Текст книги "Правовое положение неплатежеспособного должника. Монография"

Как представляется, указанные выше недостатки правового регулирования связаны с тем, что ни теории гражданского права, ни гражданскому законодательству не известны теоретические конструкции, допускающие возможность признания недействительным исполнение по сделке. В юридической литературе имеются исследования вопроса об оспаривании действий по исполнению сделок несостоятельного должника¹⁵³. Однако указанные исследования нельзя назвать полноценной теоретической моделью, которую можно было бы положить в основу законодательного регулирования признания недействительными действий по исполнению сделки.

Как представляется, при решении вопроса о возможности оспаривания действий по исполнению сделки следует помнить, что указанные действия являются только результатом заключенной сделки. Только данная сделка может обладать свойством подозрительности или предпочтительности, но не действия, направленные на ее исполнение. Поэтому представляется оправданным исключение из Закона о банкротстве правил об оспаривании действий должника или третьего лица по исполнению гражданско-правовой сделки.

Важен также не затрагиваемый в юридической литературе вопрос: почему в рамках процедур наблюдения и финансового оздоровления сделки должника не могут оспариваться по специальным основаниям законодательства о банкротстве? В каких процедурах банкротства допустимо применение института оспаривания сделок несостоятельного должника?

Как представляется, решение обозначенных проблем должно осуществляться с учетом предпосылок возникновения и сущности исследуемого института, а также необходимости обеспечения стабильности гражданского оборота.

Оспаривание сделок несостоятельного должника возникло в рамках института исполнительного производства. Здесь взыскатель мог признать недействительной сделку только в случае, вызванном недостаточностью имущества должника для удовлетворения требования. Данное обстоятельство характеризует институт оспаривания сделок должника в исполнительном производстве как исключительную меру.

Указанный правовой инструмент был перенесен в конкурсный процесс. При этом если в рамках исполнительного производства, которое основывается на достаточности имущества должника, данная мера носит исключительный характер, то в рамках конкурсного процесса оспаривание сделок теряет исключительный характер, так как «право опровержения предполагает, что конкурсные кредиторы не в состоянии получить полное удовлетворение из наличного имущества должника»¹⁵⁴.

Между тем современное законодательство о банкротстве состоит не только из конкурсного производства, но и из восстановительных процедур, в рамках которых конкурсные кредиторы должны получать полное удовлетворение требований за счет имущества должника.

В связи с этим возникает вопрос о возможности применения исследуемого института в рамках восстановительных процедур.

Как представляется, институт оспаривания сделок несостоятельного должника в вышеуказанных процедурах не может применяться. В отличие от конкурсного производства, осуществление реорганизационных процедур основано на предположении о достаточности имущества (капитала) должника для удовлетворения требований кредиторов. При указанных обстоятельствах нет правовых оснований для применения института оспаривания сделок должника.

Кроме того, оспаривание сделок должника нельзя рассматривать в качестве меры по восстановлению платежеспособности, поскольку указанные меры должны осуществляться исключительно за счет имущества (капитала) должника. При оспаривании же сделок несостоятельного лица все негативные последствия ложатся на плечи третьих лиц, т. е. контрагентов должника. Это значит, что при использовании института оспаривания сделок восстановление платежеспособности должника будет происходить за счет имущества (капитала) третьих лиц, а в сущности – за счет стабильности гражданского оборота.

При указанных обстоятельствах представляется правильным исключить возможность оспаривания сделок несостоятельного должника по специальным основаниям в рамках процедуры внешнего управления.

Отказ от совершенных должником сделок. Указанная возможность закрепляется нормами п. 1 ст. 99, 102, п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве и ст. 27 Закона о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций.

Институт отказа от совершенных сделок несостоятельным должником является частью более крупной теоретической проблемы, а именно – проблемы влияния несостоятельности на неисполненные полностью или частично сделки, заключенные до указанного момента. Вопрос о возможности арбитражного управляющего отказаться от сделок несостоятельного должника не существует и лишается всего практического значения вне указанной выше проблемы.

Несмотря на это в современной юридической литературе теоретическое осмысление института одностороннего отказа от договора происходит без учета указанной связи, что, как представляется, влияет на правильность доктринальных выводов и их применение в процессе законодательной деятельности.

Проблема влияния несостоятельности на неисполненные полностью или частично сделки не являлась предметом исследования в современной литературе. На ее существование указывал Г. Ф. Шершеневич, который писал: «…выдвигается группа сделок, которые застигаются объявлением несостоятельности в незаконченном состоянии. Возбуждается вопрос, как влияет объявление несостоятельности на все эти отношения, в которых состоит несостоятельный должник в момент открытия конкурсного процесса?».

