Текст книги "Шорох"

Даже отсюда, на расстоянии, она выглядела устрашающе. «Как я мог забраться к ней в ловушку?! Сам?! О чем я думал, куда смотрел?!», – негодовал я.

Мы быстро приближались к загадочному строению, которое я и выбрал целью своего спасения. Его можно было бы назвать большим трехпалубным кораблем, если бы ровно отсечь нос и корму. Однако, присмотревшись, я понял, что это большой, трехэтажный, пусть и плавучий, но обычный дом. В центре над первым этажом виднелась огромная надпись «Джамбо», а внизу, в воде, на искусственном фонтане, бившем из-под волн, крутился большой, двухметровый в диаметре шар золотого цвета. Красиво! «Вот, «Джамбо», я тебя и нашел! – усмехнулся я. – Осталось только поужинать…», – эта мысль вызвала у меня приступ безудержного веселья. Мой спаситель встревожено покосился на меня через плечо и, что-то неодобрительно буркнув, отвернулся. Минуту мое тело сотрясала дрожь. Я понял, что меня «отпускает», выходит нервное напряжение, что со мной происходит обычная истерика. Как только до меня дошла эта простая мысль, мое веселье тотчас же сошло на нет. Выдохнув и вытерев тыльной стороной ладони набежавшие слезы, я вновь сосредоточился на плавучем ресторане, тем более что мы уже пришвартовались к его широкому причалу.

* * *

Китаец, доставивший меня на скутере в «Джамбо», был немногословен. Он критически окинул меня взглядом: в промокшей одежде, трясущийся не то от холода, не то от пережитого, я представлял собой жалкое зрелище. Однако, преодолев видимое сомнение и следуя каким-то неведомым мне инструкциям, жестом пригласил следовать за собой. Проведя боковой лестницей на второй этаж, повернул направо, остановившись около красивой, темно-коричневого цвета какой-то благородной породы дерева двери, намереваясь тут же покинуть меня. Я едва успел схватить своего спасителя за локоть и, проникновенно прижав кулак клевой части своей груди, глядя ему прямо в темно-коричневые глаза, поблагодарил на китайском: «Сесе!». Глаза китайца блеснули, мне показалось, что удовлетворенно. Наконец, собравшись с духом, я мягко толкнул красивую дверь и осторожно вошел внутрь, оказавшись в небольшой комнате со столиком на четверых по центру. «В таких обычно проводят приват-встречи и конфиденциальные переговоры», – едва я успел подумать, как на противоположной стене открылась незаметная дверь, и в комнату вошел незнакомый мне мужчина. Это был среднего роста и такого же возраста китаец. Одет он был вполне по-европейски – в легкий светлый костюм; кремовая рубашка из хлопка, на ногах – легкие кожаные туфли.

– Как дела! – незнакомец поприветствовал меня на сносном английском и на английский манер.

Я поблагодарил этого господина за помощь и гостеприимство, коротко рассказав, что я турист из России и чуть не стал жертвой разбойницы.

– О, Россия! Хорош! – коверкая слова, тут же на русском отреагировал незнакомец, выставив вперед в одобрительном жесте большой палец. – Я родился в Харбин, русский город, так в Китай говорят.

Потом владелец ресторана, а это был именно он, представился сам, попросив его называть любым русским именем.

– Так вам будет легче, – прокомментировал он, усмехаясь, – о мое китайское имя вы язык сломаете.

Предложение поужинать я вежливо отклонил, сославшись на отсутствие аппетита после такого испытания, а вот от чая не отказался. Следующий час мы провели за оживленной беседой и приятнейшим чаепитием.

Мой собеседник задавал наводящие вопросы, ловко, но ненавязчиво проясняя для себя все детали происшествия. Я подробно описал ему старуху, особенно остановившись на странностях в ее внешности и поведении.

– Я знаю эту женщину. Она всегда здесь была. Ничего плохого за ней замечено не было… всегда… – тут он внезапно замолчал и удивленно посмотрел на меня.

Я вежливо ждал объяснений.

