Текст книги "Как освободить дракона"

3. Определенно не идеальная стоянка

Вариантов, кто бы это мог быть, имелось только три.

Либо призрачная дама, обитающая на берегу, пришла по их сердца.

Либо это Берсерк в поисках очередной человеческой жертвы.

Либо Страхолюд, который убьет их безжалостно, но, если повезет, быстро.

Все три варианта стоили хорошего вопля, даже визга, и Иккинг набрал побольше воздуху…

Но рот ему закрыла большая волосатая лапища.

Мальчик мог только смотреть выпученными от страха глазами, как на пляж хлынули бесшумные темные тени и заняли позиции за головой каждого Хулигана.

Фигуру на троне окутывала тьма. Иккинг разглядел лишь контуры оленьих рогов на шлеме на фоне ночного неба. Человек медленно курил сигару, кончик ее ярко светился во тьме. Вот он шевельнул рукой, и все Хулиганы вокруг костра проснулись с ножами у горла.[5]5
  В те времена курение было распространено в Америке, но отнюдь не среди викингов. Курильщик покупал свои сигары у «коротышки с севера», как он говорил. О том, какое отношение викинги имеют к Америке, можно прочитать в седьмом томе Иккинговых мемуаров «Как разозлить дракона».


[Закрыть]

Все, кроме Стоика.

Стоик невозмутимо храпел.

Сидевший на троне поднялся, неторопливо направился к спящему вождю Хулиганов и слегка пнул его.

Стоик Обширный сдернул с головы медвежью шкуру и возмущенно сел.

– Шотакоэ? Хто ззесь? – Он сонно нашарил топор.

Рогатый силуэт снова едва заметно повел ладонью, и безмолвные тени подтащили трон ближе к огню.

– СТР Страхолюд! Ты-то что здесь делаешь?

Стоик Обширный нервно сглотнул. Он уже разглядел, что все его воины застыли с ножами у горла, и опустил топор.

Обширный соображал не очень быстро, но даже он догадался, что дела идут не лучшим образом.

Они находились на земле Страхолюда, а вокруг их костра валялись обглоданные кости Страхолюдовой макрели.

– Ну, видишь ли, Стоик, – промурлыкал СТР Страхолюд с добродушной улыбкой голодного тигра, – это МОЙ пляж…

Большинство знакомых Иккингу вождей были упрямы, но несколько туповаты.

СТРа боялись не только потому, что он был самым могущественным и жестоким правителем в нецивилизованном мире, и не только потому, что его владения простирались на восток так далеко, что дракон мог неделю лететь и так и не добраться до края, – его боялись потому, что он был очень умен.

– Я могу объяснить, СТР! – ахнул Стоик.

– Живи и давай жить другим, вот моя философия, Стоик, – улыбнулся СТР Страхолюд. – Все вы, западные вожди, воришки. Если вам охота грабить друг друга, нападать друг на друга и убивать друг друга, разве я вмешиваюсь? Нет. Пока вы не пытаетесь ограбить МЕНЯ. – Тут он с пугающей резкостью оборвал смех, и в голосе его зазвучала откровенная злоба. – Потому что тогда это мое дело. Если кто-то пытается ограбить МЕНЯ, тогда… – СТР угрожающе умолк.

– Ты убьешь его, – радостно подхватил Стоик, довольный, что наконец-то поймал нить беседы. – Безжалостно, но, если повезет, быстро. Да-да, я знаю, СТР…

– Молодец, Стоик, молодец, – отозвался вождь Страхолюдов. – Рад это слышать. Но понимаешь, Стоик, по данным моих драконов-разведчиков, ты явился сюда незваный, посреди ночи, со всем своим войском… – Он обвел сигарой Стоиковы корабли. – Человек подозрительный решил бы, что, устанавливая свой трон на моих берегах, ты заявляешь претензию на мои земли. Кое-кто мог бы счесть подобный жест не совсем дружеским…

– Нет-нет, СТР, все не так! – зачастил Стоик. – Это не мой трон! Мы просто нашли его здесь на пляже!

