Текст книги "Подставка для луны"

Улыбалась она как всегда обезоруживающе: и не скажешь ведь сразу «нет», придется отказываться как-то более вежливо и витиевато.

– Я не любитель, сразу говорю, – как отрезал, заявил Олег. Он о таких тонкостях, кажется, не задумывался, и потому моментально вывел себя из-под удара. Так что наступила очередь Павла.

– Честно, я уже очень давно не был нигде…

– Ну, так прекрасно, – снова обернулась Татьяна, раньше всех выскользнувшая в холл с узкой лестничной клетки. Поспевать за ней было непросто. – Значит, ты ходил раньше?

– Ходил.

– Вот и классно, тем более поход на всю неделю, без опыта будет тяжеловато. Хватит того, что я подругу уговорила на такую авантюру, а она вообще впервые идет, и сразу так надолго. Все были против, но я ее отстояла. Ну ладно, в общем, я тебя записываю?

– Постой, – возмутился Павел. – Я так сразу не готов сказать.

– А что говорить? – искренне удивилась Таня. – Амуниция есть?

– Лежит где-то вроде.

– Ну вот. А если надо будет, я у ребят попрошу, все нужное сообразят.

Павел вздохнул:

– Ладно, давай я подумаю и на днях тебе скажу.

Они по очереди преодолели турникет и встали на выходе, прямо на ступенях, освободив, впрочем, самое оживленное место, где непрерывно сновали как местные сотрудники, так и не менее многочисленные посетители.

– Подумай хорошенько, – не унималась Таня, – а то, если откажешься, мне опять кого-то надо искать. Времени мало уже.

– Вообще это отпуск нужно брать, – резонно заметил Олег. – Ты-то у нас заранее все спланировала, а Павлу сейчас идти и договариваться.

– Так у нас сейчас и завала особого нет, – невозмутимо отозвалась Татьяна. – На неделю точно отпустят.

Павел все это время молчал, еще не очень понимая, насколько нужна ему эта авантюра. Но из любопытства он все-таки спросил, куда они идут.

Татьяна назвала место, сразу же бросившись вдохновленно объяснять и рекламировать намеченный маршрут:

– Там с горы такие виды обалденные. И еще озеро в дне пути от него.

Впрочем, Павел все это знал. Он уже был и на этом озере, и на вершине горы. Десять лет назад. Поэтому вместо расспросов он только кивнул головой и произнес:

– Запиши, что я пойду. Если, конечно, на работе проблем не будет.

– Даже не сомневайся, – обрадовалась Таня. – От меня любая помощь, и начальство тоже постараемся убедить.

– Если за ближайшие дня два-три все переделать, проблем быть не должно, – задумчиво произнес Павел.

Олег только покачал головой:

– Вот кому что. Не живете без приключений.

Глава 5

Солнце уже вышло из-за горизонта, но не успело занять положенное ему место на самой вершине неба, так что до полудня оставалось еще немало времени.

Каменник молча смотрел вверх, на редкие хлопья облаков. С ним молчали и остальные, собравшиеся у луговицы в ее любимом месте под березами. Сама луговица молчала, сидя рядом и привычно спрятавшись в траве. Воздушница молчала (что уже было удивительно), лежа где-то в высоте на раскидистой ветке. Птичница расположилась чуть ниже, уцепившись коготками за другую, менее крупную ветвь, и закутав свое и так невидимое кроме глаз лицо в темные, с цветными вкраплениями, крылья. Она молчала почти всегда, так что чувствовала себя в этом состоянии привычнее остальных.

В этот момент каменник поймал себя на мысли, пусть и известной очень давно, но оттого не менее правильной: хорошо, если есть с кем поговорить, но еще лучше, когда есть с кем помолчать. А в этой давно сложившейся компании и то, и другое было одинаково приятно.

К тому же каменник и так говорил все утро. Новый подопечный, проведя прошлый день и последовавшую за ним ночь в молчании, все-таки прервал его, и оттого следовало рассказать ему многое, да к тому же правильно подбирая слова и объясняя как можно подробнее. А объяснять каменник не любил, хотя, по признанию остальных, имел к этому некоторую предрасположенность.

