Текст книги "Врата Рима. Гибель царей"

У Марка отлегло от сердца, когда он увидел, что помощник уже занял свое место и орудует одним из рулевых весел, удерживая судно против течений и одновременно вполголоса переговариваясь с другим кормчим.

– Хороший вечер, – сказал Марк, подходя ближе.

Помощник пробурчал что-то и кивнул. Ему приходилось быть вежливым с теми, кто платил за проезд, но дальше его любезность не шла. Силы ему было не занимать, поскольку весло он держал одной рукой, тогда как его товарищ налегал на свое всем телом и задействовал оба плеча. На замечание Марка этот второй никак не отреагировал. Марк не раз видел его на палубе – высокий, с длинными руками и бритой головой. Он смотрел вперед, прямо перед собой, полностью поглощенный работой.

– Я бы хотел выкупить одного из членов команды. С кем мне поговорить? – спросил Марк дружелюбным тоном.

Помощник моргнул от неожиданности, и две пары глаз уставились на юного римлянина.

– Мы свободные люди, – сказал кормчий с бритой головой, не скрывая неприязни.

Марк ничуть не смутился:

– Конечно, я не имел в виду никого из вас! Я про мальчишку, Пепписа. Его нет в списках команды. Я проверил и подумал, что он, может, продается. Мне нужен кто-то, кто носил бы меч…

– Я видел тебя на палубе, – рыкнул первый помощник. – Ты там кривился, когда мы учили мелкого жизни. Добренький, да? Наверное, считаешь, что мы слишком суровы. Или хочешь оставить его себе на забаву?

Марк медленно усмехнулся, показав зубы:

– О как! Смахивает на оскорбление, мой друг. Давай отпусти весло, чтобы и я тебя поучил жизни.

Помощник едва открыл рот, чтобы ответить, как Марк ударил. На какое-то время «Люцида» сбилась с курса в ночном море.

– Просыпайся! – Рений бесцеремонно тряхнул Марка за плечо. – Тебя капитан хочет видеть.

Марк застонал. Его лицо, грудь и плечи представляли собой сплошной синяк. Подойдя ближе, Рений тихонько свистнул. Марк встал и, морщась от боли, начал одеваться. Нащупав языком шатающийся зуб, он вытащил из-под кровати горшок с водой и сплюнул кровавую слизь.

Несмотря на свое состояние, Марк с удовлетворением заметил, что Рений надел нагрудник, взял меч и наложил на культю свежую повязку. Мрачное настроение, в котором старик пребывал последнюю неделю, похоже, улетучилось. Когда Марк надел тунику и завернулся в плащ от холодного утреннего ветра, Рений открыл дверь.

– Ночью кто-то избил первого помощника и вместе с ним еще одного, – бодро сообщил старый гладиатор.

Марк потрогал лицо. Пальцы нащупали разорванную кожу.

– Помощник сказал кто? – пробормотал он.

– Говорит, напали сзади, в темноте. Кстати, у него сломано плечо.

Рений действительно отбросил хандру, но его новая, издевательски-насмешливая манера нравилась Марку не больше, чем недавняя угрюмость.

Капитаном был грек по имени Эпид, невысокий, энергичный мужчина с бородой, выглядящей так, словно ее аккуратно приклеили на идеально гладкую кожу. Когда Марк и Рений вошли, он поднялся и положил руки на стол, который ради безопасности при качке был прикован к полу. Его пальцы были унизаны золотыми перстнями, и драгоценные камни сверкали при каждом движении. Во всех прочих отношениях каюта роскошью не отличалась и выглядела весьма скромно, как и подобает выглядеть каюте простого трудяги-торговца. Капитан смотрел на них сердитыми глазами.

– Только не пытайся уверять меня, что ты ни при чем, – начал он. – У моего первого помощника сломаны плечо и ключица, и это твоих рук дело.

Марк попытался ответить, но капитан оборвал его.

– Он не признаётся и тебя не называет, одному Зевсу ведомо почему. В противном случае я приказал бы отстегать тебя плетью на палубе, чтобы живого места на спине не осталось. Но раз так – будешь выполнять его работу до конца плавания, а я напишу командиру твоего легиона о том, какого разгильдяя он берет на службу. Отныне ты член экипажа. Увижу, что отлыниваешь от работы, – накажу как положено. Ты понял?