СТР Страхолюд снова улыбнулся, и зрелище это было не из приятных.

– Ты старый друг, Стоик, – сказал он, и теперь голос его затвердел до льда, – но даже твои друзья не назвали бы тебя самым смышленым варваром в наших краях. Если это не твой трон, то почему всю его спинку занимает Хулиганский герб?

СТР откинулся на спинку трона и зажал сигару в зубах. Он поднял руку. Иккинг увидел, что все Страхолюды, державшие ножи у Хулиганских глоток, смотрят на эту руку, и понял, что, если СТР ее опустит, их всех прикончат на месте.

Иккинг укусил за палец руку, зажимавшую ему рот, и выкрикнул:

– БОЛЬШЕГРУДАЯ БЕРТА ЗНАЕТ, ЧТО МЫ ЗДЕСЬ!

Сигара СТРа замерла – вождь задумался.

– Пусть мальчик говорит, – наконец изрек он.

Иккинга отпустили, и он шмякнулся лицом в песок.

– И кто же, – мягко произнес СТР, – это такой?

– Это мой Сын и Наследник, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, – торопливо доложил Стоик Обширный.

– Очень длинное имя для такого маленького Наследника, – заметил СТР. – И что ты можешь сказать в свою защиту, Иккинг Кровожадный Карасик Третий?

– Это не нападение. Мы вышли на поиски Бертиной дочери, пропавшей во время шторма, – ответил Иккинг. – Присмотрись к трону, и увидишь, что он пробыл под водой минимум сотню лет. Должно быть, он принадлежал одному из наших предков и теперь его вынесло бурей на берег. А если все Хулиганское племя исчезнет на Страхолюдских землях во время совершенно мирной миссии, Большегрудая Берта станет задавать неудобные вопросы.

СТР Страхолюд внимательно смотрел на Иккинга.

– Я могу сказать ей, что все это трагическая ошибка, – предложил он, поглаживая бороду.

– Она станет задавать вопросы, – твердо повторил Иккинг. – Пойдут слухи, подозрения. Тела непросто спрятать.

– Умный маленький Хулиган, – задумчиво протянул СТР. – Настоящий политик. В Хулиганском племени! Что ж, интересный поворот…

Пару минут он молча курил сигару в ночной темноте. Затем широко раскинул руки.

– Я верю тебе, Стоик! – выкрикнул СТР. И сердечно пожал толстяку руку.

Все племя Страхолюдов убрало ножи от Хулиганских шей и сделало шаг назад.

– Веришь? – переспросил Стоик и протяжно выдохнул от облегчения пополам с изумлением.

– ВЕРЮ! – грянул СТР. – Я ВООБЩЕ НЕ СОБИРАЛСЯ ТЕБЯ УБИВАТЬ! ЭТО БЫЛА ШУТКА!

– Шутка? – не понял Стоик.

– ХА-ХА-ХА! – проревел в ответ СТР Страхолюд.

– Ха-ха-ха, – отозвался Стоик.

– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, – взревели Страхолюды и Хулиганы, первые от всей души, вторые – не очень.

– Я ВЫСАДИЛСЯ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ СОВЕРШЕННО О ДРУГОМ! НУ РАЗВЕ НЕ СМЕШНО? – хохотал СТР Страхолюд.

– Очень смешно, – неловко произнес Стоик. – Э-э… о чем тогда ты хочешь поговорить, СТР?

– Ну, правду сказать, дело-то очень серьезное, Стоик, – помрачнев, ответил СТР. – Надеюсь, мы сумеем все уладить без кровопролития. Хотя сомневаюсь.

Стоик сглотнул:

– О боги. И впрямь звучит серьезно.

– Это касается чести моей дочери, – пояснил СТР Страхолюд с неподдельной озабоченностью. – Кто-то из племени Хулиганов посылал ей любовные письма.