На первую беседу ушло все утро, хотя она и не оказалась слишком уж содержательной. О самом главном каменник сказать не успел, так что надеялся завершить разговор ближе к вечеру. Теперь же будущему скальнику нужно было остаться наедине с собой. Он не просил ни о чем подобном, но каменник в определенный момент понял это как-то сразу и очень легко. Поэтому, оставив нового знакомого на валунах, он удалился на час-другой, по привычке придя на соседнюю поляну и встретив там тех, кого встретить в общем-то ожидал.

Устав от тишины, луговица задумчиво улыбнулась и произнесла, обращаясь к нему:

– Почему-то я вспомнила прошлый год, когда ты этих разогнал.

– Которые в балахонах? – отзывался каменник, оживившись. – Да, помню таких.

– А я почему ничего не знаю? – вмешалась воздушница. – Почему это прошло мимо меня?

Птичница встрепенулась и повернула свои желтые немигающие глаза в ее сторону:

– Все знать невозможно, даже с твоим неуемным желанием везде успеть. Но услышать ты это просто обязана.

– О да, – согласилась луговица. – История того стоит, можешь мне поверить.

– Ну, так расскажите, – воздушница нетерпеливо вспорхнула с ветки, шумно проскользнула по спирали вниз вдоль ствола, привычно задев птичницу, отчего та невольно выставила крыло в сторону, отмахиваясь от налетевшего на нее потока. После этого едва заметное лицо воздушницы с ее неизменной оскаленной улыбкой выглядывало уже с другой ветки, расположенной гораздо ближе к земле.

– Пусть рассказывает виновник торжества, – луговица кивнула на каменника, и он, едва заметно вздохнув, заговорил.

– Итак, с чего бы начать? В прошлом году летом, вот примерно в то же самое время как сейчас, к нам пришли незваные гости. Я не то чтобы плохо к людям отношусь, в конечном счете, все мы когда-то ими были, но тут особый случай. В общем, приехали тогда сектанты какие-то, не знаю даже как их назвать. Сначала только двое. Я в это время лежал у себя на камнях. Вдруг слышу шаги. Естественно, подумал, что снова пожаловали к нам обычные туристы: придут, поползают по валунам, сделают пару фотографий и отправятся дальше. Но нет, в тот раз пожаловали два странных паренька, все в черном и одетые очень своеобразно. Ладно, думаю, мало ли кто как выглядит, тем более побродили они вокруг моей гряды молча, не шумели, вели себя прилично. В общем, понадували щеки и ушли, ни слова не проронив. Высматривали только что-то, но на это я большого внимания не обратил поначалу. Затем проходит неделя, я уже забыл про них, как прибыла однажды ближе к закату целая толпа, человек десять или пятнадцать, и те двое в их числе. Встали рядом со мной лагерем, и вместо обычных в таком случае дел начали творить что-то несусветное. Нацепили черные балахоны, потом достали чаши какие-то, свечи. Окончательно все мне стало понятно после клетки с курицей, которую я не заметил поначалу.

– Тут уже и я забеспокоилась, – добавила птичница. – Это же по моей части.

– И по моей, – добавила луговица. – Встали они у меня на поляне, начали топтаться во все стороны, и потом еще свечи эти. А год, подруга, был сухой.

– Именно, – продолжил каменник. – Поэтому мы как-то очень быстро встретились у этого лагеря и стали наблюдать, обсуждая все это безобразие.

– А когда эти люди потащили свои свечи с посудой на камни, у нас созрела одна мысль, – последние слова луговица произнесла ехидно и немного нараспев.

– Мне уже нравится, – заметила воздушница. – Жду подробностей.

В ответ каменник продолжил:

– Мы позвали дымницу, ей все равно делать было нечего в такую жару. А потом началось. Вот представь, собрались они у меня на камнях, залезли туда с ногами. Их главный, как я понял, высокий такой и худой, притащил чашу какую-то. Остальные вокруг уселись, кто-то внизу под камнями встал. Свечи зажгли, звезды нарисовали. В общем, пошла церемония. Главный начал бормотать что-то жуткое. И вот здесь мы как раз поняли, что пора бы и нам принять участие в этом замечательном собрании, пусть даже без приглашения. В общем, сначала на камни лег туман. Я до сих пор не понимаю, как дымница его сделала, при такой-то сухой погоде. Но она в тот день превзошла сама себя. Потом закричали птицы. Козодои вроде?

