Текст книги "Ирландский воин"

Глава 16

– Я убью ее! Сдеру кожу, разорву на куски и брошу в огонь! – кричал Рэрдов.

Оправившись от внезапной желудочной болезни, барон собирался на утреннюю охоту, но тут служанка принесла известие о том, что Сенны нет ни в ее комнате, ни в красильне. А минутой позже пришли тюремные стражники и, хватаясь за голову, с громкими стонами рассказали об исчезновении ирландского узника.

– Проклятая сучка! – Рэрдов в ярости метался по залу и швырял на пол все, что попадалось ему под руку.

Слуги, стоявшие у входа в зал, в страхе смотрели на своего господина и молча переглядывались.

– Проклятые ирландские варвары! – Барон швырнул в стену винный кубок, затем, обратив свою ярость на более чувствительную жертву, со всей силы ударил сапогом собаку.

Пронзительно завизжав, собака взлетела в воздух и упала на пол замертво. А барон запустил в стену еще один кубок. Кубок со звоном отскочил от стены и замер в неподвижности – как и животное.

– Бог свидетель, я убью их обоих! – произнес Рэрдов, шумно выдохнув.

Тут к нему подошел Пентони, до этого молча за ним наблюдавший.

– Милорд, – тихо сказал советник, – я приготовил людей для поисков.

– Как она посмела это сделать?! – воскликнул барон.

– Милорд, люди уже у ворот и готовы отправиться по вашему приказанию.

– Она проклятая ведьма! Она разрушает все мои планы! – Рэрдов помолчал, потом добавил: – Хотя, наверное, во всем виноват О’Мэлглин. Если бы не он, я бы уже получил этот проклятый рецепт. Но он сбежал и забрал с собой мою владычицу красок. – Рэрдов грубо выругался и приказал: – Немедленно пошлите отряд на север.

– Но, милорд, – возразил Пентони, – они не обязательно пойдут на север.

– Не пойдут на север? – Рэрдов стремительно обернулся к советнику. – А где живет король О’Фейл, его приемный отец?

– На севере, милорд. Но нельзя недооценивать О’Мэлглина. Так что если вы пошлете несколько человек на юг…

– Где нашли грязную рубашку О’Мэлглина? – перебил барон.

– На реке Банн. Это на севере от замка.

– Вот именно! А этот проклятый О’Мэлглин – главный советник О’Фейла. Тот не может без него обходиться. – Рэрдов взял кувшин с вином и заявил: – Следовательно, он пошел на север, к своему королю.

Барон даже не потрудился налить вино в кружку и пил прямо из кувшина. Со стуком поставив кувшин обратно на стол, он пробормотал:

– А что, если он узнает, кто такая Сенна, узнает, что она последняя из рода уишминских красильщиков?.. – Рэрдов стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. – А если об этом узнает король Эдуард?

Пентони промолчал, так как прекрасно понимал, что этот вопрос не требовал ответа. Они оба знали, что подумает король Англии, если узнает, что Рэрдов скрывал секреты, – что он нашел владычицу красок и втайне от короля пытался получить рецепт краски.

Зная, что двадцать один год назад Эдуард в ответ на недвусмысленные обещания барона даровал ему ирландские земли именно для этой особой цели, можно было не сомневаться: король совсем не будет доволен.

Рэрдов, конечно же, никогда не раскрыл бы королю Эдуарду секрет красок. Королевским особам лучше всего восхищаться красками на расстоянии. Но с другой стороны, без обещания раскрыть секрет король не пожаловал бы барону эту землю – тем более после того, как Рэрдов захватил ее без королевского разрешения. Лишь обещание изготовить краски и превратить их в грозное оружие спасло Рэрдова от королевского гнева.

А сейчас дела у короля Эдуарда шли скверно. Шотландцы демонстрировали свой бунтарский дух и даже вели с Францией переговоры о взаимной помощи. Старые же приемы борьбы с бунтовщиками – поджоги, грабежи, мечи в сердце, – по-видимому, потеряли убедительность, и Эдуарду требовалось особое оружие, чтобы усмирить шотландцев и их союзников. И такое оружие должен был дать королю Рэрдов.

