Текст книги "Источниковедение"

Строго говоря, художественной литературы в современном понимании этого слова в древней Руси не было. Ни одно произведение не предназначалось для удовлетворения лишь эстетических чувств читателя. Любой письменный памятник был наделен, помимо буквального, целым рядом смыслов: символическим, аллегорическим, нравственным. Поэтому для современного читателя понимание древнерусского произведения представляет определенные сложности. Вместе с тем эта особенность древнерусской книжности расширяет информационные возможности памятника письменности при его использовании в историческом исследовании.

Такая специфика семантического наполнения древнерусской литературы делает весьма условным ее деление на духовную и светскую. Чисто светских произведений, ориентированных на секулярное сознание и восприятие, до конца XVII в. не существовало. Письменная культура древней Руси была христианской по своей сути. Следы фольклора и нехристианских народных верований могли в ней отразиться лишь в косвенной форме. Тем не менее проводится условная грань между духовной литературой, основная функция которой заключается в передаче и сохранении христианской традиции, и литературой «светской», ориентированной больше на читателя-мирянина, осуществлявшей, кроме всего прочего, развлекательную функцию. Первая группа произведений может привлекаться для изучения системы представлений, присущих более образованной части древнерусского общества, вторая в большей мере раскрывает внутренний мир рядового человека.

При использовании литературных произведений древней Руси в качестве исторических источников исследователи чаще всего руководствуются наивным историзмом и потребительским отношением к источниковой информации. В литературных произведениях обычно ищут иллюстрации к выводам, полученным на основе других источников. Большинство интересных наблюдений сделаны на интуитивном уровне и не подкрепляются специальным семантическим анализом изучаемого текста.

Верное понимание средневекового произведения невозможно без привлечения широкого круга литературы духовного содержания, откуда древнерусский книжник черпал основную часть образов, сюжетов, характеристик. Долгое время в нашей стране ссылки на подобную литературу признавались нежелательными. Это существенно снизило уровень разработки источниковедения древнерусской книжности.

Древнерусская письменная культура тесно связана с христианством. Первое время на Руси пользовались исключительно переводной литературой. Именно она задавала новую систему ценностей и представлений.

Изучение переводной литературы представляет существенные сложности. Прежде всего оно требует знакомства с оригиналом, с которого делался перевод. Иначе понять смысловую нюансировку исходного и переведенного текстов будет невозможно. Лингвисты разработали изощренный инструментарий, позволяющий установить, на каком языке был написан оригинал. Немаловажен также вопрос, где был осуществлен перевод. Однако, учитывая близость литературного языка всех славянских народов, назвать территорию, на которой сделан конкретный перевод, подчас бывает затруднительно.

Следующая группа вопросов связана со сличением переведенного и исходного текстов. Текстологический анализ позволяет понять принципы перевода, уточнить семантическое наполнение отдельных слов, фразеологизмов и целых периодов. Результаты сличения будут во многом зависеть от того, насколько близок список, взятый в качестве основы анализа, к реальному исходному тексту.

Переводы духовной литературы

Духовную литературу принято делить на каноническую (боговдохновенную) и апокрифическую (тайную или отреченную). Последняя, в свою очередь, делится на верочитную (которую разрешалось читать) и ложную (запрещенную к хранению и чтению).

Канонические произведения распадаются на несколько жанров, тесно переплетенных друг с другом: скриптурный (библейские книги Ветхого и Нового Завета); литургический (богослужебный – служебники, требники, молитвословы, часословы, октоихи, паремийники, параклитики, служебные шестодневы, цветная и постная Триоди, служебные минеи, канонники, стихирари, ирмологии, кондакарии и месяцесловы); вероучительный (символы и изложения веры, огласительные поучения или катехизисы, полемические сочинения и толкования); проповеднический (проповеди, сборники постоянного состава – «Златая цепь», «Златоуст», «Златоструй», «Маргарит», «Измарагд» и премудростно-гностической книжности – «Пчела», патерики) и, наконец, агиографический (жития, похвальные слова святым и сказания о чудесах, а также их своды – прологи, синаксари, торжественники, Четьи минеи и изборники переменного состава).