– Она всегда здесь жила. Все ее знают, но никто не помнит, откуда она здесь взялась, откуда пришла, и она всегда была такой, ну, старой. Никто не помнит ее другой, – наконец пояснил ресторатор, – может, старуху посетил дух безумия? Нет, не похоже, – сам себе ответил мой визави.

Южное солнце стремительно закатилось за горизонт, и на город, а вместе с ним и бухту – опустилась ночь. Здесь не было привычного, видимого для нас вечера, с медленным угасанием яркого дня, красивым закатом, бледными сумерками и постепенно сгущающейся темнотой. В этих краях кромешная темнота ночи наступала сразу, хотя часы показывали только вечернее время.

Ресторатор сидел с чашкой в руке, о чем-то задумавшись. Я старался ему не мешать. По всему было видно, что это опытный и сильный человек, к тому же я был преисполнен к нему самой искренней благодарности. Зачем же ему досаждать по пустякам? В этот момент незаметная дверь в стене, откуда часом назад появился сам хозяин ресторана, вновь беззвучно открылась, и в комнату, коротко поклонившись, быстро вошел мой недавний знакомый со скутера. Вид этого уравновешенного человека сейчас выдавал бушующее в нем сильное смятение. Получив разрешение, он подошел к ресторатору и, склонившись у его уха, что-то негромко гортанно заговорил на китайском.

Я сидел в расслабленной позе, вежливо улыбаясь, стараясь своим присутствием не мешать им. Наконец, о чем-то договорившись, хозяин кивком отпустил своего помощника и, дождавшись, когда за тем закроется дверь, обратился ко мне.

– У вашей удивительной истории, судя по всему, будет еще более удивительное продолжение… – загадочно проговорил ресторатор, – интересно?

Я, молча, кивнул и одним глотком допил чай:

– Что случилось?

– Я стал случайным свидетелем вашей попытки спастись и признаюсь, был очень удивлен. Здесь уже лет сорок, с закатом эпохи знаменитой мадам Вонг, ничего подобного не происходило. Конечно, у нас и раньше убивали и продолжают убивать людей… Но чтобы так, в открытую, среди белого дня, обычного туриста… нет, никто этим не будет заниматься – зачем? Вреда от этого всем будет несоизмеримо больше любой выгоды… я думаю, это очевидно. В общем, вы сами плыли мне в руки, надо было только немного помочь вам, вырвать вас из рук этой сумасшедшей. И я мог бы спокойно удовлетворить свое любопытство: кто вы, что вы, кому понадобилась ваша жизнь и почему, а, самое главное, выяснить, угрожает ли что-то сложившемуся здесь балансу интересов? А вот кто напал на вас? Это мне и захотелось выяснить, для чего я попросил своих ребят проследить за странной лодочкой. На верху ресторана установлена самая современная аппаратура видео и электронного слежения, и ваш новый знакомый, – здесь он слегка склонил голову набок, словно принимая слова благодарности, – только что сообщил мне интересные новости. Мы отследили этот баркас и его хозяйку, и сейчас я собираюсь кое-куда прокатиться. Я уверен, что вы, как лицо заинтересованное, тоже захотите поучаствовать в этой небольшой прогулке по гавани…

– Конечно, же! – обрадовано воскликнул я, едва дав ему договорить.

Через несколько минут мы уже стояли на палубе в носовой части длинного морского катера и, держась за поручни, ожидали отплытия. Наконец, последние приготовления были закончены, и катер, осветив прожектором перед собой широкую полосу водной глади, слегка вздрогнув всем корпусом, мягко отшвартовался от ресторана. Мы шли не быстро, по прямой пересекая гавань. Скоро я увидел знакомый причал, затем мы оставили его слева по борту, и вдоль берега прямиком направились к тоже мне знакомому… валуну. Еще издали, в свете мощного прожектора, я заметил покачивающийся рядом с ним зловещий баркас. Воспоминания смертельной опасности, которой мне чудом удалось избежать, разом захватили мое воображения, и только не на шутку разозлившись, мне удалось их отогнать. Я пытался понять: что я чувствую к человеку, который всего пару часов отчаянно пытался отобрать у меня самое драгоценное – мою жизнь! Сейчас я испытывал к этой сумасшедшей (а кем же иначе она была?) злость и не более. Да, мне хотелось как-то отомстить ей, засадить в тюрьму, добиться, чтобы ее оштрафовали на крупную сумму, что-нибудь в этом роде. Но у меня не было желания причинить ей физический вред, лишить ее здоровья, а тем более и самой жизни. Мне были непонятны мотивы ее агрессии по отношению ко мне, и это сильно охлаждало мой гнев.