– Они самые, – кивнула птичница. – Они большие молодцы.

– А то, – рассмеялся каменник, и остальные тоже, кажется, уже давились от смеха. – Но им поначалу все нравилось, прямо в раж вошли. Видимо решили, что призвали могущественные силы.

– Но призвали они только проблемы на свою голову, так ведь? – заметила воздушница.

– Именно. Я, понятное дело, не стал им устраивать приключений, чтобы никто не убился ненароком. А вот луговица наша всех комаров из травы подняла. Последней каплей стал хвойник…

– Вы и его позвали? – возмутилась воздушница. – Только я ничего не знаю.

– Вот не надо обижаться только, – вмешалась луговица. – Не нашли мы тебя.

– А без хвойника ничего бы не получилось, – продолжил каменник. – Он в самый разгар веселья, когда стали доставать курицу и приготовили нож, уронил им в самую середину капища целую молодую сосенку. Прицельно так, прямо на камень, где посуда лежала. И конечно, никого при этом не зацепил, уж в этом ему равных нет.

– А потом? – нетерпеливо поинтересовалась воздушница.

– А потом птицы, само собой, заорали громче, я еще немного эхо добавил по мере сил. Но это уже было лишнее. После целого дерева, упавшего прямо на их алтарь, да еще окатившего всех вокруг хвоей, начали они с криками разбегаться. Потом опомнились, быстро собрали вещи и ушли. Долго ж я потом убирался. Только с сосной ничего не сделать теперь, так и будет лежать, пока не рассыплется.

– Зато теперь я знаю… откуда она у тебя взялась, – воздушница смеялась вместе со всеми, с трудом выдавливая из себя слова. – А то… давно вот спросить хотела… а все как-то лень было. Да, не соскучишься с вами.

– Ну, так расскажешь ты нам, как там этот новый? – луговица неожиданно перевела тему.

Каменник задумался.

– Неплохо для начала. Конечно, он еще очень плохо понимает, что происходит. Но, наверное, бывали случаи и посложнее.

– Да, – снова протянула луговица и на лице ее появилась привычная косая улыбка, – еще как бывали. Знаю я одну такую, которая в процессе привыкания к новой жизни целую неделю падала ко мне на лужайку и все здесь перемяла. Так ведь, подруга? – взгляд ее скользнул наверх, к ветвям.

Сверху в ответ раздался возмущенный голос:

– Не так все было, ладно тебе уже. Я, конечно, падала поначалу, но подавить твои драгоценные злаки никак не могла. Я же не тяжелее воздуха, в конце-то концов.

– А если ты не тяжелее воздуха, то почему ты тогда падала? – отозвалась с другой ветви птичница. Рассудительная и порой слишком придирчивая к словам, она все же предпочитала слушать, а потому была вполне приятным собеседником.

– Да хватит вам, чего привязались ко мне? – воздушница переместилась на соседнюю ветку и показала из-за листвы свою незабываемую улыбку. – Лучше послушаем про нового.

Каменник вздохнул:

– Ладно, раз требуете подробного отчета, будет он вам. Начал бы я с того, что собеседник он вполне приятный. Так что на прошлого скальника вообще не похож, его-то вы помните.

– Резкий он был и нелюдимый немного, – заметила луговица.

– Как-то так. А этот, даже не знаю, добрый и вполне разговорчивый. Вчера только весь день молчал.

– Для вас это необычно, – согласилась луговица. – Вы все не очень-то общительные. Взять вот хотя бы пещерника…

– Так, а я? – перебил ее каменник. – Я что, тоже, по-вашему, нелюдимый?

– Ты у нас особый случай, – и снова эта полуулыбка.

– Согласна, ты терпеливый. Не то, что другие, – заметила воздушница.