Марк снова начал было отвечать, но теперь его остановил Рений, который заговорил сам, не повышая голоса и рассудительно.

– Капитан! Получив назначение в Четвертый Македонский, парень стал легионером. Поскольку ты оказался в затруднительном положении, он добровольно согласится заменить твоего помощника до высадки в Греции. Но следить за тем, чтобы он не отлынивал, буду я. Если его побьют палками по твоему приказу, я приду сюда и вырежу тебе сердце. Мы друг друга поняли? – Все это было произнесено спокойным и ровным, почти дружелюбным тоном.

Эпид едва заметно побледнел и нервно пригладил бороду.

– Главное, чтобы хорошо работал. А теперь ступай ко второму помощнику, он скажет, что тебе делать.

Рений долго смотрел на него, потом медленно кивнул, повернулся к двери и пропустил Марка вперед.

Оставшись один, Эпид тяжело опустился на стул, смочил руку в чаше с розовой водой и побрызгал на шею. Потом, оправившись и взяв себя в руки, он невесело улыбнулся и собрал письменные принадлежности. Минуту-другую капитан размышлял над остроумными и резкими ответами, которые следовало бы дать римлянину. Подумать только, ему угрожал сам Рений! Дома он, конечно, расскажет совсем другую историю, в которой предстанет в ином свете, но в данный момент уста его запечатало что-то откровенно грозное и страшное в глазах однорукого гладиатора.

Вторым помощником на судне был угрюмый верзила с севера Италийского полуострова, по имени Парр. Когда Марк и Рений подошли к нему, он коротко перечислил ежедневные обязанности первого помощника торгового судна, заканчивающиеся полуночной вахтой на корме.

– Называть тебя первым помощником, когда настоящий лежит внизу, наверное, неправильно.

– Я буду выполнять его работу, значит называй меня так же, как называл его, – ответил Марк.

Второй помощник напрягся:

– Тебе сколько, шестнадцать? Команде это не понравится.

– Семнадцать, – не моргнув глазом соврал Марк. – Команда привыкнет. Может, представишь меня им прямо сейчас?

– Ты раньше в море выходил? – спросил Парр.

– Этот раз – первый. Но ты скажи, что делать, и я сделаю.

Парр презрительно фыркнул:

– Я соберу людей на палубе.

– Я соберу людей, первый помощник! – четко произнес Марк, с трудом шевеля распухшими губами.

Глаза его опасно блеснули, и Парр невольно задумался, как ему удалось побить первого и почему тот не признаётся капитану, хотя любому дураку понятно, что случилось.

– Первый помощник, – угрюмо повторил он и отошел.

Марк повернулся к Рению, наблюдавшему за всем со стороны.

– Что думаешь?

– Думаю, тебе надо быть осторожнее и почаще оглядываться, а то ведь можно и не увидеть Грецию, – серьезно ответил Рений.

Вся команда, кроме вахтенных, собралась на маленькой палубе. Марк насчитал пятнадцать матросов; еще пятеро занимались рулем и парусами.

Парр громко откашлялся, требуя внимания.

– У первого помощника сломана рука, и капитан сказал, что до конца плавания за него будет вот этот человек. Всё, за работу.

Люди повернулись, чтобы уйти, и Марк, сверкнув глазами, сделал шаг вперед.

– Стоять! – проревел он и сам удивился тому, что получилось так громко. Ему удалось на мгновение привлечь их внимание, и он поспешил этим воспользоваться. – Вы все знаете, что это я сломал руку первому помощнику, и я не собираюсь ничего отрицать. Мы не сошлись во мнении и подрались, вот и все. Не знаю, почему он не признался капитану, но я даже зауважал его. Постараюсь делать его работу как можно лучше, но я не моряк, и это вам тоже известно. Я не буду против, если вы скажете, что я делаю не так. Но если станете указывать мне на ошибки, то постарайтесь сами их не допускать. Ясно?

Собравшиеся в ответ зароптали.

– Если ты не моряк и не знаешь, что надо делать, то какой от тебя толк на судне? – выкрикнул покрытый татуировками моряк.