Тексты подавляющего большинства из них историками не изучаются. Отсутствие к ним интереса со стороны историков кажется вполне оправданым: что может дать для изучения истории древней Руси заведомо известное содержание стандартного (к тому же переведенного) текста, определенного каноном? Наверное, поэтому ни одна из этих книг (за исключением агиографических произведений) в качестве источника по истории древней Руси не использовалась.

Конечно, есть исторические исследования, которые не обходятся без упоминаний переводов книг Священного Писания, богословских произведений и пр. Это специальные и обобщающе-обзорные работы по истории древнерусской культуры вообще, общественной мысли и книжного дела в частности. Здесь сакральные тексты в основном привлекаются для определения и характеристики противоборствующих сил, а также восстановления круга стран, с которыми древняя Русь имела книжные культурные контакты.

Поскольку образ мира, в котором и которым жил человек древней Руси, определялся преимущественно сакральными христианскими текстами, исключение их из источниковедческой практики существенно затрудняет понимание смыслов древнерусских источников. Подмена исходных образов, на которые опирался автор древнерусского произведения, системой представлений, почерпнутых из текстов, современных исследователю, ведет к недопустимой модернизации содержания источника. Использование переводных канонических и апокрифических сакральных текстов в качестве основы анализа древнерусских письменных источников позволит существенно расширить их информационные возможности.

Канонические произведения

Скриптурные и литургические произведения. Древнейшие переводы Псалтыри, Евангелий и Апостола на славянский язык были выполнены Кириллом и Мефодием. После смерти Кирилла Мефодий и его ученики завершили перевод Библии (за исключением Маккавейских книг). В основу перевода легли греческие Септуагинта и лекционарная (апракосная) редакция Нового Завета. Исключение составила третья книга Ездры, переведенная с латинской Вульгаты.

Начало переводческой деятельности на Руси принято связывать с Ярославом Мудрым. В Киеве переводили не только с греческого, но также с латыни и древнееврейского. Наиболее ранние переводы евангельских текстов на староболгарский (старославянский) язык сохранили апракосное (разбитое на праздничные чтения) Остромирово Евангелие (1056–1057), Архангельское Евангелие (1092), Мстиславово Евангелие (около 1117 г.) и Юрьевское Евангелие (20‑е годы XII в.).

До 1499 г. на Руси не было полного славянского списка Библии в одном кодексе. Существовали ли до Геннадиевской Библии полные систематические подборки древнерусских (славянских) переводов канонических библейских книг, неизвестно. Из-за отсутствия полных древнерусских переводов книг Ветхого Завета невозможно хотя бы приблизительно установить, где и когда они были сделаны, могли ли ими пользоваться и в каком объеме древнерусские книжники, не говоря уже о том, чтобы пытаться определить конкретные списки Священного Писания, легшие в основу тех или иных оригинальных текстов.

Вероучительные произведения. В домонгольский период на Руси были известны в переводах важнейшие восточнохристианские произведения этого рода. В болгарском переводе древнерусские книжники знали греческое «Уверие», или «Слово о правой вере», Иоанна Дамаскина – полное систематическое изложение христианского вероучения. В конспективном виде основы христианского вероучения излагались в Кирилловой книге («Огласительное поучение» Кирилла Иерусалимского), известной в болгарском переводе с XI в. (Хиландарские листы). Большой популярностью пользовалась Толковая Палея (толковый Ветхий Завет, включающий полемические статьи против иудеев), создание которой обычно относят к XII в. (самый ранний список – Коломенский, 1406 г.).

К произведениям вероучительного жанра относят также трактаты, в которых изложение богословских вопросов сочетается с наставлениями, что роднит их с проповеднической литературой. Яркий образец подобных памятников – «Лествица» Иоанна Лествичника, известная на Руси в ранних переводах и имеющая хождение по сей день. В ней излагаются основы самосовершенствования христианина, разбитые на 30 последовательных «степеней» (ступеней), поднимаясь по которым, можно достичь небесного блаженства.

