Текст книги "Психология с человеческим лицом. Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии (сборник)"

Вторая – это идея о том, что какие-то сущностные характеристики не заложены в человеке изначально, они формируются в процессе реального взаимодействия человека с миром, в процессе жизни. Это положение экзистенциализма близко некоторым другим подходам. Например, основная идея деятельностного подхода заключается в том, что реальная практика определяет формирование конкретных психологических структур, процесс взаимодействия с миром первичен по отношению к структуре (А.Н.Леонтьев, 1983). Отличие же деятельностного подхода в том, что в традиционном его варианте взаимодействие человека с миром все же завершается некой структурой, выступающей как результат генетического процесса, и хотя процесс взаимодействия с миром является первичным, его цикл конечен. Кроме того, экзистенциальная психология делает больший акцент на то, что Л.С.Выготский (1982) и В.Франкл (1990) называли “вершинной” психологией личности, т. е. на сущностные специфически человеческие свойства, на их развитие, на их проявление в отношениях с миром. А в традиционном варианте деятельностного подхода в рамках генетического анализа акцент больше делался на те психологические и личностные характеристики, которые больше связаны с инструментальным уровнем.

Очень близкие взгляды на сущность человека, мнение, что у человека вообще нет никакой предзаданной сущности и сущность человека проявляется в открытости самым различным возможностям, излагал Э.Фромм (Фромм, Хирау, 1990), у которого вообще можно встретить много идей и положений, близких экзистенциалистской позиции. При этом он в гораздо большей мере учитывает и прорабатывает проблему психологических механизмов связей человека с социальной реальностью, социальной данностью его жизни и не только социальной. Это автор, чрезвычайно близкий экзистенциалистской позиции, хотя о приверженности ей он нигде явно не говорит.

Еще один момент, принципиально важный для понимания специфики экзистенциалистского подхода, – это понятие “жизненного мира”, занимающее существенное место во многих вариантах этого подхода. Самое главное содержание данного понятия, состоит в том, что в каждый момент времени, в каждой ситуации человек противостоит не данной конкретной ситуации и не среде, его окружающей, а миру в целом. Взаимодействие человека с каким-то фрагментом мира в конкретной ситуации – это некоторая “голограмма”, в которой отражается мир в целом. И этим человек отличается от животного. В.Франкл писал о том, почему животное не может быть личностью: у животного нет “мира”, которому “противостоит” человек, для животного существует только “среда” (Frankl, 1982, p.116). Об этом же писал и Р.Мэй (May, 1983).

Особая ситуация с животными, живущими в человеческом мире – с кошками и собаками. Они во многом очеловечены и их уже нельзя считать чисто животными. И если говорить о попытках найти какие-то черты личности у животных, то их надо искать не у приматов, а у тех, кто живет рядом с человеком, у тех, кто живет по законам, во многом установленным человеком, т. е. прежде всего у собак. Очевидно, что психика домашних животных сдвинута, потому что они созданы, чтобы жить по одним законам, а реально живут по другим. Конечно, частично законы биологического существования в их жизни сохраняются, но в очень значительной мере их реальное существование структурировано человеком, т. е. совершенно другими принципами жизни. Кошки и собаки – это маргинальный случай, который трудно сразу полностью осмыслить. Главное в том, что у человека действия в каждой ситуации регулируются не непосредственными импульсами, а переживанием смысла различных альтернатив, существующих в данной ситуации. А в смысле каждого конкретного действия для человека сходятся все его жизненные отношения, самые разные жизненные контексты и то, к чему данный выбор, данное конкретное действие приведет, не только с точки зрения удовлетворения здесь-и-теперь насущной потребности, а одновременно и с точки зрения всех, на первый взгляд и не связанных меж собой, жизненных контекстов. Для человека в каждый данный момент присутствует, отражается весь мир.

