Текст книги "Фаворит. Полководец"
Автор книги: Константин Калбазов
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Расстояние – всего ничего. Но гвардейцы короля уже затянули возникшую было в их рядах брешь и идут в атаку колено к колену. Строй все ближе и ближе. Но в какой-то момент Андрейка уже никого не видит. Взгляд сам собой сосредоточился на скачущем ему навстречу шляхтиче. Обвислые усы, разинутый в крике рот, свирепое выражение лица и выставленная в вытянутой руке на манер пики сабля. Никаких сомнений, это бывалый рубака.
Страх? А нет его. Вот как не бывало. Как, когда и куда он подевался, Андрейка понятия не имел. Один только боевой азарт и задор. Да ему сейчас сам черт не брат! И в голове одна мысль – как управиться именно вот с этим ветераном. Бог весть с чего, но он вдруг стал воспринимать все происходящее как игру, где нужно во что бы то ни стало опрокинуть своего противника в снег.
Уже перед самой сшибкой, подчиняясь какому-то наитию, крича что-то нечленораздельное, злое и возбужденное, Андрейка вытянул руку с легкой пикой. Да еще и подался вперед всем телом, привстав в стременах. Случилось это чуть раньше положенного. Но благодаря его высокому росту все сработало как надо. Молодой шляхтич еще различил недоумение в глазах не успевшего отбить пику ветерана. А в следующую секунду того уже опрокинуло в снег с торчащим из груди обломком древка.
А еще боковое зрение уловило то, что Карпусю не повезло. Его противник сумел-таки отклонить саблей удар пики и единым движением срубить друга. Вот только воспринялось это как-то отстраненно. Мелькнуло было в голове и пропало.
Сверкающий клинок несется ему навстречу. Едва избавившись от обломка древка, Андрейка буквально рухнул на холку коня, пропуская над головой стальную молнию. Правая рука повисает плетью, и рукоять сабли сама вкладывается в раскрытую ладонь.
Мгновение – и он распрямляется пружиной. Прежний враг уже позади, но это не имеет значения. Уж кого-кого, а врагов тут хватает. Рука сама собой описывает дугу, и изогнутый клинок опускается в основание шеи следующего противника. Никаких мыслей. Тело просто отрабатывает упражнение рубки лозы. В лицо летят алые капли крови, но он словно ничего не замечает.
Взгляд выхватывает, а голова осмысливает лишь то, что по-настоящему важно. Тот противник уже в прошлом, а вот этот готов полоснуть Владака по спине. Друг сейчас остервенело рубится с каким-то шляхтичем. Тот поминает Матерь Божью и всех святых, но дотянуться до этого щенка у него никак не выходит. А вот у того, что со спины, очень даже может получиться.
С саблей никак не поспеть. Но пока эта лихорадочная мысль бьется в голове, рука сама тянет из кобуры пистоль. Курок уже взведен. Выстрел! Есть! Шляхтич рухнул на холку коня как подрубленный. Владак так ничего и не заметил, продолжая рубиться с ветераном, кружась с ним на одном месте.
Собрался было помочь товарищу, но в этот момент на Андрейку насел другой противник. Парень едва успел отбить рубящий удар в голову. От следующего пришлось уклоняться. И тут вдруг отчетливое осознание, что это конец. Не выстоять ему против такого опытного бойца.
Спасла его ошалевшая лошадь, пробежавшая между дерущимися. Она разделила их лишь на краткий миг. Но Андрейке его хватило. Рука потянула из кобуры второй пистоль. Вскинула на уровень груди. Промахнуться невозможно. Стрелял он в упор. Пламя сгоревшего пороха даже опалило кафтан противника.
Тревожный взгляд на Владека. И Андрейка вдруг понял, что соперник теснит друга и вот-вот срубит. Однако пока они кружили, успели поменяться местами и приблизиться к нему. Короткий замах, и клинок полоснул шляхтича по спине. Тот выгнулся дугой и, выронив саблю, начал заваливаться на круп лошади.
