Текст книги "Родитель дубль «N»! Снято!"

Глава 11. Приказ: «Сотворить невозможное»!

Петра увезли с аэродрома вместе со всей делегацией. Всего в ней было три человека: Сталин, Молотов и Ворошилов. Остальные числились «техническим персоналом». Из военных только два «авиатора»: маршал авиации Голованов и Петр. Их вдвоем посадили в старенький «шевроле», не бронированный, тогда как автомашина посла, на которой поехала делегация, была явно из «кремлевского гаража». Берия, судя по всему, остался в Баку или уехал в Москву, во всяком случае Петр его на аэродроме не видел. Однако он ошибался, Берия не входил в состав делегации, но обеспечивал ее безопасность. Стрельба в городе началась еще до того, как приземлился самолет Петра, и Берия мгновенно уехал на место происшествия. Тегеран был оккупирован именно частями Красной Армии, в городе существовало несколько британских воинских частей, и, буквально, пара американских. В основном, это были летчики и техники. Раньше они перегоняли самолеты, поступавшие морским путем в порты Персидского залива в Тегеран и передавали их перегонщикам наших ВВС. Они же «разбирались» с авариями и непринятыми самолетами. Теперь просто маялись дурью, так как объемы авиапоставок уменьшились до предела, но сохраняли свою численность, так как это была «удобная крыша» для военной разведки США. Об этом экипажи перелетевших машин предупредили еще в Крыму. Впрочем, у нас любили сгущать краски по этому поводу. Голованов, впервые увидевший машину, пристал как банный лист. Тоже хотел покататься на такой. У него на нее свои виды, он – командующий АДД, авиации дальнего действия.

– Тащ маршал, испытания по программе бомбардировщика еще даже не начинались. Пока, кроме центрального бомболюка, ничего не испытывали. Один раз подвесили нагрузку во все имеющиеся, и то, по личному распоряжению Верховного. В первую очередь отрабатывали применение моих изделий, да и проектировали его именно как морской ракетоносец. Но по имеющимся планам, машина будет проходить полный цикл испытаний, в том числе, попробуем ее как бомбардировщик. Весь арсенал будет подвешиваться. Ограничение только по подвеске 5-титонных бомб, не более 4 штук попарно в центральном отсеке. Остальные бомболюки рассчитаны на подвеску 2-хтонных, максимум. То есть вариант: 4х5 плюс 4х2 плюс 2х1, так что 20+8+2, тридцать тонн. Если центральный занят ракетами, это 12 тонн, то в остальных бомболюках помещается 18 тонн свободно падающих или планирующих бомб. Но последние еще не прошли всех испытаний. Готовим. При работе с бомбами есть свои сложности, довольно значительные. Машина чувствительна к изменению балансировки. В общем, ее еще научить летать надо, а потом научить летчиков ей пользоваться. Она довольно сложная даже для испытателей. Боюсь, что до конца войны мы с ней можем не успеть, только как ракетоносец.

– Жаль, я уж, было, губищу раскатал, что у меня будут такие машины!

– Да будут-будут. У нас все делается вот так! – и Петр показал удар кулаком по столу. – Мы ведь совершенно не рассчитывали здесь оказаться с ней. У нас работы – выше крыши, а тут катай Черчилля и Рузвельта.

– Ну, это тоже необходимо, раз Верховный принял такое решение.

– Да я понимаю… Но время поджимает, очень не хочется опоздать с ней.

– А кто-нибудь такие еще строит?

– Ходили слухи, что нечто подобное делают в Америке. Мне показывали даже наброски, вот только вряд ли она нормально летать будет. Там ошибочка заложена серьезная, почему я и не хотел бы ее показывать американцам. Могут скопировать и решить проблему со штопором.

– Вот как? А почему Сталину об этом не сказал?

– Я говорил, что машину готовим против американцев, но видимо посчитали, что аргументов у нас маловато, чтобы убедить тех не делать глупостей. Решение принимал не я, я бы не показывал. Удалось скрыть только применение управляемых ракет. Верховный считает, что этого достаточно.

