Текст книги "Пилигрим. Порубежник"

И силы для подавления инакомыслия у воевод имелись. Сомнительно, что собранное князьями ополчение и незначительное число дружинников смогут противостоять хорошо обученному и организованному войску, к тому же имеющему на вооружении пушки и пищали. Весьма серьезный аргумент, знаете ли.

Уничтожать их себе дороже. Куда проще перекупить. Не сказать, что все решает серебро. Вовсе нет. Но ведь кроме него можно посулить титул, вотчину, супругу княжьих кровей. А родство в это время аргумент довольно серьезный. Да мало ли что еще.

Хотя, признаться, Михаил сомневался, что воины получат серебро. Оно скорее всего осядет в кошелях командиров. Рядовые же пойдут за ними, потому что привыкли им подчиняться, съели с ними не один пуд соли и были вместе, как говорится, в горе и в радости. А князь что, он где-то там, в стольном Киеве. Даже когда в походе, видят его издали. Это если он вообще в поход отправится.

– И зачем мы едем в Соловьевский? – поинтересовался Михаил у Горазда.

Это становой город червенского надельного полка. Именно там располагается детинец, где квартируют воины, несущие строевую службу. Сейчас ввиду мирного времени он был там в полном составе. В случае войны в поход выступало обычно две трети от строевого состава, чтобы не дергать на службу сиденочников – тех, что находятся по городкам полка и живут мирной жизнью.

– А сам догадаться не можешь? Доставим груз полковому воеводе Селезневу и вернемся.

– И что за груз?

– А вот это уже не нашего ума дело. Нам сказано доставить, мы доставим. И точка, – припечатал Горазд.

– Понял.

– Ну а коли понял, давай передовым дозором. Вишь, опушка показалась.

– Слушаюсь.

До Соловьевского добрались без происшествий, еще засветло. И полкового воеводу Селезнева застали в штабе, как с легкой руки еще Михаила стали называть служебную избу. Нечего все домой тащить, служебные дела должны на службе и вершиться.

Селезнев оказался высоким мужчиной крепкого сложения. Русоволос, стрижен под горшок, аккуратные усы и борода, ну чисто щеголь. Взгляд открытый, честный. Движения плавные, не лишенные грации.

Одет бравый вой в форменный кафтан. Многое Мономах перенял у Михаила. Оно вроде и мелочи, но выходит на пользу. На рукаве галуны, по которым видно, что отслужил он четырнадцать лет. Получается, ему сейчас тридцать два или тридцать три года.

Если судить по медалям, также позаимствованным Мономахом у Михаила, то два иноземных похода – в Царьград и Польшу. Поход в Полоцк и два в степь. Причем в Византию он ходил рядовым, в Польшу уже офицером, а последний поход в степь в качестве воеводы. Все это видно по надписям и формам медалей.

Отдельно пристроилась медаль «За храбрость» первой степени. Эта награда была учреждена специально для рядового состава. Степень определялась в зависимости от совершенного подвига. И да, получить награды было не так уж и просто. Потому как поди еще выделись тут на общем фоне. Нынешние вои не то что их потомки.

Справа два Святых Георгия, четвертой и третьей степени. При Михаиле Мономах ввел два ордена: первый этот, им награждались только за воинские заслуги и никак иначе. Второй – Святого князя Владимира, за выдающиеся достижения на гражданском поприще. Может, еще какие появились, Михаил пока не в курсе.

Итак, получается, Селезнев поднялся из низов, что в надельном войске скорее за правило, чем исключение. Но вот, похоже, решил, что не оценил его по достоинству великий князь. Всего-то полковой воевода в удельном княжестве. Даже не боярин. Хотя наверняка полагает, что уж этот-то титул он точно заслужил.

Ничего, Михаил еще выяснит, что тут к чему. Правда, скорее всего, времени у него, считай, уже и нет. Сомнительно, что по всем полкам станет кататься именно его десяток. А серебра они привезли как минимум на шестерых таких Селезневых. А это, на секундочку, порядка тридцати тысяч воинов. Может, и больше. Разумеется, при полной мобилизации.

