеется, такое решение не было обусловлено неправильным применением уголовного закона. Равным образом нет достаточных оснований для оспаривания приговора в тех случаях, когда допущенное судом то или иное нарушение процедуры судебного разбирательства не было существенным нарушением уголовно-процессуального закона, «повлекшим значительные вредные последствия»¹³⁶.

Особому порядку принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 401)¹³⁷, как и двум ранее рассмотренным видам ускоренного производства, присущи общие элементы: сокращение в судебном заседании самой трудоемкой его части – процесса доказывания обвинения; добровольный отказ обвиняемого от полноценной судебной процедуры; лояльность лица к предъявленному ему обвинению (ч. 1 ст. 3175 УПК РФ)¹³⁸. Данный порядок выделяется своей целевой установкой: расширить возможности правоохранительных органов в борьбе прежде всего с организованными формами преступной деятельности¹³⁹, члены которых, как правило, отказываются от дачи показаний о преступной деятельности соучастников и организаторов преступлений¹⁴⁰, при этом следует сохранить тайну следствия с учетом специфики рассматриваемого института¹⁴¹. Есть мнения, что данный порядок способен облегчить работу следствия ввиду его чрезвычайно низкого уровня¹⁴². Нам близка позиция О.Н. Тисен, согласно которой данный институт призван способствовать раскрытию наиболее общественно опасных преступлений, направлен на достижение одной цели: соблюдение разумных сроков и скорейшее завершение расследования либо судебного разбирательства и способствует разрешению уголовно-правового конфликта посредством компромисса, приемлемого как для стороны обвинения, так и для стороны защиты¹⁴³.

Исходя из требований закона цели заключения сделки для следователя и прокурора можно охарактеризовать следующими способами: раскрыть ранее совершенные и зарегистрированные преступления; раскрыть преступления, совершение которых не было известно правоохранительным органам; получить доказательства или сведения об источниках получения доказательств, изобличающих лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, либо иных обвиняемых; установить местонахождение имущества, добытого в результате преступления и подлежащего конфискации¹⁴⁴, что в целом можно определить как стимулирование положительных посткриминальных поступков¹⁴⁵. По нашему мнению, полномочия прокурора при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве вполне соответствуют его процессуальному статусу, предусмотренному ст. 37 и другими статьями УПК, поскольку именно прокурор при утверждении обвинительного заключения подводит итоги расследования и поддерживает обвинение в суде, в том числе подводит итоги сотрудничества обвиняемого со следствием и поддерживает мнение о его эффективной помощи следствию в суде¹⁴⁶.

Существует мнение с позиции законных интересов обвиняемого, что досудебное соглашение можно смело рассматривать как дополнительное процессуальное благо. Даже если реальная перспектива того, что вина в суде доказана, обвиняемый может сам все «доказать»¹⁴⁷ посредством участия в соглашении и получить поблажки. Думается, что это идеализированная картина, поскольку в судебном заседании должны быть исследованы: характер и пределы содействия подсудимого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления; обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (ч. 4 ст. 3176 УПК РФ).

Ряд вопросов, возникающих и сегодня на практике, были отмечены еще на первоначальном этапе действия данной процедуры. Так, законом не предусмотрен механизм, позволяющий прокурору определить перспективность заключения соглашения; четко не определено, как должен поступить прокурор при направлении дела в суд, если ему стало известно о несоблюдении условий заключения соглашений; можно ли сообщать потерпевшему о заключенном соглашении, в какой части эта информация может быть ему предоставлена и как это согласуется с его правом на доступ к правосудию; отсутствие четкого указания на необходимость сохранения в тайне от других участников факта заключения с обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве¹⁴⁸; как поступать, если подозреваемый готов выдать добытое в результате преступления имущество, но не желает способствовать изобличению других соучастников преступления, а следователь и прокурор настаивают именно на данном условии и отказывают в удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. При указанных обстоятельствах не будут ли нарушены права потерпевшего на возмещение вреда, причиненного преступлением?¹⁴⁹ Следует отметить, что некоторые из приведенных вопросов были впоследствии решены¹⁵⁰.

