Текст книги "Мания"

Глава 11

Оставив Дейли в «Метрополитен», Ник направился на парковку возле Пайк Плейс Маркет. Это был его первый визит на место убийства Сэма, и, ему пришлось справляться с нахлынувшими воспоминаниями.

Было три часа дня. Из-за туч пробивалось солнце, и на берегу было людно. Над головой кружили чайки. Ник не знал, что именно он ищет. Стоя на краю парковки при свете дня среди сотен туристов и жителей города, собравшихся насладиться теплым солнышком, Ник думал о том, что хватается за соломинку. Он взмахнул сумкой, и алюминиевый корпус фотоаппарата ударил его по ноге. Тут ничего не было. Он не мог найти ничего такого, чего не обнаружила бы полиция.

Ник уже готов был сдаться, когда его внимание привлекли две девушки. Но дело было не в откровенном желтом топике блондинки и не в длинных стройных ногах брюнетки. Ника поразил смех одной из девушек. Этот смех эхом отдался в его голове, и, несмотря на свет и толпу людей, мир вокруг потемнел. Ник вздрогнул, и ему показалось, что он стоит в тумане, одетый в куртку, и где-то над водой раздается звук корабельного гудка. Студенты вели пьяные разговоры за несколько домов отсюда, и их слова едва можно было разобрать. Девушка смеялась. А Сэм был рядом, всего лишь в шаге впереди.

Ник схватился за что-то холодное, металлическое и понял, что это нож, убивший его брата. Рукоятка и часть лезвия, вонзившегося в тело, торчали из груди Сэма. Серебристая сталь была покрыта запекшейся кровью, но Ник заметил, что края лезвия были тупыми. Воздух вырывался из легких Сэма через дыру под ребрами. Ник взглянул на изуродованное лицо брата, поднялся на ноги и, оставив нож в его груди, бросился бежать.

Нику с трудом удалось стряхнуть нахлынувшие воспоминания. Придя в себя, он почувствовал, как быстро бьется сердце. Пытаясь сосредоточиться на теплых лучах, согревавших лицо, Ник осмотрел парковку в поисках двух девушек, но тех уже поглотила толпа. Он оттолкнулся от фонаря, к которому пришлось прислониться, когда задрожали ноги. Ник уже собирался отправиться домой, когда что-то с другой стороны парковки привлекло его внимание.

Пробираясь через толпу, к пристани шел нищий.

Ник видел его со спины и мог разглядеть лишь спутанные грязные волосы и длинное потрепанное пальто. На мгновение у него перед глазами всплыл образ убийцы. Водянистые голубые глаза, неровная морщинистая кожа. Ник моргнул, отгоняя воспоминания. Сейчас нужно было сосредоточиться на нищем, шедшем впереди. Сутулясь, бродяга шел к Аласкан-вэй. Ник натолкнулся на прохожего, и тот, повернувшись, принялся размахивать руками. Его рот открывался и закрывался, но Ник ничего не слышал. Движения рук прохожего доходили до него словно в замедленной съемке. Вокруг царила полная тишина. Сейчас для Ника имели значение только медленные, осторожные шаги нищего. Подняв фотоаппарат, он сделал снимок и, глубоко вздохнув, последовал за незнакомцем.

Ник старался вести себя как можно незаметнее, и ему удавалось сохранять приличное расстояние между собой и бездомным. Вот уже час нищий слонялся по городу, останавливаясь у мусорных контейнеров в поисках объедков. Напротив музея искусств он снял ботинки и напихал туда газет. Когда он выпрямился, какой-то прохожий подал ему доллар и отшатнулся, испуганный словами бродяги. Вечерело, и Ник поду, мал, что если он и дальше будет держаться от нищего на расстоянии трех-четырех домов, то может упустить его.

Ник остановился на краю парка Оксидентал. Тут оказалось полно бездомных, явившихся сюда с пожитками, кричавших друг другу непристойности и соревновавшихся за места на обшарпанных скамейках. Нику никак не удавалось рассмотреть нищего, которого он преследовал. Сейчас он смотрел на незнакомца через объектив – фотоаппарат давал пятикратное увеличение. Небо уже утратило свою ослепительную синеву, в сумерках став серым, так что света для хорошего снимка было недостаточно. Но Ник все равно нажал на затвор, чтобы рассмотреть фотографию позже. Если она получится не очень размытой, то можно будет обработать изображение на компьютере.

