Текст книги "World of Warcraft: Джайна Праудмур. Приливы войны"

Глава шестая

Подробные указания не заставили себя ждать. Затея Гарроша Бейну ничуть не нравилась, однако если отказаться, вождь обрушит на него – и на всех тауренов – всю мощь Орды. Насчет идеализма Отрекшихся, эльфов крови и гоблинов Бейн никаких иллюзий не питал: у этих – собственные планы. Да, орки дружили с тауренами с давних времен, но недовольных среди них было мало, а тролли попросту не могли рисковать. Отказавшись выполнить приказ и тем самым бросив Гаррошу столь откровенный вызов, таурены останутся одни.

Смяв в кулаке письмо, Бейн с мрачной миной повернулся к Хамуулу Руническому Тотему.

– Начинаем готовиться, – велел верховный вождь. – По крайней мере, первая часть войны, в которую нас втягивает Гаррош, хоть немного отдает справедливостью.

Приказы были ясны. Бейну надлежало собрать «не менее двух дюжин храбрецов», верхом на кодо и с боевым оружием, и подойти к крепости Северной Стражи с запада. В пути к ним присоединятся тролли, хотя путь с островов Эха в Мулгор неблизок. Орки выступят из Оргриммара, Отрекшиеся, гоблины и эльфы крови погрузятся на корабли, встретят их в порту Кабестана, а затем все они немедля направятся к крепости Северной Стражи, на соединение с тауренами.

Когда-то Мулгор отделяли от крепости Северной Стражи лишь иссохшие земли Степей да маленький городок под названием Лагерь Таурахо. В те времена самой серьезной проблемой были набеги свинобразов. Теперь же Бейну предстояло провести своих воинов мимо руин Таурахо и пересечь земли, не так давно названные Кровавыми полями.

Во исполнение приказов, пришедшихся ему так не по нутру, Бейн как можно тише и незаметнее собрал воинов по свою сторону Великих врат. Стояли они, как приказано, молча – только доспехи поскрипывали, да порой кодо били копытами оземь. Чувствуя нарастающее напряжение, Бейн не уставал удивляться: как же его не чувствуют силы Альянса там, за стеной? Дабы убедиться, что караулы Альянса будут захвачены врасплох, он выслал вперед нескольких лазутчиков, но все в один голос докладывали, что караульных в этот час почти нет. Тогда двое тауренов, стараясь остаться незамеченными, опустили вниз смотровые площадки и отправились в дальнюю разведку. В темноте они видели лучше, чем люди, а кроме того, солдатам Альянса хватило ума палить костры ночь напролет.

– Верховный вождь, – доложил один из разведчиков, стараясь говорить как можно тише, – там тролли. В холмах их битком. Ждут только твоей команды.

– А солдат, судя по кострам, не больше обычного, – добавил второй. – Нападения не ожидают.

При мысли о том, что он должен сделать, у Бейна защемило сердце.

– Ступай к Вол’джину. Скажи: пусть атакует по готовности. Как только они схватятся с Альянсом, мы откроем Великие врата и поддержим атаку.

Лазутчик кивнул, развернулся и полез вверх, на холм, примыкавший к воротам. Бейн оглядел собравшихся тауренов, едва различая их силуэты в свете нескольких факелов. С ним шли около пяти дюжин воинов и многие другие, кому предстоит важное дело уже через несколько секунд после начала боя – друиды, шаманы, целители, не считая прочих бойцов всех мастей.

Он поднял руку, убедился, что все его видят, и принялся ждать. Сердце в груди забилось быстрее прежнего: раз, два, три…

За воротами раздались леденящие кровь боевые кличи – тролли пошли в атаку. Бейн резко опустил руку. С той стороны послышался лязг оружия, гневные крики людей и дворфов, глухие удары и свист стрел, выпущенных из баллист. Двое дюжих тауренов по эту сторону ворот закряхтели, напрягая все силы, их массивные тела задрожали от натуги, толстые канаты натянулись, ворота заскрипели и пошли вверх.