Кроме того, на Руси бытовали переводы «Поучений огласительных и тайноводственных» Кирилла Иерусалимского, слово из «Трех слов против ариан» Афанасия Александрийского, два слова о богословии и несколько слов на Господские праздники Григория Богослова, трактат «О Бозе, и о вещи, и о самовластьстве» (славянское название), или «О свободе воли», и три слова из сочинения «О воскресении» Мефодия Патарского, «Толкования на Апокалипсис» Андрея Кесарийского, а также некоторые другие памятники.

Проповеднические произведения. Сразу после принятия христианства на Руси появляется множество переводных нравоучительных произведений. Среди них особое место занимают несколько трактатов Мефодия Патарского («О житии и деянии разумне», «О разлучении яди», «О прокажении» и др.), «Стословец» Геннадия Константинопольского (афористически излагавший нормы христианской морали), нравоучительные сочинения Анастасия Синаита «о различных главизнах», «Пандекты» Антиоха Иерусалимского, «Слово о молитве» Нила Синайского, «Пандекты» и «Тактикон» Никона Черногорца и многие другие. Большинство из них в выдержках вошло в состав многочисленных изборников.

Самый ранний переводной изборник постоянного состава – «Изборник 1073 года». Он представляет собой копию болгарского перевода, сделанного с греческого оригинала для болгарского царя Симеона. Сразу вслед за ним дьякон Иоанн создал для великого киевского князя Святослава оригинальный древнерусский «Изборник 1076 года». В основу его легли выписки из греческих нравоучительных текстов. В нем нашли отражение нравственные проблемы, характерные для Руси второй половины XI в.

«Изборник 1076 года» и подобные ему проповеднические своды стали прототипом «Измарагда». Это древнерусский сборник, созданный в XIV в. и предназначавшийся для домашнего чтения. В него вошли «слова» и поучения (в основном связанные с именем Иоанна Златоуста). Со временем его состав и объем изменялся.

В конце XV в. изборники типа «Измарагда» легли в основу нового собрания поучений – «Домостроя». Первая редакция его была подготовлена в Новгороде. «Домострой» вводит исследователя в обыденную жизнь древнерусского горожанина, давая ей нравственные оценки. В 50‑х годах XVI в. «Домострой» был переработан и сокращен (возможно, при участии священника Сильвестра). Наиболее ранний список измененного варианта «Домостроя» – Коншинский XVI в.

В первые годы XVI в. для полемики с «жидовствующими» Дмитрий Герасимов (по поручению новгородского архиепископа Геннадия) перевел с латинского «Против иудейского безверия» Николая Делира (1501) и «Обличение иудеев» Самуила Евреина. Впоследствии Дмитрий помогал Максиму Греку: Максим переводил с греческого языка на латинский, а Дмитрий и его напарник Власий – с латыни на русский. С ними также сотрудничал русский «толмач» монах Селиван. Обширная переводческая деятельность Максима Грека стала важнейшей частью русской культуры второго десятилетия XVI в. Благодаря ей на русском языке появились Толковая Псалтырь (1519–1522), Толковый Апостол, статьи из византийского лексикона Суда X в., евангельские беседы Иоанна Златоуста, жития из собрания греческого автора X в. Симеона Метафраста и др.

Житийные произведения. К поучительной литературе близки патерики (отечники) – сборники повестей о монахах-подвижниках и нравоучительных «слов» этих подвижников. Были также минеи (сборники пространных житийных повестей, распределенных по месяцам), а также прологи, или синаксари (сборники сокращенных житий).

Наиболее известными были жития св. Кирилла и Мефодия (последнее сохранилось в списке XII в.), житие апостола Кондрата (самые ранние фрагменты которого относятся к XI в.), житие св. Феклы (также фрагментарно представлено в списке XI в.), жития святых, память которых отмечается в марте – с 4 по 31 число (список XI в.), житие Василия Нового (использованное при создании Повести временных лет) и др. В оригинальных древнерусских памятниках XI–XII вв. упоминаются св. Николай Мирликийский, великомученица Варвара, чешский князь Вацлав, Антоний Великий, Феодосий Великий, Савва Освященный и Евфимий Великий, жития которых, очевидно, тоже были известны. В середине XVI в. все жития подверглись ревизии и значительная их часть вошла в «Великие четии минеи» митрополита Макария. Впоследствии репертуар переводной житийной литературы постоянно расширялся.

