Текст книги "Охранитель. Война с Альянсом"

Выкурили мы по папироске с господами, и Николай Львович рассказал про свою британскую машину. Честно говоря, ни Маркову, ни Гастеву не интересны технические характеристики автомобиля. А вот сам Гондатти с пеной у рта доказывает, что его спортивный авто на порядок лучше остальных.

– Иван Макарович, готов побиться об заклад, что выиграю заезд у любого вашего автомобиля! – воскликнул Гондатти в запале. – Ставлю тысячу рублей!

– Бумажных? – уточнил генерал.

– Разумеется, золото есть куда вложить, – усмехнулся ученый, оказавшийся еще и азартным человеком.

– Подумаю над вашим предложением, – потер я переносицу, сообразив, что можно устроить такое состязание, когда прибудет императрица со свитой, какое-никакое, а развлечение. – И все же, Николай Львович, как к вам автомобиль-то попал?

– Это долгая история, – улыбнулся губернатор Тобольска. – Если в двух словах, то машину подарили. В одной из экспедиций спасли англичан-археологов, тот кто возглавлял их, и презентовал.

– Дорогой подарок, – уважительно покачал головой градоначальник.

– Бывает, – пожал плечами Гастев.

– Хм, благодарность за спасение жизни – нормально. Но, черт возьми, что на нашей земле искали англичане? – произнес я и уточнил: – Их вояж же происходил где-то в Сибири и его согласовали?

– Бумаги подписаны канцелярией императрицы, в том числе и просьба в оказании содействия, – ответил Гондатти. – Что они конкретно искали – не скажу, ибо нет уверенности. В документах можно ведь указать совершенно иные цели…

В этом с ним сложно поспорить, но почему-то я об этом ранее не знал! Опять-таки господин сэр Гардинг ни разу не обмолвился, что у нас тут его соотечественники что-то ищут. А об экспедиции он обязан знать: получить разрешение в канцелярии императрицы и без участия посольства – нереально. Ну, задам это вопрос Чарльзу завтра, посмотрим, что он ответит.

– Время уже позднее, господин Марков, готов вас выслушать, пройдемте в мой кабинет, – кивнул я градоначальнику.

– Как прикажете, – словно на эшафот, двинулся за мной Марков.

Я сел за стол, а Михаил Алексеевич разместился на стуле рядом. Без лишних слов он вынул из внутреннего кармана пиджака несколько листков бумаги и протянул их мне. Хм, «План мероприятий по встрече императрицы Ольги Николаевны Романовой и ее свиты, в том числе и с боевыми офицерами, охранителями и прислугой», – прочел я заглавие. Дальше – больше, идет текст, где указан примерный список людей, лошадей, кошек и собак, что изволит взять с собой императрица.

– А птички где? – поинтересовался я.

– К-какие птички? – заикнувшись, уточнил Марков.

– Ну, попугайчики там или канарейки, – сдерживая смех, подсказал я. – Кстати, могут же у императрицы и другие питомцы иметься. Например, змеи или крокодилы, – тут почти не шучу, змеюк в окружении Ольги всегда достаточно, – вдруг она с собой решит взять всех питомцев. Вот чем вы, к примеру, удава кормить станете? Или дадите ему от голодной смерти подохнуть?

– Мышей наловим, – неуверенно произнес Михаил Алексеевич.

– Допустим, – согласился я. – А если у императрицы окажется обезьянка? У нас имеются бананы?

– У Ольги Николаевны есть обезьянка? – спросил потерявшийся градоначальник.

– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Что вы мне подсунули?! – в раздражении кинул бумаги, и те по столу веером рассыпались. – Бред сивой кобылы! Или я, по вашему мнению, не умею читать и думать?! Михаил Алексеевич, у вас с головой все в порядке или в последнее время пляшете под чужую дудку?! И потом, что это за сумма в самом конце? Двадцать тысяч золотом и «расходы могут увеличиться»! Это попахивает казнокрадством и приписками!