Если припомнить былые расклады, то получается Червенское, Владимиро-Волынское и Теребовльское княжества однозначно. И подтянут еще кого-то. Кого? Тут ведь нужно соблюсти легитимность. Самым перспективным на роль лидера видится Черниговский Изяслав Владимирович.

По смерти старшего брата Мстислава, здоровье которого сейчас пошатнулось, по лествичному праву именно Изяслав должен ему наследовать. Но согласно введенному Мономахом отченному на стол сядет старший сын великого князя Всеволод. Могло ли это не понравиться князю Черниговскому? Еще как! Он и прежде был не в восторге от нововведений батюшки. И родоначальником нового рода не больно-то хотел становиться. Так с чего бы ему меняться.

Но Черниговское княжество богатое. Изяслав и своими средствами может обойтись. Тогда кому предназначено остальное? Ну, допустим, удельным князьям на наем дружинников. Эти вои не надельники, меньше чем за сто шестьдесят рублей в год служить не согласятся. Может, только эти трое и в сговоре. Тайно набирают дружины по глухим уголкам, да подкупают полковников.

Возможно, что-то перепадет и черным клобукам. Эти в свое время получили хороший урок, пусть и бескровный. Но после того, как Романов со своей дружиной подступился к куреню хана Худобея, не желают влезать во внутренние усобицы русичей. С другой стороны, серебро умеет туманить разум.

Впрочем, все это гадание на кофейной гуще. Нужна достоверная информация. И он знает, как ее получить. Только придется форсировать вербовку Ксении. А там думать, как ее подводить под нужных людей. Но это потом. Сейчас же главное – заполучить ее с потрохами, чтобы не соскочила и не сдала его самого. И рычаг для давления у него есть.

– Горазд, мне бы отъехать из Червеня на четыре дня.

– Зачем?

– Навещу ту семью в Тарнуве. Гляну, ладно ли у них все.

– Так ты же говорил, чужие они тебе.

– Не только говорил, но и доказал это. Иль сомнения имеешь?

– Ну, в том, что ты не ее пропавший муж, я не сомневаюсь. Доводилось встречать похожих как две капли воды. Но тебе-то это зачем?

– А не люблю, когда меня обманывают. Вдруг серебро мое взяли, а Марысю с детьми так в холопах и оставили.

– Ладно. Подойду к сотнику.

Ну что тут сказать. Дело в шляпе. Мало сыщется сотников, которые станут влезать в дела десятка и не прислушаются к словам его командира. Если только нет никаких первостепенных задач. Похоже, аврал на ближайшие дни не планируется, поэтому Михаила отпустили с богом. Разве только, с учетом посещения Тарнува, Горазд велел облачиться в прежнюю кольчугу. Незачем тамошним знать о его службе в дружине червенского князя. Что в общем-то полностью устраивало и самого Романова…

– Что ты сказал? – прищурившись, змеей прошипела Ксения.

Но разума не потеряла и волосы Михаилу драть не стала. Как не попыталась расцарапать лицо или еще чего учудить. Не ей с воем тягаться, и она это прекрасно понимает. Потому смотрит на него с прищуром и просчитывает варианты, как именно ей следует действовать. Это хорошо. Получается, не ошибся он в ней.

Как, впрочем, и в ее сестре с мужем. Поостереглись сообщать Ксении о пропаже деток. Может, и ищут еще. А может, решили молчать да серебро тянуть из непутевой девки. Родство с ней им не особо по нутру. Прокляли бы и отринули, да прибытка лишаться не пожелали.

– Ты норов-то поумерь. Все хорошо с твоими детьми. И впредь все будет ладком. Коли дурить не станешь и поможешь мне, – вперив в нее твердый взгляд, жестко припечатал Михаил. – Серебром не обижу, помогу перебраться туда, где о тебе никто худого слова не скажет. Обзаведешься хозяйством. Да хоть мельницу поставишь. И заживешь по-людски.

Говоря это, он выставил на лавку стопку из пяти рублевых монет. Щедрая плата, если не сказать больше. И это при том, что она пока ничего не делает. Впрочем, Михайло всегда был щедрым.

– Мягко стелешь, – буравя его злым взглядом, произнесла она.