Караульные из крепости Северной Стражи были захвачены врасплох. Тауренские воины с ревом хлынули сквозь ворота наружу и бросились в схватку. Рогатые таурены вместе с зеленокожими и синекожими троллями намного превосходили людей и дворфов в числе, а грозные баллисты Альянса еще следовало перезарядить и навести на цель, причем времени-то на это не было. Оставалось одно: отчаянное, беспорядочное сопротивление без единого шанса на победу.

Одному из солдат хватило ума с возгласом «За Альянс!» броситься на самого Бейна. Взмах палицей – и простой, военного образца меч противника переломился надвое. Блеснув в тусклом свете, обломок клинка взвился в воздух и канул в темноту. Новый взмах палицей – и… Конечно, защитить от дробящего оружия кольчуга не могла. Удар был так силен, что обмякшее тело солдата отлетело далеко в сторону.

Еще несколько воплей троллей и тауренов – и лязг оружия стих.

– Тролли, стой! – скомандовал Вол’джин.

– Таурены, ко мне! – крикнул Бейн.

На миг все вокруг стихло, а затем ночной воздух задрожал от торжествующих криков. Бейн огляделся. С момента начала боя не прошло и пары минут, а все было кончено.

– Хорошее начало. Добрая примета, – сказал Вол’джин, но Бейн покачал головой:

– Если хоть кому-то из солдат Альянса удалось улизнуть, ничего доброго нас не ждет. Под покровом ночи они могут предупредить своих в крепости.

– Тогда лучше нам поспешить к Северной Страже.

Вперед выслали несколько лазутчиков. Тем временем объединенные силы троллей и тауренов перегруппировались и, дождавшись донесений разведки, двинулись на восток, к крепости Северной Стражи. В пути Вол’джин пришпорил ящера и поравнялся с кодо Бейна.

– После того, как мы разошлись из Оргриммара, – заговорил тролль, – кой-кого из орков, что головой кивали, когда Эйтригг держал речь, что-то… нигде не видать.

Бейна как громом ударило.

– Выходит, Гаррош казнит тех, кто с ним не согласен?!

– Пока что нет. Однако кор’кронцы – особенно тот, серый – шастают по улицам туда-сюда. Только и ждут, когда кто скажет хоть слово, что придется им не по нраву. А как услышат… Одних арестуют на месте, за другими приходят тишком. Вон тот торговец грибами – на несколько дней лавку закрыл и пропал, а после воротился весь избитый, будто в драку встрял не на той стороне. А некоторые… те вовсе назад не вернулись.

– Политические заключенные?

Вол’джин кивнул.

– Так что мы, тролли, рот держим на замке.

Бейн фыркнул от возмущения:

– Может, Гаррош не знает, что творит Кор’кронская стража? Да, голова у него горяча, но… не мог же он, в самом деле, отдать такой приказ.

Но Вол’джин лишь с отвращением махнул длинной ручищей.

– Э-э… – скептически протянул он. – К Гаррошу нынче и не пробьешься. Я слышал, к нему даже Эйтригга пускают, только если Гаррош сам пожелает. И то он в это время со всех сторон охраной окружен. Все твердит: «Орда может то, Орда может се», а отчего в себе так уверен, какая на то причина… – тролль вновь безнадежно махнул рукой. – Не могу знать, известно ли ему, что вытворяют кор’кронцы. Но и будто он ничего не ведает, утверждать не возьмусь. Так или иначе… нынче Оргриммар для меня страшней самого темного вуду.

– Значит… его никак не остановить. Ни пробиться к нему, ни разубедить. А между тем все это безумие нарастает.

– Такие дела, дружище.

Бейн негромко заворчал, оглядывая своих воинов. В голове его зрел план. Да, дерзко, рискованно, дорого может обойтись… но этот план вполне мог спасти народ тауренов.

И даже всю Орду.

– Но почему мы ничего не находим?

Эти слова сорвались с языка помимо ее собственной воли, и, стоило им прозвучать, Джайне немедля захотелось вернуть их назад. Кейлек, Тервош и Киннди, вернувшаяся из Даларана аж с двумя сундуками, битком набитыми свитками, магическими предметами и книгами, которые, по мнению Кирин-Тора, могли помочь в розысках, разом оторвались от чтения и изумленно уставились на нее.

Джайна прикусила губу.

– Простите, – сказала она. – Обычно за мной… такого не водится.

