Текст книги "Космос моей жизни (сборник)"

В тропическом поясе средняя температура составляет от 20 до 28 °C. В общем, температура теплого климата, занимающего, примерно, половину всей суши, составляет около 20 °C. Тут так тепло, что днем нет надобности ни в обуви, ни в одежде. И такой теплой земли придется около 4 десятин на человека! Всего земли между 40° северной широты и 40° южной около 60 % всей земной суши. Так что приходится 5½ десятин на человека.

Здесь отпадает громадная забота человека об одежде! Но непогода, ночной холод и сырость требуют и в теплом климате хорошо устроенных жилищ.

Вот главная забота человека в теплом климате: земледелие и наука. Для прокормления современного человечества надо ничтожное количество земли в теплом климате, но нельзя оставить на произвол и остальную землю…

Другие местности суши также должны быть обитаемы: в них могут быть минеральные богатства и потому фабричная деятельность. Даже полюсы могут быть, если надо, эксплуатированы. Где возможно земледелие, там земля не будет пропадать даром. Множество красивых мест может быть занято людьми, освобожденными от физических трудов. Пускай климат суров, бесплодна во всех отношениях земля, но природа прекрасна, виды чудны, а жилища теплы и светлы. Большинство, однако, поселится на местах фабричной или земледельческой промышленности. Эти же места обусловлены пребыванием в них минеральных богатств и энергии в виде угля, движения воды и проч.

Каждому человеку приходится на долю 9 десятин суши. Вот и способ существования!

Человек имеет право на выделение своей доли земли. Допустим, что нашелся субъект, не желающий иметь какое бы то ни было дело с остальными людьми. Чудих прав он не нарушал, никого не трогал, не обижал, – но желает жить отдельно, не видя никого. Можно ли допустить такое существование? Думаю, что можно и должно, иначе получится насилие. Вреда никакого от этого не будет. Пройдет срок, он умрет и оставит землю человечеству. Все такие субъекты вымрут, останется один общественный элемент. Получится полезное очищение человечества без нарушения прав, без насилия, без страданий и страха для одиноких и мрачных.

Если бы и жена согласилась с ним жить также одиноко, то и то можно бы допустить, лишь бы не было много детей. Детей же много нельзя дозволить иметь, так как материя получит форму и разум, не желательные для общества. Каждый не появившийся еще на свет человек должен получить хорошие свойства разума и тела. Помимо нежелательных свойств, – как взять от родителей детей, если родители будут тому противиться, что весьма естественно. А между тем каждый имеет право на общественную жизнь и нельзя оставить детей с дикими родителями или хотя бы без воспитания и обучения. Впрочем, с известного возраста дети должны быть свободны и потому могут уйти от родителей.

Индейское поселение, Джон Уайт, XVI в.

Теперь спрашивается, хорошо ли будет одинокому или парочке, изолированной от остальных людей? Как они прокормятся, как защитят себя от враждебных сил природы: от голода, холода, зверей, насекомых и т. д.?

Возьмем самые благоприятные условия. Субъект поселился в райском климате Океании. Хищных зверей кругом нет, нет несносных термитов и других еще более ужасных насекомых. Вечное солнце, лето, плодородная земля; одежды не нужно. Десяток кокосовых пальм, маленькое банановое поле, клочок земли, засаженный арумом, 2–3 хлебных дерева – и парочка совершенно обеспечена в отношении питания и хижины. Легкий труд для поддержания этих благ делает жизнь вечным праздником, полным света и покоя.

Но такие люди будут жалки, потому что бессознательны, как звери. У них не будет представления о земном шаре, о вселенной, о собственной жизни и ее великом значении.

Пойдем далее. Один из парочки умирает, другой в это время выражает участие и помогает больному. Но наступает конец. Остается только один из супругов и ему приходится быть беспомощным на случай болезни, слабости и старости. Я уже не говорю о помощи медицины, о непосильном для старого труде с первобытными орудиями, о комфорте и т. д.

Разумеется, милосердие людей может облегчить участь одиночек, но тогда уже будут общественные отношения и не будет идеальной нелюдимости. Тогда уже и нашей парочке придется работать на общество, т. е. доставлять какие-либо плоды своих трудов.

Итак, при самых благоприятных условиях, человеку невыгодно жить в одиночку или даже парой. Потом и человечество не может их оставить совершенно без надзора. Их взаимные отношения, также отношения к животным не могут быть безразличны для доброго человечества. Думаю, что все-таки случаи одинокой жизни возможны в человечестве и имеют право быть.

Люди, имеющие детей, уже не могут избежать общественных отношений.

