Текст книги "Защититься от энергетического вампира. Как избежать токсичных отношений"

В начале главы я отметила, что не все эмпаты похожи. Хотя всем нам свойственна более глубокая чувствительность к энергии, существует разновидность эмпатов, которую я называю «эмпаты древней души» и к которой причисляю себя тоже. У этих людей эмпатия развита еще сильнее. И, кроме того, они обладают определенными чертами, которые психолог Сандра Браун, основатель Института редукции семейной травмы (Institute for Relational Harm Reduction), называет суперкачествами: доброжелательностью, сочувствием и саморазвитием. Эмпаты древней души необычайно оптимистичны, им свойственен подход «я могу сделать это», безупречная трудовая этика, сострадание, терпение и умение видеть лучшее во всем и во всех.

Эти люди, из которых 75 процентов – женщины, а 25 процентов – мужчины, вытягивают любые предприятия, в которые вовлечены. Будь то брак, карьера или бизнес, они вкладывают в него 80 процентов, в то время как окружающие – только 20. Каждый раз, когда в семье или на работе возникает проблема, обладатели этих суперкачеств становятся супергероями, вживаясь в каждого из участников ситуации. Они являются руководителями компаний и семей, умело и легко маневрируя между многочисленными задачами и обязанностями. Это доктора и хирурги с огромной репутацией. Это менеджеры, которые заставляют своих сотрудников сиять. И еще они являются родителями, стоящими в первых рядах Ассоциации родителей и учителей (PTA[1]1
  Parent-teacher association – действующая в нескольких странах организация, объединяющая родителей, учителей и другой персонал и предназначенная для того, чтобы помочь родителям принимать больше участия в жизни школы. – Прим. пер.


[Закрыть]) и носятся со своими замечательными детьми от одного занятия к другому, а потом идут собирать деньги на гуманистические цели, в которые свято верят. Все в их жизни кажется легким, упорядоченным и связанным воедино.

Описывая таких людей, Сандра Браун пишет: «Суперкачества продвигают теорию об эмпатах на шаг вперед. Эм-паты в основном сосредоточены на свойствах эмпатии, в то время как концепция суперкачеств утверждает, что есть некоторые дополнительные черты, которые вступают в игру наравне с эмпатией. Это индивидуальные, намертво закрепленные свойства, и они всегда остаются с нами, становясь своего рода фильтром, через который мы считываем – верно или неверно – поступающие к нам тревожные сигналы. Наши суперкачества, такие как терпимость, оптимистичный взгляд на человеческую природу, стремление трактовать других так же, как себя, теплота, открытость и прямолинейность самовыражения, – все это складывается в единую характеристику «уступчивости», в которой эмпатия лишь один из факторов».

По моему мнению, суперкачества и гиперчувствительность, проявляемые эмпатами древней души, проистекают из того факта, что они много раз были здесь раньше. Они усвоили уроки мира, пережив столетия лишений. Они обладают опытом многих жизней, они знают, как сделать мир лучше, и само их присутствие может этому способствовать. Эмпаты древней души бывают очень серьезными людьми, поскольку на каком-то уровне уже при рождении знают, насколько велико их значение для мира. Они понимают, куда приходят, и их возвращение не является случайным решением. Не важно, насколько такое решение было действительно необходимо.

Я говорю о возвращении души как о необходимости, поскольку это путешествие, которое мы все должны предпринять. Целью каждой из наших душ является просветление. Нирвана. Но это состояние не достигается быстро и легко. Каждая душа должна выучить уроки любви и принятия, которые преподаются жизненным опытом. Душа должна постичь, что значит быть тьмой и светом, обидчиком и жертвой, слабым и могущественным. Она должна пройти через все ситуации, чтобы достичь истинного просветления.

Прежде чем воплотиться в новой жизни, ваша душа подписывает контракт, где перечислены те уроки, которые следует усвоить в этой жизни. События, которые вам предстоит пережить, являются частью плана по приближению души к просветлению. И к более высокой вибрации. По мере того как душа движется в этом направлении, вы начинаете все более остро осознавать ее путешествие.

По словам духовного учителя и писателя Ли Кэрролла, мы, эмпаты древней души, составляем от 0,5 до 1 процента человеческой популяции. И мы узнаём друг друга, когда встречаемся. Мы семья. Это знание друг о друге и о том, что происходит, мы получаем без усилий. Никаких объяснений не требуется. Узнавание просто есть, оно возникает моментально. И это не имеет никакого отношения к тому, где мы выросли или где ходили в колледж.

