Текст книги "Туатта де Данаан или искусство завязывать шнурки"

– Вот прогуляемся и узнаем, – заключил Сашка, – Оружие наизготовку и потопали!

Но долго потопать им не удалось. Не прошли они и пары сотен метров, как из-за скального выступа появилась громадная красно-черная клешня, а вслед за ней и ее хозяин. Гном явно преуменьшил размеры огненных скорпионов, ну или им повезло нарваться на особо крупный экземпляр. Тварь была по меньшей степени в три метра ростом и длиной метров в пятнадцать.

– Ой, жиж, твою мать, мастер Дворин! – прошептал Сашка, – Ну, и как эту гору по-тихому уделать-то? Куда ее бить-то хоть?

– Давай я попробую из арбалета, – предложил Глеб, – Только в какое место стрелять скажи, а то я не представляю где у него уязвимые точки – говоря это, парень уже начал выцеливать скорпиона.

– В мозг попади, если он у него есть! Самая уязвимая точка! – зло ответил Сашка, лихорадочно прикидывая, что делать, если дойдет до рукопашной.

Глеб куда-то прицелился и выстрелил. Ничего не произошло, скорпион продолжал размеренно переть танком в их сторону. Глеб взвел свой агрегат, вновь прицелился и послал очередную стрелу. Скорпион все так же продолжал переть и даже скорость увеличил. Парень сделал третий выстрел и начал спешно взводить арбалет, когда скорпион вдруг приостановился и закружил на одном месте, судорожно свивая и разворачивая свой страшный хвост.

– Похоже, ты ему гусеницу сбил, – хмыкнул Сашка, – Куда ты ему попал-то?

– В грудь, видимо мозги у него все-таки там, – ответил Глеб и утер лоб, но это был рефлекторный жест, пот в этой парилке испарялся, казалось раньше, чем выступал, – Слушай, а чего он все крутится-то?

– А он еще не весь знает, что ты его пристрелил, – усмехнулся Сашка, – Не пройдет и получаса как до него дойдет.

Помолчали, созерцая вращающегося монстра.

– Чего-то меня напрягают эти пляски. Пойдем ка отсюда, подобру-поздорову, – сказал Сашка и двинулся в обход скорпиона, забирая значительно левее их первоначального маршрута, – Если бы ты его не остановил, честно, не знаю, что бы делал, – неожиданно признался он.

– Бывает, – философски заметил Глеб, – Но хотелось бы обойтись без новых, подобных встреч, а то у меня до сих пор поджилки трясутся, да и стрел не так уж и много.

Ребята миновали скалу, из-за которой вылез скорпион, и вернулись на первоначальный маршрут. Сашка изредка сверялся с картой и отметил, что они прошли не меньше трети расстояния до коричневой области. По зеркальной поверхности застывшей лавы идти было легко и приятно, как по паркету. Но впереди все отчетливей стала проглядывать скальная стена, по мере их приближения начавшая приобретать циклопические размеры.

– Как думаешь, в ней проходы есть? – с тревогой поинтересовался Глеб, – А то обходить как-то не хочется, а скалолаз из меня, аховый, – и парень махнул рукой, явно показывая, что обойти будет проще.

– А бес ее знает, она на карте в самом центре белой зоны, – ответил Сашка, – Дойдем, увидим.

На самом деле до стены оказалось не так уж и далеко, уже где-то через полчаса ребята стояли у ее подножия, до циклопических размеров она тоже не дотягивала, но добрых метров пятнадцать, а местами и двадцать в ней было. Из-за странного и непривычно яркого освещения в этом мире было сложно оценить реальные размеры и расстояния. Стена отнюдь не была монолитной, она вся была испещрена рытвинами и трещинами, местами, у ее подножия, были языки осыпей, но на общую картину это никак не влияло. Без специального снаряжения, которого у них не было, подняться на нее не было никакой возможности.