Наш катер медленно приближался к цели, и тут я рассмотрел что-то светлое на валуне. Быть этого не может! Это снова была вчерашняя белая цапля! Что же, черт возьми, здесь происходит? Внезапно птица подняла голову от воды и повернула ее в нашу сторону, внимательно рассматривая катер и меня с ресторатором. Затем тяжело взмахнула крыльями, потом все быстрее, и медленно оторвавшись от валуна, взлетела в ночное небо, почти сразу растворившись в нем. Мы с хозяином катера вертели головами в ее поисках, как вдруг птица сама себя обнаружила, с громким клекотом обрушившись на нас сверху. Бизнесмен что-то крикнул мне на китайском, и я его прекрасно понял: «Ложись!». В то же мгновение мы почти одновременно рухнули на палубу, закрывая головы руками. Цапля, пролетев совсем рядом, с шумом взмыла вверх и снова исчезла. Ресторатор не спешил подниматься и что-то громко кричал своему помощнику, высунувшемуся на шум из каюты с встревоженным лицом. Тот сразу исчез в рубке, зато тонкий луч вспомогательного прожектора стал лихорадочно метаться по небу, освещая пространство над катером. Мы осторожно поднялись и несколько минут всматривались в небо, однако цапли больше нигде не было видно.

Ресторатор был человеком с крепкими нервами. Он с самым невозмутимым видом обратился ко мне:

– Продолжим наши поиски?

– Да, – поспешно подтвердил я. – Но что мы ищем?

– Хм, как бы объяснить. Да что объяснять, пойдемте, на видео сами все увидите, – и он увлек меня в рубку.

Втроем с ресторатором и его помощником мы образовали небольшой полукруг возле жидкокристаллического монитора. На цветном экране был отчетливо виден разворачивающийся возле места сегодняшней драмы баркас.

– Немного ускорим, сейчас она будет пересекать гавань. Направляется к этому самому месту, где мы сейчас стоим. Здесь будет все самое интересное, – коротко прокомментировал происходящее на экране ресторатор и включил «прокрутку» записи. – Ага, вот здесь…

Я напряженно впился в экран взглядом, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Так, баркас замедлил ход и, ткнувшись носом в берег, остановился. Вот старуха встала со скамейки на корме и, перейдя на нос, бросила в воду небольшой якорь. Пока ничего необычно. И тут! У меня аж перехватило дыхание: старуха, ни с того ни с сего встав на борт, вдруг спрыгнула вниз, в воду. Камера беспристрастно фиксировала происходящее. Но в том-то и дело, что больше ничего не происходило! Ничего. Всплеск волн от упавшего тела, и все. Больше ничто не нарушало спокойствия воды. Как будто старухи никогда и не было! Если бы я только что не посмотрел видеозапись, то никогда бы не поверил, что эта странная женщина не приснилась мне в кошмарном сне. Запись кончилась. Я ошеломленно взглянул на ресторатора, тот в ответ лишь вежливо улыбнулся:

– Я вижу, вы немало удивлены.

– Да уж, – крякнул я, – что есть – то есть. Удивлен! Потрясен!

«Неужели это она из-за меня покончила с собой? Побоялась законного возмездия? – я не знал, что и думать. – Если собралась на тот свет, то зачем ставить баркас на якорь?! Он ведь там ей уже не понадобится? И почему здесь, у валуна? Мало ли места в гавани…», – продолжал я недоумевать. Видимо похожие мысли одолевали и ресторатора, во всяком случае, выглядел он задумчивым.

