Текст книги "Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая"

Под субъективной стороной преступления понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Она образует психологическое, т. е. субъективное, содержание преступления, поэтому является его внутренней (по отношению к объективной) стороной. В отличие от объективной стороны преступления, составляющей его фактическое содержание, субъективная сторона характеризует процессы, протекающие в психике виновного, поэтому она не поддается непосредственному восприятию органами чувств человека, а познается только путем анализа и оценки поведения правонарушителя и всех объективных обстоятельств совершения преступления. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив, цель. Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы, однако вина, мотив и цель – это психологические явления с самостоятельным содержанием, ни одно из них не включает в себя другое в качестве составной части[209]209
  Некоторыми учеными субъективная сторона преступления отождествляется с виной, в которую, по их мнению, входят мотив и цель (см.: Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974; Кригер Г. А. Понятие и содержание вины в советском уголовном праве // Вестник Московского университета. 1983. № 5). Другие ученые рассматривают субъективную сторону преступления лишь в качестве составной части вины, выступающей как общее основание уголовной ответственности (см.: Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 43–92; Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975. С. 114; Злобин Г. А. Виновное вменение в историческом аспекте // Уголовное право в борьбе с преступностью. М., 1981. С. 23).


[Закрыть]. Юридическое значение каждого из этих признаков также различно.

Вина как определенная форма психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию составляет ядро субъективной стороны преступления, хотя и не исчерпывает полностью ее содержания. Вина – обязательный признак любого преступления. Но она не дает ответа на вопросы, почему и для чего виновный совершил преступление. На эти вопросы отвечают мотив и цель, которые, в отличие от вины, являются не обязательными, а факультативными признаками субъективной стороны преступления.

В связи с субъективной стороной преступления особого рассмотрения заслуживает вопрос об эмоциях, т. е. переживаниях лица в связи с совершаемым преступлением. Следует иметь в виду, что эмоции, сопровождающие подготовку преступления и процесс его совершения, в некоторых случаях, предусмотренных законом (например, ст. 107 УК РФ – убийство, совершенное в состоянии аффекта, ст. 113 УК РФ – причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта), имеют значение для возникновения мотива. Однако в этих случаях эмоции характеризуют не психическую деятельность виновного, а его психическое состояние, т. е. не субъективную сторону, а субъекта преступления. Следовательно, эмоции не имеют значения самостоятельного признака субъективной стороны.

Юридическое значение субъективной стороны преступления выражается в следующем.

Во-первых, входя в основание уголовной ответственности в качестве составной части, она отграничивает преступное поведение от непреступного. Так, не являются преступлением причинение общественно опасных последствий без вины (ст. 5 УК РФ); неосторожное причинение легкого вреда здоровью, которое наказуемо лишь при наличии умысла (ст. 115 УК РФ); предусмотренное нормой уголовного права деяние, если оно совершено без указанной в этой норме цели (например, корыстной в ст. 158–162 УК РФ) или без мотива, указанного в законе (например, подмена ребенка без корыстных или иных низменных побуждений – ст. 153 УК РФ).

Во-вторых, субъективная сторона преступления позволяет отграничить друг от друга составы преступления, сходные по объективным признакам. Так, убийство (ст. 105 УК РФ) и причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ) различаются только по форме вины; самовольное оставление части или места службы военнослужащим (ст. 337 УК РФ) отличается от дезертирства (ст. 338 УК РФ) только по содержанию цели.

В-третьих, фактическое содержание факультативных признаков субъективной стороны преступления, даже если они не указаны в норме Особенной части УК, в значительной мере определяет степень общественной опасности как преступления, так и лица, его совершившего, а значит, характер ответственности и размер наказания с учетом предписаний УК о смягчающих и отягчающих обстоятельствах (ст. 61, 63 УК РФ) либо об исключительных смягчающих обстоятельствах (ст. 64 УК РФ).

Таким образом, субъективная сторона преступления имеет большое значение и для обоснования уголовной ответственности, и для квалификации преступления, и для назначения наказания.

Основным юридическим признаком, характеризующим психологическое содержание любого правонарушения, является вина. Как справедливо было подмечено еще в XIX в., «учение о виновности и его большая или меньшая глубина есть как бы барометр уголовного права. Оно – лучший показатель его культурного уровня»[210]210
  Фельдштейн Г. С. Природа умысла. М., 1898. С. 2.