Он ухмыльнулся, и Марк, краснея от злости, тут же ответил:

– Первым делом я пройду по кораблю и поговорю с каждым из вас. Вы покажете мне, что делаете, и я сделаю то же самое. Если не смогу, то пойду к капитану и сообщу, что не гожусь. Есть возражения?

Ответом была тишина. Нескольких человек такая постановка вопроса вроде бы заинтересовала, однако большинство смотрело на римлянина с нескрываемой враждебностью. Он стиснул челюсти и почувствовал, как скрипнул расшатавшийся зуб.

Марк вытащил из-за пояса и поднял, чтобы все видели, кинжал. Это был искусно изготовленный клинок, прощальный подарок Мария. Не отличающийся изяществом или богатыми украшениями, кинжал с витой бронзовой рукоятью был тем не менее вещью дорогой.

– Если кто-то умеет делать то, чего не смогу я, он получит от меня вот это. Кинжал Мария, командира Первородного легиона. Всё, разойдитесь!

На этот раз интерес проступил на лицах многих, и некоторые, возвращаясь на свои места, поглядывали на клинок в его руке.

Марк повернулся к Рению. Гладиатор медленно и недоверчиво покачал головой:

– Боги, какой же ты самонадеянный. Кинжал слишком хорош, чтобы вот так им швыряться.

– Я и не швыряюсь. Если надо доказать команде, что я чего-то стою, то я докажу. Все, что нужно, у меня есть. Думаешь, это так уж трудно?

Глава 19

Марк ухватился за рей с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Находясь здесь, высоко над палубой, он, казалось, качался вместе с мачтой от горизонта до горизонта. Море внизу вскипало серой зыбью, гоня бурливые пенные волны, не представляющие опасности для кряжистого суденышка. Желудок колыхался вверх-вниз, рассылая по всему телу неприятные ощущения. К полудню в местах ушибов появились отеки, и теперь каждая попытка повернуть голову вправо отзывалась болью и рябью в глазах.

Над ним, даже не держась за мачту, стоял босоногий моряк – первый соискатель кинжала. В ухмылке, с которой он смотрел на Марка, не было злобы, но явно читался вызов: подойди и встань рядом или упади в море, а то и на палубу, что намного хуже.

– Снизу эти мачты не выглядят такими высокими, – пропыхтел Марк сквозь стиснутые зубы.

Моряк прошел к нему, без видимых усилий сохраняя равновесие и перенося вес с ноги на ногу в такт движению судна.

– Это да, грохнешься – живым не встанешь. Однако ж первый помощник по рею ходил, так что, думаю, и тебе надо решиться.

Моряк терпеливо ждал, привычно проверяя, надежны ли узлы на канатах. Стиснув зубы, Марк перелез через рей, навалившись на него неспокойным, как море, животом. Внизу, на палубе, он видел других. Некоторые наблюдали за ним – то ли в ожидании его успеха, то ли из опасения, что он свалится им на головы.

Нацелившись на обмотанную веревками верхушку мачты, Марк подался к ней, обхватил руками, подтянулся и перенес одну ногу на рей. Вторая нога повисла в пустоте, и он использовал ее, чтобы найти более удобное положение. Еще усилие, невзирая на сопротивление истерзанных мышц, – и он уже на рее, скрючившись, держится обеими руками за мачту. В какой-то момент у него вдруг возникло ощущение, что судно стоит неподвижно, а мир движется вокруг него. Голова тоже пошла кругом, и Марк закрыл глаза. Помогло, но не очень.

– Давай вперед, – прошептал он себе. – Равновесие ты держишь хорошо.

Он отпустил мачту, поднял дрожащие руки и, полагаясь только на мышцы ног, которые должны были подстроиться под качку, начал медленно выпрямляться, убеждая себя, что успеет ухватиться за мачту, если вдруг начнет терять устойчивость. Из низкого наклона он перевел себя в полусогнутое положение. Потом немного согнул и разогнул колени, приспосабливаясь к движению через открытое пространство, без дополнительной опоры.

– Сейчас и ветра-то почти нет, – спокойно заметил моряк. – Я был тут как-то в шторм, пытался спустить разорванный парус. А это – пустяк.

