Текст книги "Этап"

– А кино они показывают?

– Конечно. Часто их ставлю, настроение поднять. Поставить? Не бойся, сейчас просто диски. И не царапаются, и не ломаются. Поставить?

– Поставь, какой захочешь, – согласился Николаев.

* * *

– Всего-то двадцать тысяч, – гордо заявил Жора, вытирая лоб платком. Платок вполне мог сойти за знамя, по размеру. – Считай, задаром. Ну, здесь все. Вторую машинку оформлю по доверенности, нужен твой паспорт. Паспорт есть? Или сделать?

– Есть, – Николаева немного покоробило «сделать». – Держи.

– Отлично, – Жора пролистал страницы. То, что имя другое, похоже, его не удивило. – Что-то не так? А, понял. Нет, старик, у меня все в рамках закона. Просто людей нужных находить умею, и на жалость надавить. Или еще куда. Слезой или деньгами, как проще.

Николаев только головой покачал.

– Ладно, – Жора хлопнул его по плечу. – Вот тебе первое задание: Федю нужно в аэропорт отвезти. Адрес знаешь?

– Оба знаю, – согласился Николаев. – Спасибо!

– Не за что, – Жора сиял. Видел, что Николаев доволен – такое не скрыть, машина мечты.

* * *

– Компьютеры? – озадаченно повторил Федор, когда они входили в здание аэровокзала. – Слушайте, да не было...

Он замер. Прямо перед ними была вывеска, «Компьютерный салон». И там было то, о чем Николаев рассказывал утром Дарье.

– Как же я мог упустить? – растерянно осведомился Федор. – С ума сойти. Совсем заработался? В мое время все было другим. Конечно, мы слышали про персональные компьютеры и Интернет, но, знаете, это все сказкой казалось. Потому что никогда такого не было.

– А там, в Америке? Там что, их тоже нет?

– Нет, – Федор покачал головой, посмотрел на часы. – Знаете, это очень странно. То есть, вам покажется странным, наверное. В каждой стране своя эпоха. В Штатах сейчас конец пятидесятых двадцатого века. Причем не везде, иногда еще раньше. В Канаде уже семидесятые. В Великобритании я заставал конец девятнадцатого века.

– А у нас?

– У нас разброс между шестидесятыми и девяностыми годами. У меня есть гипотеза, отчего – от состава команды. Чем больше людей из будущего, тем чаще мы сдвигаемся к тому будущему. Значит, персональные компьютеры, – он подошел к витрине. – Гениально, Сергей. Конечно, пусть Даша займется. И она, и кто еще сможет. Я уже староват, – он виновато развел руками. – То есть освою, конечно, но лучше, чтобы молодежь вначале занялась, у них быстрее выйдет.

– То есть что, в Америке очень старые команды?

– Да, там шесть команд сейчас, человек по девять-одиннадцать в каждой. И это все люди из сороковых и пятидесятых. Вот так вот застряли.

– И как вы с ними общаетесь?

– У нас есть средства связи, во многих крупных городах. Доски объявлений, газеты, в той брошюре есть длинный список. Мы всюду рассылаем сообщения, когда заканчивается перенос. Ведь просто поехать и встретиться не получится, я потом расскажу подробнее, почему. Чтобы встретиться, нужно приехать туда, где находится другая команда, и там пережить конец света. Такое вот неудобство. Но можно устроить телефонный разговор, или обмен фототелеграммами, – он протер очки, еще раз посмотрел на витрины компьютерного салона. – Сергей, это вырожденная реальность. Она собрана из ветхих кусочков, она замерла. Все вроде бы живут, но нет развития, и полно таких вот анахронизмов. Это у нас пятый год уже мобильная связь, и это огромное удобство. А там даже телефоны не везде есть. И это никого не удивляет, поверьте. Я приехал как-то раз в Великобританию, ездил на кэбах, видел королеву Викторию. Даже фото ее сделал. А если будут персональные компьютеры, и все остальное... это будет огромный прорыв. Да. Ну, мне пора.

Николаев замялся. Вроде ожидал, что Федор даст команду, или как тут все делается?

