Текст книги "Притягательный дерзкий лжец"

Я толком не уверена, что сейчас делаю. Даже если не стану больше заниматься сексом с Люком – а я абсолютно точно не стану – он мне нравится. Он забавный. И может посмеяться над собой. Ходит с бабушкой по магазинам.

Ведь нет же ничего плохого в том, чтобы поэсэмэситься с другом одним скучным вечером, правда ведь?

«Почему у снеговика такое счастливое лицо?» – пишу я, нажимаю «Отправить» и тут же отбрасываю телефон в сторону, будто вот-вот получу от него ожог. Я спятила.

Меньше чем через минуту приходит ответ:

«Это мой драгоценный бармен с ямочками?»

Закатив глаза, пишу ему:

«Ты должен был ответить: «Почему, Логан?» Плоховато играешь».

«Извини, плохо слышу тебя, мешает звук клавиатуры, пока сохраняю твой номер в контакты. Почему, Логан?»

Я уже смеюсь от собственной похабной шутки.

«Потому что он ждет игру в снежки»[3]3
  Сексуальная практика, при которой мужчина эякулирует в рот партнерше, а та передает его сперму другой партнерше или возвращает мужчине через поцелуй – прим. перев.


[Закрыть].

Короткая пауза.

«Ого. Это отвратительно. Надо удалить твой номер».

«Ничего подобного, – возражаю я. – Шутка гениальная».

«Ладно. Ты меня рассмешила, – пишет в ответ он. – Как обычно».

«Как обычно, как же, – глумлюсь я. – Мы с тобой виделись всего четыре раза».

«Хочешь пятый?»

«Нет».

«Ок. Чем занята?»

Хм, не такого ответа я ожидала.

«Полирую ружье и читаю про вазэктомию», – пишу я в ответ.

«Мой отец сделал вазэктомию, потому что это позволяет сексу быть более спонтанным, – пишет он. – Это мне сестра сказала на мой двадцать первый день рождения в отместку за то, что я врезался в ее машину, сдавая задним ходом».

Моргая, смотрю на экран телефона.

«Мне действительно нравится твоя сестра, на каком-то духовном уровне», – отвечаю я.

Люк – идиот. И он совершенно не в моем вкусе. Почему я тогда сижу и улыбаюсь?

«Знаю и вообще-то побаиваюсь, что вы познакомитесь».

«Что делаешь сегодня вечером?» – спрашиваю я.

«То же, что и вчера и позавчера вечером: гуглить читы к Titanfall, чтобы надрать тебе одно место. Когда мой матч-реванш?»

Это вообще-то… вроде бы… звучит забавно. Несколько минут я ничего не отвечаю. Иду на кухню и выбрасываю свой недоеденный ужин. Мою тарелки и прибираюсь. Затем возвращаюсь к дивану и недолго думая пишу ответ:

«Через двадцать минут. Готовься продуть».

* * *

Когда поднимаюсь по ступеням дома Люка, на меня накатывает дежавю. Не перестаю напоминать себе о том, что я здесь не ради секса. Но все же я бы соврала, если сказала бы, что не вспоминаю тот последний раз, когда была здесь. У меня никогда не было постоянного мужика для секса… И вот таким образом это и случилось?

Не похоже на то.

Улочка тихая, с небольшими аккуратными домиками, в которых горит свет. Снова посмотрев по сторонам, я стучу в дверь. Рядом с ковриком у моих ног стоит большой горшок с маргаритками, и я не могу решить, какой из вариантов понравился бы мне больше – что их посадили его сестра или мама, или же сам Люк.

Где-то вдалеке лает собака, а через открытое окно слышен гул телевизора Люка. По звукам его шагов по плитке, потом по ковру, а потом снова по плитке я понимаю, что он был на кухне. И тут же вспоминаю, что ручка входной двери немного заедает. Понятия не имею, как я умудрилась запомнить такие мелочи.

Крыльцо озаряется светом, и на пороге появляется улыбающийся мне Люк. Наш зрительный контакт отдается где-то в животе, это похоже на гул электричества. В сосуды впрыскивается адреналин, и я всерьез размышляю, не повернуться ли мне и не сбежать вниз по ступеням. Рядом с друзьями обычно никто так себя не ощущает.