В соответствии с требованиями закона соглашение о сотрудничестве потерпевшему и гражданскому истцу после заключения не предъявляется, потерпевший может отстаивать свою позицию по существу рассматриваемых вопросов и участвовать в их исследовании в условиях непосредственности и устности, а в случае несогласия с принятым по его ходатайству решением суда – обжаловать это решение в вышестоящий суд посредством принесения жалобы на приговор. Данный порядок не ограничивает доступ потерпевших от преступления к правосудию и не снижает гарантии защиты ими своих прав и свобод¹⁵¹. Иными словами, позиция потерпевшего будет учитываться только на стадии реализации заключенного досудебного соглашения о сотрудничестве – при рассмотрении дела в суде¹⁵². По смыслу правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации¹⁵³ право на доступ к правосудию и на судебную защиту предполагает, в частности, обеспечение потерпевшему реальной возможности довести до сведения суда свою позицию относительно всех аспектов дела, с тем чтобы было гарантировано эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости и равенства¹⁵⁴.

Несмотря на то что проведение судебного разбирательства в особом порядке, когда с обвиняемым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не освобождает суд от обязанности исследовать вопросы, касающиеся гражданского иска, и принять по нему решение и государственный обвинитель, выступая в прениях, должен также высказать свое мнение о возможности удовлетворения гражданского иска возникает резонный вопрос о достаточности имеющихся механизмов подготовки и оценки потерпевшим сведений обвиняемого для полного восстановления его прав.

На объем и содержание норм, напрямую или опосредовано относящихся к потерпевшему, неоднократно и, как нам представляется, совершенно обосновано, обращалось в различных источниках¹⁵⁵. Обсуждение условий сделки о сотрудничестве и заключая ее «за его спиной» свидетельствует о существенном ограничении права потерпевшего на доступ к правосудию¹⁵⁶.

Некоторые исследователи указывали на обязательное согласование факта и содержания соглашения о сотрудничестве. Так, предлагается обязательный учет мнения потерпевшего по вопросу его заключения¹⁵⁷, в том числе после обязательного ознакомления с ним потерпевшего¹⁵⁸. Другие обосновывали противоположный подход о том, что уголовное преследование и так учитывает позицию потерпевшего, поскольку его права защищает прокурор¹⁵⁹. Следует отметить, что закон не содержит обязательства допроса потерпевшего с учетом того, что в условиях соглашения есть четкие требования по розыску имущества, добытого преступным путем¹⁶⁰.

Видится, что в «договорном» плане можно с большой степенью вероятности утверждать, что формально потерпевший не является участником досудебного соглашения о сотрудничестве¹⁶¹, хотя в процессуальном – безусловно да. Для обоснования данной позиции обратимся к основам.

Исходя из целевой установки уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) интересы потерпевшего должны быть учтены, другое дело, как этого добиться, не нарушая механизм функционирования института досудебного соглашения¹⁶², поскольку правосудие не может считаться свершившимся, если не будут обеспечены права и законные интересы потерпевшего, ибо наказание преступника и обеспечение прав потерпевшего не всегда одно и то же¹⁶³.

Универсальный термин «соглашение» подразумевает взаимовыгодное согласие, договоренность по существенным условиям (предмет, условия, характер взаимоотношений, права и обязанности и др.)¹⁶⁴, который влечет определенные блага для сторон¹⁶⁵. Для построения согласительных конструкций в уголовном судопроизводстве основным ориентиром является классическая гражданско-правовая модель договора¹⁶⁶, конвергенция публичного и частного, где на их стыке используется диспозитивность в целях заботы законодателя о правах личности, стимулирование при помощи договорно-правовых средств индивидуально-волевого начала возникновения, содержания и реализации отношений¹⁶⁷.

