Текст книги "Сто оттенков ночи"

Глава 25

Игнат

Смолову не показал, что это новость меня ошеломила. Попрощавшись с ним, в течение часа допустил всех студентов до экзамена, дождался конца рабочей смены, отрубил звук на мобильном и свалил домой.

Желание одно – напиться и ни о чем не думать!

Я так и собирался поступить. Успел сделать глоток коньяка, когда в дверь позвонили. Думал, мелкая приехала. Не хотел ничего обсуждать, но, видно, придется.

На пороге стояла Альбина. Настроение и так было хреновое, еще и она приперлась!

– Мы, вроде, все выяснили! Зачем ты пришла? – Смолова потрясла перед моим лицом бутылкой дорогого коньяка. – Нахрена?

– Хотела тебя поддержать, – довольно улыбнулась она.

– У меня неприятности? – усмехнулся, выгнув бровь. Я стоял в проеме двери, пройти она не могла, ждала, когда я отступлю и пропущу.

– Так ты знал, что трахаешь дочь Тополева? – засмеялась Альбина. – Мстил, что ли?

Мысленно выругался. Не думал, что Борис поспешит поделиться этой новостью со своей семьей!

– Альбина, в мою постель я тебе лезть не позволял даже тогда, когда мы были в отношениях. С чего ты взяла, что сейчас ситуация изменилась?! – грубо спросил ее. – Я устал, хочу отдохнуть. Найди себе собутыльника в другом месте.

– Ну и хам же ты, Ворон! – замахнулась она, чтобы бросить в стену бутылку.

– Только попробуй, – остановил жестким предупреждением.

Фыркнув, она развернулась на каблуках и направилась к лифту. Не прощаясь, я закрыл дверь и отправился в спортзал. Бухать желание пропало, да и не хотел я завтра с головной болью принимать экзамен.

От мелкой кучу пропущенных звонков и сообщений. Для разговора сейчас не самое лучшее время, на эмоциях лучше не начинать общаться. На Еву я злился, ведь она мне должна была довериться, а не Смолов сообщить эту новость.

Я: Мелкая, ложись спать!

Написал и отправил ей единственное сообщение. Пусть готовится к экзамену, поговорим, когда я придумаю, что делать дальше! Хотя понятия не имел, как разрулить эту ситуацию.

Тополев не примет наших отношений! Наверное, она правильно поступила, что умолчала об их родстве. Догадывалась, как бы я поступил в такой ситуации! Месяц назад я бы смог устоять!.. Хрен там! Я походу втрескался в нее еще в нашу первую ночь, просто упорно этому сопротивлялся!

Мелкая!..

Надо с ней строго поговорить, чтобы никаких нахрен тайн! Батарейка на телефоне разрядилась, поставив мобильный на зарядку, пошел в кухню варить кофе. Все равно уснуть вряд ли удастся.

* * *

Глазами я искал ее в коридоре института. Мелкой не было. Несколько раз обведя взглядом всех студентов, вошел в аудиторию, где будет проходить экзамен.

К Смолову поздороваться сегодня не зашел, времени не было, да и не особо хотелось увидеться. Я склонялся к решению уволиться из института. Вернусь из Англии, предупрежу, чтобы искал мне замену.

Старался студентов не сильно грузить, хотел скорее дойти по списку до мелкой. Мне надо было ее увидеть и убедиться, что она в порядке. Сам же предупредил старосту, чтобы заходили по списку, а сейчас на себя злился.

Я даже ее подруге полбалла накинул, лишь бы ее лишний раз не волновать! Настроение, конечно, дерьмо, ведь я так и не придумал, как разрулить всю эту ситуацию. Если только увести ее в Арабские Эмираты и остаться жить там? Чтобы Тополев со своим инфантильным сынком не мозолили мне глаза!

«Не спала!» – подумал я, когда она вошла в аудиторию.

Как только она села за парту, поставил ей оценку «отлично» и закрыл зачетку. Все равно скоро все узнают, что мы вместе, если родственники не спрячут ее в другом городе!

Я не разобрал, что она спросила меня одними губами, но как только увидел слезы, словно по сердцу прошелся разряд. Дернулся к ней, но, поймав внимательный взгляд студента, отдал ей зачетку.