* * *

Таким образом, экзистенциальная психология представляет собой оригинальное направление в теоретической и прикладной психологии, обладающее четко очерченной спецификой, своей теорией и методологией и отличающееся философской глубиной и ориентированностью на анализ ключевых проблем и ситуаций человеческой жизни. Экзистенциальная психология не противопоставляет себя другим подходам в психологии, а стремится конструктивно взаимодействовать с ними, и хотя приверженцев у нее не слишком много в силу ее глубины и сложности, положение ее как научной школы представляется весьма устойчивым, а влияние, оказываемое ею не только на профессионалов, но и на непсихологов, многократно превышает круг собственно экзистенциальных психологов. Недаром В.Франкл, Р.Мэй, И.Ялом относятся к популярным далеко за пределами профессиональной среды авторам. Экзистенциальная психология – это сегодняшний день психологии, ее живой нерв. И она в состоянии дать очень много любым направлениям академической и прикладной психологии, которые не закрывают глаза на сложные и болезненные вопросы человеческого существования.

Бубер М. Я и Ты. М.: Высш. шк., 1993.

Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995.

Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.

Выготский Л.С. Собр.соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1982. Т.1.

Левин К. Конфликт между аристотелевским и галилеевским способами мышления в современной психологии//Психол. журн. 1990. Т.11. N 5. С.135 – 158.

Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: В 2 т. М.: Педагогика, 1983.

Мамардашвили М.К. Лекции о Прусте (Психологическая топология пути). М.: Ad Marginem, 1995.

Мэй Р. Искусство психологического консультирования. М.: НФ “Класс”, 1994.

Сартр Ж-П. Экзистенциализм – это гуманизм//Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. С.319 – 344.

Тиллих П. Мужество быть//Символ. 1992. N 28. С. 7 – 119.

Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990.

Фромм Э. Человеческая ситуация. М.: Смысл, 1995.

Фромм Э., Хирау Р. Предисловие к антологии “Природа человека”//Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности/Сост. Л.И.Василенко, В.Е.Ермолаева. М.: Прогресс, 1990. С.146 – 168.

Bugental J.F.T. The Search for Authenticity. 2nd ed. N.Y.: Irvingstone Publishers, 1981.

Frankl V. Der Mensch vor der Frage nach dem Sinn. Muenchen: Piper, 1979.

Frankl V. Der Wille zum Sinn. 2 Aufl. Bern: Huber, 1982.

Greening T. Introduction//Existential Humanistic Psychology/T.Greening (ed.) Belmont: Brooks/Cole, 1971. P.1 – 12.

Greening T. Existential challenges and responces//The Humanistic Psychologist. 1992. V. 20. №1. P.111 – 115.

Mahrer A. The case for fundamentally different existential-humanistic psychologies//Journal of Humanistic Psychology. 1989. V.29. № 2. P.249 – 262.

Maslow A.H. Toward a Psychology of Being. 2nd.ed. N.Y.: Van Nostrand, 1968.

Maslow A.H. The Farther Reaches of Human Nature. Harmondsworth: Penguin, 1976.

May R. The Problem of Evil: an open letter to Carl Rogers//Journal of Humanistic Psychology. 1982. V.22. № 3. P.10 – 21.

May R. Answers to Ken Wilber and John Rowan//Journal of Humanistic Psychology. 1989. V.29. № 2. P.244 – 248.

May R. The Discovery of Being: Writings in Existential Psychology. N.Y.: Norton, 1983.

Rogers C. The actualizing tendency in relation to “Motives” and to consciousness//Nebraska symposium on motivation/M.R.Jones (ed.) V.11. Lincoln. NB: University of Nebraska Press, 1963. P.1 – 24.

Rogers C. Notes on Rollo May//Journal of Humanistic Psychology. 1982. V.22. № 3. P.8 – 9.

Rowan J. Two humanistic psychologies or one?//Journal of Humanistic Psychology. 1989.V.29. № 2. P.224 – 229.

Yalom I.D. Existential Psychotherapy. N.Y.: Basic Books, 1980.