Сердце Стоика ухнуло в пятки.

В те темные древние времена посылать любовные письма было

ОЧЕНЬ

СЕРЬЕЗНЫМ

И

СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫМ

ДЕЛОМ.

КРОМЕ ШУТОК.

– Не обсудить ли нам это за чаем? – улыбнулся СТР Страхолюд.

4. Страхолюдное чаепитие

– За чаем? – переспросил Стоик, несколько опешив. – Но сейчас ведь середина ночи!

– Судя по Берсеркам, около трех часов, – отозвался СТР Страхолюд. – Они не начинают свою Заполночную Церемонию раньше двух. Кстати, интересный выбор стоянки, Стоик…

– Она не идеальна, – мрачно признал Стоик.

Ужасный вой с острова Берсерк усилился, так что у всех по спине ползли мурашки. Ощущение было такое, словно вас гладят крапивой, аж волосы на загривке встают дыбом, словно шипы морского ежа.

– Скажем… без десяти три, – уточнил СТР Страхолюд, наклоняя голову и прислушиваясь.

– Без разницы, – уперся Стоик. – Для чая слишком поздно. И вообще я не голоден.

– О, но я настаиваю, – улыбнулся СТР Страхолюд. – Просто пикник, понимаешь, Стоик? Маленький бездесятитрехчасовой перекус в честь вашего прибытия на земли Страхолюдов. Трудные беседы всегда лучше вести за едой. – Он хлопнул в ладоши.

Корабль СТРа причалил рядом с пробитым «Жирным пингвином», и ухмыляющиеся Страхолюды доставили с него на берег тарелки и ложки, кубки с хмельным медом и ломти оленины, молоко и хлеб и все, что может понадобиться для небольшого перекуса без десяти три пополуночи.

Беззубик вечером толком не поужинал, поскольку слишком устал, пропустив два тихих часа. Бедняжка вырубился тогда прямо за едой, уронив голову в суп. Иккинг вымыл ему мордочку и пристроил у себя за пазухой, где дракончику было тепло и уютно и ничто не беспокоило. Ни жуткий вой Заполночной Церемонии Берсерков, ни нападение Страхолюдов не смогли разбудить Беззубика.

И только теперь, учуяв еду, он высунул рыльце из-под Иккинговой безрукавки, повел носом и открыл мутные спросонок глазки.

– Пи-пи-писч’ча-ча! – Беззубик аж привзвизгнул от возбуждения и моментально пустил слюни. – Б’бе-беззубик умирает от го-голода!

– Тише, Беззубик, тише, – предупредил Иккинг, поднося ему селедку на ложке. – Понимаю, ты голоден, но не заглатывай все сразу. У тебя от этого всегда болит живот… Медленно, Беззубик… маленькими кусочками… медленно… БЕЗЗУБИК!

Поздно.

Жадный маленький Беззубик так перевозбудился, так проголодался, облетев все гроты в поисках Камикадзы, что проглотил в один присест не только селедку…

…но и ложку.

– Ох, Беззубик, – вздохнул Иккинг и осекся, увидев, что к трапезе присоединилась дочь СТРа Страхолюда.

Иккинг сразу узнал ее, потому что как-то видел мельком на Ежегодных Игрищах, окруженную телохранителями.

– Это моя любимая доченька, Ярисса О’СТРели, – представил ее СТР Страхолюд.

Любимая доченька СТРа Ярисса была ростом под два метра, с копной огненно-рыжих волос и зелеными глазами. На голове у нее свернулся красивый алый ловчий дракон, и она кормила его желудями.

Она была потрясающе красивой и потрясающе недовольной.

– Ой, Тор меня зашиби… – пискнул Рыбьеног, стремительно заливаясь малиновой краской. – Она смотрит на нас… Она улыбается нам… Она машет нам! Так, держимся естественно… спокойно… без паники…

Бедняга сначала покраснел, потом побелел и наконец, не выдержав переживаний, сомлел и рухнул со стула.