«Кем бы ни были ее родственники, я Еву не отпущу, так какого хрена заставляю ее переживать?!» – разозлился на себя.

Занес после экзамена ведомости секретарю в деканат, она сообщила, что меня хочет видеть Борис. Уйти по-тихому не получится.

Коллега выглядел утомленным.

– Добрый день, – произнес я и пожал протянутую руку.

– Рад, что заглянул. Ну, как экзамен? Много двоек?

– Три, – равнодушно ответил я.

Улыбнувшись, он указал мне на стул.

– Борис Евгеньевич, мне еще на работу заехать нужно.

– Надолго не задержу, присаживайся. Я насчет конференции с тобой хотел поговорить.

«Надолго не задержу» заняло чуть больше часа. Обсудив все детали, сразу же отправился в городскую. Завтра с утра сложная операция, необходимо было подготовить больного, да и посмотреть результаты последних анализов, обсудить детали с ассистирующими хирургами.

Освободился поздно. Не думать о мелкой было выше моих сил. Сел в машину и, прежде чем тронуться, написал ей сообщение.

В: Почему не сказала, что Тополев твой отец?

Ева сообщение прочитала, но ничего не ответила. Резко развернув машину, нарушая при этом правила дорожного движения, я двинулся в сторону общаги.

Не получается с ней отбросить эмоции в сторону! Хочется на нее накричать, чтобы не смела больше во мне сомневаться, не усложняла нам жизнь тайнами, их и так хватает, но, с другой стороны, до зуда в ладонях хотелось мелкую прижать к себе и успокоить.

И никогда больше не видеть слез в ее глазах!

Доехав до здания общежития, набрал Еве.

– Выходи, я тебя жду у ворот, – произнес, как только она подняла трубку.

– Иду, – тихо проговорила Ева и оборвала звонок.

Где-то в бардачке были сигареты. Найдя пачку, достал одну и прикурил. Накинув куртку, вышел из машины. Увидев спешащую ко мне хрупкую фигурку, выбросил и затушил ногой окурок.

Свет от стоящего недалеко фонаря сюда почти не попадал, но я и без этого успел заметить покрасневшие глаза и мокрые дорожки слез.

Подойдя к ней, поднял лицо за подбородок.

– Ты чего ревешь? – строго спросил ее. Она мне душу рвет своими слезами! – Кто-то умер?

Мелкая помотала головой.

– Я… Прости. – умоляюще смотрела мелкая на меня. – Мой отец… Я не хотела…

– А я хочу! Очень хочу быть с тобой! – твердо произнес, взял ее за лицо и заглянул в глаза. – Только, давай, ты научишься мне верить?! Никаких больше сюрпризов?

– Мой отец и брат…

– Разберусь, только не реви! – принялся сцеловывать с лица слезинки. Выяснять было нечего. Она рядом, а со всем остальным как-нибудь разберусь. Мазнул большим пальцем по пухлой нижней губе. Ева приоткрыла рот, я тут же воспользовался приглашением.

И все, накрыло!

– Убери от нее руки!

Голос я узнал, поэтому отлипать не спешил, хотя мелкая испуганно отстранилась.

– Лазарь, – прошептала Ева.

– Не дергайся. – еще крепче прижал к себе мелкую.

* * *

Игнат

– Я сказал, убери от нее руки, – подскочил он ко мне. Кулаки сжаты, в глазах ярость. Если бы не Ева, я бы ему с удовольствием двинул. – Иди в машину! – приказ он сестре, махнув рукой в сторону автомобиля.

– Ева, пожалуйста, иди в общежитие, я тебе чуть позже наберу, – спокойно произнес я. Мелкая замотала головой, в глазах застыла тревога. – Все будет хорошо, – пообещал ей.

– Ты больше не останешься в общаге! – подошел Лазарь к сестре и жестко взял ее за руку.

Я на автомате схватил его кисть и сильно сжал.

– Отпусти ее, – прошипел я, с трудом контролируя злость. Темную, обжигающую. Никто не смеет причинять мелкой боль! Его пальцы разжались, Ева спрятала руки в карман. – Еще раз повысишь на нее голос, вырву кадык! – это не было угрозой, я его предупредил.