[Закрыть]. Подчеркивая общеправовое и этическое значение вины, Г. В. Назаренко пишет: «Проблема вины выходит за рамки уголовного права и права вообще. Принцип виновной ответственности является не только правовым, но и нравственным. Это означает, что категория вины вообще, и в уголовном праве в частности, насыщена определенным философско-этическим содержанием. Проблема вины есть проблема нравственно-правовой оценки антиобщественного поведения, осуществляемая нормативными средствами»[211]211
  Назаренко Г. В. Вина в уголовном праве. Орел, 1996. С. 3.


[Закрыть].

Принцип ответственности за деяния, совершенные только при наличии вины, получил законодательное закрепление в ст. 5 УК РФ, согласно которой лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и их общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Это означает, что уголовной ответственности без вины быть не может, что вина является необходимой субъективной предпосылкой уголовной ответственности и наказания и что объективное вменение не допускается.

Вина – это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям.

Человек несет полную ответственность за свои поступки только при условии, что он совершил их, обладая свободой воли, понимаемой как способность выбирать линию социально значимого поведения, отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Элементами вины как психического отношения являются сознание и воля, которые в своей совокупности образуют ее содержание. Таким образом, вина характеризуется двумя слагаемыми элементами: интеллектуальным и волевым.

Различные предусмотренные законом сочетания интеллектуального и волевого элементов образуют две формы вины – умысел и неосторожность, описанные в ст. 25 и 26 УК РФ, по отношению к которым вина является родовым понятием. Признать лицо виновным – значит установить, что оно совершило преступное деяние либо умышленно, либо по неосторожности. Следовательно, установление умышленного или неосторожного характера совершенного преступления – это форма познания судом реального факта, существующего вне сознания судей и независимо от него.

Вина – это понятие не только психологическое, но и юридическое. «Правовой и психологический аспекты в определении вины тесно сочетаются, взаимодействуют»[212]212
  Ситковская О. Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1999. С. 39.


[Закрыть]. Поскольку преступлением признается только общественно опасное деяние, то лицо, его совершившее, виновно перед обществом, перед государством. Эта сторона вины раскрывается в ее социальной сущности, которую составляет проявившееся в конкретном преступлении неправильное, искаженное отношение к основным ценностям общества, отношение, которое при умысле обычно является отрицательным (так называемая антисоциальная установка), а при неосторожности – пренебрежительным (асоциальная установка) либо недостаточно бережным (недостаточно выраженная социальная установка).

Важным показателем, характеризующим вину, является степень вины, под которой понимается количественная характеристика социальной сущности вины, т. е. характеристика глубины деформированности социальных ориентаций субъекта, степени искажения его представлений об основных социальных ценностях. Она определяется как формой вины, так и спецификой психической деятельности лица, целями и мотивами его поведения, его личностными особенностями и т. д. «Лишь совокупность формы и содержания вины с учетом всех особенностей психического отношения лица к объективным обстоятельствам преступления и его субъективных, психологических причин определяет степень отрицательного отношения лица к интересам общества, проявленного в совершенном лицом деянии, т. е. степень его вины»[213]213
  Дагель П. С., Михеев Р. И. Установление субъективной стороны преступления. Владивосток, 1972. С. 17.


[Закрыть].

Обобщая все изложенное, можно дать следующее развернутое определение вины.

Вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших ценностей общества.

Сознание и воля – это элементы психической деятельности человека, в своей совокупности они образуют содержание вины. Находясь в тесном взаимодействии, интеллектуальные и волевые процессы не могут противопоставляться друг другу: всякий интеллектуальный процесс включает и волевые элементы, а волевой, в свою очередь, включает интеллектуальные. Понятия умысла и неосторожности не имеют готовых психологических аналогов, поэтому для применения норм уголовного права необходимо и достаточно прикладного значения понятий умысла и неосторожности, которое исторически сложилось в законодательстве и судебной практике[214]214
  См.: Ситковская О. Д. Указ. соч. С. 38.


[Закрыть]. Нужно исходить из того, что между сознанием и волей имеется различие. Предметное содержание каждого из них в конкретном преступлении определяется конструкцией состава данного преступления.