Каменник покачал головой:

– Тропиночник как раз терпеливей меня будет.

– Да, – съехидничала луговица. – Тем более что твое внимание кого угодно из себя выведет.

– Да ну вас, – воздушница резко вспорхнула с ветки, растрепав ее и соседние, отчего сверху посыпались листья. И в какой-то миг она была уже внизу, выглядывая из-за куста болиголова.

– А что там в ручье происходит, кто-нибудь знает? – на этот раз тему сменила птичница.

– Нет, в первый раз слышу, – удивился каменник.

– Это который в лесу течет? – луговица тоже не поняла, о чем речь. – Я там редко бываю. Что-то случилось?

Воздушница рассмеялась и вспорхнула на самую макушку одной из ближайших берез. Оттуда, чтобы быть услышанной внизу, она заговорила громче, но это ее, кажется, совершенно не смущало.

– Теперь послушайте меня, а то вы такие умные и всезнающие. Я вот тоже выяснила кое-что.

– Не томи, рассказывай, – поторопил ее каменник.

– И вы на самом деле ничего не знаете? – не унималась воздушница. – Там такое произошло… В общем, началось все с того, что ручейница поссорилась…

– Ты серьезно? – удивилась луговица. – Она среди водных самая приветливая. Они все непростые, но на нее бы никогда не подумала.

– Дослушай сначала, там все очень интересно, – перебила ее воздушница, после чего продолжила. – Она поссорилась с ключевницей. Это которая под землей живет. Я, честно говоря, так и не поняла, что они там не поделили, но ручей в последнее время грязный стал. Он еще обмелел сначала, а теперь, наоборот, подтапливать начал. Там даже запруда появилась.

– Да уж, – произнес каменник. – Мне прошлый скальник что-то говорил, но он был как всегда немногословен, а на следующий день вообще исчез. Все-таки надо было внимательнее к нему прислушаться. Там только крупных камней вокруг ручья не один десяток, а я про них, выходит, забыл. И еще, ты точно ничего не знаешь о причинах ссоры? Говоришь, там ключевница была?

– Неа, не знаю, – ответила воздушница.

– Это плохо, – вздохнул каменник. – Ссора сама по себе радовать не может, но это ладно, не в первый раз такое случается. Меня тут настораживает другое: ключевница живет недалеко от пещерника, а его мы уже давно не видим. Что там происходит вообще?

– Под землю только ты попасть можешь, так что пойди и узнай, – заметила птичница.

– Не только, еще она, – возразила луговица, указывая наверх.

– Ну, уж нет, я туда не пойду, – запротестовала воздушница. – Там тесно и можно заблудиться. Пусть лучше каменник спустится.

– Ладно, как-нибудь разузнаю, – согласился он. – Только мне еще время нужно новому скальнику все объяснить, да и ручью за неделю ничего не будет. Так что пойду пока к нему, нам еще о многом нужно поговорить.

Попрощавшись, каменник отправился к валунам, благо до них было совсем недалеко. Еще издали он заметил, что скальник так и сидит на камне, ровно на том же месте, где каменник оставил его пару часов назад.

Добравшись до валунов, каменник расположился рядом с ним.

– Вот я и вернулся. И, как обещал, готов ответить на все твои вопросы. Можешь спрашивать. Если не знаешь, что именно, тогда сам расскажу.

– Лучше расскажите, я ничего не понимаю.

– Можно на «ты», начальников тут нет, – поправил его каменник. – И ладно, буду говорить, что знаю. Не обещаю, что сразу во все поверишь, но это уже не моя забота. Для начала, помнишь ли ты, как сюда попал?

– Помню.

– Тогда ты, наверное, догадываешься, что произошло.

– Да, хотя я не до конца уверен…

– Это не важно, едем дальше. Все уже были в подобной ситуации, поэтому бояться нечего. Здесь у тебя абсолютно точно нет врагов, и никто тебе зла не желает.

– Не скажу, что это меня сильно радует. И что теперь будет?