Уишминцы являлись мечтой любого воителя. Эти краски, повергающие в трепет своими оттенками, еще и легко воспламенялись. Превращенные в порошок и нагретые, они мгновенно взрывались, создавая вспышку такую горячую, что она могла обратить в пепел великое множество воинов. И разумеется, всех шотландских бунтовщиков. Так что было ясно: король разгневается, узнав, что Рэрдов пытается за его спиной использовать краски как оружие.

– А что знает другой ирландец? – спросил Рэрдов. – Тот, которого мы захватили?

– Вы ведь приказали казнить его, – напомнил Пентони. – Но похоже, что он направлялся на встречу с Редом. С преступником.

Рэрдов резко повернул голову.

– И это пока О’Мэлглин был здесь? – проворчал барон.

Советник кивнул:

– Совершенно верно, милорд. Пока О’Мэлглин морочил вам голову.

– Ты полагаешь, он хотел отвлечь меня?

– Возможно. – Пентони пожал плечами.

Рэрдов снова разразился проклятиями, затем вернулся к насущной проблеме:

– Значит, ирландец должен был встретиться с этим негодяем Редом? Для чего?

Пентони не стал утруждать себя ответом. Откуда он мог знать о цели этой встречи? И в любом случае Ред – не настоящее имя преступника, а настоящего не знал никто. Рискованные предприятия Реда были широко известны, и все они обычно имели отношение к далекой Шотландии или к Англии; сам же он был неуловим, словно призрак. В течение двадцати лет Ред расстраивал планы Эдуарда в кампаниях короля против шотландцев, – а теперь, выходит, обратил свое внимание на Ирландию? Если так, то это не сулило королю Эдуарду ничего хорошего.

– Где они должны были встретиться?

– Мы не знаем. – Пентони покачал головой. – Тот ирландец умер, не успев ничего сказать.

– Неужели мои солдаты не могли удержаться от излишней жестокости? – проворчал барон; казалось, он уже забыл, что сам же и приказал казнить пленника. – Чего ты ждешь?! – набросился он на Пентони. – Пошли за Балфом. Он отправится на север, чтобы схватить О’Мэлглина и сучку.

Солдаты выступили через двадцать минут, все одетые по-походному, вооруженные мечами и яростью своего господина. А впереди отряда скакал громадный капитан Балф – на него-то и смотрел Пентони, стоявший в это время на башне. Советник наблюдал за отрядом до тех пор, пока солдаты не скрылись из виду. Потом, уже спускаясь с башни, он в задумчивости пробормотал:

– Интересно, во что была одета беглянка?

Глава 17

Едва открыв глаза, Финниан увидел округлые груди девушки, выглядывавшие из глубокого выреза ее рубашки. Сенна, чуть наклонившись, стояла возле него на коленях, и ее распущенные волосы свисали шелковым, хотя и грязноватым, занавесом. Подчиняясь инстинкту, Финниан протянул к девушке руку.

– Вы не думаете, что пора отправляться в Дублин? – спросила она.

– Куда? – Его рука мгновенно опустилась.

Сенна присела на корточки; за прошедший день ее щеки немного зарумянились от солнца, и вся она словно светилась.

– В Дублин. Разве мы не туда направляемся?

Финниан приподнялся на локтях и осмотрелся. Уже смеркалось, и приближалось время вечерней службы. Сделав глубокий вдох, он зевнул и провел пятерней по волосам.

– Милая, мы не идем в Дублин. Мне кажется, я уже говорил вам об этом.

Сенна коротко кивнула и тут же сказала:

– Да-да, вспоминаю что-то такое… Но я думала, вы шутите.

– Вот как? Если кто-то не соглашается с вами, то это означает, что он шутит?

– Когда говорят… совершенно смехотворные вещи, я, конечно, вижу в этом шутку, – заявила Сенна.

Финниан тяжко вздохнул.

– Тогда, милая, послушайте меня, потому что я не шучу. Так вот, мы идем не в Дублин.

Девушка отпрянула и прошептала:

– Но почему?

– А подумайте-ка хорошенько своей очаровательной головкой… – Финниан снова откинулся на спину. – Вы еще не догадались, что Королевская дорога – это именно то место, куда Рэрдов отправится искать вас?

– Ну, я… – Сенна помолчала. – Да, возможно, он будет искать меня именно там. Но вы, ирландец, разве не думали о том, что вас он будет искать именно в таких местах, как это?