– Ваше высокопревосходительство, помилуйте, – залепетал градоначальник. – Из лучших же побуждений, – он приложил руки к груди, – надлежит встретить императрицу со всеми почестями, устроить в городе праздничную атмосферу, только на один салют с фейерверком пятьсот рублей заложил, и это только за пирозаряды. Сумма указана примерная, из расчета, что Ольга Николаевна и ее свита пробудут в Екатеринбурге месяц.

Я подгреб к себе его бумажки и вновь перечитал последние строки, но уже внимательнее. Ну, он правда так написал, однако закупки-то материалов собирается произвести заранее. Тем не менее двадцать тысяч золотом – ни в какие ворота не лезет, это громадные деньги!

– Ответственные за встречу: госпожа Соловьева Мария Генриховна и подпоручик Варинов Савелий Петрович, мой адъютант. С ними работать будете, а все сметы – мне на подпись. Предварительный бюджет сокращаю в десять раз, крутитесь, как хотите, – заявил я.

– Благодарствуйте, – со вздохом облегчения сказал градоначальник и смахнул со лба выступивший пот.

– Не за что, – отмахнулся я. – Завтра после полудня прибуду в построенную резиденцию императрицы, все с вами осмотрю и проверю. Надеюсь, там полный порядок?

– Последние мелочи остались, сегодня должны все доделать, – сглотнув, ответил тот. – К обеду завтрашнего дня точно порядок наведут. Да, Иван Макарович, охрану резиденции усилить бы, сейчас там всего несколько военных, они и периметр обойти не могут. Хоть и деревни на приличном удалении, а позариться же могут, соблазнов много, как бы чего не своровали.

– Решите этот вопрос с Анзором или Гастевым, благо генерал в гостиной, – подумав, ответил я и попросил: – Пригласите господина Гондатти, а сами переговорите с генералом.

– Сделаю, все исполню и исправлюсь, – заверил меня градоначальник.

Он поднялся и чуть ли не кланяясь, спиной назад попятился к двери. Облегченный вздох Маркова – уже второй за последние минуты – я сумел услышать даже после того, когда он оказался в коридоре.

– Иван Макарович, разрешите? – поинтересовался через пару мгновений Гондатти, входя в кабинет.

– Николай Львович, присаживайтесь и рассказывайте, что вас заставило проделать такой путь на автомобиле, а не воспользоваться железной дорогой, – махнул я ладонью на кресло у журнального столика.

Затем вытащил портсигар из кармана и сел в другое кресло напротив губернатора Тобольска, который достал кисет и, спросив разрешения, принялся сворачивать самокрутку.

– Так и не перешли на папиросы? – поинтересовался я.

– Знаете, склоняюсь к мысли, что и вовсе следует с этой дурной привычкой завязать. – Он кивнул на кисет. – Как только прекращу в экспедиции ходить и начну пролеживать бока на диване, то курить брошу.

– Гм, неужто собрались на покой? Не верю!

– Нет, в ближайшее время изыскания не оставлю, тем более что имеется несколько перспективных направлений, – согласился он со мной. – На ваш же вопрос, почему не перейду на готовые папиросы… как я уже говорил, – он поправил пенсне, – папиросы в походе заканчиваются через пару дней или от силы неделю. Причем пытался брать с собой разное количество пачек. Один черт, исчезают мгновенно, а курю больше. Тут же как, – он прикурил самокрутку и пустил дым к потолку, – пока отмеришь табачок, пока скрутишь – время нужно. А готовую папиросу и на ходу можно из пачки взять, останавливаться нет нужды, а дым мошкару отгоняет хорошо, вот и дымишь!

Хм, с этой точки зрения я проблему не рассматривал. А вообще верно – мошка от дыма разлетается, и в тайге табачок может пользу принести.

– Так что у вас за вопрос? – спросил я. – Насколько понимаю, он так важен, что вы не доверились телефонной связи, не говоря о курьерской.

