Текст книги "Дерзкая"

Глава 15

Они остановились на перекрестке, где сходилось множество дорог, и Джейми с Раем устроили совещание.

– Здесь дорога разветвляется. – Джейми с досадой и раздражением запустил пальцы в волосы. – Если мы поедем на восток, то через милю будет город. Западная ведет к Бристолю.

– Именно туда они и могли поехать, – ответил Рай мягко, а Ева подумала, что очень жаль, что они с Раем встретились при таких обстоятельствах, – в иных они, вне всяких сомнений, могли бы стать друзьями.

– Да, – мрачно согласился Джейми, а она еще раз утвердилась в мысли, что с ним они никогда не могли бы быть друзьями. – Это большой порт с множеством кораблей.

– Очень легко незаметно подойти к берегу, а потом снова уйти. Со священником на борту.

– Именно так.

– Однако ты говоришь, что следы ведут на север. – Рай держался, как всегда, спокойно, его карие глаза совсем не казались опасными, но все это было обманчиво – она видела его в доках. Безусловно, он будет не менее беспощаден, чем Джейми, если возникнет такая необходимость.

А она возникнет, можно не сомневаться.

– Да, – согласился Джейми. – На север, где в пределах двухсот миль нет ни кораблей, ни отмелей, ни границ. – Он смотрел на друга, положив локоть на переднюю луку седла, и был похож на военачальника перед сражением. – Скажи мне, Рай, какова вероятность, что они направились по заброшенной дороге, которая на протяжении десятков миль к северу совершенно пустынна?

Ева проглотила короткий ответ вместе с пояснением: «Никакой. Зато вероятность, что нас, сидящих здесь, как утки, заметят, весьма высока».

– Больше, чем вероятность, что они направились дальше, – покачал головой Рай. – Я вообще не понимаю, почему они должны идти на север.

«Потому что в прежние времена у Малдена там было логово». Ева беспокойно заерзала. Несомненно, там у него еще остались знакомые люди, контакты и связи, и все это позволит ему вести переговоры, предлагая для обмена отца Питера.

Насколько ценными могли бы быть эти сведения для Джейми?

Для себя она не видела в них никакой пользы, потому что ничего не могла попросить взамен. Если она расскажет о Малдене, Джейми в лучшем случае освободит ее, но она никогда не спасет отца Питера, а в худшем – сделает что-нибудь ужасное: например, привяжет к дереву.

И все станет еще хуже, намного хуже.

Малден разыскивает наследников, так что его нельзя упоминать.

– Значит, ты советуешь идти в порт? – обратился Джейми к Раю.

– Это было бы крайне неразумно, – наклонившись вперед, вмешалась Ева в их разговор.

Они повернулись к ней, заскрипев седлами.

– Порт – это самое последнее место, куда они бы направились. И уж точно ни на запад, ни на восток, к маленькому городу.

– Откуда вы это знаете?

– Просто знаю. Я руководствуюсь здравым смыслом. Идти в какой-то шумный портовый город с несчастным священником и выставлять его напоказ, как кожу для новых туфель, было бы безумием, разве нет?

За плечами Джейми заходящее солнце окрасило небо в красный цвет. Он подозрительно нахмурился, и морщинки сделали его лицо еще красивее, удивительным образом лишив суровости и непроницаемости.

– Я нахожу вашу оценку интересной, Ева, но вот чего не могу понять, так это вашей уверенности. Она вызывает у меня любопытство.

– Мне не нравится ваше любопытство, – отозвалась она резко, поскольку это было совсем не любопытство, если только любопытство и хищность не существовали одно без другого, как чеснок и масло. Джейми был больше похож на дикого зверя, притаившегося в высокой траве, подкарауливая свою добычу.