Ответ у Марка был, но он счел за лучшее промолчать. Человека, стоящего со сложенными на груди руками на высоте шестьдесят футов над палубой, лучше не злить. Он посмотрел на моряка, впервые оторвав глаза от мачты.

Моряк кивнул:

– Ты должен пройти всю длину. От края до края. Потом можешь спуститься. Если слаб в коленках, лучше сразу отдай кинжал. А то свалишься, а мне его потом искать.

Вот это Марк понимал лучше – тактика привычная. Моряк хотел вывести его из себя, подорвать уверенность, но получилось наоборот. Марк доверял своим реакциям. Если даже он сорвется, то непременно успеет за что-нибудь ухватиться. Надо только забыть о высоте и качке и рискнуть. Он расправил плечи и осторожно сдвинулся к краю, подавшись вперед, когда мачта качнулась, словно пытаясь сбросить его в море, а потом снова выпрямилась и вновь наклонилась. Теперь Марк как будто двигался вниз по склону горы, на котором в расслабленной позе стоял моряк.

– Хорошо. – Он раскинул руки в стороны для лучшего равновесия. – Хорошо.

Он продвигался вперед, не отрывая босых подошв от дерева. Конечно, моряк прошел бы это расстояние легко и беззаботно, но Марк не собирался соперничать с тем, у кого за спиной годы опыта. Понемножку, по чуть-чуть… Уверенность росла с каждым шагом, и он уже едва ли не получал удовольствие от качки, балансируя и попадая в ритм движения судна.

Марк дошел до моряка, но тот даже не сдвинулся с места.

– Все? – спросил Марк.

Моряк покачал головой:

– Я же сказал, до самого конца. Тут еще добрых три фута.

Марк раздраженно на него посмотрел:

– Ты же мне мешаешь!

– Ладно, увидимся внизу! – сказал матрос и сделал шаг в сторону.

Марк даже не успел открыть рот, как матрос полетел вниз. В то же мгновение, увидев ухватившуюся за рей руку и улыбающееся прямо у него под ногами лицо, он потерял равновесие, качнулся и в ужасе понял, что вот сейчас разобьется о палубу. В поле зрения попало скопление людей внизу, расплывчатые пятна обращенных вверх лиц и указующие пальцы.

Судорожно, словно от ударов плети, выгибаясь взад-вперед, Марк отчаянно замахал руками в безумной попытке спасти свою жизнь. Наконец он выровнялся и вцепился глазами в рей, стараясь не замечать пустоту под ногами и поймать тот ритм, в котором с удовольствием двигался всего лишь пару мгновений назад.

– А ты почти отправился туда, – сказал моряк, продолжая беззаботно висеть на одной руке.

Придуманный им хитрый трюк едва не сработал. Посмеиваясь и качая головой, ловкач потянулся к канату, и тут Марк наступил ему на пальцы, все еще сжимавшие рей.

– Эй! – вскрикнул моряк, но Марк, словно не слыша, перенес вес на пятку. Ощущение ритма вернулось, и он снова наслаждался им. Дышалось легко и свободно. Между тем моряк запаниковал, обнаружив, что не может дотянуться до ближайшего каната ни свободной рукой, ни ногами. Раскачаться тоже не получалось – Марк крепко наступил на пальцы. Все, что он мог, – это болтаться под реем и сыпать проклятиями.

Марк без предупреждения убрал ногу, чтобы сделать последний шаг. Застигнутый врасплох моряк суетливо ухватился за снасти, чтобы не сорваться. Марк посмотрел вниз и встретился с его полным ненависти взглядом. Моряк забирался на рей с одним явным намерением – убить. Марк быстро сел, крепко обхватил ногами мачту и, достав кинжал Мария, принялся вырезать на дереве свои инициалы.

Моряк выпрямился. Марк не смотрел на него, но почти читал его мысли. Один безоружен – у другого кинжал, и вдобавок он крепко держится за мачту. Попытка сбросить Марка могла закончиться клинком в горле.

– Ладно. Ножик оставь себе. Давай вниз.

– Ты первый, – сказал Марк, не поднимая глаз.