Yalom I.D. Love’s Executioner and Other Tales of Psychotherapy. N.Y.: Harper Collins, 1989.

С.Е.Олишевский
Гуманистическая психология и феноменологический подход

Гуманистическая психология представляет собой многоликое движение внутри психологической науки, которое началось в Америке в конце 1950-х годов и постепенно развилось в международное движение, куда входят психологи, неудовлетворенные положением в современной психологии и направлением развития ее традиционной ветви. Это движение аморфно, потому что начиналось как протест большинства членов движения и сочувствующих против различных аспектов традиционной психологии. Поэтому, когда пришло время заявлять позитивную программу движения, видны разногласия и расхождения во взглядах. Однако, при внимательном рассмотрении, можно выделить нечто общее в работах психологов, относящихся к гуманистическому направлению. Существуют различные взгляды на то, каковы сильные и слабые стороны гуманистического подхода в психологии по сравнению с традиционным направлением. Среди сильных сторон отмечаются следующие положения (Giorgi, 1987):

1. В центре внимания находится человек как личность, обладающая многообразным индивидуальным опытом. Специальный акцент делается на отличительных человеческих чертах.

2. Гуманистическая психология с большей готовностью подходит к возможности использования в науке о человеке нетипичных для науки источников, например, художественного творчества. Это направление более открыто по отношению к широкому спектру методологических процедур, таких как качественное описание, интервью, изучение воспоминаний.

3. В центре внимания находится здоровая личность.

4. Гуманистическая психология позволяет делать практические выводы, предназначенные для решения реальных проблем повседневной жизни, поскольку она связана с психологической практикой.

Из-за относительной новизны, разнообразия оснований и многоплановости гуманистического подхода в данном направлении существуют многочисленные теоретические и методологические трудности. Некоторые из них связаны с историческим моментом развития гуманистической психологии, а некоторые со сложностями осмысления самого такого подхода. В трудах исследователей гуманистического направления можно заметить и известные слабости гуманистической психологии:

1. Гуманистическая психология является более “гуманистической”, чем научной в обычном смысле, и из-за этого она скорее увеличивает разрыв между наукой и человеческим бытием во всей его полноте, чем преодолевает это разделение.

2. Как и естественнонаучная психология, гуманистическая не имеет четко сформулированных оснований и требует точного теоретического и методологического определения.

3. Очень часто существует разрыв между провозглашаемыми идеалами и реальной практикой их воплощения. Подобные проблемы возникают из-за недостаточной проработки фундаментальных основ гуманистического подхода.

4. Излишне преувеличено внимание к чувствам и эмоциям как истинно человеческим проявлениям. Поскольку интеллект считается менее связанным с индивидуальной сущностью человека, гуманистическая психология не создает достаточно полного, интегрированного подхода к человеку (по Giorgi, Barton, Maes, 1983).

Анализируя такую критику гуманистического подхода изнутри, можно сказать, что гуманистическая психология по видению проблем прочно связана с традиционной психологией, ее сильными сторонами, ее ограничениями и недостатками. Однако гуманистическая психология пока не является чем-то, что может помочь решить на новом уровне те же задачи, которые стояли перед психологией прежде. И в этой связи часто говорят о кризисе гуманистической психологии.

Существует много способов доказать, что гуманистическая психология, даже для своих последователей, не оправдала ожиданий, которые были с ней связаны во время ее возникновения. Так, К. Роджерс отметил: ”Гуманистическая психология не оказала существенного влияния на развитие основного направления американской психологии в том виде, в каком оно понимается в наших университетах и колледжах”. Одну из важнейших причин этого он видел в “недостаточном количестве значительных гуманистически ориентированных исследований” (Rogers, 1985). На основе мнений различных западных исследователей, можно выделить несколько основных задач, которые должна решить американская гуманистическая психология для того, чтобы обрести более прочные основания, обеспечить перспективу развития гуманистического подхода (Royce, Mos, 1981):

1. Преодолеть разобщенность, четко определить основания, объединяющие различные точки зрения.