– Стоит отцу узнать о вашей связи, ты вылетишь из института и из больницы, – с ненавистью произнес парень.

– Лазарь, не лезь в мою жизнь! – Ева испугалась за меня.

– Спать с преподавателем – это твоя жизнь?!

– Тебе лучше заткнуться, пока мне удается себя контролировать! Твой отец в любом случае о нас узнает, пусть делает, что считает нужным, Ева останется со мной!

– Это мы еще посмотрим! – кулаки чесались, но не бить же его при мелкой.

– Ева, это мужской разговор, – посмотрел строго на нее. – Вернись в общежитие. – на этот раз она послушалась.

– Вещи собери, – крикнул он ей вдогонку.

– И не подумаю, – дерзко ответила моя девочка.

– Не смей к ней больше приближаться! – зло выплюнул он мне в лицо, когда мелкая скрылась за дверью.

– Объясняться с тобой не собираюсь. Она твоя сестра, но запомни, Ева – моя женщина. Не заставляй ее делать выбор! Я никому не позволю встать между нами, понял?! – угрожающе навис над ним.

– Это ты не понял, по-моему! Ты не подходишь моей сестре! И мы не позволим тебе испортить ей жизнь!

– Поговорим, когда ты повзрослеешь! – вплотную подошел к нему.

Я видел, что он заносит кулак, но не стал предупреждать удар. Губа треснула, кровь я слизал языком. По выражению моего лица он понял, что пора начинать бояться.

– Хилый удар. Ты своим ручками, видать, тяжелее ручки ничего не поднимал!

На мой резкий удар отреагировать он не успел, свалился на асфальт. В удар я не вложился, это был просто урок, который ему не следует забывать. Давно хотел его преподать.

Лазарь поднялся, в глазах его было столько ненависти. Он вновь ринулся на меня.

– Если еще раз замахнешься, хирургом тебе не работать! Я тебе все пальцы переломаю! – но он меня будто не слышал. Пришлось его отпихнуть, чтобы остановить. Брат Евы вновь свалился на асфальт. Наверное, я немного перестарался.

– Я этого так не оставлю! – вытерев с губы кровь, пригрозил он мне.

– Вам решать, как мы будем общаться. Но прежде чем строить козни или объявлять войну, подумайте о Еве! Мне твое рукопожатие нахрен нигде не уперлось, но если это будет расстраивать твою сестру, я через себя переступлю. Подумай, на что ты готов ради нее!

– Она не будет с тобой счастлива!

– Об этом не тебе судить!

– Ты ей не подходишь! Запомни, мы все против ваших отношений! Я сделаю все, чтобы тебя в ее жизни не было!

Что-то такое я и предполагал. Это все равно, что бороться с ветряными мельницами.

– Я давно понял, что ты, кроме себя, никого не слышишь. Мне больше не о чем с тобой говорить. Ева совершеннолетняя, мы можем жить вместе и без вашего благословения! – выплюнул зло ему в лицо. Своим упрямством этот мудак очень раздражал.

– Посмотрим, как она поступит! Захочет ли расстраивать мать! – Лазарь развернулся и направился к своей машине.

Я думал, проблема только в мужчинах этой семьи, что там еще с матерью?

Я стал звонить Еве, хотел успокоить и спросить о родительнице. Линяя оказалась занята. Лазарь стоял у своего автомобиля и с кем-то говорил по телефону, наверное, промывает мелкой мозги!

Судя по тому, что через пять минут он с пробуксовками уехал, договориться с сестрой не получилось.

Телефон в руке издал длинный сигнал, увидев, что звонит мелкая, сразу принял вызов.

– Ева, все хорошо? – старался контролировать свой голос, говорить спокойно.

– Нет, но я справлюсь.

– Что еще он тебе наговорил? – сжав кулак, спросил я.

– Сказал, что сообщит обо всем отцу, – не стала она увиливать и скрывать.

– Я заберу тебя к себе.

– Нет. Лазарь обещал все рассказать маме, если я так поступлю.