– Вы, наверное, были тяжким испытанием для своей мамочки, – пробурчал Финниан, прикрыв глаза.

– Я была тяжким испытанием для своего папочки, – ответила Сенна, передразнивая его ирландское произношение.

– Мы не идем в Дублин, ясно?

– Значит, это серьезно?

– Абсолютно. Как смертный грех.

Она была спокойна, но казалось, что ее спокойствие – это зловещее затишье перед бурей, под яростью которой скоро начнут сгибаться деревья.

– Мое хозяйство не может обойтись без меня, – заявила Сенна.

– Тогда вам не следовало приезжать в Эйре. – Финниан вдруг подумал, что его спутница вот-вот вонзит нож ему в сердце.

Но она всего лишь проговорила:

– Я приехала сюда ради дела.

– Вы приехали ради денег.

Девушка в ярости зашипела, но, как ни странно, ничего не сказала. Финниан же попытался вздремнуть, чтобы хоть немного отдохнуть. В течение всего дня он постоянно был начеку, хотя и казался спящим. Сенна, судя по всему, тоже почти весь день бодрствовала. Было ясно, что она очень устала, но в данный момент все равно могла наброситься на него с кулаками.

– Милая, вы как весенний ветер, – со вздохом проговорил Финниан. – Никогда не успокаиваетесь. Мы не собираемся идти по Королевской дороге в Дублин. Вы сумасшедшая, если так решили.

– Я сумасшедшая, потому что доверилась вам.

– Я ведь никогда не говорил, что отведу вас в Дублин, верно?

– Но я же просила вас!

– Что ж, в таком случае вам следовало найти себе другого проводника. Более подходящего для роли безропотного слуги.

– Мне не нужен слуга. – Она отодвинулась. Потом вдруг поднялась на ноги, расправила плечи и решительно заявила: – Я иду в Дублин. Немедленно.

– Правда?

– Да.

– Что ж, значит, вы пойдете одна.

Немного помолчав, Сенна спросила:

– А сколько это будет стоить?

– Что? – Финниан засмеялся.

– Ну… сколько денег вы хотите?

Он медленно приподнялся.

– За то, что отведу вас в Дублин?

– Да. – Она коротко кивнула и тут же отвернулась.

А Финниан, не в силах отвести взгляд, любовался ее волосами, ярко вспыхнувшими в оранжевых лучах заходящего солнца. Через минуту-другую он проговорил:

– Даже всех ваших денег будет недостаточно, чтобы заставить меня идти в Дублин. – Он снова откинулся на траву и, негодуя, пробурчал: – Ох, эти англичане со своими деньгами…

Тут Сенна наконец повернулась к нему и снова уселась с ним рядом.

– Пусть так, Финниан, хорошо. Я понимаю, почему вы не хотите вести меня в Дублин. Но с другой стороны… Ведь не могу же я бродить по просторам Ирландии. Я должна попасть домой.

Ему показалось, что глаза девушки лихорадочно блестели – блестели слишком уж ярко, как будто она теряла рассудок.

– Сенна, вы…

– Я знаю, где находится дорога, – перебила она.

– Неужели знаете?

Она кивнула:

– Да. Я всегда все запоминаю.

– И вы также помните, где находятся зыбучие пески?

– Зыбучие пески? – Она пришла в замешательство. – Не уверена, что я сталкивалась с зыбучими песками.

– Да, их трудно найти. А волчье логово? Вы помните, где оно? А как насчет деревни Рэрдова в нескольких милях южнее, через которую вам придется пройти, когда вы пойдете по дороге?

– Я не собираюсь идти по середине дороги, размахивая руками, – парировала Сенна. Она казалась смущенной, но непоколебимой.

Финниан провел ладонью по волосам и тихо сказал:

– Дорогая, похоже, вы лишились рассудка. – Он поднялся на ноги. – Я не могу идти в Дублин, а это означает, что и вы не можете идти в Дублин. Думаю, вы это понимаете.

Она снова отвернулась.

– Какая же вы упрямая, – со вздохом заметил Финниан.

– Какая есть, – буркнула девушка. – Вообще-то я всегда такая, – добавила она, не глядя на ирландца.

– Если вы предпримете попытку идти в Дублин, мне придется вас связать, – в задумчивости проговорил Финниан. – А это существенно замедлит наше продвижение.

