Текст книги "Бронеходчики. Гремя огнем…"

Часть вторая
Июль 1940 года

Глава 1
Застарелый долг

– Алина Владимировна!

Девушка, торопившаяся к родным после торжественного марша, остановилась и обернулась на окрик. При этом ее взгляд тут же загорелся радостью, а на лице появилась неподражаемая улыбка. Однако на этот раз она не пыталась никого очаровать или добиться своего. Она была просто рада видеть невысокого и крепко сложенного… Хм. Уже капитана.

– Артур Николаевич! – Ничуть не заботясь о приличиях, Дробышева бросилась к офицеру на шею и от души поцеловала в щеку. – Господи, как я рада вас видеть. Я ведь вас так и не поблагодарила.

– Ну отчего же, я получил ваше письмо.

– Не поблагодарила лично, – поспешила поправиться девушка. – И помнится, мы вроде перешли на «ты».

– В боевой обстановке.

– Это так принципиально?

– Все зависит от вашего отношения к данному вопросу.

– Ясно. Артур, я обязательно должна тебя познакомить с моими близкими. Просто непременно.

– Не стоит. Я месяц как вернулся с курорта, где проходил излечение. И решил поздравить тебя с окончанием училища. Мне в свое время было проще. Не потянул «Витязя» – получил «Богатыря». А вот у тебя либо пан, либо пропал. И я рад, что ты своего добилась. Хотя, признаться, все же малость завидую.

Девушке оставалось залиться краской и потупить взор. Крепость тела, сила, ум, реакция и многое другое – все это замечательно. Но куда важнее гармоничный симбиоз всех этих качеств. В управлении бронеходом многое происходит на подсознательном уровне и зависит от того, насколько ты слился с машиной. Однако хватает и того, что требует быстрого осмысления, принятия взвешенного решения и незамедлительного действия.

Вообще-то, стыдиться или испытывать неловкость перед офицером, который реально кое в чем ей уступает, у нее нет никакого повода. Но отчего-то чувство вины перед тем, кто не смог подняться на следующую ступень, никак не желало отпускать.

– Я смотрю, ты уже капитан. Получил под командование взвод?

– Да. Вот как вернулся месяц назад, так и получил назначение. Признаться, раньше тебя навестить и времени-то не было. – Веретенников виновато развел руками и тут же спохватился: – Кстати, тебе привет от Степаныча.

– Спасибо, – искренне обрадовалась она тому, что старший механик не забыл о ней.

– Алина, может, ты познакомишь нас с молодым человеком, которого так трепетно обнимаешь? – послышался из-за спины заинтригованный женский голос.

Обернувшись, девушка обнаружила всю свою близкую родню. Ну и тетушку, вглядывающуюся в молодого человека изучающим взором. Выглядело это несколько беззастенчиво, но женщину данное обстоятельство мало заботило.

– Роговцева Анна Олеговна, – наплевав на приличия и протянув руку, представилась она первой.

Когда ей это нужно, тетя могла быть напористой, словно бульдозер.

– Веретенников Артур Николаевич. Очень приятно, – приложившись к ее ручке, представился тот.

Алине оставалось лишь переглянуться с Викторией и нарочито закатить глазки. Мачеха понимающе улыбнулась и прижала к себе головку Васи, младшего брата девушки, которому уже минуло два с половиной года. Этот богатырь почти дорос до маминого пояса и останавливаться на достигнутом явно не собирался.

А всему виной Якина, или все же в скором времени Хомутова. Никакой ошибки. Разумеется, девицы после выпуска из училища автоматически поступали на службу и не имели права в течение пяти лет выходить замуж или обзаводиться детьми. Цена за право надеть погоны и служить в гвардии.

Мария если кому и уступала, то только Алине. Да и то немногим. Но тут уж ничего не поделать: Дробышева обладала целым рядом талантов, и те, кто знал ее, лишь разводили руками. Все недоумевали по поводу выбора девушки, перед которой открывались куда более радужные перспективы на статском поприще. Или даже на научном. Просто удивительно, насколько золотая головка у этой невысокой и с виду щупленькой девицы, которая уже сегодня являла собой небольшую ходячую библиотеку.