Заканчивая вырезать буквы, он слышал, как спускается моряк. В целом Марк остался недоволен собой. Если так пойдет и дальше, он наживет себе столько врагов, что однажды ночью обязательно наткнется на нож.

Кто бы мог подумать, что дипломатия такое нелегкое дело.

Рения внизу не оказалось, и поздравить его с удачным возвращением, когда Марк спустился на палубу, было некому, так что обход корабля он продолжил в одиночку. Первоначальное возбуждение, связанное с надеждами заполучить кинжал, спало, и теперь на римлянина смотрели либо с безразличием, либо с неприкрытой враждебностью. Едва ноги коснулись палубы, как его охватила непроизвольная дрожь, и, чтобы скрыть ее, Марк сцепил руки за спиной. Встречаясь с людьми взглядом, он кивал, как будто отвечал на приветствие, и – что стало для него неожиданностью – двое или трое кивнули в ответ. Сделали они это, наверное, по привычке, но Марк все же приободрился.

Один моряк, с длинными, перевязанными синей тряпицей волосами, явно пытался поймать его взгляд. Выражение лица у парня было довольно дружелюбное, и Марк остановился.

– Ты чем тут занимаешься? – осторожно спросил он.

– Идем на корму… первый помощник, – ответил моряк и поманил его жестом за собой.

Вместе они дошли до рулевых весел.

– Меня зовут Крикс. Я тут разным занимаюсь, что надо, то и делаю, но моя особая обязанность – очищать весла, если обрастают ракушками или запутываются. Например, в водорослях, хотя чаще в рыбацких сетях.

– И как ты их очищаешь?

Марк мог предположить, что услышит в ответ, и все-таки спросил, причем тоном легким и заинтересованным. Он всегда плохо плавал, а у этого парня грудь при вдохе раздувалась, как бочка.

– По сравнению с прогулкой по мачте это пустяк. Ныряю с борта, подплываю к рулям и ножом срезаю все, что налипло или прицепилось.

– Похоже, работа опасная, – заметил Марк, и моряк беззаботно улыбнулся в ответ.

– Опасная, если есть акулы. Твари следуют за «Люцидой», ждут, не бросим ли мы в море какие-нибудь объедки.

Марк потер подбородок, пытаясь вспомнить, что такое акула.

– Они большие, эти акулы?

– Да еще какие! – закивал Крикс. – Некоторые человека целиком проглотить могут. У нас в деревне море выбросило одну такую, так в ней половину человеческой туши нашли. Пополам, должно быть, перекусила.

Глядя на него, Марк подумал, что еще один пытается его запугать.

– А что надо делать, если к тебе подплывет акула? – спросил он.

Крикс рассмеялся:

– Ударь ее по носу. Отбей аппетит.

– Понятно, – недоверчиво протянул Марк, всматриваясь в темную холодную воду.

Не отложить ли все до завтрашнего дня? Подъем и спуск с мачты помогли размять мышцы, но каждое движение по-прежнему давалось через боль, да и погода не располагала к купанию.

Он посмотрел на Крикса – тот определенно ждал от него именно этого. Отказа. Марк вздохнул про себя. Все шло не так, как он намечал с самого начала.

– Но сегодня-то рули не запутались, так? – спросил он, и губы Крикса растянулись в ухмылке. Парень, конечно, решил, что Марк пытается найти отговорку, чтобы не лезть в воду.

– В открытом море им запутаться не в чем. Ты просто срежь с руля морской желудь. Это рачок такой, ракушка, цепляется к кораблям. Принесешь желудь – поставлю выпивку. Вынырнешь с пустыми руками – кинжал мой. По рукам?

Деваться было некуда, и Марк неохотно согласился и снял тунику и сандалии, оставшись только в набедренной повязке, защищавшей его достоинство. Потом, чувствуя на себе насмешливый взгляд Крикса и уже понимая, что шансов на победу мало, он не спеша размялся.

Подготовившись, Марк взял кинжал и ступил на борт. Даже при низкой осадке судна до воды было никак не меньше двадцати футов. Он напрягся, вспоминая, как нырял когда-то на озере, куда ходил с Гаем и его родителями. Пожалуй, ему было лет восемь или девять. Руки вместе…

– Возьми-ка вот это, – прервал его размышления Крикс, протягивая конец тонкой просмоленной веревки. – Повяжи вокруг пояса, чтобы не отстать от «Люциды». Идет она вроде бы медленно, но вплавь не догонишь.

