Текст книги "Империя. Третий Рим. Книга 2"

Глава III. Европеизация России. Империя без церкви

Юность Петра

После смерти молодого царя Федора Алексеевича, который твердой рукой вел Россию по пути целесообразных и полезных преобразований, но без коренной ломки устоев, государственность в Третьем Риме ослабла. А вслед за этим Россия почувствовала на себе настойчивое желание Европы влиять на ее внутреннюю и внешнюю политику, притом влиять определяющим образом.

Проблема заключалась в том, что кончина Федора Алексеевича оставила престол фактически без государя. У царя, умершего в 1682 году, было два младших брата: сыновья Алексея Михайловича от разных жен – Иван и Петр. Ивану Алексеевичу было 15 лет, но он отличался крайне слабым здоровьем. Петр Алексеевич, напротив, обладал отличным здоровьем, однако пребывал в мальчишеском возрасте 10 лет и к тому же мало учился (позднее он всю жизнь будет избавляться от этого недостатка как разносторонне одаренный самоучка).

Политический опыт Константинопольской Империи подсказывал выход из сложившегося положения: соправительство, в рамках которого два государя своими достоинствами компенсируют недостатки друг друга.

Однако начало нового правления ознаменовалось кровавым бунтом стрельцов, возмутившихся самоуправством бояр и коррупцией, причина которых заключалась в отсутствии твердой царской руки. На волне бунта к власти пришла старшая сестра Ивана и Петра – волевая царевна Софья. В ту пору ей было уже 25 лет, она была очень близка с братом – царем Федором Алексеевичем, поэтому в государственные дела начала вникать уже с юности. Вместе с Софьей фактически стал править ее фаворит – князь Василий Васильевич Голицын. Это правление продлилось семь лет, с 1682 по 1689 год, и, продолжая разумные нововведения Федора Алексеевича, принесло свои плоды.

Иван Алексеевич (1682–1696)

В Москве, на Печатном дворе, была открыта крупная школа, которую возглавил русский православный человек, иеромонах Тимофей. Школа имела эллино-русский характер и стала выдающимся явлением отечественного образования: она пропустила через себя сотни учеников, располагала превосходной библиотекой, а характер обучения в ней полностью соответствовал коренным религиозно-культурным основам Третьего Рима. Выбор греческого языка как основного иностранного диктовался идеологическими мотивами: греческий был ближе Империи и православию, тогда как латынь приближала Россию к Европе.

Поскольку образование в Московском государстве играло роль ступени в духовном просвещении личности, то Церковь естественным образом была призвана возглавить образовательный процесс. Патриарх Иоаким проявлял большую заботу о школе. В частности, он постарался финансово обеспечить создание особого учебного собрания книг на греческом языке. Впоследствии Типографская школа иеромонаха Тимофея стала основой для появления первого высшего учебного заведения в Москве – Славяно-греко-латинской академии ученых греков братьев Лихудов.

Но существовал и альтернативный образовательный проект. В столичном Заиконоспасском монастыре книжник латинского направления Сильвестр Медведев устроил училище с явным уклоном в польско-латинскую, по сути католическую, ученость. Лишь постоянное противодействие со стороны патриарха Иоакима не позволило Медведеву возглавить академию. Патриарх Иерусалимский Досифей II, также оберегая Третий Рим от латинской ереси, так писал царю Федору: «Благодарим Господа Бога, яко во дни святого вашего царствия благоволи быти в царствующем вашем граде еллинской школе: еллинским языком писано Евангелие и Апостол, еллины бяше святи отцы, еллински написашеся деяние святых соборов и святых отцов списание и все святые церкви книги, и сие есть божественное дело, еже учити христианом еллинский язык… разумети книги православные веры, якоже писании суть, и познавати толкование их удобно. И наипаче, дабы отдалении были от латинских, иже исполнены суть лукавства и прелести, ереси и безбожства»[96]96
  Цит. по Володихин Д. М. Царь Федор Алексеевич / Д. М. Володихин. – Москва: Молодая гвардия, 2013. – 272 с. – (Жизнь замечательных людей).


[Закрыть].