Так вот, Якина вдруг взяла и провалила последний экзамен. Причем тот, в котором они с Дробышевой находились в паритете. Практическое вождение бронехода на полигоне. Алина просто не представляла, что должно было случиться, чтобы Мария испугалась близкого хлопка взрывпакета, в котором, кроме громкости, больше ничего нет, и уронила свою машину. К тому же имелись огрехи и в предшествовавших упражнениях. Это попросту нереально. «Витязь» для нее сделался буквально второй кожей. Но факт оставался фактом: экзамен с треском провален.

Все выяснилось позже. Когда девушки получили приглашения на свадьбу, которая должна состояться через месяц. Оказывается, она уже полгода как помолвлена с неким капитаном Хомутовым. Тем самым, который взял на себя роль тамады на их знаменательном банкете в «Крыше» и впоследствии уединился с Марией.

Два любящих сердца были готовы поступиться многим ради друг друга. Хомутов, без просьб с ее стороны, выказал готовность ждать, пока девушка не отслужит в армии. Она же решила, что с него достаточно и срока ее обучения в училище. Дойдя до выпуска, доказав себе и всем, что она может, фактически добившись своего, Якина намеренно оступилась на последнем шаге, сделать который ей было так же легко, как выпить стакан воды…

Вот Анна Олеговна и загорелась. Мало ли, вдруг этот молодой капитан – избранник ее племянницы? Любовь – страшная сила, которая способна сотрясать устои государства, что уж тут говорить о какой-то службе в армии. Оно вроде как и нет возможности уволиться до оговоренного срока. Н-но… Господи, да какие мелочи! Было бы желание. А уж лазейку-то можно найти где угодно.

– Дробышев Владимир Олегович. Отец этой непоседы. Моя супруга Виктория Игоревна, – пожимая руку офицера, произнес полковник. – Веретенников? Тот самый командир бронехода, которому я обязан жизнью дочери, – не спрашивая, а скорее утверждая, добавил он.

Ранцевый заряд, брошенный японским пехотинцем, не сумел пробить грудную плиту «Богатыря». Зато его оказалось достаточно для контузии экипажа. А еще – чтобы выбить окалину в заброневом пространстве. Явление не повсеместное, зависящее от качества брони, но все же частое.

Сама по себе мелкая крошка опасна лишь для глаз, ну и еще способна подарить массу мелких шрамов. Один из них сегодня красовался на левой щеке девушки. Правда, не сказать, что он ее уродовал, скорее придавал особый шарм. Но порой, случается, отлетают и крупные осколки. И именно такой Алине не повезло получить в живот.

Придя в себя, тогда еще поручик Веретенников сумел покинуть машину сам и извлечь из обездвиженного железа девушку. Кое-как перевязал ей рану, а потом, несмотря на все еще продолжающийся бой, превозмогая боль, понес ее вниз по склону. Нашел санитаров и перепоручил ее им, решив добираться до госпиталя самостоятельно.

– Ну-у, кто кому спас жизнь, это еще неизвестно, – дернув себя за нос, возразил капитан. – Нас вообще должны были приложить еще на подходе к высоте. Прямого попадания двадцатипятикилограммовой авиабомбы нам бы уж точно не пережить. Но Алина не просто вовремя заметила несущуюся на нас смертоносную каплю, а еще успела прикинуть ее траекторию и отвести наш бронеход вбок. Только и того, что толкнуло взрывной волной да обдало камнями и осколками.

– Алина? – Роговцева внимательно посмотрела на племянницу.

– Тетушка, ну а чего ты хочешь? Там ведь бой был, – заливаясь краской и отводя взгляд, пояснила девушка. – Опять же, Артур преувеличивает и сгущает краски, чтобы преуменьшить свои заслуги. Уж больно скромен, – последнее она высказала с явным упреком.