Ребята стояли внизу и раздумывали на тему, в какую сторону податься, в обоих направлениях стена тянулась, казалось до самого горизонта, и становиться ниже не собиралась. От чувства полной безысходности Сашка подошел к стене и ткнул ее стилетом. К его удивлению стилет до половины вошел в камень, и парню пришлось приложить не малые усилия, чтобы его вытащить. Идея подобно ниндзя из голливудских фильмов подняться наверх попеременно втыкая в стену стилеты, была им забракована сразу. Тупость и бесперспективность этого процесса была бы понятна и сценаристам, дай они себе волю подумать. Хотя зрелищно конечно, этого не отнять.

А вот сделать лестницу из арбалетных стрелок, над этим стоило поразмыслить. Для начала нужно было понять, выдержит ли стрелка, воткнутая в стену, их вес и достаточно ли она будет выступать из стены, чтобы служить точкой опоры. Это нужно было срочно проверить!

Сашка по-быстрому объяснил свою идею Глебу, тот сначала отнесся к ней довольно прохладно, но согласился пожертвовать часть боезапаса для проведения натурного эксперимента. Сашка, взяв у него пару стрелок, полез на самую высокую осыпь и со всей дури всадил будущий костыль в стену. Стрелка вошла в стену как в масло и намертво в ней застряла. Выступала она из стены всего сантиметров на семь-восемь, но никто не говорил, что будет легко.

Парень взялся за выступающий конец и, поджав ноги, повис на ней, потом немного подергался, стрелка держала, и эксперимент можно было признать почти успешным. Осталось проверить возможность вбивания следующего импровизированного костыля стоя на предыдущем. Сашка с трудом залез на торчащую стрелку и, балансируя на одной ноге, распластавшись по стене, вонзил в камень вторую. А после этого взялся за нее рукой и повис. Стрелка держала!

Следующие полчаса Сашка провел очень весело, поднимаясь все выше и выше без всякой страховки, и вбивал все новые и новые стрелки. Пару раз он чуть не сорвался, а один раз у него из-под ноги вывалился кусок стены с намертво вбитыми в нее костылями. Сашка повис на высоте пятиэтажного дома и затосковал. Выручил Глеб, мастерски забивший новую точку опоры выстрелом снизу. Для этого он совершил спринтерскую пробежку метров на шестьдесят от стены, прицелился и выстрелил. Стрела вошла в камень чуть глубже, чем вбивал Сашка и под не совсем удобным углом, но он смог поставить на нее ногу, отдышался и продолжил восхождение.

Наконец он добрался до верха, тяжело перевалился через край и остался лежать на камнях. Сил подняться и оглядеться, у него уже не было. Откуда-то справа послышался клекот и царапающие звуки. Сашка приподнял голову и обмер. Не далее, чем в двух десятках метров от него на скале сидела птица, размером чуть больше курицы. Но перья этой курицы горели ярким оранжевым пламенем, причем с них периодически отрывались огненные язычки. Подобное состояние оперения не причиняло птичке ни малейшего беспокойства, из чего можно было заключить, что это ее нормальное состояние. Птица вновь заклекотала и расправила крылья, от которых на парня пахнуло нестерпимым жаром. Зато сразу стало понятно, почему гном предупреждал, что чрезмерно близкое знакомство с подобными представителями местной фауны может закончиться состоянием хорошо прожаренной отбивной.

Огненная курица разглядывала Сашку попеременно то одним, то другим глазом, но атаковать пока что, вроде бы, не собиралась. Парень начал медленно перемещать руку, чтобы вытащить метательный нож. Поза, в которой он лежал, слабо располагала для подобного действия, а как из этой позы можно было бросить нож, особенно если просто необходимо было попасть, у него и вовсе идей не было. Нож он все-таки достать сумел, но и птица начала что-то подозревать и замахала крыльями. От пришедшей волны жара, у Сашки начали трещать волосы, а кожа на лице натянулась, и казалось, готова была вот-вот лопнуть. Он понял, что медлить нельзя, еще чуть-чуть, и он просто зажарится.