Друзья переглянулись. И сразу дали шпоры лошадям, уже вдвоем наваливаясь на следующего врага. Тот продержался против них не больше трех ударов сабли. Андрейка отметил, как срубили еще двоих товарищей. Наседают на третьего, но что там с ним, уже не понять. Их вновь завертела круговерть конной сечи…
Из спасительной темноты, поглотившей сознание и все неприятные ощущения, его вырвал холод. Оно вроде и без того не на зеленой лужайке были, а на пусть и вытоптанной, но заснеженной площадке, вот только кружка колодезной воды, выплеснутая на морозе прямо в лицо, и мертвого поднимет.
Агап перевернулся на живот, уперся ладонями в снег, встал на колени и свесил голову. При этом изо рта потянулась тягучая, розовая от крови слюна. Пошамкал немного разбитыми губами. Сплюнул. Получилось откровенно плохо. Провел языком по зубам. Вроде все на месте. А шатаются они там или нет, сейчас попросту не разобрать.
Оттолкнулся от земли, и тут же повело вправо. Но он не упал, вновь прижав ладони к земле. Еще немного усилий, и сумел-таки занять более или менее устойчивое положение. Собрался с силами и смог подняться на ноги. Правда, тотчас переломился в поясе, упершись руками в дрожащие колени. Постоял так немного и наконец распрямился.
Н-да. Вообще-то это ему показалось, что распрямился. На самом деле он едва стоял, сгорбившись и выставив руки в некоем подобии боевой стойки. Мотало его из стороны в сторону знатно. Но тем не менее он был готов драться. Как там говорил десятник? Скажи, когда хватит, и все закончится. А вот хрен ему! Он еще покажет им кузькину мать!
– Пф-лха-тфы, – прошамкал Агап окровавленными губами, рассмотрев одного из своих противников.
– Чего ты там бормочешь? – приложив ладонь к уху, спросил дюжий парень немногим за двадцать.
– Пфхати, – вновь выдал перл Агап, подкрепляя свои слова подманивающим жестом.
– А-а, подойти, – догадался парень. – Ну так сам подходи, коли тебе надо.
– Я-а и мау, – устало выдохнул Дорохин, все так же раскачиваясь из стороны в сторону.
– А ты через не могу, – продолжал потешаться парень.
Агап бросил на него тоскливый взгляд. Нет. Обидчик и не подумает упрощать ему жизнь. Вон стоит и лыбится во все тридцать два зуба. Хм. Пока тридцать два. Дайте только до него добраться. Шагов шесть, не меньше.
Дорохин горько вздохнул и сделал первый шаг. Потом еще. И снова. Каждый последующий давался все трудней. Пожелай его противник уклониться от дальнейшего боя, и ему не пришлось бы даже ускоряться. Он мог оставить Агапа далеко позади, двигаясь совершенно неспешно. Но вместо этого продолжал поджидать его на месте. Не пошелохнулся и тогда, когда Агап ударил его в лицо.
Ну, в смысле попытался ударить. Тот удар не прихлопнул бы и комара. На этом его силы иссякли окончательно, и он повис на противнике. Так и не сумев пустить ему кровь, Дорохин измазал его в своей.
Но парень и не подумал возмущаться по этому поводу, отстраняться или отталкивать изнемогающего соперника. Наоборот, приобнял за пояс и поддержал, чтобы тот не упал. Ноги Агапа подкосились окончательно, и он безвольно повис на руках того, кому еще недавно намеревался выбить зубы.
– А молодца, а, парни? Вот ты, Елизар, куда меньше продержался при прописке, – задорно произнес подошедший Киря.
И начал обтирать лицо избитого мокрым полотенцем. Причем делал это заботливо, чтобы не доставлять лишних страданий. Словно и не он на пару с Елизаром метелил парнишку буквально несколько минут назад. Хм. Те минуты Агапу показались вечностью. Потому что на смену этой парочке пришла другая. Потом третья. И наконец перед ним предстал вот этот громила с былинным имечком Добрыня.
Когда Дорохину предложили показать, чему его там научили в учебной роте, он не сомневался, что ему начистят морду. Еще бы. Лешаки! Здесь служат только лучшие из лучших. Вообще непонятно, что такое могло издохнуть в лесу, чтобы Агапа взяли прямиком к ним, минуя разведку. Он уже не был тем наивным новобранцем, едва прошедшим курс молодого бойца, и прекрасно отдавал себе отчет в происходящем.
