Текст книги "Месть моя сладка"

Глава 10

По роковому совпадению день этот, когда Дэвид во второй раз исчез из моей жизни, пришелся на дату тридцатилетней годовщины свадьбы моих родителей. Заливаясь горючими слезами, я позвонила маме, чтобы услышать совет, как лучше поступить – удавиться на колготках или выброситься из окна на железную ограду с пиками. Однако мне не повезло: мама вела неравный бой с эклерами, которые упорно не хотели выпекаться, а потому осталась глуха к моим завываниям.

– Их давно уже вынимать пора, а они даже подниматься не начали, – причитала она. – Это просто катастрофа! Я хотела пригласить профессионального повара, но твой отец и слышать об этом не пожелал. Дорого, видите ли! Сдерут с нас целое состояние за то, чтобы разогреть в микроволновке какую-нибудь фигню от «Маркса и Спенсера». Проще сделать это самим, сказал он, и сэкономить уйму денег. И ведь всю жизнь этот человек такой прижимистый. Шейлок по сравнению с твоим отцом – отчаянный транжира. Даже не верится, что мы прожили вместе тридцать лет. Да с ним и тридцати минут никто не выдержит!

– Мамочка! – всхлипнула я, воспользовавшись тем, что родительница переводила дух. – Мамочка, боюсь, что я не смогу к вам прийти.

– Что-о?!

– Я говорю, что не смогу к вам прийти, – мрачно повторила я. – Мы вконец рассорились с Дэвидом, и я убита горем. Если я приползу в таком состоянии, то только испорчу вам весь праздник своей унылой рожей.

– Джон! Послушай-ка, что несет твоя старшая дочь! – истошно завопила мама, призывая отца к телефону.

Поразительно, но всякий раз, стоило мне только что-нибудь натворить, я превращалась в его дочь.

– Джон, поговори с ней!

И она бросила трубку. Не на рычажки, а на стол. Сама же, судя по отдалявшимся крикам, отправилась за отцом в гараж. Папочка наверняка прятался там под предлогом починки каких-нибудь старых стульев для предстоящего банкета. Родителей своих я знала как облупленных.

Обычно во время громкого выяснения отношений к общему хору голосов присоединялся Бандит. Вот и сейчас в трубку ворвался его заливистый лай. Прошло добрых пять минут, прежде чем трубку наконец взяли. Но не папа. Мое ухо резанул скрипучий голос сестрички Джо.

– Послушай, Эли, если ты не придешь, то будешь в этом всю жизнь раскаиваться, – предупредила она. – Что на тебя нашло? Она же папу живьем из-за тебя съест! Со всеми потрохами.

– Дай ему трубку, – взмолилась я. Только папа был способен понять трагедию моего разбитого сердца.

– Не могу, – отрезала Джо. – Мама с ним еще не закончила. А когда закончит, то от него мало что останется, сама знаешь. Да и вообще нечего телефон занимать. Мне сейчас звонить должны.

– Парень?

– Естественно, – хмыкнула сестрица. – Ну ладно, до скорого. Смотри не опаздывай!

Послышались короткие гудки. Я непонимающе воззрилась на трубку. Потом снова набрала родительский номер. Решила изменить голос и подозвать отца, сказав, что звонит кто-то из клуба. Однако телефон был занят. Я вообразила, как Джо сидит на ступеньке, крутя телефонный шнур и выслушивая идиотские признания какого-нибудь прыщавого олуха. Насколько я знала, мальчишки в шестом классе просто помешались из-за нее.

Потом я подумала о несчастном затравленном папульке, загнанном в угол гаража. Представила кричащую маму и заливающегося лаем Бандита. Вообразила папочку, страдающего весь вечер в обществе сварливой тещи и ее гнусных подружек. И со вздохом поняла, что не могу этого допустить. Что ж, придется идти.

Поднявшись в спальню, я с отвращением посмотрела в зеркало на свою помятую физиономию. Спутанные волосы свешивались из-за ушей подобно океаническим водорослям. Глаза покраснели и заплыли. На щеках чернели разводы от туши. Когда я в таком состоянии, на меня не позарится даже колченогий и пучеглазый гоблин. Да и что мне надеть? В чем принято приходить на родительский юбилей? Большая часть моего гардероба состояла из тряпок, при виде которых мамочка кидалась к знаменитой книжке доктора Спока в надежде вычитать, можно ли еще восполнить пробелы в моем воспитании. Надежда была только на Эмму. Вот так всегда. Когда надо, ее никогда дома нет.