Софья Алексеевна (регент, 1682–1689)

В 1686 году с Речью Посполитой был заключен «Вечный мир», окончательно закрепивший за Россией «мать городов русских» – православный Киев, бывший под поляками в течение нескольких веков. Но при этом католическое влияние усиливалось в самой Москве. Василий Голицын начинал свою военную карьеру в знаменитом Чигиринском походе 1678 года, где русские впервые успешно сразились с османами. С тех пор его внешняя политика неизменно имела антитурецкую направленность. Россия стала участником Священной лиги католических государств во главе с Ватиканом, включавшей «империю» Габсбургов, Польшу и Венецию.

Иезуитам, организаторам геноцида против православных в Речи Посполитой и инициаторам польской экспансии в Россию Смутного времени, было официально разрешено селиться в Москве. Но не им одним. Протестантам, включая французских гугенотов-кальвинистов, также предоставлялось политическое убежище. Выросла знаменитая Немецкая слобода (Кукуй, как называли ее москвичи), полная не только искусных мастеров, приглашенных для государственных нужд, но беженцев и аферистов со всей Европы.

Голицын даже собирался ввести для обитателей Немецкой слободы свободу вероисповедания. Так что юный Петр, ненавидевший Софью и Голицына со времени убийства Нарышкиных, родственников его матери, во время Стрелецкого бунта 1683 года, по иронии судьбы рос среди авантюристов Кукуя, приглашенных этим же Голицыным.

В 1689 году Петр низложил Софью, вместе с ней пал и Голицын. Софья отправилась доживать свой век в Новодевичий монастырь, а лишенный всех должностей и имений князь Голицын – на дальний север. 17-летний царь Петр I стал полновластным правителем государства. Он, с юных лет возымевший обыкновение посещать Немецкую слободу, подвергся там, во-первых, глубокому физическому развращению, невообразимому для православного юноши, а, во-вторых, колоссальному влиянию идей нового «просвещенного» европейского Ханаана. Оккультисты, кальвинисты и иезуиты боролись в кукуйских трактирах за ум любознательного, но неопытного юного царя.

Новодевичий женский монастырь (Москва)

Петр выбирал себе друзей среди иноземцев, жителей Немецкой слободы. Особенным другом Петра стал уроженец Женевы, гнезда секты кальвинистов, «солдат удачи» Франц Лефорт, многие годы игравший роль товарища и советника молодого государя. Европейские авантюристы с рассказами о дальних странствиях и механических диковинах, а также доступные немецкие официантки покорили сердце юного царя.

Он «заболел» Европой.

Апофеозом этой «болезни» стало организация Петром Алексеевичем грандиозной дипломатической поездки по протестантским странам Северной Европы – Великого посольства 1697–1698 годов. Петр давно хотел посетить манящую его Европу, но дождался времени, когда отъезд из России перестал быть опасным. До него ни один царь или Великий князь не покидал страну кроме как с целью участия в военном походе. Это было неслыханное дело, которое могло привести к волнениям в народе. А ведь у Петра был формальный соправитель и старший брат – болезненный царь Иван Алексеевич. В 1696 году царь Иван скончался, и Петр решился ехать в Европу.

Из этой поездки царь вынес еще большее преклонение перед Западом и особенно новым Ханааном – Голландией и Англией. В обеих странах царственного гостя принимал Вильгельм Оранский, который являлся как штатгальтером Голландии, так и королем Англии. Многие позднейшие действия Петра объясняются тем влиянием, которое не переставал на него оказывать новый Ханаан в лице своих представителей, как высокопоставленных, так и рангом пониже.

В Амстердаме и Лондоне царь не только учился корабельному делу. Поддавшись европейским соблазнам, он решительно изменил своему православному детству. Петр предоставил своему товарищу по безудержным кутежам маркизу Кармартену право продать в России 3000 бочек табака, отменив при этом все прежние царские указы о запрете «адского зелья». Петр также посещал Лондонское королевское общество, гнездо оккультистов, где общался с Исааком Ньютоном, а также сошелся с епископом Солсбери Гилбертом Бернетом. Епископ был ярым борцом против католичества и апологетом англиканской монархии, в которой король является «местоблюстителем Бога на земле, обязанным карать нечестивые деяния против него». Взгляды Бернета на отношения Церкви и монарха станут впоследствии основой антицерковной политики Петра.

После возвращения из Великого посольства царь Петр Алексеевич начал безудержно реформировать Россию в духе радикальной европеизации. Третий Рим реформировался по образу и подобию своего извечного врага – нового Ханаана.

