Текст книги "Применение законодательства о собственности. Трудные вопросы: Комментарий Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г., Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54, Информационного письма Президиума ВАС "

В силу абзаца второго пункта 4 статьи 18 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» уставом унитарного предприятия могут быть предусмотрены виды и (или) размер сделок, совершение которых не может осуществляться без согласия собственника имущества такого предприятия. При рассмотрении споров о признании недействительными указанных сделок судам следует руководствоваться статьей 174 ГК РФ.

Сделки унитарного предприятия, заключенные с нарушением абзаца первого пункта 2 статьи 295 ГК РФ, а также с нарушением положений Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», в частности пунктов 2, 4, 5 статьи 18, статей 22–24 этого Закона, являются оспоримыми, поскольку могут быть признаны недействительными по иску самого предприятия или собственника имущества, а не любого заинтересованного лица. Ответчик вправе заявить об истечении срока исковой давности для признания такой сделки недействительной на основании пункта 2 статьи 181 ГК РФ.

Иск собственника о признании недействительной сделки, совершенной унитарным предприятием с нарушениями требований закона или устава о необходимости получения согласия собственника на совершение сделки, не подлежит удовлетворению, если в деле имеются доказательства одобрения, в том числе последующего, такой сделки собственником.

10. Судам необходимо учитывать, что в соответствии с пунктом 3 статьи 18 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» совершенные унитарным предприятием сделки, в результате которых предприятие лишено возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены его уставом, являются ничтожными независимо от их совершения с согласия собственника.

Если распоряжение собственником имуществом, переданным во владение субъекту права хозяйственного ведения и оперативного управления, недопустимо независимо от согласия на то субъекта вещного права, то распоряжение этим же имуществом субъектом права хозяйственного ведения и оперативного управления вполне возможно и во многих случаях предполагается.

В то же время свободное распоряжение имуществом не допускается; в случаях, указанных в законе, требуется согласие собственника.

Если ранее сделки государственных и муниципальных предприятий, совершенные с нарушением норм ст. 295, 296 ГК признавались ничтожными (п. 7 Постановления № 8), то за прошедшее время в связи с развитием законодательства, в частности принятием Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», и судебной практики квалификация сделок, заключенных с нарушением предписаний закона, прежде всего без согласия собственника, изменилась. Эти сделки являются оспоримыми. Соответственно, третьи лица, в том числе контрагенты в договорах, заключенных без согласия собственника, не вправе оспаривать эти сделки по мотиву отсутствия согласия собственника. Такой иск может предъявить собственник или само предприятие.

Только в случаях, прямо указанных в законе, соответствующие сделки являются ничтожными.

Споры, связанные с приобретением права собственности

11. Граждане, юридические лица являются собственниками имущества, созданного ими для себя или приобретенного от других лиц на основании сделок об отчуждении этого имущества, а также перешедшего по наследству или в порядке реорганизации (статья 218 ГК РФ). В силу пункта 2 статьи 8 ГК РФ права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают с момента регистрации соответствующих прав на него, если иное не установлено законом.

Иной момент возникновения права установлен, в частности, для приобретения права собственности на недвижимое имущество в случае полной выплаты пая членом потребительского кооператива, в порядке наследования и реорганизации юридического лица (абзацы второй, третий пункта 2, пункт 4 статьи 218 ГК РФ, пункт 4 статьи 1152 ГК РФ). Так, если наследодателю или реорганизованному юридическому лицу (правопредшественнику) принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к наследнику или вновь возникшему юридическому лицу независимо от государственной регистрации права на недвижимость.

Право собственности на недвижимое имущество в случае принятия наследства возникает со дня открытия наследства (пункт 4 статьи 1152 ГК РФ), а в случае реорганизации – с момента завершения реорганизации юридического лица (статья 16 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей»).

Наследник или вновь возникшее юридическое лицо вправе обратиться с заявлением о государственной регистрации перехода права собственности в орган, осуществляющий государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее – государственный регистратор), после принятия наследства или завершения реорганизации. В этом случае, если право собственности правопредшественника не было зарегистрировано в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее – ЕГРП), правоустанавливающими являются документы, подтверждающие основание для перехода права в порядке правопреемства, а также документы правопредшественника, свидетельствующие о приобретении им права собственности на недвижимое имущество.