Поставленная дореволюционным ученым проблема не утратила своей актуальности. Напротив, границы ее расширились. На сегодняшний день правильнее говорить не только о влиянии несостоятельности на судьбу незаконченных сделок, но и о влиянии реорганизационных процедур на указанную группу сделок.

В юридической литературе справедливо указывается на то, что в конкурсном производстве отказ от исполнения договоров должен осуществляться без учета условий, предусмотренных Законом о банкротстве для процедуры внешнего управления¹⁵⁵. Это значит, что односторонний отказ от договора должен регулироваться различно в процедуре конкурсного производства и внешнего управления. Однако отмеченное не учитывается нормами действующего законодательства, которые устанавливают единые основания отказа от сделок несостоятельного должника как для процедуры внешнего управления, так и для процедуры конкурсного производства (ст. 102 и п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве), с чем трудно согласиться.

Указанная выше доктринальная позиция актуальна для вопроса о влиянии реорганизационных процедур и ликвидационной процедуры на судьбу незавершенных сделок. Как представляется, данная проблема должна также иметь различные решения для различных процедур, поскольку задачи указанных процедур различны.

С учетом вышесказанного, дальнейшее исследование обозначенной проблемы будет осуществляться отдельно применительно к конкурсному производству и реорганизационным процедурам.

Конкурсное производство может влиять на судьбу незавершенных сделок двояко:

– признание должника несостоятельным не влечет прекращения незавершенных сделок, за исключением указанных в законе;

– признание должника несостоятельным влечет прекращение незавершенных сделок, за исключением указанных в законе.

В связи с тем, что вопрос о влиянии объявления должника несостоятельным на судьбу незавершенных сделок имеет различные решения, возникает проблема правильного выбора.

Как представляется, правильное решение поставленной проблемы – использование второго варианта.

Недостаток первого варианта связан с тем, что он противоречит цели и задачам, присущим конкурсному производству.

Как отмечалось ранее, целью конкурсного производства является ликвидация несостоятельного должника как субъекта кредитных отношений, которая достигается за счет выявления, изъятия и реализации всего его имущества с целью справедливого и соразмерного удовлетворения требований всех его кредиторов. Реализация имущества должника направлена на получение его стоимости и осуществляется в соответствии с правилами, установленными Законом о банкротстве, что создает гарантии прав его кредиторам.

При указанных обстоятельствах сохранение силы незавершенных сделок в результате объявления должника несостоятельным будет исключать изъятие имущества несостоятельного должника и его реализацию в соответствии с правилами, установленными Законом о банкротстве.

Так, например, если речь идет о купле-продаже и несостоятельный должник выступает в качестве продавца, то сохранение силы указанного договора повлечет реализацию имущества несостоятельного должника в нарушение установленных правил Законом банкротстве. Если же должник будет выступать в качестве покупателя, то сохранение силы указанного договора повлечет, с одной стороны, уменьшение количества денег должника, на получение которых направлена процедура реализации его имущества, а с другой – увеличение расходов конкурсного управления на обратную реализацию переданного по указанному договору товара.

Здесь можно возразить, указав на то, то конкурсный управляющий, получив по незавершенному договору, например, сырье, приобретает возможность его переработки с целью получения товара, который в последующем будет реализован с большей (добавочной) стоимостью.

С приведенной позицией трудно согласиться, так как указанные действия арбитражного управляющего будут противоречить цели конкурсного производства, предполагающей прекращение деятельности должника. Кроме того, конкурсный управляющий, продолжая деятельность несостоятельного должника, будет подвергать имущество указанного лица риску повреждения или гибели, в то время как его обязанностью является обеспечение сохранности имущества должника.

Таким образом, как представляется, по общему правилу признание должника несостоятельным должно влечь прекращение незавершенных сделок, так как в рамках указанной процедуры происходит ликвидация несостоятельного должника как субъекта кредитных отношений, что исключает возможность продолжения деятельности должника.

Между тем из-под действия приведенного правила следует исключить следующие сделки.

Во-первых – договор займа. Признание договора займа расторгнутым будет являться юридическим фактом, влекущим возникновение обязанности у заемщика досрочно вернуть сумму займа. Институт досрочного возврата суммы займа является мерой защиты, которую вправе применить заимодавец к заемщику, допустившему нарушения условий договора займа.