Переводные житийные повести и патерики (в частности, Синайский и Скитский) легли в основу оригинальных агиографических произведений.

Памятники отреченной литературы

Большой комплекс переводной литературы представлен апокрифическими произведениями. Основную часть их составляют греческие и иудейские апокрифы. Последние пришли на Русь в греческих переложениях и переводах, а также в оригиналах. Среди них «Сказание Епифания Кипрского о 12 камнях на ризе первосвященника», «Заветы 12 патриархов», книги Еноха, Протоевангелие Иакова, «Хождение Богородицы по мукам», «Паралипоменон Иеремии» («Повесть о попленении Иерусалима»), «Хождение Агапия в рай», «Откровение Мефодия Патарского» и другие апокрифы, относившиеся к числу верочитных. С XIII в. получает известность апокрифическое «Сказание Афродитиана» – переложение второй главы Евангелия от Матфея, широко распространенное в Восточной и Центральной Европе. С конца XIV в. появляется большое количество версий апокрифов, связанных с именем царя Соломона (например, «Сказание о Соломоне и Китоврасе»), имеющие параллели в талмудической литературе и новоеврейском фольклоре.

Особое место занимали «История иудейской войны» и «Иудейские древности» Иосифа Флавия. Цитаты из них во множестве рассеяны в оригинальных произведениях древнерусской литературы. Труды Иосифа Флавия обладали на Руси авторитетом, практически равным книгам Священного Писания.

В более позднее время в большом числе списков известны «Худые номоканунцы» – сборник советов и правил, не признававшихся официальной церковью. Положения, зафиксированные в «ложных церковных правилах» (буквальный перевод названия), были близки народным представлениям о добре и зле, о силах природы. Не менее популярными в народе были, видимо, различные лунники, громовники, астрологии, гадательные книги «Рафли», шестокрылы, «Златая матица» и прочие ложные книги. Несмотря на запрет, они хранились и переписывались до конца XVII в. Многие из них использовались древнерусскими еретиками в качестве основы или подтверждения своих учений.

В источниковедческом плане переводная апокрифическая литература не изучалась.

Переводы светской литературы

Переводная литература, которая может быть отнесена к светской, представлена большим комплексом произведений, не поддающихся строгому учету.

Прежде всего это многочисленные византийские хроники, составившие основу древнерусского летописания. Посредством этих хроник человек древней Руси знакомился с широким кругом западноевропейской литературы. Так, античная литература стала известна здесь благодаря переложениям в «Хронике» Иоанна Малалы. Ссылки на Омира (Гомера) и некоторые античные сюжеты имеются уже в южнорусском летописании XII–XIII вв. Не исключено, что античная литература была известна на Руси с древности и в довольно широком объеме (возможно, в оригиналах). Светский характер имели «Повесть об Акире Премудром» (переработка арамейско-вавилонской повести VII в. до н. э.) и «Девгениево деяние» (византийское эпическое произведение), известные с первых веков древнерусской письменности. Видимо, уже в Киевской Руси получила распространение «Повесть о Варлааме и Иоасафе» (переложение истории Гаутамы Будды), имеющая вид житийной повести. В основе русского перевода лежит греческий текст, приписывавшийся Иоанну Дамаскину и восходящий к грузинской переработке («Балавариани») арабской книги «Билаухара и Будасафа».

В XIV–XV вв. особое распространение получают «О Соломоне цари басни и кощуны и о Китоврасе». Интерес к ним был настолько велик, что при переработке Толковой Палеи в конце XV в. кирилло-белозерский книгописец Ефросин удалил из нее почти весь богословский материал, оставив все легенды Соломонова цикла. Еще большее значение имело появление на Руси сербской «Александрии» (романа об Александре Македонском) и «Повести о Стефаните и Ихнилате» (древнейший список 1478 г.). «Александрия» и «Стефанит и Ихнилат» – крупнейшие переводные произведения светского содержания, которые переписывались в виде отдельных книг. В XV в. на Руси стали известны «Сказание об Индийском царстве» (южнославянский перевод с латинского оригинала письма легендарного пресвитера Иоанна) и «Прение о животе и смерти» (древнерусский перевод с немецкого оригинала).