Акционерное общество, созданное в результате преобразования государственного (муниципального) предприятия в порядке, предусмотренном законодательством о приватизации, с момента его государственной регистрации в Едином государственном реестре юридических лиц становится как правопреемник собственником имущества, включенного в план приватизации или передаточный акт.

В ст. 218 ГК указываются основания приобретения права собственности.

Право собственности возникает в силу п. 1 ст. 218 ГК, если лицо создало имущество для себя (обычно говорят о первоначальном приобретении права собственности, исключающем правопреемство).

Кроме того, в силу п. 2 ст. 218 ГК право собственности возникает на основании договора об отчуждении имущества (производный способ приобретения права собственности).

В ст. 218 ГК указываются также некоторые специальные случаи возникновения права собственности, которые отличаются от создания или отчуждения вещи (наследование, реорганизация юридического лица и др.).

На практике возникают сложности с определением момента возникновения права собственности на недвижимое имущество в этих специальных случаях, поскольку правила ст. 219 ГК (для вновь создаваемого недвижимого имущества) и ст. 223 ГК (для недвижимого имущества, передаваемого по договору) оказываются неприменимы.

Постановление разрешает эти сложности.

12. Согласно статье 213 ГК РФ коммерческие и некоммерческие организации, кроме государственных и муниципальных предприятий, а также учреждений, являются собственниками имущества, переданного им в качестве вкладов (взносов) их учредителями (участниками, членами), а также имущества, приобретенного этими юридическими лицами по иным основаниям.

Если движимое имущество внесено в качестве вклада (взноса) в уставный (складочный) капитал до государственной регистрации юридического лица, право собственности этого юридического лица на имущество возникает не ранее даты такой регистрации.

Если движимое имущество внесено в качестве вклада (взноса) в уставный (складочный) капитал после государственной регистрации юридического лица, право собственности этого юридического лица возникает с момента передачи ему имущества, если иное не предусмотрено законом или участниками юридического лица (пункт 1 статьи 223 ГК РФ).

При внесении недвижимого имущества в качестве вклада (взноса) в уставный (складочный) капитал юридического лица право собственности на недвижимое имущество возникает с момента государственной регистрации права за таким юридическим лицом в ЕГРП.

Известные сложности с определением момента возникновения права собственности возникают также и в тех случаях, когда между актом распоряжения имуществом в форме внесения его в уставный (складочный) капитал, в том числе и исполнением этого акта (передачей имущества во владение), и возникновением юридического лица – собственника полученного имущества возникает промежуток времени, что бывает довольно часто.

В п. 12 Постановления разрешаются возникающие при этом трудности.

Можно заметить, что владение переданным имуществом осуществляется и до того, как возникает соответствующее юридическое лицо. Ведь владение – это фактическая позиция, а не право, для его осуществления достаточно фактических (складирование, охрана и т. п.), а не юридических действий. Эту деятельность осуществляют определенные лица, которым поручено, как правило, заниматься организацией юридического лица. Эти лица могут быть признаны законными владельцами переданного в уставный (складочный) капитал имущества.

Соответственно, и до возникновения права собственности на переданное имущество возможна защита владения по правилам ст. 305 ГК от любых нарушителей, в том числе и от того лица, которое внесло это имущество в уставный (складочный) капитал.

13. В соответствии с абзацем вторым пункта 2 статьи 223 ГК РФ недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю на праве собственности с момента государственной регистрации его права в ЕГРП, за исключением предусмотренных статьей 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя.

По смыслу пункта 2 статьи 223 ГК РФ право собственности возникает у добросовестного приобретателя не только в том случае, когда вступило в законную силу решение суда об отказе в удовлетворении иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения, но и тогда, когда прежний собственник в суд не обращался и основания для удовлетворения такого иска отсутствуют.

Поскольку добросовестный приобретатель становится собственником недвижимого имущества с момента государственной регистрации права в ЕГРП, первоначальный собственник не вправе истребовать имущество и в том случае, если оно перешло к последующему приобретателю по безвозмездной сделке.