Преобладание публичного интереса над частным при отправлении правосудия путем применения «ускоренного производства» отмечается многими правоприменителями¹⁶⁸, что с учетом смешанного типа построения уголовного процесса в России должно, безусловно, иметь компенсационные механизмы, заключающиеся в усилении гарантий соблюдения принципов отправления правосудия при реализации таких процедурных форм¹⁶⁹. В данном случае, полагаем, приоритет публичных интересов по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях вполне оправдан, тем более что ответственность за соблюдение прав и законных интересов потерпевшего в силу публичности уголовного судопроизводства несет прокурор как представитель государства в уголовном процессе¹⁷⁰.

С учетом крайне явной публичной составляющей и исключительности данного процессуального порядка форма доступа к правосудию потерпевшего путем участия в судебном разбирательстве представляется логичной. При этом более совершенного порядка реализации требует механизм конституционной гарантии по возмещению вреда, причиненного преступлением, который регламентирован в данном порядке весьма упречно.

Так, исходя из общего определения термина «расследования» предполагается принятия мер по предупреждению и пресечению преступлений, выяснению и устранению причин и условий, способствующих совершению преступления, а также меры, обеспечивающие возмещение причиненного преступлением материального ущерба¹⁷¹.

В учебной процессуальной литературе задаче по «раскрытию преступления» дается широкое понятие: установление истины по делу¹⁷²; максимально в короткие сроки со времени обнаружения признаков преступления и возбуждения уголовного дела установить фактические обстоятельства, входящие в предмет доказывания, все эпизоды преступной деятельности и всех лиц, причастных к преступлению¹⁷³; установление преступления и лиц, его совершивших¹⁷⁴, процессуально выдержанно доказать их виновность¹⁷⁵. Обнаружение преступления и установление виновных является главной частью в расследовании преступления¹⁷⁶.

И.И. Карпец классифицирует раскрытие преступлений на два этапа. Первый этап раскрытия преступления завершается тогда, когда оперативные работники находят лицо, совершившее преступление. В дальнейшем на стадии предварительного расследования происходит полное раскрытие преступления¹⁷⁷. Раскрыть преступление – это, значит, превратить неизвестное в известное, это значит в событии, где лишь предполагалось преступление, найти ранее скрытые черты, доказывающие, что преступление действительно совершено, и указать виновника этого преступления или доказать, что действия, принятые сначала за преступные, в действительности состава преступления не содержат¹⁷⁸. Согласно другой позиции полностью раскрытым преступление может считаться только после вступления приговора суда в законную силу¹⁷⁹.

Отчасти следует поддержать позицию, что понятие «раскрытие преступления» не является предметом науки уголовного процесса и должно рассматриваться в криминалистическом, управленческом и оперативно-розыскном аспектах¹⁸⁰. Так, В.К. Зникин пишет, что раскрытие преступления – это криминалистическая и оперативно-розыскная категория, которая определяет вектор оптимального расследования преступления¹⁸¹.

Следует согласиться, что само по себе раскрытие и расследование предполагает установление характера и размера вреда, причиненного преступлением¹⁸², поскольку законный материально-правовой интерес потерпевшего обычно состоит в назначении виновному справедливого наказания и полном возмещении вреда, причиненного преступлением. В свою очередь, справедливость назначаемого наказания зависит от его соответствия характеру и степени общественной опасности преступления (с учетом фактических последствий), обстоятельствам дела и личности виновного (ч. 1 ст. 6 УК РФ)¹⁸³.