С вами, наверное, подобное тоже случалось. В такие минуты все видится в черном свете. Хандра вгрызается в нутро, червем точит сердце. Жизнь больше не мила, кажется, что летишь в бездонную пропасть, и даже сопротивляться не хочется, но вдруг в последнее мгновение внутренний голос напоминает: «А ведь мы с тобой все это уже проходили. И в пропасть падали. Ничего страшного в этом нет. Нужно только стиснуть зубы и начать новую жизнь». Не успела я об этом подумать, как зазвонил телефон.

– Эли! – раздался восторженный женский голос. – Эли, милочка, это я, Аманда, из «Совершенной женщины». Послушайте, несносный ребенок, мы ведь так и не договорились с вами о времени съемки. Я понимаю, сегодня суббота, и у вас по горло домашних хлопот, но наш фотограф сейчас как раз работает в вашем районе. Может ваша лучшая половина навестить вас для съемки?

– Сегодня? – обмерла я. Внезапно проблемы гардероба отошли на второй план. – Сегодня…

– Да, часов в шесть, например, – прощебетала Аманда. – Это ведь не поздно? Никакие ваши планы, надеюсь, это не нарушит?

– Вообще-то… – начала я и тут же возблагодарила Бога за родительский юбилей. – Боюсь, Аманда, ничего не выйдет. Мои мама и папа сегодня празднуют тридцать лет свадьбы, а я обещала помочь. Эклеры испечь и все такое.

– Вот как? – В голосе Аманды прозвучал живейший интерес. – Это очень любопытно. А где они живут?

– В Бриндлшеме, – ляпнула я. – На Фейрхарст-стрит. – И мысленно взмолилась, чтобы улица эта оказалась на другом конце света от Аманды и ее фотографа.

– Фейрхарст-стрит? – радостно повторила Аманда. – Какая удача! Как раз туда наш фотограф и собирается. Послушайте, Эли, это же перст судьбы! Почему бы не заснять вас с Дэвидом во время торжества? Представляете, как будет выглядеть заголовок? «Самая романтическая пара Великобритании на семейном празднике. Неразрывная связь времен и поколений». Ум-м, пальчики оближешь!

Душа моя ушла в пятки.

– Видите ли, Аманда… – сбивчиво залопотала я. – Не знаю, как отнесутся к этому мои родители. Люди они немолодые, могут разволноваться…

– Ерунда, – отрезала Аманда. – Они только рады будут. Поверьте, милочка, моему опыту. Для них это станет незабываемым событием. Представьте только: праздничные фотографии появятся на глянцевых страницах «Совершенной женщины»! Не многие семейные пары удостаивались такой чести.

Я, обессилев, рухнула на табурет и одной рукой вцепилась в волосы, готовая выдрать их и посыпать голову пеплом.

– Значит, договорились? – спросила Аманда. – Когда подъедет Дэвид?

– Вот в этом и проблема, – нашлась я.

Недоуменное молчание. Потом:

– Какая проблема?

– Дэвид не придет, – со вздохом сказала я.

– Почему? – изумилась Аманда. – Ведь такое торжество не каждый день случается.

– Дэвид заболел, – дрогнувшим голосом сказала я, поражаясь собственной наглости. – Может, и не слишком серьезно, но среди гостей будет много престарелых людей, и мы не имеем права подвергать их такому риску.

– Господи, но что с ним?

Собравшись с духом, я принялась вдохновенно врать:

– Ветрянка. В детстве он не болел, а тут подцепил где-то. Все бы еще ничего, но у пожилых людей возможны жуткие осложнения. Поэтому мы решили, что он должен сидеть дома. К тому же все лицо у него обсыпано, так что по этой причине он пока не может фотографироваться. Не знаю даже, Аманда, почему я вам раньше об этом не рассказала. Совсем из головы вылетело. Боялась, наверное, что вы мне не поверите.

– О, Эли! – Судя по взволнованному тону, Аманда заглотила мою наживку вместе с крючком, леской и поплавком. – Я вас прекрасно понимаю. Ветрянка в таком возрасте – это ужасно неприятно! Я и сама переболела довольно поздно, и, как ни старалась избавиться от последствий, все-таки отметины на лице остались. А у вас была ветрянка?