В силу пункта 1 статьи 6 ГК РФ (аналогия закона) правило абзаца второго пункта 2 статьи 223 ГК РФ подлежит применению при рассмотрении споров о правах на движимое имущество (право собственности на движимое имущество у добросовестного приобретателя возникает с момента возмездного приобретения имущества, за исключением предусмотренных статьей 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя).

Правило п. 2 ст. 223 ГК, действующее в новой редакции с 1 января 2005 г., всегда вызывало критику цивилистов. Оно обычно обосновывается отсылкой к норме § 932 Германского гражданского уложения о приобретении собственности на движимую вещь от неуправомоченного отчуждателя, отличаясь от нее, во-первых, тем, что действует на приобретение недвижимости, а во-вторых, тем, что оставляет без регулирования ряд важных вопросов, в частности судьбу обременений вещи и сделок, совершенных приобретателем. Кроме того, это правило вступает в противоречие с нормой ст. 234 ГК.

В конечном счете возникающая из п. 2 ст. 223 ГК позиция собственника при условии отсутствия оснований для истребования вещи оказалась неустойчивой. Ведь до тех пор, пока не заявлен иск в порядке ст. 301, 302 ГК, неясно, может ли быть истребована вещь от приобретателя. А пока это неясно, непонятно также, возникло право собственности у приобретателя или нет.

Известно, что добросовестный приобретатель – это всегда владелец незаконный, владелец, получивший вещь по недействительной сделке. Ведь добросовестность состоит в том, что приобретатель, приобретая вещь от неуправомоченного отчуждателя, извинительно заблуждается в этом факте, полагая, что отчуждатель имеет право на отчуждение вещи (ст. 302 ГК). Стало быть, основание приобретение вещи – это недействительная сделка. А добросовестность сама по себе означает, что вещь получена по недействительной сделке.

Можно это выразить и иначе: от собственника (или иного управомоченного на отчуждение лица) невозможно приобрести вещь добросовестно[6]6
  В свое время это суждение можно было обнаружить в ст. 60 ГК РСФСР 1922 г. Впоследствии оно использовалось также Конституционным Судом РФ в Постановлении от 21 апреля 2003 г. № 6-П.


[Закрыть]. Такое приобретение будет либо законным (и тем самым исключать извинительное заблуждение в отсутствии права, т. е. добросовестность; действительность сделки всегда исключает добросовестность приобретения), либо незаконным и недобросовестным (поскольку порок сделки будет связан с обстоятельством, отличным от заблуждения в наличии права на отчуждение у продавца).

Постановление исходит, естественно, из ничтожности сделки по продаже чужого, поскольку добросовестность приобретателя, которая находится в центре многих положений Постановления, каждый раз обозначает именно то, что сделка по продаже чужого ничтожна (иначе нет ни порока в сделке, ни извинительного заблуждения в этом пороке, т. е. доброй совести).

Между тем в литературе можно встретить суждения, так или иначе апеллирующие к германскому праву, в которых утверждается, что добросовестность приобретения означает якобы действительность сделки по продаже чужой вещи. Эти суждения ошибочны. Ведь если им следовать, то мы получим такое течение спора о продаже чужой вещи, совершенной, скажем, по поддельной доверенности, когда покупатель, обнаружив, что ему продана чужая вещь, будет отказываться платить за нее, а продавец будет настаивать на платеже, убеждая суд, что подделка была в высшей степени искусной и покупатель, бесспорно, добросовестно заблуждался. А раз он был добросовестным, то сделка является, стало быть, действительной и покупатель должен заплатить по такой сделке.

Кроме того, окажется, что недобросовестный покупатель будет в лучшем положении, чем добросовестный, – он вправе будет и отказаться от оплаты вещи, купленной у неуправомоченного отчуждателя, и потребовать реституции по такой сделке, тогда как добросовестный покупатель будет наказан за свою добросовестность лишением таких возможностей, предусмотренных законом.

Такие и иные, не менее абсурдные, следствия вытекают из ошибочного тезиса о допустимости и действительности продажи чужого в некоторых случаях.