– Это верно, леди, – с мягкой улыбкой подтвердил Тервош. – Однако и положение наше вряд ли можно назвать обычным.

Обычно Джайна была одновременно мечтательницей и реалисткой. Кстати, реалисткой окрестил ее Артас. Не в последнюю очередь благодаря сему сочетанию она и сделалась столь искусным магом. Над любой задачей ее любознательный, непоседливый ум трудился методически, планомерно, пока не находил решения. Сказывалось это и на дипломатических делах: да, ей был отнюдь не безразличен результат, однако ради этого результата она усердно трудилась, работала, а вовсе не топала ногой, не пускала слезу, не издавала жалобных криков вроде: «Но почему же мы ничего не находим!?».

– Верховный маг прав, – сказал Калесгос. – Всем нам сейчас очень нелегко. Быть может, стоит устроить недолгий перерыв?

– Мы уже делали перерыв на обед, – возразила Киннди.

– Ну да – четыре часа тому назад, – напомнил Кейлек. – С тех пор никто не шевельнулся, не распрямил спины, не сделал ровным счетом ничего. Все только таращились в книги. Так недолго напрочь утратить способность заметить что-либо, даже под самым носом.

Джайна протерла ноющие глаза.

– Еще раз прошу меня извинить. Возможно, Кейлек нашел ту самую причину, из-за которой мы до сих пор ничего не нашли.

Слова свои она слегка подчеркнула, дабы все поняли: волшебница прекрасно понимает, как это будет воспринято.

– А по-моему… – начала было Киннди.

– Ты еще молода, – перебил ее Тервош, – и сил у тебя – хоть отбавляй. А нам, старикам, без отдыха никак. Нет, если угодно, оставайся здесь и читай, но я пойду и малость потружусь в саду. Как раз кое-какие травы пора собирать.

Поднявшись на ноги, он с силой уперся ладонями в поясницу. Раздался довольно громкий хруст. Вот и суставы Джайны непременно захрустят, стоит ей встать после долгого сидения в одной и той же позе… Нет, до «стариков», как в шутку назвал их Тервош, обоим еще далеко, однако бесконечная энергия юности, питавшая ее во время всех мытарств с чумой и войной против демонов, теперь, после тридцати, начала мало-помалу убывать.

– Ты не покажешь мне город? – спросил Кейлек, прерывая ее мысли.

Вздрогнув от неожиданности, Джайна очнулась от грез.

– О, да! Разумеется! – заговорила она, поднимаясь на ноги и изо всех сил стараясь не показать смущения. – Тераморским порядком и гармонией я немало горжусь. При Катаклизме город сильно пострадал, но мы энергично отстраиваемся.

Спустившись по длинной винтовой лестнице вниз, оба вышли из башни. День выдался неожиданно ясным. Джайна кивнула браво отсалютовавшим ей стражам и коннику, лейтенанту Адену. Калесгос с искренним интересом огляделся по сторонам.

– Вон там – Цитадель, – пояснила Джайна.

Справа от них простиралась тренировочная площадка, где тераморские стражники, грохоча мечами о дерево, «бились» с манекенами. Слева доносился звонкий лязг стали о сталь: там, на открытом воздухе, обучали новобранцев. Их командиры выкрикивали приказы, а за учениями зорко наблюдали жрецы, готовые в любой момент воззвать к Свету и исцелить раненого.

– Я вижу, у вас здесь все на военный лад, – заметил Кейлек.

Продолжая прогулку, они отвернулись от упражнявшихся воинов и миновали таверну.

– С одной стороны – очень опасные болота, с другой – океан, – пояснила Джайна. – От многих угроз нужно обороняться.

– Очевидно, от Орды?

Джайна смерила его взглядом.

– Да, мы – основная военная сила Альянса на всем континенте, но, откровенно говоря, чаще всего нам угрожают дикие звери да разные темные личности.

Кейлек схватился за сердце и вытаращил глаза, изображая изумление и обиду.

– Не тревожься, – улыбнулась Джайна, – вражда у нас лишь с черными драконами с болот. Ну, а Орда нас не трогает, пока мы ее не задеваем. По-моему, в таких условиях жить бы да жить… вот только многие этого не понимают.