С начала XVI в. на Руси получают распространение «Повесть о создании и попленении Тройском» (переделка южнославянской «Троянской притчи») и «Книга Троя» (западнорусский перевод романа сицилийца Гвидо де Колумна, написанного в последней четверти XV в.). Позднее, с начала XVII в., появляется еще одна версия: «О златом руне волшебного овна» – переработка одной из глав польской хроники Мартина Бельского (середина XVI в.).

Наряду с хрониками на Русь попадали и иные произведения: космографии, описывавшие мир, физиологии, рассказывавшие о животных, населявших дальние и ближние страны, шестодневы, повествовавшие не только о сотворении мира (святоотеческие толкования Священного Писания), но и об устройстве Земли и Вселенной (включая античную и западноевропейскую средневековую естественнонаучную традицию). Самой авторитетной считалась «Космография», приписываемая Козьме Индикоплову (первая половина VI в.; перевод конца XII – начала XIII в.; списки XV–XVII вв.). Из множества шестодневов в раннем периоде наиболее популярен был «Шестоднев» Иоанна, экзарха Болгарского (конец IX – начало X в.). «Шестоднев» Георгия Писиды стал известен в переводе Дмитрия Зоографа (1381), списки которого встречаются с XV в. Тогда же распространяется и «Шестоднев» Севериана Габальского. В 1667 г. Епифанием Славинецким был осуществлен полный перевод «Шестоднева» Василия Великого.

Знакомство с памятниками литературы Западной Европы и Востока способствовало вовлечению древнерусской культуры в контекст культуры мировой и оказало большое влияние на развитие оригинальной древнерусской литературы.

Поучения и послания

Один из самых ранних памятников древнерусской учительной литературы – «Слово о законе и благодати» будущего первого киевского митрополита-«русина» Илариона. Судя по всему, Иларион произнес его 25 марта 6546 (1038) г. в новоосвященной церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Золотых воротах в Киеве. Сохранилось более пятидесяти русских и южнославянских списков «Слова…» XV–XVII вв. В конце «Слова…» помещена похвала князю Владимиру, рисующая образ идеального князя-христианина. «Слово…» представляет собой уникальный памятник официальной идеологии Древней Руси. Кроме «Слова о законе и благодати» Илариону приписываются крат-кое догматическое изложение веры, а также «Поучение о пользе душевной ко всем православным христианам», хотя его авторство в последнем случае оспаривается.

Приблизительно в это же время появляется «Поучение к братии» новгородского епископа Луки Жидяты – первое собственно русское поучение (около 1035 г.). В нем излагаются главные обязанности христианина по отношению к Богу, самому себе и ближним. Тем самым были сформулированы основные жизненные ценности, на которые ориентировала древнерусского человека христианская церковь.

Первым русским полемическим сочинением считается трактат «Об опресноках», приписываемый киевскому митрополиту Леонтию (992–1008). Написан он по-гречески и известен в четырех списках XIII–XIV вв. Это антилатинское сочинение посвящено осуждению отступлений римской церкви от канонов христианства и противопоставлению восточной и западной церкви в вопросах догматики и соблюдения обрядов. Иногда его приписывают охридскому архиепископу Льву Болгарскому (XI в.).

На вторую половину XI – начало XII в. приходятся сочинения игумена Феодосия Печерского. Среди них два поучения – о казнях Божиих и о христианских обрядах, – обращенные ко всем русским людям, десять – к братии Киево-Печерского монастыря, два послания к киевскому князю Изяславу Ярославичу и две молитвы. В основе их лежат пророческие библейские книги, святоотеческие толкования текстов Священного Писания и произведения Феодора Студита.

К памятникам учительной литературы конца XI в. может быть также отнесена житийная «Память и похвала князю русскому Владимиру» Иакова Мниха (монаха Иакова). Считается, что в основе ее лежит летописное произведение, предшествовавшее Повести временных лет и использовавшее относительный счет лет, а также устные предания.