– Понял. – задумчиво ответил Голованов. – Но, я с тебя не слезу! Домой пойду на этой машине! Вторым пилотом.

Через час после приезда их обоих вызвали к Сталину. Тот интересовался реакцией Черчилля на произошедшее. Он так и сказал, что Рузвельт слишком заинтересован в том, чтобы СССР принял участие в войне с Японией, и его реакция интересует Иосифа Виссарионовича меньше, чем реакция Черчилля. Петр ответил, что оба лидера знали о том, что должно было произойти в Лозанне. Для Сталина это было некоторой неожиданностью. Он считал, видимо, что только один из лидеров запачкал свои руки в этом дерьме. Нет, два сапога – пара.

– Они оба знают об… о том изделии, о котором вы меня предупреждали, когда с фронта снимали.

– Об урановой бомбе? Маршал Голованов в курсе того, что такой подарок нам готовят. А вы знаете английский?

– Говорить не говорю, не пробовал, а понимать стал достаточно хорошо, после командировки в Исландию.

– Тогда, о чем они еще там говорили?

– О том, что нам понадобятся века, чтобы овладеть этими технологиями, имеется в виду уран, на что Рузвельт не согласился, показывая на машину, он по приборам установил, что скорость у нас предусмотрена и сверхзвуковая, хотя я ему этого не говорил. Как и уславливались, сообщил только дальность и грузоподъемность. Они поняли, что машина предназначена не для бомбардировок Германии.

– Хорошо! А что они сказали о том: кто ликвидировал немецких переговорщиков?

– Они не в курсе, что делегация ликвидирована. Говорили о полном недоумении Аллена.

– Это тоже хорошо! Как Вы отнесетесь к тому, что именно Вас мы назначим главой делегации в Англию и США?

– Товарищ Сталин! С машиной предстоит столько работы на испытаниях, что мое присутствие на них является жизненной необходимостью. Управление полностью разрабатывало мое КБ.

– У Вас заместитель есть?

– Есть.

– Вот он и заместит вас на испытаниях. Вам-же, генерал, предстоит заняться более важным делом. В первую очередь, не допустить перехода союзников в лагерь наших противников, то есть, продолжить начатое. Переговоры, которые шли в Берне и Лозанне, мы сорвали. Но стороны будут предпринимать новые и новые попытки возобновить их. Им мешает Гитлер, и они попытаются его убрать в ближайшее время. Вот и требуется доказать, и Англии, и Америке, что даже объединив усилия с немцами, они с нами не справятся. «Уже» не справятся, поздно. Кстати, озимые взошли, и очень густо. Уже укрыты снегом, так что, ваш совет пригодился. Будете находиться в Англии, присмотритесь: откуда они готовят высадку. Явно вам предстоят там полеты. Используйте их по полной.

– Есть.

– Что так не весело, генерал?

Петр помолчал, только желваки ходили, не нравилось ему задание, совсем не нравилось.

– Улыбаться придется, а я лицом плохо владею.

– Главное – не мимика, главное – слова. А слово – не воробей, вылетит – не поймаешь! Почему я именно вас и направляю туда. С этим у вас все в порядке, и чувствуется, что будущих противников вы четко определили. Так что, миссия у вас будет тяжелая. Тех людей, которые знают о том, чем вы занимались в Крыму, мы с вами не пошлем. Подберите себе нового второго пилота и нового бортинженера.

– Я прилетел с тем экипажем, который был на этой машине, все они понятия не имеют, чем мы занимались в эти дни.

– Это хорошо. – Сталин посмотрел на часы. Мы решили, что аудиенция окончена, попытались встать, но нас остановил ладонью Верховный.

– Через 15 минут начнется обед с президентом Рузвельтом, начальником снабжения Сомервеллом и генералом Дином, начальником военной миссии США. С нашей стороны, по протоколу, должно быть два военных. Так как состав нашей делегации сильно ограничен, то вам обоим предстоит участвовать в этом мероприятии. Вам требуется переодеться.

– У меня с собой нет парадной формы. – сказал Петр.