Именно это и подсказывало, что ему не выстоять не то что против двоих, но и против одного лешака. Однако все же была уверенность, что хорошенько достать хоть кого-то он сумеет. Н-да. Ему так и не удалось ни к кому из них приложиться. Ни разу. Если не считать вот этот, последний.
– Скажешь тоже. Да я после второй пары уже не встал. Вот ей-ей, если бы не вырубился окончательно, что и водой отлить не смогли, то сказал бы это самое «хватит». А так лежал себе ни бе, ни ме, ни кукареку, – тут же поддержал Кирю Елизар.
Врал, конечно. Но врал проникновенно, сам веря в свою ложь. И товарищи поддакивали. Нужно же было взбодрить новичка. Вдохнуть в него толику уверенности и самоуважения. Он ведь теперь один из них. У них же закон простой: друг за друга горой. А то, что никого не достал, не беда. Главное, не мокрица какая.
Новичка обмыли. Как смогли обработали раны. После чего повели в лазарет. Так уж вышло, что без парочки швов красоту никак не сберечь. Но Агап все это воспринимал уже с радостью, хотя и кривился каждый раз от боли. Как бы они ему еще и не сломали чего, черти. Но это ерунда. Самое важное, что его приняли в десяток. А иначе с чего бы тогда им так-то с ним носиться.
– А что, Добрыня, не тот нынче пошел новобранец? – не без самоиронии спросил Агап, когда вышел на крыльцо лазарета.
– Ты это о чем, Агап? – искрясь добродушной улыбкой, набросил на плечи новичка зимний кафтан здоровяк.
– Так ить ни разу не сумел ни до одного из вас дотянуться.
– Дурья башка. Да если бы ты дотянулся, Александр Григорьевич с нас семь шкур спустил бы. И вообще, мы тут с парнями подумали и решили. Оно даже хорошо, что ты неумеха. Переучивать не надо. А науку мы в тебя быстро вколотим. Характер есть, а остальное приложится. Ладно. Пошли обедать. Сегодня отдохнешь, придешь в себя.
– А завтра? – не удержался от вопроса Агап.
– Завтра… Х-хе. А завтра сдохнешь, – хлопнув новичка по плечу, скаламбурил Добрыня.
Но как ни легок был дружеский хлопок, лицо Агапа тут же скривилось от боли. Впрочем, он всячески постарался это скрыть. Ну а Добрыня – не заметить.
Глава 5
Западня
– Уважаемый совет, вот тут боярин Карпов вещает нам о том, что дела у Пскова не так чтобы и плохи. О том он говорил и прошлым летом, когда наша торговлишка рушилась, твердит и сейчас. А меж тем это не так, – убежденно произнес боярин Горячинов.
– Ну, о твоей любви к Карпову, Яков Игоревич, ведомо всем, – скептически заметил старейший из бояр, Офросимов.
Представитель старинного рода, чьи отпрыски уж не одно поколение занимали высокое положение в Пскове и неизменно входили в состав совета, Сергей Гаврилович в свои семьдесят пять всегда был ярым сторонником Москвы. Сегодня он возглавлял самую влиятельную партию. Из семи псковских бояр трое были его союзниками. А если учесть то, что и на княжеском столе восседает младшая сестра русского царя, которая любима и почитаема народом, то, казалось бы, москвичи победили и им под силу вертеть Псковом как заблагорассудится. Но не все так просто.
Ушлые шведы захватили Великие Луки. И Псков вновь отрезало от Русского царства, как во время противостояния с Новгородом. Княгиня вроде и сестра царю, но под его руку особо не стремится. И причина кроется в том, что она безмерно любит Карпова. Этот же вместе с Пятницким ратует за независимость Пскова, словно он может в одиночку выстоять против сопредельных держав.
А тут еще и Горячинов все никак не уймется, хотя проиграл вчистую. Представители этого рода всегда выступали за тесную дружбу с Новгородом. А от Новгородской земли нынче остались рожки да ножки. Немалую часть захватили шведы, а остальные территории поспешили сами уйти под руку русского царя. Горячинов же, вместо того чтобы примкнуть к одной из двух партий, продолжает держаться наособицу. Ну и желчью брызжет во все стороны, как старик. А ведь ему только тридцать пять годочков.