Интеллектуальный элемент вины включает осознание свойств объекта и характера совершенного деяния, а также таких дополнительных объективных признаков, как место, время, обстановка и т. п., если они введены законодателем в состав данного преступления. В преступлениях с материальным составом интеллектуальный элемент включает, кроме того, и предвидение (либо возможность предвидения) общественно опасных последствий.

Содержание волевого элемента вины также определяется конструкцией состава конкретного преступления. Предметом волевого отношения субъекта является очерченный законодателем круг фактических обстоятельств, определяющих юридическую сущность преступного деяния. Сущность волевого процесса при совершении умышленных преступлений заключается в сознательной направленности действий на достижение поставленной цели, а при неосторожных преступлениях – в неосмотрительности, беспечности, которые проявило лицо в своем поведении, повлекшем вредные последствия. Особенность волевого процесса в неосторожных преступлениях заключается в том, что лицо не напрягает своих психических усилий, чтобы избежать причинения общественно опасных последствий своего поведения, хотя имеет возможность сделать это.

Различие в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления, лежит в основе деления вины на формы, а в пределах одной и той же формы – на виды.

Форма вины – это установленное уголовным законом определенное взаимоотношение (сочетание) элементов сознания и воли лица, совершающего преступление, которое характеризует его отношение к этому деянию. Уголовное законодательство предусматривает две формы вины – умысел и неосторожность. В ст. 14 УК КНР дается общее определение умысла (без его законодательного деления на виды), в ст. 15 УК КНР – общее определение неосторожности. Уголовный кодекс РФ прямо предусматривает деление умысла на прямой и косвенный (ст. 25), а неосторожности – на легкомыслие и небрежность (ст. 26). Вина реально существует только в определенных законодателем формах и видах, вне их вины быть не может.

Форма вины в конкретных преступлениях либо указывается в диспозициях статей Особенной части УК, либо подразумевается.

Во многих случаях умышленная форма вины с очевидностью вытекает из цели деяния (например, террористический акт, кража, грабеж, диверсия), либо из характера описанных в законе действий (например, изнасилование, клевета, получение взятки), либо из указания на заведомую незаконность действий или на их злостный характер. В таких случаях указывать на форму вины в диспозиции статьи Особенной части УК нет необходимости. Если преступление предполагает только неосторожную форму вины, то это во всех случаях обозначено в соответствующей норме Особенной части УК. И только в отдельных случаях деяние по российскому законодательству является преступным при совершении как с умыслом, так и по неосторожности; в подобных случаях форма вины устанавливается посредством толкования соответствующих норм.

Юридическое значение формы вины разнообразно.

Во-первых, форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного. Это проявляется в тех случаях, когда закон устанавливает уголовную ответственность только за умышленное совершение общественно опасного деяния (например, умышленное причинение легкого вреда здоровью – ст. 115 УК РФ).

Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступления, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но различающихся по форме вины. Так, форма вины служит разграничительным критерием квалификации убийства (ст. 105 УК РФ) и причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 111 и 118 УК РФ), уничтожения или повреждения имущества (ст. 167 и 168 УК РФ).

В-третьих, вид умысла или вид неосторожности, не влияя на квалификацию, может служить важным критерием индивидуализации уголовной ответственности и наказания. Преступление по общему правилу представляет более высокую степень опасности, если оно совершено с прямым умыслом, в отличие от косвенного, поскольку в первом случае преступление прямо нацелено на причинение вреда правоохраняемым интересам и ценностям. Точно так же преступное легкомыслие, при котором виновный сознательно избирает заведомо опасную для общества линию своего поведения, обычно опаснее небрежности.

В-четвертых, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности деяния служит критерием законодательной классификации преступлений: в соответствии со ст. 15 УК РФ к категориям тяжких и особо тяжких относятся только умышленные преступления.

В-пятых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде лишения свободы. Согласно ст. 58 УК РФ лица, осужденные к этому наказанию за преступления, совершенные по неосторожности, отбывают наказание только в колониях-поселениях, а лица, осужденные за умышленные преступления, – в колонияхпоселениях или в исправительных колониях общего, строгого или особого режима либо в тюрьме.

