Текст книги "Хоббит. Путешествие по книге"

14. Столкновение противоположностей. Огонь и вода

Водобоязнь Смога

Когда разгневанный Смог, изрыгая пламя, подлетает к Озерному городу, в исходе битвы нет почти никаких сомнений. Деревянные дома и соломенные крыши оказываются беззащитны перед огнедышащим драконом. Хотя, как уверяет нас автор, «перед прилетом дракона всё пропитали водой, соломенные крыши и деревянные балки запылали сразу» и в небе «запрыгали языки непокорного пламени». Опасность подстерегает жителей Озерного города повсюду. А когда они пытаются спастись бегством в лодках, рассказчик сообщает нам о том, какой прием готовит им на том берегу Смог: «Теперь он подожжет прибрежные леса, спалит посевы и пастбища».

Лучники Озерного города яростно сражаются с драконом. Мы узнаем, что на самом деле, кроме них, «уже давным-давно никто не осмеливался дать ему отпор». Но все их усилия напрасны. Рассвирепевший дракон устремляется прямо на стрелы, потому что «ни одна не причинила ему вреда больше, чем какая-нибудь болотная муха». Он уже хвастался Бильбо, что «убивает, когда захочет», и «никто не дерзает сопротивляться». И это истинная правда. Опустошение Озерного города для Смога «Могущественного и Приносящего Погибель» не более чем развлечение. Смог думает, что «давно он так не развлекался, как сейчас, устраивая травлю целого города», и предвкушает охоту на беженцев. Когда ударом хвоста он обрушивает крышу ратуши, в которой совсем недавно пировали гномы, распевая старинные песни, создается впечатление, что песни сбываются как-то совсем не так.

Такого взгляда на происходящее придерживаются рыдающие и вопящие от ужаса жители Озерного города, и их можно понять; однако существуют и другие возможные толкования событий. Название главы – «Огонь и вода» – предлагает нам посмотреть на битву жителей Озерного города и Смога с иной точки зрения. Если перевести это противостояние на уровень конфликта стихий – воды и огня, – то исход битвы предопределен и Смогу не на что надеяться.

Еще до того, как подстреленный Смог падает на город, мы можем сами убедиться в слабости дракона, в его относительной беспомощности. Подлетая к Озерному городу, Смог прежде всего собирается приземлиться на мосту, который соединяет город с берегом, но «мост исчез, люди сгрудились на острове, со всех сторон окруженные водой». Я уверен, что читатель понимает, как Смог «озадачен» таким маневром горожан, потому что мост – единственное строение, которое выдержит вес дракона; все, что ему остается в такой ситуации, – угнездиться на какой-нибудь высокой крыше. А ведь Смог боится воды. Он знает, что стоит ему нырнуть, «поднялся бы такой дым и пар, что туман покрыл бы сушу на несколько дней». Одним словом, начнется битва огня и воды с предсказуемым результатом.

Поэтому Смог собирается сжечь город и заставить людей перебраться на сушу, где ему нечего бояться. Но озеро «сильнее его», он прекрасно знает, что оно «затушило бы его».

Мы знаем, что Смог погибнет от стрелы, но сама картина его гибели представлена как борьба стихий. Вместе с предсмертным криком из его пасти вырывается сноп пламени. Во время падения дракон разметал горящий город, «искры и угли полетели во все стороны», можно подумать, что он сам потушил полыхавший пожар, раскидав бревна и уголья. Потом в темноте забелело гигантское облако пара, «озеро закипело», «раздалось шипение, вихрем закрутилась воронка на поверхности озера – и все стихло», и Смогу Могущественному пришел конец. Вода сильнее огня.

В картине битвы и последовавшей за ней гибели Смога есть два плана: на первом мы видим, как могущественный дракон безжалостно крушит беззащитный город, на втором – как слабое пламя осмеливается тревожить могущественную воду. Если рассматривать битву как противостояние стихий – огня и воды, исход, на первый взгляд чудесный, оказывается закономерным. Старинные предсказания сбываются, пусть и не так, как думали жители Озерного города, однако, если смотреть на события в Эсгароте в более широкой перспективе, они вселяют в нас надежду.