Мы видим мир иначе. Мы проливаем свет на то, что истинно в тех сферах, которые часто выходят за пределы мейнстрима: в энергетической медицине, гомеопатии, духовном наставничестве и многих других. Все эти вещи веками высмеивались и подавлялись большинством представителей нашего общества.

Мы с друзьями из разряда древних душ часто шутим на тему наших прошлых жизней – даже те, чьи жизни вовсе не были забавными.

В одной из прежних жизней мы с моей учительницей пила-теса Хоуп Мэтьюз вместе стояли на эшафоте в ожидании, когда нас повесят. А в другой меня выпотрошили и четвертовали. Еще в одной – сожгли на костре. Когда я говорю об этом на лекциях, то часто вижу, как слушатели кивают головами. Моя аудитория в наши дни полна древних душ.

Мы, древние души, жизнь за жизнью были шаманами, целителями, акушерками, гадателями на картах таро, музыкантами, колдунами и чужаками для своих общин. И под гнетом патриархальной, наполненной страхами энергии, которая сжимала планету Земля в течение последних пяти тысяч лет или около того, нас снова и снова наказывали, бросали или предавали за то, что мы знаем и во что верим.

Древние души есть повсюду. Во всех жизненных сферах. Часто при принятии решений в качестве вспомогательных средств мы используем карты для прорицаний и маятники – хотя нередко прячем их до тех пор, пока не почувствуем себя в безопасности. Нам нравится околачиваться в метафизических книжных магазинах, медитационных центрах и ашрамах. Но в то же время мы признаем существование темной энергии и избегаем ее, как только почувствуем.

Если вы узнали себя в описании обладателя суперкачеств, но вам трудно согласиться с остальной частью определений, не волнуйтесь. Не каждый из эмпатов древней души помнит свои прошлые жизни, более того, даже верят в них далеко не все. Но как бы то ни было, вполне вероятно, что вы обладаете более глубоким постижением энергии мира, чем могли бы даже признать.

Все люди излучают энергию, но в случае с эмпатами это особый вид сострадательной и понимающей энергии, которая воспринимается энергетическими вампирами как вкусная кровь. Жертвой энергетического вампира может стать любой эмпат, однако эмпаты древней души с супер-качествами особенно привлекательны для вампиров, поскольку обладают высоким уровнем уверенности в себе и энергии, а также верят в доброту всех людей. Это заставляет эмпатов застревать в отношениях, которые их истощают. Глубоко внутри эмпаты древней души считают, что любой может измениться, поэтому они годами остаются с вампирами, даже если их собственное здоровье и уверенность в себе слабеют.

Эмпаты, которые не охвачены верой в то, что все хороши по сути, но которые при этом тоже очень чувствительны к энергии, часто более умело распознают тревожные сигналы, указывающие на кого-то, кто является вампиром. Благодаря этому им удается держаться подальше от таких отношений или успевать выходить из них, прежде чем утечка в энергетической системе станет слишком значительной.

Итак, существенно важно, чтобы все эмпаты понимали динамику взаимоотношений с энергетическими вампирами. Без этого понимания, как и без информации о методах восстановления после схваток с ними, ваша жизнь никогда не будет соответствовать вашему потенциалу. Вы никогда не будете такими здоровыми, энергичными, радостными или любящими, какими вообще-то могли бы быть. Вместо этого вы увязнете в прошлых обидах и боли.

Глава 2
Обиды, которые мы должны исцелить

Недавно в аэропорту Ла-Гуардия в Нью-Йорке я проходила контроль безопасности. Сотрудница службы охраны, молодая блондинка, была словно в каком-то угрюмом трансе и даже не смотрела в глаза людям, чьи удостоверения личности и посадочные талоны сканировала. Второй сотрудник, рядом с ней, был в такой же отключке. Было не понятно даже, работает ли он, открыта ли его стойка. Он практически отсутствовал. Я много путешествую, и за долгие годы эти двое были, безусловно, самыми неконтактными людьми, с которыми я столкнулась. Они просто механически выполняли требуемые движения.

В юности после такого контакта я почувствовала бы себя плохо – по крайней мере, на какое-то время, – пытаясь понять, как подбодрить этих людей или изменить ситуацию. Но теперь я лучше знаю, что делать. Почти всегда.