– Золото, драгоценные камни, ювелирные изделия, – перечислил Гондатти. – Иван Макарович, не сочтите за бред, но я практически уверен, что вышел на след одной из загадок древнего прошлого. По сказаниям и легендам, примерно пять веков назад из Китая бежала разбитая армия во главе с бывшим предводителем, который едва не захватил власть. Точнее, он сел на трон, но не удержался. С награбленным и казной он вынужденно бежал в нашу сторону. Всего в каких-то шестистах километрах от Тобольска, среди десятков озер, находятся несметные сокровища.

– А я тут при чем? – потер переносицу, не понимая, к чему он клонит.

Если он так уверен в этих сведениях, то мог бы и на собственные деньги организовать экспедицию, та в случае успеха окупится многократно. Да и случались прецеденты, когда Николай Львович мог себе позволить собрать экспедицию на собственные сбережения.

– Хочу сделать вам презент. – Николай Львович вытащил из кармана и протянул мне небольшую резную коробочку. – Это мне досталось в одном поселении, которое рядом с озерами. Изначально я посчитал, что его основали староверы или беглые. Знаете, ошибся, люди живут обособленно, в городе не бывают, предпочитают выменивать товары в деревнях, до которых там добираться не одну неделю. Нас встретили настороженно, я с помощью одного из ваших лекарств поднял на ноги главу этого поселения или, как они его называют, старейшину. Тот-то мне и преподнес подарок, а потом разрешил нам уйти живыми.

– Живыми? – переспросил я, рассматривая шкатулку из красного дерева с затейливой резьбой.

Видно, что сделано давно и очень искусно. Мастер по дереву свою работу знал великолепно, глубина узора большая, и если смотреть под разными углами, то рисунок меняется.

– Да, нас отпустили и даже пару десятков километров помогали. В том походе мы потеряли лошадей и припасы, а в тайге это смерти подобно, даже если и сезон ягод-грибов вовсю идет. Изначально, когда наткнулись на избы в тайге, то имели опасения, которые подтвердились. Местные нас разоружили и хотели прикончить, чтобы не выдали их расположения. Ну, я так понял. – Гондатти усмехнулся и головой покачал. – Ваше высокопревосходительство, простите, что отнимаю столько времени, если вам это неинтересно…

– Николай Львович, вы продолжайте, – ответил я, пытаясь открыть шкатулку. – Она с секретом?

– Да, – коротко ответил ученый, а потом спросил: – Хотите покажу, как отпирается?

– Попытаюсь сам, – остановил я его, рассматривая тончайший шов между корпусом и крышкой.

– Как скажете, – улыбнулся Гондатти. – Тогда продолжу, но постараюсь кратко. Живущие там аборигены говорят на ужасной смеси из китайского, маньчжурского, татарского и русского языков. Если не знаешь какой-то один из них, то объясниться невозможно. Мне же хоть и с трудом, но удалось наладить общение. Старейшина-то и рассказал о древней легенде и даже подарил зашифрованную карту, где якобы спрятан клад.

– И вы поверили? – недоверчиво усмехнулся я. – Черт, не могу открыть! – ругнулся, не находя никаких выпуклостей или сдвижных элементов.

– Помочь? – поинтересовался ученый.

– Нет, – вновь принялся изучать я шкатулку.

Как говорится, меня заело и любопытство разобрало. Опять-таки решить эту задачку – дело чести! Ну, честь-то зря приплел, но из принципа – точно.

– Никаких ключей не предусмотрено, – опередил мой невысказанный вопрос Николай Львович и пояснил: – Сам хотел Цзурялу, так старейшину зовут, этот вопрос задать.

– Но вы-то открыли? – потер я щеку, не представляя, как старый мастер умудрился такой замок создать.

– С небольшой подсказкой, – ответил Гондатти.

Шкатулка увесистая, несмотря на размеры. Осторожно потряс ее – звуков никаких. Кроме загадочной резьбы – ничего, следовательно, что-то должно сдвигаться.

– Николай Львович, вы продолжайте, мне и в самом деле интересно ваше повествование, – попросил я, решив, что не остается ничего иного, кроме как перебрать различные варианты для сдвижения рисунка. Практически убежден, что мастер именно таким секретом наделил свое творение.