Он развернул лошадь, чтобы быть лицом к Еве, и она объяснила убежденно:

– Я не думаю, что они направились в город. И вы тоже так не думаете, знаю. Это можно было понять по вашему лицу. Когда ваш напарник высказал такое предположение, вы чуть прищурились и подумали: «Это неразумная мысль». Не говорите, что это не так. Ваша сверхъестественная способность разбирать следы заставляла нас на протяжении многих миль постоянно придерживаться этой изрезанной глубокими канавами дороги. Грязь, сваленная вдоль обочины, глубина отпечатков подков, направление движения облаков – все это, я уверена, очень важно для вас. И я, к своему огорчению, вынуждена согласиться: вы не ошиблись, они не направились в этот город.

Он слушал ее монолог, склонив голову набок и скрестив руки на груди.

– Я этого не говорил, но, признаю, ваше нерасположение к городу неизмеримо меня радует.

– Вот видите? Мы совсем разные. Вы должны меня отпустить. Мы не ладим, как положено хорошим детям.

– А что, если мое сверхъестественное чутье разбирать следы порекомендует: «Эй, давай на запад»? – подражая ее тону, спросил он. – Что тогда?

– Тогда оно не будет таким сверхъестественным. – Ева выразительно выгнула бровь.

Рай направил свою лошадь вперед, и они образовали небольшой вытянутый треугольник в середине ухабистой дороги.

– Признаюсь, Джейми, – заговорил он в ледяной тишине, пронизанной лучами опускающегося солнца и жестким взглядом Джейми, – твое умение выбирать дорогу прежде никогда не подводило нас. Каким бы странным ни казалось северное направление, я советую продолжать двигаться на север.

Да, понятно, Рай, как гораздо более уравновешенный и здравомыслящий, чем Джейми, согласился с ней, и между ними вполне могли бы завязаться дружеские отношения. Но поток надежды у нее внутри разбился, не успев добраться до ее сердца, когда он продолжил:

– Только сегодня вечером лошади не могут идти дальше. Нужно остановиться на ночлег.

– Если мы отойдем туда, – кивнув, Джейми указал на темную полоску леса, – то сможем подняться на тот холм и устроиться под деревьями.

Ева проследила за движением его мускулистой руки, и сердце у нее оборвалось. Почему среди всех холмов Англии Джейми выбрал именно ее холм?

Глава 16

Густой лес, заросший папоротниками и ежевикой, начинался буквально в десяти шагах от основной дороги.

– С вершины этого холма, несомненно, хороший обзор на несколько миль дороги внизу, – сказал Джейми.

– Пойдемте, пока не наступила темнота. – Рай уже спешивался.

Слегка вздрогнув, Ева нервно провела рукой вниз по бедру, вытирая ладонь, и Джейми взглядом повторил ее движение. Нервно посмотрев в сторону леса, она снова вытерла руку, а затем выпалила:

– Здесь нельзя ночевать.

А-а, очередные секреты. Он чуть улыбнулся. Разговаривать с Евой было все равно что искать серебряную жилу в руднике.

– Вы привередливы, – растягивая слова, произнес Джейми. – Не на запад, не на восток и, конечно же, не в лес.

– Да, именно так. – Она быстро перевела на него взгляд. – Мне трудно угодить, я всем недовольна. Я из тех женщин, что всегда хотят новые туфли и богатые кружева. Мое содержание дорого обходится. Вы ужасно устанете от меня.

Рай рассмеялся, но Джейми насторожило ее смущение и страх, который застыл в глазах, и он повторил, пристально всматриваясь в нее:

– Лошади не могут идти дальше.

– Но…

– Ни лошади, ни отец Питер. И я в темноте не могу видеть следы.

Она смотрела на него, лихорадочно перескакивая от здравого смысла к чему-то еще, отчаянно требовавшему двигаться дальше. Рай тоже это почувствовал и, шагнув вперед, тихо спросил:

– Мадам, вам известно что-то такое, чего не знаем мы?

Она обернулась и, серьезно наморщив лоб, упрямо повторила:

– В этом лесу нам нельзя ночевать.

– Почему?

– Это небезопасно.

Джейми и Рай обменялись взглядами.