– Понимаю, – Федор улыбнулся. – Я не руковожу здесь всем, Сергей. У нас нет главных. Я, как сказал бы Михаил Петрович, по мозговой части. Просто все делают все, что могут, а Георгий Платонович координирует. Вот и все. Если есть мысль, делайте просто – воплощайте. Даша права, мы к ней до сих пор относимся, как к ребенку. Вот и ей дело найдется.

14

Николаев знатно поездил в тот день. Вопреки опасениям, Жора, который обычно сидел на пассажирском месте, не досаждал. Он знал много баек из жизни. По его словам, поработал в «Скорой помощи», и уж там такого навидался... Чем Жора занимался до «прибытия», он не уточнял. Назвал только год: тысяча девятьсот девяносто седьмой.

Может, дамам с ним было трудно, а вот Николаева присутствие Жоры не тяготило. Наоборот, поднимало настроение. Домой, в десятом уже часу, он вернулся в самом отличном расположении духа.

И новый сюрприз: вроде всего лишь позвонил и посоветовал Дарье пойти и выбрать компьютер, а когда зашел в квартиру, там был, не иначе, учебный класс по компьютерам. И сами компьютеры – два, портативные, один совсем мелкий, спокойно влезет даже в ридикюль Надежды Петровны. И книги. И много чего еще. И восторженная Дарья.

– У меня получается! – выпалила она вместо приветствия, когда выбежала навстречу Николаеву. – Ой, простите, дядя Сережа! Все в порядке? Здорово! Идемте! – дождалась, пока он снимет верхнюю одежду и умоется. – Смотрите!

Да, действительно. На экране компьютера был текст – Дарья что-то писала.

– Вот сюда умею записывать, – показала она крохотную вещицу, похожую на брелок для ключей. – Туда столько входит, поверить не могу!

Мария сидела, улыбаясь, на диване и смотрела на восхищенную Дарью.

– Потом меня научит, – сообщила она. – У нее так ловко все получилось. Почитала пару книг, потом села, и уже через три часа начала там тексты набирать. Еще бы распечатывать на бумаге уметь, но это потом уже.

– Я за неделю все сюда перенесу! – пообещала Дарья. – Может, даже раньше! И надо всем-всем такие карточки отдать, у кого переносится.

– Отдадим, – пообещала Мария, подошла к Дарье, и положила ладони ей на плечи. – Хватит на сегодня.

– Я не устала!

– Пожалуйста, – попросила Мария. – Прервись. Ты ведь рано встаешь, потом и продолжишь. Давай лучше кино посмотрим, все вместе, да?

Дарья не сразу ответила и посмотрела на Марию, поначалу, сердито. Но тут же улыбнулась и кивнула.

– Вот и умничка, – Мария поцеловала ее в макушку. – Выключи его пока, а потом пойдешь, и будешь учить меня, как чай готовить. Чтобы не ворчала, что у меня помои получаются.

– Я не говорила «помои»! – возмутилась Дарья. – Я говорила, что как будто веник заварили!

– Ты еще и веники пробовала? – и Мария обхватила Дарью, не позволяя той отойти, хохоча. Дарья недолго злилась, и вот уже они обе смеются, сидя, обнявшись, на полу.

– Сережа, не пугайся, – Мария отпустила Дашу и вытерла глаза. – Придется привыкать, мы вот такие бешеные. Даша, ну я же права, да? Перерывы надо делать!

– Права, – Дарья поднялась на ноги и поправила платье. – Ты зануда! Как тетя Надя! Все, идем на кухню.

– Черт, – Николаев добыл телефон. – Так Фоминым и не позвонил. Сейчас позвоню, они поздно ложатся.

– А мы пока чай приготовим, – и Мария убежала вслед за Дарьей.

* * *

– Завтра договорились встретиться, – пояснил Николаев, появляясь на кухне. – И...

– Не отвлекай. – попросила Мария.

Она священнодействовала. Прямо как Даша. Николаев успел заметить, что за недолгое время пребывания Дарьи в доме на кухне появился фильтр для воды, и большой кувшин, в котором она отстаивалась. Сам он кипятил воду в электрическом чайнике, так быстрее – Дарья кипятит только на плите, на огне, дожидаясь определенного момента кипения.