На самом деле сделка по продаже чужого имущества всегда ничтожна, т. е. ничтожна независимо от добросовестности сторон.

Норма п. 2 ст. 223 ГК создает иной, отличный от положений п. 2 ст. 218 ГК, механизм приобретения права собственности, не потому, что сделка по продаже чужого бывает якобы в некоторых случаях действительной, но исходя из ее ничтожности во всех случаях – механизм, наделяющий правом собственности добросовестного приобретателя при особых обстоятельствах по прямому указанию закона и вопреки недействительности сделки. Нужно также заметить, что приобретение права собственности добросовестным приобретателем зависит не только от его собственного поведения, но и от иных факторов, лежащих за пределами сделки, прежде всего от того, каким образом собственник утратил владение вещью. Если он лишился вещи помимо воли, то никакая добросовестность не дает приобретателю права на вещь.

Эффект нормы п. 2 ст. 223 ГК (несмотря на то, что авторы соответствующего проекта имели в виду, видимо, иное – повышение значения регистрационных записей о праве) состоял прежде всего в том, что теперь одного лишь выявления недействительности сделки об отчуждении вещи уже недостаточно для возврата вещи бывшему собственнику: добросовестность, как уже говорилось, сама собой предполагает недействительность сделки приобретения. Именно поэтому, в частности, в п. 52 Постановления подчеркивается, что признание судом сделки недействительной без применения последствий недействительности не является основанием для изменения записи о праве на недвижимое имущество в ЕГРП.

Теперь нужно, кроме установления недействительности сделки, еще и добиться изъятия вещи в порядке виндикации.

Побочными следствиями поправки в п. 2 ст. 223 ГК (если не затрагивать противоречий с механизмом приобретения по давности и некоторых иных моментов) стало, во-первых, ограничение сферы реституции (п. 2 ст. 167 ГК) и, во-вторых, утверждение правила: невладеющий истец не вправе спорить о праве собственности (в том числе заявлять иск о признании права собственности) иначе как путем предъявления иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения[7]7
  См., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 4 сентября 2007 г. № 3039/07 по делу № А40-70770/05-85-579. Впоследствии сформулированная в этом деле позиция неоднократно подтверждалась. Эта позиция дала дополнительный импульс процессу оформления системы исков, защищающих право собственности, о которой уже говорилось выше.


[Закрыть].

Итак, теперь спор о недействительности сделки об отчуждении вещи, полученной ответчиком во владение не от истца, не имеет смысла, а спор о признании права собственности отдельно от спора о владении, невозможен.

Однако и после утверждения этих важнейших следствий сохранялась инерция прежнего, теперь уже неверного, подхода, согласно которому незаконному владельцу (а таким всегда, повторюсь, является владелец добросовестный) следует отказывать в защите.

Примером такого подхода можно считать следующее дело.

ЗАО «Союзвнештранс-Авиа» продало земельный участок ООО «Децима», которое в свою очередь продало его ООО «Вирилис». Договор купли-продажи участка между ЗАО «Союзвнештранс-Авиа» и ООО «Децима» был признан недействительным, после чего продавец (бывший собственник) обратился с иском к ООО «Децима» и ООО «Вирилис» о признании договора купли-продажи земельного участка между ними недействительным и о признании права собственности на земельный участок. В иске было отказано по тому основанию, о котором говорилось выше: недопустимо спорить о признании права собственности без заявления иска об истребовании имущества в порядке ст. 301, 302 ГК.

После вступления судебных актов в законную силу и снятия ареста с имущества ООО «Вирилис» передал объект Компании «Синекуанона Инвестментс Лтд» в собственность по договору об отступном. Затем прежний истец, ЗАО «Союзвнештранс-Авиа», предъявило другой иск к новому приобретателю об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Решением суда в иске было отказано. Но апелляционным постановлением, поддержанным в кассационном порядке, иск был удовлетворен.

Суд сослался на то, что между новым и прежним приобретателем имеется аффилированность и потому он не может быть добросовестным. Указывалось также на занижение цены объекта при отчуждении[8]8
  Дело № А41-10476/07 (кассационное производство № Ф05-2053/08).