Институт условно-досрочного освобождения также связан с категориями преступлений, находящимися в зависимости от формы вины. Лица, отбывающие наказание за неосторожные преступления, могут быть условно-досрочно освобождены от дальнейшего отбывания наказания после фактического отбытия одной трети назначенного срока (п. «а» ч. 3 ст. 79 УК РФ). А осужденные за умышленные преступления могут подлежать условно-досрочному освобождению при наличии необходимых условий после фактического отбытия одной трети, половины или двух третей назначенного срока наказания, в зависимости от категории совершенного преступления (п. «а», «б», «в» ч. 3 ст. 79 УК РФ).

Умысел – наиболее распространенная форма вины. По состоянию на 1 июня 2007 г. УК РФ предусматривал ответственность за 273 преступления, из которых 226 (82,8 %) являются умышленными, 19 (7 %) характеризуются альтернативной формой вины, т. е. в соответствии с их законодательным описанием могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности, и 28 преступлений (10,2 %) являются неосторожными. Выборочные исследования показывают, что и в реальной жизни удельный вес умышленных преступлений достигает 90–92 % от общего числа совершенных преступных деяний.

Правильное установление вида умысла имеет разноплановое юридическое значение. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» подчеркнул, что при назначении наказания в числе прочих обстоятельств суды обязаны учитывать вид умысла, мотив и цель преступления[215]215
  Судебная практика по уголовным делам / Составитель Г. А. Есаков. М., 2005. С. 136.


[Закрыть].

Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своего действия (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК РФ)[216]216
  В ст. 14 УК КНР виды умысла не выделяются. Однако из содержания этой нормы следует, что прямой умысел характеризуется осознанием общественно опасного характера совершаемого деяния и их последствий и желанием наступления этих последствий.


[Закрыть].

Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение его общественно опасных последствий характеризуют процессы, протекающие в сфере сознания, и поэтому образуют интеллектуальный элемент прямого умысла, а желание наступления указанных последствий относится к волевой сфере психической деятельности и составляет волевой элемент прямого умысла.

Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния включает представление об объекте преступления, о содержании действия (бездействия), посредством которого осуществляется посягательство, а также о тех фактических обстоятельствах (время, место, способ, обстановка), при которых происходит преступление. Отражение всех этих компонентов в сознании виновного дает ему возможность осознать объективную направленность деяния на определенные социальные блага, его вредность для системы существующих в стране общественных отношений, т. е. его общественную опасность.

Осознание общественной опасности деяния не следует отождествлять с осознанием его противоправности, т. е. запрещенности уголовным законом. В подавляющем большинстве случаев лица, совершающие умышленные преступления, осознают их противоправность. Однако в теории уголовного права до сих пор господствующим является мнение, что осознание противоправности не входит в содержание умысла. Такое мнение сформировалось в период, когда в советских уголовных кодексах было закреплено материальное определение преступления, лишенное формального признака – указания на противоправность деяния, и допускалось применение аналогии в уголовном праве. Но после закрепления в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., а затем и в УК союзных республик формально-материального определения признак противоправности стал таким же полноправным признаком преступления, как общественная опасность, виновность и наказуемость. Поэтому неотъемлемой чертой умышленной формы вины следует признать осознание (а при неосторожности – возможность осознания) противоправного характера совершаемого деяния. Уместно заметить, что уголовным законодательством ряда стран осознание противоправности совершаемого деяния включено в содержание умысла. Так, в силу ч. 3 ст. 14 УК Испании непреодолимая ошибка относительно противоправности деяния, составляющего правонарушение (включая и преступления, и проступки), исключает уголовную ответственность лица. Аналогичное положение закреплено в ст. 30 УК Польши. В теоретической литературе по уголовному праву некоторые российские ученые обосновывают необходимость законодательного определения вины как психического отношения к деянию не только общественно опасному, но и противоправному[217]217
  См.: Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 122.


[Закрыть]. Заслуживает внимания и тот факт, что по российским законам осознание противоправности деяния является необходимым элементом умысла в иных, помимо уголовных, правонарушениях. Так, согласно ч. 1 ст. 2.2 Кодекса РФ об административных правонарушениях и ч. 1 ст. 110 Налогового кодекса РФ, административное и налоговое правонарушение признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, осознавало противоправный характер своих действий (бездействия) и желало либо сознательно допускало наступление их вредных последствий. Тем не менее российский уголовный закон при описании умысла прямо не включает осознание противоправности совершаемого деяния в содержание этой формы вины. Поэтому объективно общественно опасное деяние по формальным признакам может быть признано умышленным преступлением и в тех, весьма редких, случаях, когда противоправность совершенного деяния не осознавалась виновным (например, он не ознакомился и в конкретных жизненных условиях не имел возможности ознакомиться с законодательным установлением уголовно-правового запрета), что, впрочем, вряд ли соответствует психологическому содержанию умысла.

