Книга: Время больших ожиданий - Константин Паустовский

Балагула убегает и трясет меня. Рыжий Айзик правит парой и сосет тютюн. Алый мак во ржи мелькает - лепестки огня. Золотятся, льются нити телеграфных струн.

«Айзик, Айзик, вы заснули!» - «Ха! А разве пан Едет в город с интересом? Пан - поэт, артист!» Правда, правда. Что мне этот грязный Аккерман? Степь привольна, день прохладен, воздух сух и чист. Был я сыном, братом, другом, мужем и отцом, Был в довольстве... Все насмарку! Все не то, не то! Заплачу за путь венчальным золотым кольцом, А потом... Потом в таверну: вывезет лото! <1906-1907>

Я не заметила, в какой момент к чувству сопричастности к родным местам присоединилось чувство сопричастности к их истории. Видимо, это случилось постепенно. В истории города я по прежнему не особо сильна, но периодически читаю в интернетах о каких-то местных знаменитостях или пытаюсь проследить историю названий, а ещё перестала проходить мимо произведений, в которых Одесса фигурирует. Я не ищу их намеренно, но в ленте цепляюсь за них.

Эта книга пришлась очень вовремя. Если раньше интерес к теме слабо тлел, то сейчас он, можно сказать, разгорается. Наконец-то до меня окончательно дошло, что город раньше был совсем другим. Конечно, я знала, что район, в котором я живу, и тот, в котором была школа, были выстроены уже при советской власти. Но, признаюсь со стыдом, мне и в голову не приходило, что Фонтан был дачной зоной и концом географии. Что концом географии, лежащим за чертой города, была даже шумная сегодня, обласканная пляжными туристами и любителями ночных клубов Аркадия.

Как меня и предупреждала Adamovorebro , послереволюционная Одесса во время чтения раскрылась передо мной во всех своих красках, звуках и запахах. Неповторимый колорит многонационального города пропитывает каждую главу. И хоть Одесса по-прежнему многонациональна, ярка и легкомысленна, это уже совсем другой мир. Евреев осталось совсем немного, а они, на мой взгляд, задавали общую тональность одесской симфонии. Молдаванка уже не так стремна. Впрочем, жители Слободки и поныне утверждают обратное, а самое смешное, что жители Молдаванки опасаются Слободки, считая её самым стрёмным в городе районом. Кроме того, глобализация поставила своё клеймо, и сидим мы не по Гамбринусам, а по Мак-дональдсам, Сушивокам и прочим драйв-пиццам. Кстати, насчёт Гамбринуса, я была поражена, узнав, что куприновский Сашка-музыкант реально существовал, а Константин Паустовский присутствовал на его многолюдных похоронах.

Жители той, послереволюционной Одессы голодали, холодали и ходили в обносках. У нас сегодня есть самое необходимое и даже сверх того, не смотря на кризис. Но я чувствую себя в проигрыше по отношению к тем людям. У них была общая цель, общая надежда и оптимизм. Почему-то у меня с каждым днём всё меньше этой роскоши, почему-то, не смотря на старание медиа и прочих пропаганд, вокруг меня не звенит воздух от больших ожиданий и предчувствия настоящих перемен. И ещё, мне очень жаль, что лишения тех людей, в итоге, смысла тоже не имели, что подобное можно сказать о всех постреволюционных страданиях в истории.

Осознавая, как изменился мой город за эти почти что сто лет, мне всё же было приятно думать, что какие-то вещи остались и долго ещё останутся неизменными. Всё также будут каждый год цвести акации, и ветер, впитавший в себя этот головокружительный аромат, будет сносить крыши всех мастей и возрастов. Каждый год зима будет тёплой, а снег долгожданным и неожиданным одновременно. Лето будет таким жарким, что захочется застрелиться или остановить время. И море, конечно, будет тоже, как Альфа и Омега местного масштаба.

P. S.: Прикольный тест на тему выявления настоящих одесситов.