Самый брак может быть допущен на основании склонности брачующихся, но деторождение – только с разрешения общества. Лишь благоприятная оценка родителей может дозволить деторождение. Человек или вообще существо еще не появившиеся в мир также имеет права. Права эти состоят в том, чтобы иметь возможно совершенное тело, ум и нравственные качества.

На этом основании недопустимо также и рождение: коров, лошадей, овец и других животных. Нельзя, чтобы материя облекалась в дурную бессознательную форму.

По мере сил, человек этому должен препятствовать. Только растения, бактерии, насекомые имеют право на рождение, насколько человеку они не вредны, – так как их жизнь не жизнь, а только проблески жизни, сон материи, в форме, мало чувствующей и не страдающей серьезно.

Семейный инстинкт весьма силен и потому уже одному человечество принуждено жить общественною жизнью (хотя бы только с детьми и женою): трудно отрешиться от желания иметь детей.

Ну, а других поводов разве нет? В суровом климате тяжела борьба за существование. В обществе, в единении она облегчается. Разъединение людей может их сделать жертвой хищных зверей и враждебных сил природы. Разъединение людей может понизить человеческий род и низвести его к животному, т. е. к бессознательному существованию (когда существо глупо и преступно).

Следующие стремления заставляют людей жить общественной жизнью. Облегчение борьбы за существование, стремление знать, понять природу, ее законы. Также понять устройство, сущность жизни и таким образом возвысить благосостояние и общественную организацию. Облегчить, ослабить, прекратить болезни; увеличить продолжительность жизни и, если можно, уничтожить смерть; усовершенствовать человеческий род и довести его до высшего состояния; мирно завоевать не только землю, но и другие миры; воспользоваться всей солнечной энергией, которая в два миллиарда раз больше, чем получает земля; предотвратить бедствия человечества, когда солнце начнет терять свою силу и угасать.

Всего этого и многого другого можно достигнуть только сообща, выделив гениев, особенною организациею общества и следуя их открытиям и указаниям.

Знаем ли мы, что возможно и невозможно? Может быть, возможно полное и бесконечное блаженство существ. Поэтому знание великих вещей есть главная цель общественной жизни. Чем больше будет людей, и чем они будут совершеннее, тем возможнее появление гениев и разрешение этих задач. Значит, распространение рода совершенных существ также является одним из стремлений общественной жизни.

Свободу человек должен взять, если может. Но как делить богатства земли? Не отнять ли все у собственников и не разделить ли поровну? Подымется возня, взаимное истребление. Богатства, и без того пока скудные, еще будут скуднее. Много будет обиды, злобы, мести, вражды, которая никогда не погаснет. Достойно ли это человека? Не лучше ли взять, чего нам недостает, у беспредельной природы! Не лучше ли достигнуть того же взаимным согласием, уступками, просвещением, когда человек сам поймет, что наследственный капитал для него гибель.

Гравюра, Теодор де Бри, 1590 г.

Люди имеют разные силы ума и тела и потому думают, что имеют разные права на землю и имущества. И отчасти они правы. Лучше существовать и продолжать род сильным, здоровым, долголетним, умным и добрым, чем людям с противоположными свойствами. Это будет лучше даже и для худших, так как их материя после смерти воплотится тогда в совершенное существо!

Но в смысле владения богатствами и лишения необходимого слабых – эгоисты не правы. Прежде чем произойдет национализация земли и других предметов, объявите каждому, что он и его семья будут вполне и полюбовно обеспечены, что больные, слабые, старые, непривыкшие к тому или другому труду, будут содержаться в полном покое, уходе, свободе, сытости и удовлетворении. Тогда немногие побоятся новой жизни, немногие будут противиться, но и тех не надо ломать и насиловать. Сумейте убедить! Собственность тогда для многих потеряет свою привлекательность.

Если мои потребности удовлетворяются, то зачем мне собственность? Она, правда, дает возможность удовлетворять прихотям, чрезмерному аппетиту, честолюбию и власти, но ведь это мне же во вред.

Прихоти в пище рождают разные ревматизмы, подагры, расстройство пищеварения, расстройство нервов и, вообще, здоровья. Честолюбие и власть развращают человека. Женщины расслабляют ум и тело. Не лучше ли удовлетворение без вредного избытка! Узда животным страстям человека ему же на пользу. Власть и богатство не только развращают нас, но и детей наших, наших близких и помощников. Поклонение, потакание, лесть и почет особенно губительны в молодом возрасте, когда душа так восприимчива и неустойчива.