Великобритания. Новый Ханаан

Англия не сразу стала для нового Ханаана базой, идеально соответствующей его целям и задачам. Все началось в XVI веке с короля Генриха VIII, прозванного Синей Бородой. Для английского монарха было большой честью жениться на испанской принцессе Екатерине Арагонской, дочери католических королей Фердинанда и Изабеллы и тетке могущественного Карла V, императора Священной Римской империи германской нации. После 18 лет брака Генрих захотел развестись с Екатериной. Отказ Ватикана удовлетворить его просьбу привел к разрыву Англии с Римской церковью. Генрих вошел в историю, с одной стороны, как развратник и многоженец, а с другой, как тиран простого народа, осквернитель святынь и истребитель монастырей.

Генрих отстранил от должности, а затем и казнил своего учителя – лорда-канцлера Томаса Мора, автора знаменитой «Утопии». Несмотря на принадлежность к движению гуманистов канцлер был католиком и поэтому удерживал короля от разрыва с папой. На смену Мору Генрих возвысил безродного Томаса Кромвеля, двоюродного прапрадеда будущего цареубийцы Оливера Кромвеля. Кромвель был удачливым коммерсантом и адвокатом, начинавшим свою карьеру в банках медичевской Флоренции, а затем работавшим в Голландии. Этот первый министр престарелого развратника Генриха безо всякой жалости расправился с древними святынями Английской церкви. Он стал настоящим идеологом англиканства: по образцу немецких лютеранских князей король должен был стать непререкаемым главой Церкви у себя в стране («чья власть, того и вера»).

В экономической сфере для перевода доходов Церкви в казну короля была придумана так называемая диссолюция. Исследователь Л. Беляев пишет: «Dissolution (упразднение) монастырей представляла собою ключевое мероприятие церковной реформы короля Генриха VIII… Монашество как организованная сила попросту уничтожалось… Корона задумала выдворить из страны всех сестер и братьев вообще. Начались массовые преследования и притеснения. В четыре года король Генрих и его главный министр, лорд-хранитель печати Томас Кромвель уничтожили то, что создавалось столетиями. Одной из важнейших целей в упразднении монастырей было и уничтожение „суеверного почитания” реликвий, прежде всего мощей… соборы Англии были в буквальном смысле слова очищены от собиравшихся веками сокровищ. Великолепные раки и реликварии были ободраны, памятники и статуи разбиты, огромные собрания святых мощей (только в Кентербери 400) утрачены»[97]97
  Беляев Л. А. Христианские древности: введение в сравнительное изучение / Л. А. Беляев. – 2-е изд. стер. – Санкт-Петербург: Алетейя, 2000. – 574 с. – (Византийская библиотека. Исследования).


[Закрыть].

Генрих VIII (1509–1547)

Для расправы с «объектами суеверия» была создана специальная королевская комиссия, в задачи которой входило уничтожение святынь. Таким образом, в отличие от Нидерландов, где в это же время свирепствовал террор кальвинистов-«иконоборцев», в Англии христианские святыни уничтожались самой королевской властью. В Кентербери по прямому приказу короля была уничтожена гробница наиболее почитаемого в Англии святого – Фомы Бекета. Монашеские братства упразднялись, школы и больницы закрывались. Монастыри разрушались целиком, вплоть до стен и фундаментов, некоторые были даже юридически превращены в королевские каменоломни. Отобранные у монастырей земли поступали в казну и оттуда раздавались королем своим преданным слугам, отличившимся в борьбе с Церковью.

Историк А. Савин пишет: «В календаре патентов и в статутах с апреля 1536 по январь 1547 (Генрих умер 28 января) я отметил 1500 отчуждений недвижимости английских монастырей… Выручка от продажи английской монастырской недвижимости окажется близкою к 700 000 фунтов»[98]98
  Савин А. Н. Английская секуляризация / А. Н. Савин. – Москва: Б. и., 1906. – 576 с.


[Закрыть]. Включая секуляризованную землю, доходы Генриха составили 1 300 000 фунтов. Для сравнения: экспорт Англии за весь XVI век не превысил 1 100 000 фунтов. Разграбление Церкви заложило основу экономических достижений знаменитой дочери Генриха – королевы Елизаветы, чьей матерью была та самая Анна Болейн, из-за незаконной страсти к которой и разразилась трагедия Английской церкви.