– У нас во Франции тоже есть такие леса, и в них полно опасных мест с зыбучими песками и непроходимыми чащобами. А волки здесь есть?

– Нет.

И в тот же миг, опровергая сказанное, раздался протяжный низкий вой, и Ева, улыбнувшись, произнесла с торжеством в голосе:

– А вот и волки.

Джейми наградил ее понимающей улыбкой, а она подытожила, будто закрепляя успех:

– Так что теперь вы прекрасно понимаете: мы не можем здесь оставаться.

– Все, что я прекрасно понимаю, – вы хорошо знакомы с окрестностями.

Он взялся за веревку, которой были связаны их лошади, и стал обматывать ею луку седла, притягивая Еву ближе, пока ее лошадь не оказалась бок о бок с его мерином, а ее колено не прижалось к его колену, а затем, не оборачиваясь, сказал:

– Рай, сходи-ка проверь холм, который Ева так оберегает от нас.

Она почувствовала приступ паники, как будто эльф своими маленькими сапожками бил ее по ребрам, но постаралась дышать нормально.

Это была всего лишь маленькая хижина, а десять лет в сыром лесу очень большой срок. Возможно, она рухнула и развалилась; возможно, сгнила без остатка; возможно, все признаки ее существования – и их пребывания там – бесследно исчезли.

Но, возможно, и нет.

Очень плохо, что они могли ее увидеть. Ева сделала ее, эту заброшенную маленькую хижину, домом для себя и Роджера: разрисовала и украсила, чтобы она не так пугала пятилетнего мальчика, который стал свидетелем жуткого происшествия. Пол она застелила тростником и, чтобы комната стала похожей на те, к которым он привык в замке, расписала стены тонкими красными полосками, имитирующими каменную кладку, а внутри клеток нарисовала цветы. Наружная дверь была разрисована тонкими вьющимися виноградными лозами – точно такими же, как на ногтях.

Вспомнит ли Джейми такую мелочь? Но она знала, что обольщаться не стоит: Джейми вспомнит, сколько раз она вдохнула-выдохнула, если это послужит достижению его цели.

– Джейми, там что-то есть, – через секунду крикнул Рай. – Прямо за гребнем холма некое подобие хижины.

Еве показалось, что сердце ее куда-то проваливается, словно к нему привесили маленькие железные гирьки и они тянут его вниз.

Джейми повернулся к ней, и его взгляд, пронизывающий и в то же время непроницаемый, нацелился на нее как стрела.

– Как интересно, правда? – Тон его был явно издевательским, и она без колебаний кивнула, наполнив этот жест всем безразличием и простодушием, на которое оказалась способна, и улыбнулась, нацепив на лицо каменную маску.

А затем Джейми сделал то, чего она боялась больше всего, – улыбнулся и произнес:

– Я окажу вам любезность, Ева.

У нее медленно отвисла челюсть, сердце еще быстрее стало падать в глубокую яму желудка, откуда, как поднимающийся воздух, вверх поплыл невероятный холод, и внутри у нее разбушевался циклон.

– Что… что вы имеете в виду?

Но ее вопрос растворился в тишине. Джейми просто перекинул ногу через круп лошади, соскользнул на землю и пошел к ней.

Рай наблюдал за происходящим со смешанным чувством сожаления, огорчения и беспокойства.

Джейми подошел к ней и, грациозно развернув мускулистые плечи, ухватил за бедра и бесцеремонно ссадил с лошади.

Коснувшись земли, она едва не упала – затекли ноги от долгого пребывания в седле, – но Джейми подхватил ее.

– Какую любезность? – уже обо всем догадавшись, все-таки спросила Ева.

– Мы приведем вашего мальчика.

Глава 17

Ева быстро сделала шаг, но споткнулась, и Джейми обхватил ее руками и привлек к себе без какой бы то ни было грубости, но и без нежности. Королевство балансировало на грани гражданской войны, а она, возможно, знала что-то такое, что могло ускорить или, напротив, предотвратить его гибель.