С другой стороны – как мучительны заботы о сохранении земли и богатств!! Как преждевременно старят они человека!.. И земля и богатства – все это в нашем сердце. Вред им – урон и сердцу.

Как обработать большую землю, сохранить посевы, собрать их, продать? Как сохранить золото, серебро, вещи, одежду? Металлы ржавеют, но ржавчина садится на сердце. Червяк ест хлеб, но он гложет и сердце. Моль точит не только драгоценные меха, но и душу. Воры обкрадывают не только поля и дома, но и сердце богача.

Но вот я не имею собственности. У меня украдут одежду. Я не беспокоюсь, потому что дадут другую. Да и кому красть, если в этом нет надобности! Так как и желающий воровать имеет все необходимое. Я не забочусь о пище: она всегда у меня есть. Моя единственная забота – исполнить возложенный на меня обществом дневной труд. Но и труд этот не продолжителен и не обременителен, так как обставлен самыми лучшими орудиями и совершается более силами природы, чем моими мускулами. 4–6 часов определенных легких обязанностей – и я свободен как ветер!

Если я слаб, болен, меня освобождают от труда, заботятся обо мне, пока не поправлюсь. Нет заботы о детях, так как они кормятся и воспитываются обществом. Нет опасения, что жена и семья останутся нищими, что их ограбят, обманут, убьют и т. д. Нет забот о мебели, о доме, о животных. Где живу, куда приехал, пришел, – там и мой дом. Там и постель, и пища, и тепло и защита от враждебных сил природы. Там и закон – защита от дурных людских стремлений.

На деле не скоро люди проникнутся такими идеями. Долго, долго еще будет господствовать капитализм и собственность. Нельзя ломать жизнь, а надо переделывать ее понемногу, без мук – силою убеждения. Сразу это невозможно. Понадобятся века. Исторически мы в этом убеждаемся. Подумайте об истории коммун и разных социальных преобразований и опытов, рассмотрите современное состояние самых культурных народов запада, – и вы не будете в этом сомневаться.

Все же некоторые люди и сейчас способны начать новую жизнь там, где уже не играют роль капитал и собственность. Из тысячи, может быть, найдется один, а может быть и больше способных к артельной жизни.

Ручная мельница, гравюра XVIII в.

160 миллиардов населения земли тогда дадут 1 600 000 человек. Почему бы, хотя им не зажить счастливой, разумной жизнью? А мы бы любовались на них, и сами подумывали о том же. Может быть, и еще до чего-нибудь додумались бы!

Я не понимаю, почему не начнут с опытов артельной жизни? Они, правда, были, но их же надо производить непрерывно. Мне кажется, отсутствие этих опытов, равнодушие к ним зависит от неимения в человечестве соответствующих идей. Сколько перевороты, без предварительных опытов, могут принести жертв и даже гибели! Экспериментатор, устраивая коммуну, подбирает желающих. Их воображение может быть и очень сильно. Пылки и желания их, но ведь этого недостаточно. Нужна способность к артельной жизни. Напротив, у истинных общественников может и не быть пылкого воображения, может и не быть сильных желаний, но у них есть необходимые особые свойства для такой жизни.

Прямыми опытами нельзя всех людей перепробовать, ибо их чересчур много. Как же узнать эти свойства, как выделить людей с ними и кто этим делом будет заниматься? Один человек этого не может сделать, как бы умен и гениален он не был. Для того ведь нужно изучить тысячи миллионов людей. Не хватит ни времени, ни сил. Кроме того, такой человек может и ошибиться. Да и где мы его найдем. Пускай же решает этот вопрос все человечество. Заодно удовлетворяется и его жажда управлять собой.

Люди живут и сейчас общинами, деревнями, селениями. Члены маленьких обществ и сейчас немного знают друг друга. Знание это, правда, несовершенно. При более тесной общественной жизни, в хорошо организованных общих дворцах, это знание было бы основательней. Но что делать! Надо мириться с существующим, пока лучшее невозможно.

Качество выбранных также еще будет зависеть от степени культурности и развития жителей поселка. Опять таки и тут приходится мириться с несовершенством.

Но можно каждую минуту способствовать увеличению общественности, взаимному познанию и развитию сельчан. Мы увидим, что эти благоприятные условия будут сами собой увеличиваться, стоит только ступить на путь широкой общественности и на путь отбора.

Ирландские крестьяне собирают урожай картофеля, 1880 г.

Итак, каждая община – человек в 500 или в 1000 – выберет одного или нескольких людей с теми качествами, которые, по мнению выборщиков, достаточны будут для управления и процветания коммуны.