На лице ее промелькнуло какое-то странное выражение. Она улыбнулась?.. Или, может быть, собиралась ударить его?

Снова вздохнув, Финниан сказал:

– Что ж, отлично, идите. На дороге в Дублин полно вооруженных людей. Какой дорогой пользуется любой саксонский рыцарь? По какой дороге путешествует ваш прекрасный королевский наместник? И скажите мне, Сенна, какая самая удобная дорога на север? Королевская, верно? Именно по этой дороге в Дублин направляются все солдаты и торговцы. Так вот, и те и другие непременно доставят вас обратно в замок ради награды, которую Рэрдов, не сомневайтесь, выложит за вас.

– Меня не узнают. Я могу затеряться.

– С такими-то волосами? Милая, ничего не выйдет. Такое великолепие будет повсюду привлекать внимание. А корабль? Думаете, вы получите койку на корабле? – Он усмехнулся, заметив ярко-розовые пятна, выступившие на щеках девушки. – Вас изнасилуют еще до того, как вы ступите на причал. И почему-то, – тихо добавил Финниан, – мне очень нравится ваше общество. Потому я и не хочу, чтобы с вами случилось несчастье.

И опять на ее лице появилось какое-то непонятное выражение. Может, она расценила его слова как комплимент? Но ведь это и был комплимент, не так ли?

– Неужели ваш отец не может хоть ненадолго заняться вашим хозяйством? – в раздражении проговорил Финниан; он почему-то ужасно разозлился на самого себя.

– Хозяйством занимаюсь только я.

– О-о, теперь все совершенно ясно, милая. Но что делает ваш отец, пока вы так замечательно ведете все хозяйственные дела?

– Играет.

Финниан почувствовал, что у него от изумления раскрылся рот. Причем удивлял не сам факт – игра для мужчины была обычным делом, – удивляла та боль, что промелькнула в глазах девушки; было очевидно, что пристрастие отца являлось для нее трагедией.

Финниан помолчал, потом сказал:

– Ах, Сенна, такой жук, как игра, может больно укусить.

– Я знаю. – Ослепительная улыбка приподняла уголки ее губ.

И сердце Финниана тотчас сделало кульбит. Сенна была непосредственная, как ребенок, но он знал: о каких бы своих несчастьях и обидах она сейчас ни говорила, их было гораздо больше в глубинах ее души, а каждое пенни, записанное у нее в счетной книге, вероятно, было монетой, отмеряющей дни ее жизни.

А ее отец был редкостным болваном.

– Сенна, не надо из-за этого переживать, – тихо сказал Финниан.

Пожав плечами, она пробормотала:

– Может, и не надо…

– Милая, поверьте, мужчины дураки. Вы всегда должны помнить об этом.

Сенна несколько мгновений молчала, а потом, к его удивлению, рассмеялась. Причем это был искренний смех, совершенно естественный.

– Честно говоря, ирландец, я так и думала. Но приятно получить подтверждение от одного из вашего племени.

Финниан улыбнулся:

– Я очень рад, что вы оценили мою откровенность, Сенна.

– Пожалуй, я могу потратить несколько дней, – сказала она таким тоном, как будто делала ему одолжение. – Но я не могу бродить с вами слишком долго по этим холмам. Моя репутация… вы понимаете?..

– До следующего полнолуния я посажу вас на корабль. Дольше моя репутация, Сенна, не сможет выдержать такой нагрузки. Чтобы меня видели с английской поставщицей шерсти?.. – Финниан закатил глаза и содрогнулся.

Сенна рассмеялась, а он задержал взгляд на ее грязных руках, на волосах, давно выбившихся из косы, а также на ясных умных глазах. У этой женщины было больше ума, больше храбрости, больше изобретательности, чем у многих воинов, которых он знал, однако у нее, очевидно, не было никого, кто разыскивал бы ее, беспокоился бы за нее. Зато был негодяй, удерживавший ее в замке, и этот человек, наверное, уже искал ее.

И теперь он, Финниан, должен был отправить ее на корабле обратно в Англию? Но зачем? Наверное, отцовский дом был не самым подходящим для нее местом. Во всяком случае – после этого побега. Не годилось и странствие по холмам Ольстера. Тогда путешествие? Куда? На какие деньги?