Пробуждение Озерного города

Из десятой главы мы узнали, что большинство горожан разделяют ничем не оправданные надежды гномов на успех их предприятия. Они забывают о драконе, храбрятся, распевают песни о золотых реках и конце всякому горю и страданию. Но в их песни вплетается и другой голос: трезво мыслящий и практичный бургомистр настроен скептически, он думает, как бы использовать сложившуюся ситуацию к своей политической и финансовой выгоде. Обе стороны ошибаются в оценках неожиданного появления вымокшего и обтрепанного короля Под Горой; десятая глава заканчивается тем, что горожане вместе с бургомистром с уверенностью смотрят в свое довольно-таки неясное будущее. Развязка, которая испытает огнем справедливость их предположений, еще не наступила.

В последний вечер Эсгарота мы сталкиваемся с обеими точками зрения. Замечания, которые отпускают жители Озерного города, ничуть не умнее всех тех, что уже раздавались на протяжении нашей истории из уст гнома, человека или хоббита. Когда до города долетают отблески пожара, возникшего в лагере гномов после того, как на них напал дракон, горожане тотчас решают, что это король Под Горой кует золото, не иначе. А ведь задумайся они хоть на секунду – и абсурдность такого предположения стала бы очевидной. Даже если допустить, что Торину все-таки удалось вернуться в чертоги Под Горой, почему огонь в его кузнице озаряет светом вершину горы? А гипотеза о том, что яркое зарево над северной оконечностью Озера – та самая золотая река, которая побежала в долину, кажется совсем уж неправдоподобной. Даже если каким-то чудом Торин послал груженные золотом лодки в город (а ведь они знают, что у него нет никаких лодок), почему они расцветили мрак сверкающими огнями?

Когда люди на набережной один за другим подхватывают крик: «Король Под Горой!» – легко прийти к выводу, что средний житель Озерного города отнюдь не страдает от избытка ума. Однако правильнее будет сказать, что они просто-напросто не задумываются над своими словами. Появление Торина увлекло горожан в мир фантазий, которые основаны на полузабытых пророчествах и почти полностью оторваны от реальности.

Той ночью их ждало невеселое пробуждение от прекрасных снов. Когда волшебная золотая река обернулась изрыгающим жаркое пламя драконом, они начали подумывать, что песни и пророчества сбылись как-то не так. На самом деле нападение дракона никак не связано с пророчеством: оно и не подтверждает его, и не опровергает. Зато разрушает радужные мечты, построенные на этом пророчестве, не оставляет от них камня на камне. В результате на смену радостным чувствам немедленно приходят совсем другие. В самый разгар драконьего налета «радость сменяется страхом», в городе стоит «плач и стон». Там, где «еще недавно раздавались веселые песни про гномов, теперь гномов проклинают». Горожане лишились не только домов, но и иллюзий, темные и холодные берега озера – вот все, что им осталось.

Практичность бургомистра в сложившихся обстоятельствах оказывается более разумной и полезной. Несмотря на минутные колебания, «струхнувший» на какую-то долю секунды бургомистр все-таки не поверил песням, в которых было предсказано появление Торина. Это не помешало ему воспользоваться случаем и принять участие в сочинении новых песен, что сулило благосклонность гномов и горожан и всяческие выгоды.

Когда картины счастливой жизни скрылись под темными водами озера вместе с драконом, жители города принялись обвинять бургомистра, «который сбежал из Эсгарота тогда, когда другие были еще готовы стойко защищать город». Тут жители Озерного города проявляют недюжинный здравый смысл: конечно, бургомистр никак не причастен к тому, что дракон напал на город, но вот в капитулянтстве и бегстве из города в разгар трагических событий он действительно виноват. В ответ на высказанное в его адрес неудовольствие бургомистр принимается строить новый воздушный замок на еще дымящихся останках прежнего. Он довершает крушение «приятных заблуждений» насчет гномов, возводит на них напраслину, вопрошая: «Кто пробудил дракона от спячки, я вас спрашиваю?» Конечно же, сам бургомистр не верит в то, что говорит, но от этого ему только проще выдвигать и направлять в нужное русло самые дикие предположения. Бургомистр не знает фаворита, поэтому ставит сразу на всех.