– Сергей Гаврилович, уважаемый совет, я никогда не стремился к дружбе с Карповым, – возразил Горячинов. – Более того, мы всегда были противниками. И не думаю, что нам суждено примириться в будущем. Потому как я уверен, что он желает склонить Псков под себя и утвердиться на княжеском столе самодержавным правителем. И так уж выходит, что чем хуже наши дела, тем ему лучше.
– Много говоришь, Яков Игоревич, а пока не сказал ничего, – вновь перебили его.
Но теперь это был боярин Пятницкий. Известный сторонник Карпова. И чем только тот взял этого зрелого и мудрого мужа пятидесяти пяти лет от роду? Мечтами о независимом Пскове? Да разве ж такое возможно! Без крепких и сильных союзников им нипочем не выстоять. То и младенцу понятно, что уж говорить о Ефиме Ильиче. Иль уже начал в детство впадать? Оно ведь как бывает: один и до ста лет остроту ума не теряет, другой к пятидесяти заговариваться начинает.
– Не сказал, Ефим Ильич, потому как то была присказка. А вот теперь стану сказку сказывать, – ничуть не стушевался Горячинов. – Боярин Карпов тут песни распевал, мол, невелика беда, что Карла решил нам кровь попортить. Морем как торговали, так и будем торговать, войны ить со шведом нет. Нет ходу в Русское царство через новгородские земли? Тоже горе невеликое. Можно и в обход торговлишку вести, через Инфлянтию и Литву. Да только на деле все не так гладко выходит. Карла с нами вроде и не воюет, но и нашим купцам ходу в море нет. Шведские капитаны грабят и забирают в полон всех подчистую, измысливая какие угодно причины. Инфлянтский воевода объявил рокош, да только Полоцкое воеводство к нему не присоединилось. Так что хотя Острожский и дружен нам, нашим товарам в Русское царство все одно не попасть. А чем живет Псков, как не торговлей?
– Ничего. Нужно малость выждать. Царь Николай долго такое терпеть не станет. Чай, Русскому царству торговый путь «из варяг в греки» тоже не помешает, – подал голос боярин Борятский.
Этот возвысился совсем недавно, являясь ставленником московской партии. В прошлом все его предки были купцами. Не из последних, это так. Да ведь торгаш – он и есть торгаш. У него забота – только о своей мошне, а на все остальное он клал вприсядку. Именно этого мнения придерживался Горячинов, будучи представителем старинного боярского рода. Да кто бы его слушал.
– Из «варяг в греки», говоришь? – не удержавшись, хмыкнул Яков Игоревич. – А кто сказал, что путь прервется? Нешто войн никогда не случалось и купцы не находили обходных дорог? Вот и сейчас найдут, через Речь Посполитую. Неудобно, конечно. Через Псков с его водным путем до самой Москвы и Русского моря куда сподручнее. Но пару-тройку годочков потерпеть можно. А там, глядишь, и наладится. Нет – так и дольше потерпят. А нам как быть? На сколько хватит нашего жирку? А что до царя Николая, так тут для начала нужно султана турецкого упросить, дабы он с ним замирился. Войну на два фронта Русское царство не сдюжит…
– Что предлагаешь, боярин? – оборвал его Офросимов.
– С Речью Посполитой уговариваться бесполезно. Там своя канитель, и, когда закончится, непонятно. Как неясно и чем. Опять же, одно из обвинений воеводы Острожского, выдвинутых королю, состоит в том, что он в угоду Карлу решил порушить торговлю с Псковом. А потому и решение лежит прямо перед глазами. Нужно идти на поклон к Карлу. Увещевать, бить поклоны и принимать все его условия. Иного выхода нет.
В ответ совет тут же зашумел. Заговорили о предательстве. Боярин Севрюгин и вовсе выкрикнул предложение обратиться к вечу с вопросом о лишении Горячинова боярского звания. Мол, нечего таким делать в совете. И вообще, случись беда, от такого можно ждать удара в спину. Его тут же поддержал боярин Борятский. Бывший купец никак не мог простить Горячинову, что тот посматривал на него с явным пренебрежением.