Мария делала в точности так же. И все – с серьезным видом, хотя сама постоянно подшучивала над «китайскими церемониями» Дарьи. Дождалась, пока вода начнет закипать, сняла чайник с огня. Подождала минуту другую, затем налила воду в заварочный чайник тонкой струйкой – с высоты, чуть не на полметра подняла. Слила, к большому удивлению Николаева все, что заварилось, в раковину и снова залила, тем же методом. Махнула ему рукой – молчи и не мешай. Еще через пару минут осторожно вылила все, что настоялось, в другой чайник (его Николаев вообще сначала не заметил), и уже оттуда разлила всем по чашкам.

– Интересный запах, – признал Николаев. – И вкус тоже.

– Это улун, – пояснила Дарья. – Мы с тетей Надей много всего перепробовали. Хорошо получилось!

– Все правильно сделала? – поинтересовалась Мария.

– Все, – согласилась Дарья. – Ну что, ведь другой вкус?

– Другой, – согласилась Мария. – Когда ты только успела все это выучить?

– Книги читаю, – Дарья сохраняла серьезность, хотя по глазам было видно, хочет рассмеяться. – И однажды мы жили рядом с рестораном. Там был чайный мастер. Он разрешал мне смотреть, и на вопросы отвечал. Иногда хорошо казаться маленькой девочкой, – она рассмеялась. – Все, можно снова заваривать. И не думай! Всю воду вылей, залей сырую и снова кипяти.

– Вот зануда, – проворчала Мария, но все выполнила, как сказано. Еще минут пять – и готова вторая порция.

– Все еще вкусно, – удивился Николаев, – но вкус другой. И сколько так раз подряд можно заваривать?

– Я пять раз иногда завариваю. Да вы сами поймете, по вкусу. Маша, или заваривай, как нужно, или пей его потом сама. А я нам с дядей Сережей тогда сама заварю.

– Ладно, ладно, больно умная, – Мария вернулась за стол. – Жизнь удалась, – она закрыла глаза. Дарья фыркнула. – А что, нет? Вот я сейчас счастлива. Скажи еще, что ты нет.

Они переглянулись, и посмотрели на Николаева.

– Жизнь удалась, – согласился он и отпил еще чая. Искренне сказал. В тот момент чувствовал: за столом собралась семья. Самая настоящая.

* * *

– Даша, – позвала тетя Надя, и Дарья остановилась. Вот замечталась! Не заметила, что рядом с подъездом стоят! – Мы сейчас с дядей Сашей в кино. Хочешь с нами?

– Хочу, – немедленно отозвалась Дарья. Все равно Мария прогнала ее в очередной раз от компьютера, почему бы не устроить небольшой отдых? За ночь она набила в компьютере почти половину тетради, так работа спорилась. Может, и всю тетрадь бы набила, если бы не Мария.

Сейчас только заметила, что оба, и Курчатова, и Смолин, при полном параде. Тетя Надя в черном платье, в легком шарфике и шляпке, с зонтиком и ридикюлем – а дядя Саша в светло-сером костюме – и тоже с зонтиком и в берете. Загляденье!

– Я сейчас! – крикнула она уже на бегу. – Я быстро!

Тетя Надя проводила ее взглядом и покачала головой, а Смолин всего лишь улыбнулся.

– Все-таки она взрослая, – заметил он. – Специально старается казаться ребенком, для тебя. Идем туда, в тень. Такси подождет.

* * *

– На сегодня все, – Жора вновь вытер пот со лба своим знаменем. Откуда у него столько таких платков? Всегда безупречно чистые. И сам всегда одет чисто и аккуратно. Вот остальные двое – охламоны, иной раз так нарядятся, что слов приличных нет.

– Можно в гараж? – Николаев похлопал по дверце «фермера».

– Можно. Только давай за Петровичем заедем. Ему в другой конец города, а метро он не любит. Ну и нас подбросишь.