– Неужели Альянс настаивает на войне? – негромко спросил Кейлек.

Джайна поморщилась.

– Да, вот тут ты задел за живое, – сказала она. – Но это мы обсудим позже. Как поживают твои синие, Кейлек? Возможно, многие маги, подобно Киннди, их недолюбливают, но я-то понимаю: вам многое пришлось пережить. Война за Нексус, утрата Аспекта, а тут еще эта пропажа…

– А вот теперь ты задеваешь за живое, – парировал Кейлек, однако голос его звучал мягко.

Путь вывел их из города. Здесь мостовая оказалась не такой ухоженной и несколько грязной.

– Прошу простить меня, – сказала Джайна. – Я не хотела тебя обидеть. Похоже, дипломат из меня…

– Ни о какой обиде речи нет, а хорошему дипломату и положено чувствовать, что тревожит других, – откликнулся Кейлек. – Да, нам действительно пришлось нелегко. Многие тысячи лет драконы были самыми могущественными существами на весь Азерот. Только у нас имелись Аспекты, защищавшие наши привилегии и весь мир. Даже самый ничтожный из нас жил, по сравнению с вами, невероятно долго и обладал способностями, внушившими нашей расе чувство собственного превосходства над остальными. Ну, а Смертокрыл – как это у вас говорится – показал нам, почем фунт горя.

Джайна с трудом удержалась от смеха.

– По-моему, у нас говорится «почем фунт лиха».

– Да, – усмехнулся Кейлек, – хоть я и симпатизирую юным расам куда более, чем другие драконы, похоже, мне еще многому предстоит учиться.

Но Джайна лишь отмахнулась.

– Человеческие поговорки для тебя – вовсе не самое срочное, – сказала она.

– Да, хотелось бы мне не иметь никаких более срочных дел, – разом помрачнев, откликнулся Кейлек.

– Стой! – резко крикнули впереди.

Калесгос остановился и с любопытством взглянул на Джайну. Навстречу им выступили несколько стражников с мечами и топорами наготове. Джайна взмахнула рукой. Узнав ее, стражники немедля убрали оружие и поклонились, а один, светловолосый бородач, отсалютовал.

– Леди Джайна, – заговорил он. – О вас с вашим гостем меня не предупредили. Не нужно ли вам сопровождение?

Маги с легкой усмешкой переглянулись.

– Благодарю, капитан Ваймор. Ценю твое предложение, но, полагаю, этот господин способен меня защитить, – с непроницаемым лицом ответила Джайна.

– Как пожелаете, госпожа.

Подождав, пока стражники не останутся далеко позади, Кейлек предельно серьезно сказал:

– Даже не знаю, Джайна. Возможно, выручать потребуется как раз меня.

– Что ж, тогда я приду тебе на выручку, – с той же серьезностью ответила Джайна.

– Ты уже пришла, – со вздохом проговорил Кейлек.

Джайна вскинула на него взгляд и сдвинула брови.

– Вовсе нет, – возразила она. – Я всего лишь помогаю тебе.

– И, можно сказать, спасаешь. Не только ты, но и вы все. Мы… мы уже не те, что прежде. Мне так хочется… заботиться о стае, защищать ее от любых бед…

Тут Джайна поняла, в чем дело.

– Как хотелось оберегать Анвину?

Щека Калесгоса дрогнула, но шаг его оставался по-прежнему ровным.

– Да.

– Но ты ни в чем не виноват перед ней.

– Виноват. Ее захватили в плен и использовали… – голос Кейлека задрожал от отвращения к самому себе. – Использовали, пытаясь привести в Азерот Кил’джедена. И я не сумел спасти ее.

– Если не ошибаюсь, ты ничем не мог ей помочь, – осторожно, словно нащупывая путь впотьмах, сказала Джайна (как знать, насколько Калесгос готов поделиться с ней тем, что у него на душе). – В тебя самого вселился Повелитель Ужаса. А едва освободившись от его жуткой власти, ты немедля отправился к ней.

– Но не смог ничего сделать. Не смог им ничем помешать.

– Еще как смог, – настойчиво возразила Джайна. – Благодаря тебе Анвина стала самой собой – Солнечным Колодцем. Благодаря твоей любви и ее мужеству Кил’джеден был побежден. Тебе хватило самоотверженности не препятствовать ее истинной участи.