– Так, ладно. Хорошо все то, что хорошо кончается, – решил поставить точку полковник Дробышев. – Сейчас все дружно выдвигаемся в ресторан. Я, конечно, противился твоему выбору, не одобряю его и сейчас. Но будь я проклят, если не испытываю радости и гордости за тебя, дочка. Артур Николаевич, надеюсь, вы присоединитесь к нам?

– Прошу прощения, Владимир Олегович, но меня ожидает невеста. И у нас кое-какие планы.

– Ну что ж, рад знакомству. И еще. Как бы вы ни скромничали, помните, что у вас есть должник, – придержав руку капитана в своей, заверил полковник.

На том и расстались. Алина успела приметить на лице тетки разочарованную мину. Потенциальный жених таковым не оказался, и мало того, уже помолвлен с другой. Прямо напасть какая-то.

Как они перепугались, когда получили известие о ее ранении, словами не описать. Анна Олеговна и вовсе сидела на успокоительных, пока девушку не доставили в Петроград. Окончательно же успокоилась, лишь определив Алину в лучшую клинику и получив заверения известного профессора, что с ней все будет в порядке.

И тут же попыталась задействовать все свои связи и средства, чтобы комиссовать племянницу по здоровью. Вот только потерпела в этом неудачу. Уж больно рьяно Алина бросилась доказывать всем и вся, что полностью восстановилась и готова продолжить обучение.

Несмотря на физические ограничения, девушка все же была в состоянии изучать теоретический материал. Поэтому ничуть не отстала по программе обучения, с успехом занимаясь на госпитальной койке. Восстановившись же физически, сумела нагнать и практическую часть. Достаточно быстро обошла своих однокурсниц по всем статьям и заняла лидирующие позиции наряду с Якиной.

Тетушкина афера от нее не укрылась, и было дело, они даже пару месяцев не общались. Вплоть до того момента, пока Анна Олеговна сама не пришла с повинной. При этом она все же обвинила племянницу во взбалмошности, самовлюбленности, эгоизме и еще бог весть в чем. Однако поделать со своей любовью к этой оторве ничего не могла. И это у них взаимно.

А потому дамы пришли к соглашению, что вопреки сложившейся в гвардии традиции Алина не будет писать рапорт на откомандирование в другую часть. Дадут машину – так тому и быть. Нет – значит, отсидит в запасе. Впрочем, вечным запасным посидеть не получится. Минимум половину срока службы за девушками закреплены персональные бронеходы. И даже находясь в запасе, они периодически участвовали в учениях на машинах, общего, так сказать, пользования.

День в кругу семьи пролетел незаметно и на небывалом подъеме. Алина щеголяла в новенькой офицерской форме, пошитой у одной из лучших портних Петрограда. Жаль, конечно, что погода подкачала. Дождя не случилось, но день выдался пасмурным, и ее парадные погоны лишь тускло отдавали медью, а не блистали на солнце золотом. Но это не могло испортить настроение, потому как девушка не раз и не два ловила на себе заинтересованные взгляды. Причем в большинстве своем это были молодые люди.

Н-да. Ну, радость – она такая, застит взор. Будь Алина настроена более критично, то обратила бы внимание, что взгляды эти в основе своей скорее сальные, чем восхищенные. И объяснений тому два. Пусть она так и не обзавелась высокой грудью, но от этого ее стройная, точеная фигурка и милое живое личико не менее привлекательны. К тому же некоторые ухищрения портнихи сумели компенсировать недостаток, как считала девушка, ее фигуры.

Ну и, наконец, эмблемы в петлицах в виде шагающей боевой машины. Эта метка безошибочно указывала на доступность ее обладательницы. Плевать, что лично ему не обломилось. Это ни о чем не говорит. Разве что вызывало лишнее раздражение ввиду того, что эта стерва забавляется с другими, а ему, бедняге, остается только облизываться.

Увы. С молвой и дурной славой ничего не поделаешь. Может, найдется первый курс, который воспротивится и не станет поступать по общепринятым правилам. Но… Сомнительно это. Как уже не раз говорилось, сила традиций и преемственности поколений в армии и флоте сильны, как нигде. Причем речь даже не о Российской империи.