– Это можно, – согласился Николаев, посмотрел на часы – без десяти два. А казалось, только что прибыл в гараж. Хорошо, когда есть занятие.

* * *

Дарье показалось, что она заснула. Странно, такое кино захватывающее – и заснула? Она уселась, протирая глаза, и увидела, что кино нет, на экране дрожащее белое пятно. Оглянулась – кинопроектор работает, но почему нет кино?

И чуть не вскрикнула. Все зрители лежали на сиденьях. Кто как – видимо, все случилось внезапно. Справа от Дарьи лежала тетя Надя, еще дальше – дядя Саша.

– Тетя Надя, – прошептала Дарья и потянула ту за руку. Затем потрясла за плечо. Испугалась, тетя Надя никак не реагировала; собиралась уже потрясти за оба плеча, что есть сил, но тут она проснулась.

– Что? – она уселась. – Я уснула? Какой... – и она осеклась. Достала указку – всегда ее носит, сделала себе петли внутри, в каждом пальто и плаще теперь делает. Кончик указки едва заметно светился. – Саша, – она потрясла Смолина и тот проснулся, почти сразу. – Саша, надо уходить, – и вынула указку.

Дарью бросило в жар. И, на секунду, стало очень-очень страшно. Когда? Почему?! Ведь рано еще! И не было предвестий!

– Они умерли, – прошептала Дарья, указывая на остальных зрителей.

– Нет, – Смолин присмотрелся. – Спят. Но я бы их не будил, на всякий случай, – и он, осторожно встав с кресла, добыл из-под костюма разводной ключ. Тот тоже слабо светился. – Тихо, – он указал направление – всего двое людей в креслах на пути к проходу. – Постарайтесь их не задеть.

– Даша, сообщи остальным, – шепнула тетя Надя, держа указку наготове и обводя ей вокруг себя. Пока чисто, ничего подозрительного. – Только тихо.

Дарья достала мобильник и торопливо набрала короткое сообщение. И еще одно.

– У нас гости, – спокойно сообщила тетя Надя – кончик указки начинал светиться зеленым, когда она указывала в сторону выходов в фойе. – Пока тихо, но в фойе идти нельзя. Идем к запасному выходу.

Втроем, медленно и осторожно, они отходили к запасному выходу. Дядя Саша спокойно подкрутил что-то на своем ключе, и тот стал светиться белым. Другой рукой достал из кармана пиджака небольшой точильный брусок.

– Выход заперт, – сообщил дядя Саша, – осторожно подергав ручку. – Придется пошуметь.

– К нам идут, – сообщила тетя Надя и постучала кончиком указки по зонтику. Указка сменила цвет: светилась синим, стала светиться красным. Курчатова медленно подняла руку с указкой и принялась рисовать в воздухе спираль. Спираль оставалась, медленно двигалась прочь от людей. И еще одну спираль, и еще. – Давай, ломай.

– Даша, тебе плохо? – встревожился Смолин, заметив, что Дарья прижала руки к животу и, шевеля беззвучно губами, опускается на пол.

– Не отвлекай ее, – посоветовала Курчатова, продолжая рисовать спирали. – Они сейчас войдут. Давай, ломай дверь.

Дарья встала, неожиданно – и в руках ее оказалась игрушка, ее Винни-Пух.

Смолин провел рукояткой разводного ключа по цепи, что опутывала ручки дверей – и цепь рассыпалась на звенья, звенья в полете еще проржавели и стали трухой. Еще одно прикосновение, и та же метаморфоза происходит с замком.

Удары по дверям. Тем, что ведут в фойе.

Смолин распахнул двери ногой, держа ключ и точило наготове – и увидел их первым.

Он провел ключом по точильному бруску, и с конца бруска сорвалась лента пламени – те, что были за дверью, вспыхнули, словно бенгальские огни, и почти сразу осыпались пеплом.. Дарья подергала игрушку за правое ухо, и пуговичные глаза Винни-Пуха засветились красным.