Киркстальское аббатство, разрушенное в ходе диссолюции (Лидс, Великобритания)

Однако сначала Генриху наследовала его дочь от законного брака с Екатериной Арагонской – Мария I Тюдор. В ее царствование началась католическая реакция, и возвысившиеся при Генрихе протестанты были вынуждены бежать в Европу. Но правление Марии длилось недолго, с 1553 по 1558 год, и вслед за ней стала править ее сводная незаконнорожденная сестра Елизавета. Английские протестанты, проникшиеся идеями кальвинизма за время пребывания в Европе, после своего возвращения в Англию при королеве Елизавете были разочарованы: они убедились, что англиканство создавалось исключительно под короля, для решения конкретных политических задач. Кальвинистский республиканский дух не приживался при дворе. Тогда «пуритане» («чистые протестанты», от лат. puritas – «чистота») стали в оппозицию к англиканскому духовенству. Они даже создали свою псевдоцерковную структуру – пресвитерианство, в которой епископы были заменены выборными старейшинами – пресвитерами (греч. πρεσβύτερος – «старший»). Они также сугубо почитали Ветхий Завет и субботу. В целом пуритане стали самой близкой иудаизму христианской ересью. Л. Ньюман отмечает: «Во взглядах на жизнь, знаниях, социальных, религиозных и политических институтах пуританская Англия имела много общего с евреями… Пуританская Англия также приняла участие в еврейском возрождении, которое сопровождало Реформацию и продолжилось после ее завершения»[99]99
  Newman L. Jewish Influence On Christian Reform Movements / L. Newman. – NewYork, 1925. Перевод Малофеева К. В.


[Закрыть].

Восшествие на английский престол шотландского короля Якова Стюарта после бездетной Елизаветы обнадежило пуритан, так как протестантская церковь Шотландии была пресвитерианской, и они надеялись на свою легализацию в Англии. Однако ни Яков I, ни его сын Карл I не оправдали надежд пуритан. Англиканская церковь была максимальна удобна для королевской власти. Поэтому только английская революция, разразившаяся в 1642 году, открыла этим фанатикам путь к власти. «Железнобокие» пуритане Оливера Кромвеля, лидера революции и потомка Томаса Кромвеля, «молота монахов», шли в бой против короля с пением псалмов, почитая себя за новый Израиль. Л. Ньюман добавляет: «Предпринимались частые попытки внедрить Завет Моисея в качестве основного закона… Некоторые из офицеров Кромвеля предлагали ему назначить семьдесят членов его Тайного Совета в соответствии с количеством членов древнего еврейского Синедриона»[100]100
  Там же.


[Закрыть].

Но для начала, перед тем как установить на английской земле законы Ханаана, нужно было покончить с монархией. Карл I был беззаконно убит 30 января 1649 года. Характерно, что единственным монархом, осудившим это преступление, стал русский царь Алексей Михайлович: англичане утратили все торговые льготы и обязаны были покинуть Россию за то, говорилось в царском указе, что они «всею землею учинили большое злое дело, государя своего Карлуса короля убили до смерти»[101]101
  Цит. по Исторический архив. В 10 т. Т. 2 / Академия наук СССР. Институт истории; ред. Б. Д. Греков. – Москва; Ленинград, 1939. – 287, [1] с.


[Закрыть].

Все попытки революционеров придать преследованию монарха видимость законности наталкивались на твердую англиканскую позицию короля. Он отвечал мятежникам: «Нет таких законов, на основании которых король может быть привлечен к суду своими подданными»[102]102
  Цит. по Барг М. А. Великая английская революция в портретах ее деятелей / М. А. Барг. – Москва: Мысль, 1991. – 397 с.


[Закрыть]. А когда парламентарии утверждали, что он ответственен перед неким «фундаментальным» или «обычным» правом (англ. common law), Карл, глава Англиканской церкви, «наместник Бога на земле», возражал: «Король выше закона, ибо он – его источник»[103]103
  Там же.


[Закрыть].