Сашка вскочил и метнул нож, но и птица, подпрыгнув начала практически вертикальный взлет, нож срезал ей лишь пару перьев из роскошного хвоста и улетел в неизвестность. Сашка развернулся и опрометью бросился бежать по относительно ровной поверхности вдоль края стены, на бегу вытянул новый нож и тут споткнулся на вывернувшемся камне и упал, чуть не сорвавшись со стены вниз. При падении нож он выронил и ни достать новый, ни вообще хоть что-нибудь предпринять не успевал. Волна жара окатила его, послышался клекот, резко перешедший в какое-то бульканье, и мимо него в пропасть пролетел бесформенный клубок горящих перьев.

– Сань, ты там живой? – раздался откуда-то снизу взволнованный голос Глеба.

Сашка, с трудом сел, опираясь о камни обожженными руками, огляделся и, выглянув из-за края обрыва, утвердительно кивнул, говорить он был не в силах. То ли Глеб не увидел его, то ли кивок вышел не внятным, но снизу снова раздался все тот же вопрос. Сашка попробовал крикнуть, но издал только какой-то сиплый шепот и закашлялся. Тогда он встал, так чтобы его было видно снизу, и замахал руками над головой. Глеб удовлетворился и крикнул:

– Все в порядке? Там еще такие есть?

Сашка огляделся, но к счастью никакой живности больше не обнаружил. Сделал несколько больших глотков из фляжки и снова попытался крикнуть. Получилось не в пример лучше.

– Нормально все! Больше никого не вижу! – и снова закашлялся.

– Тогда я поднимаюсь, – крикнул Глеб и пошел к тому месту, где была сооружена лестница из стрел.

Сашка сделал еще один глоток, убрал флягу, еще раз огляделся, заметил свой выпавший нож, сходил и подобрал его и вот тут его начало колотить. Не очень сильно, но вполне ощутимо. Отходняк получился знатный, с клацаньем зубами и трясущимися руками. С громадным трудом парень взял себя в руки и поплелся к тому месту, где поднимался Глеб. Какое-то время оглядывал окрестности, очень уж не хотелось новых неожиданностей с местными зверушками, потом помог напарнику забраться на стену, и они оба без сил повалились на камни, лишь отойдя от края на пяток шагов. Когда они немного пришли в норму Сашка спросил:

– Это ты курицу подстрелил?

– Горящую? Я, кто же еще, – ответил Глеб.

– Спасибо, – тихо сказал Сашка.

– Сочтемся, – так же тихо ответил Глеб, – Куда дальше?

Они посмотрели карту и что ни удивительно, их место положения практически не изменилось.

– Сейчас схожу, нож поищу, и двинем вон туда, – Сашка рукой показал направление.

– Ага, – ответил Глеб, – А я тогда попробую здесь какой-нибудь ориентир сообразить, а то хрен мы наш спуск потом найдем.

– Хорошее дело, ты только пока будешь камни таскать, не надорвись и за воздухом следи, – хмыкнул Сашка, к которому вернулось его обычное состояние.

– Угу, – буркнул Глеб, – Иди уже, искатель. Сам разберусь.

***

Нож, как не странно, Сашка нашел. А кроме ножа нашел два срезанных им пера из хвоста курицеобразной птички. Перья перестали гореть, даже успели остыть и теперь блестели на камнях, посверкивая в лучах местного солнца. Было, похоже, что перья состоят из тончайших золотых волосков с незначительной примесью платиновых или серебряных, в россыпи мелких прозрачных камешков, может и алмазов. Сашка пару минут созерцал это чудо, вполне сравнимое с лучшими произведениями ювелирного искусства Земли. Трогать руками он их боялся, резонно опасаясь, что перышки просто осыпятся. Потом позвал Глеба, и они некоторое время разглядывали их вместе.

Потом Глеб ушел заниматься своим делом, а Сашка продолжил любоваться. Так он их, наверное, и оставил бы лежать, но внезапный порыв ветра перевернул перья, прогнал пару метров и с ними ничего не случилось. Сашка долго перекладывал содержимое рюкзака, тасуя вещи то так, то эдак, чтобы максимально обезопасить находку, но под конец плюнул и с мыслью: «Если суждено, то не поломаются», собрал вещи и, закинув рюкзак на плечи, спросил напарника:

– Закончил стройку века?