Лишь один человек в Озерном городе избегает обеих крайностей, не поддается ни коварному самообману, ни хитроумным манипуляциям бургомистра. Это, конечно же, Бэрд Лучник. Бэрд – один из тех, кто вернет жителей Озерного города к суровой реальности и в то же время поведет их за собой, туда, где исполнятся старинные пророчества.

Голос Бэрда – это прежде всего голос мрака. До того как мы узнаем его имя, он всего лишь «обладатель угрюмого голоса», диссонирующая нота в хоре всеобщего ликования.

В тринадцатой главе Бильбо отведена роль холодного компресса, чье предназначение – остужать горячность перевозбужденного видом сокровищ Торина, который собирается объявить Гору своей, несмотря на пока живого дракона. В начале четырнадцатой главы угрюмый голос Бэрда служит той же цели – он разрушает смехотворные мечты сограждан напоминанием о том, что «ворюга дракон, единственный король Под Горой, которого мы знаем». Когда при виде приближающихся огней люди начинают петь, Бэрд кричит: «Дракон! Летит дракон! Провалиться мне на этом месте!» Как показывают дальнейшие события, провалиться на месте Бэрду не суждено.

Голос Бэрда – это еще и голос вождя. Крик, которым он предупреждает бургомистра об опасности, раздается одновременно со звуками труб; создается впечатление, что голос Бэрда и есть те самые тревожные звуки трубы, которые «эхо разнесло в скалистых берегах».

Бэрд подчиняется власти бургомистра, но приказы, которые он отдает («Рубите мосты! К оружию! К оружию!»), звучат повелительно. Жители Озерного города слышат их, и только этот угрюмый голос, хозяина которого автор впервые называет по имени, дает людям силы вступить в битву со Смогом. Капитан Бэрд командует группой лучников, которая засела «среди горящих руин». Как никогда раньше, у Бэрда есть основания быть воином «с угрюмым голосом и угрюмым лицом», однако он не теряет присутствия духа и вдохновляет товарищей «сражаться до последней стрелы».

В самый разгар битвы мы узнаем, что голосом Бэрда говорят старинные предания. Посреди сражения рассказчик делает отступление и сообщает нам, что Бэрд – прямой наследник Гириона, властителя Дейла, потомок его чудом спасшегося из руин сына; что звучит так, словно он – пропавший наследник сказочных королей.[43]43
  Вероятно, такие сказки можно услышать не только в мире хоббитов, но и в мире людей. Вспомним, что среди историй, которые частенько рассказывал Гэндальф и с удовольствием слушал в детстве Бильбо, были и сказки про «везучих сыновей бедных вдов». – Примеч. авт.


[Закрыть]

Когда Бэрд готовится к последнему выстрелу, к нему подлетает дрозд. Его появление – та точка, в которой сходятся воедино многие линии повествования. Волшебный дрозд, символ былого мира в королевстве Под Горой, орудие лунного пророчества и провозвестник смерти дракона, рассказывает Бэрду, наследнику Гириона, о том, что он сам узнал от Бильбо, Приносящего счастье, Избранного взломщика. Не стань гномы и хоббит у серого камня в Дьюрин день, не открылась бы секретная дверь. Не проникни Бильбо в туннель, не встреться с драконом и не улизни живым из пещеры, дрозд не узнал бы тайну дракона (слабое место). Не будь Бэрд плотью и кровью Дейла, ему нипочем не понять бы птичий язык. Будь Бэрд нерешительным и трусливым, не стоять бы ему среди горящих руин города, натягивая тетиву для последнего выстрела. Не выйди черная стрела из кузницы истинного короля Под Горой, не била бы она метко. Рука судьбы направляет стрелу, которая легко входит в самое сердце дракона вся целиком: «зазубренный наконечник, древко и перья». Озерный город спасен, хотя и полностью разрушен.