– Давайте… осмотрим баркас, – осторожно предложил я. В конце-концов вся эта история приключилась только со мной, и я никого не собирался обременять лишними хлопотами.

К моей радости китаец с одобрением подхватил мою идею, и вдвоем, вооружившись мощными фонарями, мы осторожно перебрались на баркас. Помощник ресторатора остался на нашем катере – мало ли что… в этом деле и так было очень много странностей.

Тщательно осмотрев лодку, мы не обнаружили ничего необычного, ну разве что маленькую педаль, скорее даже выступ в полу, который и открывал искусно замаскированный люк под пассажирской скамьей. Злодейка тщательно все продумала и, скорее всего, давно занималась своим преступным промыслом. Мы уже собирались покинуть баркас и вернуться обратно на наш катер, как что-то толкнуло меня еще раз осмотреть валун, благо он находился совсем рядом. Я скользнул мощным лучом фонаря по его вершине, но ничего необычного там не увидел. Меня не покидала мысль о том, что же там каждую ночь «высиживает» цапля? Что ее тянет туда? Что необычно в этом большом камне? Почему она напала на нас?

Я вслух поделился своими мыслями с бизнесменом. Он с пониманием выслушал меня и присоединился к моему занятию. Вдвоем мы обшарили лучами обе, развернутые к нам стороны валуна, но тоже ничего странного не заметили. Я повернулся к своему партнеру сказать, что надо заканчивать и уходить, но не рассчитал, что он окажется так близко от меня. Я неловко отшатнулся, оперся рукой… о воздух и, чтобы не перевалиться, не найдя опоры за борт, выпустил из рук фонарь, а затем, перегнувшись в поясе, наконец, оперся рукой о борт баркаса.

Мы оба рефлекторно кинулись вслед за упавшим предметом и, склонившись над темными водами, с удивлением замерли, наблюдая, как фонарь медленно опускается в толще воды. Устройство было дорогим, в надежном прорезиненном корпусе, с мощным запасом аккумуляторов, поэтому освещало траекторию своего погружения на дно бухты и в воде. Какой была глубина у берега в этом месте, я бы затруднился сказать. Известен эффект искажения расстояния в толще воды – здесь могло быть и три, и все десять метров. Но вот фонарь достиг дна и осветил ближайшее пространство перед собой. Мы не ожидали сегодня больше никаких сюрпризов, но, увидев, что он нам показал, мы оба от неожиданности, а я еще и от страха, отшатнулись. Там, на дне бухты, у самого подножья валуна… лицом вверх, с широко открытыми глазами лежала наша утопленница. Преломление света в многометровом слое воды делало свое дело, и оптический эффект приближал все, что находилось на дне. Казалось, что старуха лежит не глубже чем в метре от нас.

Сдерживая ужас и отвращение, я внимательно рассматривал землистое неподвижное, безжизненное лицо той, что совсем недавно пыталась убить меня, а сейчас сама лежит на дне моря, мертвая. Вдруг мне показалось… или не показалось? что в какой-то момент взгляд ее мертвых бесцветных глаз стал… осмысленным и… остановился на мне. Я физически ощущал его сверлящую тяжесть у себя на переносице! Я поежился. Ощутимая рябь пробежала по спине между лопатками, во рту пересохло, захотелось бежать отсюда без оглядки. Но тут ее тонкие губы, чуть шевельнувшись, раздвинулись… и над водой вокруг нас снова раздались уже знакомые мне высокие мелодичные звуки: «Плюти-плюти-плют. Плюю-ти-плю-ти-плют. П-лю-ти-плю-ти-п-лют». В то же мгновение утопленница вскинула правую руку вверх! Я заворожено смотрел, как словно телескопическая антенна ее рука быстро вытягивается, и скрюченными пальцами уже показавшись над поверхностью воды, хватает воздух, отчаянно стремясь дотянуться до моей шеи. Я не знаю, что случилось бы дальше, если бы не мой партнер. В его руке невесть откуда взялся небольшой черный пистолет, мгновенно выплюнувший пять или шесть пуль одну за другой в отвратительную цель. Рука утопленницы безвольно опустилась…

* * *

– Не знаю, русский, кто вы и что натворили, если даже в мире мертвых вас хотят убить… – после тягостной паузы, наконец, произнес ресторатор.