Необходимость легализации цареубийства побудила английских юристов к созданию новой правовой концепции, которая поставила обычное право выше божественных прав короля. Историк права В. Томсинов так описывает опасения парламентариев: «Если ординарная королевская прерогатива будет поставлена на фундамент божественного права (jure divino)… никакой человеческий закон не сможет ее отнять у короля. Введение же в сферу common law… Англии таких юридически не определенных понятий, как „суверенность” или „суверенная власть”, ослабит его фундамент и разрушит все здание права»[104]104
  Томсинов В. А. Юридические аспекты Английской революции 1640–1660 годов: учебное пособие / В. А. Томинов. – Москва: Зерцало, 2010. – 264 с.


[Закрыть]. Таким образом английские юристы подняли обычное право не только над сувереном – королем (учение о суверенитете как прерогативе короля было разработано в XVI веке французом Ж. Боденом), но и над Богом. Теоретик нового международного права голландец Гуго Гроций констатировал: «Естественное право… столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим Богом»[105]105
  Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги в которых объясняется естественное право и право народов, а также принципы публичного права: [перевод] / Г. Гроций. – Москва: Ладомир, 1994. – 868 с.


[Закрыть].

Высокий суд Лондона

© Chaz Bharj / shutterstock.com

Вот так, начиная с XVII века, законы и право, особенно английские, стали практически религией, а судьи и адвокаты – ее жрецами. Впервые в истории Европы Священное Писание в качестве всеобщего императива уступило место человеческим страстям, выраженным в законах и судебных решениях. Англия перестала быть христианским государством по своей сути.

В 1655 году на эту хорошо подготовленную почву легла петиция талмудиста Манассии бен-Израэля к Кромвелю о возвращении евреев в Англию. Манассия приехал из Амстердама и нашел революционный Лондон более перспективной базой для нового Ханаана. Кромвель пошел на встречу евреям, и в 1656 году им был разрешен свободный въезд в Англию впервые за 366 лет (они были изгнаны оттуда королем Эдуардом I в 1290 году). Запрещенное христианством ростовщичество, которое было причиной их изгнания в конце XIII века, теперь стало уважаемым в новом европейском Ханаане занятием – банковской деятельностью.

Коммерция, бывшая самой сутью жизни евреев, стала таковой и для англичан. М. Вебер в своем знаменитом труде «Протестантская этика и дух капитализма» констатировал, что в буржуазном обществе главным критерием полезности профессии, а значит и «ее угодности Богу», стала «доходность»[106]106
  Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма: [перевод с немецкого] / М. Вебер. – Москва: Издательство АСТ, 2020. – 352 с. – (Эксклюзивная классика).


[Закрыть]. Бизнес древнего Ханаана вновь расцвел пышным цветом, как будто не было полутора тысяч лет христианства. Средневековые евреи-рахдониты, тамплиеры, итальянские олигархические республики были вынуждены скрывать свои подлинные коммерческие цели. В Голландии, а затем и в Англии Ханаан уже не прятался. Сообразно своим интересам он переписывал здесь законы, менял правительства и даже реформировал религию.

Но суть Ханаана не изменилась: конкуренция была как «двигателем торговли», так и подлинной первопричиной внутриханаанских войн. XVII век не стал исключением: Англия вступила сначала в торговую, а затем и в самую настоящую войну со своим конкурентом – Голландией. В 1651 году был принят Навигационный акт, который запретил голландским кораблям посредническую торговлю в английских портах. Так было подорвано коммерческое могущество Амстердама, поскольку именно брокерская торговля с другими странами по старой еврейской сети являлась основой экономического чуда маленькой Голландии.

Англия не только препятствовала Голландии в успешном ведении бизнеса, но и начала собственную заокеанскую экспансию. Ее первыми колониями стали стратегически важные Танжер в Марокко и Бомбей в Индии: они достались англичанам в 1662 году в качестве приданного Екатерины Брагансской, португальской супруги короля Карла II. Португалия только что вернула себе независимость от ослабевшей после Вестфальского мира Испании и нуждалась в союзниках. Историк А. Киселев пишет, что изгнанник Карл II, сын убитого Карла I, провел много лет в эмиграции в Голландии: «Король и его окружение смогли „изнутри” исследовать основы голландского могущества, чтобы перенести их затем на английскую почву… Лондон существенно вырос, словно «новый Амстердам»: устье Темзы было наполнено кораблями, ее берега покрылись складами и пакгаузами, в городе активно заработала биржа… с середины XVII в. Англия стала центром новой экономической системы, принесшей ей морское, экономическое и колониальное могуществ»[107]107
  Киселев А. А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII–XVIII вв. / А. А. Киселев. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012. – 332 с.