– Ничего. Спать тоже будет не жестко. И да, если ты пойдешь искать правду у князя… Слово гулящей девки против слова дружинника. И кому поверит князь, гадать лишнее.

– Чего ты от меня хочешь? – сникнув, обреченно произнесла она.

– Спать будешь с кем укажу. Зелье тебе дам, что язык развязывает. Будешь спрашивать аккуратно о том, что мне нужно.

– Эдак ить и живота лишиться можно, – горько улыбнулась она.

– Можно. Но дети твои будут в догляде и при деньгах. А откажешься, сам порешу.

– И я должна тебе верить?

– Твоя правда, пока веры мне нет. Но и выбор твой невелик. Начнем. А там свидишься с детками да решишь, есть мне вера иль нет.

– А как я тебе не нужна стану, так ты и порешить меня?

– Верить мне иль нет, то тебе решать, – разведя руками, произнес он.

Выкрасть ее детей не составило труда. Вообще-то думал ночью прокрасться в дом, повязать домочадцев да увезти Первушу с Анютой. Благо знает их в лицо. Катался сюда с Ксенией еще в начале знакомства, когда собирался влюбить в себя. Но события начали развиваться слишком быстро, а потому пришлось ускориться и действовать более жестко.

Однако ему повезло. Наблюдая за деревенькой, приметил Первушу на окраине. Подкрался и подозвал к себе. Тот узнал дядьку, что с мамкой приезжал. Обмануть ребенка несложно. А уж если сказать о необходимости ей помочь, так какой малец не бросится спасать очертя голову. Правда, пока от него требовалось тишком вывести сестрицу и уйти с дядькой Михайлой. Что мальчонка с успехом и проделал.

Потом Романов убедил их в том, что им нужно будет пожить у хороших людей, пока дядька Михайло с мамкой не победят врагов. К первому снегу управятся! Обязательно! А чтобы те не сыскали деток Ксении и не могли ей навредить, ребятам пока нужно назваться детьми Михайлы и величать его батюшкой.

Найти тех, кто за солидную плату готов присмотреть за детьми овдовевшего воя, не составило труда. Дети с готовностью подтвердили, что матушка померла от хвори, а Михайло их батюшка. Романов заверил опекунов, мол, ему нужно время, чтобы определиться на новом месте, но еще до первого снега он заберет детей. И плату положил солидную. Настолько, что у крестьян глаза загорелись.

Определившись с детьми, прокатился в Тарнув. С одной стороны, и впрямь хотел выяснить, все ли у Марыси прошло честь по чести. С другой, пожелает кто-то проверить это и убедится, что именно сюда-то Романов и катался.

– И с кем я должна спать? – после длительной паузы спросила Ксения.

– Для начала навести сестру и убедись, что деток твоих там нет.

– Вот уж в чем я тебе верю, так это в том, что ты их выкрал, – покачав головой, произнесла она.

– Умница. Тогда начни с Добролюба. Расспроси его о тайном месте, где дружина князя хоронится. Сколько там воев да для чего их набирают.

– И как мне его о таком спрашивать?

– Думай, Ксения. Думай. На то тебе и голова дадена.

Глава 10
Заговор

– Вон видишь того красавца, что первым входит в трактир? – спросил Михаил.

– Вижу, – коротко ответила Ксения.

– Вот его и нужно взять в оборот.

Вообще-то глупость. Вот так с ходу, без подготовки. Пока суд да дело, она, конечно, времени даром не теряла и практиковалась на ком попроще. Но с приездом полкового воеводы в Червень ведь не подгадаешь, вот и приходится импровизировать на ходу.

– Ты сказывал, что он будет помнить все, о чем станет говорить под зельем.

– Правильно. Но если перед тем его опоить сначала вот этим дурманящим настоем, то он изрядно опьянеет, да так, что наутро не вспомнит, что с ним было. Проверено. Только не перепутай. Сначала настой, дай ему изрядно захмелеть, и только потом зелье правды.

– Так, может, он спать завалится? – предположила Ксения.

– Не надейся. Если мужское начало в нем крепкое, то сил в нем достанет. А само желание под зельем правды только усиливается. Он потому и готов выложить все без остатка.

– Я поняла. Что ж, можно и повеселиться, красавчик ведь, не то что иные.