Думаю, если коротко выразиться, что это будут люди с зачатками таких свойств: сила в соединении с красотою, здоровье в союзе с умом, твердость с кротостью, любовь к людям в соединении с некоторой дозой любви к себе, к детям, близким и лучшим людям, – сосредоточенность на важнейшем, красноречие с умеренностью в слове, плодовитость вместе с целомудрием и т. д.

Объясним картинно населению, к какой жизни предназначаются избранные – и само оно поймет, – какие нужны люди, есть ли они у них и сколько их. Чем их больше, тем лучше. Иные селения могут никого не дать, иные много, иные сделают ошибку, т. е. выберут негодных или не лучших. Ошибка со временем исправится, а деревни, не имеющие людей с подходящими к общине свойствами, могут получить их от других селений, имеющих избыток. Каждое селение должно иметь выдающихся людей или получить их из других мест.

Часть этих людей будет исполнять общественные должности в местечке.

Как разрешать споры обывателей, разные дрязги между женщинами, мужьями и их женами, отцами и детьми? Как пресекать и исправлять преступления, как повышать нравственный и умственный уровень населения, учить детей, двигать вперед благосостояние, улучшать земледелие, утварь, дом, орудия, одежду?

Если все это предоставить самому себе или самосуду, то начнутся потасовки, драки, увечья, убийства, кражи – короче сказать: взаимное ослабление, разорение, если не уничтожение. Во всем застой.

Пускай справедливейший нас судит и исправляет, умнейший и знающий – учит, добрейший – трогает сердце, уча милосердию и уступчивости, сильнейшие защищают и исполняют постановление судьи. Способные к технологии пусть улучшают и облегчают нашу жизнь. Поэтому община должна отобрать субъектов с такими свойствами. Часть их должна служить общине, а другая половина отправиться для образования ВЫСШЕЙ коммуны. Обе части чередуются между собою и каждая поочередно: то служит обществу, то отправляется в высшую коммуну в качестве ее членов.

Очень важно, чтобы избранные были периодически и управителями избравших. Тогда они на своей шкуре испытают их нравственные качества. Тут менее возможна ошибка. Если избранный только льстец, справедлив только для немногих, если он притворщик, то это скоро обнаружится в его системе управления и он будет свергнут. Важно также, чтобы члены высшей коммуны не могли сами исключать своих членов без согласия избравших. В противном случае высшая коммуна может развратиться. Это должно быть общим законом для всех высших коммун. Свергать могут только избравшие.

Как же должна управляться и жить основная общественная ячейка? Приблизительно так, как теперь живут или как живут в демократических республиках (потому что эти несовершенные учреждения соответствуют несовершенным людям.). В каждой ячейке будет народоправство. Общество выбирает на определенное или неопределенное время: судью, исполнителей, учителя детей и взрослых, техника, врача, проповедника нравственности и разрешителя браков. Последняя должность может соединяться с должностью судьи. Также должность учителя с должностью ученого и техника. Итак, в примитивном обществе можно ограничиться: судьею – он же проповедник нравственности, разрешитель браков и всяких спорных вопросов; учителем – он же ученый и техник; врачом, тоже ученый и техник; исполнителями, т. е. представителями силы, здоровья, добродушия, повиновения. Учитель и врач могут замениться одним лицом. Всего для примитивной ячейки понадобится двое, кроме исполнителей. Судей может быть два или более. Они управляют по очереди – то живя в своей ячейке, то переходя в высшую. Это главное лицо в обществе. Его решения не нарушаются, пока он судья. Но его могут во всякое время лишить этого звания.

Его резолюции, в случае сопротивления, исполняются избранными 2-м или 3-м представителями силы. Это мускулистые, добрые и послушные ребята. Уроны выборных от упущения в хозяйстве обеспечивают деньгами или натурой.

Судья пользуется советами учителя и врача, но прав решающего голоса в суде и других делах они не должны иметь, иначе будет замедление, волокита, споры, интриги и т. д. Если судья плох, то он сейчас же меняется и обращается к обычной жизни.

Какими же законами руководствуется судья? Больше всего – разумом и обстоятельствами дела, но он не может нарушать основных законов, выработанных высшими коммунами для низших обществ. Законы эти должны быть кратки, не стеснительны и всем членам ячейки известны. Они должны соответствовать простоте, примитивности, грубости, ограниченности и невежеству первичного общества. Не должны очень превышать его нравственные силы.

Основные законы примерно таковы: насилию подвергаются только насильники. Для ненасильника – полная свобода. Насильники обезвреживаются, но не наказываются.