– Привет, – по-прежнему улыбаясь, говорит он, от чего у меня по коже бегут мурашки.

Сделав шаг назад, жестом приглашает меня войти.

На нем джинсы и старая футболка, а на плечо наброшено кухонное полотенце. По дому гуляют ароматы хлеба и томатного соуса, и у меня в животе тихо урчит.

У меня странное чувство по поводу того, насколько Люк взрослее меня в этом плане: он сам готовит себе настоящую еду, попутно убираясь, в то время как все, на что гожусь я, – это снять пленку с упаковки готового обеда.

– Только что закончил убираться, – говорит он и кивком головы зовет меня за собой.

Его кухня больше, чем можно ожидать от такого маленького домика, и я вижу, что прервала его, пока он занимался посудой. Сажусь на стул, и он поворачивается ко мне с обернутой пленкой тарелкой в руке.

– Что тебе предложить выпить? – спрашивает он. Открывает холодильник и ставит туда тарелку: – Есть пиво, сок, молоко, вода и…

– Пиво было бы неплохо, – отвечаю я.

Его ноутбук стоит на столе, и действительно, там открыта куча сайтов с советами по Titanfall. Он берет две бутылки и ставит их на стол.

– Есть хочешь?

– Не очень, – говорю я, но все равно протягиваю руку к чесночному хлебу на разделочной доске. Понюхав, отщипываю кусочек и отправляю в рот. Обалденно вкусно. – Кто тебя научил готовить?

Он улыбается.

– Во-первых, я знаю, как пользоваться кулинарной книгой и Food Network. А во-вторых, мама с бабушкой. Они всыпали бы мне, если бы я каждый вечер заказывал пиццу.

– Довольно впечатляюще, особенно учитывая, что в прошлый раз у тебя в холодильнике был только сельдерей и шрирача, – подначиваю я.

Он наклоняется закрыть дверцу посудомоечной машины, и я взглядом окидываю его тело. М-да, судя по виду, он точно не ест пиццу каждый день.

– Там еще был сыр, – с улыбкой говорит он. – И в свою защиту хочу сказать, что тогда был чудовищно занят, и не имел времени сходить в магазин. А на этой неделе, как ни странно, у меня было полно свободного времени.

От меня не укрывается его намек, что я избегала его, и мне становится интересно, означает ли свободное время, что он и в самом деле был без какого-либо сопровождения. Хорошо, что мой рот набит хлебом, и мне никак не уточнить.

– Titanfall или телевизор? – небрежно интересуется он, от чего напряжение исчезает. – Сегодня вроде бы должна быть «Баффи».

Я настолько благодарна сейчас его непринужденным манерам, что чуть ли не готова рухнуть на стол. А еще он любит Баффи. Так что скажу откровенно: хорошо было бы поиметь его.

– Телевизор, – вместо этого отвечаю я.

Иду за ним в гостиную и сажусь на диван. Телевизор включен на каком-то спортивном канале. Люк садится рядом и протягивает мне мое пиво.

– Передашь пульт? – просит он. Я выполняю его просьбу и наблюдаю, как он делает глоток пива и ставит бутылку на столик перед нами. Теперь, уже находясь здесь, я не знаю, как долго мы будем смотреть телевизор, но ценю этот его жест.

Люк устраивается поудобней и начинает переключать каналы, комментируя или задавая мне вопросы о программах. Его рука лежит на спинке за моей спиной. Это дает ощущение, будто мы – пара, сидим такие рядышком на диване. Но быть рядом с Люком, купаясь в его запахе и тепле, так хорошо, что я предпочитаю помалкивать и не отодвигаться.

Он начинает меня о чем-то спрашивать, но я перебиваю, слегка повернувшись к нему лицом:

– Мне тут совершенно случайно пришел в голову вопрос.

Люк оглядывает мое лицо и останавливается на губах.

– Давай.

– Кто посадил цветы на крыльце?

Мгновение он хмурится, после чего до него доходит, о чем я.