– Да уж куда спокойнее, Рыбьеног, – проворчал Иккинг, приводя друга в чувство и помогая снова сесть за стол. – Очень изысканно. ОБМОРОК всегда безотказно действует на этих амазонок. Надо отдать тебе должное, ты действительно умеешь произвести впечатление на дам. Вырастешь – станешь настоящим сердцеедом.

– Она перестала на нас смотреть? – спросил Рыбьеног, не открывая глаз.

– Погоди секундочку, не открывай глаза… Она еще смеется… и показывает пальцем… – проговорил Иккинг. – Ага… уже перестала. Теперь снова ковыряет в носу и разговаривает с соседом. Ты в безопасности. Можешь открыть глаза.

– Она смотрела на меня… – вздохнул Рыбьеног, прижав руку к сердцу. – Ярисса О’СТРели смотрела на меня… и улыбалась мне… и махала мне… Ангел! Богиня!

Иккинг вытаращился на друга как на сумасшедшего:

– Что с тобой, Рыбьеног? Ты совсем рехнулся? – Он на всякий случай заглянул Рыбьеногу в глаза – они слегка розовели, когда в нем просыпался берсерк. – И где ты встречал СТРову дочку раньше?

– Я видел ее однажды на Ежегодных Игрищах, – признался Рыбьеног.

– Дочь много значит для меня, Стоик, – произнес СТР, и в голосе его сквозил гнев. – Это вопрос чести и Варварского Кодекса. Ты знаешь правила. Кто бы ни написал любовное письмо дочери, не испросив разрешения у отца, должен немедленно просить ее руки. Иначе он наносит смертельное оскорбление ей и всему ее племени.

Как ни странно, на Варварском архипелаге ВЛЮБИТЬСЯ было едва ли не самым опасным делом. Куда рискованнее езды на драконах, драк на мечах или других небезопасных развлечений юных викингов.

– Однако закон ясно говорит, – резко продолжал СТР, – ЕСЛИ написавший эти письма принадлежит к роду вождей, он может попытаться завоевать руку моей дочери, выполнив одно-единственное невыполнимое задание по МОЕМУ выбору.

– А что, если написавший НЕ из рода вождей? – спросил Иккинг.

– Тогда он оскорбил честь племени Страхолюдов, и я обязан убить его на месте, – улыбнулся СТР Страхолюд. – А если никто не признается, мне придется убить всех неженатых молодых людей в вашем Хулиганском племени. Все честно и согласно Варварскому Кодексу. Никаких расспросов. Никаких тыканий пальцем друг в друга: «Это не я, это он!» И я буду абсолютно в своем праве.

– Дурное это дело, ЛЮБОВЬ, – мрачно покачал головой Стоик. – Очень дурное.

– Но ты забыл одну маленькую важную вещь, СТР, – заметил Иккинг. – Как ты докажешь, что эти письма написал кто-то из нас?

– Вот-вот, вряд ли это был Хулиган, – гордо сказал Стоик. – Большинство из нас вообще не умеют писать.

СТР улыбнулся и зажал зубами сигару.

– Я прочту одно из писем, просто на случай, если оно пробудит в ком-нибудь из присутствующих воспоминания.

Могущественный варварский вождь поднялся на ноги.

Поэтические чтения, которые за этим последовали, несколько испортило то обстоятельство, что стих читал самый жестокий вождь в нецивилизованном мире, пыхтя огромной сигарой и сверкая злобным взглядом.

Хулиганы взревели от хохота.

– Они смеются над моей дочерью? – кротко спросил СТР.

– ТИХО! – гаркнул Стоик.

На пляже тут же воцарилась тишина, только кто-то еще разок хихикнул в кулак. Ярисса О’СТРели гневно любовалась своим отражением в золотой чаше.