– А твоя мама тоже настроена против меня? – уже ничему не удивлялся я.

– Нет. Она у меня замечательная. Я уверена, что она все поймет и будет рада за нас, но сейчас ей нельзя волноваться…

Ева вкратце описала состояние родительницы. Сообщила, что на следующей неделе она ложится к нам в больницу на обследование. Я хотел бы познакомиться и пообщаться с женщиной, да только в воскресенье мне в командировку!

– Ева, я в воскресенье улетаю на конференцию, вернусь через неделю, – сообщил то, о чем намеревался поговорить позже у себя дома.

– Уезжаешь? – для одного дня слишком много переживаний у мелкой.

– Я всегда на связи, Ева. Если нужно будет, все брошу и вернусь, – обозначил свою позицию: она на первом месте.

– Все нормально, я побуду эти дни с мамой. Постараюсь договориться с отцом и братом.

– Ева, не хочу, чтобы они тебя обидели. Оставь этот вопрос решать мне. – от мысли, что Лазарь может ее тиранить, хотелось крушить все вокруг.

– Не переживай, я сильная.

– Мелкая, – мне после всех этих нервов требовалось ее тепло. – Может, ты хотя бы спустишься ко мне? Я все еще у ворот стою.

– Хорошо, – согласилась она. – Ой, мне отец звонит, – произнесла она и сбросила звонок.

– Игнат, – набрала она спустя пять минут. – Папа предупредил, что едет к тебе, – ее голос звучал испугано и расстроенно. – Я ему сообщила, что тебя нет дома, он обещал дождаться.

– Мелкая, все нормально. Я не против разговора с твоим отцом, – постарался успокоить ее.

«Знать бы еще, что ему сказать! Похоже, одного Тополева мне сегодня было мало!»

– Обещай, что не будешь нервничать и переживать, – строго попросил ее. Она ничего не ответила. – Ева, я смогу противостоять твоим родственникам.

Я бы забрал мелкую с собой, но даже предположить не могу, как пройдет наш разговор с ее отцом. Не хочу, чтобы она пугалась и тревожилась еще больше.

– С моим появлением в твоей жизни столько проблем образовалось, – чуть не плача, произнесла она.

– Это что за слова? – мой голос звучал строго. – С твоим появлением в моей жизни я узнал, что значит быть счастливым, и вот за это счастье готов голыми руками драться со всеми, не только с твоими родными. У тебя не так?!

– Так! – поспешила мелкая меня заверить.

– Вот и не смей нагнетать. Я обещаю, что все будет хорошо.

– Ты не расстроен, что все так?

– Я расстроен, что сегодня ночью не смогу тебя обнимать! Я зол, что мне придется неделю провести в другой стране вдали от тебя. Я не смогу быть рядом, защищать и оберегать тебя!

– Мне достался самый лучший мужчина на планете!

– Вот и не смей в нем сомневаться. Ева, ты вчера не спала, ложись отдыхать. Я тебе напишу, если не уснешь, созвонимся. Я поехал, не будем заставлять твоего отца ждать.

– До связи, – прозвучало как предупреждение, что спать она не ляжет, пока все не узнает.

– Мелкая… Ты чудо! До связи.

Глава 26

Игнат

Подъехав к дому, увидел стоящего у подъезда Тополева. На работе мы нехотя кивали друг другу при встрече, но старались без надобности не пересекаться.

– Добрый вечер, Глеб Александрович, – подошел я к коллеге, но руку не протянул. Видел, что он не настроен на нормальный разговор.

– Воронов, ты мудак! – прошипел он мне в лицо. – Сначала ты отыгрался на моем сыне, а теперь добрался до дочери?! Я пришел тебе в лицо сказать, что не оставлю это просто так! Тебе придется ответить за свой грязный поступок!

– Я могу вставить слово? – перебил его. Глеб кивнул. – Я не знал, что она твоя дочь, когда между нами начались отношения. Мои чувства – не месть! Я уже говорил твоему сыну сегодня, но повторюсь: Ева – моя женщина! У нас все серьезно. Вам придется смириться и принять.

– Я не позволю сломать ей жизнь! – теперь он перебил меня.