После битвы голос Бэрда – это голос разума. Его появление в лагере беженцев обставлено весьма драматически. Только жители города начали восхвалять отвагу лучника, его «последний замечательный выстрел», клясться, что сделали бы его королем, будь он жив, как вдруг «при этих словах» Бэрд возникает из темноты и предстает перед согражданами еще одним легендарным королем, правда мокрым до нитки и оборванным. Как и Торин, Бэрд чувствует остроту момента и торжественно провозглашает: «Я Бэрд, потомок Гириона, победитель дракона!» Зная жителей Озерного города, легко представить их восторг.

Но Бэрд продолжает рассуждать здраво: он не противится исполнению древнего пророчества, как хотелось бы бургомистру, но при этом не позволяет людям унестись на крыльях бесплотных фантазий. Он не пытается воспользоваться всеобщим обожанием и извлечь из него личную выгоду, а ведет себя как слуга бургомистра. При этом он не отказывается от короны, которую предлагает ему случай. Горожане яростно отвергают призыв бургомистра прекратить разговоры о новом короле, проявить благоразумие и начать «отстраивать свой город, а потом наслаждаться покоем и изобилием»; в отличие от них Бэрд не спешит восстанавливать былое величие своего королевства единым махом. С помощью Бэрда, который противостоит и козням бургомистра, и неразумности сограждан, Озерный город готов исполнить истинное пророчество старых песен. В горе и страдании, которые поселились на берегу озера, не остается больше иллюзий о том, что однажды все печали развеются как дым. Конечно, горожане сумеют построить прекрасное будущее, восстановить древнее королевство, но дорога к этой цели проходит по их полному бедствий настоящему. Единственным утешением им служит то, что надежды «возместить все свои потери» сказочными сокровищами Горы, надежды, казавшиеся несбыточными, теперь стали вполне реальными. Дракон больше не стоит на их пути.

Работа над «Хоббитом». Тень печали

Четырнадцатая глава – в некотором смысле кульминация книги. Именно в ней счастливые случайности и благоприятные повороты судьбы, прежде разрозненные, складываются в единую картину. Хотя история еще далека от завершения, но гибель дракона и разрушение Озерного города приводят к существенным и заметным переменам в тоне повествования.

Рассказчик никогда не стремился избегать страшного и ужасного. В первой главе я уже говорил о том, что Толкин-рассказчик старается подать пугающие и грустные события читателю-ребенку, скрадывая мрачность происходящего легким юмором.

Он использует этот прием всякий раз, когда Бильбо грозит беда: в медвежьей берлоге, в паутине и в логове дракона – всюду есть место шутке.

Однако после падения Озерного города автор не дает нам такой эмоциональной разрядки. Рассказчик упоминает, что жители города должны благодарить судьбу за то, что «три четверти населения города все-таки остались живы». В такой завуалированной форме он сообщает нам, что на самом деле четверть жителей погибла от огня и воды во время битвы с драконом. На тот случай, если мы не поняли всю трагичность ситуации, автор продолжает рассказ о страданиях людей, чьи настоящие беды еще только начинаются после того, как развалины города скрываются под гладью озера.

Картина радостного возбуждения жителей Эсгарота, которые свято верят в то, что золото гномов теперь только и ждет, как бы его взяли, смазывается рассказом об их бедах. А они с каждым днем становятся все тяжелее. Мы узнаем, что «многие в эту ночь простудились или заболели с горя и вскоре умерли. И в последующие месяцы многие болели и страдали от голода».