Нищий разговаривал с каким-то бродягой на скамейке. Уже совсем стемнело, так что разглядеть что-то было сложно. Ник огляделся.

Парковки вдоль длинного узкого парка опустели, на улицах виднелась лишь пара прохожих, допоздна засидевшихся на работе. С приходом ночи парк превратился в городок бездомных. На противоположной его стороне, неподалеку от полуразрушенного здания, несколько нищих развели костер в ржавой бочке и сейчас поставив что-то сверху, похоже, готовили ужин. На их лица падали оранжевые отблески, а над головами, медленно растворяясь в сумерках, вился черный дым. У Ника мурашки побежали по спине. Он пересек границу парка, чувствуя себя так, словно входит в джунгли.

Он остановился в десяти шагах от нищего и, спрятавшись за деревом, даже смог разобрать его хриплый голос. Внимательно вслушиваясь в обрывки разговора, Ник понял, что нищий в потрепанном пальто покупает наркотики у бездомного, сидевшего на скамейке. Репортер попытался сделать еще один снимок, но света уже совсем не хватало.

– Так чё, гришь, викодин есть? – спрашивал нищий.

– Не грил я ничё.

– Та есть!

– Есть шесть колес. Три валиума. Ксанакс. Еще раздобыл непатентованный гидрокадон. И оксиконтин.

– Никакой непроверенной дряни. Викодин ведь проверен, да?

– Его Эбботы запатентовали, чувак. Оксиконтин Ватсоны.

– Не хочу непатентованных колес. Тут всякое болтают. Дерьмо какое-то творится.

– Ачё?

– Сколько хошь за викодин?

– Как всегда, чувак.

– Так чё, шесть колес? – Нищий сунул руку в карман пальто и достал смятые купюры. Одну из банкнот, видимо, дал ему прохожий у музея. – Давай викодин и два оксика.

– Не, чувак, тут два доллара не хватает.

– Ну-ка, ну-ка…

Нищий полез в карман штанов и достал пригоршню мелочи. Сосчитав монетки, он оглянулся, как будто почувствовал взгляд Ника, и передал деньги второму. Забрав таблетки, он осмотрел их в темноте и сунул в карман рубашки.

– У тя деньги-то на ночлег есть, чувак?

Нищий покачал головой.

– Зайду внутрь, возьму пожрать, но спать буду на улице.

Второй пожал плечами и поудобнее устроился на лавке, пробормотав что-то вслед приятелю. Ник, подождав, пока нищий скроется в темноте, последовал за ним. Проходя мимо скамейки, он почувствовал, что продавец наркотиков следит за ним. Внезапно бездомный на скамейке громко свистнул. Ник замер на месте. Его прошиб холодный пот.

Ник остановился перед высоким кирпичным зданием в нескольких кварталах к востоку от парка. Ему приходилось тысячу раз проходить через Пайонир-сквер, но он, хотя и знал, что тут собираются бездомные, никогда не обращал на это здание внимания. Над окном первого этажа была прикреплена картонка с надписью маркером: «Сиэтлский приют для бездомных». Ник осмотрел обшарпанное здание. Учитывая, сколько нищих толпилось снаружи, похоже, в этом доме можно было переночевать, поесть и получить помощь. Было уже совсем темно, а уличные фонари давали мало света, так что Ник едва сумел разобрать слова, выбитые на камне над входной дверью: «Отель Гудзон».

Ник как раз успел пересечь площадь, когда нищий вошел внутрь. Репортеру пришлось проталкиваться сквозь толпу, чтобы проникнуть в здание. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Бездомные заметили его приближение, и Ник почувствовал, как они смотрят на его фотоаппарат. Но выбора не было. Ему до сих пор не удалось взглянуть на лицо этого бродяги, так что необходимо было проследить за ним. Репортер поднялся по ступенькам.