– Так и нечего рассказывать, – неожиданно ответил Гондатти. – Добрались мы до города, через месяц я смог карту расшифровать. Подумал-подумал, да и решил с вами переговорить. В общем-то мне нужна ваша поддержка, если прожект выгорит – потребуется охрана для транспортировки клада и, возможно, несколько грузовиков.

– Грузовые автомобили в тайге? – усмехнулся я. – Насколько понимаю, там нет дорог, одни направления, машины вряд ли пройдут.

– Не по тайге, а чтобы из Тобольска в Екатеринбург все найденное переправить. Жалованье солдатам и офицерам я готов оплатить, как и доставку. Рассчитываю, что от стоимости клада, если он отыщется, мне достанется не менее восьмидесяти процентов. Могу доказать, что ценности древние и не принадлежат славянским народам, так что Российская империя не может заявить на него права.

– А сколько планируете взять охраны? – поинтересовался я и надавил на один из участков шкатулки, который неожиданно легко поддался, и сухо щелкнул замок, а крышка от корпуса отскочила.

Содержание на миг меня ослепило – так красиво и очень дорого исполнена мастером шахматная черная королева; фигурка сантиметров десяти или чуть больше отлита из золота и украшена драгоценными камнями. За поясом кимоно (ну или какой-то другой традиционной одежды) ножны от меча, а сам меч она сжимает в правой руке, в левой держа веер. Каждая деталь выполнена изумительно тщательно, в рукояти меча – бриллиантик, в прическе королевы – спицы с россыпью камней. Стоит фигурка на основании, исписанном мелкими символами.

– К какой эпохе принадлежит эта дама, я, к своему стыду, определить не смог, – вздохнув, сказал Гондатти. – Меч Цзянь – прямой меч, в классическом варианте с длиной клинка около метра, но встречаются и более длинные экземпляры, он появился очень давно. Но самое интересное, – Николай Львович покачал головой, – письмена на основании. Такого языка не существует… ну, в литературе он не встречается и, скорее всего, относится к забытым или мертвым. Расшифровать надпись не представляется возможным.

– Черт возьми, сколько же такая фигурка может стоить? – осматривая это ювелирное изделие, задался я вопросом.

– Ваше превосходительство, – вкрадчиво начал Гондатти, – вы представляете, что за сокровища могут там скрываться, если эту фигуру в числе прочих использовали просто для игры?..

Молчу, осматриваю шахматную королеву и начинаю находить не замеченные на первый взгляд микроскопические дефекты. Ею действительно играли именно в шахматы.

– Так, может, старейшина, который вам ее подарил, и оставил эти отметины. Или предок его, владеющий драгоценностью. Сами же говорите, что она переходила по наследству, – предположил я.

– Тогда мелких дефектов было бы значительно больше! – не согласился со мной ученый.

– Николай Львович, но, черт возьми, как так получилось, что столь дорогую и семейную реликвию этот, как там его… – Я попытался вспомнить имя старейшины, которого спас от смерти ученый.

– Цзурял, – подсказал Гондатти.

– Да-да, как же этот Цзурял решился на такой поступок и отдал вам реликвию? – спросил я.

– Это очень сложный вопрос. Старик что-то лепетал насчет того, что время настало: то ли звезды так сложились, то ли еще что-то, но их миссия завершена. Да и, честно говоря, он прав, поселение вымирает. Детей почти нет, большинство домов разрушено, хотя народу там еще немало.

– И сколько же их там? – поинтересовался я.

– Около полутысячи, так мы прикинули с товарищами, но это включая стариков, которых намного больше молодежи, – ответил мой собеседник, а потом отвел взгляд в сторону и продолжил: – Старейшина собирается выводить своих людей в город, просил помочь с документами, хотя бы молодым. Со своей стороны тоже пообещал помощь, но предупредил, что его людям, которые не знают русского языка, не умеют ни писать, ни читать, придется тяжело.

– Этот вопрос тоже решили со мной согласовать? – понимающе улыбнулся я.

– Э-э-э, да, за карту сокровищ, если их найду, десятую часть старейшина запросил себе, точнее – чтобы разделить на всех поселенцев или помочь им обжиться в большом городе.