– Ее вам доставили. Действуйте!

На обеде, после целой серии взаимных расшаркиваний и высказанном восхищении американцев вкусом дикой кумжи, которую предложили в качестве закуски, речь пошла о срыве поставок авиационного бензина марок 100 и 120, отсутствие которого серьезно задерживало наступление 4-х фронтов. Сталин немного утрировал ситуацию, которая не была столь острой, как ее обрисовал Верховный, но планирование – есть планирование, и было желательно иметь небольшой запас, на случай обострения ситуации на Западном фронте. Немного поговорили и о новых немецких самоходках «Хетцер», появление которых на фронте отметили. Сталин довел до сведения Рузвельта, что посол СССР в Швеции Александра Коллонтай приняла делегацию Финляндии, в ходе которой финны заявили о своей готовности пойти на перемирие и запрашивали условия, при которых это станет возможным.

– Они не хотят признавать результаты войны тридцать девятого года, мечтают о том, что все вернется на круги своя, дескать, мы дошли только до старой границы и остановились. Мы предоставили им карту, на которой отчетливо видно, что во многих местах они выдвинулись далеко за пределы той границы, перекрыли работу Беломорканала, Свирского энергоузла и крупных заводов по производству алюминия. Мы передали им требования выполнять договор 1940, начиная с отвода войск от жизненно важных наших коммуникаций, возвращения военнопленных и интернированных лиц на места постоянного проживания. При невыполнении этих условий – безоговорочная капитуляция.

Рузвельту поднятый вопрос был явно против шерсти, разработанный Бруком план предусматривал «быструю накачку» Финляндии войсками и авиацией для флангового удара от Ленинграда на Москву. Настроение народа Финляндии, третий год сидящего в окопах на «бесполезном фронте», в условиях жесткой карточной системы и на полуголодном пайке, не учитывались. Финны устали от войны. Надежды 41-го года растаяли осенью сорок первого, когда ни взять, ни окружить Ленинград не удалось. Их наступление было тоже остановлено, и их отбросили за реку Свирь, выбили с левого берега полностью. При этом РККА сумело захватить и удержать плацдармы на её правом берегу. Но фронт остановился, незначительные боестолкновения, с целью улучшить положение осуществляла только 7-я армия. 14-я – провела успешное наступление в районе Мурманска, где, в основном, базировались немцы. В ходе двух наступлений советские войска вошли на территорию Норвегии, отрезав немцев от богатых никелем месторождений в районе Колосъйоки. Финны обратились и к Америке, надеясь таким образом закрепить за собой завоевания 20-х годов. Рузвельт им пообещал поддержку, но это было до того, как он прокатился на новом русском самолете. Теперь приходилось выкручиваться, тем более, что перед этим был положительно решен вопрос о продолжении поставок топлива для ВВС СССР. Мешала и глобальная задача: требовалось закрепить международными договорами отрыв трех колоний Великобритании от метрополии. Вступая в войну на Тихом океане и в Европе, Америка рассчитывала на приобретении этих территорий. Ведь ее «обошли» при дележе мира! В тот момент, когда его делили, она сама была колонией Англии. Приходилось наверстывать упущенное, этот процесс начали еще при Вудро Вильсоне. Экспансия начала развиваться в направлении безжизненных островов в Карибском бассейне и на Тихом океане. Будущей империи требовались фосфаты, чтобы «завалить Европу хлебом». Ну и немного заработать на хлеб с маслом и толстым слоем икры. Аппетиты росли, и вот уже кресло Президента толкают два филиппинца, хотя долгое время Филиппинами владела Испания. Филипп был ее королем, некогда. Взвесив аргументы, Рузвельт начал говорить о крахе политики колонизации. Это потому, что в колониях существовал закон, ограничивающий доступ иностранных государств на рынок колонии. Только через метрополию. Этот закон дискриминирует само понятие «свободный рынок»! Короче, а не может ли господин Сталин не возражать против того, что мы немного ощиплем Великобританию? Ну, а с Финляндией – сами разбирайтесь, голые скалы нам не слишком нужны. Да и, к тому же, у них там с демократией все в порядке, потому, что нефти нет. Так что, проводите принуждение в миру, господин Сталин, мы не возражаем! Потому, что доставить туда солдат и авиацию в новых условиях будет весьма проблематично. Но поддержите нас с вопросом Индии, Австралии и Новой Зеландии. Далее Рузвельт сумел развернуть разговор в сторону создания Организации Объединенных Наций, в составе 35-ти государств мира. И создании «мировых полицейских сил» из состава армий четырех государств: США, Англии, СССР и Китая, по замыслу Рузвельта, постоянных участников Совета Безопасности. Под Китаем подразумевался Чан Кай Ши.