– Эй, профессор, доллар для меня найдется?

– Отличный фотоаппаратик отхватил, чувак!

– Можешь сфоткать меня за доллар, профессор.

Ручка двери показалась Нику липкой от грязи. Зайдя внутрь, он снова принялся проталкиваться через толпу. Очередь вела к центру здания.

– Чего вы тут ждете? – спросил Ник у одного из бродяг.

– Кларк Кент, – пробулькал тот. – Ты Кларк Кент?

Ник покосился на его лохмотья и разбитые очки и повернулся к следующему бездомному.

– За чем очередь?

– За жратвой.

Нищий не сводил глаз с фотоаппарата.

Репортер прошел по едва освещенному коридору. Стены тут были покрыты грязной зеленой плиткой, а потолок посерел от пыли. У Ника начался приступ клаустрофобии. Он осторожно заглянул за угол и увидел начало очереди перед двойной дверью, ведущей в наполненную паром столовую. Нищего, которого преследовал Ник, здесь не было. Все-таки ушел!

Ник осмотрел очередь оборванцев. Они перешептывались, уступая ему дорогу, когда он шел по коридору, но их ряды вновь смыкались за его спиной, отрезая путь к отступлению. Когда Ник подошел к двойной двери, запах еды стал сильнее. Аромат говядины с овощами смешивался с густым запахом спагетти с тушенкой. Воздух стал вязким, стены, казалось, готовы были сомкнуться. От людей в очереди воняло, словно они спали в собственной моче и экскрементах. Спрятанные в лохмотьях руки, беззубые ухмылки, заросшие лица. У двери Ник наткнулся на сухопарого мужчину с короткими каштановыми волосами и крысиным лицом. Сухопарый отступил, пропуская Ника.

– Я кое-кого ищу, – сказал репортер.

Нищий не ответил.

– Он был лишь в паре шагов от меня. Вы его видели?

Мужчина покосился на дверь с другой стороны коридора, которую Ник не заметил.

– Он пошел туда, – прохрипел другой нищий. – Похоже, он убегал от вас.

Ник сделал шаг к большой металлической двери и нажал на ручку. Дверь распахнулась, и он увидел грязную, залитую искусственным светом мужскую уборную, отделанную тем же мерзким кафелем, что и коридор. Пол был покрыт толстым слоем помоев. Вонь мочи и аммиака обожгла Нику ноздри. Взяв себя в руки, он вошел, и дверь закрылась.

У писсуара стоял какой-то нищий и мочился. Еще один сидел в кабинке на унитазе. Под потолком вращался вентилятор, лопасти его дребезжали, проворачиваясь на старой металлической оси. Лампы искусственного света мигали, но Ник не обращал на это внимания. Бездомный, которого он преследовал, стоял перед умывальником. Из поломанного крана капнула вода. Нищий опустил ладони на рукомойник и смотрел на Ника в зеркало.

Их отражения были совсем рядом – напряженное лицо Ника с кровоподтеками, оставшимися с ночи убийства Сэма, и потрепанная физиономия бродяги. Взглянув в карие глаза попрошайки, Ник понял, что гнался за призраком. Этот жилистый мужчина ничуть не напоминал голубоглазого нищего, напавшего на Сэма.

Но он зашел слишком далеко, чтобы теперь просто уйти. Дверь сзади захлопнулась, так что пути к отступлению не было. Ник стоял в уборной в двух шагах от человека, за которым следил от Пайк Плейс Маркет.

Мужчина у писсуара застегнулся и уже повернулся, чтобы уйти. Ник слишком поздно заметил, как сузились глаза нищего в зеркале. Он прыгнул на Ника и, схватив его за рубашку, ударил о твердую плитку. В зеркале Ник увидел, как фотоаппарат отлетел в сторону и стукнулся о стену. Грязные крючковатые пальцы незнакомца впились в его одежду. Коленом мужчина давил Нику на ногу, и репортер ощутил его зловонное дыхание. Безумные глаза блестели. – Чего тебе надо, мальчишка? Хочешь забрать то, что у меня есть?

Ник покачал головой.