Против ожиданий Пятницкий заревел во всю мощь своей глотки, что все это чушь собачья. Мол, лучше бы думать наперед, прежде чем сыпать такими обвинениями в адрес того, кто немало сделал на благо Пскова. Эдак голословно можно обвинить в чем угодно. И коли кто-то говорит «а», то пусть скажет и «бэ». А именно – представит доказательства.
Словом, совет тут же превратился в сущий бедлам. Все кричали, спорили, доказывали свою правоту. И только Карпов молча сидел на месте, сосредоточенно думая, как поступить. Нельзя оставлять без внимания вот это выступление Горячинова.
Да, боярин вроде как всем недоволен и готов по любому поводу лаять на Ивана, а то еще и укусить. Но дело-то в том, что это не просто его личное мнение. За ним есть купцы, входящие в состав малого веча. Практически все ярые сторонники Новгорода сейчас отошли под руку боярина. А потому, пусть он и остался в совете в одиночестве, это вовсе не означает, что его влияние заметно упало. Кроме того, у Горячинова есть единомышленники и на общем вече. Да, не так много в сравнении с общей массой. Но по городу и пригородам уже ползут распространяемые ими нехорошие слухи. А в плохое люди верят куда охотнее, чем в хорошее.
Из палаты совета Иван вышел в глубокой задумчивости. Как поступить? Не пришла ли пора ударить по Карлу? С одной стороны, поток беженцев из новгородских земель не прекращается. Уже сегодня население псковских земель увеличилось до ста тысяч! Все мужчины, оседающие на его землях, проходят службу в полках дружины.
Год – и Карпов сможет нарастить весьма серьезные силы. Настолько серьезные, что будет возможность выделить отдельный экспедиционный корпус для похода на шведскую территорию. Кроме того, в крепостях останутся не ополченцы-горожане, а подготовленные и экипированные войска. Да и ополченцы немногим уступят полкам. Занятия с ними проводят регулярно и учат вдумчиво.
Его полки обладают хорошей маневренностью. Озера и разветвленность рек позволят быстро перебрасывать войска по театру военных действий. Пока шведы будут осаждать любую из крепостей, он успеет подвести к ней войска и нанести сокрушительный удар.
Конечно, Карл обладает бо́льшими резервами. Но корпус из четырех полков общей численностью тысяч в семь способен опрокинуть и впятеро превосходящего противника. Ну нечего пока шведам противопоставить его дружине. На это явственно указывает то, как именно проходили все сражения кампании прошлого года. Не было замечено никаких новаций.
Армия шведов все так же нацелена на решительный штыковой удар. Хм. Вообще-то скорее все же на рукопашную. Не имеет штык широкого распространения ни в одной из армий. И в шведской в частности. Солдаты чаще рубятся шпагами и рапирами. А треть войск составляют пикинеры. Ну да это не важно. Главное, что при подобном подходе они способны выступать только в роли мальчиков для битья.
Так, может, все же не затягивать и ударить сейчас? Ведь прав Горячинов. Сухопутный маршрут перекрыт напрочь. Купцов, рискнувших выйти в море, хватают почем зря. И миновать шведские корабли никак не получается. Разве что организовать конвои. Это не новость, сопровождение торговых караванов военными судами – общеизвестная практика.
Н-да. А не пытается ли он сейчас найти причину, чтобы не начинать войну? Но ведь знал же, что драки не миновать. Готовился к ней. Впрочем, знать и готовиться – совсем не одно и то же, что начать. Люди будут поддерживать удачливого полководца, пока не потекут вести о погибших отцах, братьях и мужьях. Ну и пока враг не пришел на их землю и не начал жечь их дома.
Карпов не против начать войну. Мало того, не испытывает сомнений относительно того, что разобьет Карла. В крайнем случае устранит как его самого, так и его штаб. А без грамотного руководства армия обречена. Но как ему быть с псковичами, которые могут ударить в спину, когда горе придет в их дома? А если начнет именно он, то этого не миновать.