Алина об этом не задумывалась. Она просто была счастлива и уверена в том, что всяк и каждый ее понимает и разделяет с ней эту радость. Вот как ее близкие. И в особенности однокурсницы. Жаль только, что до выпуска их дошло одиннадцать. Было бы двенадцать, но… Хм. Зато погуляют на свадьбе. Все девушки в числе приглашенных, и к тому времени они будут в своих первых офицерских отпусках.

– Ты чем-то расстроена? – наблюдая за тем, как падчерица перед зеркалом приводит в порядок свой мундир, спросила Вика.

– Не то чтобы расстроилась. Н-но-о… Клим так и не появился. Не мог же он не знать о том, что у меня сегодня выпуск.

Не сказать, что она была в восторге от того, что старинный друг видел ее обнаженной. С одной стороны, она мучилась вопросом, сумела ли произвести на него должное впечатление. С другой – испытывала жуткий стыд. Всякий раз при очередной встрече не знала, куда девать глаза. А еще подспудно ловила себя на том, что чего-то ожидает. Чего? Да бог весть. Вот присутствовало это чувство, и все тут.

– А ты разве не в курсе? – удивилась мачеха.

– Не в курсе чего? – тут же насторожилась девушка, при этом стараясь не подавать виду, что, впрочем, у нее плохо получалось.

– Он получил приглашение для прохождения практики на медицинском факультете Карлова университета в Праге. Уже неделю как отбыл. Как устроится, вызовет к себе и семью. Ты, наверное, была поглощена экзаменами и выпуском, оттого и не знаешь об этом.

– Чему такому он может научиться в Чехословакии, чего нет у нас? – вроде как совершенно равнодушно пожала плечами Алина.

– Ну-у, нельзя же замыкаться и жить в изоляции. Уж кто-кто, а наши медики это прекрасно понимают. А потому регулярно обмениваются опытом. Вообще-то, Клима удостоили большой чести. Сам академик Бурденко способствовал его отправке в Прагу. Говорят, он был по-настоящему впечатлен успехами твоего друга.

– Да, Клим молодец и талант, каких мало, – поспешила согласиться девушка.

– Уж мы-то готовы подписаться под каждым твоим словом, – заверила Виктория.

Причем она вкладывала в это куда больший смысл, чем могла догадываться ее падчерица. От девушки скрыли такую интимную подробность, как старания Клима сохранить своей подруге возможность материнства. Получилось у молодого хирурга это или нет, покажет время. Но несомненно одно: никто другой не стал бы возиться с ее ранением столь скрупулезно, как он. Полевой госпиталь и поток раненых не больно-то располагают к подобной щепетильности.

– Алина, там у парадной ожидает авто. Арендовано до завтрашнего вечера, – войдя в ее комнату, сообщил отец.

– И кто за рулем?

– Не ты. И ни одна из твоих подруг. Я сержанту из автороты управления пару выходных выцарапал. Откатает в лучшем виде.

– Решил приставить ко мне няньку? – насупилась девушка, задетая недоверием отца.

– Если бы решил, сделал бы это еще три года назад, в день присяги, – обиделся Владимир Олегович. – Просто подумал, что веселиться будете до утра, а там и покататься по ночному Петрограду захотите. Ночи белые, дождя случиться вроде не должно. Опять же, рассвет встретить.

– Прости, папка! – Алина тут же повисла на его шее. – Спасибо! – И смачный поцелуй в гладковыбритую щеку.

– Да чего уж там, – зарделся отец, но тут же постарался взять себя в руки и строго продолжил: – Только смотрите мне там, не напоите служивого. И не смейте гнать его из-за руля. Я ему строго-настрого приказал не больно-то вам потакать.

– Непременно, – искренне пообещала девушка.

– Не маловато будет одного авто-то? – усомнилась Вика.

– Да какой мало, – отмахнулся Дробышев. – А то я не знаю, отчего все выпускники военных училищ, в особенности павловцы, рвутся в «Асторию». Не удивлюсь, если Алина вообще вернется домой в гордом одиночестве.