Предвидение – это отражение в сознании тех событий, которые обязательно произойдут, должны или могут произойти в будущем. Поэтому под предвидением общественно опасных последствий следует понимать мысленное представление виновного о том вреде, который причинит или может причинить его деяние общественным отношениям, поставленным под защиту уголовного закона. При прямом умысле предвидение включает: во-первых, представление о фактическом содержании предстоящих изменений в объекте посягательства; во-вторых, понимание их социального значения, т. е. вредности для общества; в-третьих, осознание (хотя бы в общих чертах) причинно-следственной зависимости между действием или бездействием и общественно опасными последствиями.

Следует заметить, что в преступлениях с формальным составом последствия не включены в объективную сторону, поэтому ни интеллектуальное, ни волевое отношение к ним в содержание умысла не входят.

Так, в одном из определений Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что осуждение Ф. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью является необоснованным, поскольку обстоятельства совершения преступления не позволяют утверждать, будто Ф. предвидела, что в результате ее действий потерпевшая упадет и получит закрытый перелом шейки левого бедра со смещением, поэтому квалификация деяния как умышленного преступления исключается[218]218
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 12. С. 13.


[Закрыть]. В данном случае Ф. не осознавала причинно-следственной зависимости между своими действиями и причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей и не предвидела такого последствия, поэтому прямой, да и вообще умысел исключается.

В соответствии с ч. 2 ст. 25 УК РФ прямой умысел характеризуется, в частности, предвидением возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий.

Интеллектуальный элемент этого вида умысла включает, как правило, предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий. Лицо, намеренное причинить определенные последствия, убеждено в реальном осуществлении своих намерений, оно опережающим сознанием отражает общественно опасные последствия в идеальной форме, т. е. видит их как уже наступившие и, следовательно, представляет их себе как неизбежные. Лишь в отдельных случаях совершения преступления с прямым умыслом общественно опасные последствия предвидятся не как неизбежные, а лишь как реально возможные. Такая ситуация складывается, если избранный виновным способ осуществления преступления объективно способен с примерно равной степенью вероятности вызвать разноплановые последствия. Например, выбрасывая малолетнего ребенка из окна третьего этажа многоэтажного дома, виновный понимает, что и смерть, и любой тяжести вред здоровью потерпевшего будут в зависимости от обстоятельств падения (например, на ветви дерева или в снежный сугроб) одинаково закономерным результатом этого преступления. В данном случае желаемое последствие (смерть) предвидится не как неизбежное, а как реально возможное последствие преступления.

Волевой элемент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.

Желание – это воля, мобилизованная на достижение цели, это стремление к определенному результату. Оно может иметь различные психологические оттенки. При прямом умысле желание заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут выступать для виновного в качестве: 1) конечной цели (убийство из ревности, мести), 2) промежуточного этапа (убийство с целью облегчить совершение другого преступления), 3) средства достижения цели (убийство с целью получения наследства), 4) необходимого сопутствующего элемента деяния.

Законодательное определение прямого умысла ориентировано на преступления с материальным составом. Однако в российском законодательстве большинство преступлений имеют формальный состав, и последствия находятся за его пределами. В таких составах предметом желания являются сами общественно опасные действия (бездействие). Так, субъект клеветы осознает, что распространяемые им сведения порочат честь и достоинство другого лица или подрывают его репутацию, являясь при этом заведомо ложными, и желает распространить именно ложные и порочащие другое лицо измышления. А поскольку сознательно совершаемые действия всегда желаемы для действующего лица, то умысел в преступлениях с формальным составом может быть только прямым[219]219
  Правда, отдельные ученые оспаривают приведенное утверждение, однако их аргументация совершенно неубедительна (см., например: Скляров С. В. Указ. соч. С. 15).


[Закрыть].

Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию умышленного преступления. Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного на совершение деяния, посягающего на определенный объект, совершаемого определенным способом, причиняющего определенные последствия, характеризующегося наличием определенных отягчающих или смягчающих обстоятельств. Верховный Суд РФ, учитывая значение направленности умысла для квалификации преступлений, неоднократно подчеркивал необходимость ее установления по конкретным уголовным делам[220]220
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 10. С. 7, 8.