[Закрыть].

Дельцы из лондонского Сити пригласили, разумеется на определенных условиях, Карла II вернуться в Англию. Но они сделали это только тогда, когда революционная неопределенность стала угрожать стабильности их собственного бизнеса. Сити – это особая, существующая и по сей день, транснациональная корпорация, территориально находящаяся в Лондоне. Этой корпорации, как они сами себя называют, более 1000 лет.

Исследователь Сити Н. Шэксон пишет: «Лондонский Сити – старейший, всегда существовавший орган муниципальной демократии в мире. Он возник раньше британского парламента, и его устройство коренится в древних правах и привилегиях, которыми пользовались граждане еще до норманнского завоевания 1066 года»[108]108
  Шэксон Н. Люди, Обокравшие Мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах: [перевод с английского] / Н. Шэксон. – Москва: Эксмо, 2012. – 384 с. – (Библиотека Коммерсантъ).


[Закрыть]. Под гражданами здесь имеются ввиду старейшины (олдермены, от англ. alderman), которые были крупнейшими бенефициарами и диссолюции Томаса Кромвеля, и революции его потомка Оливера Кромвеля. Историк А. Чернова отмечает: «Олдермены Лондона XIV–XVI вв. – это в первую очередь крупнейшие купцы, ростовщики, финансисты, занимавшие ведущие позиции во внешней и внутренней торговле Англии»[109]109
  Чернова А. Н. Лондонские олдермены XIV–XVI веков: завещания, договоры, описи имущества / А. Н. Чернова. – Саратов: Образование, 1998. – 93 с.


[Закрыть].

Экономическими советниками Оливера Кромвеля были дельцы из Сити Мартин Ноэлл и Уильям Пеннойер, активно занимавшиеся торговлей с американскими колониями, а также Морис Томпсон, акционер как Ост-Индской компании, так и позднее компании Южных морей.

В декабре 1688 года в результате так называемой «Славной революции» был свергнут Яков II Стюарт, младший брат Карла II. Он поплатился за свою верность католицизму, который был объявлен невозможным для пусть и обладающего ограниченной властью, но все же монарха нового Ханаана. Вместо него на английский престол олигархи из Сити пригласили правителя Нидерландов Вильгельма III Оранского, который по своем воцарении подтвердил привилегии олдерменов. Его закон гласил: «Все хартии, пожалования, патенты и поручения, касающиеся или затрагивающие любую из свобод или льгот… или владений мэра и общины и граждан лондонского Сити, когда-либо сделанных или дарованных любому лицу или лицам… настоящим объявляются недействительными и утратившими законную силу во всех практических отношениях»[110]110
  Цит. по Шэксон Н. Люди, Обокравшие Мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах: [перевод с английского] / Н. Шэксон. – Москва: Эксмо, 2012. – 384 с. – (Библиотека Коммерсантъ).


[Закрыть].

Вместе с Вильгельмом Оранским из Амстердама в Лондон перебрались крупнейшие финансисты. В 1694 году они основали Банк Англии, ставший первым в мировой истории центральным банком. По мысли историка и социолога Вернера Зомбарта, ключевая роль в его учреждении принадлежала голландскому еврейству, потомкам марранов. В их числе были главные спонсоры Вильгельма – Франсиско Суассо и Якоб Перейра. Они занимались финансовой деятельностью как в Амстердаме, так и по всей Европе, а также были акционерами крупнейшей в истории голландской Ост-Индской компании.

Историк финансов А. Пачкалов пишет: «Франсиско Лопес Суассо из Амстердама стал одним из главных спонсоров (наряду с Якобом Перейра) для снаряжения военной экспедиции в Англию принца Оранского, которая привела к „Славной революции”, воцарению на английском престоле принца Оранского и созданию в Лондоне Английского банка. Франсиско Лопес Суассо предоставил в 1688 г. огромную ссуду (два миллиона гульденов) Вильгельму Оранскому для захвата английского престола, отвечая при этом и за переброску войск в Англию. Вильгельм Оранский, захватив английский трон, стал королем Вильгельмом III и создал Английский банк, ставший в XVIII в. важнейшим мировым финансовым центром. Особенное покровительство он оказывал еврейскому бизнесу, поддерживая его коммерческие предприятия. Известно, что уже в правление Вильгельма III представители семьи Суассо играли заметную роль в финансовом развитии Англии, более того, они оказались связаны родственными узами с управляющими Банка Англии. В конце XVII – начале XVIII в. одним из наиболее богатых людей Англии стал Моисей Лопес Перейра»[111]111
  Пачкалов А. В. Династии еврейских финансистов в Лондоне в XVII–XX веках / А. В. Пачкалов // Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. – 2015. – № 2(18). – С. 55–62.