– Папуля, ты опять?

– Да ни боже ж ты мой! – выставив перед собой руки в защитном жесте, открестился тот. – Потом сама все расскажешь… – Запнулся, почесал кончик носа и уточнил: – Вике.

Угу. Так-то оно будет лучше. Выросла дочка. Теперь уж не со всеми вопросами к отцу. И вообще… Папаши – это те еще наседки. В любом слове, жесте, взгляде подвох видят и готовы броситься на обидчика. Есть даже такое напутствие отца: «Дочка, никогда не рассказывай мне о ссорах с мужем. Потому что ты его простишь, а я – нет». Вот под каждым словом без раздумий можно подписаться.

Когда вышла во двор, даже зажмурилась от удовольствия. Дробышев не поскупился. Перед парадной стоял новенький «Руссо-балт». Причем не лимузин, а кабриолет: со сложенным мягким верхом, сиденья обиты приятно скрипящей кожей, лакированный кузов небесно-голубого цвета, множество хромированных деталей и масляный радиатор.

Котел замкнутого цикла, запас хода на одной заправке – порядка двух тысяч километров. Поправочка. Это при условии заправки его бензином. Но от авто не исходит характерный резкий запах. Не пахнет даже перегретым маслом и паром. Что говорит не только о замкнутой системе и отличном состоянии механизмов и агрегатов. Алина делала эти выводы неосознанно. Сказывалась любовь к механизмам и привычка докапываться до сути.

Ну точно. Автомобиль работает на светильном газе. Газогенератор однозначно в багажнике. Хм. А может, и под капотом, уж больно тот вытянут, ну прямо крокодилья морда. Значит, и запас хода измеряется в лучшем случае парой сотен километров. Больше попросту не получится. Потому как тогда и объем генератора должен быть солидным.

Вообще-то выделение тепла у такого топлива достаточно низкое. А потому и КПД не идет ни в какое сравнение с угольным или нефтяным. И скорость серьезную он выдать не сможет. Но ведь это не гоночный автомобиль и не грузовик. У него сугубо представительские функции. И тут уж «Руссо-балт» на высоте.

Авто выглядело насколько представительно, настолько же и хищно. Восемь пассажирских мест, не считая сиденья рядом с водителем. Все сверкает, словно это и не средство передвижения, а игрушка. Большая такая и где-то даже величественная, но ни разу не вычурная. Вообще, молодец шофер. Поди прокатись на подобном авто в тесном петроградском колодце двора. Обычно такие красавцы останавливаются на улице. Но служивый справился…

Признаться, Алина надеялась, что ее прибытие будет едва ли не триумфальным. Но на поверку никто этот шик не оценил. Хотя бы потому, что ни одного из выпускников у входа она не увидела. Прохожим было недосуг. Стайка мальчишек, каким-то образом оказавшаяся возле «Астории», конечно, не обошла вниманием занятный автомобиль, но ведь это не то. Швейцар встретил с любезной улыбкой и широко распахнул перед ней двери. Но он это сделал бы, и приди она пешком. Ну, не вышло – и не надо.

Ага. А она ведь далеко не первая. Однокашницы уже сидят и налегают на аперитив и холодные закуски. Причем достаточно усердно. Ну, оно и понятно, все семь девушек – из малообеспеченных или рабочих семей и подобными разносолами не испорчены. Чего стоит один только балычок из осетрины или салат с ананасом и гранатом, приправленный майонезом. И вообще много чего еще.

Н-да. Такой банкет ощутимо ударит по карману молодых подпоручиков. Алина с более состоятельными подругами предлагала взять траты на себя. Но те, кому хотели помочь, воспротивились. Слава богу, деньги у них есть. Казна выплатила как первое офицерское жалованье, так и подъемные. Обмывать свои первые звездочки в долг? Ну уж не-эт!

Вскоре подъехали и остальные девчата. В дальнем углу обнаружилась Якина со своим женихом. Не устояла. Пришла. Приняв единогласное решение, девушки отправили к ним делегацию и уговорили присоединиться к банкету на правах гостей. И правильно сделали.