[Закрыть]. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что деяние не является преступлением, если умысел лица «после приобретения маковой соломки был направлен (курсив наш. – А. Р.) на доставку ее к месту своего жительства для личного пользования»[221]221
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 10. С. 8.


[Закрыть]; что убийство может быть квалифицировано как совершенное с особой жестокостью, если умысел виновного был направлен на причинение, в частности, особых страданий близким потерпевшего[222]222
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 12. С. 14.


[Закрыть], что хищение квалифицируется как кража или грабеж в зависимости от направленности умысла на изъятие имущества тайным или открытым способом[223]223
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 12. С. 14.


[Закрыть], и т. д.

Косвенный умысел в соответствии с законом (ч. 3 ст. 25 УК РФ) имеет место, если лицо, совершившее преступление, осознавало общественную опасность своего действия (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, и хотя и не желало, но сознательно допускало их либо относилось к ним безразлично[224]224
  Определение косвенного умысла в ст. 14 УК КНР отличается от его определения в УК РФ тем, что не содержит указания на безразличное отношение к последствиям.


[Закрыть].

Осознание общественно опасного характера деяния при косвенном умысле по существу не отличается от соответствующего элемента прямого умысла. Но характер предвидения общественно опасных последствий неодинаков при прямом и при косвенном умысле.

Предвидение неизбежности наступления последствий означает наличие не косвенного, а прямого умысла. Невозможно говорить о нежелании причинить вредные последствия, если человек мобилизует свою волю на совершение действий, которые заведомо повлекут указанные последствия. Поэтому действующий УК связывает предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий исключительно с прямым умыслом.

Напротив, косвенному умыслу свойственно предвидение только возможности наступления общественно опасных последствий. При этом субъект предвидит возможность наступления таких последствий как реальную, т. е. считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае. Косвенный умысел, да и вообще умысел, исключается, если субъект не распространяет возможность наступления вредных последствий на данный конкретный случай, т. е. осознает закономерность наступления таких последствий лишь в других аналогичных случаях. Практика высших судебных органов страны связывает именно с косвенным умыслом предвидение лишь возможности наступления общественно опасных последствий[225]225
  См., напр.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1970. № 5. С. 22.


[Закрыть].

Итак, интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением реальной возможности наступления общественно опасных последствий.

Волевой элемент косвенного умысла характеризуется в законе как отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение (ч. 3 ст. 25 УК РФ). Однако подчеркнутое законодателем отсутствие желания причинить вредные последствия означает лишь отсутствие прямой заинтересованности в их наступлении, его нельзя понимать как нежелание указанных последствий, стремление избежать их наступления (активное нежелание). Было бы неверным утверждать, что лицо, действующее с косвенным умыслом, относится к общественно опасным последствиям отрицательно, стремится к их ненаступлению. На самом деле сознательное допущение означает, что виновный вызывает своими действиями определенную цепь событий и сознательно, т. е. осмысленно, намеренно, допускает развитие причинно-следственной цепи, приводящее к наступлению общественно опасных последствий. Он заранее соглашается с наступлением общественно опасных последствий, готов принять их как плату за достижение конечной цели деяния, лежащей за рамками состава преступления.

Волевое содержание косвенного умысла может проявиться и в безразличном отношении к наступлению общественно опасных последствий. Оно означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред общественным отношениям, что называется, «не задумываясь» о последствиях совершаемого деяния, хотя возможность их причинения представляется ему весьма реальной.

Косвенный умысел встречается в реальной жизни значительно реже, чем прямой. Он невозможен, как уже подчеркивалось, при совершении преступлений с формальным составом, а также в преступлениях, состав которых включает специальную цель деяния, при покушении на преступление и приготовлении к преступлению, при сознании неизбежности наступления общественно опасных последствий, а также в действиях организатора, подстрекателя и пособника.

Различие между прямым и косвенным умыслом по содержанию интеллектуального элемента состоит в неодинаковом характере предвидения последствий. Если прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а иногда реальной возможности наступления общественно опасных последствий, то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности наступления таких последствий. Но основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к последствиям проявляется в различных формах. Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле – в сознательном допущении либо в безразличном отношении.