[Закрыть].

Кроме Суассо и Перейры еще одним учредителем Банка Англии стал известный финансист из Сити Уильям Патерсон. Он представлял группу английских кредиторов Оранского. Патерсон в обмен на кредит получил согласие Вильгельма предоставить созданному им банку право монопольной денежной эмиссии. Король и его правительство должны были кредитоваться только в этом банке под установленные соглашением 8 %; обязательства правительства получали форму облигаций, которые становились основным активом банка. Эти идеи Патерсона были положены в основу функционирования современных центробанков во главе с американской Федеральной резервной системой (ФРС).

Банк Англии

© Lubo Ivanko / shutterstock.com

Такова история возникновения Банка Англии. Его акционерами стали 1268 членов партии вигов, дельцов из Сити и Амстердама. Фактически они были акционерами не только банка, но и самого государства Вильгельма Оранского. Банк Англии, как пишет В. Катасонов, «имел право выпускать кредитных денег (бумажных фунтов стерлингов) в два раза больше, чем было золота в запасах. В первый же год Банк Англии выдал королю кредит на сумму 1200 тыс. фунтов стерлингов при наличии золота в подвалах банка на 720 тыс. фунтов стерлингов. Кредиты правительству и проценты по ним погашались за счет налогов. Такая система устраивала как ростовщиков – акционеров Банка Англии, так и правительственных чиновников, т. к. они получали доступ к постоянному источнику кредитов. При такой системе быстро росли прибыли акционеров Банка Англии и правительственный долг. Система порождала беспредельную коррупцию… в убытке был лишь английский народ: он нес налоговое бремя, порождаемое долгом. Кроме того, на него ложились все тяготы кризисов, которые были неизбежны при быстром росте долга. Наконец, надо учитывать, что часть кредитов Банка Англии не была обеспечена ни золотом, ни товарами. Поэтому вопреки устоявшимся представлениям, что „в те времена инфляции быть не могло”, в стране происходил рост цен, который в первую очередь бил по простым англичанам. Началось „бегство” от бумажного фунта в золото»[112]112
  Катасонов Ю. В. Хозяева денег. 100-летняя история ФРС / Ю. В. Катасонов. – Москва: Эксмо, 2014. – 288 с.


[Закрыть].

Кроме того, не попавшие в число акционеров тори предприняли попытку создать альтернативный национальный банк. В ответ на это король в 1696 году издал закон, который запретил Банку Англии платить кому-либо золотом, а также, во избежание конкуренции, наложил запрет на создание любых иных крупных банков в стране. Узкая группа олигархов и политиков монополизировала деньги, главную ханаанскую святыню, на 200 лет вперед.

Банк Англии, Сити, Ост-Индская и другие компании, созданные олигархами по древнему карфагенскому образцу для извлечения частной прибыли за счет государства, стали первым – денежным – столпом нового Ханаана. Как и в древнем Ханаане, интересы частных корпораций Лондона стояли выше интересов государства.

Вторым его столпом стала английская политическая система, так называемая «конституционная монархия». Как в древних Тире и Сидоне или средневековой Венеции, во главе государства находился декоративный монарх. Настоящая же власть принадлежала олигархату. Для формального закрепления его статуса английский парламент имел Палату лордов, где заседали наследственные олигархи, и Палату общин, в которой были собраны политики, представлявшие одну из двух олигархических партий.