Мы сидели в каюте его катера в окружении роскоши: красное дерево ценных пород, тончайшая, искусно выделанная кожа не менее ценных пород животных, обильная позолота на всем чем можно, невесомость изысканного фарфора, и пили коньяк. Сегодня я родился как минимум два раза. И своими «рождениями» я был обязан сидевшему напротив меня, сосредоточено насупившемуся в раздумье китайскому бизнесмену.

Вывод, к которому он только что пришел, огорчил меня и подтвердил мои самые худшие опасения.

«Страшно оказаться на пути сверхъестественного. Чувствуешь себя абсолютно беспомощной жертвой. Знаешь, что твои дни, а может быть, минуты уже сочтены, и кто-то пришел за твоей жизнью, но когда этот кто-то протянет свою когтистую ледяную руку и заберет ее – не знаешь. И не знаешь – как. Но ожидаешь каждую секунду: днем, ночью, во сне, на работе, на отдыхе – везде! И в этом сводящем с ума ожидании ты уже не живешь, ты уже труп. Твоя душа уже мертва, осталось дело за немногим – за тленным телом… Тьфу, какая гадость, надо прекращать… не дождетесь, мрази!», – с трудом встряхнув с себя парализующую магию Страха, я одним большим глотком осушил бокал и полный решимости что-то делать, бороться, с вызовом обратился к хозяину катера:

– Ну и что? Не знаю! У нас говорят: против лома, нет приема… если нет другого лома.

– Да, слыхал. У русских много мудрых изречений, но и мы, китайцы… не шиты… э, э, – запнулся в затруднении, подыскивая подзабытые русские слова, ресторатор.

– Не лыком шиты! – я с готовностью помог вспомнить полюбившуюся, видимо, ему пословицу.

– Да, верно. Я думаю так же, как и вы. И сейчас мы направляемся к очень опасному господину. Если кто и может нам сейчас помочь, то только он. Другой вопрос – захочет ли?

– И кто этот господин?

– Старейшие и сильнейшие маги, колдуны, заклинатели этой части света выбрали его быть своим предводителем и представителем в делах сил Света и Тьмы, – и после короткой паузы, убедившись, что я слушаю его самым серьезным, без тени иронии образом, закончил, – они нарекли его Океанским Медиумом. Это высший титул в их иерархии.

Да, информация была очень серьезной. «Океанский Медиум… океанский… медиум, о…м, неужели?!».

– Я видел яхту в бухте, абсолютно черную с аббревиатурой «ОМ» на корме… – удивленно начал я, но мой собеседник не дал мне закончить.

– Да, это его корабль. Мало кому из ныне живущих довелось там побывать – медиум ведет затворнический образ жизни. И при обычных обстоятельствах я никогда бы не стремился попасть на черную яхту и никому бы не советовал. Такие встречи очень опасны: никогда нельзя предсказать, чем они закончатся. Но ваш случай особый. Он угрожает не только вам, но и безопасности всей гавани и города, а значит, это уже и наша проблема.

Так, переговариваясь, мы подошли к намеченной цели: катер бизнесмена остановился на почтительном удалении от черной яхты. Извинившись и сославшись на необходимость телефонного звонка медиуму, ресторатор встал и покинул каюту, направившись в рубку. Я видел, что там установлена самая разная электронная аппаратура и предположил, что бизнесмен побеспокоился о том, чтобы его переговоры с катера никем не прослушивались.

– Нас готовы принять. Попросили немного подождать, – коротко пояснил вернувшийся ресторатор.