Хорошая актриса. Просто талантище. Но обмануть Михаила ей не удалось. Однозначно решила потом опоить самого Романова и выведать, куда он упрятал ее детей.

Ну, удачи, красавица. Только напрасно все это. Еще в прошлой своей ипостаси он проверил воздействие этих препаратов на себе. Результат его порадовал. Опоить его так, чтобы затуманился разум, не получалось. В смысле, конечно, это было возможно, и от вина он хмелел, но ровно до того момента, пока не отстранялся от тела, как это бывало в бою.

Точно такой же эффект и от дурманящей настойки. Романов вызнал этот рецепт у одной знахарки и решил использовать его в тандеме с зельем правды. У последнего имелся серьезный недостаток – клиенты прекрасно помнили весь процесс допроса. Если получалось раздобыть какие-то горячие сведения, от источника приходилось избавляться. Или срочно выводить из-под удара добывшего сведения. А ведь на то, чтобы его подвести к нужному человеку, нередко требовалось затратить не один месяц.

Дурманящая настойка практически полностью нивелировала этот недостаток. Если сначала подлить ее, а после наступления опьянения зелье, то клиент выскажет все, что знает, а наутро ничего не вспомнит, как после сильного перепоя.

– Пойду, – собравшись с духом, словно перед прыжком с большой высоты, произнесла Ксения.

– С Богом, – напутствовал ее он.

– Господа-то не поминай. Не богоугодное дело творим, поди.

– Богоугодное, не сомневайся. Потому как ты можешь сберечь тысячи жизней.

– Сделаю вид, что поверила тебе, – смерив его взглядом, с ироничной улыбкой произнесла она и решительно направилась к трактиру.

Под легким сарафаном легко угадывалось статное и вместе с тем стройное тело с широкими бедрами. Выглядит настолько эротично, что перед мысленным взором тут же предстала картина их совместных утех. Причем настолько яркая, что он почувствовал возбуждение. Как уже говорилось, Ксения была мастерица.

С Добролюбом она управилась быстро и качественно. Не пришлось даже прибегать к зелью. Он сам все поведал, разомлев под ласковым напором девки. Романов наблюдал за разводом раненого в щелку, да еще и эдакую слуховую трубку смастерил, чтобы лучше было слышно. Что и говорить, Ксения умело вела допрос, побуждая его не столько отвечать на вопросы, сколько самостоятельно рассказывать об интересующем ее.

Настоящий самородок! И будь он проклят, если отпустит ее от себя просто так! Непременно уведет с собой. Разумеется, если сам выживет. Такие кадры на дороге не валяются. А что до детей, то приложит все усилия для того, чтобы определить их в интернат Пограничного. Хм… Ну если там все осталось по-прежнему.

При мысли о построенном им городе появилось острое желание побывать там. Навестить сына, посмотреть на внуков. Плевать, что по факту не его кровь. В детей он вложил всю душу. А еще хотелось бы поклониться могиле Алии.

Но куда больше он жаждал прижать к стене Ростислава и, глядя в глаза, вскрыть ему глотку. А потом не отрываясь смотреть, как он захлебывается своей кровью, как тускнеет его взор, а из тела уходит жизнь.

И это будет! После. Сейчас же Романов собирается помогать тому, кто повинен в смерти его близких. И причина только в одном – на киевском престоле оказался слабый, недальновидный и не блещущий умом сын Мономаха. Князь же переяславский был его опорой, готовый поддерживать не столько самого Мстислава или Всеволода, сколько устои, введенные их отцом и дедом.

Плевать, насколько хорош или плох наследник, главное – сохранить институт престолонаследия и единство государства. И на это Ростислав был готов положить свою жизнь. А раз так, то и Михаилу пока с ним по пути. Но только пока. Не помереть ему своей смертью. Романов не позволит…

Так вот, от Добролюба стало известно о том, что в лесу князь Червенский построил слободу, в которой обретается его тайная дружина. Туда уходят наемники и новики, которым не нашлось места в ближней дружине. Ну и те, кого князь решал заменить, как в случае с Михаилом. Определив его в десяток Горазда, Иван Ростиславич отправил одного из воев в лес, дабы до срока количество дружинников соответствовало разрешенному числу. Стоит ли говорить, что при себе он оставлял только лучших из лучших.