– И вы опять дали обещание, – понятливо вздохнул я.

– Очень сложно отказать умирающему; а еще сложнее, когда вот так соблазняют – и в то же время твоя жизнь зависит от больного и его окружения, – хмыкнул Гондатти. – Но знаете, ваше высокопревосходительство, обдумав все, что произошло, – ни о чем не жалею. Если ценности сумеем отыскать и сохранить, то на положенные мне деньги построю школу для аборигенов, дам им начальные навыки, выделю какой-нибудь дом и, – он пожал плечами, – слово свое сдержу.

– Понимаю вас, – покивал я, осознавая, что отказать не смогу. Не только из-за человеколюбия, хотя приди ко мне этот старик и попроси просто так помощи, то никуда бы я не делся, – хорошо, делайте, что должно. Со своей стороны я готов оказать посильную помощь, но на многое не рассчитывайте. Надеюсь, понимаете, время сейчас сложное, – в этот миг подумав: «…а когда оно было другим?..», но вслух сказал иное: – Что конкретно хотите?

– Вот перечень, ваше высокопревосходительство, – протянул мне сложенный лист губернатор Тобольска.

– Четыре грузовых автомобиля, две тонны топлива, сто автоматов и тройной боекомплект, танк… – прочел я и споткнулся на последнем пункте. – Танк-то вам зачем?

– Для охраны, если найдем ценности, – ответил Гондатти. – Иван Макарович, вы правы, грузовики в тайге не пройдут, а новая гусеничная, – он подчеркнул голосом последнее слово, намекая, что колесные бронемашины ему не нужны, – техника там проберется.

– Просили бы уж тогда два танка, – потер я подбородок. – Вдруг один выйдет из строя или увязнет. Как вы его вытолкаете?

– Три было бы еще лучше, – осмелел Николай Львович.

– Не наглейте, – хмыкнул я. – Почему людей не просите? Есть на кого положиться? Впрочем, о чем я говорю! Конечно, сумеете у себя в губернии найти тех, кому доверитесь. Ладно, – вздохнул я и отправился к письменному столу, – напишу приказание, чтобы предоставить в ваше распоряжение два танка с экипажем и грузовые автомашины, в том числе и удовлетворю просьбу по автоматам и боеприпасам.

– Премного благодарен, – улыбнулся Гондатти.

Пару минут я писал распоряжения, заверял печатью, а губернатор Тобольска рассказывал подробности экспедиции и как они оказались в том забытом богом месте. Когда уже закончил писанину и передал бумаги Николаю Львовичу, зазвенел телефон, который сегодня почему-то весь вечер молчит.

– У аппарата, – снял я трубку.

– Иван Макарович, до тебя сложно дозвониться! – раздался в трубке голос профессора. – Твоя служанка все звонки перехватывает!

– Так вот почему никто меня не беспокоил! – догадался я. – Семен Иванович, дорогой, не томите! Как Катерина? У нее все нормально?

– Она преподнесла сюрприз, – устало рассмеялся профессор. – Все хорошо, родила, теперь у тебя еще появились племянница и племянник!

– В каком смысле?.. – не сразу понял я.

– Ну, семья-то у тебя большая, – намекнул Портейг на родню, с которой не общаюсь и которая решила нас с Катькой из своей жизни вычеркнуть. – Катенька родила двойняшек, девочку и мальчика. Мама и детишки чувствуют себя хорошо.

– Охренеть! Двойня! Вот так Катерина! Молодец! – воскликнул я, почувствовав, как с души камень свалился. За сестру-то переживал, постоянно о ней вспоминал и надеялся, что все сложится хорошо. – Семен Иванович! Такое событие грех не отметить! Приезжайте!

– Иван Макарович, ты прости, но устал зверски, сейчас прямо на диване в кабинете подремлю, а отпразднуем позже, – зевнул в трубку профессор. – Удачно повеселиться!

Распрощавшись с Портейгом, позвал Надю и велел накрывать на стол, чтобы отметить замечательную весть, даже на радостях не стал ей пенять, что та телефон захватила и дозвониться до меня никто не мог (может, и не звонили!).