– По счастью, да.

– Слава Богу. Последнее дело для невесты – идти под венец с обсыпанным лицом. Что ж, боюсь, фотосъемку нам придется отложить до более удобных времен. Передайте, пожалуйста, привет Дэвиду. Пусть быстрее выздоравливает. И вам, милочка, удачи.

– Непременно передам, – пообещала я. – Спасибо, Аманда. Ой, постойте! Я хотела кое-что спросить у вас. Что бы вы надели на подобное семейное торжество?

– О, вы меня врасплох застали. – Чуть помолчав, она сказала: – Как насчет белого брючного костюма с золотистыми туфельками и шелковой блузки цвета морской волны?

Да, это было бы недурно, подумала я. А вслух сказала:

– Спасибо, Аманда. Я позвоню вам, как только Дэвид поправится.

Я положила трубку и схватилась за голову.

Глава 11

В конце концов я вышла из дома, облаченная в темно-синий костюм, в котором ходила устраиваться на работу. Под жакет я напялила горчичного цвета блузку, которую позаимствовала у Эммы. Мама, похоже, простила мне утреннюю выходку, но наряд мой восторга у нес не вызвал.

Сама она вырядилась в нежно-розовый балахон, скрывавший ее от шеи до пят. Сестренки мои щеголяли в одинаковых мини-платьицах, при виде которых, как мне казалось, мою вредную тетку Айлин должен был хватить удар.

– У нас, между прочим, праздник, – сухо заметила мама. – А ты словно на похороны заявилась.

После подобного комплимента я побрела в кухню, где обе мои сестренки колдовали над злополучными эклерами. Джо вытаскивала их из духовки, а Джейн начиняла кремом или взбитыми сливками. Канапе они уже успели наготовить в таком количестве, что их хватило бы на пять тысяч голодающих.

– Кто придет? – полюбопытствовала я, отправив в рот кусочек сыра и потянувшись за ломтиком ананаса. – Винни-Пух, Кролик и все-все-все?

– Мы получили пятьдесят семь поздравлений, – гордо ответила мама.

– Ого! – искренне восхитилась я. – Вот уж не подозревала, что у нас столько знакомых.

– Тетя Айлин, – начала перечислять мама, – тетя Мо-рин, тетя Гвендолин, тетя…

– Дальше можешь не продолжать, – сказала я. – Этих старых дев у нас хоть пруд пруди. Ради бесплатного пончика они на край света пойдут. А еще кто?

– Наши бывшие соседи по Сейнтбридж-роуд, – сказала Джо, ехидно ухмыляясь. – Бакстеры. Помнишь их?

– Бакстеры? – переспросила я.

– Угу, – подтвердила Джо. – Включая Джереми.

– Джереми Бакстер?

– Совершенно верно.

– Но…

– Его мама специально ради тебя пригласила, – со смехом пояснила моя младшая сестренка.

– Мама! – взвыла я. – Как ты могла?

Джереми Бакстер был первым мальчишкой, с которым мы целовались. Как вы уже догадались, Бакстеры жили по соседству с нами. Джереми был на год старше меня, а нас, девочек, родители в детстве от дома далеко не отпускали, так что особенно выбирать мне было не из кого. Но уже в начальной школе, услышав, что Джереми все называют зубрилой, я перестала позволять ему эти вольности. Когда мне исполнилось двенадцать, Джереми замучили прыщи с угрями, и с тех пор мы с ним почти не общались. Пригласив моего бывшего приятеля на семейный праздник, мама, по-видимому, извинялась перед ним за то, что я когда-то не пригласила его на свое тринадцатилетие. Тогда над Джереми все потешались из-за вулканического фурункула на шее.

– Интересно посмотреть, каким он стал, – мечтательно произнесла Джейн.

– А я знаю! – воскликнула Джо, хлопая в ладоши. – Последние десять лет он наверняка проторчал за компьютером. Он носит очки вот с такими линзами. – Джо указала на стаканы для виски. – А кожа у него такого цвета, как у глубоководных рыб, которые всю жизнь проводят в кромешном мраке. По сравнению с ним Джабба Хатт[4]4
  Злобный и безобразный властитель из знаменитого фильма «Звездные войны».


[Закрыть] – голливудский красавчик.