– Понимаю твои чувства. Я не знаю, что нужно сделать и сказать, чтобы изменить твое отношение. Мы с твоей дочерью вместе, я сделаю все, чтобы она была счастлива. Надеюсь, моего мужского слова достаточно.

– В институте сотни студенток, и ты выбрал ее случайно?! – дверь подъезда открылась, семейная пара остановилась на крыльце, я не мог ему ответить.

– Наш случай в современной истории не единственный, Глеб, – постарался его урезонить, как только мы остались одни. – Я не хочу с вами конфликтовать, это плохо скажется на Еве. Прежде чем устраивать войну, подумай о дочери. Я тебя уверяю, мои чувства – не каприз, не месть. Я настроен серьезно.

– Я против, Воронов. Хочу, чтобы ты это усвоил!

– Мы не договоримся! – твердо произнес я. – Не вижу смысла продолжать разговор. Всего доброго, Глеб Александрович.

Он не желал видеть меня рядом с Евой. Мог его понять, но у меня на его дочь свои планы и менять их в угоду ее родственникам не собирался. Сейчас Тополев не в состоянии услышать и принять разумные доводы, поговорим, когда вернусь из командировки. Надеюсь, к тому времени он остынет.

Ева

Игнат не вдавался в подробности разговора с отцом.

– Мелкая, я знал, что просто не будет, – единственное, что я услышала.

Брат и отец встали в позу. Они даже слышать не хотели никаких объяснений. Папа после разговора с Игнатом потребовал, чтобы я вернулась домой, а я отказалась. Наши отношения вновь стали напряженными.

Даже приезд мамы не заставил меня с ними помириться. Ради нее мы создавали видимость общения, когда пересекались в палате больницы.

Вечерами я возвращалась в общежитие. Прятаться и шушукаться по телефону со своим мужчиной, чтобы не провоцировать брата на ссору? Нет, увольте. Звонки Ворона помогали держаться. У мамы серьезные проблемы с сердцем – недостаточность клапанов, требуется оперативное вмешательство. Не хватало только наших конфликтов.

Как только родитель узнал о результатах анализов, перестал улыбаться, от тревоги места себе не находил. Наша история с Игнатом будто перестала отца волновать, зато Лазарь на каждый звонок моего мобильного зло смотрел в мою сторону. Горе объединяет? Это не наш с братом случай. Вернуть нормальные отношения с Лазарем могла только клятва, что оборву связь с Вороном, а я этого делать не собиралась.

Игнат был в курсе состояния мамы, он не утешал меня, не давал ложных надежд. Имелась проблема, которую устранить могла операция, профессионалы в этой области, слава богу, имеются, все возможные риски необходимо свести к минимуму, правильное восстановление, реабилитация и здоровый образ жизни дают маме шанс – приблизительно такой была его речь. Четко, по делу. И это помогало не раскисать, держаться.

Нового препода в институте все встретили в штыки. Коршуна боялись, но уважали. Он знал ответы на все каверзные вопросы, его невозможно было подловить, а этот терялся, нервничал и, словно мы дети, обещал ответить на все вопросы на следующей лекции. Проверку на вшивость он не прошел, неудивительно, что один из самых сложных предметов стал и вовсе неинтересен.

Отсутствующих отмечала староста, поэтому наши ребята без зазрения совести прогуливали. Удивительно, но все мечтали, чтобы Игнат Валерьевич вернулся и взялся читать этот цикл. Мы даже в деканат сходили, поговорили с Борисом Евгеньевичем. Я, правда, осталась в аудитории, не хотела, чтобы Смолов увидел меня и отказал.

Несколько раз мы с Сашей пересекались в институте. Она приглашала меня в гости. Хотелось сходить, посидеть, отвлечься, поговорить, ведь не с кем было обсудить сложившуюся ситуацию, но времени выделить никак не получалось: допоздна я находилась в больнице с мамой. Ее готовили к операции, которую планировали провести на новой неделе.

А еще я ждала возвращения Ворона. Разговоров по телефону и сообщений не хватало. Мне нужны были его объятия, хотелось ощутить тепло любимого тела, почувствовать дыхание на коже, вдохнуть родной запах…

В субботу вечером он позвонил как всегда. Я только вышла из больницы и направлялась в сторону метро.