Тайная дружина насчитывает уже более тысячи воев. Тяжкая ноша для княжеской казны, а потому впору ожидать скорого выступления. Нет, раненый подобными сведениями не располагал. Это выводы самого Михаила. Которые неплохо бы и подкрепить. И кандидат уже имеется. Княжий казначей. Уж кто-кто, а он о финансовых потоках своего господина знает все.

К слову, он является одним из клиентов Ксении. Но Михаил решил сначала поднатаскать ее на тех, кого можно и в расход пустить. Селезнев все же не княжий человек. Если у нее с ним случится осечка, так его можно будет и прибрать, устроив ссору и поединок. Князь, конечно, будет недоволен. Но по большому счету не все ли ему равно, с кем иметь дело, с полковым воеводой или его тысячником. А вот за казначея спросит всерьез.

Выждав немного, Михаил направился следом за Ксенией. Мало ли. Присмотреть и подстраховать. Хотя ее учить – только портить. По подобным заведениям она, конечно, не трется. Но это на постоянной основе. А так, если выдается вечерок без солидного клиента, может и заглянуть.

Едва переступил порог, как в нос ударил кислый запах пива. Вина в таких заведениях не сыскать. Слишком дорогой товар для этих краев. Поставить-то можно, да только кто же его купит. Так что выпить его получится только в гриднице.

Крепкие же спиртные напитки пока распространения не получили. Стараниями Михаила спирт, конечно, гонят, но потребляют сугубо в целях дезинфекции, с его же легкой руки полагая его ядом. Даже странно, что за столько лет не нашлось никого, кто бы попробовал этот алкоголь на зуб.

Осмотревшись, Михаил прошел в дальний угол, за свободный стол, и подозвал подавальщицу. Эти девки обслуживают клиентов не только за столами, но по желанию с ними можно пройтись и в закуток, где найдется лежанка с тюфяком, набитым сеном.

Сделал заказ и скосил взгляд на компанию за столом ближе к распахнутому окну. Им уже подали пиво и закуски. Ксения пристроилась в противоположном углу и не думая проявлять инициативу. Впрочем, вся компания исправно косилась в ее сторону. Наконец Селезнев перехватил одну из подавальщиц и задал ей вопрос, кивнув в сторону посетительницы, чувствующей себя в этом заведении довольно уверенно. Хозяин, может, и погнал бы ее, у него ведь и свои девки есть, но она сидит не просто так, а с блюдом, на котором лежит мясо, и большой кружкой пива. Клиентка, получается.

Наконец воевода поднялся со скамьи и под смешки товарищей направился в ее сторону. Присел напротив, вперив в нее взгляд, и что-то сказал. Ксения оторвалась от еды, улыбнулась и ответила. Перекинулись парой-тройкой фраз, после чего она осталась доедать свой обед, а он вернулся к потешающейся над ним компании.

Вскоре женщина закончила трапезу и направилась к выходу. Михаил, скрывая свое недоумение, проводил ее взглядом и отрезал очередной кусок мяса, запив его пивом. И что это было? Впрочем, торопиться вслед за ней он не стал. Нет смысла. А чуть позже понял, что поступил правильно.

Минут через пять Селезнев пожелал товарищам хорошо повеселиться и покинул трактир. Те, к слову, вняли его совету. Один из них тут же перехватил девку-подавальщицу и под общий смех взгромоздил ее себе на колени. Она как раз шла обслужить двух посетителей, устроившихся за одним из столов.

Оказавшись в плену, девка бросила взгляд на хозяина. Тот только махнул рукой, мол, занимайся. А к новым гостям отправил другую, которая и приняла заказ.

Закончив есть, Михаил расплатился и вышел на улицу. Уже сгущались сумерки. Но в этих краях они достаточно долгие, а потому он успел рассмотреть фигуру Селезнева. Хмыкнул и двинулся следом. К дому Ксении он подошел с заднего двора.