– Назад! – Курчатова потянула Смолина за руку. – Прикрывай ее! Дарья подняла игрушку над головой – так, вероятно, Персей поднял отрубленную голову Горгоны, чтобы поразить морское чудище. Раздался низкий гул, словно жужжало множество сердитых пчел, и красный, неровный свет лег на все вокруг. Дальние двери в фойе распахнулись – Дарья повернула игрушку в их сторону, и те, кто вбегали, один за одним падали на пол, по пути рассыпаясь в пыль. Курчатова рисовала в воздухе красные спирали, они медленно плыли от людей во все стороны, а Смолин держал ключ наготове.

* * *

– У нас прорыв, – объявил Жора. – Даша, тетя Надя и дядя Саша в «Галактике», это на Маркса. Их осаждают, едем туда! Маша, – крикнул он в трубку. – У нас...

– Я уже знаю, – ответила она. – Я рядом, буду у кинотеатра через пять минут.

– Сережа, гони! – потребовал Жора. – Но так, чтобы осторожно! А вы держитесь!

Парни – Валерий и Степан – явно нервничали, а Петрович, напротив, был самим спокойствием.

– Что это там? – Валерий привстал, и чуть не выпал из кузова. – Гроза?

– Нет, – Жора вгляделся в указанном направлении. – Это не гроза. Это она. Дядя Гоша?

– Я в пути, буду минут через пятнадцать, – отозвался Георгий Платонович. – Держитесь!

* * *

В кинозал уже не вбегали, только стреляли – но пули, или что это было, вязли в воздухе, пролетая мимо красных спиралей, и осыпались тончайшей пылью.

– Нам туда, – дядя Саша указал на запасной выход. – Сломать еще одну дверь, и все. Надя, ставь мины, уходим! Даша, готова? Пошли!

* * *

– Дальше не проехать, – указал Николаев. На улице было полно остановившихся машин, многие столкнулись друг с другом – но, по счастью, ни одна не загорелась. И крови вроде не видно. Вокруг, вповалку, лежали люди – повсюду.

– Похоже, спят, – заметил Жора. – Парни, оружие к бою! Быстро не бежать, Петрович за нами не успеет! Нам вон туда, к выходу на Маркса!

Они двинулись, настолько быстро, насколько позволяли ноги Петровича. Старик спокойно играл на аккордеоне, Николаев держал в руке бластер, Валерий – по зажигалке в каждой руке, а Степан – авторучку.

* * *

Эти уже бежали в сторону запасного выхода, спускались к оказавшейся зубастой добыче. Теперь их удалось рассмотреть: как люди, руки, ноги и голова, но все словно оделись в пластиковые, сверкающие латы, голова походила на огурец с зеркалом впереди. Смолин выпустил в коридор ленту огня, а затем, после того, как Дашин Винни-Пух «посмотрел» туда и очистил коридор, в проход вышла Курчатова. С зонтиком наготове. И, едва только с той стороны вбежали новые нападающие, неторопливо раскрыла зонтик, направив его наконечник вверх по проходу.

Дарья видела это и раньше – пространство словно смялось, по нему пробежала волна – в ту сторону, в которую указывал наконечник зонтика, по стенам зазмеились трещины, а всех, кто уже вбегал, стреляя на ходу, в коридор, отшвырнуло – кого в окно, кого о стену. Те, кто ударился о стену, уже не поднимались.

– Нет, – Смолин уже обрабатывал следующую дверь, ведущую наружу. – Здание рухнет, больше так не делай. Ставь мины! Даша, держи кинозал!

Курчатова кивнула и, поправив очки, принялась чертить в воздухе буквы «Z». Они тут же отлетали от людей и медленно плыли вверх по коридору. Время от времени она продолжала рисовать спирали, а Дарья, «обмахивала» выход в фойе кинозала и потолок Винни-Пухом, стараясь, чтобы он не глядел на людей.

* * *

Марию заметили издалека – по разрядам молний. Все остальные уже собрались возле бокового выхода, заняли позиции у парапета. Не было ни криков, ни сирен – ничего. Они пока не видели врага, только слышали приближающиеся выстрелы, грохот и треск.

– Они бегут за мной, – крикнула Мария, на бегу отмахиваясь диском от кого-то позади. – Их много!