[Закрыть].

Вывод о недобросовестности приобретателя сомнителен. Если объект приобретается после окончания судебного спора в пользу продавца, то любая осведомленность о причинах и обстоятельствах судебного спора, в том числе возникшая в силу аффилированности, не может свидетельствовать о неосмотрительности. Ведь приобретатель специально ждал завершения спора в пользу продавца, причем решение суда в пользу продавца не было впоследствии отменено, т. е. является законным. Такого приобретателя следует считать осмотрительным и добросовестным. Иначе любое приобретение объекта, бывшего когда-то в споре, придется признать невозможным.

Кроме частного вопроса о понимании добросовестности, в упомянутом деле был затронут более широкий вопрос – о позиции добросовестного приобретателя, в частности о действительности совершенных им сделок. Этот вопрос постоянно поднимается и в других спорах, возникших из недействительных сделок об отчуждении имущества. Именно этот вопрос и стал предметом обсуждения в п. 13 Постановления.

С одной стороны, поскольку добросовестный приобретатель остается незаконным владельцем, его сделки об отчуждении имущества могут считаться недействительными. С другой стороны, проверка добросовестности любого лица, кроме владельца, не предусматривается правилами о виндикационном иске. А ведь если приобретатель уже передал имущество по сделке, он перестал быть его владельцем и тем самым – не может отвечать по виндикационному иску. Но коль скоро это так, то его добросовестность более не может быть опровергнута и вообще не может подвергаться судебному исследованию. Иногда суды пытаются все же оценивать добросовестность приобретателей имущества, не владеющих имуществом в момент рассмотрения спора, путем «признания права собственности недействительным» (кстати, в приведенном выше деле такая формула судом использовалась). Применение такой формулировки, как и вообще требование о признании права собственности недействительным, следует признать неправильной[9]9
  См., например, Постановление ВАС РФ от 28 апреля 2009 г. по делу № 151148/08 о недопустимости признания права собственности «недействительным».


[Закрыть].

Тем не менее остается вопрос: можно ли и в каких пределах, обсуждать позицию того незаконного приобретателя, который уже не владеет вещью к моменту возбуждения спора прежним собственником?

В комментируемом Постановлении сделан вывод, что право собственности у добросовестного приобретателя возникает, кроме случая, когда решение об отказе в виндикационном иске вступило в силу, также и тогда, «когда прежний собственник в суд не обращался и отсутствуют основания для удовлетворения такого иска».

Такая формулировка сама по себе не исключает обсуждения позиции приобретателя и после отчуждения им вещи, если следующие владельцы ссылаются на то, что отчуждатель, от которого они получили вещь, стал собственником в силу механизма, предусмотренного п. 2 ст. 223 ГК.

Постановление говорит, что если новым владельцем и тем самым ответчиком по виндикационному иску является приобретатель по безвозмездной сделке, то тем не менее имущество от него нельзя истребовать (хотя в рамках виндикационного иска, как известно, добросовестный приобретатель по безвозмездной сделке не имеет защиты от иска), так как прежний добросовестный приобретатель уже стал собственником.

Видимо, следует так понимать это разъяснение, что добросовестный приобретатель, став собственником, теперь уже совершает действительные сделки с имуществом, поскольку одновременно выполнены все прочие условия нормы п. 2 ст. 223 ГК и имущество поэтому уже не может быть виндицировано ни в каком случае – все следующие приобретатели становятся законными.

Если следовать этому подходу, то в сферу виндикационного иска должны вовлекаться факты, сопутствовавшие всем тем сделкам, которые были ранее совершены с вещью, вплоть до сделки, по которой получил вещь ответчик, пока не будет обнаружен хотя бы один добросовестный приобретатель по возмездной сделке. Такой приобретатель признается собственником, и последующее исследование сделок с вещью становится излишним[10]10
  Понятно, что если среди предыдущих приобретателей не будет обнаружено ни одного добросовестного приобретателя по возмездной сделке, то обсуждаются те качества ответчика, которые указаны в ст. 302 ГК. Выше, применительно к делу ЗАО «Союзвнештранс-Авиа» – ООО «Децима», было показано, что действие п. 2 ст. 223 ГК создает дополнительные варианты добросовестности.