История приближается к счастливому концу, но теперь печаль станет ее постоянной спутницей. Как и всегда в книгах Толкина, радость будет оттенена напоминанием о реальности человеческого страдания. Голос рассказчика, когда-то совсем беззаботный, теперь звучит так же угрюмо, как голос самого Бэрда.

15. «Сидите на своем золоте и ешьте его, коли охота!». Тучи собираются

Драконово Запустение. Приключение продолжается

Может показаться, что смерть дракона от руки Бэрда подводит всю историю к счастливому концу. Много воды утекло с того дня, когда Бильбо с гномами отправились в путешествие, чтобы обрести сокровища и, если удастся, «отомстить Смогу». Наконец-то с помощью необыкновенно счастливого стечения обстоятельств они достигли своей цели. Дракон погиб, сокровище возвращено. Королевство Под Горой возродится в былой славе. Плюс ко всему именно наследнику Гириона из Дейла выпала честь стать орудием возмездия и поразить стрелой разорителя родных земель, который погубил много его сограждан. Нет сомнений, что «счастливая, несмотря ни на что», развязка этой волшебной истории непременно наступит, что уже скоро мы увидим, как Торин восстановит былое величие рода Трора, услышим радостный перезвон колоколов в Дейле. У нас, как и у Бильбо, есть все основания считать, что «с гибелью дракона приключение, по существу, закончено». Однако и мы, и Бильбо «сильно ошибаемся».

Новый поворот сюжета начинается с появления ворона Роака. Фигура Роака стоит на пересечении различных линий повествования – причем в нескольких смыслах. В речи, с которой ворон обращается к Торину, тени прошлого переплетаются с картинами будущего. Старая птица, которая уже порядком одряхлела, почти слепа и лишилась перьев на голове, становится живым напоминанием о мире и благоденствии былых времен, почти позабытом. С товарищами Трора судьба обошлась немилосердно: кого раскидала по свету, кого погубила, а потомки их выросли беспамятными – в отличие от воронов, которые еще не забыли «прежнего короля Под Горой». Как и дрозд, вóроны – свидетели тех времен, когда гном, человек, эльф и зверь жили в согласии.

Роак приносит Торину не только весть, но и совет. Вóроны мечтают, чтобы в мире воцарилось былое согласие. Птицам «очень бы хотелось стать очевидцами мира между гномами, людьми и эльфами». Мудрый и здравый совет Роака – довериться тому, «кто застрелил дракона». Роак даже объясняет почему: Бэрд – «из Дейла, потомок Гириона», поэтому союз с ним станет первым шагом на пути восстановления процветающего соединенного королевства Дейла и Горы.

Также Роак приносит и самые последние известия, они заставят Торина-короля принять первое важное решение, которое определит характер его правления и судьбу королевства. Ворон предупреждает, что одни «доставят радость, другие огорчат». Смерть Смога, конечно же, добрая весть. Новость о том, что к Горе движутся войска лесных эльфов и жителей Озерного города, – дурная. Название главы дает понять, что надвигается буря. В воздухе пахнет войной, хотя дело можно решить и миром, а это вместе с восстановлением прежней дружбы было бы лучшим выходом для всех. Роак сообщает новости и дает свой совет, но выбор за Торином.

Торин отвечает Роаку мгновенно и резко. Он впадает в ярость и клянется, что «пока мы живы, никаким ворам и насильникам не отнять у нас золото». Торин решает, что ему угрожают, и, вместо того чтобы попытаться поговорить с людьми, что идут к Горе, начинает готовиться к войне.

Конечно, у нового короля гномов есть некоторые основания для подобных действий. Роак предупредил его, что к Горе движется армия эльфов, а между Торином и королем эльфов нет особой приязни. Ворон также успел сообщить ему, что из-за подстрекательств бургомистра многие беженцы из Озерного города настроены против гномов. Однако Роак дает Торину все основания думать, что мирный исход возможен, несмотря на сложившуюся ситуацию. Эльфы не злы и не жестоки – битвы хотят только стервятники, которые их сопровождают. Жители Озерного города идут не за беспринципным бургомистром, которому Роак вполне справедливо не доверяет. Их ведет Бэрд, который, по словам ворона, хоть и угрюм, но честен. К Горе приближаются не драконы и гоблины, а добрые люди, причем некоторые из них успели сдружиться с Торином и его товарищами. Ситуация непростая и щекотливая, но до войны пока далеко, все еще может разрешиться миром.