При указанных обстоятельствах применять досрочный возврат в условиях несостоятельности заимодавца к добросовестным заемщикам будет не только несправедливо, но и опасно для платежеспособности указанных лиц, а следовательно – для стабильности гражданского оборота в целом.

По указанной причине признание должника несостоятельным не должно влечь расторжения договоров займа. Право требования возврата суммы займа должно входить в конкурсную массу и реализовываться по правилам, установленным Законом о банкротстве.

Во-вторых, к таким сделкам следует отнести сделки, которые обеспечивают осуществление процедуры конкурсного производства.

Перечень указанных сделок не может быть заранее определен в законе, так как он является индивидуальным для каждого несостоятельного должника. В данном случае, как представляется, круг незавершенных сделок, которые могут сохранить свое действие после признания должника несостоятельным, должен определяться самим конкурсным управляющим путем объявления им об этом.

При таком подходе конкурсный управляющий должен наделяться не правом на односторонний отказ от сделок, а правом требовать исполнения незавершенной сделки, заключенной должником до признания его несостоятельным. Следовательно, те незавершенные сделки, в отношении которых конкурсный управляющий заявит об исполнении, должны сохранять свое действие, несмотря на признание должника несостоятельным.

Вопрос о судьбе незавершенных сделок несостоятельного должника порождает проблему защиты прав контрагентов несостоятельного должника по указанным сделкам, которые попадают в ситуацию правовой неопределенности относительно судьбы незавершенной сделки, что, безусловно, будет негативно сказываться на их имущественных интересах и на имущественном обороте в целом.

Указанные негативные последствия объявления должника несостоятельным могут смягчаться следующими механизмами гарантии прав контрагентов несостоятельного должника.

Во-первых, осуществление конкурсным управляющим права требовать исполнения незавершенных сделок должно ограничиваться определенным временим, которое должно исчисляться с момента признания должника несостоятельным.

Во-вторых, волеизъявление конкурсного управляющего должно выражаться как прямо, путем письменного уведомления контрагента должника об исполнении договора, так и косвенно, путем публикации сообщения о договорах, которые сохраняют свою силу после признания должника несостоятельным.

В-третьих, контрагенты несостоятельного должника по незавершенным сделкам должны обладать правом требовать от конкурсного управляющего подтверждения исполнения сделки.

Анализ действующего законодательства показывает, что при регулировании вопроса о влиянии конкурсного производства на судьбу незавершенных сделок законодатель использует подход, согласно которому признание должника несостоятельным не влечет прекращения незавершенных сделок, за исключением тех, от которых конкурсный управляющий вправе отказаться (ст. 102 и п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве).

Как отмечалось выше, использование указанного подхода при регулировании влияния конкурсного производства на незавершенные сделки является необоснованным, так как противоречит цели и задачам конкурсного производства. Кроме того, представляется совершенно неоправданным правило, согласно которому конкурсный управляющий вправе заявлять отказ от исполнения только в отношении сделок, препятствующих восстановлению платежеспособности должника. В рамках конкурсного производства восстановления платежеспособности должника не происходит. При указанных обстоятельствах остается неясным, какое значение для конкурсного производства имеют незавершенные сделки, препятствующие восстановлению платежеспособности должника, если в рамках указанной процедуры восстановление платежеспособности должника не осуществляется.

Реорганизационные процедуры, как и конкурсное производство, могут влиять на судьбу незавершенных сделок двояко:

– применение реорганизационной процедуры не повлечет прекращения незавершенных сделок, за исключением указанных в законе;

– применение реорганизационной процедуры повлечет прекращение незавершенных сделок, за исключением указанных в законе.

В данном случае также возникает проблема верного выбора среди указанных вариантов.

Как представляется, правильным решением поставленной проблемы, в отличие от ее решения в рамках конкурсного производства, будет использование первого варианта.

Применение же второго варианта будет противоречить задачам, присущим реорганизационным процедурам.

В отличие от конкурсного производства, целью реорганизационных процедур является восстановление платежеспособности должника, достигаемое, в том числе, путем защиты его имущества, которое необходимо для дальнейшего осуществления деятельности, от требований кредиторов. Следовательно, так как применение реорганизационных процедур предполагает продолжение деятельности неплатежеспособного должника, все незавершенные сделки должны сохранить силу.

По указанной причине является правильным применение законодателем при регулировании вопроса о влиянии реорганизационных процедур на судьбу незавершенных сделок подхода, в силу которого введение реабилитационных процедур не влияет на судьбу незавершенных сделок.