Глеб собрал не далеко от места их подъема пирамидку из небольших камней примерно до пояса высотой. Пирамидка не впечатляла размерами, но неплохо выделялась на фоне края стены. В общем, они решили, что сойдет, тем более что вокруг камни кончились, а таскать их издалека не было ни малейшего желания.

За следующий час они преодолели чуть ли не вдвое меньшее расстояние, чем, когда шли по застывшей лаве. Мелкие и крупные камни, усеивавшие поверхность скального выступа, по которому они шли жутко мешали, постоянно норовя вывернуться из-под ног. К тому же приходилось постоянно следить за воздухом, вдали кружили огненные птицы, что изрядно нервировало. В общем, шли медленно и осторожно.

Еще через некоторое время, поверхность начала ощутимо понижаться, к счастью на этой стороне гряды отвесной стены не было, но довольно крутые осыпи, готовые в любую секунду осыпаться камнепадом, это знаете ли тоже не подарок. Когда парни преодолевали очередную осыпь, их атаковала каса. Именно так гном называл огненных куриц. К счастью вредная птичка перед атакой заклекотала, и Глеб успел ее сбить, прежде чем она приблизилась на опасное расстояние.

Новая атака случилась буквально через полчаса. На сей раз птичек было две и напали они с разных сторон. Но узнали парни об этом не сразу. Птичка стандартно предупредила о нападении клекотом и стала снижаться, набирая скорость. Первым выстрелом Глеб позорно промазал, вторым уронил огненный комок на скалы и в тот момент, когда он после удачного выстрела стал неторопливо взводить арбалет, сзади на него бросилась еще одна.

Глеб не успевал ничего предпринять, и рухнул на землю, прикрывая лицо. Сашка среагировать успел и его нож начисто срезал курице голову. Попадание оказалось удачным вдвойне, потерявшая голову птичка, видимо от неожиданности, пару раз взмахнула крыльями, и этим сбила направление своего полета, что спасло Глеба от участи запеченного в золе картофеля. Комок пылающих перьев рухнул метрах в тридцати спереди, по ходу их движения.

После этого события отходняк случился уже у Глеба. Он жутко побледнел и стал очень напряженным, потряхивание пальцев и слабость в коленках тоже присутствовали. Парни некоторое время посидели, выпили немного воды, перевели дух, ну и двинулись дальше. Нож Сашка даже искать не стал.

Осыпи закончились, и они вновь оказались на лавовом поле, но цвет застывшей лавы здесь имел отчетливый красноватый цвет. Вообще все вокруг стало приобретать багряные и оранжевые цвета. Парни не сразу сообразили, что это изменилось освещение. Местное солнце почти село и освещение в основном давали всполохи пламени на горизонте, отражавшиеся от туч, также начавших менять цвет с антрацитово черного на красно-оранжевый. Скорость движения возросла, да и птицы пропали.

Сашка глянул на межмировые часы и отметил, что они поменяли цвет на насыщенно-желтый, хотя, возможно, в этом было виновато освещение. Судя по карте, им осталось всего ничего до коричневой зоны, которая занимала уже почти половину пространства листа и главное появилась отметка камня! По Сашкиным прикидкам если не приключится ничего нового, то у цели их путешествия они должны были оказаться самое позднее через час.

– Мы почти у цели! Вперед, мой друг, нас ждут великие дела! – поделился он с Глебом своими наблюдениями.

– Это хорошо, но главное, как говорится, у берега не обделаться, – сказал Глеб, – За небом следи, а то теперь на этом фоне заранее ни черта не разглядишь!

– Фи! Какой же ты скучный, сегодня! – усмехнулся Сашка, – Мы такой путь одолели, почти до цели добрались, а он… – договорить парень не успел. Когда они проходили рядом со здоровенной скалой, практически впритирку к его голове свистнула стрела.

Сашка остановился и стал дико озираться.

– Ты чего? – спросил он.

– Да так. Жизнь твою спасаю, очередной раз, – ответил Глеб и, нагнувшись, поднял отрубленный стрелкой хвост скорпиона, длиной сантиметров тридцать, – Тут этой мелочи много, я уже шесть штук видел. Сань, давай поаккуратнее. Не знаю, как тебе, а мне очень хочется вернуться отсюда живым и по возможности целым.