Она непроизвольно стремительно рванулась назад, и он отпустил. Она попятилась и угодила в заросли папоротника.

– Ева, – спокойно заговорил Джейми, – я человек терпеливый. Многого я ждал годы и готов ждать еще. Я служил королям, графам и вдовствующим королевам и никогда не считал, что хотя бы минуту потратил впустую. Но с вами я начинаю терять терпение.

Она отодвинулась, и он не стал ее удерживать. Она продолжала пятиться, с каждым шагом все быстрее и быстрее, вытянутой назад рукой оберегая себя от возможных препятствий. Джейми двинулся за ней, но не торопясь: ему не хотелось, чтобы она упала и разбила себе голову.

Красноватые отблески заката еще освещали верхушки деревьев, но она пятилась в темноту, где тяжелые ветви опустились под тяжестью мха и паутины почти до земли и где не ступала нога человека.

Сделав очередной шаг назад, Ева наткнулась на ствол дерева и остановилась, а за ней и Джейми, на расстоянии шага. Прическа ее к этому времени растрепалась окончательно, и волосы, вырвавшись на свободу, темными потоками струились вокруг лица.

– Мне начинает надоедать, что вы всюду меня куда-то прижимаете, – едва дыша, недовольно заявила она.

«Это правда», – признался он себе. Такое случалось уже трижды: в переулке, на постоялом дворе и теперь вот в лесу. Вообще-то бывали более серьезные обстоятельства, выводившие Джейми из терпения до такой степени, что он прижимал кого-то к стенке, но никому не удавалось сделать это трижды, кроме Евы. И над этим следовало поразмыслить… но не сейчас. Он обдумает все ночью, когда будет бодрствовать у костра. Так прошло уже множество ночей, и впереди ждет еще немало, наполненных кострами и беспокойным полусном. Всему свое время.

Сейчас же необходимо лишить ее уверенности, привести в замешательство.

– Как только перестанете мне лгать, я тут же перестану прижимать вас к чему бы то ни было. – Джейми уперся одной рукой в ствол дерева у нее над головой, а другую очень нежно положил ребром ей на плечо, так что пальцы оказались на шее, и когда она в момент замешательства сглотнула, провел подушечкой большого пальца вниз. – Отец Питер всегда общался только с власть имущими. Какое отношение имеете к нему вы, сирота?

– Вы, наверное, считаете меня полной дурой? Вроде бы все вопросы обо мне, а отец Питер так, просто к слову пришелся, – дрожащим, хоть и звеневшим от негодования голосом произнесла Ева.

– Скажите, – продолжил Джейми, оставив ее гневный выпад без внимания, – откуда вам известно о маленьких хижинах в английских лесах? Откуда вы? Из каких мест Англии?

Ее замешательство и участившееся сердцебиение, которое он ощущал как свое – так близко они стояли, – дали ему ответ.

– Вы ведь выросли неподалеку отсюда? Я прав?

– Нет, но много лет назад я здесь бывала, – едва слышно ответила Ева.

– Значит, вы местная?

– Нет, мне довелось посетить эти места по пути во Францию, но это было давно.

– Как давно?

– Очень давно.

– Но вы, конечно, помните. – Она сглотнула – он почувствовал это своей ладонью. – Для того чтобы выжить, нельзя ничего забывать. Думаю, вам это тоже хорошо известно.

Что означает этот намек? Это правда, абсолютная правда. Он почти двадцать лет жил идеей беспощадного мщения, питавшейся из источника жгучих, кипящих, незабываемых воспоминаний. Но она не могла этого знать, однако что-то знала. За этой бледной кожей и темными глазами скрывался неординарный, острый ум – проницательный и глубокий.

– К сожалению, вы снова уходите от вопроса. Почему бы не сказать, например, зачем нас кто-то преследует?

Она перевела дыхание, и протяжный, медленный выдох горячо коснулся его шеи. Вероятно, она рассчитывала, что сумеет его отвлечь и он забудет о своем намерении.

– Вы никогда его не найдете, – покачав головой, твердо сказала Ева.