– Джо, не вредничай, – потребовала мама.

– Но ведь это сущая правда, мамочка! – с невинным видом заявила Джо. – Держу пари, у него до сих пор вся морда в прыщах.

– Джо! – возмутилась мама.

– Ваше дело, – махнула рукой Джо. – В конце концов, ты его для Эли пригласила. Пусть он даже на бородавочника похож, ей перед ним хвостом крутить, а не нам.

– Да я к Джереми Бакстеру ближе чем на пушечный выстрел не подойду, – твердо заявила я. – Мама, скажи им!

– Я никому не позволю измываться над моими гостями! – неожиданно взорвалась матушка. – Может, вы все и считаете себя взрослыми, но в моем доме вы обязаны вести себя прилично и слушаться меня. А я настаиваю, чтобы с Джереми Бак-стером вы держались вежливо, на кого бы он ни был похож. И не смейтесь, когда он будет заикаться.

Ах да, я совсем забыла, что бедняга еще и заикается.

– Я н-никогда н-не смеюсь и-над зза-за-заиками, – с серьезным видом сказала Джо, за что мама от души стеганула ее по заднице кухонным полотенцем.

От дальнейших истязаний мою бойкую на язычок сестрицу спасло возвращение папы. Он совершил первую ездку на такси в богадельню за теми из гостей, которые присутствовали на их с мамой свадьбе тридцать лет назад и уже тогда пребывали в почтенном возрасте. Вскоре доставили и мою бабушку по материнской линии. Я вышла из дома, чтобы помочь папе катить ее коляску, как вдруг, к своему ужасу, заметила, что на бабушке точно такое же нежно-розовое платье, как у мамы. Только бабушка предпочла дополнить ансамбль элегантной шляпкой, вошедшей в моду при королеве Виктории.

– Папа, – прошипела я, когда мы подкатили старушку к камину. – На ней платье как на маме.

– Ну и что? – спросил он.

Не понять мужчинам наших проблем!

– А то, что мамочка расстроится, – пояснила я. – Она ведь хочет быть царицей бала. Это ее праздник.

– О чем вы шепчетесь? – подозрительно осведомилась бабуся.

Бабушек, конечно, нужно любить и уважать, но видели бы вы нашу бабульку! Сварливую и вздорную каргу со слухом летучей мыши. Ее локаторы улавливали сплетни за сто пятьдесят ярдов.

– Мы обсуждали, как тебе идет это платье, бабушка, – соврала я.

Старушенция приосанилась, напомнив мне расфуфыренную курицу.

– Кто из нас скажет маме? – прошептала я еле слышно на ухо отцу.

– А где Джозефина? – осведомилась бабушка. – Где моя дочь? Почему она не встречает меня, как положено гостеприимной хозяйке?

– Она в кухне, бабушка, – громко сказала я. – Дает последние указания.

– Пусть выйдет сюда и займется гостями, – потребовала бабушка. – Выпить всем предложит. Мне джин с тоником для начала.

В этот миг из коридора донеслись мамины шаги. Я опрометью кинулась навстречу и преградила ей дорогу в гостиную. Брови мамы взметнулись вверх.

– В чем дело? – недоуменно спросила она.

– Мамочка, я не знаю, как лучше сказать… – сбивчиво начала я, но потом решила сразу взять быка за рога. – Это бабушка. Точнее – ее платье. Оно точно такое, как твое!

– Что?!

– Точь-в-точь, мама. С таким же шифоновым шарфиком.

Под моим натиском мама отступила в кухню.

– Оно розовое? Или, может, голубое? Голубые я видела. – Моя бедная мамочка еще отчаянно цеплялась за последнюю соломинку.

– Розовое, – сурово отчеканила я.

– Как она могла?

– Пусть тебя утешит, что в этом платье наша старушка похожа на Барбару Картленд.

Маму это, похоже, нисколько не утешило.

– Господи, что же мне делать? – простонала она.

В кухню на полных парах влетела Джо.

– Во блин! – крикнула она. – Вы видели, в чем наша бабуська заявилась? На ней точно такое же платье…

– Знаем, – жестко оборвала ее мама. Глаза ее метали молнии. – Что ж, пусть отправляется обратно и переоденется во что-нибудь другое.