– Хороший вопрос, – на этот раз каменник сделал долгую паузу, после чего внимательно посмотрел на собеседника и продолжил. – Начнем с того, что никто не знает, почему мы тут оказались, в этом месте. И почему именно мы. Каждый, наверное, об этом думал, да и между собой мы иногда обсуждаем эту загадку. Только ответа на нее нет. С другой стороны, кое-что за время пребывания здесь я все-таки узнал. Причины оказаться в этом лесу были, так или иначе, у всех, потому что каждый из нас раньше тут был. Кто-то жил рядом, кто-то, как я, просто приезжал. Иначе говоря, для всех, кого ты здесь встретишь, это мало-мальски знакомые места.

– Есть такое, – заметил парень, – только это давно было, лет пять назад.

– Именно, – заметил каменник. – Второе, причина, по которой мы оказались тут, была естественной: болезнь, как у меня, несчастный случай. Странное сочетание закономерностей, мне не совсем понятное, но это абсолютно точно именно так.

– И сколько вы здесь?

– По-разному, – каменник встал, потянулся и начал медленно прохаживаться перед камнем, время от времени поглядывая на нового знакомого. – Кто-то дольше, кто-то меньше. Я уже десять лет.

– Так долго? – в голосе говорившего читались искренне удивление и беспокойство.

– Это еще не долго. Пещерник, к примеру, тут уже вторую сотню лет. Никто даже не знает толком, сколько именно.

– То есть я тут насовсем.

– Нет, – возразил каменник, – насовсем ничего не бывает.

– И, если я здесь так надолго, что мне нужно будет делать?

– Снова хороший вопрос. О том, что нужно, в ближайшие несколько дней расскажу тебе я. Дело в том, что иногда кто-то из нас уходит.

– Куда?

– Опять не знаю, наверное, дальше. Это, кстати, ответ на твой прошлый вопрос, насчет того, сколько тут нужно пробыть: у каждого выходит по-своему. В любом случае, пока тебя держит что-то, мысли какие-то, этого не произойдет. Впрочем, тут я сам мало что знаю, – каменник помолчал, глядя на шумящие над головой кроны, после чего продолжил. – Так вот, от нас пару недель назад ушел скальник, и с тех пор мы ждали его замену. Потом пришел ты. Думаю, все понятно.

– Скальник?

– Тот, кто отвечает за скалы. От старых имен здесь толку нет, важнее, кто ты в данный момент. А у каждого из нас своя сфера ответственности, скажем так. Где скалы, там должен быть ты. Но ходить ты можешь при этом где угодно, в рамках границ, конечно.

– Границ?

– Да, здесь есть определенные границы, за которые мы попасть не можем.

– А что за ними?

– Точно не знаю, но раз уж я раньше был знаком с этим лесом, то полагаю, что за его пределами другой лес, озера, реки, города. Но туда ты не попадешь.

– А там есть…

– Такие как мы? – не дал договорить каменник. – Честно, этого я тоже не знаю. Если не бываешь где-то, как можно судить о том, что там происходит? Поэтому советую много не думать про то, что осталось за пределами этого леса, тем более скучать тебе здесь не придется. Те, кого ты видел, лишь малая часть из нас.

– А сколько вас всего?

– Дай подумаю, – каменник остановится и почесал макушку. – Вместе с тобой семнадцать. Как видишь, одиночество тебе не грозит, да и дел у тебя будет много.

– Каких?

– Повторюсь, все скалы – это твоя ответственность. Будешь следить, чтобы они не осыпались, не заросли, не покрылись трещинами. Много чего еще. Например, если какой-то умник захочет разрисовать скалу, тебе нужно будет это стереть. Принято думать, что стирает время или дождь со снегом, но…

– Здесь бывают люди, – в голосе парня было нескрываемое любопытство.

– Конечно, приходят иногда: туристы, лесники. Но они нас не видят и не слышат. При желании можно их напугать, но это глупо и делать этого очень не советую. Скорее наоборот, нужно будет проследить, чтобы ничего с ними не случилось. На скалах, кстати, очень даже опасно, например, на большой скале. Пошли, покажу ее тебе, как и все остальные. Нам нужно будет засветло все обойти, а раз последние две недели я трудился за тебя, то никто лучше меня о них не расскажет.