Пока лидеры двух стран обсуждали глобальные проблемы, Петр выполнил задание Сталина и оговорил поставку бензинов через Бенгази, Энзели и Бендер-Гез в Астрахань и Баку. Кроме того, американцы согласились, что завод в Плоешти, принадлежащий американской Стандарт Ойл, начнет свою работу только в интересах СССР, и передавать топливо для группировки в Италии не будет. На чем активно настаивали американцы еще совсем недавно. Передавались по Ленд-лизу и четыре танкера, которое подогнали американцы для вывоза нефти из Румынии. Благодаря этому СССР получил возможность доставлять нефть в Констанцу из Новороссийска, и перерабатывать ее на более производительных НПЗ с каталитическими ректификаторами. Там вырабатывался Б-100 и Б-95, а не 55-й, как у нас на всех заводах. Революция в Румынии еще не произошла, и король Михай еще серьезно рассчитывал на орден Победы!

На следующий день Верховный сообщил Черчиллю и Рузвельту пренеприятнейшее известие: войска 2-го Прибалтийского, 1-го и 2-го Белорусских, 1-го, 2-го, и 3-го Украинских фронтов перешли в решительное наступление. Форсированы Одер и Варнов, бои на Зееловских высотах, взят город Росток. Южнее Берлина – город-крепость Коттбус. Советская армия пошла на решительный штурм последних укреплений немцев, подготовлено окружение Берлина. Развернулись бои за Будапешт и Вену.

А в Тегеране говорили о мире, всем мире. Его делили! Прочерчивались будущие границы, говорилось о суммах репараций, предпринимались попытки договориться со Сталиным о собственных зонах контроля в Европе. Обсуждали американо-английский план раздела Германии на пять частей, границы Польши. Много, о чем говорили. А Петр «катал» представителей «союзников», поголовно с «птичками» на петлицах и погонах. Устраивал показательные бои между «Тандерболтами», «Спитами», «Лайтнингами» и «Мустангами» с нашими самолетами. Здесь были «ГГ-3срв», «ГС-5» двух модификаций и «ПС-185». Были «спрятаны в рукав» все наши основные козыри: стандартная «собачья свалка», то есть проверялась маневренность, обзор и навыки личного состава. В эскорт вошли истребители довольно высокого уровня, почти все имели более 15 сбитых и носили звезду Героя. Сам Петр тоже «развлекся и размялся», тем более, что возглавлял восьмерку «ГС-5» майор Осадчий, Тарас, его бывший ведомый, теперь командир 4-го ГИАП Балтфлота. Их пара доказывала, что равных им, и их машинам, в воздухе Тегерана просто никого нет, хотя в составе сквадронов сопровождения обоих лидеров западных стран были очень неплохие летчики. Так как новости с фронтов поступали регулярно и хорошие, то споры о будущем мироустройстве принимали все более и более острый характер. Лидеры трех стран разлетелись в разные стороны, не сумев выработать совместного коммюнике. Обострились отношения как внутри западной группировки, так и между Западом и Востоком. Хотя внешне, на снимках, все демонстрировали полное единство и готовность продолжать начатое дело.