– Мелкая, ты где? – спросил он, когда я приняла вызов.

– Вышла от мамы, сейчас поеду домой. – медленно направилась в сторону станции.

– Ева, я сейчас подъеду, никуда не уходи. – настолько вслушивалась в родные строгие нотки в голосе, что даже не сразу поняла, что он сказал.

– Ты в Москве?! – радостно воскликнула, оглядываясь в поиске знакомой машины.

– Смотался, как только дослушал последний доклад.

– А как же банкет и самые красивые докторши со всей планеты? – не могла я его не подколоть.

– Не видел ни одной даже мало-мальски симпатичной. В этот раз приехали старые, толстые и страшные, – поддержал он мою шутку. – В моих планах постоянно брать тебя с собой, чтобы регулярно получать дозу эстетического наслаждения.

– Игнат Валерьевич, вы планируете только смотреть? – поддразнила я своего горячего мужчину.

– Мелкая, даже не начинай! Я соскучился, а ты напрашиваешься. Кладу трубку, я тебя уже вижу. – оглянувшись, и я увидела машину Ворона.

Водительская дверь автомобиля открылась, Игнат подошел ко мне и со словами: «Привет, мелкая», – притянул к себе и поцеловал. Сначала нежно, а потом по традиции – долго, страстно, жарко.

– Не мешаю?! – раздался рядом разгневанный голос родителя.

* * *

Игнат

Оставаться в чужой стране до конца конференции стоило больших нервов, я несколько раз чуть не сорвался в Москву. Ева была напугана, а ее упертые родственники не видят проблему там, где она есть! Понятно, переживают за Анну Антоновну, но как можно не замечать, что происходит с Евой?! мелкая не признается, но я же знаю, что она не спит ночами – тревожится за мать.

Сегодня же заберу ее к себе! Буду следить, чтобы не нарушала режим. С Глебом вряд ли получится договориться, но когда меня останавливали чьи-то закидоны?

Точно стал Коршуном. Да еще и вижу ночью. Мой взгляд выцепил мелкую издалека, она стояла у ворот больницы, куталась в тонкую куртку и оглядывалась. Вечерами холодно, а она красуется непонятно перед кем!

Положив трубку, подъехал к Еве. Я будто без дозы находился всю эту неделю! А мой наркотик стоит и просто смотрит на меня. Нет, не просто, тоже скучала.

– Привет, мелкая. – подошел и поцеловал. И хрен бы я ее отпустил минут двадцать, если бы не нарисовался Тополев.

«Бить полезет?!» – подумал я, отрываясь от своей девочки.

– Мне с тобой поговорить надо, – обратился он ко мне. Стальные нотки в голосе, а взгляд побитой собаки.

– Отвезу Еву домой и подъеду, куда скажешь, – спокойно произнес, несильно сжал пальцы мелкой, чтобы не встревала.

– Я в кабинете тебя подожду, – бросил отец Евы.

Не дадут побыть вместе!

– Игнат, ты не обязан его слушать, – завела разговор мелкая, как только мы сели в машину.

– Ева, я не желаю закусываться с твоим отцом. Никому не будет хорошо, если мы не договоримся. Ему придется смириться с моим присутствием в твоей жизни, но и я должен пойти на уступки.

У мелкой в глазах блеснули слезы.

– А вот этого делать не надо! – наклонился к ней и смахнул большим пальцем слезу.

– Я знала, в кого… – оборвала она себя.

– Я очень рад, что ты у меня такая умная.

– Ты о чем? – растерялась мелкая.

– О том, что моя умница влюбилась в меня, а не в Гайдукова или кого-нибудь другого! – пока Ева смущенно думала, что ответить, я завел мотор и сдал назад. – Знаешь, я злился на тебя, когда узнал, что ты моя студентка, но и это не помогло держаться от тебя на расстоянии. Мысли о тебе не получалось выкинуть после встречи на мосту. Подсел на тебя после первой же ночи.