Пусть Алина и составляла конкуренцию Марии, но это относилось к учебному процессу и мастерству владения боевой техникой. Якина же была бесспорным лидером. Так что, лишившись ее, они оказались буквально обезглавлены. Конечно, Мария сейчас не в состоянии вести застолье. Зато ее жених способен возглавить и куда более серьезное мероприятие. И все они были тому свидетелями еще три года назад.

Шампанское лилось рекой. Вскоре к столу девчат потянулись их соратники по училищу мужеского пола, занявшие остальную часть большого обеденного зала ресторана. По традиции за право проведения выпускного банкета в «Астории» между училищами Петрограда развернулась настоящая баталия. В прошлом году здесь праздновали летчики, в этом – вновь сумели победить бронеходчики. И, разумеется, по сложившейся традиции, нашлось местечко и для их боевых подруг. В конце концов, они ведь один выпуск.

При гостинице был и другой зал. Так называемый малый. В принципе в нем с легкостью можно было устроить еще один банкет. Выпуск в военном училище бывает раз в году, поэтому завсегдатаи ресторана отнесутся к отсутствию мест с пониманием. Но постояльцы гостиницы не должны испытывать неудобств. Поэтому хозяин и слышать не хотел об аренде двух залов.

Кавалеры приглашали девчат и уводили их на танцевальную площадку, где кружили под аккомпанемент живого оркестра. Кстати, едва ли не треть молодых бронеходчиков явились в сопровождении своих подруг. Другие предпочитали вести разговоры под возлияния, вспоминая наиболее яркие моменты юнкерских лет. Так что особого дефицита женского пола не наблюдалось.

Часа через два, в очередной раз вернувшись к столу в сопровождении кавалера, Алина решила, что ей не помешает отдышаться, немного остыть и побыть в тишине. Зимний сад подходил для этого лучше всего. На улице уже стемнело, насколько это вообще возможно при белых ночах, прохладно и нет дождя. Но все же выходить не хотелось.

Город еще не спит. В окна отчетливо видно, как по дороге снуют автомобили с зажженными ацетиленовыми фарами. А значит, и копоть, и гарь, и извечный запах горящего угля и нефтепродуктов. Да и присесть там негде. Можно, конечно, перейти через проспект и углубиться в сквер. Там уж в лавочках недостатка нет. И копоть практически отсутствует. Но «практически» – это не «полностью», и запахи никуда не денутся, тем более в безветрие. Когда еще вступит в полную силу закон о чистом топливе в городах! Лучше уж зимний сад.

Дождавшись перерыва между танцами, тишком скользнула в дверь, уходя из поля зрения уже изрядно захмелевших молодых офицеров. Угу. Она уже давно не тот гадкий утенок, а потому и внимание на нее очень даже обращают, и репутация работает на это. Как же, девица-юнкер, за три года так и не познавшая греха. За право оказаться первым молодые люди готовы сражаться, не щадя живота своего. Выражение образное, конечно. Но вот именно сегодня подвыпившая молодежь наперебой испытывает на ней свои чары.

– Кхм…

Алина, отчего-то решившая в подробностях рассмотреть пальму, резко обернулась на легкое покашливание. Перед ней стоял подпоручик. Молодая поросль. Тут и гадать не приходится. Парадный мундир, новенький, еще не обмятый, что говорится, только из-под иглы портного. Сверкающие золотом погоны. На освещении зимнего сада хозяин гостиницы не экономил. Не электричество, но немногим ему уступающие ацетиленовые светильники в прозрачных, как слеза, колбах.

Девушка смерила офицера взглядом. Что и говорить, в пехотных училищах ограничений по росту нет. Этот вымахал за метр восемьдесят и статью ничуть не обижен. Хоть сейчас в гвардию. Но эполетов не видно. Одно из двух: либо недотягивает, либо сам не согласился там служить. Уж больно накладно для обычного офицера.