– Саша, вы там? – осведомился Петрович, подойдя поближе к двери. Та гудела и трещала.

– Да, сейчас выйдем, – послышался крик. – Осторожнее, в кинотеатре их полно.

– Жора, Степа, прикрывайте правый фланг, – распорядился Петрович. – Валера и Сергей, вы – левый. Наши сейчас выйдут.

– Офигеть, – произнесла Мария, посмотрев наверх, держа в руках по диску. – Вы это видите? Вон там, справа вверху?

Они увидели. Не сразу поверили в то, что увидели. Держась на высоте метров двести, в их сторону плыло нечто прямоугольной формы – появилось на расстоянии около километра, опустившись из облаков. Там время от времени загорались огоньки, быстро опускавшиеся вниз.

– Десантный корабль, – произнесла Мария сквозь зубы. – Кто, кроме меня, до него достанет?

– Я достану, – Николаев шагнул вперед.

– Давай! Остальные, держите оборону, к нам подходят!

Она посмотрела на диски и медленно прижала их плоскостями. Диски засветились ярче и... словно слиплись.

– Маша, нет! – крикнул Жора, держа в руке рогатку. – Ты говорила, это очень опасно!

– Говорила, – согласилась Мария, доставая третий диск. – Отвернись и не смотри. Начали!

Валера щелкнул кремнями обеих зажигалок и подул, по очереди, на каждый из огоньков. От зажигалок протянулись длинные, извивающиеся рукава пламени, они росли и росли, протягиваясь вперед и вверх. Степан держал свою ручку, пером вверх, и осматривал окрестности.

Мария подняла руки, направив диски в сторону приближающегося корабля, и принялась медленно вращать ими в воздухе так, чтобы ребра указывали в сторону цели.

* * *

– Наши там! – указал Смолин. – Все, сейчас открою! Даша, Надя, держите выход!

Дверь раскрылась почти бесшумно. И первое, что они увидели – искрящееся синим темное облако, точнее – вихрь, он рос и рос, исходя из диска в руке Марии, а из второго диска лилась, разрастаясь и извиваясь, огненная лента.

– Я вам устрою десант, сволочи, – Мария говорила сквозь зубы, но вряд ли ее кто-нибудь слышал – к кинотеатру со стороны реки бежали эти, с зеркальным забралом, шум стрельбы нарастал.

Николаев успел понять, что левое положение режима стрельбы – одиночные, среднее – очередь, она длилась, пока не отпускал крючок, а что делает правое положение, понять пока не успел: бластер выплевывал, метров на десять, светящееся облако, которое медленно рассеивалось. Он выстрелил короткими очередями по тому, что, вероятно, было двигателями корабля – но толку не было, и принялся взамен стрелять по опускающимся огонькам. Вот по ним толк был, сразу гасли. Боковым зрением он видел, как Валерий, жестами дирижера, обмахивает огненными рукавами все пространство слева и спереди от них – рукава росли и росли, уже сейчас они были метров пятьдесят длиной. Занимались деревья, с треском сгорали кусты. Только бы по людям не попал, успел подумать Николаев. Степан, держа авторучку в вытянутой руке, делал ею странные жесты, словно рисовал в воздухе крестики. Вроде бы это ни к чему не приводило.

Жора держал в ладони горсть камушков и стрелял ими из рогатки. Что там случалось с камушками, непонятно, но из рогатки вылетали стремительные, ярко светящиеся оранжевым шарики. Они взрывались, ударяясь о препятствия. Страха не было, была только злость и жар во всем теле.

Двери распахнулись, и Смолин, оценив ситуацию, принялся выпускать «огненных змей» направо – из-за угла здания выбегали все новые противники, и конца им пока не было.

– Даша, – тетя Надя поправила очки. – Возьми. Справишься? – и передала Дарье указку. Та кивнула, и принялась чертить «мины» и спирали, продолжая «осматривать» Винни-Пухом все, что впереди. Судя по глухим взрывам там, куда уплывали мины, цели для них находились.

Искрящийся синим вихрь, росший из диска в руке Марии, дотянулся до корабля.