Глава 5
Торжество, а вопросы решать приходится

Прежде чем отправиться праздновать, я решил все же переговорить с Гастевым. Генерал не просто так на огонек заглянул, да и при всех говорить отказался, значит, что-то серьезное хочет поведать.

– Ивана Матвеевича пригласите, – попросил служанку, которая решила уточнить, где стол накрывать и как его сервировать.

– Поняла, – кинула Надежда и вышла из кабинета.

– Ваше высокопревосходительство, – осторожно начал Гондатти, – разрешите мне откланяться. Есть еще пара важных дел, хочу как можно быстрее отправиться в обратный путь. Затягивать с экспедицией ни в коем случае нельзя, лето промелькнет, а зимой в тайге делать нечего, если только не охотиться.

– Николай Львович, останьтесь, разделите радость, – попросил я. – Время позднее, какие сейчас дела!

– Э-э-э, я просил о встрече начальника контрразведки, чтобы заручиться поддержкой среди его знакомых, – осторожно произнес губернатор Тобольска. – Анзора и в моей губернии уважают, говорят, что кое-кто из криминальных кругов к нему прислушивается.

– Так он сам сюда придет, тут и переговорите о своих проблемах, – отмахнулся я. – Все, решено, вы остаетесь! Кстати, нам еще следует продумать гоночное состязание для развлечения императрицы со свитой. Вы же не собираетесь от своих слов отказываться?

– Но задержи… – начал Гондатти, но я его перебил:

– Танки не могут развить такую же скорость, как ваш автомобиль. Даже если мы отправим в Тобольск грузовой состав, то погрузка-разгрузка, то да се… времени это займет неделю, не меньше.

Николай Львович неуверенно кивнул, как бы соглашаясь с моими словами. Возможно, он бы еще поспорил, да в кабинет генерал зашел вместе с Анзором. Губернатор Тобольска появлению начальника контрразведки обрадовался, и после того, как вошедшие меня с рождением у сестры двойняшек поздравили, он с Анзором отправился побеседовать. А у меня в кабинете остался Гастев, попросив уделить ему пару минут.

– Иван Матвеевич, надеюсь, у вас новости хорошие, – сказал я, когда мы с ним остались вдвоем.

– Ну, тут с какого бока посмотреть, – уклончиво ответил тот.

– Если есть плохие и хорошие вести, то начните с плохих, чтобы потом пилюлю подсластить, – предложил я.

– Как прикажете, – покивал тот, явно собираясь с мыслями. – Иван Макарович, думаю, начальник контрразведки уже вам доложил, что в ближайшее время Германия при поддержке союзников по Альянсу перейдет границу с Россией и начнет агрессию.

– Да, Анзор мне доложил, – согласился с ним я. – За одним небольшим исключением, что Британия будет только снабжать союзников.

– Не совсем верно, – огорошил меня генерал. – Британия взяла на себя обязательства поставлять союзникам танки, стрелковое оружие, боеприпасы и медикаменты. Их корабли будут идти через Северное море и разгружаться в немецких портах. Если же на пути обнаружится российский крейсер или броненосец, то их приказано уничтожить. Получается, Британия все же вступит в войну, но исключительно на море.

– Это не новость, – махнул я рукой, больше встревожившись об одной оговорке (хочется надеяться!) генерала. – Иван Матвеевич, вы что-то про британские танки говорили. Есть подробности?

– Да, – тяжело вздохнул тот. – Нельзя сказать, что они их полностью с наших машин скопировали, но в целом направление такое же. В том числе и по огневой мощи, проходимости и даже габаритам. К сожалению, узнать, какую броню и двигатели используют, пока не удалось. Самое же печальное – количество машин: их несколько сотен.

– Сколько у них танков? – переспросил я и устало потер ладонями лицо. – Сведениям можно доверять?

– Точное количество не знаю, но не думаю, что англичане передадут все свои танки союзникам, – рассудительно ответил генерал. – Но даже десяток боевых машин может внести перелом в ход боевых действий.