* * *

Чьи-то руки развязали сзади плотную темную повязку, и она упала на колени. Эти же руки незаметно, из-за спины тотчас же убрали ее. Именно так, с завязанными глазами, нас приняли на борт яхты. Я осмотрелся и обнаружил, что нахожусь в небольшой квадратной комнате на оббитом чем-то мягким, наподобие ковролина, полу. Сзади меня у стены лежало несколько больших подушек, украшенных традиционным китайским орнаментом. Сами стены и потолок были задрапированы бордовой ворсистой тканью и украшены панно с изображениями каких-то сцен, преимущественно батальных. Героями этих эпизодов были изображены люди, звери, в основном змеи и драконы, и совсем непонятные существа. Откуда-то сверху, из искусно спрятанных светильников, лился мягкий, приглушенный красный свет. Прямо в центре комнаты передо мной стояла высокая, почти до самого потолка фусума – традиционная китайская перегородка. Вощенная бумага, которой был оклеен деревянный каркас ширмы, несла на себе изображения вспененных морских волн, плавно сливающихся с ночным звездным небом.

Кроме меня в комнате находился и ресторатор, устроившийся справа в позе лотоса, с прикрытыми глазами. Я никогда так не сидел, поэтому взяв одну из подушек, подложил ее под колени и опустил ягодицы на икры ног.

Едва я устроился и сосредоточился на происходящем, как за фусумой качнулась легкая тень, и мягкой, скользящей походкой на середину комнаты вышел невысокого роста, сухой как стебель старец. Он тут же принял позу лотоса и только после этого коротко поздоровался с нами на китайском: «Нихао!».

Одет медиум был в длинный темно-синий халат, наглухо застегнутый под горло на пуговицы. Ноги в темно-бордового цвета брюках прятались в черных мягких туфлях. Лицо было лишено всякой растительности за исключением недлинной седой клиновидной бородки. Наголо обритую голову венчала низкая квадратная шапочка такого же цвета, что и халат, украшенная по нижнему краю узкой полосой позолоты традиционного орнамента.

– Почтенный господин сказал ЧТО привело тебя сюда, европеец. Желаешь ли ты что-то добавить?

Я посмотрел на медитирующего ресторатора и отрицательно покачал головой. Мой короткий опыт знакомства с этим человеком убеждал в том, что все, что было нужно для дела, он медиуму передал:

– Нет.

– Хорошо. Сейчас ты закроешь глаза и представишь, что качаешься на больших качелях… Как в детстве, помнишь? Вверх… вниз… туда… обратно… раз… два… три… четыре…

«Пять» и «шесть» я уже не услышал, так как погрузился в гипнотический сон или транс. Я не разбираюсь в этом, поэтому точно не знаю, как правильно назвать свое состояние.

Перед моим мысленным взором пронеслось несколько разноцветных картин, и я проснулся. Из того, что приснилось, ничего не помнил, только чувствовал прилив сил. Я вопросительно посмотрел на медиума, потом взглянул в сторону – ресторатор уже закончил медитировать и неподвижно сидел с открытыми глазами, всем видом показывая наивысшее внимание.

– Европеец, я проник в твой мозг и увидел все, что произошло с тобой. Также я использовал твое тело как сосуд, хранящий живую память о той, что хотела тебя убить. Ты касался ее, ты слышал ее голос, чувствовал ее запах…

Я ловил каждое его слово, боясь пропустить что-нибудь. Пока ничего, проливающего свет на произошедшее, я не услышал. Я где-то читал, что река времени течет на Востоке особенно медленно и приготовился к долгому ожиданию. Между тем, медиум продолжал:

– Женщина, что лежит на дне бухты у большого камня – "джанг-ши", оживший мертвец.

– Как?! – не удержался я от восклицания. Мне хотелось выкрикнуть все то, что накопилось в душе: что этого не может быть! Что, может, это чей-то глупый розыгрыш, мистификация, искусно замаскированный под человека робот – все что угодно! Но только не зомби! Мой практический склад ума отказывался верить в настоящее существование нежити. И хотя мой рассудок вскипал при этой мысли, однако же, в душе я склонялся к осознанию страшной правды. Я покосился на ресторатора. Судя по удивлению, написанному на его лице, он был потрясен не меньше моего.