Я помню, что, когда у меня была медицинская практика и еще не существовало социальных сетей, мне приходили неприятные письма от пациентов, чьи потребности я не смогла удовлетворить. Однажды я даже получила от матери обвинение в самоубийстве ее дочери, которую не приняла в качестве пациентки несколько лет назад. И каждый раз, читая такое письмо, я была раздавлена. Мне не приходило в голову, что невозможно быть всем для всех. Или что у человека, написавшего письмо, в повестку дня не включено мое хорошее состояние. Ведь, в конце концов, я собиралась спасать женщин, и эти письма означали, что я потерпела неудачу. Я не могла понять, что было не так. И потом целыми днями предавалась самобичеванию за отсутствие сострадания, квалификации, любви, понимания и т. д. Мой разум по кругу повторял одно и то же: «Что я сделала не так? Правы ли они? Что я могу улучшить? Как мне лучше поступать?»

То же самое было с отзывами, которые я получала после лекций для специалистов. Несмотря на то, что мне приходило по сто сообщений о том, как много удовольствия и пользы принесло людям мое выступление, я фокусировалась на одном негативном комментарии о том, что моя лекция была пустой тратой времени. Или даже о том, насколько был им неприятен мой голос или наряд. Этот негативный отзыв изводил меня изнутри, словно заноза в сердце.

И хотя большинство отзывов, которые я получала и получаю, положительные, один-два отрицательных притягивают меня, словно смертоносный огонь ночную бабочку. Думаю, такое свойственно многим людям, но эмпатам – в особенной степени. Это происходит из-за тех обид и неприятия нашей энергии, с которыми мы сталкивались в жизни, а в случае эмпатов древней души – и во многих прежних жизнях.

Важно точно понимать, что я подразумеваю под обидами, потому что они определяют нашу жизнь. Они «строят» нас. В свою очередь обиды произрастают из наших ожиданий по поводу того, каким все должно быть.

Эти ожидания формируются под диктатом общества как большого масштаба (страна, традиции и т. д.), так и малого масштаба (семья, сфера деятельности и т. д.). Классический пример такого рода ожиданий – гетеросексуальность. Интенсивный стыд и чувство вины, которые испытывает гомосексуальный ребенок в семье, решительно воспринимающей гетеросексуальность как единственно возможный путь, могут вызвать у него мощное чувство ненависти и сомнения по отношению к себе.

Ожидания семьи также могут быть обусловлены обидами, которые когда-то получили члены семьи. Задумайтесь. Если ваша мать была прилежным ребенком, которого обвиняли в том, что она недостаточно веселая, она постарается сделать все, чтобы защитить вас от этого стыда. Поэтому она могла записывать вас на занятия, которые казались ей веселыми, без внимания к вашей истинной природе.

Держать людей под контролем таких ожиданий с помощью стыда, вины, отверженности очень просто, поскольку эти чувства крайне болезненны – особенно для эмпатов, которые столь остро ощущают разочарование и осуждение, исходящее от других людей. И потом ошибочно полагают, что проблема в них самих.

Если в детстве мы стыдились того, какими являемся на самом деле, позже мы начинаем сомневаться в себе. Мы усваиваем веру в то, что с нами что-то не так. И это приводит к самонаказанию, самообвинению и даже ненависти к себе. Если вы выросли в доме, где вас вознаграждали только за то, что вы поступаете согласно желаниям других, и стыдили за то, к чему вас естественным образом тянуло, то возможно, вы стали взрослым, который не слишком уверен в себе. И не слишком себе доверяет.

Обиды, которые нанесли вам в детстве, формируют всю вашу жизнь – и чаще всего вы этого даже не замечаете. Они создают ту систему убеждений, которой вы оперируете, хотя подавляющее большинство этих убеждений даже не осознанно. Около 90 процентов их – как и поведение, которое ими вызвано, – закладываются в нас до семи лет. Все они действуют подспудно, автоматически влияя на нашу физиологию и обстоятельства жизни. Загрузка этих убеждений происходит до того, как наш интеллект стал самостоятельным, что случается примерно в то время, когда молочные зубы сменяются на постоянные. Эти бессознательные установки и соответствующее поведение достались нам от родителей, которые, в свою очередь, получили их от предыдущего поколения. Подумайте об этом. Если ваши родители убеждены, что некая ваша черта, например способность видеть в других мирах, неправильная, они не додумались до этого самостоятельно. Вероятно, эту веру им передали их родители.