Глава 6

Привокзальная площадь, усеянная машинами и людьми, была преодолена меньше чем за пару минут. Даже рюкзак за спиной не мешал двигаться быстро, благо форму Павел еще не растерял. Вообще, идти в поход без нормальной подготовки конечно можно, но тяжело. Так что он мысленно поблагодарил свою привычку регулярно добираться до спортзала и бегать по утрам.

Рамка тоже была пройдена без проблем. Стоявшие около нее полицейские не обратили внимания ни на Павла, и на его увесистый рюкзак защитного цвета: к походникам давно уже привыкли.

Павел, хорошо зная устройство вокзала, сразу же направился к кассам и занял очередь, благо людей впереди было немного. Свои попутчиков, кроме Тани, в лицо он не знал и, о чем подумал только сейчас, даже не удосужился спросить у нее их контакты. Вообще, во всем, что не касалось работы, Павел был до абсурда безалаберным.

Рассчитывая на встречу с остальными до того, как подойдет его очередь, Павел увлекся разглядыванием витражей под сводами вокзала. Заодно он время от времени посматривал по сторонам, отмечая для себя, что даже в столь ранний час окружающее пространство было наполнено множеством людей с чемоданами, сумками и рюкзаками, спешащих кто куда, но чаще всего к лестнице, за которой начинались выходы к путям.

Во время очередной попытки разглядеть какие-то мелкие детали потолка Павла окликнул низкий и густой голос:

– Вы в кассы крайний?

– Я, – отозвался Павел и с невольным любопытством посмотрел на вопрошавшего. Обладатель такого голоса мог бы быть священником или петь в опере. Но стоявший рядом не имел ничего общего ни со служителем храма, ни с работником искусства. Обычный белобрысый парень, чуть выше Павла, с задумчивым и почти безэмоциональным лицом, спокойно и немного оценивающе смотрел ему прямо в глаза.

В это момент сзади раздался еще один голос, но уже знакомый:

– Ребята, да вы уже познакомились, что ли?

Оба одновременно повернулись. Таня, торопливо перебирая ногами, старалась идти как можно быстрее. За ней поспевала другая девушка, светловолосая, с убранной в узел косой. Обе тащили рюкзаки и заметно запыхались.

– Говорю, вы с Герой тут уже общий язык нашли? – спросила она, почти подбежав к Павлу.

– С кем? – он не сразу сообразил.

– Это я, – едва заметно улыбнулся парень. – Герман, можно просто Гера.

Он протянул для рукопожатия свою широкую и массивную ладонь.

– Паша. Бывает же так?

– Как так? – не понял новый знакомый.

– Что стоим вот так, в одной очереди.

– А по-моему все логично, – заметил Герман, ничуть не улыбнувшись и как будто даже удивившись такому замечанию. – Мы в одно и то же место едем.

– Ребят, – вмешалась Таня. – Я ж еще не всех представила. – Это вот Оля, моя подруга.

Таня, гордо приосанясь, насколько это позволял груз за ее спиной, сделала шаг в сторону и подчеркнуто официально указала на свою спутницу. Та, кажется, была немного смущена, но все-таки смогла с улыбкой поприветствовать новых знакомых.

– С Герой мы давно в походах, а вот Паша и Оля с нами не ходили еще, поэтому будут вливаться в коллектив по ходу дела, – затараторила Таня. – Все ребята хорошие, я это гарантирую.

Герман, кажется, не слушал ее и, повернувшись к Павлу, спросил:

– Выходит, ты в первый раз идешь?

– Нет, ходил как-то, но очень давно, – ответил Павел. – Лет десять назад в последний раз.

Герман присвистнул:

– А что так?

– Период был сложный, потом стало некогда, а потом…

– Ясно, – прервал его Гера. Кажется, лишние слова он не переносил совершенно.

И Таня тоже хорошо это знала:

– Гера у нас военный, он всегда такой лаконичный.

Герман повел бровью и взглянул на подругу:

– Тань, о чем ты, я уже два года как на гражданку ушел.

– А до этого ты сколько там был?

– Семь лет. А что?

– Я просто хотела сказать ребятам, что человек ты серьезный.