– Согласен. Желание такое у меня тоже присутствует, но ты все равно, сегодня, ужасно скучный! – Сашка скорчил потешную рожицу и, дождавшись ответной ухмылки Глеба, двинулся вперед, очень внимательно глядя по сторонам.

***

В своих расчетах Сашка принципиально не ошибся, ошиблась карта. Парням пришлось дать очень приличный крюк, чтобы обойти лавовое озеро, которого на коричневой области карты не было. При обходе им пришлось подняться на скалистый выступ, с которого открывался прекрасный вид на окрестности. На этом выступе они сделали пятнадцатиминутный привал и наблюдали, как сначала в лаве озера резвились несколько саламандр, а потом над озером танцевала, по-другому и не скажешь, пара очень красивых, огромных, огненных птиц. Когда птицы взмыв к тучам, исчезли из виду, ребята двинулись дальше.

Новых неожиданностей на пути к камню не случилось. Немного попетляв среди скал парни вышли к цели своего путешествия. Почти в центре абсолютно пустой ровной площадки из застывшей лавы лежали три скелета. Точнее один скелет был практически целым и даже обряженным в полуистлевшую одежду, два же других представляли собой полуразобранные костяки с разбросанными по площадке кучками поломанных костей и драных лохмотьев, видимо бывших ранее одеждой и снаряжением. Сашка максимально увеличил масштаб карты, судя по ней, их интересовал именно целый скелет.

Глеб застыл на краю площадки мраморной статуей, и всем своим видом демонстрировал не готовность обыскивать площадку, а уж тем более скелет. Сашке было тоже не по себе, но отступать он был не намерен. Аккуратно переступая среди останков и стараясь, лишний раз не тревожить кости, он добрался до целого скелета. Здесь не потревожить уже не получалось. Сначала Сашка долго примеривался, как бы так извернуться, чтобы, не трогая костей, достать камень. Но в тот момент, когда он протянул к костяку руку, скелет дрогнул и дернулся.

Сашка так перепугался, что с громким воплем отпрыгнул, по меньшей мере, на два метра, поскользнулся на костях и грохнулся на спину. Суеверный ужас настолько овладел им, что практически парализовал. Сашка даже думать не мог. Из этого состояния его вывел Глеб, который буквально рухнул рядом с ним на колени и принялся тормошить и что-то орать. На то, чтобы понять, чего от него хочет напарник ушло долгие десять секунд, на то чтобы суметь ответить – не меньше. А Глеб все орал одно и то же:

– Саш, эта тварь тебя укусила? Саш куда? Покажи, нужно яд высосать! Да покажи же, куда она тебя укусила! – Глеб уже чуть не плакал и все тряс Сашку.

– В-все, в-в п-порядке, – непонятно с чего начал заикаться Сашка, потом его отпустило, ужас сжался в комок и где-то потерялся, – Да, хватит меня уже трясти! В порядке все! – парень сел и оторвал от себя Глеба, не понятно, с какого перепуга начавшего его обнимать.

– Точно, все в порядке? Не укусила она тебя? – продолжал крутить свою шарманку Глеб.

– Да! – гаркнул Сашка, – Все в полном порядке! Кто там меня укусить должен был?

– Да вон, – Глеб ткнул пальцем в сторону скелета.

– Скелет что ли? – спросил Сашка, у которого по хребту вновь пробежал острыми коготками, отступивший было ужас.

– Да какой, на хрен, скелет! Вон лежит! – Глеб вновь ткнул пальцем в том же направлении.

И тут Сашка увидел. Из груди скелета торчал кусок тела гигантской сколопендры, а сантиметрах в двадцати правее все еще извиваясь и подергиваясь, валялся еще один кусок, увенчанный уродливой головой из ногочелюстей, которой сочился ярко оранжевый яд. В местах, где яд капал на камни, поднимался дымок, а в камнях образовывались каверны. Размеры существа впечатляли. Тело имело не меньше десяти сантиметров в диаметре, а извивавшийся кусок был не меньше полуметра в длину. Выстрел Глеба перерубил тварь и, похоже, в очередной раз спас Сашке жизнь.