– Нет?

– Никогда.

– Я так не думаю: не только найду, он сам придет прямо ко мне – если вам будет угрожать опасность. – Его ладонь скользнула в тепло под ее волосами на затылке, и она затаила дыхание. – Позовите его.

Она не издала ни звука.

– Позовите его, Ева.

В полной тишине они смотрели друг на друга. Позади ее головы по грубому стволу змеились длинные стебли лианы, и было удивительно, что, прижатая к дереву, в окружении крошечных белых цветочков, обрамлявших ее спутанные темные волосы, она могла выглядеть такой величественной и грациозной.

За его спиной раздался едва слышный шелест раздвигаемых ветвей.

Джейми напрягся, чтобы оттолкнуться от ствола, но не успел пошевелиться, как откуда-то сбоку появился покачивающийся клинок, по дуге рассек воздух и замер у его горла. Джейми застыл и услышал, как крик замер у Евы в горле.

Краем глаза он увидел сбоку юношу лет пятнадцати-шестнадцати; лицо его было бледным, но решительным; одна рука, которой он прижимал острие меча к шее Джейми, была вытянута вперед по прямой и слегка дрожала; другую руку он держал поднятой вверх для равновесия и выглядел так, будто шел по бревну. Дрогнув, клинок придвинулся еще ближе к шее.

Никто не шевелился.

Снова раздался тихий шорох, сталь прорезала воздух, и меч Рая, описав дугу вперед и вниз, остановился на расстоянии полудюйма у шеи мальчика, причем ничуть не дрогнул.

Все вокруг замерло. Даже птицы попрятались и на деревьях не шевелился ни единый листок, и только сердца стучали так, что шумело в ушах.

В конце концов все услышали судорожный вздох. Взгляд Евы скользнул по пересекающимся линиям стали, направленной в тела, к жестким, полным ярости глазам Джейми, и едва слышно проговорила:

– Предлагаю заключить союз.

Глава 18

Джейми рассмеялся, клинок придвинулся еще ближе к его горлу.

– Опусти клинок, Роджер, – спокойно сказала Ева, глядя поверх плеча Джейми.

Наступила долгая гнетущая пауза, а затем клинок опустился. В тот момент, когда он оказался на безопасном расстоянии от горла Джейми, Рай выбил его из рук мальчика, так что тот упал на землю. Джейми повернулся, увлекая за собой от дерева Еву, и пробормотал:

– Весьма благоразумно.

Рай тем временем заломил мальчику руки за спину, так что тот стоял, наполовину согнувшись, и все-таки ухитрялся бросать на Джейми злобные взгляды.

– Хочешь мне что-нибудь сказать, Роджер?

Враждебный взгляд оставался твердым, но ответа не последовало, и Ева вздохнула.

– Ведь всего минуту назад ты готов был высказать мне очень многое. Может, все же попытаешься?

Роджер отчаянно рванулся, но справиться с Раем у него не было никаких шансов. Глаза злобно сверкали из-под грязных светлых волос, когда он процедил сквозь зубы:

– Если дотронетесь до Евы, я убью вас… сэр.

– Успокойся, Роджер, – шепнула Ева. – Мне ничто не угрожает.

Не сводя глаз друг с друга, мужчина и мальчик молчали, потом Джейми отрывисто спросил:

– Сколько ему?

– Пятнадцать, – ответила Ева.

– Если он хочет дожить до шестнадцати, посоветуйте ему не делать подобных заявлений, тем более будучи разоруженным и плененным.

– Уверена, он примет это к сведению.

– Итак, Роджер, это твоя последняя возможность, – холодно объявил Джейми. – Или скажешь ты, или я узнаю все, что мне нужно, от Евы.

Роджер попытался было дернуться, а потом мрачно ответил:

– Малден. Гийом Малден захватил отца Питера. Отпустите Еву.

Наступила тишина, абсолютная тишина, если не считать шороха листвы, птичьих трелей на закате и журчания ручья.