Однако Торин не дает себе труда обдумать все как следует. Рассказчик уже предупреждал нас, что, «когда в сердце гнома, пусть даже самого почтенного, зажигается страсть к золоту и драгоценным камням, он становится отважным, а иногда даже свирепым». Торин не видит ничего, кроме захватчиков, которые тянут руки к его золоту, и он готов дать им немедленный отпор. Он хватается за оружие, чтобы выпутаться из того хитросплетения фактов и советов, в котором оказался благодаря Роаку. Вежливый ответ Роака: «Не знаю, к хорошему или плохому приведет твое решение» – ясно показывает, что даже после гибели дракона судьба Королевства Под Горой под угрозой.

Однако тучи сгущаются над Горой не только из-за воинственной жадности Торина. Лесные эльфы и жители Озерного города тоже несут ответственность за создавшееся положение. Вспомним, что один из недостатков короля эльфов – желание упрочить свое положение и прославиться за счет личного богатства. Эльфам не на что претендовать, но стоит только королю услышать про смерть Смога, как он тотчас же отправляется с войском к Горе, словно мародер. Над армией кружат стаи ворон, «рассчитывающих на бой и кровопролитие». Армия эльфов привлекла внимание не только стервятников, но и настоящих падальщиков. Вполне вероятно, что некоторые из тех «гадких тварей», что прежде толкались перед Главными воротами Смоговой пещеры, теперь встали под знамена короля эльфов. Эльфы остаются Добрым Народом, что следует из того, как они откликнулись на беду жителей Озерного города. Однако их поход к Горе напоминает поведение стервятников, что кружат над их головами, гораздо больше, чем им хотелось бы признать. Армия лесных эльфов надвигается на Гору, словно банда мародеров, которые спешат поживиться на чужой беде.

Если вдуматься, и Бэрд не безупречен. Даже если он и направляется к Горе с мирными намерениями, то решения, которые он принимает в качестве военачальника, можно истолковать по-разному. Бэрд уверен, что Торин и гномы, скорее всего, погибли, поэтому, когда на пути вооруженных разведчиков вместо ворот вырастает стена, они «останавливаются, переговариваясь, показывая руками» в замешательстве. Однако они недолго остаются в неведении. Торин громко называет себя и задает им вопрос, вполне разумный в таких обстоятельствах: «Кто вы такие? Почему вы пришли к воротам короля Под Горой вооруженные, словно желая войны?» Пока не вполне понятно, почему они пришли вооруженные, словно желая войны, однако ответ Бэрда достаточно красноречив. Вместо того чтобы приветствовать Торина как друга, эльфы в «тот же день перенесли лагерь и укрыли его между отрогами Горы». Не говоря ни слова в ответ, Бэрд перемещает свою армию на позицию, с которой удобнее всего будет вести осаду Ториновых укреплений. Конечно, на следующий день он скажет, что ни он, ни король эльфов «еще не враги» гномам, однако его действия ничем не отличаются от маневров командующего на поле битвы. Такие действия легко сочтет враждебным выпадом любой, не только параноидально-мнительный и обидчивый Торин.

Направление мыслей самого Торина отчетливо слышно в песне, которой гномы услаждают слух своего предводителя в ночь накануне встречи с Бэрдом. Эта песня «больше походила на ту первую, которую гномы пели когда-то в хоббичьей норке» – по крайней мере, по форме:

 
Under the Mountain dark and tall
The King has come unto his hall!
His foe is dead, the Worm of Dread,
And ever so his foes shall fall.
 

Под высокой и темной Горой / король вступил в свой дворец; / его враг, ужасный змей, / погиб – как погибнет всякий его враг!