Дворовый пес сразу же признал его, а потому шуметь не стал. Разве только подошел и ткнулся носом в ладонь. Разбаловал он его. То и дело приносит какой-нибудь гостинец. Вот и теперь не обманул его ожиданий. Достал тряпицу с завернутой в нее костью, на которой еще оставалось изрядно мяса. Пусть грызет. Там еще и мозг имеется. Правда, добраться до него задачка непростая. Ну да это его проблемы.

Прошел к дому. Солнце уже село, и все окна прикрыты ставнями. Но какое это имеет значение. Опять же через бычий пузырь не больно-то и увидишь, что там творится. А вот в специально проделанные щели, да еще и со слуховой трубкой – совсем другое дело.

Ксения молодец. Вела клиента как по писаному. Угостила пивом, пару кувшинов которого прихватила из трактира. Полковник рассусоливать не стал и накинулся на нее, едва сделав один долгий глоток. Она с готовностью отвечала на его грубые ласки, при этом довольно ловко перехватила инициативу и сама повела любовный танец.

После первого раза она налила себе сбитня, ему же долила пива. Был у Михаила знакомый, который говорил, что может выпить все пиво, сколько перед ним ни поставь. Ну, все не все, а десяток литров, на памяти Романова, он приговаривал. Так вот, с местным этот номер не прошел бы, уж больно оно хмельное. Вот Ксения и накачивает Селезнева, ведя с ним беседы, а заодно предоставляя возможность восстановиться.

Наконец тот вновь почувствовал прилив сил, и она с готовностью откликнулась на его желание. Михаил стоял под окном, наблюдая за происходящим в горнице при свете лампы со стеклянной колбой, и ощущал себя прыщавым подростком. Вот так же они когда-то подсматривали в женской раздевалке. Он еще и возбуждение ощутил. Н-да. Ну прямо эротическое реалити-шоу.

Хмельную настойку она плеснула Селезневу в предпоследнюю кружку, уже после третьего захода. Здоров мужик, что тут сказать. Впрочем, она тоже та еще затейница. У такой и мертвый проснется. Уже изрядно захмелевшему, она подала последнюю кружку пива с зельем правды. Обождала малость и начала обрабатывать.

Воевода и не думал расслабляться. Напротив, его опять одолевало желание. Ксении приходилось всякий раз его останавливать и в игривой манере задавать интересующие ее вопросы. В смысле, интересующие конечно же Михаила, который теперь внимательно вслушивался в слова Селезнева.

Интересные дела творятся в Червенском княжестве. И не только. Со слов полковника выходило, что в заговоре участвуют его тысячник, шесть строевых, пять городских сотников и восемь полусотников. Офицеров, общим числом двадцать один, которых не удавалось склонить к измене, планировалось посадить под арест. Убивать своих людей Селезнев не собирался ни при каких раскладах. Посидят под замком, пока все не закончится. А там вернутся к службе, когда на киевском престоле окажется уже Изяслав Владимирович.

Получается, правильно Михаил вычислил претендента на престол. Только и этот сын Мономаха не отличался государственным мышлением. Если при устоявшейся системе, то он еще вполне правил бы, и, может быть, даже успешно. Но с ситуацией, когда нужно удержать в руках расползающееся государство, он явно не справится.

Схожая ситуация в надельных полках была и во Владимиро-Волынском и Теребовльском княжествах. Не все были готовы преступить присягу, но таковых, к сожалению, было меньшинство. И что самое противное, заговорщики и не думали убивать тех, кто не был готов к предательству. Они видели в них своих братьев по оружию и намеревались с ними помириться после окончания усобицы.

Только глупость это. Потому что стремительного переворота малой кровью не получится. Ростислав, может, и сволочь, но от своего не отступится. За то, во что верит, будет драться до последней возможности. А он принял сторону Мономаха, став его надежной опорой.

Мало того, подозревая, что тот подстроил родство Романова с Рюриковичами, не просто поддержал это, но еще и женил на дочери Михаила своего сына. Не кого помладше, а наследника! Такой пойдет до конца. И остановит его только смерть. Так что на Руси назревало что-то страшное, даже если заговорщики и полагали, что сумеют быстро управиться.