– Но послушай, мама, – возразила я. – Боюсь, это невозможно. Ведь папе придется самому отвезти ее. На это уйдет уйма времени. Если она еще согласится. А вдруг она обидится и вообще откажется возвращаться?

– Да, ты права, – ответила мама с душераздирающим вздохом. – Господи, просто поверить не могу. Как ей вообще удалось приобрести такое платье на свою пенсию?

– Она продала старинную статуэтку, которая тебе так нравилась, – с готовностью пояснила Джо. – Я только что у нее выведала. – И она гаденько хихикнула.

– Не понимаю, почему ты веселишься, – возмутилась мама. – Она, между прочим, и твое наследство транжирит.

Почему-то это рассмешило Джо еще больше. Тут в кухню вошла Джейн.

– Наша старая перечница требует джип с тоником, – с места в карьер заявила она.

– Я ей покажу джин с тоником, – угрожающе процедила мама. – А мышьяку она не просит?

Чувствуя, что обстановка выходит из-под контроля, я решила успокоить всех.

– Мамочка, – начала увещевать я, – может, это не так уж важно? Ну что страшного, если вы обе появитесь на гостях в одинаковых платьях?

– Что? — взвилась мама. – Как двойняшки, что ли? Благодарю покорно. Она эту свинью не впервые мне подкладывает. Когда я только познакомилась с твоим отцом, она тоже ухитрилась заявиться на танцы в таком же, как у меня, платье. Тогда мне едва восемнадцать исполнилось. А ей, между прочим, уже сорок два было. Весь вечер она напрашивалась на комплименты по поводу своих ног, а меня потом парни полгода вопросами донимали, когда я снова приведу на танцы свою старшую сестру. Пойдем, Эли! – кивком позвала меня мать. – Поможешь мне выбрать что-нибудь подходящее. А это платье я в понедельник верну в магазин.

– Не обижайся, мамочка, – сказала Джо. – Когда она сыграет в ящик, ты еще лет двадцать сможешь надевать все, что тебе вздумается.

– Джоанна! — В голосе моей мамы прозвучал праведный гнев. – Иди в гостиную и проследи, чтобы бабушка не подавилась орешками.

Полчаса спустя мама вышла к гостям, облаченная в свой любимый темно-синий костюм. По правде говоря, в нем она выглядела куда лучше, чем в розовом балахоне.

Поцеловав бабушку, которая даже не подозревала, какой вызвала переполох, мама отправилась выпускать пар в кухню, а меня с сестрицами оставила развлекать гостей.

– Ну как, завела нового хахаля? – поинтересовалась у меня бабушка, ехидно подмигнув.

– Нет еще, – ответила я, кротко потупив взор.

– Неудивительно, – прошамкала она, вынимая вставные зубы и неодобрительно их оглядывая. – Ты в таком ужасном костюме. И почему вы с Джозефиной любите этот кошмарный цвет? То ли дело я! – И она горделиво расправила розовый подол. – Жаль, что тонкий вкус не наследуется.

– Жаль, конечно, – поддакнула я, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку.

Глава 12

Бакстеры прибыли сразу вслед за автобусом, который привез последнюю партию гостей излома престарелых. Джереми в числе прочих Бакстеров не оказалось. Зато они привели с собой Дженнифер, его старшую сестру. Дженнифер разительно изменилась за эти годы. Из хиппующей мосластой девчонки-сорванца она превратилась в настоящую леди, изысканно одетую, с точеной фигурой и с безукоризненными манерами. Олицетворение мечтаний моей мамы. Только вот мужем Дженнифер до сих пор не обзавелась. Приятная, неожиданная и весьма ободряющая новость.

– А где Джереми? – спросила Джо, не успев даже поздороваться с каждым из Бакстеров.

– Он позже придет, – ответил его папаша. – Мы не смогли его в такую рань поднять. Бедняга от похмелья мучается.

От похмелья? Мы с Джо обменялись изумленными взглядами. Позже в кухне она мне сказала:

– Сидр. Держу пари, он налакался сидра. Все эти фанаты компьютера только его и хлещут.

– Зато он дома живет, – не преминула подметить я. – И похоже, до сих пор не…

– Вообще-то, – перебила меня Джейн, единственная из нас проявившая вежливость и обменявшаяся с Бакстерами несколькими фразами, – дома он больше не живет. Последний год он провел в Польше.