[Закрыть]. Ведь даже в том случае, когда впоследствии приобретатели обнаружили, что вещь была в свое время отчуждена незаконно, но затем прошла через руки приобретателя, у которого она не могла быть истребована в порядке ст. 302 ГК, любая осведомленность участников спора о пороках прежних сделок утрачивает затем значение.

Такое понимание рекомендации, содержащейся в п. 13 Постановления, направлено, очевидно, на укрепление стабильности оборота.

Между тем оно влечет серьезные практические осложнения процесса, особенно если приобретателей было несколько и они уже утратили интерес в деле (да и интерес, вытекающий из требований ст. 461 ГК, имеющийся лишь у последнего продавца, но не у предыдущих, состоит не только в отклонении виндикационного иска, но и в доказывании осведомленности приобретателя о пороках в его праве).

В любом случае, однако, если вещь была утрачена собственником (истцом) против воли, приобретение права собственности добросовестным приобретателем заведомо исключено и никакой необходимости исследовать обстоятельства отчуждения и приобретения имущества не имеется.

Скажем, если у недееспособного собственника квартиры незаконным образом забрали квартиру и похититель затем продал эту квартиру добросовестному приобретателю (такие преступления отнюдь не исчезли из нашей действительности), а тот распорядился ею снова, то никакое приобретение права на такую квартиру по п. 2 ст. 223 ГК заведомо невозможно.

Развитием положений п. 13 комментируемого Постановления и связанных с ними стало Постановление Президиума ВАС РФ от 11 октября 2011 г. № 7337/11. В этом Постановлении устанавливается позиция, имеющая качество прецедента, что «истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске об истребовании имущества независимо от законности владения». Здесь важно именно указание на незаконность владения. Суд, пожалуй, впервые ясно указал на то, что ответчик по виндикационному иску – владелец незаконный и отказ в иске возможен, несмотря на эту незаконность. При том, что это вполне выводится из сути ст. 301, 302 ГК, до сих пор был весьма распространен подход, при котором отказ в виндкационном иске увязывался так или иначе с представлением ответчика как собственника, вплоть до ошибочного предположения о действительности сделки с добросовестным приобретателем. На самом деле отказ в виндикационном иске по мотиву добросовестности ответчика или пропуска срока исковой давности предполагает именно незаконное владение ответчика, как правило, по причине недействительности сделки, по которой имущество получено ответчиком во владение.

Практическое значение Постановления № 7337/11 состоит в том, что незаконный владелец, который фактически владеет имуществом, несет бремя собственности, и право которого на спорное имущество зарегистрировано (таковы обстоятельства этого дела), после пропуска истцом срока исковой давности для виндикации рассматривается уже как собственник. Несомненно, сделан весьма серьезный шаг в сторону расширения возможностей приобретения права собственности, несмотря на первоначальную ничтожность отчуждения.

Завершается п. 13 Постановления важным правилом о распространении нормы п. 2 ст. 223 ГК на приобретение движимых вещей. Как уже говорилось, одним из основных пунктов критики п. 2 ст. 223 ГК являлся как раз тот, что нигде в мире не существует такого положения, что добросовестное приобретение недвижимости в собственность возможно, а движимостей – нет.

Распространение механизма, предусмотренного п. 2 ст. 223 ГК, на движимые вещи вполне логично. Можно заметить, что явочным порядком он уже стал складываться и без официального провозглашения аналогии. Скажем, добросовестно приобретенные именные ценные бумаги никто не переводил в режим приобретения по давности – они приобретались немедленно, т. е. не по правилам ст. 234 ГК, а по правилу п. 2 ст. 223 ГК.

Моментом приобретения для движимых вещей, как и для недвижимых[11]11
  Иногда упускают из виду, что весь механизм п. 2 ст. 223 ГК действует исключительно в защиту владельца и что добросовестный приобретатель – это всегда владелец.