Значит, у него есть лишь два выхода. Первый – вынудить Карла начать самого. Второй – сделать так, чтобы вече настояло на войне. Причем в подавляющем своем большинстве, благо в дружине Карпова никто не сомневается. И все пребывают в уверенности, что драться придется только ей.
Народ небезосновательно так полагает. Ну не пойдет Иван в поход со сборной солянкой боярских дружин и ополчения. Проще сразу пятки салом смазать. И дешевле, и не так больно.
Анатолий Федорович подкрутил вентиль подачи воды, и пламя в стеклянной колбе существенно подросло. Ага. Вот так будет гораздо лучше. Зрение стало уже совсем не то. И очки эти немецкие не больно-то помогают. Все же хороши эти новомодные лампы на карбиде. Света дают куда больше, чем те же свечи. И по деньгам получается экономия.
Разумеется, если брать в перспективе. Поначалу-то кажется, что дорого. Сама лампа обходится в полтора рубля. Не шутка. И это при том, что за такие деньги можно запастись свечами на год. Если умеренно расходовать, а не жечь бездумно. Но уже к концу второго года выходила значительная экономия. И при этом света такая лампа давала куда больше. Так что те, кто умел считать, предпочитали переплатить сразу и получить выгоду впоследствии.
Кучеренко считать умел. Даром, что ли, купец не в первом поколении. В знатные, конечно, ни предкам его, ни ему самому выбиться не удалось. Но в середине стоят крепко уже давно. Чего не скажешь о других купеческих родах, самых состоятельных в том числе. Потому как взлеты и падения для них – дело обычное. Один жилы рвет, мошну копит. Потомок же его может все промотать в пару лет.
Анатолий Федорович перевел взгляд на лежащую перед ним раскрытую амбарную книгу, пробежался по записям, тяжко вздохнул и сделал следующую запись. К его сожалению, при этом пришлось не прибавлять, а вычитать. Расходы росли день ото дня. В прошлом году еще получилось снарядить караван на Москву. Пришлось идти не по привычному и столь простому речному пути через новгородские земли, а вокруг. Но год все же выдался прибыльным.
В этом году кружной путь через Инфлянтское и Полоцкое воеводства закрыт. Боярин Карпов вроде как объявил, что собирает конвой из морских судов, которые будут охранять корабли его флотилии. Немалая сила, вполне способная оборонить от шведа. Было дело, четыре небольших суденышка врезали крупному отряду больших кораблей. Так что же говорить, коли охранять станут десять таких красавцев.
В поддержку конвоя верили многие. Вот только далеко не у всех есть возможность торговать морем. Тут уж, как говорится, кто чем занимается. К примеру, у Кучеренко все связи в Пскове и Москве. Но сюда нынче заморские купцы не ходят. И ему идти за море нет смысла, потому как привезенный товар потом деть будет некуда. О том, чтобы распродать в Пскове, нечего и мечтать. Ну сколько тут народу проживает? Да к тому же еще и состоятельного?
Вот и выходит, что ему этот Карл поперек глотки встал. Или все-таки права молва и все беды от Карпова, которому шведский король не может простить позора с Нарвой? Поговаривают, если вернуть шведам их город и земли да отдариться деньгой, то все тут же станет по-прежнему.
Мол, жили же раньше со шведом мирно и в ус не дули. Даже за море с товаром хаживали. Швед, понятно, озоровал, не без того, но и не так чтобы чрезмерно. У тех, кто торговал с приходившими в Псков иноземными купцами, и вовсе сложностей никаких. Купил на ярмарке, переправил в Москву иль куда дальше и продал с прибытком. Доставил в Псков – и тут уж иноземцам. Хорошо ведь было. И чего это Карпову вдруг вздумалось задирать Карла?
От мыслей о боярине и подсчетов его отвлек лай собак. Не привычный брех на посторонних, а именно лай. Потом короткий визг. Один, второй, третий – и все. Повисла гнетущая тишина. Купец тут же бросился к сундуку, в котором хранил оружие. А то как же, торговому люду безоружными отправляться в путь никак нельзя.