Термин «содействие» (ч. 2 ст. 3171 УПК РФ) как действие непрофессионального участника уголовного процесса используется только в положениях гл. 401 УПК РФ. Остальные положения УПК РФ (п. 4 ч. 2 ст. 38, п. 6 ч. 1 ст. 402, п. 11 ч. 3 ст. 41, ч. 1 ст. 58, ч. 2 ст. 319 УПК РФ), как правильно обращалось внимание¹⁸⁴, рассматривают его как сугубо профессиональную деятельность. «Активное способствование» (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ) добровольных и активных действиях виновного, направленных на сотрудничество со следствием, может выражаться, например, в том, что он предоставляет органам следствия информацию, до того им неизвестную, об обстоятельствах совершения преступления, о своей роли в преступлении, указало лиц, участвовавших в совершении преступления, сообщило их данные и место нахождения, сведения, подтверждающие их участие в совершении преступления, а также указало лиц, которые могут дать свидетельские показания, лиц, которые приобрели похищенное имущество; указало место сокрытия похищенного, место нахождения орудий преступления, иных предметов и документов, которые могут служить средствами обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела)¹⁸⁵ и дает правдивые полные показания, способствующие раскрытию и расследованию¹⁸⁶. При этом данные сведения содержат исключительно такие детали происшедшего, которые могли быть известны лишь лицу, непосредственно совершившему преступления или его соучастнику, совершены добровольно, а не под давлением имеющихся улик, направлены на сотрудничество с правоохранительными органами¹⁸⁷. Как представляется, УПК РФ верно дополнен ч. 21 ст. 3173 УПК РФ, введенной¹⁸⁸ в 2016 г., согласно которой на основании ст. 3178 Кодекса приговор может быть пересмотрен, если после назначения подсудимому наказания будет обнаружено, что он умышленно сообщил ложные сведения или умышленно скрыл от следствия или прокурора какие-либо существенные обстоятельства совершения преступления (ст. 631 УК РФ), им не соблюдены условия и не выполнены обязательства, предусмотренные досудебным соглашением о сотрудничестве. Мотивы, побудившие лицо активно способствовать раскрытию и расследованию преступлений, не имеют правового значения¹⁸⁹.

На наш взгляд, содействием и способствованием могут охватываться действия, состоящие в пресечении, предупреждении преступлений иных лиц¹⁹⁰. В связи с этим логично встает вопрос о пределах соглашения. Данный порядок применяется лишь в том случае, если обвиняемый фактически заявляет согласие с предъявленным ему обвинением¹⁹¹, а также с юридической оценкой его действий согласно УК РФ¹⁹². Однако согласно п. 3 ч. 1 ст. 3175 УПК РФ прокурор в своем представлении указывает преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым. Конкуренция подходов предопределила научную полемику, где одни поддерживали расширение пределов соглашения, когда его содержание может выходить за пределы того уголовного дела, по которому оно заключено¹⁹³, например по другим преступлениям¹⁹⁴. С учетом анализа практики такие примеры многократно встречаются. В частности, ходатайство может содержать обязательства: участвовать в следственных действиях, проводимых как по возбужденному в отношении лица уголовному делу, так и по другим уголовным делам; проинформировать следственные органы о структуре преступной организации, ее руководителях; сообщить о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении, принимать участие в проведении оперативно-розыскных мероприятий, способствующих выявлению названных общественно опасных деяний¹⁹⁵.

Другие связывают применение соглашения только в рамках расследуемых преступлений¹⁹⁶. На наш взгляд, экстенсивный подход логичен, поскольку опасность со стороны сообщников будет оцениваться по объему знания обвиняемого о всей его деятельности.

Обязательным условием законности взятых на себя обвиняемым обязательств является содействие в розыске имущества, добытого в результате преступления (ч. 2 ст. 3176 УПК РФ).

То, на что необходимо обратить особое внимание, – это использование в законе не совсем удачного термина «розыск», представляющего собой профессиональную комплексную (в уголовно-процессуальном, криминалистическом и оперативном аспекте) деятельность конкретных лиц¹⁹⁷. Форма участия обвиняемого в розыске имущества возможно только посредством сообщений информации о его местонахождении. Например, дела о незаконном завладении недвижимого имущества граждан и с последующим его реализации¹⁹⁸.

Это основание наиболее редко встречается в практике. Видится, для этого есть ряд причин. Так, розыск имущества предполагает установление активов, о которых у органов предварительного расследования и прокурора уже есть определенные сведения, например, при возбуждении уголовного дела и допросе потерпевшего, иных процессуальных документов. Как в этом случае рассматривать и оценивать установление сведений о неизвестном имуществе? Как соблюсти требования о предъявлении обвинения, если имущество не разыскано и, следовательно, его стоимость не оценена? Кроме того, характер и размер ущерба нередко корректируется в процессе расследования при появлении новых обстоятельств совершения преступления.