– Это я понимаю, – задумчиво ответил ему. – Нельзя допустить, чтобы союзники получили такую помощь.

– Увы, мы вряд ли можем что-то изменить, – печально вздохнул Иван Матвеевич. – Еще момент, – он посмотрел на меня, – ваше высокопревосходительство, помнится, вы как-то обмолвились, что в армии нужна разведка не только в ходе боевых действий, но и действующая на упреждение врага.

– Говорил и сейчас так же считаю, – согласился я, припоминая свои слова и мысли. Хотел поручить создать разведывательное подразделение, которое выполняло бы только военные задачи. Наша контрразведка действует во всех сферах и распыляет силы, да и когда по двум или более направлениям идут сообщения, то это намного лучше. Думать-то думал, да руки не дошли.

– Я попытался организовать что-то похожее на контрразведку. Выделил из личного состава пятьдесят проверенных офицеров и поставил перед ними задачу… – начал рассказывать генерал.

– Подробнее, – попросил я.

– Штабс-капитану Стреженову Павлу Алексеевичу предложил возглавить разведывательное подразделение. Действовать поручил на территории вероятного противника, но не совершать диверсии, а охотиться за секретами. Какое-то время Стреженов отказывался, мол, это против чести русского офицера. Вашими доводами его к стенке припер, и он согласился, – улыбнулся Гастев, вероятно вспомнив свой разговор с неведомым мне штабс-капитаном.

С Иваном Матвеевичем мы однажды заспорили о том, как называть тех, кто добывает для своей страны секретные данные враждебной державы. Гастев к таким разведчикам, ну или шпионам, относился с предубеждением, считая их людьми низкого сорта. Стереотип понятен, когда из поколения в поколение русский офицер придерживался своего слова и считал ниже собственного достоинства солгать. Правда, это не касалось обманных маневров, вводивших врага в заблуждение.

– Скажите мне, господин генерал, – хмыкнул я тогда, – если разжечь перед сражением костры, намекая противнику, что численностью мы его многократно превосходим, это разве не обман?

– Военная хитрость! – мгновенно ответил тот.

– А если обойти и ударить с тыла? Или захватить обоз с боеприпасами и продовольствием?

– Не что иное, как честный бой! – отмахнулся он.

– Хм, получается, что мы должны подставить щеки, по которым бьют, – покачал я головой.

– Это вы о чем, ваше высокопревосходительство? – осторожно поинтересовался Гастев.

– Иван Матвеевич, вам ли не знать, что внешний враг ничем не брезгует! Засылает к нам шпионов, пытается всеми силами раскачать империю, подкупает чиновников. Уверен, скоро может и до диверсий дойти. Придется признать, что война уже идет, негласная, жесткая. И потом я не говорю, что следует нарушать слово офицера, данное противнику. Нет, речь не об этом! Обхитрить врага, облапошить и сообщить своим о его планах. Где тут что-то непорядочное, если присяга не нарушена? А к тем, кто продался врагу за тридцать сребреников и секреты Родины ему раскрывает – тот да, личность мерзкая. К таким людишкам презрение испытывают все, в том числе и те, кто подкупил мерзавца.

Да, много тогда еще слов сказали друг другу и факты приводили, но Гастева я заставил задуматься. Предложил ему с Анзором побеседовать, чтобы тот высказал свое мнение; что ни говори, но и у воровского сообщества предателей не жалуют, однако исключения из правил есть.

– Иван Матвеевич, получается, вы создали что-то типа военной разведки, правильно? Она же действует строго за пределами империи и не пересекается с деятельностью Анзора? – уточнил я.

– У нас не так много людей, не пересекались… – ответил Гастев, а потом добавил: – Пока.

Хм, правильно ли это и не возникнут ли у разведчиков проблемы? Как ни крути, а задачи-то схожие ставят. Если объединить усилия… Нет, не о том думаю. Радоваться нужно, что офицеры начинают понимать происходящее вокруг. Генерал ничего про мятеж не сказал, сослался на мои давние слова. Лукавит, факты-то налицо – эсерам оказывали помощь наши враги из-за границы, из самых высоких кабинетов. Впрочем, результат есть, а причины не так и важны.