Петр еще раз попытался отговориться от полета в США, так как полученное задание не позволяло ему «отменить» посещение Великобритании, но безуспешно. Сталин обещал «подбросить» конкретное задание по Америке. Машины им сменили, вместо Тараса назначили генерала Хабарова, которого Петр не видел с сорок первого года. Кажется, что у Осадчего будут неприятности. Он и его ребята ляпнули что-то лишнее в не совсем трезвых разговорах последних двух дней пребывания в столице Ирана.

Последний визит Сталин нанес шаху Пехлеви в предпоследний день пребывания, причем, не принимал его у себя в посольстве, а сам прибыл во дворец Голестан, предварительно спросив у шаха: в какое время хозяин страны пребывания сможет принять советского лидера. Лично гарантировал шаху неприкосновенность границ Ирана и вывод советских войск с его территории в течение полугода после окончания войны. Подарил ему самолет и пригласил на обучение в Ленинград в военное училище ВМФ.

Глава 12. «Черчилль нашел способ заключить мир с Германией»

После прилета «домой», во Фрайлебен, неделю отрабатывали дозаправку в воздухе «из крыла в крыло». В Англии им запретили ее показывать, эта фишка предлагалась только для Америки. Одновременно можно было заправлять два истребителя сопровождения. Для них были предназначены 18 тонн топлива в крыльевых бомболюках, при загрузке 12 тонн ракет в центральный. Каждую эскадрилью могло сопровождать до 18 самолетов-истребителей. Дурость, конечно, но идея Сталину понравилась, а высказана она и реализована Николаем Николаевичем. Мы с ним рассматривали вопрос о полете вокруг земного шара. Топлива немного не хватало, тогда мы рассмотрели возможность его передачи в полете. Ну, а затем ситуацию «развили». Новый заказ на машины спустили на завод, количество увеличено до 128 штук, дополнительно к строящимся. Это 16 эскадрилий, точнее, 16 полков, так как Голованов подбросил идею, что «тройка» самолетов станет эскадрильей, а «девятка» – полком, то есть самостоятельной воинской частью. Первые испытания самолета, как бомбардировщика, показали, что необходимо иметь две программы продольной балластировки, так как самолет раскачивался при сбросе бомб крупного калибра. Опасно раскачивался. Но кто будет слушать конструктора, когда «надо»! Уже в Англии получили известие, что один самолет пришлось покинуть в воздухе. Погибло два члена экипажа. Вошел в автоколебания и выполнил петлю Нестерова, малого радиуса. Проще, говоря перевернулся вокруг оси крыла. Петра вызвали в посольство в Лондоне, они базировались в Фарнборо. Состоялся долгий разговор со Сталиным, который закончился неожиданно:

– Это то, о чем вы предупреждали?

– Так точно. И настаиваю на моем отзыве отсюда.

– У Вас есть выход из этого положения? Я имею в виду по самой машине.

– Есть! Необходимо удлинить внутреннее «дубль-вэ» и поставить дополнительные флаппероны на этих оконечностях.

– Ваш полет в США не отменяю. Вас сейчас соединят с товарищем Поликарповым. Продолжайте выполнять задание, на короткой машине. Пусть они тоже ошибутся. Погибших товарищей мы представили к званиям Героев. Позаботимся и об их семьях.

– У меня написана новая программа для автопилота…

– Передайте ее через посольство. У них есть возможность быстро доставить ее в Москву. Высылаю вам новое задание и каналы связи. Готовьтесь к перелету в США.