– Э-э. Я, – отвечает он. – Это странно?

– Понятия не имею, – говорю я.

Положив ладонь мне на затылок, он откидывает мою голову назад, чтобы у меня не получилось избежать его взгляда.

– У друзей сегодня дела? – интересуется он, прижав большой палец мне под челюсть. Это странным образом расслабляет.

– С чего ты так решил?

– Не знаю. Думаю, что не могу себе представить, чтобы ты написала мне, имея под рукой другие варианты.

– У них дела, – признаюсь я. И чуть не проговариваюсь ему, что у меня не так уж и много друзей, и что обычно я сторонюсь людей, поэтому происходящее между нами для меня ново. И чуть-чуть страшит. Я едва не говорю ему все это, но сдерживаюсь. О таком обычно не рассказывают, когда хотят удерживать ситуацию под контролем.

– И что, ничего интересного по телевизору дома? – с улыбкой спрашивает он, приглаживая пальцами мне волосы.

Сама не замечаю, как тянусь навстречу его прикосновению, как расслабляю плечи и как всем телом подаюсь в его сторону. Быть рядом с ним – как погружаться в ванну с теплой водой.

Я пожимаю плечами, и Люк наклоняется ко мне, остановившись проверить мою реакцию. Киваю ему, и он сокращает расстояние между нами, мягко коснувшись своими губами моих.

– Рад, что у тебя не было других дел, – говорит он у моих губ. – И еще больше рад, что теперь у меня есть твой номер вместо номера Фреда. Потому что тебя я хочу поцеловать куда больше, чем его.

И когда он наконец меня целует, то заставляет меня прочувствовать это всем телом – от губ до кончиков поджатых пальцев ног. Оттолкнув его, я усаживаюсь на него верхом.

– Можно мне туда ртом? – спрашивает он, скользнув рукой мне между ног, потирая сквозь шорты. Я отрицательно мотаю головой.

– Опять нет?

Такое ощущение, что от одного его прикосновения ко мне сквозь одежду – вперед-назад и маленькими кругами именно там, где нужно – у меня в мозгу произошло короткое замыкание.

– Мы этим не занимаемся.

– Точно, – бесстрастно отвечает он. – Мы просто трахаемся.

– Именно.

– Не то чтобы я был недоволен, прошу заметить, – говорит он, расстегивая пуговицу и молнию на моих шортах. – Но может, хотя бы сквозь трусики? Я мог бы прижаться ртом, немного пососать. Проговорить алфавит, запустив вибрацию.

– Алфавит?

– Вопросы грамотности для меня чрезвычайно важны.

– А ты настойчивый, – замечаю я, стараясь не обращать особого внимания на то, как его пальцы поглаживают меня чуть ниже пупка.

– Когда чего-то хочу, тогда да, я настойчив, – уточняет он. – А это я действительно хочу. Видишь?

Взяв мою руку, он кладет ее себе на член и подается бедрами вперед, чтобы подчеркнуть сказанное. Сквозь джинсы мне видны очертания его длины, прижатой к его животу. У меня по коже волной прокатывается жар, и я торопливо стаскиваю с него футболку, притянув его к себе для поцелуя.

– Эй, эй, – шепчет Люк, покусывая мою нижнюю губу. – Притормози, Альбукерке. У нас вся ночь впереди.

– Я не останусь на ночь, – говорю я, снимая через голову свою футболку. Поскольку не надела лифчик, я резко ахаю от прикосновения сосков к гладкой коже его груди. – Как только мы закончим, я уйду.

– И мы снова будем забавляться на диване?

– Мне нравится этот диван.

Его пальцы ныряют мне в трусики – туда, где я уже мокрая.

По его приоткрытому рту я понимаю, что остроумный комментарий уже вертелся у него на языке, но, кажется, он про него забыл. Вместо этого он входит на кончик пальца внутрь и, взглядом пробежавшись по моим ключицам к груди, облизывается.

– Значит, будем забавляться, – соглашается он, на мгновение закрыв глаза, после чего притягивает меня к себе за шею для поцелуя. – Медленно на этот раз.