– Спасибо, – поблагодарил Марк. Что, если Крикс собирался отправить его без страховки и передумал только в последний момент? Он надежно завязал веревку и посмотрел на холодную воду внизу, рассеченную двумя рулевыми веслами. И тут его осенило. – А где второй конец?

Крикс замялся, и его смущение подтвердило худшие опасения Марка. Моряк молча показал, где привязан конец. Марк кивнул, еще раз посмотрел вниз, прыгнул и с громким шлепком ударился о серую воду. В какой-то момент веревка натянулась и не дала ему уйти глубже. Он ощутил, как судно тащит его за собой, и попытался всплыть. Попытка стоила немалых усилий, но он все же вырвался на поверхность возле рулевых весел и с облегчением перевел дух.

Сначала Марк хотел ухватиться за ту часть весла, что оставалась над водой, но из этого ничего не получилось. Даже для того, чтобы просто держаться рядом с веслами, приходилось прилагать немалые усилия. Стоило замедлиться, и его уносило назад, а веревка натягивалась.

Мышцы уже сводило от холода, и Марк понял, что сил надолго не хватит и через какое-то время он вообще ничего сделать не сможет. Крепко зажав кинжал в правой руке, он сделал глубокий вдох и нырнул, ведя пальцами по скользкому боку ближайшего руля. Внизу легкие разрывались без воздуха, и Марк смог задержаться лишь на несколько секунд. Он торопливо поскреб покрывавшую весло слизь, но ничего похожего на ракушку, о которой упоминал Крикс, не попалось. Выругавшись, он всплыл на поверхность. Ухватиться за рули и отдохнуть Марк не мог, и силы быстро убывали. Он сделал еще один глубокий вдох и снова исчез под темной водой.

Крикс ощутил присутствие старого гладиатора еще до того, как тот вышел на корму и увидел между веслами подрагивающий канат. Глаза старика, когда их взгляды встретились, горели таким холодным гневом, что грек невольно отпрянул.

– Что вы тут делаете? – тихо спросил Рений.

– Он чистит рулевые весла, – ответил Крикс.

Рений скривил губы. Даже однорукий, он внушал страх. На поясе у старика висел гладий, и Крикс, заметив оружие, вытер вспотевшие ладони о поношенные холщовые штаны.

Некоторое время они вместе смотрели, как Марк поднимается наверх и снова ныряет – раз, другой, третий. Теперь он лишь беспомощно загребал руками и надрывно кашлял.

– Поднимай, живо. Пока не утонул, – приказал Рений.

Крикс послушно кивнул и, перебирая руками, потянул веревку. Рений не помогал, но стоял рядом, положив руку на рукоять меча, и его молчаливое присутствие подгоняло моряка лучше любой плети.

Обливаясь потом, Крикс подтянул Марка к палубе. Сил у ныряльщика уже не осталось, руки и ноги беспомощно болтались в воде.

Крикс перетащил его через борт, точно тюк с материей, и перевернул на палубе вверх лицом. Марк лежал, не открывая глаз и тяжело дыша. Увидев кинжал, Крикс улыбнулся и протянул руку, но услышал за спиной какой-то звук. Он обернулся и замер – Рений вынул меч.

– Ты что делаешь?

– Кинжал мой! Он… он должен был принести раковину… – запинаясь, ответил моряк.

– Проверь руку, – сказал Рений.

Марк едва услышал его сквозь шум воды в ушах и боль в груди, руках и ногах, но все же разжал левый кулак. На ладони, между царапинами и порезами, лежала круглая раковина с чем-то живым, влажно поблескивающим внутри.

Крикс тупо уставился на нее, а Рений махнул мечом.

– Скажи второму помощнику – Парру или как его там, – пусть соберет команду. Дело зашло слишком далеко.

Крикс посмотрел на меч, на суровое лицо Рения – и не решился возразить.

Рений вложил в ножны меч и, опустившись на корточки рядом с Марком, несколько раз шлепнул его по бледным щекам. Лицо порозовело, и юноша закашлялся.