2. Уйти от риторики, склонности к дискуссиям, перейти к более серьезным исследованиям, нацеленным на получение позитивных результатов.

3. Вести постоянный диалог с другими психологическими системами и подходами.

4. Предлагать проверяемые гипотезы и надежные методы проведения исследования.

5. Преодолевать часто критикуемые этноцентризм и провинциализм американской психологии.

Таким образом, на первом плане оказывается необходимость определить теоретические и методологические основания, которые послужили бы базой для исследований психологов гуманистического направления, помогли бы подготовить и обосновать использование специального инструментария, удовлетворяющего и принципам гуманистической психологии и требованиям строгости и надежности. Одним из подходов внутри гуманистического направления, пытающихся активно решать эти проблемы является экзистенциально-феноменологическая психология. Опираясь и на философскую феноменологию, и на труды экзистенциалистов, учитывая состояние современной психологической науки, феноменологические психологи смогли создать свой подход, позволяющий решать многие проблемы, вызывающие трудности в гуманистическом направлении.

Став отдельной наукой во второй половине XIX в., психология поставила себе целью отделиться от философии в ее наиболее исконном смысле. С того времени способ исследования в психологии радикально изменился, но до сих пор содержит внутреннюю философскую составляющую. В современной психологической науке западными исследователями обычно выделяется ведущее направление, представленное в большинстве университетов и колледжей. Это направление характеризуется как естественнонаучное и опирается на “реализм, эмпиризм и позитивизм”. В дискуссии с этим доминирующим направлением и развивается феноменологический подход, что накладывает определенный отпечаток на работы психологов.

Реализм, эмпиризм и позитивизм, конечно же, не являются однозначными концепциями и имеют очень много вариантов. Несмотря на различия в понимании, “реализм” означает, что материальные объекты существуют вне человеческого существа, независимо от человеческого чувственного опыта, и настаивает, что человек отражает в восприятии внешние объекты или находится в прямом контакте с ними. Все эмпиристы, несмотря на их различия, сходятся в том, что опыт является источником знания, и что любое знание в конце концов зависит от восприятия органами чувств. “Позитивизм”, в своей существенной части, означает, что именно научный метод, культивируемый естественными науками, является единственным надежным источником положительного знания. На самом деле, большинство современных западных психологов могли бы с готовностью согласиться с этими утверждениями, поскольку это звучало бы для них как само собой разумеющееся (Valle, King, Halling, 1989).

Эти три подхода, близких друг к другу, в совокупности образуют общее философское основание, с которым связано большинство критериев научности в естественнонаучной психологии.

Применительно к методологии психологического исследования пересечение этих трех подходов предполагает использование следующих общих принципов: а) предпочтение в изучении психических явлений отдается

– способу, которым материальный или физический объект представляет себя в человеческом восприятии;

– тем аспектам реальности, которые представлены через чувственное восприятие;

– изучению причинно-следственных отношений, как основе предлагаемого объяснения сути изучаемых явлений;

б) неявное предположение, что объективная реальность означает существование вещи, независимо от ее отношения к человеческому восприятию;

в) вытекающее из этого предположение, что человеческое восприятие и поведение являются результатом пассивного принятия детерминированного процесса, проявляющегося через тело (Giorgi, 1984).

Эти принципы отражают видение естественнонаучного направления со стороны американских гуманистических психологов. В отечественной психологии естественнонаучное направление видится несколько по-другому. Хотя можно выделить другие важные принципы помимо названных, но и этих уже достаточно, для того, чтобы сделать некоторые выводы.