Со двора послышалась возня. Брань. Звон битого стекла. Грохот чего-то тяжелого. Что уронили, вот так сразу и не понять. Стук распахнувшейся двери. Женский вскрик. Похоже, супруга его, Марфа. А вот это уже возмущенно и зло выдал сын. Впрочем, его крик тут же оборвался.
Оба пистоля в руках с уже насыпанным на полки порохом. Их за кушак. Туда же здоровый тесак. Сабелькой как-то не обзавелся, а вот этим ухорезом очень даже споро получается. Подхватил мушкет, сыпанул на полку порох, кресало на место, курок взвести.
За дверью послышались шаги, и Кучеренко, вскинув приклад к плечу, взял вход в комнату на прицел. Кого бы там ни принесло, он готов был драться до последней возможности. Правда, при этом недоумевал, как такое могло случиться. Откуда в Пскове такая наглая разбойничья ватага, что позволяет себе нападать на купеческую усадьбу?
Карпова и его паука все поминают недобрым словом, но признают, что в городе стало куда тише. Да и по округе разбойнички не шалят. Ни свои, ни пришлые. Кто поглупей и решился выйти на большую дорогу, тех повывели. Кто поумней, подался прочь с псковских земель.
– Анатолий Федорович, ты никак решил тут пальбу устроить? Так повремени малость, – послышался из-за двери знакомый голос.
– Кузьма Платонович?
– Я и есть, – подтвердил Овечкин. – Как видишь, не тати к тебе припожаловали. Как противиться не станешь, большего урона, чем уже причинили, тебе не доставим.
– А за каким лядом вы здесь?
– Не юли, Анатолий Федорович. Нешто ты думаешь, я вот так без царя в голове хаживаю в гости посреди ночи? Раз уж пожаловал, то и игре твоей конец.
– В толк не возьму, о чем ты говоришь.
– А ты оружие в сторонку отложи да присядь за стол. А там и поговорим. Глядишь, до чего и договоримся к общей выгоде. Ну, послужил одним, теперь другим послужишь. Дело-то житейское.
– О чем это ты?
– Вот же надоел. Коли опасаться нечего, так и вовсе не переживай. Нешто припомнишь, чтобы боярин кому вред попусту причинил? И не забудь, жена твоя и сын единственный у нас в руках, и случись что, так мы сомневаться не станем.
– Заходи, – спуская курок и отводя ствол мушкета, потерянно произнес купец.
Вот только в комнату вошел вовсе не Кузьма, а ворвались два добрых молодца крепкого сложения и невероятно проворные. Не успел Кучеренко и глазом моргнуть, как уже был скручен и лишен всего оружия. А там, со связанными за спиной руками, усажен за стол.
– Ну, здравствуй поближе, Анатолий Федорович, – присаживаясь напротив, поздоровался Кузьма.
– Не стану я тебе желать здравия. Почто в дом ко мне как тать ворвался?
– А как же к тебе еще-то хаживать в гости, коли ты козни устраиваешь и через них дюжину ближайших дружинников боярина Карпова побили?
– О чем ты толкуешь? – искренне удивился купец.
– А ты не ведаешь? – съязвил Кузьма.
– Да богом клянусь, в толк не возьму, о чем речь.
– Ишь ты. Поди, и крестным знамением себя обмахнул бы, кабы руки не были связаны?
– Уж не сомневайся.
– А как крестился бы, а, Анатолий Федорович? По православному обычаю иль по латинянскому.
– Ты это о чем тут толкуешь?! – возмутился купец.
– Ну так ты же в годы младые в Вильненском коллегиуме учился. А там, вестимо, нашего брата сманивают в латинскую веру. И те, кто духом слаб, поддаются уговорам да посулам.
– В коллегиуме учился. В латинянскую веру склоняли. Пороли чуть не каждую неделю. Да только я как был, так и остался православным. Оттого по сей день у меня на спине зарубки от той науки.
– Складно, Анатолий Федорович. Очень складно. Да только ты лучше не упорствуй. Глядишь, договоримся еще. А не договоримся – ты что же думаешь, сам через дыбу на плаху пойдешь? И семью твою туда же препроводим.