Пальцами найдя пряжку его ремня, я расстегиваю ее и, вытащив ремень из джинсов, бросаю его куда-то рядом.

– Да, – наблюдая, как я расстегиваю пуговицы и, запустив руку внутрь, обхватываю его, говорит он. Его член такой горячий и пульсирующий в моей ладони. – Боже.

Откинувшись на спинку дивана, он смотрит туда, где я трогаю его, потом туда, где трогает меня он, и снова вверх к моей груди. Его член – совершенство, как и все в нем самом.

– Снимай штаны, – говорю я ему и приподнимаюсь, когда он стягивает их. «Ты тоже», – отвечает он, и я встаю.

Я такая влажная, что особенно остро ощущаю прохладный воздух, когда он стаскивает с меня шорты вместе с нижним бельем.

– Обалдеть, Логан. Ты только взгляни на себя.

Еле держусь на ногах, когда его пальцы поднимаются вверх по внутренней части моего бедра. Он резко задерживает дыхание – я там невероятно мокрая – и смотрит на меня так, будто я – лакомство, а он решает, с какой стороны откусить кусочек.

Люк издает гортанный звук, который эхом отзывается у меня глубоко в костях, когда его глаза встречаются с моими. Они как коричневый сахар. Как жженый сахар. Или карамель.

– Не могу дождаться, когда ты позволишь мне поцеловать тебя тут.

Его пальцы скользят по мне, немного погружаются внутрь, имитируя движения его языка, которые он бы делал. Второй рукой поглаживая мои ноги, он целует мой живот, ребра, спускается к пупку.

– Презерватив? – говорю я, и после крохотной паузы Люк, по-прежнему прижавшись лицом ко мне, кивает и достает его из кармана валяющихся джинсов. Не отрываясь, смотрю, как он разрывает обертку и раскатывает презерватив по своей длине.

– Иди сюда.

Он держит член у основания в одной руке, а другой усаживает меня себе на колени. Затем, подавшись вперед, втягивает в рот мой сосок, покусывает его и постанывает. Я начинаю медленно опускаться на него, и он, с громким звуком выпустив изо рта сосок, откидывается на спинку и наблюдает, как исчезает во мне.

– Лондон.

– Тс-с-с.

– Господи. Ты такая горячая.

Я осторожно начинаю двигаться на нем. «Тс-с-с».

– Что? – он проводит руками по моим бокам и оставляет их на моем животе. – Думаешь, я сейчас буду помалкивать?

– Ты говоришь слишком много, – отвечаю я, смеясь сквозь поцелуй.

У него словно есть суперспособность знать, как именно я хочу целоваться. Сначала мягкий поцелуй с приоткрытым ртом и еле ощутимым касанием языка. Потом с покусываниями, отчего за считанные секунды дразнящее прикосновение превращается в лихорадочное. Он умудряется прерывать поцелуй именно тогда, когда мне этого хочется, после чего иногда ловит мой взгляд, а иногда просто смотрит на мой рот. Люк целует меня так, словно до сих пор не может в это поверить.

Я устраиваюсь поудобнее, и мы оба захлебываемся воздухом, когда я полностью сажусь ему на бедра. Он сейчас так глубоко.

– О боже, – я прижимаюсь лбом к его плечу, пытаясь выровнять дыхание.

Проведя руками мне по талии, он останавливается на бедрах, прижав большие пальцы к тазовым костям.

– Хочу тебя в своей постели, – простонав, говорит он, помогая мне двигаться то быстрее, то медленнее. Я вижу, как пот блестит у него на лбу и тонкой струйкой стекает по его груди. И ощущаю нажатие каждого его пальца в тех местах, где он крепко меня держит. – Хочу лучше видеть тебя распластанную подо мной. Мне нравится, как ты выглядишь. Как пахнешь. И, блин, Лондон, я люблю, как ты ощущаешься.

– До чего поэтично.

– Хочешь поэзию? Да я могу написать целый сонет о том, как колышатся сейчас твои сиськи! Хочу выжечь этот вид у себя в памяти.