– Получай, – крикнула она, и резко повернула диски в обеих руках.

Вихрь поглотил корабль – вырос рывком и проглотил его. И тут же съежился, отполз назад. Корабль, казалось, не заметил – по-прежнему плыл, сбрасывая огоньки. Но вот по его поверхности зазмеилась паутина синих линий, они росли, наливались светом, горели все ярче.

– Он же на город рухнет! – крикнул Николаев, стреляя по тем, кто пытался подойти к кинотеатру со стороны Маркса. У бластера оказался неплохой оптический прицел – выводил картинку прямо на казенник, или как называется эта часть у бластеров. Как на экран. Вообще оружие оказалось на редкость удобным.

– Не успеет, – Курчатова, поправив очки, подошла к Марии и подняла зонтик.

Все уже знали, что такое зонтик – кто был рядом, пригнулся или присел.

Пространство вновь смялось, стремительная волна-складка понеслась в сторону корабля. Тот вспыхнул весь, разваливаясь на куски, и – по ним ударило, как теннисной ракеткой по мячу, горящие обломки корабля отшвырнуло вверх и вдаль, в сторону реки. Тетя Надя закрыла зонтик и вновь энергично открыла, отправляя самое крупное еще дальше, размалывая в пыль.

– Они пропадают, – заметил Жора. – Черт, камни кончаются. Смотрите, они просто исчезают!

Так и оказалось – пришельцы, или кто они такие были, просто исчезали. Протаивали, пропадали. Кто стоя, кто на бегу.

– Нужно зачистить здание, – крикнула Мария, оглянувшись, осторожно обмахивая пространство вокруг то искрящимся смерчем, то огненной лентой. Все, по чему проходил вихрь, растворялось, словно сахар в кипятке – включая пришельцев. – Дядя Миша!

– Уже иду, – старик поднялся, не переставая играть. – Даша, если можно...

– Да, дядя Миша! – девочка встретилась взглядом с Курчатовой и та кивнула. – Жора, идем с нами!

Они скрылись в здании.

– Кто-нибудь, вызовите дядю Гошу, – потребовала Мария. Исчезать они исчезали, но кто-то еще стрелял, расслабляться некогда. Валерий продолжал рисовать в воздухе затейливые огненные фигуры, а Смолин запускал своих огненных змей.

– Я уже здесь, – послышалось совсем рядом. – Если Валера меня пропустит...

Валерий отвел в сторону оба рукава, и из-за угла здания показался спокойный, улыбающийся дядя Гоша. С трубкой в зубах, выпуская в воздух клубы дыма.

– Все, – он заглянул в хрустальный шар. – Никого больше нет. Думаю, сейчас будет отбой.

Он случился неожиданно. Разом исчезли и огненные рукава, протягивающиеся из зажигалок Валерия, и все, чем отмахивалась Мария. А диски «разлепились» в ее руке.

Топот. Из кинотеатра выбежала Дарья, с игрушкой в руках. Глаза Винни-Пуха не светились.

– Дядя Сережа! – позвала она. – Идите сюда! Пожалуйста!

Мария медленно убрала диски в футляр и вытерла лоб, проводив Николаева взглядом.

– Черт, как выпить хочется, – произнесла она. – Сил нет. Что это было? Репетиция? Мы отбились, или нет?

– Отбились, – дядя Гоша подошел к ней, обнял за плечи. – Как ты корабль взорвала, остальные отступили. Извините, что вовремя не приехал. Кругом была эта нечисть, пришлось повозиться.

Николаев прошел внутри кинозала. Уснувшие зрители, проспавшие несостоявшийся конец света, один за одним просыпались. Дарья поманила его к левой лестнице. Там, на одиннадцатом ряду, спали в соседних креслах Елена и Дарья Фомины.

– Как ты их узнала? – Николаеву на секунду стало нехорошо – показалось, что они обе мертвы; но нет, уже видел, что дышат.

– Это они, да? Я не узнавала, – пояснила Дарья, обнимая Винни-Пуха. – Их не было. Были пустые кресла. А как только все кончилось, они появились. Взяли и появились.