Гибель одного самолета не могла остановить хода истории. Нам увеличили задание на одну единицу. И вышло распоряжение о производстве дополнительных работ по планеру. Насколько я помню, именно катастрофы всех построенных «В-35» привели к тому, что даже в музеях эти машины не сохранились. Несмотря на выдающиеся летные характеристики и замену двигателей на реактивные, врожденные недостатки все равно не дали возможности реально использовать эти машины. Им не хватало продольной устойчивости, и все они закончили свою летную карьеру в виде обломков. Решить эту проблему удалось лишь за три года до смерти их конструктора. Мы же ошиблись на полтора метра по длине в своих расчетах. Для стандартной нагрузки этого хватало, а первая же попытка применить «перегруз» для коротких дистанций, «обычную» операцию в АДД, закончилась катастрофой. Не хватило массы топлива, чтобы уравновесить машину. На втором варианте самолета был четырежды дублирован автопилот и снабжен таким же количеством аварийного питания с собственной электросетью. Целую тонну взлетного веса «съело» это «усовершенствование». Без довольно приличного компьютера машина летать не могла. В общем, намучились мы с ней славно! Ведь за все приходится платить, особенно, если это – дальность! Тем не менее, к февралю 1944 года машины пошли на вооружение как ВВС ВМФ, так и на вооружение АДД. Четыре полка вошли в резерв Ставки. В первую очередь пополнялись они. Еще в декабре 1943-го года мы установили, что в максимальной готовности к вторжению на континент у англичан находятся порты в районе Портсмута. Там находились суда-трубоукладчики и составные части «мобильных портов», предназначенных для переброски значительного тоннажа на неподготовленное побережье. Это чуть в стороне от Па-де-Кале, где сосредоточены основные немецкие силы.

«Войну» против нас англичане начали немедленно после Тегеранской встречи: была разгромлена законспирированная ячейка Коминтерна, через которую наша разведка сумела получить сведения о сепаратных переговорах в Швейцарии. Выдали ее швейцарским властям именно англичане. Укол незначительный. Но достаточно болезненный. После окружения Берлина последовала короткая, но пауза, требовалось подвезти боеприпасы и то самое топливо, запасти которое не сумели осенью. В это время в Берлин зачастили «Москито», Сталину пришлось писать в Лондон и пытаться надавить на него, но в ответ приходили только требования выделить Великобритании зону оккупации. Американцы помалкивали многозначительно, но было понятно, что разреши мы это дело Англии, как аналогичное требование выставит и Америка. 3-го марта, в пятницу, состоялось неудачное покушение на Гитлера, к этому времени Петр уже вернулся в Москву, и на него давили со всех сторон, требуя новые и новые самолеты и ракеты. Тем неожиданнее для него стал вызов в Кремль и поступившее предложение Сталина:

– Мы решили поручить вам командование 1-й истребительной армией ВВС в Германии, которой придаем полностью все новые самолеты резерва Ставки. По нашим данным, Черчилль нашел способ заключить сепаратный мир с Германией. Видимо, не сегодня-завтра состоится устранение Гитлера и Геринга, причем будет объявлено, что они героически погибли под бомбежкой, под русскими бомбами. Руководят заговором Кальтенбруннер, Гиммлер и Канарис. В основном, это – войска СС. Немцы сняли практически все силы с Атлантического вала. Там находятся не более 10 тысяч человек, в основном – остбатальоны, которым сдаваться нам никакого смысла нет. Силы противника определены нами как три свежих армии, при поддержке 11-ю тысячами самолетов и 7-ю тысячами судов и кораблей. Четыре дня назад состоялась пробная высадка, в ходе которой потеряно до 800 человек личного состава, так как отряд был обнаружен немецкими подводниками. У немцев на этом участке 49 лодок-«семерок», предназначенных для обороны побережья. Требуется разработать меры, которые сорвут высадку противника. Ваши предложения?

– Есть возможность объявить о состоявшемся сепаратном соглашении немедленно по подписанию? Именно с территории Германии или стран под их оккупацией.

– Товарищ Ильичев! Вопрос, в общем-то, к Вам!

– Чисто теоретически, «да». Из трех мест: в Норвегии, Дании и во Франции мы имеем такую возможность. Но требуется текст соглашения.

– Товарищ Абакумов, могут ваши люди быстро передать сам текст?

– Предварительный текст у нас есть.

– Товарищ Ильичев, думаю, что этого будет достаточно. Там есть самые главные слова: о борьбе с большевистско-монгольскими ордами в Европе.

– Есть, понял!

– Требуются 10–15 самолетов ДРЛО большой дальности. – продолжил Петр.

– 392-й ОСДРАП в Вашем распоряжении, генерал.

– Извиняюсь, ходили слухи, что немцы не успели взорвать склад мин для подводных лодок в Ростоке.