Медиум, дав нам хорошенько осознать услышанное, продолжил:

– В древнейшем трактате «Книга гор и морей» сказано, что много тысяч лет назад в Ароматной бухте, так называлась в те древние времена Гонконгская гавань, жило могущественное племя танка. Сейчас уже доподлинно неизвестно, за что танка прогневали древних богов, но они были наказаны: им запретили жить на суше. С тех пор, вот уже много тысяч лет они живут на воде. Это народ рыбаков и моряков. Танка запрещено даже ступать на сушу. Им нельзя разговаривать с людьми, живущими на земле, и тем более все отношения с жителями суши строжайше запрещены. Но однажды танка нарушили волю богов, за что их племя было обречено на вымирание. Сейчас это малочисленный, исчезающий народ. Одним из тех, кто ослушался запрета, был прекрасный юноша по имени Пель.

Старец прервался и посмотрел на ресторатора:

– Почтенный господин уже, наверное, о многом догадался. Для тебя, европеец, расскажу дальше. Этот юноша был высок, строен и красив, и однажды молодая девушка из семьи гончара, часто полоскавшая белье у большого серого камня на берегу, увидела, как Пель удит рыбу. Он тоже любил рыбачить в этом спокойном и глубоком месте. Сердце несчастной было сразу же разбито. Юноша тоже с первого взгляда полюбил черноволосую красавицу. Они много дней не осмеливались заговорить, так как о запрете богов прекрасно знали, но молодость и горячность взяли вверх. Однажды поздно вечером Пель сошел на берег у большого серого камня, они встретились и провели ночь вместе. В память о той ночи любви юноша подарил девушке прекрасное ожерелье из самого крупного жемчуга, который можно было найти в бухте. Но дерзость людей не осталась незамеченной богами. Прародительница Нюйва, создательница всех вещей и людей, устроительница брачного ритуала, жестоко наказала ослушников. У девушки она забрала волю и разум, превратив ее в живую куклу и заставив на глазах возлюбленного прыгнуть с камня в воду и утопиться. А Пеля она заставила каждую ночь оберегать покой своей возлюбленной, так как приказала несчастной днем выходить со дна моря и убивать молодых мужчин танка. Вот и вся история.

Чувствовалось, что старец устал от длинного монолога, последние слова он произнес совсем ослабевшим, еле слышимым голосом. Ресторатор, устремив взгляд сощуренных глаз, молча смотрел в пол. Я не знал, как проходят подобные встречи и, опасаясь, что медиум уйдет, снова обратился к нему.

– А я-то тут причем? Я – не танка! Да и выглядит она не как девушка…

– Европеец, даже "джанг-ши" стареют. Ей очень много лет, и даже заколдованная плоть тленна. Многие века она пролежала без движения на дне бухты, так как в начале нашего тысячелетия была изобличена людьми танка, поймана и брошена на дно гавани, а сверху ее придавили тем самым валуном, с которого она кинулась в воду. В пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века англичане, тогдашние хозяев Гонконга, делали дноуглубительные работы в порту, строили противотайфунные заграждения, укрепляли набережную и случайно подняли со дна валун, да так и оставили его там, на берегу… как и много тысяч лет назад. А "джанг-ши" снова стала с рассветом выходить из воды и нападать на мужчин. А что касается тебя… Тебе, европеец, просто не повезло. На твоем месте мог оказаться любой одинокий мужчина. В бухте ежегодно пропадало несколько человек: и туристов, и местных жителей. Полиция искала преступников, но безрезультатно. У местных народов сильны суеверия, поэтому они очень скоро прекратили свои развлечения. Для передвижения по бухте пользуются только паромом «Стар ферри». Так что в лапы зомби стали попадать одни туристы. Однако вы можете положить этому конец.

Мы с ресторатором быстро переглянулись:

– Как?