Не так я планировал сказать ей о своих чувствах. Да ладно, я и не думал говорить об этом, и так все ясно и понятно. Она моя, а других мне не надо. Увидев, что она смутилась, первой признавшись в своих чувствах, решил все разложить по полочкам. Для меня все было очевидным, но, наверное, не для нее.

– Мелкая, я не буду постоянно говорить «я люблю тебя». Хрен знает, в силу возраста или каких-то принципов, но это не по мне. Наверное, моя тачка не то место, где я должен был делать признание, но так получилось. В отношении тебя у меня серьезные долговечные планы. У тебя есть пару часов подумать, пока я съезжу, поговорю с твоим отцом.

– О чем мне надо подумать? – развернулась она ко мне, в голосе слышались довольные нотки.

– Согласна переехать ко мне?

– Согласна, – не задумываясь, ответила она.

– Мелкая, я тебя больше не отпущу, – предупредил, но возражений не последовало. На ее губах блуждала счастливая улыбка.

Подъехав к дому, произнес:

– Вещи заберем завтра. Сейчас тебе нужно отдохнуть. – пока ехали, заметил, что ее тянет в сон. – Ложись, меня не жди.

Возражать Ева не стала. Проводив ее в квартиру, целомудренно поцеловал в лоб, а то Тополеву пришлось бы долго ждать.

* * *

Глеб стоял в коридоре и смотрел в окно.

– Приехал? – оглянулся он на стук шагов. – Идем в кабинет. – он выглядел потерянным. – Садись. – указал он на диван. Сам Тополев сел за стол.

– Ева переезжает ко мне, – пока он не принялся читать мне нотации или угрожать, поставил его перед фактом. Он вскинул голову, посмотрел строго на меня и произнес:

– Ева уже взрослая, но она моя дочь, я не хочу, чтобы ты сделал ей больно.

– Не сделаю, – уверено заявил.

– Она меня до сих пор не простила за то, что изменил ее матери. Мы порой не тем местом думаем, когда видим интересный сексуальный объект, а потом поздно бывает что-то изменить. – эту историю я знал. Мог только посочувствовать Глебу. – Ева, как моя Аня, не умеет прощать предательства, – добавил он.

– Она меня уже предупредила, – усмехнулся, вспоминая тот разговор. – В моей жизни было всякое, Глеб Александрович. Я встречал разных женщин, но точно могу сказать, что Ева та, с кем я хочу состариться.

«Мелкая у меня в сердце, в голове… И не только». – но вслух я этого не сказал. Меня устраивало, в каком русле движется разговор, и менять ничего не хотелось.

– Мне нужно время, чтобы это принять. И то, что она выросла, и то…

– И то, что она со мной, – продолжил за него.

– Я никогда не думал, что Ева свяжется со своим преподавателем! – схватился он ладонью за затылок. Как бы он ни старался держать себя в руках, а эта новость все еще заставляла скакать давление в его крови.

– У нас с вами не самые теплые отношения. Я тоже удивился, когда узнал, что она ваша дочь.

В кабинете повисла недолгая пауза, которую я не спешил заполнить.

– Я не только об этом хотел поговорить.

«Что еще?»

– Вот результаты анализов моей жены, – протянул он мне папку. Взял я ее по инерции. – Операция на открытом сердце – замена клапанов, – сквозь зубы проговорил он. – Как ты понимаешь, сам я оперировать не могу. У Карпухина все расписано на три месяца вперед, я к нему уже обращался. Шабко… – замялся Тополев. – Будем говорить открыто, он не тот специалист, которому я готов доверить жизнь своей супруги. Ильясов вернется из Германии через месяц. Остаешься ты. Я прошу тебя… Кикнадзе и Левин будут ассистировать. – моя рука так и зависла с папкой в воздухе.

«Дерьмо!!!» – орал я мысленно.

Никто не поймет, если я откажусь. А если соглашусь и случится непоправимое?! Стать убийцей матери любой женщины?! И как потом жить? Смотреть друг другу в глаза?

– Хорошо, – принял я решение. Тополев поднялся из-за стола и потянул мне руку.

– Я не думал, что ты согласишься, – возбужденно произнес он.

«Я тоже не думал, но выхода мне не оставили!»

Если не получится спасти женщину, виноватым в любом случае останусь я!