– В Польше?! – воскликнула Джо. – Это еще что за извращение? Там ведь вечная мерзлота. Там волки воют!

– Он там компьютерные сети налаживал, – с важным видом пояснила Джейн. – Крупной шишкой стал.

– Ясно, – кивнула Джо. – А я-то надеялась, что он шпионом заделался. Мало ли, вдруг в нем романтик проснулся?

– Вы смеетесь, но, между прочим, отпуска компьютерщикам дают длиннющие, – сказала Джейн. – Он на целый месяц в Англию приехал. С семьей побыть.

– Представляю, каким он стал! – фыркнула неугомонная Джо. – Разжирел, как боров-рекордсмен. Одна моя знакомая недавно ездила на полгода в Польшу и рассказала, что, кроме картошки и свиной требухи, есть там нечего. Представляешь, по возвращении она весила двести десять фунтов[5]5
  Около 95,3 кг.


[Закрыть]!

– Если ты имеешь в виду Саманту Лисон, то перед отъездом в Польшу она весила двести восемь фунтов, – заметила Джейн. – Так что это ровным счетом ничего не доказывает.

– Ну хорошо, – распалилась Джо, – тогда давай заключим пари. Ставлю пятерку, что он превратился в бегемота.

– А я ставлю пятерку, что он худ как жердь, – с вызывающим видом сказала Джейн.

– Ну а ты, Эли? – спросила Джо.

– А мне вы никакого выбора не оставили, – ответила я.

– Почему? – быстро возразила Джейн. – Ты можешь поспорить, что он совершенно нормальный.

– Но это невозможно! Где вы видели нормальных? Разве что в том смысле, что не голубой?

– Нормальный в том смысле, что ты не выкинешь его из своей постели за пуканье, – глубокомысленно изрекла Джо. И тут же добавила: – Конечно, при условии, что он заплатит по твоим счетам.

– При таком условии я не выкину из своей постели и Джека Потрошителя, – со смехом призналась я. – Так и быть, Джо. Держи пятерку.

Джо упрятала все три бумажки в карман.

– Здорово, значит, победительница получает пятнадцать фунтов, – провозгласила она. – Как раз хватит на последний альбом Принца.

– Нет уж, дудки! – вмешалась Джейн. – Я куплю себе новые ролики!

В дверь позвонили.

– Вот он, миг моего триумфа! – провозгласила Джо, хищно раздувая ноздри.

Мы с визгом кинулись отпирать. Вообразите, как вытянулись наши физиономии, когда вместо Джереми перед нами предстал мистер Гриффите, старикан, живший по соседству с нашими родителями.

– Ну надо же! – восхитился он, приглаживая жиденькие волосы. – Вот так цветничок! Не ожидал, признаться, такой встречи. Здравствуйте, девочки.

Джо и Джейн мгновенно испарились, и мне пришлось принимать у мистера Гриффитса пальто и подставлять щеки для слюнявых поцелуев, которым, казалось, не будет конца. Когда лобзания были в самом разгаре, я вдруг заметила через приоткрытую дверь молодого человека, приближавшегося к нашему дому. В первый миг я подумала, что он идет не к нам, а просто заблудился и хочет узнать дорогу.

Красивый, как Купидон, он нес в руках огромный букет алых роз, предназначавшихся, конечно же, какой-нибудь богине, благоухавшей духами «Импульс». Одет он был в синий костюм безукоризненного покроя и белоснежную сорочку. Правда, без галстука. Высокий, но осанистый. Длинные светлые волосы ниспадали на лоб, словно напрашиваясь, чтобы их убрала ласковая женская рука. Иными словами, он был восхитителен!

И направлялся прямо к нашим дверям!

– Да? – спросила я прекрасного незнакомца, вежливо, но твердо подталкивая мистера Гриффитса к гостиной, где собрались остальные престарелые гости. – Чем могу вам помочь? Вы, должно быть, сбились с пути?

– Не думаю, – ответил белокурый Адонис. – Машина моих родителей стоит перед этими воротами. Это ведь дом Харрисов, не правда ли?

– Да, – ответила я, пытаясь прикинуть, о каких родителях он говорит.

– Значит, я могу войти? Я принес эти розы Джозефине.

– Джозефине? То есть моей маме?

– Как, она ваша мама? – спросил Аполлон, не скрывая изумления.

Не зная, обижаться или чувствовать себя польщенной, я просто молча кивнула.