– Очень просто, и никакого колдовства не потребуется. Сделайте так же, как когда-то сделали танка – завалите её валуном. Я уверен, что почтенному господину, – и старец в знак уважения слегка склонил голову в сторону ресторатора, – под силу и более трудные задачи. Поторопитесь, вы еще успеете до рассвета!

* * *

Поблагодарив медиума, мы быстро покинули черную яхту и, перебравшись на катер, резко дали двигателям тягу. Катер ресторатора резво шел по спокойной водной глади, и до знакомого валуна у нас оставалось несколько минут хода.

Пользуясь относительным затишьем в сумасшедшей гонке сегодняшнего дня, я спросил:

– А что он имел в виду, когда, рассказывая о Пеле, кивнул в вашу сторону? Что вы знали, а я не понял?

– Пель в переводе с китайского значит… белая цапля, – коротко ответил бизнесмен.

Тут все окончательно встало на свои места. Сложная гамма чувств накрыла меня с головой. «Неужели у этой несчастной пары все было предопределено с самого начала, и они просто выполняли непонятный нам замысел создателей?! Для чего таким изощренным способом надо было вбивать в наши человеческие головы элементарные правила бытия: что можно делать, а чего нельзя? Кажется, Великий Потоп из той же серии…», – сейчас у меня не было сил отвечать на эти тяжелые вопросы. Потом, когда-нибудь… если я жив до сих пор, значит, мое время еще не пришло.

Уже издали помощник хозяина катера осветил вспомогательным прожектором валун и выхватил из ночной темноты фигуру крупной белой цапли. Не дожидаясь ее атаки, ресторатор неприцельно, несколько раз выстрелил из пистолета в сторону птицы. Ему удалось вспугнуть цаплю, и с резким вскриком она улетела в ночь.

Пока я размышлял обо всем, что со мной приключилось здесь, в гавани за последние сутки, ресторатор успел с кем-то поговорить по телефону и коротко пояснил, для меня:

– Сейчас доставят большой манипулятор.

В ожидании техники мы стояли на палубе катера. Каждый из нас думал о чем-то своем. К тому времени от усталости, да и пережитого, я уже ни о чем думать не мог – просто смотрел на разноцветье огней Гонконга. И тут одна единственная мысль возникла в темном пространстве моего сознания – как же я далеко от дома! Как на другой планете… Россия, Москва, мой дом… как все это далеко, и как я уже туда хочу!

* * *

Рано утром следующего дня вместе с моим уже теперь китайским другом, хозяином великолепного ресторана, мы, на его лимузине подъехали к стеклянно-позолоченному входу в мой отель. Вышколенный портье с бесстрастным лицом наблюдал, как мы долго что-то друг другу говорили, трясли за руки, обнимались, потом затянули «Подмосковные вечера» (мы оба были изрядно подшофе) и даже на прощанье по-русскому обычаю облобызались. Наконец лимузин вместе со своим хозяином уехал, а я, прошагав по ослепительно роскошному вестибюлю, стал подниматься на лифте к себе. И хотя лифт был скоростным, память, прежде чем его створки раскрылись, успела прокрутить последние события вчерашней длинной ночи.

Большой грузовик с белой кабиной приехал на место минут через двадцать. Остановившись в десятке метров от кромки берега, водитель, в такого же цвета, как и кабина, каске пружинисто спрыгнул на землю и быстро развел лапы упоров по три с каждой стороны. Потом залез на раму сзади кабины и поколдовал там что-то с рычагами. Лапы тут же вдавились в землю и подняли машину над грунтом. Сейчас грузовик стал похож на большого устойчивого жука с широко растопыренными лапами.

Вслед за этим водитель вытянул кран-стрелу в сторону воды таким образом, что такелаж завис прямо над валуном. Из кабины грузовика выскочил второй техник, и вдвоем они быстро и надежно опутали валун стальными тросами. Потом так же точно и аккуратно, не поднимая брызг, опустили валун на дно бухты. Тут нашлась работа и для меня, так как, не сговариваясь с ресторатором, мы решили не посвящать в эту тайну посторонних. Таким образом, я светил, а бизнесмен командовал оператору гидроманипулятора.