То, что эти принципы не являются единственной альтернативой в выборе методологии психологического исследования, показать нетрудно. Например, почему именно “материальный” объект должен быть предметом анализа восприятия? Не было бы точнее для психологии изучать “пугающий” объект, “беспокоящий” объект или “радостный”? Могут ли такие объекты быть сведены только к физическим аспектам их представления? Если психология восприятия изучает отражение в сознании предметов внешнего окружения, то психологическая мысль начинает испытывать трудности, встречаясь с иллюзиями, галлюцинациями, снами, фантазиями и т.д. Все эти феномены тоже нуждаются в изучении. Кроме этого, часто говорят об “экстрасенсорных” объектах, тоже существующих как психологические феномены. Человеческое поведение зачастую основывается не на фактах, как их понимает наука, а на желаниях, надеждах и верованиях, не согласующихся с этими фактами. Таким образом, направление, называемое естественнонаучным, подходит к решению этих вопросов, по мнению феноменологических психологов, однобоко, упускает значительную часть явлений внутреннего мира человека, что свидетельствует о неадекватности оснований для выделения сферы изучения. Для более полного понимания человека, таким, каков он есть, разумно было бы рассмотреть иные, альтернативные подходы.

Экзистенциально-феноменологическая психология применяет свои методы к психологической реальности. “В таком качестве она становится психологической дисциплиной, нацеленной на изучение сущности, структуры или формы как человеческого опыта, так и человеческого поведения, раскрываемого с помощью описательных техник, включая организованное самонаблюдение” (Valle, King, Halling, 1989).

Важно отличать экзистенциально-феноменологическую психологию от феноменологической философии. В качестве философии феноменология занимается получением полных описаний характеристик переживания, так, например, внимание экзистенциалистов направлено на переживание человеческого бытия. Феноменологическая психология – это подход, признающий реальность сферы значимых переживаний как фундаментального основания знаний о человеке. Она отличается от доминирующих направлений западной психологии положением, что человеческое поведение является скорее выражением значимых переживаний, чем механически заученным ответом на стимулы (Polkinghorne, 1989).

Феноменологическая психология не является подразделом философии; это психология, которая применяет философский феноменологический инструментарий. Она выбирает в качестве объекта изучения явления, относящиеся к психологии и изучает эти явления на основе строгой методологии. Метод философской феноменологии еще сохраняет в себе самонаблюдение или “кабинетное философствование”, от которого отказалась психология, оформившись в отдельную науку, а феноменологическая психология делает ударение на описаниях, полученных не от самих исследователей, но от людей, ставших объектом изучения (Polkinghorne, 1989).

В первоначальном понимании, производить феноменологический анализ означает анализировать описания с точки зрения феноменологической редукции, для того чтобы, пробуя в своем сознании с помощью воображения различные существенные значения элементов опыта, создать описание содержания опыта. Психологический феноменологический анализ предполагает, что собираются описания опыта от других людей, а также что психологические явления предпочитаются философским сущностям.

В применении к наукам о человеке феноменологический метод приобретает некоторые методические отличия. В получении описаний таких отличий два: собираются описания, полученные от других людей, и собираются с учетом многообразия связей жизненного мира личности. Необходимо получать описания от других людей, поскольку это дает большое разнообразие данных, большую вероятность встретить различные типы переживаний, установление которых является одной из целей психологического исследования. Кроме того, описания других людей могут обеспечить более точные подробности переживания, о которых исследователь мог и не знать.

Описания отражают естественную жизнь людей, а психология заинтересована в понимании непосредственно переживаемого. Подразумевается, что первоначальные описания опыта исходят от неподготовленных субъектов и отражают их жизненный мир с точки зрения их здравого смысла. Научный анализ трансформирует содержание таких описаний в термины психологической науки. Таким образом, психологический феноменологический анализ предполагает прямую связь между обыкновенным здравым смыслом и строгим знанием (Giorgi, 1990).

Цель феноменологически ориентированного исследования – добыть точные и тщательные описания определенного аспекта человеческого опыта. Феноменологическое исследование опирается на набор принципов, отличных от позитивистских, считающихся доминирующими на Западе, поэтому использование общих для данной области знаний терминов, например, “метод”, “исследование”, является источником недопонимания из-за различного значения, которое в них вкладывают представители разных направлений (Polkinghorne, 1989).