Без средств, без семейного окружения и без родственников она оказалась бы даже в худшем положении, чем если бы осталась у Рэрдова. Выходит, для нее нигде не было места…

«Но нельзя же отдавать ее тому мерзкому ублюдку, который издевался над ней в своем замке», – подумал Финниан.

– А теперь рассказывайте, милая… – Он с улыбкой потянулся к кожаным лямкам своего мешка. – Скажите, что вы положили сюда? Почему мешок такой тяжелый? – Он старался развлечь ее каким угодно способом – только бы она продолжала улыбаться. Только бы забыла о том, как жутко с ней обращались в замке.

Сенна легкими шагами прошла по траве и остановилась прямо перед ним. Финниан окинул взглядом ее изящную фигурку и, снова улыбнувшись, спросил:

– Может, камни? Или все свои женские побрякушки?

Она приподняла бровь и, презрительно фыркнув, ответила:

– Я не придаю большого значения безделушкам.

– Никто не придает им большого значения. Они просто существуют.

Сенна пожала плечами:

– Может, и существуют. Откуда мне знать…

Финниан с усмешкой продолжал:

– Итак, что же там? – Он запустил руку в мешок и вытащил большой кусок мыла. – Неужели мыло?..

Скрестив руки на груди, Сенна молча кивнула. Финниан же продолжил осмотр мешка и, вытащив из него пару штанов и рубашку, расхохотался:

– Вы заставили меня тащить с собой одежду? – Он изобразил обиду. – Как же это по-женски…

– По-женски? – Она едва сдерживала смех. – Ну а что бы взял с собой мужчина?

Финниан пожал плечами:

– Вероятно, оружие…

– Я ведь взяла и его. Разве я не нашла для вас ваш собственный меч, мой господин? А кинжалы для нас обоих? А колчан, полный стрел?

Финниан расплылся в улыбке:

– Да, конечно…

– Тогда скажите мне, о чем еще позаботился бы разумный мужчина?

– О продуктах, разумеется.

Сенна весело рассмеялась:

– Вы найдете их там. – Она склонила голову к плечу, и вырез на рубашке стал еще более глубоким.

– Но их могло бы поместиться больше, если бы вы не взяли одежду, – заметил Финниан.

– М-м-м… – На губах ее заиграла озорная улыбка. – Может, я что-нибудь все-таки забыла?

– Нет, ничего. Мужчина должен путешествовать налегке, и в этом вся разница… – пробурчал Финниан.

– Тогда копайте дальше и узнаете, что еще берет женщина. – Ее голос вибрировал от смеха.

Финниан снова запустил руку в мешок и вытащил вяленое мясо, сушеные ягоды, хлеб и сыр, потом – кремень, кое-какие туалетные принадлежности, веревку и несколько чистых кусков белой ткани. А затем его пальцы наткнулись на холодный твердый предмет. Он понял, что это такое, еще до того, как увидел.

Запрокинув голову, Финниан рассмеялся и извлек из мешка фляжку с виски.

– Хвала Всевышнему, ведь это – uisce beatha[2]2
  Виски (ирл.).


[Закрыть]! Сенна, дорогая, обещаю никогда больше не осуждать ваши действия.

Он весело смеялся, и она тоже засмеялась, на время забыв свой страх перед людьми, охотившимися за ней, – забыв даже все свои прежние страхи, никак не связанные с бароном.

Опустившись рядом с ирландцем на колени, Сенна с воодушевлением стала рыться в своем мешке и достала еще одну фляжку со спиртным. Взглянув на своего спутника, она пояснила:

– Я сразу заприметила эти фляжки с виски. Рэрдов, между прочим, сказал, что оно у него самое лучшее. Я немного дала стражникам, приправив виски валериановым корнем. А это – для нас. – Она усмехнулась и чокнулась с ним своей фляжкой.

Они снова засмеялись, и Финниана вдруг охватило чувство симпатии к ней… и еще какое-то чувство.

– Вы смелая женщина, Сенна, – сказал он.

– Нет, нисколько. Хотя… С достаточным количеством вот этого, – она кивком указала на фляжку, – пожалуй, могла бы стать смелой. – Подняв фляжку повыше, она с улыбкой посмотрела на ирландца. – Что, выпьем?

– Конечно. – Финниан усмехнулся. – Нам с вами смелость потребуется, ведь придется пройти долгий путь. – Он откупорил свою фляжку. – За моего спасителя! – И сделал большой глоток.