Однако особенность неплатежеспособного должника – то, что он испытывает недостаток денежных средств (денежного капитала), необходимых для продолжения деятельности и исполнения обязательств. Сохранение силы незавершенных сделок, исполнение которых не повлечет получения добавочной стоимости или, напротив, приведет к уменьшению денег должника, будет серьезным препятствием для восстановления его платежеспособности.

Перечень названных сделок не может быть заранее определен в законе, так как он является индивидуальным для каждого неплатежеспособного должника. Поэтому круг указанных незавершенных сделок должен определяться лицом, реализующим восстановление платежеспособности должника.

При таком подходе указанное лицо должно наделяться не правом требования исполнения договора, а правом на односторонний отказ от незавершенных сделок. По указанной причине в литературе односторонний отказ от незавершенных сделок должника в условиях реорганизационных процедур совершенно обоснованно рассматривают в качестве меры, направленной на восстановление платежеспособности должника¹⁵⁶.

В науке также правильно указывается на то, что односторонний отказ от незавершенных сделок должника – исключение из общего порядка, согласно которому расторжение договора возможно по соглашению сторон (п. 1 ст. 450 ГК РФ)¹⁵⁷. По указанной причине использование права на односторонний отказ от незавершенных сделок должно носить исключительный характер, так как его неограниченное применение будет негативным для гражданского оборота, базирующегося на недопустимости одностороннего расторжения договора.

С учетом сказанного выше, представляется обоснованным существующее правовое регулирование права на односторонний отказ от договора в рамках внешнего управления, которое исключает неограниченное усмотрение внешнего управляющего и позволяет отказаться от сделок:

– препятствующих восстановлению платежеспособности должника;

– исполнение которых должником повлечет за собой убытки для должника, по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах.

Между тем, как представляется, недостатком существующего правового регулирования одностороннего отказа от договора является то, что данное право может быть осуществлено в отношении договора займа, расторжение которого будет серьезной угрозой для платежеспособности заемщика, о чем уже указывалось выше. Отмеченное упущение – существенно, так как восстановление платежеспособности неплатежеспособного должника не должно осуществляться за счет платежеспособности других субъектов и, следовательно, за счет стабильности гражданского оборота.

Важным для исследуемой проблемы является вопрос о правовой природе права на односторонний отказ от незавершенных сделок неплатежеспособного должника.

Право на односторонний отказ от договора может выступать в качестве меры оперативного воздействия¹⁵⁸, способа прекращения договора или превентивной меры, направленной на защиту от возможных нарушений.

Право на односторонний отказ от договора как мера оперативного воздействия реализуется стороной договора только в случае нарушения условий договора другой его стороной (например, п. 1 ст. 463 ГК РФ); как способ прекращения договора реализация данного права происходит по усмотрению стороны договора (ст. 782 ГК РФ).

В связи с неоднородностью правовой природы указанного права возникает проблема правильного ее определения в отношении одностороннего отказа от сделок, заключенных несостоятельным должником.

Как представляется, указанное право является способом прекращения сделок, так как его осуществление не обусловлено нарушением условий договора или угрозой их нарушения другой стороной.

Последствия одностороннего отказа от договора внешним и конкурсным управляющим закрепляются в п. 4 ст. 102 Закона о банкротстве, согласно которому сторона по договору, в отношении которого заявлен отказ от исполнения, вправе потребовать от должника возмещения убытков, вызванных отказом должника от исполнения договора. Указанные требования кредиторов не являются текущими и подлежат включению в реестр требований кредиторов. При этом следует учитывать, что сторона по договору, в отношении которого заявлен отказ от исполнения, вправе потребовать возмещения как реального ущерба, так и упущенной выгоды (ст. 15 ГК РФ). В отличие от требования о возмещении реального ущерба, требование о возмещении упущенной выгоды не учитывается для целей определения числа голосов на собрании кредиторов (абз. 2 п. 3 ст. 12 Закона о банкротстве) и подлежит удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов (п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве).