– Ты за мной шарился. Чё, думал, не замечу?

– Я ошибся.

Ник пытался сопротивляться, но пальцы нищего сжались на его горле.

– Колес моих захотел, да?

– Нет.

Рука на горле душила его. Ник не мог дышать. В глазах у него потемнело.

– Ты меня с кем-то перепутал, понял, парень?

Колено нищего впивалось Нику в бедро, а сухие, покрытые коркой грязи пальцы сжимали горло, давя на кадык.

Ник пытался высвободиться. У него перед глазами всплыло воспоминание о Сэме, напавшем на него на заснеженной лужайке перед их домом в Мэдисоне. Он стукнулся головой о стену, и белизна того дня, когда он подрался с братом, исчезла. Ник провалился в темноту. Наконец нищий отпустил его и, ударив под ребра, развернулся и вышел в коридор. Репортер услышал гул голосов и осел на пол.

Ник обхватил руками колени. Фотоаппарат валялся на полу, но, судя по всему, был цел. Репортер решил, что остался в уборной один, и перевел дыхание, приходя в себя. Он уже хотел подняться на ноги и выйти отсюда, когда услышал какой-то звук из кабинки. Пластиковое сиденье туалета стукнуло о фарфоровый унитаз. Послышалось шуршание одежды. Ник поднял голову.

У него кровь застыла в жилах.

Под серой пластиковой дверью кабинки Ник увидел кроссовки, в которые был обут стоявший там человек. Это были его кроссовки. Черно-оранжевые «найки», которые Ник потерял в ту ночь, когда убили Сэма.

Мужчина подобрал штаны и застегнул ремень, собираясь выйти из кабинки.

Часть 3

Глава 12

После того как Сэм высадил Ника и Сару на причале парома в день первого свидания, братья увиделись лишь через несколько дней в итальянском ресторанчике у Пайк Плейс Маркет. Ник не звонил Сэму и знал, что брат будет волноваться. Не утруждая себя приготовлениями к обеду, он явился в ресторан в джинсах и футболке, опоздав на двадцать пять минут. На нем не было ни свитера, ни куртки, хотя снаружи было так холодно, что припаркованные машины покрылись инеем, а на лужицах образовалась тонкая корка льда.

Сэм приподнялся от накрытого скатертью столика и отодвинул стул в сторону, освобождая место брату. В ресторане было полно людей. Серебряные приборы на столе звякнули, красное вино заколыхалось в бокале. Сэм не скрывал своей тревоги. Ник, не обняв брата и даже не прикоснувшись к нему, уселся на стул. Он только сейчас понял, какой у него, должно быть, растрепанный вид. Волосы не причесаны, глаза припухли. Возможно, приходить сюда не стоило.

– Что случилось, Ник? – спросил Сэм. – Ты выглядишь все хуже и хуже.

Усаживаясь, Сэм пролил вино, и Ник засмотрелся на то, как красная жидкость впитывается в белую скатерть.

– Неужели? Я чувствую себя прекрасно.

Произнеся эти слова, он понял, что лжет. Да, он был счастлив, но прекрасным его самочувствие никак не назовешь. Физически Ник чувствовал себя отвратительно. Он плохо спал и просыпался с больной головой.

– Мне хорошо. С Сарой, понимаешь?

Улыбка коснулась уголков рта Сэма, но его глаза оставались серьезными.

– Ты часто видишься с этой девушкой, правда, братишка?

Ник кивнул, задумавшись над выражением глаз брата и пытаясь понять, что это значит. Сэм был недоволен.

– Она ночует у тебя, в твоей квартире?

– Каждый день, с тех пор как мы познакомились.

«Вот оно, – подумал Ник. – Он не просто завидует. Он еще и злится».

– Каждый день? Звучит серьезно.

– Не забывай, что мы познакомились всего лишь несколько дней назад.

«Он злится из-за того, что я провожу с ней так много времени».

– И все же, хотя прошло всего лишь несколько дней, вы фактически живете вместе.

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»? Ты только посмотри на себя. Даже я вижу, насколько все серьезно. Любой бы это понял.

– Это просто секс.