[Закрыть], следует считать поступление вещи во владение по недействительной сделке о приобретении собственности. Уже говорилось, что имеется в виду недействительная сделка, единственный порок которой состоит в том, что отчуждатель не имеет права на отчуждение вещи. Если вещь получена по действительной сделке, то никакой добросовестности, как уже говорилось, возникнуть не может.

Добросовестность должна одновременно присутствовать и в момент заключения сделки, и в момент ее исполнения в части передачи вещи.

Видимо, теперь можно ожидать изменения в пользу добросовестных приобретателей практики изъятия автомобилей по тому основанию, что ранее они были незаконно отчуждены, не прошли таможенного оформления и т. д.

Отвлекаясь от Постановления, хотел бы сделать несколько замечаний по части изъятия автомобилей, ранее отчужденных с пороками.

Эти замечания можно объединить в ряд тезисов: 1) органы МВД не наделены полномочиями выступать в защиту нарушенных прав собственности; 2) если автомобиль угнан, то изъятие его возможно лишь в рамках возбужденного уголовного дела и в любом случае не может быть бессрочным; 3) собственник угнанного автомобиля вправе предъявить иск в порядке ст. 301, 302 ГК, причем добросовестность приобретения не дает ответчику защиты против такого иска; 4) если собственник автомобиля, значащегося «в розыске», не известен, то для его изъятия у добросовестного приобретателя иначе как временно и в рамках уголовного дела оснований не имеется; 5) если автомобиль не прошел надлежащего таможенного оформления, то это не исключает его добросовестного приобретения в последующем, однако добросовестность исключена для лица, осуществившего ввоз автомобиля с нарушением таможенных правил; 6) изъятие автомобиля у добросовестного приобретателя по тому основанию, что нарушение таможенных процедур исключает уверенность в безопасности транспортного средства («неизвестность происхождения») дает основания для проведения обычных процедур технической проверки автомобиля, причем добросовестный приобретатель имеет при этом все права собственника.

В целом рекомендация о применении аналогии нормы п. 2 ст. 223 ГК имеет весьма серьезное значение, по существу охватывая и недвижимые вещи (незавершенные строительством объекты и т. п.), поскольку здесь, несомненно, аналогия закона еще более уместна. Можно говорить, на мой взгляд, о придании норме п. 2 ст. 223 ГК универсального характера.

14. По смыслу пункта 3 статьи 250 ГК РФ при продаже доли в праве общей собственности с нарушением преимущественного права покупки других участников долевой собственности любой участник долевой собственности имеет право в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно или должно было стать известно о совершении сделки, требовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя.

Исковые требования, предъявленные с пропуском указанного срока, удовлетворению не подлежат. В то же время по заявлению гражданина применительно к правилам статьи 205 ГК РФ этот срок может быть восстановлен судом, если гражданин пропустил его по уважительным причинам.

В случае нарушения права преимущественной покупки сособственника недвижимого имущества судебный акт, которым удовлетворен иск о переводе прав и обязанностей покупателя, является основанием для внесения соответствующих записей в ЕГРП.

Следует иметь в виду, что истец в этом случае не имеет права на удовлетворение иска о признании сделки недействительной, поскольку гражданским законодательством предусмотрены иные последствия нарушения требований пункта 3 статьи 250 ГК РФ.

Институт права преимущественной покупки является традиционным в нашем праве и не вызывает особых трудностей в применении.

Иногда, впрочем, еще встречаются решения, в которых нарушение права преимущественной покупки рассматриваются судами как основание для признания сделки недействительной. Но таких решений все меньше. Помещенное в п. 14 Постановления разъяснение о недопустимости признавать недействительной сделку, нарушающую право преимущественной покупки, воспроизводит ранее сформулированное в п. 20 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. № 8 (далее – Постановление № 8).

Более сложным является вопрос о природе срока, предусмотренного п. 3 ст. 250 ГК.

История отечественного законодательства в последнее столетие позволяет заметить, что действие права преимущественной покупки в сфере общей собственности постепенно ослаблялось. Это, в частности, проявилось в том, что срок предъявления требования о переводе прав и обязанностей по сделке (а ранее допускалось и оспаривание сделки), который сначала имел природу давностного срока, стал рассматриваться затем как пресекательный.