– Я жду, не возьмет ли кто на себя ответственность… – произнес СТР.

Иккинг повернулся пошептаться с Рыбьеногом и обнаружил, что друг сделался ярко-красным. Он нервно ерзал на стуле и не желал встречаться с Иккингом взглядом. И у Иккинга возникла страшная догадка…

СТР ухмыльнулся еще гаже.

– В письмо вложен цветок. Романтично, не правда ли? Очень мило… – проговорил он негромко, вытряхивая цветок из письма себе на ладонь. – И это… болотная роза Олуха.

Болотная роза Олуха – коричневая и колючая и со слабым (увы, не самым приятным) запахом. И очень редкая. Настолько редкая, что встретить ее можно лишь в самых топких участках болот на Олухе, поэтому Хулиганы даже выбрали ее символом своего племени.

СТР снова сел.

– А теперь можете спокойно обсудить новость между собой.

5. Двенадцатый жених Яриссы О'Стрели

Иккинг в ужасе повернулся к Рыбьеногу.

– Это же не ты, Рыбьеног, правда? – прошипел он в отчаянии.

Нет, не может быть… Рыбьеногу же всего тринадцать с хвостиком. У него определенно нос не дорос посылать любовные стихи красивым, надменным принцессам, у которых к тому же папочки маньяки-убийцы…

Но Рыбьеног был красней заката. Он сдвинул очки к самой переносице и пробормотал так тихо, что Иккинг едва его расслышал:

– Гм… Понимаешь, я упражнялся в стихосложении. Стих-то очень хорош, не находишь? – заявил Рыбьеног, гордясь художественной удачей, несмотря на смертельную опасность момента. – Хотя слово «четвероногие» не слишком-то поэтичное… С ним у меня не очень получилось… Поэзия – это не так просто, как кажется…

– Что ты несешь, псих ненормальный? – прошипел Иккинг. – Кого волнует, хорош стих или плох? Страхолюды не особенно разбираются в поэзии. Вот избавлять людей от головы и завязывать им руки в сложные рифовые узлы – это им гораздо ближе и понятнее. Зачем, во имя Одина, ты послал ей это проклятое письмо?!

Рыбьеног сделался белей бумаги.

– Ну, понимаешь, она ведь такая красивая, вот я и вдохновился на стихи. Дело в том, – пустился в объяснения Рыбьеног, – мне кажется, что все эти Хулиганские Воинские Подвиги, мечи-топоры, рыгай-и-топай на самом деле не про меня. Вот я и подумал, что если вылечу из Программы Пиратской Подготовки – а это, будем честны, вполне вероятно, – то всегда могу податься в поэты. Стану зарабатывать себе на хлеб как странствующий сказитель, может, когда-нибудь даже СКАЛЬДОМ заделаюсь…

– Хорошая идея, не отрицаю, – перебил Иккинг. – Но о твоих карьерных перспективах мы поговорим позже. Сейчас надо думать, как выкрутиться.

– Прости, Иккинг. – Рыбьеног снял очки и надел их снова – он явно страшно нервничал. – Как думаешь, что он со мной сделает? – шепнул он Иккингу.

– Убьет, – объяснил тот. – Безжалостно, но, если тебе повезет, быстро.

– Думаешь? – проблеял Рыбьеног.

– Я не думаю – я знаю. Даже чтобы просто СТАТЬ одним из ее женихов, надо быть из рода вождей. Боюсь, мы живем во времена предрассудков, но, насколько я понимаю, для тебя это означает смерть на месте.

– Итак, – улыбнулся СТР, – я намерен просить виновника назваться. Считаю до пяти. Один… два… три…

– Придется сознаваться, – шепнул Рыбьеног. – Иначе нас ВСЕХ убьют. Знакомство с тобой скрасило мой недолгий век, Иккинг.

– …четыре… – угрожающе произнес СТР.