– Да брось, – Герман впервые в этот день широко улыбнулся. – Я не конвоировать вас иду.

– Мы чего, опять опоздали? – раздался в тот же момент голос у него за спиной. На этот раз он принадлежал еще одному пареньку, оказавшемуся старым другом Германа и еще одним участником вылазки.

– Нет, Валь, – откликнулся Гера, пожимая ему руку. – Опоздали – это когда поезд ушел. Так что вам снова повезло.

Валя был сверстником Павла и вместе с тем хорошим другом Геры едва ли не со школьных лет. Впрочем, внешне выглядел он несколько старше остальных. Уже начавший лысеть и немного добреть, Валя молодился своим поведением, подчеркнутой энергичностью и веселостью. Обладал он каким-то лишь ему свойственным внимательно-насмешливым взглядом, то прищуриваясь, то наоборот, широко открывая глаза, как будто только что узнал нечто совершенно удивительное.

Его женой и как следствие вечной спутницей была Аня, державшаяся у него за спиной, хотя и не от робости (более бойкого и смешливого человека Павел в своей жизни не видел), но скорее в силу привычки мужа неизменно быть в центре внимания. Постоянно поправляя темные с рыжиной волосы, собранные кое-как в подобие косы или хвостика, настолько хаотично, что Павел не рискнул бы назвать эту прическу как-то определенно, она непрерывно улыбалась, даже когда говорила. Эта улыбка была у нее естественной и не исчезающей почти ни при каких обстоятельствах.

Павел не был хорошим психологом, да и не считал себя таковым, так что Герман с Олей были ему еще малопонятны, их только предстояло узнать лучше. В то же время Валя с Аней были настолько просты, что первое о них впечатление сложилось само по себе, без необходимости что-то додумывать и сомневаться. Такие люди в компании были ему приятны, впрочем, как и Таня, ненамного отличавшаяся от них прямотой и легкостью в общении.

– Получше познакомимся в поезде, – сказала она, представив Павлу и Оле новых знакомых. – А пока напомню, что запас продуктов любезно закупили Герман и Валентин. Деньги, как вы помните, собирала я.

– Палатки и другая крупная амуниция тоже с нас, – продолжил за нее Гера. – А вот личные вещи каждый должен был взять на себя сам. Кстати, Тань, разве не стоило как обычно, всех собрать заранее? У нас двое новых человек в коллективе, и они видимо даже не в курсе.

– Опять ты об этом, – вздохнула Таня. – Я всех сама подробно проинструктировала, к тому же Паша в этом деле разбирается не хуже нас с тобой.

– И все-таки…

– Ой, ладно уже, – Таня выразительно махнула рукой и засмеялась.

Слово за слово, и очередь в кассы дошла до их компании. Сама же покупка билетов не заняла много времени, так что оставшиеся полчаса до прибытия поезда они провели на перроне, скучковавшись вокруг одной из свободных лавочек.

– Выходит, вы с Татьяной работаете вместе? – Валя решил не дожидаться посадки в электричку и начал разговор, как только они оказались на платформе.

– Выходит так, – кивнул Павел. – Я уже пять лет тружусь в нашей конторе, а года три назад она к нам пришла.

– Позитивный человек.

– И не говори, – согласился Павел. – А еще с отличным даром убеждения. Сагитировать за неделю до похода все бросить, взять отпуск и отправиться в лес – это только она может.

– Ага, узнаю ее, – согласился Валя, хотя, кажется, он был впечатлен. – Но ведь грех туда не пойти, да еще в такую погоду.

– А ты был там раньше? – спросил Павел.

– В пятый раз иду.

На это раз впечатлился Павел:

– А я только во второй. Кстати, а что тебя заставляет так часто туда ходить?

– Ну как часто, раз в пару лет получается. И красиво там.

Павел молча кивнул.

Через какое-то время к платформе, стрекоча и шипя, выползла электричка. Пробираясь через толпу суетящихся на перроне людей, компания приготовилась забраться в один из хвостовых вагонов.