 
The sword is sharp, the spear is long,
The arrow swift, the Gate is strong;
The heart is bold that looks on gold;
The dwarves no more shall suffer wrong.
 

Его меч остер, копье длинно, / стрела быстра, ворота крепки; / сердце при виде золота становится храбрее; / никогда больше гномам не придется страдать.

 
The dwarves of yore made mighty spells,
While hammers fell like ringing bells
In places deep, where dark things sleep,
In hollow halls beneath the fells.
 

Гномы минувших лет создавали мощные чары, / когда молоты падали [на наковальни], словно звенящие колокола, / в глубоких подземельях, где спят темные создания, / в залах, выкопанных под горами.

 
On silver necklaces they strung
The light of stars, on crowns they hung
The dragon-fire, from twisted wire
The melody of harps they wrung.
 

На серебряные ожерелья они нанизывали / цветущие звезды, на венцы прикрепляли / драконий огонь, из филиграни / извлекали мелодию арф.

 
The mountain throne once more is freed!
O! wandering folk, the summons heed!
Come haste! Come haste! across the waste!
The king of friend and kin has need.
 

Теперь трон Под Горой вновь свободен! / Честной народ, рассеянный по земле, услышь призыв! / Торопитесь! Торопитесь отовсюду! / Королю нужны друзья и родичи.

 
Now call we over mountains cold,
‘Come back unto the caverns old’!
Here at the Gates the king awaits,
His hands are rich with gems and gold.
 

Над холодными горами разносится наш зов: / «Вернитесь в старые пещеры!» / Здесь у ворот вас ждет король, / в его руках полно драгоценных камней и золота.

 
The king is come unto his hall
Under the Mountain dark and tall.
The Worm of Dread is slain and dead,
And ever so our foes shall fall!
 

Король вступил в свой дворец; / под высокой и темной Горой / его враг, ужасный змей, погиб – / как погибнет всякий его враг!

В первой песне хоббиты говорили о дворце и красоте утраченного сокровища, рассказывали историю гибели королевства Под Горой и предвкушали начало путешествия, которое восстановит былое могущество. В новой песне тоже предвкушается действие – на этот раз война, которая защитит дворец их вновь провозглашенного короля. Бильбо справедливо считает эту песню воинственной: строфу, в которой говорилось об арфах и песнях, сократили до строчки, чтобы дать место восхвалению оружия и заявлению о том, что гномам никогда больше «не придется страдать». Куплет об ожерелье и короне в целом близок к первому варианту песни, хотя теперь в него вложен другой смысл. Раньше описание чудесной работы старых мастеров сопровождалось горестным плачем и выражением восхищения. Теперь те же самые слова призывают к решительным действиям, становятся воинственным кличем. В песне говорится, что Торину «нужны друзья и родичи», что он щедрый суверен могущественных подданных, однако из этого следует, что понятие «друг» значительно сузилось.

Но откровеннее всего об угрожающем характере песни свидетельствует припев: «Как погибнет всякий его враг». Из этих строк ясно, что любого врага гномов постигнет участь дракона. Гномы превзошли сами себя в этом образце поэтического бахвальства, но при этом не заметили иронии, скрытой между строк. Обе песни восхваляют истребление дракона, хотя теперь всякий знает, что ни один гном, даже косвенно, не приложил руку к этому славному подвигу. Гномы заявляют, что любого врага гномов ждет участь дракона, а на самом деле это означает «смерть от рук союзников, которых ведет провидение, поддерживает местная фауна и снабжает необходимой информацией друг гномов, хоббит». Короче говоря, Смог был убит в результате объединенных усилий всех тех, кто желал гномам добра. Печально признавать, но именно к этим людям теперь обращены гномьи угрозы.