Таким образом, односторонний отказ от незавершенных сделок должника является частью более крупной теоретической проблемы, связанной с влиянием реорганизационных процедур и конкурсного производства на судьбу незавершенных сделок. Указанная проблема должна решаться для названных процедур различно. Введение конкурсного производства в качестве одного из последствий должно влечь прекращение незавершенных сделок должника, за исключением указанных в законе. При таком подходе конкурсный управляющий должен наделаться не правом на отказ от сделок, а правом требования исполнения сделок. Введение же реорганизационных процедур, напротив, не должно, по общему правилу, затрагивать судьбу незавершенных сделок, за исключением тех, от которых лицо, осуществляющее меры по восстановлению платежеспособности, вправе отказаться. Право на односторонний отказ от сделок в рамках реорганизационных процедур носит исключительный характер и должно осуществляться в той мере, в которой это будет обеспечивать восстановление платежеспособности должника.

Мораторий. Определение понятия «мораторий» содержится в ст. 2 Закона о банкротстве, согласно которой мораторий – это приостановление исполнения должником денежных обязательств и уплаты обязательных платежей.

Приведенное легальное определение моратория дано законодателем для целей Закона о банкротстве, следовательно, не имеет обязательной силы для других законов РФ.

Определение понятия «мораторий» содержится также в пп. 3 п. 1 ст. 202 ГК РФ, согласно которому течение срока исковой давности приостанавливается в силу установленной на основании закона Правительством Российской Федерации отсрочки исполнения обязательств (мораторий).

Сопоставление приведенных определений обнаруживает их существенное различие. Если Закон о банкротстве под мораторием понимает приостановление исполнения обязательства, то ГК РФ – отсрочку исполнения обязательства.

Понятие «мораторий» употребляется также в ст. 26 Закона о банкротстве кредитных организаций, согласно которой Банк России вправе ввести мораторий на удовлетворение требований кредиторов кредитной организации на срок, не более трех месяцев. Что понимается под мораторием в данной статье, остается неясным, так как Закон о банкротстве кредитных организаций определения исследуемого понятия не содержит.

В юридической литературе понятие «мораторий» употребляется как в значении отсрочки исполнения обязательства, когда речь идет о нормах ГК РФ¹⁵⁹, так и в значении приостановления исполнения обязательства, когда речь идет о банкротстве¹⁶⁰. Кроме того, некоторые ученые указывают на необходимость различать мораторий (как правовой режим) в узком значении термина применительно к внешнему управлению и в широком – относительно всех процедур банкротства, так как основные элементы режима моратория содержатся не только в нормах, регулирующих внешнее управление, но и в нормах, касающихся других процедур банкротства (в основном нормах, определяющих правовые последствия введения процедур банкротства)¹⁶¹.

Таким образом, вопрос о содержании понятия «мораторий» не имеет однозначного ответа в законодательстве и юридической литературе.

Для правильного раскрытия содержания указанного понятия необходимо обратиться к истории его возникновения, так как в юридической науке отсутствуют теоретические работы, посвященные мораторию как гражданско-правовому институту.

Обычай давать мораторий восходит к эпохе Римской империи. В эпоху расстройства экономического быта в империи необходимы были рассрочки в уплате долгов, которые давались на короткое время судебной властью, на более же продолжительный срок – испрашивались у императора с предоставлением обеспечения в точном исполнении обязательства¹⁶². В период своего правления Констанций и его преемники отсрочивали долги лицам, стоявшим близко ко двору, и отлагали право иска на известное время, обыкновенно на 5 лет.

Под влиянием римского права в XIV веке появились моратории в Западной Европе (во Франции и Германии), где привилегии эти в большом изобилии раздавались обанкротившимся вельможам¹⁶³.

С развитием королевской власти во Франции образовалось правило, что король, подобно римским императорам, имеет право давать отсрочки в платеже долгов. Сначала распоряжения этого рода носили случайный характер. Так, например, Филипп-Август предоставил подобную льготу всем должникам-христианам в отношении их кредиторов – евреев. Но впоследствии для выдачи моратория установилось особое производство, определенное ордонансами 1667 и 1669 гг.¹⁶⁴ Должник испрашивал из королевской канцелярии отсрочную грамоту, которая предъявлялась потом в суд, имеющий право предоставить отсрочку на срок, не более 5 лет. Право отсрочек продолжало существовать до революции, а с 1791 г. было отменено как вредное вторжение государственной власти в неотъемлемые права частной собственности¹⁶⁵.