– Я понимаю, – согласился Кейлек. – Вот и Аспектам было суждено утратить силы, дабы мы одолели Смертокрыла. Нет, все, что произошло – совершенно правильно. Только… от этого не легче. Как же это тяжело – видеть крушение их надежд и…

– И знать, что твоим надеждам тоже не суждено сбыться?

Калесгос резко повернулся к ней, и Джайне на миг показалось, будто она зашла слишком далеко. Но нет, в его взгляде не было гнева – одна только мука.

– Ты несравненно моложе меня, – проговорил он. – Откуда в тебе такая прозорливость?

Джайна взяла его под руку, и оба двинулись дальше.

– Просто меня мучает то же самое, – отвечала она.

– Отчего ты здесь, Джайна? – спросил он.

Удивленная его прямотой, Джайна приподняла золотистые брови.

– Я слышал, тебя считали одним из лучших магов ордена. Отчего ты не в Даларане? Зачем ты здесь, между болотом и океаном, между Ордой и Альянсом?

– Затем, что и здесь кто-то нужен.

– Вот как?

Сдвинув брови, Калесгос остановился и развернул Джайну лицом к себе.

– А как же! – огрызнулась она, чувствуя вскипающую в груди злость. – Или тебе, Кейлек, хотелось бы войны между Ордой и Альянсом? Может, драконы нашли себе новое развлечение – странствовать по миру и сеять вражду?

Удар оказался чувствительным. Синие глаза Кейлека потемнели от боли. Увидев это, Джайна тут же устыдилась собственных слов.

– Прости. Я… я вовсе не хотела тебя обидеть.

Кейлек кивнул.

– Тогда что же ты хотела сказать? – спросил он, однако в его голосе не чувствовалось затаенной злости.

Джайна умолкла. Этого она и сама не знала. Ответ сорвался с губ, словно бы сам по себе:

– Мне не хотелось оставаться в ордене после падения Даларана. После… после гибели Антонидаса. Его убил Артас, Кейлек, – и его, и многих других. Тот самый, кого я любила. За кого собиралась замуж. После всего этого я не могла… не хотела там оставаться. Я изменилась, и Кирин-Тор тоже. По-моему, теперь они не просто нейтральны. По-моему, они, возможно, сами того не сознавая, взирают сверху вниз на всякого, кто не один из них. А весь мой опыт учит: чтобы действительно взращивать мир, нужно понять и принять всех – всех до одного, сколь бы они ни были разными. Сама бы ни за что не подумала, однако у меня на самом деле есть талант дипломата, – убежденно сказала она.

Лицо Кейлека разгладилось, гримаса боли исчезла, как не бывало. Он поднял руку и погладил волшебницу по голове, словно обиженного ребенка.

– Джайна, – заговорил он, – если ты веришь в это… а я вовсе не хочу сказать, будто ты неправа… то отчего так стараешься убедить в этом саму себя?

Вот тебе и на! Казалось, в самое сердце вонзился тонкий острый кинжал. Ахнув, точно от невыносимой физической боли, Джайна вскинула взгляд на спутника. В глазах защипало от навернувшихся слез.

– Меня никто не слушает, – едва различимо прошептала она. – Никто. Ни Вариан, ни Тралл… а уж Гаррош – тем более. Такое чувство, будто стоишь на вершине скалы, совсем одна, а ветер уносит каждое слово, стоит его произнести. Что бы я ни делала, что бы ни говорила, все… впустую. Все бессмысленно. В том числе и я сама.

Губы Кейлека дрогнули, слегка изогнувшись в печальной понимающей улыбке.

– Что ж, леди Джайна Праудмур, это знакомо и мне, – сказал он. – Оба мы страшимся оказаться никчемными. Бесполезными. Увидеть, как все наши старания пропадают впустую.

Подступившие к глазам слезы потекли по щекам, но Кейлек нежно смахнул их с ее лица.