В словах о воротах тоже кроется ирония, которая еще полнее раскрывает истинный смысл песни. Гномы поют о том, что король ждет своих верных друзей, простирая к ним руки, полные золота и драгоценных камней, а это значит, что ворота приветливо распахнуты, а щедрость короля не имеет границ. Это почти буквально совпадает с тем, что было ранее сказано о воротах. Во времена Смога за ними скрывался ужас, жуткая берлога, откуда каждую секунду мог появиться пышущий злобой дракон. Но раньше Ворота Трора были открытой границей между королевством Под Горой и Дейлом. Ворота чрезвычайно важны еще и потому, что через них течет река Быстротечная, которая берет начало в подземных горных источниках. Образно говоря, жизнь и благополучие целой области зависит от потока, что течет через открытые ворота короля Под Горой. Пророческая песня жителей Озерного города подтверждает это, упоминая о том, что наступит время, когда золото короля Под Горой хлынет рекой через ворота. Гномы более сдержанны в оценках щедрости своего короля, но в целом их представления совпадают с тем, что нам известно по старым песням.

Однако гномы упускают кое-что из вида. В королевстве Торина вовсе нет ворот. Там, где прежде высились ворота короля Под Горой, Торин воздвиг прочную каменную стену без дверей. Новый король заложил камнем то место, где раньше встречались друзья, откуда в окрестные земли рекой лилось богатство. Ворота, через которые нельзя войти, прекрасно отражают суть правления Торина и символизируют крушение всяких надежд на восстановление былого.

На следующий день начинаются официальные переговоры, и между Торином и его соседями вырастает глухая стена непонимания. Когда Бэрд заговаривает о сокровищах, он называет три разные причины, по которым Торин должен уступить часть своего золота. Во-первых, дракона убил Бэрд, а значит, ему причитается доля. Безусловно, если уж кто-нибудь и заслуживает награду (выражаясь языком Торина), так это Бэрд. Во-вторых, Бэрд указывает на то, что в логове Смога хранились сокровища не только праотцев Торина, но и богатства людей Дейла. Как наследник Гириона, Бэрд не может обойти вниманием, что Торин называет своим то, что ему не принадлежит. Бильбо считает доводы Бэрда вескими и (ошибочно) полагает, что Торин признает «законность сказанного».

В-третьих, Бэрд требует не только справедливости. Он взывает к милосердию, чести и состраданию. Торин без раздумий отметает третью причину. Призыв к великодушию, просьбу отблагодарить тех, кто помог в трудную минуту, он называет «самым каверзным вопросом» и жалуется на то, что «самое главное» Бэрд «приберег на конец». Торин отвечает, что сокровища не принадлежали Смогу и ими не искупить злодеяний дракона. С формальной точки зрения с этим не поспоришь. Но такой ответ свидетельствует о том, что никакого сострадания, о котором говорит Бэрд, у Торина нет. Третий довод дает Торину возможность сделать шаг навстречу и восстановить былую славу королевства Под Горой, которое раньше было защитой и источником благоденствия и процветания для окрестных земель. Торин мог бы открыть Королевские Ворота и тем способствовать возрождению соседних государств, как предсказывали песни. Но он с негодованием отметает эту возможность. Ворота закрыты.

Дракон мертв, но дух его живет. Рассказчик предупреждает нас, что нельзя не принимать во внимание «власти золота и характера гномов». Драконова болезнь сама собой не проходит, и сейчас у Торина острый приступ. Алчность – не единственный симптом. Кроме алчности, Смог отличался наглостью и редким себялюбием; таким же становится Торин, который укрывается со своим богатством за каменной стеной. Дух сомнения и отчуждение, которые Смог пытался пробудить в Бильбо, также характерны для драконовой болезни, и эти симптомы наблюдаются не у одного только Торина. Вооруженные воины эльфийского короля, осада Горы, которую объявляет Бэрд, воинственная песня гномов – все это проявления недуга. Как говорит Бильбо: «Вся Гора изнутри провоняла драконом». Даже после смерти Смога Драконово Запустение продолжается, грозя погибелью всему живому, что обитает вокруг Одинокой Горы.