Взгляд Джейми ничего не выражал, в теле не дрогнул ни один мускул, когда он хрипло переспросил:

– Малден?

И то, как он это произнес, вселило в Еву чувство, которое, как она думала, невозможно воскресить: надежду.

То, что она услышала в эхом повторенном Джейми слове, было отвращением – возможно, таким же безграничным, как ее собственное, – к этому чудовищу Малдену. И эта их странная, пугающая общность пролила согревающий свет и на душу, и на тело. Он, конечно, не достиг ее холодных темных глубин, но по краям все же появилось бледное, слабое свечение.

Пока Джейми и Рай обменивались взглядами, мрачными и тяжелыми, она внутренне радовалась и ее наполняла странная, переливающаяся через край надежда – листок в потоке, несущемся к новым землям.

Но затем Джейми шагнул к ней и все ее надежды полетели в ад, который был совсем не новой землей.

– Отведи его к лошадям, – попросил он Рая и обратился к Еве: – Почему в этом деле замешан Малден? Он ведь занимается наследниками – богатыми наследниками.

– Малден любит деньги. Как по-вашему, сколько может стоить Питер Лондонский?

– Я не знаю, – медленно произнес Джейми, окидывая ее взглядом от подола юбок до лживых глаз. – Это вы мне скажите, сколько он стоит.

Его ждало холодное мрачное объяснение.

– В былые времена, до интердикта Англии и предания анафеме короля, отец Питер присутствовал на большинстве королевских мероприятий: на подписании договоров и приказов, на выездных сессиях, когда судьи отправлялись на места и им были нужны свидетели. И, к несчастью для вашего короля, когда были не нужны.

– К несчастью для вас, Ева, вы опять говорите лишь то, что я и так знаю. – Он остановился на расстоянии дюйма от нее. – Итак, мы вернулись обратно к сути дела – к отцу Питеру и множеству тех, кого он интересует.

– Это все плохие люди! – выпалила она.

– Например, я.

– В первую очередь вы. Все вы, кому не нужны его дипломатические таланты.

– Разумеется, за исключением вас, миротворицы.

У нее был такой вид, словно она собиралась его укусить, если бы ей позволили.

– Чего я действительно жажду, так это, чтобы вы изрубили друг друга своими мечами и сбросили в море. Мне нет дела до мира в Англии, и им всем тоже. Вы все помешаны на оружии.

– Согласен. Вероятность, что в Англии установится мир, так же мала, как исчезновение самой Англии с лица земли.

Слегка отстранившись, она посмотрела на него с подозрением, а он осторожно спросил:

– Как вы думаете, что они хотят взамен? Если не ради переговоров, то зачем вообще его пригласили?

– Понятия не имею.

– Вот это, например, грубая ложь. – Костяшкой пальца он провел по ее щеке. – Почему бы просто не сказать, кто вас сюда прислал?

Она зажмурилась, будто собралась капитулировать, а потом открыла глаза, и он заметил, как на краткий миг в их серых глубинах отразилась зелень весенней листвы.

– Меня никто не посылал. Отец Питер мой друг. Мы познакомились, когда я короткое время служила няней в доме знатных людей. Барон… умер. – Всего лишь небольшая заминка, но как многое сказала о ней: теперь Джейми точно знал, что все это ложь и никуда не ведет. – А Малден прибыл за наследниками. Мои услуги больше не требовались. Возможно, я была не слишком умелой. Как бы то ни было, я ушла. С Роджером.

– А ваши родители?

Этот вопрос, казалось, лишил ее дара речи. Время шло, а она все молчала, но вот наконец, будто на что-то решившись, произнесла:

– У нас нет родителей. Это случилось, когда мы были совсем маленькими.

Он был уверен, что ничем не выдал себя: за десятилетнюю службу королю научился не открывать больше того, что отразило бы зеркало, – но все же подумал: «Она сирота. Как и я».

Солнце скрылось за верхушками деревьев, скоро на землю спустятся сумерки и из низин и оврагов поднимутся весенние туманы.