Традиций и условностей в гвардии с лихвой хватит на всю российскую армию. Причем многие из них больно бьют по карману. Если рассчитываешь на одно жалованье, то будь готов к тому, чтобы экономить на всем и жить едва ли не на хлебе и воде. Причем даже будучи не обремененным семьей. И это вовсе не фигура речи.

– Чем могу быть полезна? – вздернув бровь, холодно поинтересовалась Алина.

Взор незнакомца скользнул по точеной фигурке и задержался на груди. А вернее, на солдатском «Георгии», знаках за Хасанские и Хинганские бои да планке за ранение. Не сказать, что иконостас, но, учитывая возраст стоявшей перед ним девушки, более чем впечатляло.

– Разрешите представиться, подпоручик Дроздов, Виктор Михайлович, – бросив руки по швам и вздернув подбородок, четко произнес он, как видно, не желая ударить в грязь лицом.

Хотя и видно, что дается ему это с некоторой натугой. До шатающегося состояния еще далеко, но вот язык уже заплетается. Что и говорить, выпуск сегодня не только у нее, и далеко не все столь уж воздержаны в питие, как она.

– Дробышева, Алина Владимировна, – склонив головку набок и одаривая молодого офицера своей обворожительной улыбкой, ответила она. – Куда распределили, братец?

– Пятьдесят седьмой Особый корпус, – так же расплывшись в улыбке, ответил Дроздов.

Сразу видно, сам рвется в Монголию, ибо сегодня это все еще престижно. Газеты, книги, кино и театры – везде пестрит одно и то же: служба на Дальнем Востоке – для настоящих солдат и моряков. А уж после прошлогоднего разгрома японцев так и подавно.

Вообще-то, результатами этой маленькой, но победоносной войны многие были недовольны. Бог с ним, с Порт-Артуром, но уж Южный-то Сахалин вернуть под руку русского царя – святое дело. Да и крепость-порт, овеянная славой, обильно политая кровью русского солдата, требует реванша. Многие либеральные и марксистские газеты пестрели призывами поквитаться наконец с Японией, за интервенцию в том числе.

Вот только государь строго-настрого запретил пересекать границу с Маньчжоу-Го. В настоящее время Россия не могла позволить втянуть себя в большую войну. Очень может быть, что именно эту цель и преследовали Англия и Германия, всячески поддерживая Японию. И это в то время, как в Европе градус напряженности постепенно поднимался.

Нет, о Великой войне не могло быть и речи. Это чревато чем-то настолько страшным, что от одной подобной мысли на душе становилось неуютно и тоскливо. Европу сегодня кроили локальными конфликтами. К примеру, в результате воплощенного в жизнь аншлюса Германия объединилась с Австрией. Или, вернее будет сказать, поглотила ее.

Что-то непонятное творилось в королевстве Югославия. Его народы исторически тяготели к России и видели в русских братьев. Самая настоящая мина замедленного действия – в Прибалтике. Польша, которую буквально распирают имперские амбиции. Появись у них установки Теслы, и бог весть, до чего дошла бы спесивая шляхта. Пока же пытается пережевать упирающуюся с завидным упорством Литву. Положение самой России все еще неустойчиво и в немалой степени зависит от отношения к ней стран «Большой пятерки».

В такой ситуации втягиваться в затяжной военный конфликт на Дальнем Востоке… Никакой Сахалин и Порт-Артур этого не стоят. Сомнительно, чтобы Алексей Второй вот так запросто отмахнулся от японской плюхи образца девятьсот пятого года. Хм. Считая интервенцию – двух плюх. Но император уже доказал, что умеет ждать и в нужный момент действовать с невероятной эффективностью. Испания – яркий тому пример.

И, похоже, решение было совершенно верным. После Хинганских боев агрессивность японцев резко пошла на убыль. Во всяком случае, за все время после подписания мирного соглашения – ни единой провокации. Либо впечатлились быстрым и решительным отпором. Либо и вовсе пересмотрели концепцию своей экспансии.

А потому и 57-й Особый корпус приобрел свои привычные очертания. Но, как видно, потребность в молодых офицерах имелась и у него. Впрочем, обычная ротация кадров. В армии дело привычное.