– За воина! – отозвалась Сенна и поднесла к губам свою фляжку.

Когда девушка запрокинула голову, чтобы сделать глоток, чудесные рыжеватые волосы упали на округлые ягодицы, прижатые к пяткам, – она все еще сидела в такой позе, – и Финниан, взглянув на нее, стиснул зубы.

Изящные длинные ноги, сияющие бесстрашием глаза, страстная натура – Бог создал эту женщину не для того, чтобы она выводила столбики цифр в счетных книгах.

Финниан сделал еще глоток виски, потом заявил:

– Да, хороший напиток, но мои люди делают лучше. У них виски получается помягче.

– Надеюсь, что так, ирландец. Потому что это слишком резкое для меня, – со слезящимися глазами пролепетала Сенна и улыбнулась своему спутнику.

Финниан же снова стиснул зубы; он вдруг почувствовал, что ему не хочется уходить с лужайки, – хотелось совсем другого.

– Пора идти, милая, – объявил он, рывком поднявшись на ноги.

Глава 18

Стоявшая высоко луна освещала им путь, и они шли почти всю ночь, стараясь обходить стороной поля и фермы и оставаться на краю леса, – маленькие темные фигурки, которых никто не заметит.

Они почти не разговаривали, пока наконец не вышли на дорогу, покрытую следами проходивших здесь людей, овец и прочего скота.

– Теперь у нас нет выбора, – тихо проговорил Финниан. – Придется некоторое время идти по дороге. Стойте. Подождите здесь, а я пока кое-что найду. – Низко наклонившись, он стал всматриваться в ближайшую ямку.

– Вы что-то там потеряли?

– Я ничего не терял, но точно знаю, что они там. Тысячелистник и корень окопника. И еще понадобится немного вашей толченой валерианы, если она у вас еще осталась.

– Это для моей руки? – спросила Сенна.

– Только для пальцев, – отозвался ее спутник. – А вашу руку мы не тронем.

– Можете вообще меня не трогать – ни мою руку, ни мои пальцы, – пробурчала Сенна.

– Не бойтесь, a ruin[3]3
  Дорогая (ирл.).


[Закрыть]. Я прежде лечил раны…

– Что-то не верится, ирландец.

Оглянувшись, он увидел, что девушка внимательно смотрит на него. Финниан промолчал и вернулся к поискам. Сенна же вновь заговорила:

– Вы ошибаетесь. Тысячелистник нужно добавлять в чай, а для окопника требуется горячая вода. Нам пришлось бы развести костер, а это небезопасно.

Присев на корточки возле ямки, Финниан осторожно раздвинул нежные папоротники и наконец нашел то, что искал.

– Милая, я могу развести костер, которого вы не заметите, пока не наступите в него.

Они прошли еще с полмили по ухабистой дороге, потом снова скрылись в лесу и продолжали идти, пока луна не опустилась за верхушки деревьев. Только после этого Финниан остановился.

Сенна со вздохом облегчения опустилась на землю, непроизвольно прикрыв больную руку. Став рядом на колени, Финниан наклонился над ней и тихо сказал:

– Милая, покажите ваши пальчики.

Молча взглянув на него, Сенна протянула ему больную руку.

– О, да они у вас неправильно стоят.

– Что это значит? – Сенна прикусила губу и нахмурилась.

– Это значит, что можно оставить все как есть, но пальцы срастутся криво, если вообще срастутся. Однако я могу их выправить. – Ирландец сел на пятки и пристально посмотрел на девушку. – Так как же, милая?

– Звучит… не слишком приятно. Что вы знаете о таких вещах?

– Да, это неприятно, – кивнул Финниан.

– Что вы знаете о том, как вправлять кости? – проворчала Сенна.

– Если жить так, как живу я, многое узнаешь, – ответил ирландец.

– Это ваш ответ? – Сенна насупилась. – П-ф-ф… вы, по-видимому, ничего не знаете.

– Знаю больше вашего.

Сенна засопела и покачала головой:

– Нет, не верю.

– Тогда предлагаю оставить все как есть. – Финниан встал. – Только вы не сможете двигать пальцами, милая. И они у вас станут уродливыми. Возможно, все время будут гноиться.