Например, термин “метод”, используемый в “естественнонаучной” психологии, соотносится с определенными процедурами, алгоритмами, последовательностями операций, выработанными для того, чтобы защитить исследователя от ошибок и обеспечить получение надежного знания. Напротив, методы, основанные на феноменологических принципах, являются основными направлениями исследования, задают его рамки, а сами исследователи предлагают свои собственные планы получения данных о сфере переживаний и опыта.

“Исследования” – это еще одно проблемное место. Для многих термин “исследование” связан с лабораторными экспериментами, получением численных данных и статистически устанавливаемыми корреляциями между переменными. Психологи, ориентирующиеся на феноменологические принципы, часто проводят, например, “открытое интервью”, предполагающее возможность различной интерпретации. Обрабатывая большое количество бесед, они выделяют внутренние смысловые блоки и в качестве результата получают полное описание психологических характеристик опыта, а также их структурной организации, общей для всех проведенных интервью (Polkinghorne, 1989).

Исследовательские методы – это своего рода планы получения знаний. Они основываются на предположениях о природе действительности и о процессах человеческого познания. Основной способ, с помощью которого западная наука изучала окружающий мир последние триста лет, основан на предположениях о том, что реальность существует сама по себе и дана нам в опыте. Знание в этом случае связано с описанием предметов такими, какие они есть сами по себе. Одной из целей применения традиционных исследовательских методов в этом случае является уменьшение субъективного искажения, вносимого самими исследователями.

Феноменологические методы исследования основываются на несколько ином подходе. Нельзя сказать, что он является антитезой естественнонаучному, но показывает вещи под другим углом. Этот подход утверждает необходимость исследования отражения человеческим сознанием окружающего мира и настаивает на том, что формы опыта должны быть учтены прежде, чем можно будет переходить к утверждениям относительно независимой реальности. Для этого собираются описания конкретных переживаний и опыта людей, а затем исследуются с помощью феноменологического анализа (Polkinghorne, 1989).

Различными авторами выделяются общие признаки феноменологически ориентированного исследования жизненного мира человека. Оно называется “описательным” и “качественным”, и имеет отдельную сферу изучения – структуры, которые создают значения в сознании человека. Хотя феноменологическое исследование часто смешивается с другими “описательными” и “качественными” подходами, оно отличается от них тем, что анализируется описание субъективно переживаемого вместо описания действий или поведения.

Термин “описательное исследование” обычно относится к таким видам исследований, которые пытаются дать непредвзятое, точное, тщательное знание о предмете, понимая его как полное, точное, не ограниченное предустановками описание всех сторон проявления феномена. (Ihde & Silverman, 1985). Вместо того, чтобы подходить к изучению с заранее подготовленными гипотезами, такие исследователи стремятся раскрыть существенные свойства феномена посредством описания. Кроме феноменологического исследования, в категорию описательного исследования также относят “изучение отдельного случая” и “полевое исследование”.

“Качественный” подход обычно связывается с пониманием логики естественного языка как предпочтительной формы понимания человеческих действий. Точнее было бы сказать о том, что проводится описательное изучение, основанное на качественном подходе (Ashworth, Giorgi, 1986).

Общей формой феноменологического исследования сознания считается “трехэтапная процедура” (Polkinghorne, 1989):

1. Сбор простых, “наивных” описаний от людей, чей опыт подвергается изучению.

2. Анализ этих описаний, в результате чего исследователь вычленяет важные, существенные или общие элементы, которые составляют специфику опыта.

3. Подготовка заключения, которое дает точное и ясное описание переживания. Человек, читающий это описание, должен сказать себе, что он достаточно точно понимает переживание другого.