– Думал, ты остановишься после того, как чуть не упал с мачты. Не знаю, что ты хочешь этим доказать. Оставайся здесь, отдохни, а я с ними разберусь.

Марк попытался что-то сказать, но Рений покачал головой.

– Не спорь! Мне всю жизнь приходилось разбираться с такими.

Не сказав больше ни слова, старый гладиатор прошел туда, где собралась команда, и встал так, чтобы все его видели.

– Парень ошибся, ожидая честного отношения от такого сброда, как вы, – заговорил он сквозь зубы, но так, что его слышали все. – Мне не нужно ваше доверие и уважение. С этого момента я ставлю вас перед простым выбором. Вы все делаете свое дело, и делаете его хорошо. Вы несете вахты, вы содержите в порядке судно – до прибытия в порт. Я убил столько людей, что уже и не считаю, и я вспорю брюхо любому, кто ослушается. А теперь будьте мужчинами. Кто хочет возразить, пусть возьмет меч, соберет друзей и выступит против меня. Все против одного.

Он повысил голос:

– И не сметь шептаться по углам, как старухи на солнышке! Никаких сговоров! Кто хочет что-то сказать – пусть говорит сейчас. Кто хочет драться – дерись сейчас. Потому что если вы станете сговариваться потом, то, клянусь, я расколю ваши головы, как орехи.

Он окинул их гневным взглядом.

Они стояли, глядя под ноги, и молчали. Рений тоже ничего не говорил. Молчание затягивалось и становилось невыносимым. Никто не сдвинулся с места, они застыли на палубе, как статуи. Наконец Рений набрал в легкие воздуха и рявкнул:

– Что, кишка тонка драться с одноруким стариком? Тогда по местам и за работу. Да не ленитесь. Потому что я буду смотреть за каждым и предупреждать больше не стану.

Рений пошел прямо на толпу, и матросы молча расступились, дав ему пройти. Крикс бросил взгляд на Парра, но тот только пожал плечами и отступил вместе с остальными.

«Люцида» продолжала свой путь по холодному морю.

Дверь каюты закрылась, и Рений устало прислонился к ней.

Подмышки взмокли от пота, и он негромко выругался. Старый гладиатор не привык блефовать, но чувствовал, что координация движений серьезно нарушена, а сил не осталось. Хотелось спать, но он не мог лечь, не сделав упражнения. Вздохнув, старик вытащил гладий и принялся выполнять приемы, которым его научили полвека назад, все быстрее и быстрее, пока при очередном ударе клинок не застрял в низком потолке каюты. Рений сердито выругался, и те, кто оказался поблизости от его двери, услышали и испуганно переглянулись.

В тот вечер Марк стоял в одиночестве на носу «Люциды» и смотрел на залитые лунным светом волны. Чувствовал он себя прескверно. Все усилия, предпринятые в течение дня, не дали никакого результата. Мало того, исправлять его ошибки пришлось Рению, и осознание этого давило тяжким грузом.

Услышав за спиной тихие голоса, Марк резко повернулся и увидел приближающиеся фигуры, в которых узнал Крикса, Парра и матроса, с которым забирался на мачту, но имени которого не знал. Марк приготовился к нападению, зная, что отбиться от троих не сможет, но Крикс протянул ему кожаную чашу с какой-то темной жидкостью. Грек нерешительно улыбался, как будто не был уверен, что римлянин не выбьет ее у него из рук.

– Вот. Я обещал тебе выпивку, если принесешь раковину, и держу слово.

Марк взял чашу. Все трое заметно расслабились, прислонились к борту и тоже уставились на темную воду внизу. У всех были похожие чаши, и Крикс наполнил их из мягкого кожаного меха, булькавшего у него под мышкой.

Марк поднес чашу к губам и уловил резкий запах. Он никогда не пробовал ничего крепче вина и теперь, сделав добрый глоток, почувствовал, как неизвестный напиток обжег потрескавшиеся губы и десны. Невольно, просто чтобы освободить рот, Марк проглотил жидкость и поперхнулся – в животе полыхнул огонь. Парр с невозмутимым видом протянул руку и похлопал хватающего воздух римлянина по спине.