Устроившись на пригорке под ветвями ближайшего дерева, Финниан искоса поглядывал на Сенну. А та сидела прямая, как колесная спица, и смотрела на росший рядом с ней куст.

Вскоре Финниан зевнул и закрыл глаза – на него накатывал сон.

– Эй, Финниан! – послышался жалобный голос девушки.

– Да, слушаю. – Он открыл глаза.

– Я потеряла гребень!

– А-а… – протянул он, не зная, какого ответа от него ждут.

– А волосы совсем грязные. – Какое-то время Сенна молча теребила подол рубашки. Потом пробормотала: – Финниан, мне нужно принять ванну.

Он со вздохом проговорил:

– Примите мои извинения, миледи. Я забыл прихватить с собой вашу ванну.

– Мне не нравится, как ваш народ разместил реки и ручьи, – продолжала девушка. – Они крайне неудобно расположены. В Англии через каждые несколько ярдов есть хоть что-то, хоть какая-то вода.

Финниан снова вздохнул:

– Непременно отведу вас к реке.

– Обещаете?

– Да. – Он снова закрыл глаза.

Прошло несколько секунд.

– Финниан…

– Слушаю, Сенна. – Ему опять пришлось открыть глаза. Над ним темнели листья гигантского дуба, а выше простиралось усеянное звездами небо.

– Вы сказали, что мы пойдем в какой-то город?

– Да.

– А это разумно?

– Вы думаете, что я принимаю решения бездумно?

– Я так не сказала. Но… город?

– У меня нет выбора. Я должен там кое с кем встретиться.

– О-о!.. – Она презрительно фыркнула. – Кое с кем? Что ж, надеюсь, она симпатичная.

– Трудно быть симпатичнее, чем вы, – закрыв глаза, отозвался ирландец, и после этих его слов на некоторое время воцарилась тишина.

А встретиться он должен был с Редом – тот якобы обнаружил, где находится драгоценное, когда-то потерянное руководство по приготовлению красок. И ценность, конечно же, представляли не краски сами по себе, а то смертоносное оружие, которое можно было из них изготовить. Обладатель такого оружия мог бы выиграть любую войну.

Финниан понимал, что опоздает на пять дней, но пять дней или пять лет – какая разница? Он все равно завершит это дело. И он знал, что Ред будет ждать, потому что…

– Финниан, – снова раздался тихий голос Сенны. – А что вы делали в тюрьме Рэрдова?

На сей раз он решил не открывать глаза. Но все-таки ответил:

– Бродил по мутной реке.

– Вы имеете в виду сырость в камерах, да?

– Нет.

Прошло еще несколько секунд.

– Финниан…

И опять он был вынужден открыть глаза.

– Да, слушаю.

– Финниан, мне нужно поесть.

Стряхнув с себя сон, он взял мешки, стал на колени рядом с Сенной и, порывшись в мешках, протянул девушке ломоть хлеба и сыр. Она принялась жевать, а потом вдруг опустила руку на колени, и еда выскользнула из ее пальцев.

– Финниан…

– Но, Сенна, я… – Пора было положить конец этому нелепому разговору, и он проворчал: – Сенна, вам тоже надо поспать.

Она тихонько вздохнула:

– Но у меня рука болит. Помогите мне, хорошо?

– Да, хорошо. – Финниан поднялся и достал фляжку. – Вот. – С глухим хлопком вытащив пробку, он поднес фляжку к лицу Сенны, но та, поморщившись, пробурчала:

– Виски противное.

– Раньше вы прекрасно пили его. – Финниан нахмурился.

– То было раньше…

Присев, он шумно выдохнул. Потом поднес флягу к губам девушки и приказал:

– Пейте же!

Она тяжко вздохнула и, словно исполняя долг мученицы, сделала глоток.

– Еще.

Сенна опять вздохнула, сделала глоток и поперхнулась.

Финниан уговорил ее сделать еще несколько больших глотков, затем выкопал небольшую, но довольно глубокую ямку, соорудил в ней маленький костер и приготовил травы. Пока закипала добытая им где-то вода, он рукояткой кинжала распрямил корень, потом приготовил припарку и чай, после чего наконец снял со сломанных пальцев девушки грязную повязку, ставшую от запекшейся крови очень толстой, твердой и негнущейся.

– Вы даже не удосужились вымыть их, – с мягким упреком сказал Финниан, глядя на пальцы Сенны.