Сэм, положив руки на стол, откинулся на стуле, и Ник заметил, что брат мнет салфетку. Проследив взгляд Ника, он расслабился и, протянув руку, взял бокал вина.

– Давай не будем об этом говорить, – предложил Ник.

– Почему? Мне кажется, тебе следует рассказать мне об этом.

– А по-моему, тебя это смущает, – покачал головой Ник.

– Меня? – Сэм натянуто рассмеялся. – Почему это должно меня смущать, Ник? Ко мне это не имеет никакого отношения. Я просто волнуюсь о тебе, вот и все.

– Не о чем волноваться.

К их столику подошел официант, ожидая, что Ник сделает заказ. Ник попросил воды, но брат перебил его.

– Принесите ему бокал того же вина. – Он повернулся к Нику. – Это «мерло», причем отличное.

– Я и так в последнее время слишком много пью, – заметил Ник, когда официант отошел.

– Что ж, еще один бокал тебе не повредит. – Сэм отхлебнул вина. – Ну, рассказывай, братишка. Если все так прекрасно, то какого черта ты выглядишь, как кусок дерьма?

Когда Сара встала с постели, Ник уже проснулся. Было пять часов утра. Девушка двигалась настолько тихо, что даже одеяло не зашуршало. Ник приоткрыл глаза, подглядывая за ней. Сара не оборачивалась. Встав с неудобного матраса, она голой прошла по комнате к двери ванной. Ника возбуждали ее стройная фигура, упругая грудь, сильные ноги, крепкие ягодицы. Ему было любопытно, почему она встала так рано.

Сара не пошла в ванную, а, так и не включив свет, натянула стринги и застегнула на спине кружевной лифчик. Ник подумал, что она, должно быть, сложила одежду у двери ванной прежде чем они уснули, иначе ей трудно было бы отыскать свои вещи в такой захламленной комнате. Он старался дышать как можно ровнее. Подождав, пока за Сарой закроется дверь, Ник выбрался из постели и, подавив чудовищный приступ головокружения, последовал за ней. Спускаясь вниз по бетонной лестнице, он услышал гудение мотора ее «мерседеса» на парковке. Преодолев последние ступеньки, Ник спрятался в тени своей машины, когда красный свет задних фар автомобиля Сары пронзил сумерки утра.

Мотор «тойоты» задребезжал, но в конце концов заработал, и Ник пустился в погоню.

Улицы были практически пусты, так что приходилось держаться от машины Сары подальше, чтобы его не заметили. Ник сохранял расстояние в три-четыре дома – за ее машиной легко было следить, ведь фары светили так ярко, что черный корпус машины казался тенью. А вот фары на «тойоте» Ника были очень слабыми, и в предрассветных сумерках их желтые лучики света были едва заметны. От сильного ветра, задувавшего в щели окон, легкую машину покачивало. Вдоль улицы Рузвельта ветер гнул вязы и кедры к земле. Какая-то ветка сломалась и упала на асфальт, так что Нику пришлось ударить по тормозам и он чуть не слетел с дороги. Краем глаза он заметил какое-то движение. Ему показалось, что под машину бросился человек. Он даже представил лицо этого человека, перекошенное страхом, страхом смерти. Потрясенный видением, Ник вцепился в руль и глубоко вздохнул.

На мосту через залив Портидж Бей Ник догнал «мерседес» Сары и оттуда следовал за ней до Бельвью. Замедлив ход, он ехал на расстоянии полумили, когда Сара выбралась на Шорленд-драйв и пересекла трехполосное шоссе, двигаясь к Чизм-парку.

Столько лет живя в Сиэтле, Ник никогда не бывал в этой части Бельвью. Он засмотрелся на огромные особняки, стоявшие за деревьями в сотне футов от дороги, и чуть было не столкнулся с машиной Сары, которая остановилась у огромных ворот. Ник проехал мимо, не сбавляя хода. Краем глаза он заметил очертания дома за белым гравиевым въездом. Развернув машину, он остановился в паре сотен метров от ворот. Когда мотор выключился, рев ветра в огромных старых деревьях стал оглушительным.