К этому же времени относится «Стязание с латиною» киевского митрополита Георгия (около 1062–1077 гг.), сохранившееся в сборнике конца XV – начала XVI в. «Стязание…» относится к полемическим богословским сочинениям и по тематике смыкается с «Посланием к папе Клименту» митрополита Иоанна (около 1077–1088 гг.). Оно сохранилось в славянских списках, а также в греческих и латинских переводах. Три послания против латинян оставил и митрополит Никифор (1104–1121). Ему же принадлежит «Поучение в неделю сыропустную в церкви, ко игуменом и ко всему иерейскому и диаконскому чину, и к мирским людем».

Очевидно, «стязание» с католиками приобрело на Руси в конце XI – начале XII в. особую актуальность.

К числу поучений относится и знаменитое «Поучение Владимира Мономаха», включающее три произведения: собственно поучение, автобиографию и письмо князю Олегу Святославичу. Созданные в конце XI – начале XII в., эти произведения случайно попали в состав Лаврентьевской летописи под 6604 (1096) г. Источниками, на которые опирался Мономах, были Псалтырь, «Шестоднев» экзарха Иоанна, многочисленные наставления к детям, святоотеческая литература, апокрифические «Заветы 12 патриархов» (в частности, «Завет Иуды»), «Пролог», произведения средневековой византийской и латинской, а также англосаксонской литературы. Одна из наиболее близких литературных параллелей к «Поучению Владимира Мономаха» – «Покаянный канон» грузинского царя Давида Строителя (1073–1125).

Развитие древнерусской проповеднической литературы связано с именами митрополита Климента Смолятича (1147–1154) и Кирилла, епископа Туровского (около 1169–1182 гг.). Достоверно Клименту принадлежит лишь полемическое «Послание к смоленскому священнику Фоме». Кроме ряда любопытных бытовых подробностей, оно содержит свидетельства знакомства Климента с античными философскими произведениями. Интерес представляет символическое истолкование образов и событий священной истории в их связи с событиями актуальными и злободневными. Это направление было развито в притчах и «словах» Кирилла Туровского. Его сочинения включают девять «слов», три послания к инокам, более 20 молитв и молебный канон. Кроме того, до нас дошли послание владимирского епископа Владимира печерскому монаху Поликарпу (1225–1226) и послание самого Поликарпа киево-печерскому архимандриту Акиндину (около 1231 гг.). Оба послания, имеющие отношение к учительной литературе, стали непосредственными источниками «Киево-Печерского патерика». Приблизительно в то же время появляются «Слово о небесных силах» и «Слово о мытарствах», приписываемые Авраамию Смоленскому, а также почти два десятка анонимных слов и поучений, включенных в прологи XIII–XIV вв. В них встречаются упоминания древнеславянских верований и обрядов, с которыми вела борьбу православная церковь.

К посланиям можно отнести и «Моление Даниила Заточника» (иногда в качестве особого произведения выделяется «Слово Даниила»). Жанр этого выдающегося литературного памятника домонгольской Руси вызывает множество споров и разноречивых суждений. В нем переплетаются черты публицистики и сатиры. «Моление…» оформлено в виде послания к князю. В основу положено переосмысление библейских текстов (прежде всего псалмов и книги Притчей Соломоновых). «Моление…» сохранилось в 19 списках XVI–XVII вв., представляющих две редакции и несколько их переделок. Датировка памятника (как, впрочем, и личность автора) спорны. Обычно дается широкая дата: XII–XIII вв. Точнее можно указать место появления «Моления…»: Северо-Восточная Русь. Даниил высказывает ряд суждений по поводу многих сторон жизни древнерусского общества (семейных отношений, монастырской жизни, быта княжеских и боярских хозяйств), слабо отразившихся в других источниках.

В годы ордынского владычества традиция написания поучений и слов не прервалась. К концу XIII в. относится слово митрополита Кирилла, в котором были изложены правила Владимирского собора 1274 г. Оно было разослано по всем русским епархиям и включено в состав Кормчих книг. Близки к нему по времени и «слова» (или поучения) Серапиона Владимирского (1274–1275). Внимание епископа сосредоточено на обличении пороков своего времени и призыве к покаянию и исправлению.

Поучения и послания митрополита Петра, новгородского архиепископа Василия, митрополита Алексия, епископа сарайского Матфея, посвященные вопросам веры и нравственности, составляют значительную часть всех оригинальных сочинений XIV в. Все они отражают проблематику, волновавшую русское общество в период начала объединения русских земель. Важное место в них занимают вопросы соотношения светской и духовной властей. Особую силу в связи с грядущим 7000 г. начинают приобретать мотивы подготовки к концу света и Страшному суду.