– Это соответствует действительности, но ничего нам не дает. Наших кораблей в том районе нет.

– Корабли и не требуются, товарищ Сталин. Требуется полоса, неподалеку от складов, и немецкие минеры, которые смогут их подготовить к постановке.

– Каким-таким образом?

– ПС-4 с большим трудом обнаруживается метровыми локаторами англичан. Но они об этом не знают. Немцы его не могут обнаружить вообще.

– Вы же там были, и ваш «портрет» уже у англичан есть! – сказал маршал Новиков, и Голованов послушно закивал.

– На самолете предусмотрена установка шести дополнительных огневых точек. Во время нашей экскурсии мы установили там 6 дополнительных отражателей. Но только на одном самолете, и особо не рекламировали того, что они там стоят. Так что, радиолокационный портрет у них несколько отличается от истинного, во много раз. Нам он тоже понадобится, когда приступим к ослеплению противника. И прошу добро на проведение фоторазведки побережья пролива. Днем, демонстративно.

– Добро, как говорят моряки. Вилетайте в Ганновер нимедленно, генерал. – Сталин махнул своей трубкой, разрешая Петру идти.

Ситуация складывалась следующим образом: 2-й Прибалтийский продвинулся дальше всех и вышел к Атлантическому океану, но не закончил штурм крупных городов. Гамбург, Киль и Бремен находились в кольце, как и Берлин. Часть сил повернули в сторону Копенгагена. Значительная группировка немцев была сосредоточена в самом Берлине, около двух миллионов штыков. Эсэсовские дивизии по-прежнему держали жесткую оборону у Билефельда, не давая нам возможности быстро выдвинуться к Ла-Маншу. Украинские фронты находились на Рейне и готовились форсировать его. Им до места высадки почти 600 километров. Не успевают! Поэтому единственным способом было нанесение неприемлемых потерь противнику на этапе перехода из портов Англии во Францию. И Петр сосредоточился на этом. Повезло с Ростоком, там немецкие моряки пожалели собственных жен и детей, и не дали взорвать склады флотских боеприпасов. Более 15 тысяч мин калибром 530 мм были в нашем распоряжении. Требовалось только научиться их сбрасывать со всех типов самолетов. Благо, что немцы сами часто применяли такие постановки, поэтому требовалось найти таких спецов, и действовать как можно быстрее. Еще перед вылетом из Москвы Петр дал команду установить постоянное наблюдение за каналом. Немецкой авиации там не было, практически. В исправном состоянии находилось около 70 истребителей, не считая ночников.

Теперь все зависело от разведчиков. Нам требовались доказательства того, что британцы нарушили Тегеранские соглашения. Там им разрешили высадиться в Греции, где они увязли в боях и продвигались в час по чайной ложке. Наши освободили Салоники и прошли на Тирану, намертво отрезав англичан в южной Греции. Для того, чтобы затруднить исполнение «приговора» Гитлеру, в эти сутки Берлин бомбежкам не подвергался. Сбрасывалось обращение к войскам, призывающее их прекратить бессмысленное сопротивление. Группировка под Берлином была у немцев самой большой. Все остальные войска, вне кольца, насчитывали не более 380 тысяч штыков, большинство из которых состояли из фольксштурма и гитлерюгенда, слегка разбавленного бывалыми ветеранами. Угрозу представлял только танковый корпус СС на севере Франции, недавно укомплектованный новыми танками. Но он был один вне кольца. Гитлер истерил и приказывал сражаться до последнего немца. Дисциплина в армии держалась только за счет быстродействующих военно-полевых трибуналов. Вот и решили деятели СС вдохнуть немцам призрачное видение «Великой Победы». Ночная разведка показала, что армия вторжения находится на марше и следует к пяти портам от Уэймута до Истборна, где сосредоточено большое количество судов и кораблей. Через сутки они смогут начать погрузку. Доложились в Ставку, Верховный ответил, что в Берлине пока тихо, на море шторм, так что говорить о готовности англичан не приходится.