– То, что тебе и требуется, – усмехнулся Крикс.

– Что тебе и требуется, первый помощник, – выдавил Марк.

Крикс улыбнулся:

– Ты мне нравишься, парень. Правда. – Он плеснул себе в чашку. – А вот твой друг Рений – тот еще злобный ублюдок.

Все кивнули и в полном согласии повернулись к небу и морю.

Глава 20

Вид оживленного, растущего на глазах порта вызывал у Марка смешанные чувства. «Люцида» ловко маневрировала между древних камней, отделявших бурное море от спокойной бухты. Кораблей было много, и бóльшую часть утра им пришлось ждать, пока измученный, как загнанная лошадь, лоцман не подплыл на лодке, чтобы провести их в гавань.

Поначалу Марк почти не думал о морском путешествии длиной в месяц и относился к нему так же, как к прогулке из одного города в другой. Важен был лишь пункт назначения. Теперь он знал по имени каждого члена маленькой команды, частью которой стал после ночной выпивки на носу «Люциды».

Даже возвращение к своим обязанностям первого помощника не испортило отношений с моряками. Да и сам первый помощник, похоже, не держал на него зла и даже гордился, как будто это благодаря ему Марк сделался членом команды.

Пеппис по-прежнему ночевал в потаенных уголках на палубе, но заметно поправился на харчах, которые приберегал для него Марк, и травить мальчишку перестали, словно по какому-то невидимому сигналу. Он оживился, повеселел и укрепился в своем стремлении стать моряком.

В каком-то отношении Марк даже завидовал Пеппису, его относительной свободе. Моряки бывают во всех портах известного мира, тогда как ему суждено маршировать по чужим полям под палящим солнцем, всегда неся с собой Рим.

Марк закрыл глаза и глубоко вдохнул чужие ароматы, принесенные морским бризом. Преобладали жасмин и оливковое масло, но к ним примешивались и запахи, неизменно сопутствующие большим скоплениям людей: вонь пота и экскрементов. Он вздрогнул – кто-то положил руку ему на плечо.

– Хорошо снова почувствовать под ногами твердую землю, – сказал Рений, глядя в сторону города. – Наймем лошадей – и на восток, туда, где стоит легион. А потом отыщем центурию, в которую ты определен.

Марк молча кивнул, и Рений понял его настроение.

– Только воспоминания остаются прежними, парень. Все прочее меняется. Вот увидишь снова Рим и с трудом узнаешь. И люди, которых любил, будут уже другими. Так устроен мир. Так бывает всегда.

Заметив, что его рассуждения не ободрили юношу, он продолжил:

– Эта страна уже состарилась, когда Рим был еще молод. Для римлянина эта земля чужая, и здесь нужно следить, чтобы не заразиться их представлениями о легкой жизни. Впрочем, есть тут и дикие племена, которые совершают набеги в Иллирию, так что и на твою долю боев хватит. Вижу, это тебе по вкусу, да? – Он коротко и отрывисто хохотнул. – Ты, наверное, думал, что будут только маневры да занятия на солнышке? Марий знает, что человеку надо. Потому и отправил тебя туда, где служба – тяжкий труд. Даже греки не преклоняют колени, не подумав как следует, а Македония – не забывай – это родина Александра. И это самое лучшее место, чтобы добавить прочности твоей стали.

«Люцида» медленно подошла к пристани, откуда на палубу бросили канаты, и вскоре торговое суденышко подтянули к причалу и надежно пришвартовали. Наблюдая за всем этим, Марк даже проникся жалостью к кораблю, которого лишили свободы. На палубу вышел Эпид, одевший по случаю хитон – традиционную греческую тунику до колен. Капитан сверкал драгоценностями, смазанные маслом волосы блестели на солнце. Увидев стоящих в сторонке римлян, он подошел к ним.

– У меня для вас неприятные новости. На севере взбунтовалась греческая армия, так что в Диррахий, как предполагалось изначально, мы пойти не смогли. Этот город, Орикум, находится в сотне миль южнее.

– Что? – напрягся Рений. – Тебе заплатили за то, чтобы ты высадил нас на севере, там, где стоит легион этого парня. Я…