– Охренеть! – честно сказал Сашка, – Вовремя же я отпрыгнул, – про причину своего прыжка парень решил не распространяться.

– Ага, не то слово, – согласился Глеб, – Ты заорал и упал, а я как эту заразу увидел, сразу выстрелил. Думал, что все, каюк тебе. Такая, небось, укусит и поминай, как звали. Кстати, а с чего ты орал то так?

– Со страха, – не стал кривить душой Сашка.

– Ну да, – согласился Глеб, – Такую увидишь, не то, что заорать, обделаться можно. Зато понятно, почему скелет целым остался, видимо, другие местные зверушки опасались близко подходить, – парень взглянул на обитательницу костяка, и его передернуло, – Мерзкая все-таки тварь! Как думаешь, это она его убила и сожрала?

– А хрен ее знает, может и она, а может, кто другой постарался, а эта, просто в качестве убежища использовала. Ладно, спасибо тебе, вовремя ты выстрелил. Но нужно камень забрать, – сказал Сашка. Сколопендра, была, конечно, страшная и противная, но понятная. Тварь опасная, но смертная, и в отличие от ожившего скелета ужаса не вызывала, – Сейчас я его заберу и будем сваливать.

Оставив все сомнения, Сашка подошел к скелету и хорошенько пнул его ногой. Скелет перевернулся и развалился, а под ним обнаружились охотничий нож с кроваво сверкнувшей гравировкой «Alejandro Gómez. Bienvenido a Texas!» и темно-красный камень, размером с перепелиное яйцо, в котором, казалось, плясали языки пламени. Сашка ногой откатил камень подальше от все еще живой сколопендры, нагнулся и поднял трофейный нож, осмотрел его и решил оставить себе, потом поднял и камень. Камень был красив и приятен на ощупь, на него хотелось все смотреть и смотреть и чем дольше смотришь, тем больше хотелось. Он как будто затягивал взгляд внутрь себя. Усилием воли Сашка скинул наваждение и сунул трофеи в рюкзак.

– Полдела сделано! – сказал он, – А теперь ходу отседова!

Глеб ничего не ответил, просто молча развернулся и, пропустив Сашку вперед, двинулся следом. Путь назад проходил необычайно гладко. Сашка часто сверялся с картой, боясь сбиться с маршрута. Миновали скалу, с которой любовались огненным озером, на этот раз оно оказалось пустым. Прошли всю лавовое поле, по счастью, никого больше не встретив. Поднялись по осыпям, лишь пару раз споткнувшись и вызвав все-таки небольшой оползень, но снова не привлекли ничьего внимания. И наконец, добрались до обрыва. И снова удача сопутствовала парням, пирамидку, сложенную Глебом, обнаружили практически сразу. Рядом с ней сделали короткий привал.

Сашка глянул на часы, начавшие наливаться тревожным оранжевым цветом и, прикинув оставшееся расстояние, сказал:

– В принципе, если не будем тормозить, вполне успеваем вернуться до окончания суток. Давай спускаться. Ты первый, я сторожу, как спустишься, два раза прокукуешь.

Глеб ничего не ответил, только кивнул, встал и, закрепив арбалет, начал спускаться. Спуск прошел гладко, правда, по мнению Сашки, Глеб излишне осторожничал и слишком много потратил времени. Услышав условный сигнал, что напарник уже внизу, Сашка начал спускаться сам. Вначале все шло просто великолепно, но, когда он оказался на примерно пятиметровой высоте, нога соскользнула с вбитой стрелки, а руку Сашка как раз отпустил, будь достаточно светло, он успел бы схватиться за следующую ступеньку, но в багровых сумерках руки промахнулись и он ухнул вниз. Падал он удачно, ногами вперед, высота тоже была не большая. Просто везение закончилось. Когда его ноги коснулись земли, сначала он услышал отчетливый хруст, а уже потом почувствовал боль и потерял сознание.