Он наклоняется вперед куснуть соски, а я не могу удержать хохот.

– Ты такой мальчишка.

– Потому что ты мне нравишься голая?

– Поэтому тоже, – целуя его, отвечаю я. – Тс-с-с. Ты меня отвлекаешь.

– Я тут наслаждаюсь моментом вообще-то.

– С моей грудью?

– Ага, – соглашается он, садится прямо, кусает меня за шею, после чего мягко посасывает. – С твоей шеей, ртом, да со всем телом, – он поцелуями поднимается к моим губам. – С тобой.

Поцелуй длится долгие минуты, а амплитуда моих движений уменьшается до легких покачиваний вперед-назад, просто чтобы лучше ощущать его внутри. Я стараюсь держаться и не стонать ему в рот, и уж тем более не вскрикивать, когда, опустив руку вниз, он большим пальцем умело рисует круги на моем клиторе. Пытаюсь удержать происходящее в рамках просто секса, но из-за того, как он на меня смотрит и как ощущается, все перестает быть простым.

Зарывшись руками в его густые волосы, я снова возвращаю его рот к моей груди и смотрю, как он играет с нею языком. Обнажив зубы, он проводит ими по чувствительным местам в области сосков. От этого, да еще и почувствовав, как он дернулся внутри, я просто кричу.

– Тебе это нравится, – не спрашивает, а утверждает он. Это звучит словно удовлетворенное открытие. Я киваю, и дыхание застревает где-то в горле, когда я замечаю на его лице надежду – будто он хочет порадовать меня. Будто прямо сейчас я для него – все.

– Когда я сосу их, ты чувствуешь, как отдается в клиторе?

Опять киваю, ахнув от напряжения в животе, когда он облизывает и сосет сильнее, рыча и не отрываясь от моей груди.

Его щеки раскраснелись, румянец охватил еще и шею с верхом груди. Он смотрит на меня, на нас – как мы движемся и где соединяются наши тела. Последовав за его взглядом, я смотрю вниз, на перекатывающиеся мышцы его живота, на пот, собравшийся во впадинах над его ключицами. Делаю круговое движение бедрами, и он стонет, сильнее стискивая меня руками.

– Черт. Сделай так еще, – говорит он, и я подчиняюсь, схватившись за спинку дивана. Меня опьяняют его стоны и всхлипы, когда он слишком близко, и прерывистые вздохи, когда сдерживается, чтобы подождать меня.

Шлепнув рукой по подушке, Люк хватает ее и кладет себе под голову.

– Я так… Я… – между резкими и глубокими вдохами говорит он. Обретя второе дыхание, он поднимает на меня взгляд. Его пальцы возвращаются к моему клитору. – Нравится?

Я в состоянии разве что кивнуть, закрыв глаза и стараясь догнать и завладеть этим ощущением, которое веревкой оборачивается вокруг спины, соединяет соски и место, которого он касается внутри. Внутри все стягивает от каждого покачивания моих бедер, от каждого его толчка вверх.

Все сильнее. И сильнее.

– О боже, – бормочу я, ощущая, как жар вырывается наружу.

И еще сильнее.

Люк тянет меня вниз, чтобы прижаться своим лбом к моему, и это настолько интимно, что я даже не знаю, хочу ли обнять его или оттолкнуть.

Он меняет темп наших движений, и мне хочется кричать, потому что он вдруг стал так глубоко, а я так близко…

– Мать твою, я почти чувствую. Вот, да, чувствую, – широко раскрыв глаза, говорит он. – Да! Лондон!

Мышцы перестают работать, когда сквозь меня проносится оргазм. Кожа становится обжигающе горячей, но в то же время покрыта мурашками. Соски твердеют до боли. В голове пусто. Люк поймал этот момент, потому что его хватка становится болезненно сильной, и он забирает инициативу, жестко и быстро врываясь в меня. Снова и снова. Пока с долгим беспомощным стоном не кончает, прижавшись лицом к моему плечу.

Когда туман в голове понемногу рассеивается, я открываю глаза и вижу его распластанным, раскинувшим руки в стороны, с тяжело вздымающейся и поблескивающей от пота грудью.