Зайдя внутрь, Павел хотел было подождать, пока рассядутся остальные, но увидев, что ребята немного замешкались, проталкиваясь в тамбуре, решил занять места на всю компанию. Он быстро присмотрел пару скамеек в самой середине вагона. Последовавшие за ним Оля и Таня сели напротив: первая у окна, вторая перед расположившимся рядом Герой. Она почти сразу повернулась назад, к занявшим места за ее спиной Вале и Ане.

Через какое-то время электричка неспешно тронулась, постепенно набирая скорость. За окнами поначалу мелькали скучные нагромождения вагонов, порожних и наполненных, цистерн, ведущих их локомотивов, каких-то служебных зданий и каморок, многочисленных столбов, опутанных проводами и сигнальными устройствами. Обычный пейзаж для пригорода, тянущегося вдоль железной дороги от большой и оживленной станции.

Но в какой-то момент картина поменялась: технику сменила зеленая стена кустарника, высокого и переходящего в перелесок. Затем электричка вышла на простор и понеслась уже среди зелени и разнотравья полей.

– Ты впервые идешь? – Павел решил прервать неловкое молчание и обратился к Оле. В конечном счете, стоило узнать, кто составит ему компанию на ближайшую неделю.

– Да, – Ольга видимо не сразу поняла, что обращаются к ней, но осознав, немного смешалась и почти сразу кивнула.

– Переживать не о чем, – заметил Гера. – Главное, прислушивайся к тому, что говорим. Особенно к Тане, она профи.

– У тебя, думаю, не меньше опыта, – обратился к нему Павел.

– Меньше, – не согласился Гера. – Таня родилась с рюкзаком.

Услышав свое имя, Татьяна повернулась к ним:

– Может, хватит мне косточки перемывать? – подмигнула она. – О чем-нибудь другом лучше поговорите.

– Про меня вам уже рассказали, – улыбнулся Гера. – Прибавить мне особенно нечего, так что давайте о себе.

– Ладно, – согласился Павел, хотя и ожидал от нового знакомого больших подробностей. После чего рассказал в двух словах, чем занимается.

– Юрист, значит? – переспросила Оля, как только он закончил говорить. – Судя по твоему рассказу, ты время бумаги пишешь. И Таня мне то же самое рассказывает про работу. Возможно, прозвучит наивно, но когда-то я думала, что юристы что-то расследуют. Видимо, не нужно было читать детективы.

– Есть и такие, но это не я, – ответил Павел. – А ты чем занимаешься?

– Я врач. Точнее, только ординатуру закончила. Как только вернусь, уже серьезно выйду на работу, в поликлинику.

– То есть тоже бумажки? – невольно съязвил Павел. – Я думал, врачи оперируют.

Оле стоило бы обидеться, да и Павел невольно подумал, что сказал лишнего. Но она не обратила на его слова никакого внимания, ответив без тени обиды:

– У меня не оперирующий профиль. Если интересно, могу рассказать…

– Давай, – у Павла отчего-то пропало желание общаться, хотя он и сам не понимал от чего. И все-таки ради приличия он сделал вид, что слушает.

Впрочем, это у него тоже не получилось: Павел плохо выспался, хотя прекрасно знал о важности хорошего отдыха перед многодневным выходом. Сон вчера долго отказывался наступать, как бывает иногда даже в состоянии сильной усталости и по не всегда понятной причине. Поэтому полночи он лежал и думал, время от времени ярко и в мелочах вспоминая детали десятилетней давности.

Наконец, устав притворяться и бороться со сном, Павел прервал Ольгу, что-то увлеченно рассказывавшую в это момент про больничные распорядки и случившиеся с ней забавные казусы, так что даже Таня повернулась обратно к ней и внимательно слушала подругу.

– Очень все интересно, но я вчера не выспался толком, работал допоздна в офисе, – как бы извиняясь, произнес Павел. – Поэтому, вздремну немного, не обращай внимания на меня.

Оля понимающе кивнула:

– Конечно, усталость точно не пойдет на пользу.

Павел отключился почти сразу, как только закрыл глаза и оперся лбом на стекло. Монотонный перестук бегущего по рельсам поезда в дополнение к накопившейся усталости сделали свое дело.