***

Сашка снова видел все тот же сон. В этом сне он был безумно и безнадежно влюблен, причем не в кого-нибудь, а в Ольгу. То, что в реальности она его очень мало привлекала, та же Настя нравилась ему гораздо больше, во сне забывалось начисто. Предмет же его страсти Сашку начисто игнорировал, предпочитая общество других ребят из их маленькой компании, и если в первых снах основным соперником Сашки был Володя, то в сегодняшнем – его место занял Глеб. Во сне, парни всячески насмехались над Сашкой, унижали его, оскорбляли и обижали. Но еще хуже было отношение к нему Ольги. Во сне Сашка люто ненавидел всю компанию и готов был буквально разорвать их голыми руками. Но сон окончился, а злоба и ненависть остались.

Первым, что Сашка увидел, очнувшись, была ненавистная рожа Глеба. И если раньше, после пробуждения, он успевал перехватить контроль над собственным телом и погасить вспышку злобы, то сегодня не успел. Его рука метнулась к метательному ножу, и не обнаружив на месте перевязи, тут же рванулась к стилету, того тоже на месте не оказалось. Ненависть буквально сжигала парня, раз нет оружия, значит, он вырвет врагу горло руками. Сашка бросился на Глеба и взвыл от боли в сломанной ноге. Этой ослепительной вспышки боли оказалось достаточно, чтобы разум перехватил контроль, и злоба стала потихоньку отступать.

Сашка сидел, скрежетал зубами от богатейших ощущений в потревоженной ноге и напряженно думал. «С этим нужно срочно что-то делать», – крутилась в голове мысль, словно заезженная пластинка: «Я ведь его чуть не убил. С каждым разом все хуже и хуже, а если я не смогу себя контролировать? Что будет? Что, что убью всех, на хрен! Вот что! Блин, я ведь всегда еще и просыпаюсь раньше других! Нужно с кем-то посоветоваться, с тем, кто знает, как с этим бороться! А с кем? С гномом уже советовался. А толку? Твою мать! Вот это попал, так попал! С этим нужно, срочно что-то делать! А что?» – и так до бесконечности.

Постепенно боль в ноге улеглась, мысли тоже успокоились и Сашка, наконец, смог нормально оглядеться. Во-первых, на небе стояло местное солнце. Во-вторых, они с Глебом ночевали у камня на лавовом поле, причем довольно-таки далеко от стены. «Это что же он меня на себе столько пер? Герой! А я его после это чуть не убил! Просто зашибись! Так, а где мое оружие? А то сейчас вылезет хреновина какая, и все, писец котенку, все подвиги были напрасны. На одной ноге я даже убежать не смогу, во всяком случае, далеко. А если бы я его все-таки убил, что было бы? Что, что? Сожрали бы нас, и валялись наши косточки, как у тех америкосов», – подумал парень и хрипло рассмеялся.

Во сне заворочался Глеб и слабо вскрикнул. Но вопрос с оружием действительно был не праздным. Сашка начал оглядываться и ощупывать валявшиеся вокруг вещи. Стилеты обнаружились на сломанной ноге, видимо ничего лучше, чем использовать в качестве шины их, Глеб придумать не смог. Только сейчас Сашка как следует, рассмотрел, что же творится у него на ноге.

Глеб обмотал место перелома разрезанным на полосы собственным поддоспешником, сверху при помощи ремня и портупеи примотал Сашкины стилеты в качестве шины и получившуюся конструкцию снова обмотал полосами войлока. Вот такой у Сашки теперь на ноге был валенок, многослойный. Метательные ножи тоже нашлись, во всяком случае, два, они лежали в Сашкином рюкзаке вместе с камнем и трофейным американцем, замотанные в остатки поддоспешника. Свою кольчугу Глеб натянул прямо на рубашку, а вот шлем куда-то дел, а может и посеял. Сашка переложил метательные ножи из рюкзака себе на колени, трофей сунул за ремень перевязывающий ногу, а камень, зачем-то сунул за пазуху и стал ждать пробуждения напарника.

Ждал и задавался вопросом, а он бы, вот так, стал тащить Глеба? И в принципе честно себе на этот вопрос отвечал. А чего себя-то обманывать? Нет, не стал бы. Ну, кто ему этот Глеб? Ни сват, ни брат, а так, по большому счету, случайный знакомый, еще и москаль. Бросил бы он его конечно, даже раздумывать бы долго не стал, еще там, у стены, и сам бы себя успокоил, что, типа, отправился за помощью, прекрасно осознавая, что помощь наверняка опоздает.