Я вспоминаю, как ходила на пробежку с Харлоу. Как она заставляла нас продолжать бежать и не останавливаться, пока не начинали неметь пальцы и я не переставала чувствовать собственные ноги.

Мои мышцы сейчас ощущаются выжатой губкой, а сердце мощно колотится в груди, эхом отзываясь в ушах. Я никак не могу отдышаться.

Он вяло поднимает руку и убирает мне волосы с лица.

– Останься на ночь.

Ничто не может выглядеть более заманчиво, чем идея завалиться на прохладные простыни и, не шевелясь, проспать часов восемь. Но внезапное осознание – мне нравится Люк – покалывает по затылку и заставляет замереть разогнавшееся сердце.

На кухонном столе жужжит его телефон, и это как открыть окно, впустив ледяной ветер. Понимаю, что он жужжал все или почти все это время, пока мы были вместе, но это не имеет значения.

Слезаю с него и валюсь на диван, заставив себя сесть и собрать одежду.

– Эй, – между тяжелыми вдохами говорит он. – Ты слышала, что я говорил? Останься со мной, – он протягивает ко мне руку, но сейчас даже простое его прикосновение – это слишком. – Я даже забуду все эти коды и дам тебе победить в Titanfall.

– Пусти, – произношу я и улыбаюсь ему, но знаю, что это выглядит неискренне. Внутри у меня один огромный узел. Встав, я надеваю нижнее белье. – Извини. Но мне действительно нужно идти.

Люк с усилием садится прямо и стонет.

– Господи, мой живот. Как так получилось, что я был снизу, но у меня все болит? Это все потому, что девяносто пять процентов усилий были моими.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Ну прям.

Он замирает и запускает руку себе в волосы.

– Знаешь, это однажды может ранить мои чувства – вот это твое «поиграться и смотаться».

– «Поиграться и смотаться»? – переспрашиваю я. Поднимаю с пола свои шорты, но Люк останавливает меня, взяв за руку.

– Я серьезно, – настаивает он, отпускает мою руку и кладет ладони мне на бедра, большими пальцами поглаживая чувствительную кожу. – Останься.

Мой голос звучит немного прерывисто, когда я отказываюсь.

– Я храплю. Это жутко.

Люк криво усмехается: «Ладно».

На этот раз его улыбка искренняя. Она такая, которая теплом озаряет его лицо, Она самая сладкая из всех, что я когда-либо видела. Он опускает руки и тихо произносит: – На этот раз я тебя отпускаю.

Он наблюдает, как я натягиваю шорты, продолжая молчать, когда надеваю футболку. Я чувствую его взгляд на своих пальцах, пока одеваюсь.

Когда я заканчиваю, проводя пальцами по губам, он предлагает:

– Как насчет вместе провести выходные?

Ну блин. Медленно и не спеша он проникает под мою защитную оболочку.

– Давай просто действовать по обстоятельствам, ладно?

Закрыв глаза, Люк издает легкий разочарованный вздох и встает. Он по-прежнему голый, вспотевший… и идеальный. Я подаюсь вперед, когда он обнимает меня, и вдыхаю смесь запахов секса, пота и мыла.

– Звучит неплохо, Даллас, – наклонившись, он кладет ладонь мне на щеку и целует меня – прикосновение теплое и неторопливое. Я чувствую его прижатый ко мне и снова твердый член.

Но он больше не настаивает. Отступив на шаг, наклоняется надеть трусы и провожает меня до двери. Он так ничего и не говорит, когда я выхожу, спускаюсь по ступеням, иду по тротуару к машине, но все это время я чувствую на себе его взгляд.

– По-прежнему приятно, – кричит он мне в след. Я оборачиваюсь и вижу его, почти голого и прислонившегося к дверному косяку. От неяркого света на крыльце по его телу бегут тени, акцентируя внимание на ширине плеч, плоском животе и упругих мышцах бедер. Его боксеры сидят так низко, что видна дорожка волос. Повезло же его соседям.

– Ты о чем? – спрашиваю я.

С улыбкой Люк отвечает:

– О тебе.