– Тогда вы, наверное, малышка Джо? – осведомился он.

– О нет! – рассмеялась я. – Джо – моя младшая сестренка. А я Эли. Самая старшая.

– Эли? – Глаза его сузились. – Неужели вы – Эли Харрис? Господи, я в растерянности!

– И я тоже, – заявила я. – Кстати, вы уж простите меня за неучтивость, но кто вы?

Юный бог расхохотался:

– Как, неужели вы меня до сих пор не узнали? Вот уж не ожидал, что так изменился.

И еще как изменился, черт побери! Я даже не подозревала, что на свете есть такие красавцы.

– Эли, вы правда меня не узнаете?

– Боюсь, что нет.

– Ладно, так и быть, не буду вас мучить. Я Джереми. Джереми Бакстер. – И он протянул мне руку.

Хорошо, хорошо, думала я, пожимая его руку. А следом за тобой сюда заявится Билл Клинтон. Или Брюс Уиллис.

– Быть такого не может, – громко сказала я, оглядываясь по сторонам. Меня вдруг пронзило смутное подозрение, что Джо с Джейн подослали ко мне кого-то из своих приятелей и теперь подсматривают из-за угла, как я опозорюсь, приняв его за Джереми Бакстера.

– Может, водительские права предъявить? – предложил он. – Но сначала позвольте, пожалуйста, войти. Сейчас все-таки не август.

Я молча посторонилась, впуская его. Потом, не придумав ничего получше, сказала:

– Ты и в самом деле изменился.

– Да и ты совсем не та Эли Харрис, которую я помню. Куда косички девались?

– В десятом классе я сделала «химию», после которой заплетать уже было нечего. А где твои очки?

– Ты никогда не слышала о контактных линзах?

– А что с твоими волосами случилось?

– Чудо «Сан-ин»[6]6
  Средство для осветления волос.


[Закрыть]. Ты, кстати, помнится, тоже им как-то раз воспользовалась. Ходила с оранжевыми волосами, словно апельсиновый сок рекламировала. Над тобой вся школа потешалась.

– Это точно, – сказала я, смеясь. – А помнишь, как ты свои уши к голове приклеил?

– Да, три дня потом в больнице продержали. А они все равно торчат. – В подтверждение своих слов он приподнял прядь волос с правого уха.

– О Господи! – воскликнула я и тут же ужаснулась собственной грубости. – Я не в том смысле, что они торчат, а… просто мы как будто снова в детство вернулись. Даже не верится. Неужели это и правда ты?

Откуда-то вынырнули Джо с Джейн и теперь вертелись рядом в ожидании, что я их представлю.

– Знакомьтесь, девочки! – торжествующе провозгласила я. – Джереми Бакстер!

– Во блин! – только и сказала Джо.

– Быть не может, – прошептала Джейн, молитвенно закатывая глаза.

Джереми уже полез за водительскими правами, но тут на выручку подоспела моя мама. При виде Джереми она просияла и приняла из его рук роскошный букет.

– Какая прелесть! – восхитилась она. – Мои любимые цветы! Пойдем, Джереми, тебя уже все заждались. – И увела его в гостиную.

– Во блин! – повторила Джо.

– Гони денежки, Джо, – потребовала я.

– Не спеши, – воспротивилась моя младшая сестренка. – Мы еще не знаем, нормальный ли он. Внешность ни о чем не говорит. Пусть что-нибудь скажет.

– По-моему, наш спор касался только его внешности, – напомнила я. – И говорит он вполне складно. Даже не заикается, между прочим.

– Невероятно, – сказала Джейн. – Как по-твоему, он где-нибудь лечился?

– Нет, это не он, – убежденно сказала Джо. – Настоящий Джереми с головы до ног прыщами покрыт.

– Гони мои деньги, Джоанна!

Джо неохотно выудила из кармана смятые пятерки.

– Замечательно, – сказала я. – Куплю себе новое белье.

– Новое белье? – спросила Джо. – Зачем оно тебе? У тебя классная ночнушка есть, я в больнице видела.

– Может, она собирается соблазнить Джереми? – предположила Джейн.

– Джереми? – Я приподняла брови. – Это не смешно. Не говоря уж о том, что у него наверняка есть подружка.

Разговаривая, мы постепенно продвигались к гостиной.