Рыбьеног неуверенно поднялся на ноги и трясущейся рукой вытер запотевшие очки о рубаху, прежде чем решительно нацепить их обратно на нос.

– Погоди! – шепнул Иккинг. – По-моему, у меня созрел хитроумный план.

– А он точно хитроУМНЫЙ? – с надеждой спросил Рыбьеног.

– Ой, сейчас не до жиру. Хитрополоумный.

– СТОЙТЕ! – крикнул Иккинг.

Все обернулись и уставились на него.

О боги.

Это будет нелегко.

– Стих написал я, – произнес Иккинг.

На несколько мгновений все потеряли дар речи.

Иккинг не мог смотреть на Сморкалу и Песьедуха. Те едва не лопались от злорадства.

– Стихотворение написал ТВОЙ НАСЛЕДНИК, Стоик, – хохотнул СТР Страхолюд, откидываясь на спинку трона и от души затягиваясь сигарой. – Я ЗНАЛ, что все кончится хорошо.

– Иккинг! – воскликнул Стоик Обширный. – ТЫ же не писал этого письма, правда?

– Боюсь, писал, папа, – солгал Иккинг.

– ХРЮ-ХРЮ-ХРЮ, – покатывались со смеху Сморкала и Песьедух Тугодум.

– Что это значит? – попытался вникнуть Стоик Обширный.

– Это значит, – протянул очень-очень довольный собой СТР Страхолюд, – что, согласно нашему Варварскому Кодексу, твоему сыну, Иккингу Кровожадному Карасику Третьему, поскольку он из рода вождей, исключительно повезло стать последним женихом моей дорогой любимой доченьки, принцессы Яриссы О’СТРели.

– Но… но… но… – забормотал Стоик, не в силах выбрать одну из множества причин, почему эта идея пугает его до колик, – как насчет разницы в возрасте?

– Вряд ли разница в возрасте станет проблемой, – ухмыльнулся СТР Страхолюд. – Чтобы действительно ЖЕНИТЬСЯ на моей дочери, ему придется выполнить мое невыполнимое задание.

– Ты сказал «последним женихом», – вмешался Иккинг. – А сколько всего женихов у тебя уже БЫЛО, принцесса Ярисса?

– Одиннадцать, – ответила красавица, тряхнув шевелюрой и едва не подпалив яростным взглядом папину бороду. – Это считая предпред-последнего жениха, которого я люблю и за кого однажды выйду замуж…

– «Люблю-у»! – передразнил СТР Страхолюд. – Дочь вождя не может выйти замуж по ЛЮБВИ! Кроме того, я не уверен, что предпред-последний жених действительно считается. Он, по-моему, солгал насчет своего высокого происхождения.

– Я не собираюсь выходить за кого попало только из-за его тухлой вождецкой крови, папочка! – взбесилась Ярисса. – Меня тошнит от замков, крыш, телохранителей и драгоценностей. Я намерена выйти за ГЕРОЯ. И я выйду за моего Героя, и уплыву с ним в закат, и буду спать под звездами, и зарабатывать на жизнь своим мечом, и пусть наш корабль несет нас туда, куда дует ветер. Я выйду за моего Героя, предпредпоследнего жениха, которого я люблю!

– Хорошо-хорошо, только вот одно маленькое затрудненьице имеется, а, Ярисса? – улыбнулся СТР Страхолюд. – Твой Герой так и не вернулся с невыполнимого задания… Будь он настоящим Героем, он бы вернулся.

– Он вернется, – упрямо заявила Ярисса, тряхнув прекрасными волосами и скрестив руки на груди. – Вернется. Я буду ждать его.

– Разумеется, ты можешь ждать, дорогая моя Ярисса. – Но ждать, возможно, придется долго. Может быть, вечно.

– Я могу ждать долго, – ответила Ярисса. – И даже вечно.