Ник выбрался из машины. Небо уже посерело. Зябко ежась от холода, он прошел к воротам перед домом Гэмлина. Невероятных размеров особняк за лужайкой свежескошенной травы с цветниками и деревьями произвел на него потрясающее впечатление. Из домов, с которыми Нику приходилось сталкиваться раньше, больше были только дворцы в Англии, в подражание которым и был построен дом Гэмлинов. Стены из песчаника блестели в лучах зари, а сотни окон переливались, словно бриллианты. В окне на втором этаже мелькнул свет. Дом был слишком далеко, и Ник не мог разглядеть, что происходит внутри. Ему было холодно и одиноко, и он решил вернуться домой. Он уже шел к машине, когда внезапно услышал шум мотора. Оглянувшись через плечо, Ник бросился к своей «тойоте».

Уже через минуту он снова гнался за черным «мерседесом». Узкие дороги у озера Вашингтон столь ранним утром оставались пустынными, и ему не хотелось рисковать. Только достигнув скоростного шоссе, он смог не опасаться, что Сара его заметит. На улицах становилось все больше машин, и Ник укрылся среди них, следуя за автомобилем Сары по мостам вдоль Мерсер-айленд[5]5
  Мерсер-айленд – небольшой остров у Сиэтла.


[Закрыть] в центр Сиэтла. Куда же направлялась Сара?

Ник застрял на светофоре на расстоянии одного дома от нее, когда Сара остановилась перед гостиницей «Четыре сезона» и выключила мотор. Репортер наклонился вперед, пытаясь разглядеть девушку сквозь запотевшее ветровое стекло. Высокий швейцар в длинном черном пальто и фуражке открыл дверцу «мерседеса» и повел Сару к входу.

Светофор уже переключился, когда из гостиницы навстречу Саре вышел еще один человек. Ник не мог его хорошо рассмотреть, но Сара, прильнув к незнакомцу, поцеловала его в щеку и ласково погладила по груди.

Машины, стоявшие сзади, начали сигналить. Ника внезапно охватила усталость. Взявшись за руль, он снял ногу с тормозов и поехал вперед, успев заметить, как Сара входит в дверь гостиницы, держась за руки с мужчиной, чье лицо он так и не увидел.

– По-моему, она встречается с кем-то другим, – объяснил Ник.

– Что? – Сэм удивленно откинулся на стуле.

– Ты спросил меня, почему я плохо сплю. Ты же сам сказал, что я выгляжу, как кусок дерьма.

Сэм ухватился за край стола. Он явно был ошеломлен.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросил он. – Почему ты думаешь, что она встречается с кем-то другим? А если и так, ваш роман ведь только начался, правильно? Почему ты думаешь, что это что-то особенное?

Ник немного помолчал.

– Я никогда не говорил, что считаю наши отношения особенными.

– Но ты ведешь себя так, как будто она любовь всей твоей жизни.

– Может быть, и так. Я же уже сказал: пока что все сводится только к сексу. Вот и все. У тебя когда-нибудь были исключительно сексуальные отношения?

Сэм молча кивнул.

– Я следил за ней, – признался Ник.

– Что?

– Сегодня утром. Я не спал всю ночь. Не мог уснуть.

– Ты действительно выглядишь уставшим. – Сэм окинул брата взглядом. – Я серьезно.

– Она встала в пять утра, и я проследил за ней.

Сэм снова откинулся на стуле. Вены у него на шее вздулись, выступая из-за воротника белой рубашки.

– Куда? – спросил он.

– Я видел ее с другим.

Ник покачал головой.

– Куда? – настойчиво повторил Сэм. В его голосе прозвучал приказ, и он, осознав это, неловко поерзал на стуле. – Куда она поехала, выйдя из твоей квартиры, Ник?

Ник пододвинулся, давая официанту возможность наполнить бокал «мерло».

– Какая разница? – Поставив локти на стол, он прищурился, глядя на старшего брата. – Как я уже сказал, мои с Сарой отношения сугубо сексуальные. – Он прикусил губу и подпер руками подбородок. – Я знаю, что должен прекратить с ней встречаться. Но я не могу, понимаешь? Не могу.