– Значит, – заговорил он медленно, – вы здесь по зову сердца. И это дело с отцом Питером связано только с документами и договорами и ни с чем больше.

– Мне неизвестно, что у отца Питера в голове и сердце, но я знаю: он мой друг. Когда-то он спас жизнь мне, и если хватит сил, теперь я отплачу ему тем же.

«Совершенно нелепо. Этот маленький эльф, который ненавидит мстительных королей и воинственных дворян, хочет тягаться с ним, Джейми, хранителем секретов, участником тайных заговоров и знатоком стольких способов убивать, что никогда не пройти в ворота рая? Она собиралась спасти отца Питера? Перехитрить всех? Тем не менее да, собиралась… собиралась обмануть его. Да, в данный момент она стояла связанной и едва дышала, но в ней все-таки что-то было – какая-то внутренняя непоколебимость, настойчивость. Решительность, поморщившись, поправил он себя, удерживая ее взгляд, испуганный, но немигающий, переменчивый, как ветер, вода или воздух, и опасный, как шторм на море или жгучее солнце в пустынях Палестины, – и упрямый».

Возможно, удивление оттого, что в таком маленьком костре он обнаружил такой жар, объясняло, почему он не прижал ее сильнее, почему долго думал, не наклониться ли, чтобы коснуться губами этой нежной шейки.

Или, возможно, ему помешал неожиданный треск ветки под чьим-то сапогом? Оглянувшись, он увидел Рая и спросил отрывисто:

– И где же Роджер?

– Надежно привязан к дереву.

Джейми резко отошел от Евы, нечаянно ударив себя по локтю рукоятью меча. У него была уйма кинжалов, закрепленных по всему телу, и он носил кольчугу, которая защищала от любой, кроме разве что самой мощно выпущенной, стрелы.

А на Еве была синяя юбка.

Несколько мелких белых цветочков, которые обрамляли ее лицо, запутались в волосах и, покачиваясь на темных прядях, свисавших до бедер, напоминали маленькие свечки, плывущие вдали по реке.

Что он почувствует, если опустит пальцы в эту реку?

Он ощутил какую-то странную, очень слабую боль в груди, но, оставив ее без внимания, повернулся к Раю, который стоял, скрестив руки, и наблюдал за ним.

В низине над ручьем начали образовываться крошечные полоски тумана и, закручиваясь, тянуться вверх. Двадцать лет дружбы связывали их с Раем, и все двадцать лет друг страдал из-за не всегда обдуманных, но зато непременно полных опасностей действий Джейми.

В восемь лет это были неистовые драки на улицах Лондона, после которых он, хромая, с трудом добирался в еврейский квартал до дома Рая, где его мать врачевала ему раны ласковыми выговорами и горькими настойками, но всегда только что-то одно приносило пользу. Уже с двенадцати лет он выполнял секретные поручения баронов, передавая послания, умел скакать на лошади, а в тринадцать был завербован на службу к королю Иоанну.

И каждый раз друг бросался за него в драку, руководствуясь какими-то своими, не всегда понятными, но очень серьезными соображениями. Джейми был обязан Раю жизнью, ведь именно он, встретив на улице совершенно обессилевшего, униженного, полуживого и мечтавшего лишь об одном: поскорее умереть, – юношу, привел его к себе домой. И в тот день Джейми поклялся вернуть ему долг в тысячекратном размере.

Друг стоял со скрещенными руками и молча ждал, а когда Джейми наконец оглянулся, вопросительно поднял бровь:

– Ты закончил?

Тот лишь пожал плечами и раздраженно буркнул:

– Знаешь, если хочешь заняться чем-то полезным, ослабь подпруги на лошадях, и пойдем посмотрим, что там за хижина и какие еще неприятности нам приготовила Ева.

– Ничего я не приготовила! – возмутилась та.

– Я вам не верю, – сказал Джейми и, обернувшись к Раю, добавил: – Надо держать ухо востро.