Немаловажным было и то, что стало известно как минимум о приблизительных сроках выступления. Заговорщики планировали начать в конце сентября. Точная дата пока не определена. Какой-никакой запас времени у Михаила был. Хотя-а-а… По меркам этого неторопливого века, получалось его немного.

Вскоре Ксения прекратила допрос и перешла к ласкам, после чего Селезнев наконец уснул, оглашая горницу богатырским храпом. Вообще-то это не показатель здоровья, причем знают это даже местные лекари. Ну да не суть. От этого ее клиент завтра не скопытится. Решать, что с ним делать, придется в любом случае.

Наутро воевода покинул дом Ксении полностью удовлетворенный. Тем более что, и проснувшись, получил свою долю ласки. Отдарился серебром щедрой рукой. Ну и разумеется, даже не вспомнил о том, насколько был откровенен ночью. Михаил проследил за ним, убедился, что тот не выказал никакого волнения. Встретился со своими людьми и убыл обратно в Соловьевский.

Иными словами, все прошло просто замечательно. А хозяйка домика показала себя с наилучшей стороны. Вывод: можно начинать обработку казначея. На него Михаил возлагал особые надежды. Уж кто-кто, а этот должен знать куда больше. Он ведь не только казной ведает, но и другими вопросами.

Подцепить его Ксении не составило труда, они уже были знакомы. А потому тот пошел за ней как телок на привязи. В смысле, с гордо поднятой головой, да по-хозяйски, и она приложила старания, чтобы не разуверить его в этом.

Как и ожидалось, поведал он о многом. К примеру, Михаилу стало известно точное число княжеской дружины. На сегодняшний день на службе состоял тысяча девятьсот сорок один вой. Примерно по столько же и у князей Волынского с Теребовльским. И таки да, надельные полки на их территории также подкуплены. Причем именно тем серебром, что доставил десяток Горазда.

Оставшиеся средства пошли на подкуп черных клобуков и печенегов. Тех самых, что прежде были в союзе с Михаилом. С его смертью и падением авторитета Пограничного они теперь были напрямую завязаны на великого князя, что им, понятное дело, не больно-то нравилось. С Романовым они ведь были союзниками, а теперь стали данниками.

Князь Черниговский Изяслав Владимирович тоже без дела не сидел. Три надельных полка, располагавшихся на территории княжества, уже перешли на его сторону. По разумению заговорщиков, этих сил вполне достаточно, чтобы разобраться с цепным псом Мстислава, Ростиславом, и захватить Киев. Остальные князья примут руку законного правителя, вернувшего себе стол.

Это не то чтобы спорное утверждение, а в корне неверное. Для начала не мешало бы заручиться поддержкой большего числа союзников. Конечно, в этом случае вероятность раскрытия заговора увеличивается. Зато и шансы избежать серьезной усобицы куда выше.

Более или менее стало понятно и с серебром. Его предоставила еврейская община, которая не так давно была изгнана из Киева Мономахом. Тот вообще не стеснялся их преследовать. Сначала на законодательном уровне запретил давать в рост выше определенного процента, чем серьезно ударил по их мошне. А после и вовсе запретил ростовщичество, полностью переложив эту функцию на княжий банк, представительства которого появились во всех стольных городах Руси.

Дети Израиля были готовы финансировать заговорщиков при условии, что банк со всеми его отделениями отойдет под их руку. И князь Черниговский, меж заговорщиков прозывающийся Рюриковичем, согласился на это условие. А отчего бы и нет, коли тот все одно останется княжеским, разве только под управлением еврейской общины.

Поэтому и серебро в рублях, привезенных из Тарнува, было настоящим, и монеты не поленились отчеканить должным образом, причем наверняка с прицелом на свой монетный двор. Вот не заинтересована община при таких раскладах способствовать фальшивомонетчеству. И стройная денежная система их устраивает полностью, так как обещает серьезные барыши на одном только обмене валюты. И вообще, при должном подходе на Руси править станут они, а не великий князь. Пусть и укрываясь в его тени. При таких раскладах игра стоила свеч.

Разумеется, это всего лишь выводы самого Михаила. Ни о чем таком казначей знать не мог. О том спрашивать нужно тех, кто спонсировал это предприятие. Вот только Романов был полностью уверен в собственной правоте.