Эти партии получили свои названия в период правления Карла II: тори – сторонники Англиканской церкви и виги – сторонники европейского протестантизма. Вильгельм III Оранский отказался от суверенных прав монарха, подписав в 1689 году «Билль о правах», согласно которому самые важные для олигархии финансовые вопросы, включая налоги, мог решать только парламент. В 1707 году страну переименовали в Великобританию, потому что наконец удалось уговорить шотландцев перейти от личной унии к единому государству. До этого, несмотря на то что Англией и Шотландией правил один король, они оставались независимыми государствами. Характерно, что под именем Magna Britannia (лат. «Великобритания») этот остров последний раз назывался на римских картах: вероятно, для нового Ханаана было важно распрощаться со староанглийским христианством окончательно и даже в области географических названий вернуться к язычеству.

Дворец Херренхаузен (Ганновер, Германия)

В 1714 году на английский престол взошел лютеранин Георг I из Ганновера. При нем политическую власть в стране получили виги, и это положение сохранялось до середины XVIII века. Первым правителем Великобритании с полномочиями больше, чем у короля, стал премьер-министр Роберт Уолпол (1721–1742). Современник лорд Честерфилд писал о нем: «Деньги, отнюдь не привилегии, были главной действующей силой его правления»[113]113
  Цит. по Честерфилд Ф. Письма к сыну / Филип Дормер Стенхоп Честерфилд; [перевод с английского и комментарии А. М. Шадрина]. – Москва: Бизнеском, 2011. – 234 с. – (Библиотека Генерального Директора: БГД. Серия «Вечная классика» Т. 10 (56)).


[Закрыть]. Власть королей ганноверской династии была призрачна. Георг I предпочел умереть на родине в Германии, а его сын Георг II (1727–1760) проводил в Ганновере, где он был полноценным монархом, почти столько же времени, сколько и в Англии. За 300 лет правления ганноверской и саксен-кобург-готской (виндзорской) династии никто из королей и королев ни разу не наложил вето ни на одно из решений парламента.

Третьим столпом нового Ханаана стали масоны. Они вышли из подполья в 1717 году и создали Объединенную Великую ложу Англии, с которой начинается официальная история масонства. Но подробно о нем будет рассказано в параграфе «Французская революция».

Главным врагом Ханаана в XVI веке была «империя» Габсбургов. Тогда Ханаан гнездился в сепаратистских Нидерландах. Их 80-летняя война с Испанией привела к поражению последней. Католическая Франция кардинала Ришелье, а затем и Людовика XIV, «короля-солнце», выступила против Габсбургов во главе коалиции протестантских государств. Но как только Священная Римская империя германской нации была повержена, Франция сама стала главным врагом для крепнущего нового английского Ханаана. Вильгельм III воспринимал борьбу с Францией как личную вендетту. А. Киселев пишет: «Главной целью как внешней, так и внутренней политики нового монарха была война с Францией. Вильгельм III являлся организатором коалиции европейских стран, воевавших против Людовика XIV. Свою антифранцузскую деятельность Вильгельм Оранский начал еще в Голландии»[114]114
  Киселев А. А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII–XVIII вв. / А. А. Киселев. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012. – 332 с.


[Закрыть].

В 1700 году, не оставив потомства, умер последний Габсбург на испанском троне – Карл II, прозванный Околдованным. Он завещал Испанию своему двоюродному внуку Филиппу Анжуйскому. Однако Филипп также приходился родным внуком и Людовику XIV. Таким образом завещание Карла означало фактическое объединение католических Франции и Испании под монаршим скипетром Людовика XIV. Историк Л. Ивонина пишет: «В Европе вновь, как в XVI в., возник призрак универсальной мировой империи Карла V Габсбурга»[115]115
  Ивонина Л. И. Война за наследство в Испании // Вопросы истории. – 2009. – № 1. – С. 3–20. – Текст электронный. URL: http://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Ivonina_01.pdf (дата обращения 07.02. 2022)


[Закрыть]. Такой поворот никоим образом не мог устроить новый Ханаан: не для того протестанты полтора века боролись с габсбургской Испанией, чтобы католическая угроза вновь возродилась. Однако интересно, что и Англия, и Голландия выступили на стороне обиженных завещанием австрийских Габсбургов. Венский двор более не представлял никакой опасности для Ханаана. Император Леопольд I (1658–1705) был покорной марионеткой в руках своего всемогущего кредитора и фаворита Самюэля Оппенгеймера, которого современники называли «иудейский император». Именно Оппенгеймеры и их родственники вытеснили знаменитых Фуггеров с позиции личных банкиров Габсбургов.