– Что ж, новости и в самом деле разные, – закуривая, сказал я. – То, что создали разведывательное подразделение – хвалю, на финансирование не скупитесь и из казны запрашивайте необходимые суммы, но не перебарщивайте. Про вражескую технику – печально, что нет точных технических данных, да и количество их внушает опасения. Есть какие-то предложения?

– Мы с офицерами штаба изучали сложившуюся обстановку и прогнозировали, как Британия будет транспортировать морем оружие своим союзникам. Привлекли адмирала флота для консультаций. Петр Филимонович просил на него не ссылаться, не понимая ваших взаимоотношений с императрицей. Я дал ему обещание не указывать в докладных записках наш с ним приватный разговор, – осторожно сказал Гастев.

– Я вас понял, Иван Матвеевич, – махнул рукой, в которой зажженная папироса, пепел упал на стол, и пришлось его на пол смахнуть.

– Мы не нашли какого-либо способа затруднить поставку вооружения, – вздохнув, ответил генерал. – В Северном море наш флот не сможет полноценно противостоять врагу, у того численное превосходство. Думаем, транспортные суда пойдут конвоем с большим прикрытием из военных кораблей.

– Минные поля? – поинтересовался я и, встав, подошел к карте, которая давным-давно уже висит на стене кабинета; кстати, прикрывает рваные обои.

– Их не поставить, – коротко ответил генерал. – Иван Макарович, первый морской конвой отправится в путь через три недели. В любом случае ничего не успеем за это время сделать.

– Черт! – поморщился я. – Срок и в самом деле короткий. Спасибо за информацию, Иван Матвеевич, если появятся новые данные, то немедленно меня информируйте.

– Непременно, – поднялся с кресла Гастев. – Ваше высокопревосходительство, а не следует ли объявлять мобилизацию и боевую готовность?

– Успеем, – покачал я головой. – Офицеры в курсе событий, а соберемся мы быстро. Как понимаю, военные составы для переброски войск у нас имеются и стоят на запасных путях. Собраться и погрузиться – дело одного дня, если не меньше. Пойдемте к гостям, событие сегодня у меня радостное, невзирая на такие новости.

– Да, ваша сестрица молодец, – улыбнулся Гастев.

Мы с ним покинули кабинет и прошли в гостиную, где оказалось много народу. Меня стали поздравлять, словно папашей являюсь я и в рождении детишек принимал активное участие. Мне даже стало немного неудобно за Терешкина, его неоправданно забыли. Честно говоря, никакого приема устраивать я не собирался, а теперь придется, гостей набежало человек под сорок, если не больше. Надя с двумя служанками суетятся, только и успевают притаскивать стулья к столу да дополнительные столовые приборы. У меня мелькнула мысль, чтобы дать охране распоряжение и никого больше не пускать. Увы, не могу себе этого позволить, а вот внимание на одного из виновников торжества удалось переключить.

– Дамы и господа! Прошу вас поздравлять отца, а не вашего покорного слугу! – сделал громогласное объявление, указав на Василия Андреевича.

Тому сразу же начали оказывать знаки внимания, окружили и стали отвешивать комплименты. Я же спокойно с Анзором и отцом Даниилом мог пропустить рюмочку за здоровье сестры и ее детишек. Нет, прием прошел чинно и благородно, кто-то попытался устроить танцы и требовал позвать немедля музыкантов. Мои охранители с этой малозначительной проблемой мгновенно разобрались, но на сто процентов не уверен, не выбиты ли зубы у перебравшего. Кстати, после этого инцидента никто не буянил и на дуэль никого не вызывал. А то ведь в последнее время появилась мода выяснять отношения с помощью кулачного боя или драки на шашках, это так официально прикрывают запрещенную дуэль. И ведь каковы мерзавцы – пишут перед «спаррингом» бумагу, что осознают риск тренировки с холодным оружием и если произойдет несчастный случай, то просят никого не винить. Пока я еще не смог придумать, как этой напасти противостоять.