Нельзя не отметить конкуренцию общего и специального порядков, применяемых при реализации рассматриваемого института.

Данная норма Кодекса фактически дублирует общие положения п. «и» ст. 61 УК РФ, которые в обязательном порядке учитываются при рассмотрении досудебного соглашения в суде и принятия итогового решения, не предполагают дополнительных гарантий и поэтому имеют опасность формального применения. А более нужный для восстановления нарушенных в результате совершения преступления прав потерпевших п. «к» ст. 61 УК РФ, а именно «оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему» не входит в положения ч. 2 ст. 3171 УПК РФ. Кроме того, ценность рассматриваемого условия определенно снизилась, когда в середине 2022 г. в ст. 2 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» внесены изменения¹⁹⁹, согласно которым конкретизированы с учетом современных требований практики задачи оперативно-розыскной деятельности, а именно «установление имущества, необходимого для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий, или имущества, подлежащего конфискации». Очевидно, что профессиональное установление имущества практически во всех возможных оперативных и следственных ситуациях несравненно эффективнее помощи непрофессиональных участников уголовного процесса.

Следует отметить, что формы сотрудничества обвиняемого, не связанных с розыском активов, по сравнению с общими положениями УК РФ в ч. 2 ст. 3171 УПК РФ конкретизированы, а отношении розыска нет.

С процессуальной точки зрения видится возможным поддержать позицию о том, что на этапе заключения соглашения не всегда представляется возможным сформировать в нормативно-правовой форме критерий качественно-количественной оценки инкриминируемого деяния и преступления, которое следует раскрыть²⁰⁰. Точно оценить с позиции достаточности представляемые обвиняемым сведения нередко также затруднительно.

Есть еще одно обстоятельство. С криминалистической точки зрения установление сокрытого имущества, его логичный последующий арест влечет опасность раскрытия лица, который заключил соглашение о сотрудничестве. Это не так важно, когда соучастники преступного деяния знают о том факте, что заинтересованное лицо пошло на «сделку». В противном случае это существенно может повлиять на перспективу соблюдения условий соглашения, поскольку финансовая составляющая является определяющей основой профессиональной преступности: сложные, замаскированные, особо тяжких и тяжких преступлений при условии привлечения к сотрудничеству лиц, состоящих в организованных группах и преступных сообществах²⁰¹.

Таким образом, в литературе, как представляется, совершенно обоснованно указывалось на отсутствие качественно определяющих особенностей данной формы особого порядка. Подозреваемый или обвиняемый обязан выполнить данные обязательства с целью получения им «льготы» при назначении наказания²⁰². В литературе уже высказывались точки зрения о совпадении по своему социально-правовому назначению института соглашения о сотрудничестве с другими комплексными институтами, предусматривающие прекращение уголовного преследования, например освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием²⁰³.

Принимая во внимание, что одной из задач, стоящих перед предварительным расследованием, является не только местонахождения похищенного имущества, но и принятие мер по возмещению вреда, причиненного преступлением²⁰⁴, охране и обеспечению прав лиц и организаций, потерпевших от преступления, в качестве одного из обязательств со стороны подозреваемого (обвиняемого) при заключении досудебного соглашения может быть предусмотрено скорое²⁰⁵, реальное²⁰⁶ и полное²⁰⁷ возмещение вреда, причиненного потерпевшему. Данное условие обязательным не является и определяется исходя из особенностей уголовного дела²⁰⁸.

Ряду ученых предлагают в текст соглашения обязанности обвиняемого возместить причиненный преступлением вред²⁰⁹. Более 65 % опрошенных прокуроров разделяют данную позицию. Одновременно около 74 % прокуроров не поддерживают позицию, согласно которой необходимо дополнить УПК РФ, что соглашение может быть заключено только при наличии согласия потерпевшего²¹⁰. Согласны, что это усложнит или полностью нивелирует ценность данного порядка.