Поэтому, когда нам говорят, что с нами что-то не так, нам становится стыдно за себя, мы уверены в своей неполноценности и в том, что недостойны лучшего в жизни. С этого момента нами начинает руководить неутолимое стремление доказать свою ценность. Чтобы относиться к себе хорошо, мы бесконечно нуждаемся в чьем-то одобрении. Черты нашей личности, в том числе наши суперкачества, и связи, которые мы устанавливаем с другими, находятся под контролем наших обид, а не силы и совершенства. Базовые представления о нашей ценности для мира прорастают из боли, которую мы испытали. Эти представления и отношения, которые мы строим на их основе, заставляют нас жить в среде, которая может быть наполнена гневом, чувством вины, упреками и осуждением, – и все это заставляет нас чувствовать себя запертыми в состоянии изоляции и никчемности.

Пока я не начала работать над исцелением своих ран, я не осознавала, насколько велика их сила в создании той жизни, которую я веду. Именно из-за них я так страстно старалась открыть женщинам глаза на истинную мощь их тел. Именно из-за них я смогла уверенно полагаться на свое собственное. Но также из-за них я оказывалась в отношениях, которые не соответствовали лучшему, что во мне есть, и в ситуациях, которые уводили меня от того, к чему звала душа.

Недавно я проходила сеанс лечения у опытного целителя, который помогал мне открыть, откуда произрастают мои жизненные установки. Призвав проводников и ангелов – моих и его, целитель положил руки мне на живот. Возраст моих 12 лет снова и снова возникал в его сознании. Он «увидел», что я плачу, стоя рядом с забором, и сказал, что почувствовал огромную боль, которая началась с того времени. И был прав. Когда мне было 12 лет, у меня развились подошвенный фасциит, астигматизм, классическая мигрень и начались болезненные менструации. Боль во время менструации была настолько интенсивной, что в течение многих лет каждый месяц мне приходилось пропускать школу. А позже мне даже пришлось прибегнуть к хирургическому вмешательству. Целитель, проводивший сеанс, помог частично очистить тело от боли, но ее истинный источник был непонятен – до той ночи, когда сон открыл мне глаза на очень сильную обиду.

Во сне я находилась в настоящем времени вместе со своей семьей, и все были со своими супругами и детьми. Мой отец тоже был там (хотя он умер, когда мне было 28 лет). Я переночевала в доме, который был мне незнаком. А утром встала, поскольку должна была спешить на поезд и на самолет, чтобы отправиться куда-то по работе. Моя невестка принесла мой чемодан. Но он был пуст. Я не могла найти ни одной из своих вещей, хотя накануне вечером все это было разложено по ящикам в шкафу. Времени было в обрез, мне действительно нужно было бежать на поезд. И я попросила членов моей семьи помочь мне найти вещи. Но все меня игнорировали. Я продолжала умолять их: «Пожалуйста, помогите мне. Кто-нибудь, пожалуйста, поможет мне?» И тогда, вся в слезах, я проснулась, каждой клеткой ощущая горе своих 12 лет. Несколько часов я не могла отойти от эмоций, поднятых на поверхность этим сном. И продолжала плакать и плакать.

Очевидно, сеанс терапии ослабил крышку на банке моего бессознательного. Я поняла, что в возрасте 12 лет, будучи черной овцой в семье, я решила, что никто не станет помогать мне достичь моих целей, потому что они слишком отличаются от ценностей всех остальных членов семьи. Я была отличницей-зубрилкой в семье, которая больше интересовалась спортивными мероприятиями и альпинизмом. Однажды, когда я попросила о тихом месте для учебы (я переводила тогда с латыни «Записки о Галльской войне» Цезаря), мой отец сказал: «Мы не можем менять свою жизнь ради тебя». Конечно, если бы я захотела участвовать в Олимпиаде, как моя сестра, они бы перевернули для меня небо и землю. Каждые выходные мама везла сестру на лыжные гонки – десять часов в одну сторону, а я готовила обед для семьи во время ее отсутствия. Я никогда не сомневалась в правильности этого, потому что мы все очень гордились ею. В то время она была самой молодой девушкой на трассе чемпионата мира. Удивительно одаренной спортсменкой. И продолжает ею быть. Она принесла нашей семье много уважения.