Лица, не подчинившиеся решению судьи или наложенным им ради исправления взысканиям, должны исключаться на некоторое время из общества. Они должны жить одинокой жизнью на определенном отрубе земли. Если же и этому подчиниться не хотят, то лишаются на некоторое время свободы, подвергаются изолированию с такими же, – но не унижению, лишениям и смерти.

Общество избранных исключительно состоит из судей – представителей высшей справедливости, учителей, врачей, представителей техников и ученых. Избранные эти, – конечно, обоего пола и приблизительно в одинаковом количестве. Женщины могут выбираться женщинами, мущины – мущинами. Могут выбираться и все безразлично – это зависит от обществ. Возраст не ограничен: старцы и дети одинаково могут быть избраны.

Выборы в Брюсселе, иллюстрация из французского еженедельного журнала «L’Illustration», 1857 г.

Я же тут рисую только примерную картину общественной жизни. Подробности устанавливаются обществом, постоянно меняются и совершенствуются по мере движения общества вперед. Также выбираются техники, ученые и представители силы, добродушия, красоты и плодородия.

Понемногу эти общества будут совершенствоваться и со временем почти сравняются с высшими коммунами. Тогда не будет капитала и собственности! У них будет общий дом из металлов, бетона и стекла. Основание бетонное, каркас и крыши металлические, а окна стеклянные. Главный материал – сталь, покрытая слоем никеля и хрома. Сталь может заменить и бетон. Дом многоэтажный имеет форму кольца с круглым двором посередине. Двор закрыт стеклянным куполом, имеет земляной пол и представляет сухой и теплый сад во всякую погоду. Внутри комнат растений нет. Центральные и нижние комнаты имеют высшую температуру. Они темнее и предоставлены для спален. По мере приближения к стенам и крышам, температура понижается. Это сохраняет превосходно теплоту центральных частей даже без употребления на строительство плохих проводников теплоты. Впрочем, никелированная сталь – только клетка, каркас. Остальные части – воздух между стенами и стеклами – принадлежат к дурным проводникам. Блестящий никель, или хром, своим отражением препятствует выходу лучистой теплоты из комнат. Все стены, потолки и полы прозрачны: некоторые прозрачны для форм и состоят из зеркальных стекол, другие же прозрачны для света, состоят из матового, рифленого, бугорчатого, вообще неплоского стекла. Сводчатые крыши также вполне прозрачны, состоя из толстых стекол с вплавленной в них стальной прочной сеткой. (Стекла эти пропускают ультрафиолетовые лучи солнца).

«Архитектурные фантазии», Яков Чернихов,1929 г.

Температура внутри регулируется особыми стенками, прекрасно отражающими или поглощающими солнечный свет. В холода же комнаты отапливаются электричеством или другими способами. Дезинфекция жилища производится систематически – медленным нагреванием всего дома до 100 °C Воздух возобновляется особою системою вентиляции. Влажность также устанавливается наиболее здоровая. Воздух очищается от пыли и бактерий особыми очистителями. Этому же помогают и солнечные лучи, пронизывающие дом сверху донизу. Дом состоит: из спален, отдельных для каждой семьи; из общей спальной для холостых мущин; из общей спальни для девушек и вдов; из мастерских разного рода с соответствующими орудиями; из школьных комнат; из ванных и уборных для мущин, женщин и маленьких детей; из нескольких больниц; из залы собрания и выборов, из молчальной, из говорильной и из судейской комнат; из прачечной, кухни, столовой; из особого помещения для земледельческих и других орудий.

Мастерские – более холодные и светлые, читальни – теплые и светлые, прогулочные – светлые и прохладные. Комнаты старых и детей – теплее других.

Наружный диаметр круглого дома – 50 метров, внутренний – 30 метров, ширина кольца – 10 метров, высота 10-ти этажей – 30 метров, средняя окружность дома – более 120 метров, объем около 36 000 куб. метров. При тысячном населении на каждого жильца придется 36 куб. метров, или комната в 3 метра высоты и 12 кв. метров пола. Я не считаю зимний сад, который тоже отвлекает часть населения, в особенности в теплое время. Площадь сада более 675 кв. метров при высоте в 30 метров. В таком саду полному населению поместиться тесно. Но сады и хозяйство еще и снаружи. Практичное здание в 3 этажа и с огромным садом, хоть и непокрытым.

Вода дождевая и снежная собирается с крыш в особые баки на крыше же, там очищается фильтрами и идет на разные потребности: в ванные, прачечные и т. д. Для питья в дом проводится ключевая или речная вода из ближайших источников, также и для поливки окружающих дом полей и садов. Зимний сад часто служит для собраний.