– Или дружок, – как бы вскользь обронила Джо. – Ты его прикид рассмотрела? Держу пари, он гомик.

В этот миг Джереми, занятый беседой с моей бабушкой, обернулся и одарил нас ослепительной улыбкой.

– Он все слышал, – шепнула Джейн, заливаясь краской.

– Ну и что? – донесся до меня как бы со стороны мой собственный голос. – Надеюсь, Джо ошибается.

Все приглашенные собрались, и празднество началось. Гости веселились до упада. Можете представить себе толпу людей не первой молодости, которые веселятся до упаду? Папочка принес из кладовки допотопный проигрыватель (полгода назад, увлекшись наконец компакт-дисками, он упрятал его туда), и старичье раскудахталось над коллекцией виниловых пластинок на сорок пять и даже на семьдесят восемь оборотов! Вам когда-нибудь приходилось видеть такие?

Танцами, как всегда, заправлял дядя Гарри. Старые девы выстроились по его команде в шеренгу и принялись лихо отплясывать канкан, задирая высохшие конечности едва ли не выше головы. (Интересно, почему чем старше женщина, тем выше она старается задрать ноги?) Как и следовало ожидать, кончилось все тем, что одна старая перечница переусердствовала и с диким воплем опрокинулась на спину. После этого остальные немного угомонились, и вся компания приступила к традиционной игре в шарады.

Улучив минутку, я улизнула на кухню, чтобы без помех заняться мытьем посуды, а заодно воздать должное эклерам. Этому фокусу я научилась давно, за годы празднования Рождества в кругу семьи. С тех пор мой девиз: «Когда пир горой, смывайся на кухню». Сегодня этот прием позволил мне не корчить из себя идиотку, изображая кого-нибудь из героев фильма «Пролетая над гнездом кукушки» или того хуже – «Основного инстинкта». Вдобавок я повысила свой рейтинг, поскольку все оцепили мой акт самопожертвования: не каждая женщина предпочтет бурному веселью грязные тарелки. Однако, войдя в кухню, я с удивлением поняла, что меня опередили. Джереми Бакстер, засучив рукава, мыл посуду!

– Что это за штучки? – строго спросила я. – Ты не у себя дома. Немедленно отправляйся в гостиную играть в шарады!

– Что? – На лице Джереми отразился непритворный ужас. – Нет, Эли, что угодно, но только не это! Позволь мне лучше тебе помочь. Ненавижу шарады! Я никогда ни угадать ничего не могу, ни представить.

– Тогда тебе и вовсе нет прощения! – сухо сказала я.

Джереми поспешно опустился передо мной на колени, забыв, что у него в руке кухонное полотенце.

– Ладно, на этот раз прощаю, так и быть, – смилостивилась я. – Только в честь праздника. Тем более что, по правде говоря, я тоже недолюбливаю такие игры.

Джереми расцвел.

– Послушай, Эли, как по-твоему, долго еще это продлится? В том смысле, что, наверное, в богадельнях какой-то режим есть и постояльцы должны вернуться до определенного часа?

– К сожалению, насколько мне известно, сегодня им всем выдали специальные пропуска. А что, тебе разве скучно?

– Нет, Эли, дело не в этом. Просто я слишком долго жил за границей, а сюда приехал всего на месяц. Мне нужно кучу народа повидать. Посетить любимые места. Сейчас, например, я бы все отдал за пинту эля в «Ротонде».

«Ротонда»! Я невольно поморщилась. После предательства Дэвида меня туда совершенно не влекло. Более того, я была уверена, что разрыдаюсь, едва переступлю порог заведения, где изменник всю ночь напролет развлекался с Лайзой Браун.

– Там все так же здорово? – осведомился Джереми.

– Не уверена, – уклончиво ответила я, торопясь сменить тему. – По-моему, теперь вместо танцплощадки там устроили бассейн, в котором официантки плавают почти нагишом. С русалочьими хвостами.

– Честно? – оживился Джереми.

– Не совсем, – с улыбкой ответила я. – Боюсь, за время твоего отсутствия там ничего не изменилось. Но меня совершенно туда не тянет.

– А что-нибудь получше в городе есть?

Я развела руками:

– Увы.

– Последний приличный клуб, в который я захаживал, был «Пятая авеню».

– В прошлый уик-энд там по пьянке закололи одного парня, – сообщила я.