После этого сна стало ясно, что в возрасте 12 лет я решила, что единственный человек, которому действительно можно доверять, – это я сама и что никто не собирается мне помогать. Если я хотела соответствовать окружению и получить признание, мне стоило научиться поддерживать их ценности и оказывать им услуги. Например, готовить или печь. И убирать. Или играть на арфе в импровизированных концертах для гостей – хотела я того или нет. Так я жила десятилетиями. Все это время я скрывала многие свои истинные взгляды. Я овладела искусством вписываться почти в каждую представленную ситуацию – независимо от того, доставляла она мне удовольствие или нет. Это включало в себя бесконечные походы и жизнь в палатке под дождем, восхождение на горы с тяжелым рюкзаком, промозглый холод на лыжных склонах, исполнение роли кедди для мамы и отчаянные попытки научиться играть в гольф или теннис – к немалой потехе моих братьев, сестер и родителей, которые все были одаренными спортсменами. Для многих описание моего детства звучало бы идеально. Для меня же во многих отношениях это было пыткой. Тем не менее это была отличная подготовка к медицинской школе и хирургической стажировке. И я знаю, что этот путь был выбран моей душой. Без этого опыта я никогда не обрела бы выносливости и дисциплины, необходимых для выполнения той работы, которой я занималась все это время.

Итак, каким образом ситуация в семье привела к симптомам, которые появились у меня в подростковом возрасте? Если говорить о подростковом периоде, то это время, когда люди начинают задаваться вопросами «Кто я такой?», «Почему я здесь?». Для меня ответом стало: «Я недостаточно хороша» и «Я не вписываюсь в окружение». Это заставило меня сомневаться в себе и чувствовать необходимость скрыть от окружающих свое истинное «я». Стыд, чувство вины и злость – даже хотя я и не помню, чтобы злилась, – вызывали головную боль, проблемы с глазами и судороги во время менструации.

Не забывайте, что боль, которую я испытала во время сна и после него, была болью обиженного подростка, а не взрослой женщины, которой я являюсь сейчас. Моя семья поддерживала меня в разных направлениях: оплачивала мои уроки музыки и возила меня на них, оплачивала колледж, купила мне большую концертную арфу. Но боль есть боль. И когда ты понимаешь, что на каком-то уровне твоей жизнью десятилетиями управляла двенадцатилетняя девочка, которая решила, что не может никому доверять, – это ошеломляет. Боль всплывает на поверхность, когда у твоего эго достаточно силы и зрелости, чтобы справиться с ней. Очевидно, это был момент, когда я должна была научиться доверять и отпустить прошлое.

Обиды, нанесенные мне в жизни – и во всех прошлых, – сделали меня тем, кем я есть сейчас, но теперь наступило время, чтобы проститься с ними. Это то исцеление, ради которого я пришла на землю в этой жизни.

Чтобы разобраться с обидами, которые происходят из нашего собственного опыта, нужно достаточно серьезно потрудиться, однако на этом проблема не заканчивается – или, вернее, она начинается совсем не с этого. Травма может передаваться генетически от бабушек и дедушек родителям, а от родителей ребенку. В момент травмирующего события меняется химический состав наших клеток. Это химическое изменение записывается в ДНК и трансформирует способ функционирования наших генов. В своей книге «Все началось не с вас: как наследственные семейные травмы нас формируют и как прекратить этот цикл» (It Didn’t Start with You: How Inherited Family Trauma Shapes Who We Are and How to End the Cycle) Марк Волинн, директор Института системных семейных расстановок (Family Constellation Institute), объясняет, что изменения ДНК, являющиеся результатом травмы, нужны, чтобы защитить нас и наших детей и убедиться, что мы готовы справиться с первоначальной травмой. Но что, если мы или наши дети все время держимся за травму, которой уже не существует? Если мы росли в зоне военных действий, то, скорее всего, научились уклоняться и прятаться от бомб и выстрелов. И тогда, вполне вероятно, наши дети естественным образом будут чрезмерно тревожными, даже если они живут в безопасном окружении.

Травмы наших родителей, бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек могут жить в наших тревожных словах, страхах, поведении и необъяснимых физических проблемах. Этот феномен известен как наследственная семейная травма или вторичный посттравматический синдром. Даже если человек, которому первоначально была нанесена травма, умер или его история забыта или замалчивается, воспоминания и чувства могут жить. Это довольно драматично проявилось у потомков жертв Холокоста, внуки которых часто в кошмарах видели лагеря смерти и голод, даже если их оберегали от прошлого дедушек и бабушек и они ничего не знали о произошедшем.

Волинн пишет, что «это эмоциональное наследие часто скрыто, зашифровано во всем – от проявления генов до повседневного языка, и оно играет бо́льшую роль для нашего эмоционального и физического здоровья, чем мы могли осознавать прежде».

Будучи эмпатом, вы появились здесь, чтобы трансформировать не только обиды, нанесенные вам жизнью, но и боль, доставшуюся вам в наследство. Вы здесь, чтобы прекратить эту боль.