Для первоначального сбора данных феноменологические психологи опираются на три источника описаний изучаемого переживания: собственные описания случившегося, описания других людей, связанные с этим видом опыта и ссылки на данный вид опыта, найденные у других авторов-психологов, либо присутствовавшие в художественном творчестве. Результатом сбора данных является подготовка для последующего анализа материалов и описаний, полученных от разных людей и посвященных данной теме. Процесс анализа данных описаний понимается исследователями по-разному, но целью его считается выделение значимых элементов переживания, позволяющих выделить его как нечто специфическое, несравнимое ни с чем иным. Ван Каам (Van Kaam, 1969) предлагает 6 этапов анализа данных описаний:

1. Классификация данных по категориям.

2. Толкование и подбор точных языковых терминов, отражающих суть опыта. Осуществляется перевод с естественного языка на специальный психологический;

3. Устранение утверждений, предположительно не связанных именно с изучаемым переживанием.

4. Гипотетическая идентификация. Установление связи между изучаемым переживанием и выработанными на предыдущих этапах утверждениями относительно этих переживаний.

5. Применение предположительно точных утверждений о сути переживания к случайно выбранным протоколам. Этот этап может проводится несколько раз, пока не будет найдено наиболее точное из описаний переживания, подходящее ко всем протоколам.

6. Окончательная идентификация. Делаются выводы о том, что найдено точное описание структуры и субъективного значения данного опыта.

А. Джорджи (Giorgi, 1975) предложил несколько иную схему обработки данных, которая, по его мнению, применима даже для работы с единственным протоколом:

1. Исследователь читает весь документ несколько раз для того, чтобы понять его общий смысл.

2. Исследователь делит протокол на блоки, которые должны выражать определенные замкнутые смысловые конструкции.

3. После разделения текста на естественные смысловые блоки, исследователь старается как можно проще, с помощью “натурального” разговорного языка определить психологический смысл, преобладающий в каждом отрывке.

4. Следующим этапом является соотнесение значения каждого смыслового блока с общей темой исследования. Значение фрагментов переводится с обыкновенного языка на психологический.

5. После того, как смысловые блоки описаны приемлемыми психологическими терминами, исследователь пытается увязать их друг с другом, синтезировать существенное описательное психологическое значение переживания.

6. После завершения отдельных описаний осуществляется переход к уровню обобщения всего протокола.

Исследователь проходит через все 6 этапов, обрабатывая каждый отдельный протокол и подготавливая в каждом случае единое описание значения представленного в нем. Далее А.Джорджи предлагает перейти к седьмому этапу, в результате которого планируется выдвинуть обобщающее заключение о структуре значимых составляющих опыта, подвергнутого изучению и представленного во всех собранных протоколах.

Большую проблему для доказательства правомерности использования феноменологических методов исследования составляет доказательство валидности, надежности и достоверности этих методов. Из-за того что не существует количественного выражения результата феноменологического исследования, нельзя сделать математически достоверных выводов о применимости этих методов.

В обычном психологическом исследовании валидность понимается как мера доверия к измеряющим инструментам. Феноменологический подход рассматривает эту задачу в более широком ракурсе: выводы заслуживают доверия, потому что аргумент в их поддержку достаточно убедителен. Объясняется это тем, что феноменологическая психология представляет собой не объяснительную науку, а описательную. Поскольку предметом интереса феноменологической психологии являются субъективные значения, составляющие опыт субъекта и адекватно не отражаемые ни логикой, ни причинно-следственным анализом, необходимость применять описательные методы становится понятной (Giorgi, 1990). Феноменологические психологи пытаются повысить надежность своих методов всеми доступными средствами. Они настаивают на том, что исследователь должен особенно внимательно относиться к сбору данных и технологии их интерпретации, поскольку это является главным средством повышения валидности и надежности данного метода. Степень валидности знания, полученного с помощью феноменологических методов, таким образом, зависит от того, сможет ли автор убедить читателя в точности и надежности своих исследований.