– Вы же не отвели меня к воде… – ответила она.

– Но прошлой ночью мы переправлялись через реку. Разве забыли?

– Да, по валунам, – буркнула Сенна. – Мы переправлялись через реку, прыгая по огромным камням, и вряд ли это был удобный момент для… – Она икнула. – Тогда я думала совсем о другом.

– Это ужасная ошибка с моей стороны, госпожа. Я исправлю ее при первой же возможности, – пробормотал Финниан, не придавая значения своим словам, а сосредоточив все внимание на изящных, но изуродованных пальцах девушки.

– О Боже… – простонала она. – От меня ведь вонь до небес. Нам обоим нужно вымыться, а мы вместо этого скачем по камням. – Снова икнув, она потянулась к фляжке.

Финниан едва заметно улыбнулся. «Пусть продолжает щебетать и пусть продолжает пить», – подумал он, осторожно прощупывая пальцы девушки.

– А полежав у Рэрдова во рву… – Она сделала еще глоток. – Ох, от меня сейчас, наверное, воняет, как от бадьи с отбросами. Не пойму, как вы могли целовать меня.

– Как мог, так и целовал.

Сенна в задумчивости покачала головой – словно сокрушалась о том, что прошли времена подлинного рыцарства.

– Ох, какой ужасный день, Финниан…

– Не день, а ночь, моя милая.

– Вы смеетесь надо мной, да? – Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.

– Ничего подобного, – возразил Финниан, легким прикосновением проводя по безымянному пальцу ее левой руки. Этот палец и мизинец были сильно повреждены и приняли неестественное положение. Сухожилия же оказались не на месте, и, следовательно, кости срастутся неправильно. И тогда уже Сенна больше не сможет шевелить этими пальцами и полностью владеть левой рукой.

Да уж, Рэрдов знал, что делал. Он не раздробил кости, просто аккуратно и точно сломал их, – а без этих двух пальцев она все же сможет обойтись. Жалкий ублюдок!..

– Повалявшись с вами по грязи… – Сенна в очередной раз икнула. – И без ванны…

– Вы опять про ванну?

– Думаете, я просила вас целовать меня? – Она сокрушенно покачала головой. – Ведь вы так много знаете о женщинах…

– Кто сказал, что я что-то знаю о женщинах?

– Поэтому вам должно быть известно, что женщина никогда не просит мужчину… поцеловать ее. – Сенна торжествующе посмотрела на него и слегка покачнулась.

– Вот. – Он сунул ей между зубов толстую палку. – Прикусите.

Девушка подчинилась, но все же заворчала:

– Фы ф… перфую ошереть толхны гнать, што хеншина претпошитает… А-а-ах! – взвизгнула она, когда Финниан резко сломал ей пальцы.

Взвыв от боли и выронив палку на землю, она отпрянула и, став на колени, попыталась подняться на ноги. В конце концов ей это удалось, и она, пошатываясь, сделала несколько шагов, а затем снова опустилась на колени, сжимая больную руку здоровой и сдерживая слезы.

Потребовалось довольно много времени – вероятно, целая минута, – прежде чем к ней вернулся дар речи.

– Ирландец, придет время, и я отплачу вам такой же болью, какую вы причинили мне, – проговорила она хриплым голосом.

– Буду ждать с нетерпением, – протянул Финниан, радуясь ее гневу. Ему требовалось, чтобы она оставалась в этом состоянии ярости, потому что он еще должен был правильно установить кости и крепко перевязать пальцы – так, чтобы они оставались прямыми.

Она стояла на коленях и, хлюпая носом, тихонько всхлипывала.

– Вы хнычете и жалуетесь, как ребенок, – холодно заметил Финниан, чтобы разозлить ее еще больше и тем самым придать ей сил.

– Я не хнычу и не жалуюсь…

– Дайте мне руку, – приказал Финниан. – Быстрее!

С трудом поднявшись на ноги, Сенна неуверенно подошла к нему и, чуть покачнувшись, села под дерево. Ее волосы, ничем не сдерживаемые, падали ей на плечи и на спину каштановыми волнами, и Финниану сейчас показалось, что место этой женщины – во дворце какого-нибудь султана. «Впрочем, нет, пусть лучше остается здесь, рядом со мной», – подумал он неожиданно.