В конце XIV – начале XV в. появляется ряд русских сочинений учительного характера, написанные выходцами из Сербии и Греции: митрополитами Киприаном, Фотием и Григорием Цамблаком.

Киприану принадлежат пять посланий: одно окружное и четыре адресованных Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому. Последние затрагивают конфликт, связанный с поставлением Дмитрием Донским на митрополию Митяя-Михаила. Они содержат любопытные подробности и оценки отдельных эпизодов борьбы Киприана за митрополию.

Перу митрополита Фотия принадлежат восемь «слов», или поучений, адресованных пастве, 29 посланий и грамот, а также завещание митрополита. Однако по своему значению они существенно уступают сочинениям Григория Цамблака (22 «слова», полемическая статья против латынян и богослужебный стих на Успение Богородицы). Творчество Григория Цамблака оказало заметное влияние на русскую литературу.

В жанре учительной литературы в первой половине XV в. писали также Кирилл Белозерский (послания к великому князю московскому Василию Дмитриевичу, можайскому князю Андрею Дмитриевичу и звенигородскому князю Георгию Дмитриевичу) и Симеон Новгородский («Поучение о молитве» и «Слово к псковичам»).

Авторы посланий и поучений второй половины столетия сосредоточили внимание на событиях, в значительной степени определивших судьбу не только древнерусской литературы, но и всей России в целом. Это, во-первых, ожидание конца света в 7000 г. и связанная с ним борьба против еретических движений; во-вторых, обретение русской митрополией автокефалии; в-третьих, объединение русских земель вокруг Москвы и, как следствие для церкви, разделение русской митрополии на западную и восточную.

Произведения, созданные по первому поводу, составляют собственно учительную (самую обширную) группу. К ним относятся шесть посланий митрополита Ионы (к новгородскому архиепископу Евфимию и ко всем новгородцам, к новгородскому князю Юрию Семеновичу, в Боголюбов монастырь, к детям, непокорным своей матери, и к жителям Вятки), два сохранившихся «слова» митрополита Феодосия (похвала апостолам Петру и Павлу и похвала по случаю чуда от мощей святителя Алексия) и одно послание митрополита Филиппа к игумену Троице-Сергиева монастыря Спиридону. Особенной остроты в последние десятилетия XV – первые десятилетия XVI в. достигла полемика с ересью «жидовствующих». По поводу ереси написано несколько посланий новгородского архиепископа Геннадия (к епископам сарскому Прохору, суздальскому Нифонту, Филофею Пермскому, к архиепископу ростовскому Иоасафу, к митрополиту Зосиме, а также к поместному собору). Эти послания имеют более исторический характер, излагая обстоятельства дела и призывая к гонениям против еретиков. Подобного рода послания были и у другого теоретика ортодоксального православия, Иосифа Волоцкого (или Волоколамского). Главным его трудом стал знаменитый «Просветитель» (включивший часть посланий волоцкого игумена против еретиков и их учения). Его создание заняло период примерно с 1493 по 1515 г. Возможно, в составлении «Просветителя» Иосифу помогал другой известный богослов Нил Сорский, в последние годы жизни ставший оппонентом волоцкого игумена по вопросу о монастырском землевладении. Идеи, близкие архиепископу Геннадию и Иосифу Волоцкому, высказывали в своих посланиях Дмитрий Герасимов и Нил Полев. В качестве их идейных противников выступали в своих произведениях князь-инок Вассиан Косой (Вассиан Патрикеев), поп Георгий Скрипица, новгородский архиепископ Серапион и другие авторы. Иногда Дмитрию Герасимову приписывают одно из важнейших учительных произведений того времени – «Повесть о белом клобуке». В ней обосновывалось перемещение центра православного мира на Русь.

По второму вопросу сохранились послания великого князя Василия Васильевича, адресованные константинопольскому патриарху и греческому императору, а также послания митрополита Ионы к патриарху и своей пастве, в которых обсуждалось самостоятельное возведение на престол русского митрополита.