Глеб очнулся, когда Сашка уже начал нервничать, что же тот так долго не приходит в себя. Огляделся вокруг мутными, ничего не выражающими глазами. Потом взгляд его прояснился, сфокусировался на Сашке, Глеб улыбнулся и сказал:

– Ты как? – и столько в этих двух словах было теплоты и участия, что Сашку аж скрутило от стыда за собственные мысли.

Стыдно было настолько, что он закрыл глаза и заскрежетал зубами. Вот только Глеб понял это по-своему и решил, что это товарища так мучает нога. Парень вскочил, засуетился и при этом все говорил, что-то успокаивающее, мол, уже не далеко осталось, потихоньку доберемся и так далее. А Сашку от его слов скручивало все больше, а еще очень хотелось дать Глебу в морду, чтобы он заткнулся и прекратил его мучать. А главное, чтобы его благородство перестало настолько выпячивать Сашкино ничтожество. А потом Сашку отпустило, нет, он не стал другим человеком, не изменился и не превратился в рыцаря без страха и упрека, отнюдь. Просто Сашка услышал цоканье ножек по лавовому полю, и опасность заставила совесть заткнуться и отступить куда-то в тень, к сожалению, только на время.

Он открыл глаза и увидел огненного скорпиона, подбирающегося к ним. Тварь была не большая, размером с собаку, но от этого не менее опасная и смертоносная. Глеб был очень занят и не замечал опасности, продолжая что-то бубнить, и оторвался от своего занятия лишь тогда, когда метательный нож свистнул практически у его уха и глубоко вошел в голову скорпиона. Глеб оглянулся, увидел уже сдыхающую зверушку и, вернувшись к своему занятию, сказал:

– Спасибо! Сейчас рюкзаки уложу поудобнее и схожу, твой нож вытащу. Ты на одной ноге, опираясь на меня, прыгать сможешь?

Такая реакция товарища, удивила и раздосадовала Сашку, но он уже взял себя в руки и с усмешкой ответил:

– Я бы конечно предпочел верхом, но раз ты настаиваешь, могу и пешком.

Глеб сходил к туше скорпиона, выдернул нож, вытер его об штанину и, вернувшись, протянул Сашке.

– Если будет совсем плохо, ты скажи. Буду тебя тащить. Только днем опасно это, я когда тебя пер, почти не видел и не слышал ничего, – сказал Глеб и взвалил на себя оба рюкзака, в правую руку взял заряженный арбалет, а левую протянул Сашке, – Вставай и давай попробуем потихоньку пойти.

Сашка поднялся и, цепляясь за Глеба, сделал первый шаг. В принципе, если не торопиться и делать небольшие скачки, было терпимо, но все равно, конечно, больновато. Так они и пошли, шаг Глеба, два скачка Сашки, снова шаг и снова два прыжка и так десять раз, остановиться, оглядеться и по новой. Путь, который вчера, занял у них от силы часа полтора, они на трех ногах преодолевали уже больше четырех, и это не считая многочисленных привалов.

Периодически Глеб был вынужден тащить Сашку, потом выдыхался, они отдыхали и снова начинали скакать. Но все когда-нибудь подходит к концу. Они миновали останки скорпиона-гиганта, вчера удачно подстреленного Глебом. На туше и в ее окрестностях пировали и суетились, по меньшей мере, два десятка скорпиончиков размером от кошки до тигра. До линзы перехода оставалось всего ничего, когда от пиршественного стола оторвались сначала один, а за ним и еще четыре твари и бодренько поцокали в сторону парней.

Сашка был очень занят, тем чтобы при очередном скачке не потревожить ногу, поэтому опасность первым обнаружил Глеб.

– Писец! – сказал он.

– Да уж! На прогулку не пойдем, пойдем на кетчуп! – добавил оглянувшийся Сашка, – Давай остановимся и перестреляем их по-быстрому. Я как раз передохну.