– Поздравляю, – произнесла девушка, желая поддержать молодого человека.

– Сам напросился в Монголию. А как оно там? – поинтересовался подпоручик.

– Вам честно?

– Разумеется.

– Уныло и скучно. Бои-то уже закончились. Так что… – Алина развела руками.

– Ничего. Основные бои отгремели, но что-нибудь обязательно останется. Китай рядом. Язык я уже второй год штудирую. Чай, в Монголии практику получить будет куда проще. А уж на той стороне до унылости и скуки еще ой как далеко.

– Да вы, я гляжу, вдумчиво готовитесь, – не без одобрения заметила Алина.

– Все согласно разработанному стратегическому плану. Год в Монголии, пару лет в Китае, досрочное звание капитана и здравствуй, Академия Генерального штаба. Обойду на повороте наших павлинов, рванувших в лейб-гвардию.

– Никак училище с отличием?

– Красный цвет мне к лицу, – уже окончательно осмелев, где-то даже не без позерства сообщил парень.

– Извините, Виктор Михайлович, но тут уж мимо цели, – прекрасно поняв, что с ней заигрывают, покачав головой, огорчила она.

Кто сказал, что только бронеходчики предпочитают провести свою первую ночь в погонах подпоручика в гостинице «Астория», по праву считавшейся офицерской? Выпускники других училищ стремились к тому же с не меньшим рвением. И, разумеется, считали своим долгом провести эту ночь далеко не в одиночестве.

– Уверены?

– Поверьте, только потеряете время.

– А что так?

– Видите ли, будь я в той категории, к которой относят всех девиц-юнкеров Павловского училища, то уж поверьте, такого витязя нипочем не упустила бы, – решив подсластить пилюлю, заверила она.

– Н-да. Вроде и ведете себя вольно, но вот не сомневаюсь, что говорите правду. Поди, еще и разговор на любую анатомическую тему поддержите без смущения.

– Даже не сомневайтесь. Так что, пока не поздно, меняйте курс и окучивайте грядку второго ресторана. Там томных светских львиц хватает. К нам в зал соваться тоже не советую, у нас явное большинство мужеского полу.

– Странная вы какая-то.

– Я знаю.

– Виктор, – протягивая руку, произнес парень.

– Алина, – вкладывая свою ладошку в сильную мужскую ладонь, поддержала девушка.

Подпоручик поцеловал ее пальчики. Затем выпрямился, подмигнул, мол, до встречи, подруга, и последовал ее совету. То есть направился к противоположному выходу из зимнего сада, ведущему во второй ресторан. Провожая его, девушка не удержалась от улыбки и мысленно от сердца пожелала ему нескучной ночи.

А в следующее мгновение эта улыбка буквально слетела с ее уст. Глаза сузились в две щелки. Взгляд же прикипел к развеселой паре, ввалившейся в ту самую дверь, за которой пропал Виктор. В смеющейся даме Алина сразу же признала Кондратьеву, а в статном мужчине рядом с ней – Азарова.

Господи, да что ты будешь делать, опять Катя! Медом она помазана, что ли? Сначала Клим, теперь вот и этот вокруг нее вьется. Впрочем… Это даже к лучшему. Дробышева вышла из-за фонтана и встала во весь свой невысокий росточек, заведя руки за спину. Вот уж чего она не собиралась делать, так это прятаться.

Катя, едва ее заметив, прекратила заливаться смехом. Встретившись взглядом, резким движением раскрыла вошедший в моду китайский веер. Поздоровалась, изобразив головой легкий поклон, обернулась и вышла за дверь. Григорий же не стал ретироваться, а направился к Алине. И… Ну надо же! Он выглядит смущенным. Вот уж чего она от него никак не ожидала.

– Здравствуйте, Алина Владимировна.

Не ответив, девушка продолжала сверлить его гневным взглядом, сжав губы в тонкую линию. Желать здоровья этому паразиту она не собиралась. Ну разве что до того момента, пока он не окажется у барьера. Она ничего не забыла и не простила.