– Готовьтесь к минным постановкам и держите под контролем всю акваторию пролива. Не упускайте ничего!

На следующий день англичане запросили разрешения бомбить Берлин, но получили отказ советской стороны.

– Немцам отправлен ультиматум, до срока его окончания активных действий предприниматься не будет.

Англичанам ничего не оставалось, как согласиться на вынужденную отсрочку. В тот же день немцы передали, что снят с должности рейхсмаршал авиации Геринг, который покинул Берлин и вылетел в сторону Кенигсберга, где 1-й Прибалтийский фронт окружил немцев, но пока топтался на месте. Геринга перехватили и посадили у Шнайдемюля. Рассказал много интересного. Он посоветовал Гитлеру сдаться, так как реальных сил у того просто не осталось. Но Гитлер надеется на десант англичан и войну между союзниками. Сталин позвонил Громыко и попросил передать содержание допроса Рузвельту и попросить лидеров стран Объединенных Наций присоединиться к советскому ультиматуму. Но этого не произошло. И Рузвельт, и Черчилль отмолчались, сказали, что передадут в письменном виде свои ответы.

Сталин собрал всех членов Ставки, после того, как Петр передал, что войска союзников приступили к погрузке. В 01.22 шестого марта 1944 года Петр сообщил, что немецкие тральщики вышли из Гавра и Шербура и приступили к тралению подходов к нормандскому берегу. Стало очевидным, что сепаратный договор подписан, и Петру приказали уничтожить корабли противника и приступить к дополнительным минным постановкам. Пока только у немецкого берега. Приказ был выполнен, в основном, планирующими бомбами. В 06.00 немецкая радиостанция объявила о смерти Гитлера, но не сообщила: каким способом это произошло. И обратилась ко всем странам мира встать на борьбу с большевизмом, костлявые руки которого дотянулись до самого сердца Европы и вырывают его из тела. Об абажурах из человеческой кожи отдельно не упоминалось, да и мыло, изготовленное из жира после кремации жертв, тоже, почему-то, не упомянули. Забыли, наверно! Говорилось о миллионах изнасилованных немок, о великих страданиях немецкого народа, об общечеловеческих ценностях. В общем, полный набор, я его уже слышал, и не раз, поэтому мне он надоел еще до того, как я сел в тот дурацкий самолет, который должен был отвезти меня в Дамаск, а оттуда в Тартус, где я должен был взять на слежение три авианосные группы. Эх, были времена! Нам бы сейчас такие возможности и ядрен-батон, но его еще не сделали. А жаль!

Сталин, Рузвельт и Черчилль обменялись злобными радиограммами, и с этого момента всю 1-ю истребительную перевели на постоянную готовность № 1. Наши зачем-то дали коридор для выхода мирного населения из Берлина. Так было объявлено, и листовки с этим обращением вновь разбросали над городом. Немцев, если у них остались человеческие чувства, попросили этому не мешать. Не самым гладким образом какие-то гражданские успели выйти к 14 часам. Одна совсем юная девица сказала первому же советскому офицеру, что у нее есть важное сообщение для советского командования. Её немедленно перебросили в Потсдам, где находился маршал Жуков. В качестве гигиенической прокладки она вынесла полный текст соглашения между Германией и западными союзниками, которое немедленно было передано в Москву, и заработали три радиостанции, подходы к которым обороняли группы коммунистического сопротивления в Ренне, в Эсбьерге и Ставангере. Акт предательства был опубликован и в Москве. Двумя нотами СССР уведомил посла Гопкинса и Керра о разрыве союзного договора с Великобританией и США, так как в подписанном тексте немцы капитулировали перед западными союзниками и открыли фронт, пригласив англичан и американцев на территорию Германии для совместной борьбы против СССР. В ноте подчеркивалось, что любое корыто, отошедшее в сторону Германии и оккупированных ею стран будет рассматриваться как вражеское. СССР считает себя в праве предпринять действия превентивного характера, чтобы не допустить высадки войск союзников Германии на территории бывшего Третьего рейха и стран-сателлитов.