– Ну вот и жди себе, – проворковал СТР Страхолюд. – Кто я такой, чтобы тебе мешать. Тем временем, – обернулся он к Стоику Обширному, – единственным моим условием женитьбы на Яриссе является принадлежность к роду вождей… – («ХА!» – фыркнула Ярисса, тряхнув волосами.) –…и способность жениха обеспечить бочонок меда для медового месяца.[6]6
  Медовый месяц – викингское выражение. Все дело в том, что на свадьбу варили хмельной напиток, который называли медом, хотя входил в него не только мед.


[Закрыть]

Стоик Обширный неимоверно обрадовался.

– И ЭТО, по-твоему, невыполнимое задание? – весело спросил он. – По мне, так раз плюнуть! Вот когда я женился, мне досталась задача посложнее. Мне пришлось добыть Огненный Камень с острова Магманьяков, и это оказалось весьма непросто, доложу я тебе. Тут требовалась сила, ловкость, большие мышцы – настоящие Геройские качества! По сравнению с моим твое задание проще простого! ОДИН бочонок меда – это ерунда!

– Уверен, тут есть подвох, – вмешался Иккинг. – Иначе одиннадцать предыдущих женихов не провалили бы задание.

– Никакого подвоха, – пожал плечами СТР. – Но Страхолюдам годится только самое лучшее. Напиток на свадьбу мы варим из лучшего в мире меда. А лучший в мире мед делают пчелы… – СТР выдержал многозначительную паузу, – острова БЕРСЕРК!

Вокруг костра на берегу Разбитого Сердца повисла тишина.

Лунная дорожка поблескивала на мягко плещущих волнах, и отражения стоящих на якоре кораблей в заливе плясали в лунном свете.

В болотах перекликались призрачными голосами необычайки: «Ты-где-е-е? Ты-где-е-е?»

И все сидевшие вокруг костра повернулись к громадному горбатому, зловещему силуэту острова Берсерк на юге. Он казался припавшим к земле на горизонте зверем, погруженным в тоску и печаль. И, словно по заказу, Заполночная Церемония подошла к торжественному финалу, и вой взмыл до небес. Казалось, тысяча фурий завопила от зубной боли, и вершины деревьев на Берсерке закачались, хотя ветра не было.

Что там творится?

Иккинг совсем, вот ничуточки не хотел это выяснять.

Стоик Обширный выпрямился во весь свой геройский рост и положил руку Иккингу на плечо.

– МОЙ СЫН соберет мед Берсеркских пчел или ПОГИБНЕТ, пытаясь его добыть! Верно, Иккинг?

– Верно, – нервно отозвался мальчик.

– Вот это я и хотел услышать! – проревел СТР Страхолюд. – Как насчет свадьбы в День середины лета? Это дает вам массу времени для ги… э… для сбора меда. Так что жду вас в Страхолюдском замке наутро в День середины лета, ровно в пять часов, с ну… скажем… пятью горшками Берсеркского меда. Договорились? ТАК. – СТР с довольным видом потер руки. – Думаю, теперь все дела улажены. Ты же не станешь возражать, если я заберу этот трон с собой, Стоик? Все выброшенное на этот берег принадлежит МНЕ.

Пока Страхолюды не отбыли, Иккинг задал будущему тестю еще один вопрос.

– Камикадза, – сказал он, – Бой-баба, которую мы ищем. Вы не видели ее, ваше страхолюдие?

– Хмм, – отозвался СТР. – Камикадза – это мелкая белобрысая девчонка примерно вот такого роста, с волосами, по которым рыдает гребень, и ужасной привычкой забираться без спросу на мою территорию и тырить красивых редких капризавров? Только СТР Страхолюд может владеть капризавром, а любому, кто ворует у МЕНЯ, следует преподать ужасный урок.

– Она, – подтвердил Иккинг.

У него снова возникло ужасное ощущение, будто он тонет.

– Никогда в жизни ее не видел, – заявил СТР с одной из своих особенно мрачных улыбок. – До свидания, Иккинг Кровожадный Карасик Третий.