Нет, не наглое поведение подручных боярина убедило Кучеренко в том, что все происходящее более чем серьезно. И не слова Кузьмы. А то, как он это сказал. Равнодушно. Так, словно говорит уже и не с человеком. Вот именно в этот момент купец и испугался по-настоящему. Но, надо отдать ему должное, не за себя.
– Кузьма Платонович, тащи меня на дыбу! Веди вместе со мной моего приказчика, от коего у меня тайн никогда не было. Но только, заклинаю, семьи наши не тронь. Не ведаю, о чем ты тут толкуешь! И о том, что на боярина покушались, от тебя услышал. И доказать я могу лишь то, что как был, так и есть православный. Глянь нательный крест и убедись сам.
Кузьма не стал тушеваться и, протянув руку, выпростал из-под рубахи серебряный православный крестик. Оно, может, и не врал. Да вот иезуиты эти ничем не гнушаются. Ради достижения своей цели могут и православными священниками прикинуться. Им подобное их Папа позволяет. Так что данное обстоятельство не породило у Овечкина даже тени сомнения. В этом деле он куда больше верил самому себе.
Эт-то еще что такое?
Кузьма взглянул на одного из двух бойцов, находившихся в комнате. Звук такой, словно уронили что-то. Что-то очень похожее на человеческое тело.
– Кому-то неймется. Я гляну, – не выказывая волнения, сказал мужчина в черном одеянии, с повязанным на лицо черным же платком.
Вышел за дверь. Послышались шаги по коридору. Вот они уже на ступенях. Скрип доски. Вроде ничего особенного. Поэтому Кузьма решил вернуться к разговору с ничего не понимающим купцом. Нужно же его вразумить и наставить на путь истинный. И лучше бы без следов насилия. Чтобы ни у кого и тени подозрения не мелькнуло.
Не прошло и минуты, как вновь послышались шаги вышедшего подручного. А точнее, все же десятника. Не иначе как навел порядок среди своих подчиненных и направляется с докладом к начальству.
Все изменилось буквально в доли секунды. Стоявший у купца за спиной боец вдруг заскреб торчащий из его груди нож и с болезненным вздохом рухнул на пол. Кузьма хотел было подскочить, но тут же осел, лишившись сознания. Прилетевший в лоб мешочек, наполненный песком, никому здоровья не добавляет.
Купец собрался закричать, но ворвавшийся в комнату неизвестный уже сжал его горло, лишая возможности поднять шум. Злоумышленник давил, пока его связанная жертва не перестала биться в судорогах.
Затем в комнате появился еще один мужчина. Одет неброско, в обычный серый кафтан. Но при этом держался с таким достоинством, что никаких сомнений – он привык отдавать приказы, которые непременно исполняют.
Пройдя к столу, он опустился на стул, где еще недавно сидел купец. Глянул на сопровождавших его подручных и жестом велел привести Кузьму в себя. Того водворили на стул, похлестали по щекам и, когда тот очнулся, быстро скрутили руки веревкой, вырвав из него болезненный стон.
– Ну здравствуй, Кузьма Платонович, – злорадно улыбнулся мужчина.
– Боярин? Вот оно, значит, как. Выходит, Кучеренко…
– Нужно же было тебя как-то выманить, чтобы наконец подобраться на вытянутую руку. А повинного в покушении на твоего Карпова ты пошел бы брать лично в любом случае. Людишки твои должны были бы распределиться по всему дому. И коли знать, где ты появишься… Малость терпения, и вот ты передо мной.
– Вот, значит, как.
– Именно так, Кузьма. Именно так. Вот повяжем тебя, а там и с твоим боярином разберемся. Без своего паука ему тяжко придется.
– Зачем? Ты же боярин псковский. К чему тебе с латинянами вязаться?
– А как быть, коли и я латинянин, а, Кузьма? Вот как мне быть, коли я не просто католичество принял, но и в братство Иисуса вступил? Если верю в то, чему служу? Но главное ты верно заметил. Я – боярин псковский. И род наш от веку в Пскове обретается. Но вот пришли вы, холуи московские без роду без племени, и стали тут все переворачивать с ног на голову. Наш Псков гнуть под Москву. Еще и гадюку эту на княжеский стол посадили.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?