В Германии мораторий был в распоряжении императора и владетельных курфюрстов. Произвольная раздача моратория вызывала неудовольствие в народе. Поэтому имперские уставы XVI в. стараются определять условия, при которых может быть дан мораторий. Постановления эти были подробно развиты в прусском судебном уставе (Preusslishe Gerichtsordnung 1794 г.), по которому мораторий дается только судом и лишь тем должникам, которые, сделавшись несостоятельными в силу стечения неблагоприятных обстоятельств, представят ручательство в том, что они в силах через известное время удовлетворить кредитора. После реформ, заменивших личный арест неисправных должников мерами гражданского характера, бесполезным становилось существование самого института моратория. С изданием общеимперского конкурсного устава 1877 г. моратории были повсеместно в Германии упразднены¹⁶⁶.

В отличие от Франции и Германии, новому итальянскому законодательству и англо-американскому праву мораторий (отсрочки) не был известен¹⁶⁷.

Древнерусскому законодательству также не чуждо понятие о моратории. По Судебнику Иоанна III, боярин уполномочен давать так называемую «полетную грамоту» купцу, получившему товар в кредит и сделавшемуся несостоятельным вследствие гибели товара в дороге от какого-нибудь стихийного несчастия.

В истории мораторий представлялся не только ввиду несостоятельности должника, но и ввиду постигших страну общественных бедствий (война, эпидемия). Так, например, после Тильзитского мира долги прусских помещиков были отсрочены более чем на 10 лет. Особенно известны французские мораторные законы, изданные во время войны 1870–1871 гг. 13 августа 1870 г., в самом начале войны, был обнародован закон, по которому отсрочено на один месяц право требования по всем денежным коммерческим сделкам, заключенным по день издания закона, а право иска долгов с лиц, призванных на защиту отечества, отсрочено до окончания войны. В Португалии в 1891 г., во время финансового кризиса, был установлен мораторий в 60 дней для вексельных и других бесспорных долгов. В России указом от 15 января 1832 г. жителям северо– и юго-западных губерний, наиболее пострадавших от польского восстания, были дарованы «некоторые льготы в отношении к судебным срокам и долговым платежам»¹⁶⁸.

Описанная история возникновения и развития института моратория как гражданско-правового института позволяет сделать следующие выводы:

в зависимости от круга лиц, которым предоставляется мораторий, его необходимо делить на индивидуальный и публичный;

индивидуальным является мораторий, который предоставляется конкретному лицу или группе лиц; публичным – мораторий, который предоставляется неопределенному кругу лиц. При этом предоставление первого вида сопряжено с неплатежеспособностью лица, а предоставление второго обусловлено постигшими страну общественными бедствиями (война, эпидемия). Другое различие между индивидуальным и публичным мораторием – то, что предоставление первого всегда сопряжено с просьбой лица, которому предоставляется мораторий, публичный же мораторий всегда предоставляется по инициативе органа, его предоставляющего.

На стадии возникновения и раннего развития исследуемого института правом предоставлять мораторий обладала королевская власть. В последующем указанное право было разделено между судебной и исполнительной (королевской) властью. При этом право предоставления индивидуального моратория закрепилось за судебной властью, а право предоставления публичного моратория – за исполнительной властью.

Ретроспективное исследование моратория дает основание для правильного раскрытия содержания понятия моратория. Как представляется, под мораторием правильно понимать не приостановление исполнения обязательств, а отсрочку в исполнении обязательства, так как на протяжении всей истории своего развития указанное понятие определялось как отсрочка, которая предоставлялась всегда на определенный срок.

По указанной причине правильным представляется определение понятия моратория, которое содержится в нормах пп. 3 п. 1 ст. 202 ГК РФ.

Мораторий как гражданско-правовой институт имеет схожие признаки с такими гражданско-правовыми институтами, как: 1) договорная отсрочка; 2) приостановление исполнения обязательства; 3) исполнение долевых обязательств, возникших в результате столкновения прав или угрозы их столкновения, так как во всех указанных случаях происходит перенесение срока исполнения обязательства на будущее. В связи с этим необходимо четкое разграничение перечисленных институтов и недопущение их отождествления.

Мораторий следует отличать от договорной отсрочки.

Во-первых, при моратории, в отступление от общих гражданских правил, отсрочка дается независимо или вопреки воле кредиторов, в то время как при договорной отсрочке срок исполнения обязательства изменяется по взаимному соглашению между кредитором и должником. По указанной причине нельзя квалифицировать правовой режим ст. 95 Закона о банкротстве в качестве моратория, так как его установление возможно только на основании согласия кредиторов должника (п. 1 ст. 93 Закона о банкротстве) или без учета их мнения (абз. 4 п. 2 ст. 75 Закона о банкротстве). Вопреки желанию кредиторов, мораторий (ст. 95 Закона о банкротстве) не может быть установлен.