– Но я знаю вот что. Все на свете идет своим чередом, Джайна. Словно бы по спирали. Ничто не остается неизменным – даже драконы, живущие несказанно долго и, якобы, наделенные невероятной мудростью. Тогда сколь же разительно должен меняться человек? Когда-то ты была старательной юной ученицей, прилежной и любопытной, жила себе в Даларане, осваивала заклинания… Но вот явился внешний мир и вышвырнул тебя из уютного гнездышка. И ты изменилась. Ты уцелела и даже преуспела на новом, дипломатическом поприще. И снова перед тобой загадки и преграды, но уже иного сорта. И ты служишь людям иначе. Теперь наш мир… – сделав паузу, он с грустью покачал головой и поднял взгляд к небу. – Теперь наш мир не таков, каким был прежде. Ни одна вещь, ни одно живое существо прежними не остались. Да вот, позволь-ка, я тебе кое-что покажу.

Подняв руки к груди, он зашевелил в воздухе длинными ловкими пальцами. Их кончики заискрились, испуская колдовскую энергию, и вскоре перед Калесгосом повис, закружился в воздухе небольшой шар.

– Смотри сюда, – сказал Кейлек.

Сдерживая эти дурацкие слезы – откуда только и взялись? – Джайна устремила взгляд на шар колдовской силы, а Кейлек легонько тронул его пальцем. Шар словно бы рассыпался на части и вновь слился воедино, но теперь стал немного другим.

– Там… какой-то узор! – удивленно выдохнула Джайна.

– Смотри дальше, – сказал Кейлек.

Второе прикосновение, третье – и с каждым разом узоры делались все отчетливее. В какой-то момент охваченной изумлением и восторгом Джайне показалось, что перед ней вовсе не шар колдовской энергии, а чертеж какого-то гномьего механизма. Знаки, символы, цифры закружились вихрем, собрались в кучу и выстроились в определенном порядке.

– Какая… красота, – прошептала Джайна.

Кейлек растопырил пальцы и сунул в шар руку. Шар всколыхнулся, словно потревоженный ветром сгусток тумана, и вновь собрался воедино. Теперь в нем, точно в волшебном калейдоскопе, замелькала бесконечная череда затейливых геометрических узоров.

– Понимаешь, Джайна? – спросил Кейлек.

Непрерывная смена изысканных орнаментов, рассыпавшихся на части один за другим, но лишь затем, чтобы в следующий же миг сложиться в нечто новое, завораживала, не позволяя оторвать от шара глаз.

– Это… не просто заклинания, – сказала Джайна.

– Да, – кивнул Кейлек. – Это то, из чего они состоят.

Поначалу Джайна не поняла, что он хочет этим сказать. Заклинания состоят из слов, жестов, иногда – реагентов… Но в следующий же миг ее осенило, и откровение оказалось столь ошеломительным, что у нее едва не закружилась голова.

– Да это же… математика!

– Уравнения. Теоремы. Алгоритмы, – с радостью подтвердил Кейлек. – Соедини так – получишь одно. Соедини иначе – совсем другое. Магия неизменна и непостоянна, как сама жизнь. Все на свете меняется, Джайна, – и снаружи, и изнутри. Иногда довольно заменить лишь одну переменную.

– И… мы – это тоже магия, – прошептала Джайна.

Оторвав взгляд от бесконечно прекрасного калейдоскопа лирической, поэтической математики, она начала было формулировать новый вопрос, но вдруг…

– Леди Джайна!

Крик позади заставил обоих вздрогнуть. Оглянувшись, они увидели капитана Ваймора, галопом мчащегося за ними на гнедом коне. Подскакав ближе, он так резко натянул поводья, что конь поднялся на дыбы и закусил удила.

– Капитан Ваймор? – заговорила Джайна. – Что прои…

Но тот не дал ей даже закончить фразы.

– Страдалица вернулась и принесла новые вести, – сказал он, едва переводя дух после недолгой, но бешеной скачки. – Орда… что-то затевает. Их силы выступили разом из Оргриммара, из Кабестана, и, конечно, из Мулгора. И все, похоже, стягиваются к крепости Северной Стражи!

– Нет, – выдохнула Джайна, немедля забыв о красоте и величии того, что показал ей Калесгос. Казалось, сердце, еще минуту назад исполненное восторга, превратилось в холодную свинцовую глыбу. – Нет… только не это… только не сейчас!..