Текст книги "Начать всё сначала"

– Ага, здесь хорошо. Мне нравится музыка. Я только что шла назад к Пайлоту, – я вытягиваю шею, глядя поверх плеча Чэда.

– У тебя очень красивые волосы, – говорит он, глядя на меня. Я сужаю глаза.

– Ладно, спасибо, – я поворачиваю голову в поисках Пайлота. Но когда поворачиваюсь назад…

– Что за… – Меня прерывают слишком мягкие губы Чэда, врезавшиеся мне в лицо на полпути к моим губам. Я сгибаю ноги, спускаясь по стене к полу, прежде чем уйти немного в сторону и снова подпрыгнуть в футе от того места, где я только что стояла. Чэд пялится на меня с открытым ртом.

– Что ты делаешь? – требую ответа я.

– Сегодня мой день рождения!

– Ты нравишься Бейб, – ругаю его я и бросаюсь прочь от него через толпу. Этого не было. Мой первый поцелуй не мог произойти с каким-то пьяным дураком, которому полагается быть с моей подругой. Не мог. Это не считается. Этого не происходило!

Меня накрывает облегчение, когда я замечаю спину Пайлота в клетчатой рубашке среди потной толпы танцоров. Я слегка толкаю его и становлюсь справа.

– Привет, – благодарно приветствую его я.

– Привет! Добро пожаловать назад, – он улыбается. К моему удивлению, он тянет меня снова встать рядом с ним. Его руки снова обнимают меня за талию. И, как и стоило ожидать, я превращаюсь в камень. Все мое тело гудит. Он кажется таким спокойным и уверенным, но мой разум продолжает кружиться. Может, я все-таки всё не испортила, когда отвернулась? Где Бейб? Чэд придурок. Мне не нравится этот парень. Мне он и раньше не нравился, а теперь и подавно.

В какой-то момент музыка замирает. Пайлот ведет меня в заднюю часть комнаты. Его рука все еще лежит на моей спине. Мой взгляд находит Чэда и Бейб. Они возле бара, в руках по полупустому стакану. Бейб кричит, я вижу это даже отсюда.

– Они ссорятся? – нервно спрашиваю Пайлота.

– Кажется, да, – мы быстро подходим к ним. Прежде чем я успеваю разобрать, о чем они говорят, Пайлот обращается к ним:

– Эй, вы готовы уходить? Кажется, группа доиграла.

Внимание Бейб переключается на нас, ее глаза красные и опухшие. О нет.

– О да, нам нужно идти, чтобы успеть на метро, – соглашается Бейб, ее голос срывается на словах «успеть» и «метро». Она ставит стакан на барную стойку, выхватывает напиток Чэда из его руки и ставит рядом со своим. Остатки его клюквенной водки разлетаются по пластиковому стакану, когда она разворачивается и проносится мимо нас к лестнице.

– С днем рождения, старик, – говорит Пайлот, по-мужски хлопнув Чэда по спине рукой, не касающейся меня. Я смотрю, как взгляд Чэда опускается на руку Пайлота.

– Ага, с днем рождения, – нервно бормочу я, словно ничего не случилось.

Чэд хитро улыбается мне, прежде чем взглянуть на Пайлота.

– Спасибо, старик.

– Пошли! – кричит Бейб впереди нас. Мне нужно постараться поговорить с Бейб.

– Подожди, Бейб! – кричу я, – думаю, нам нужно пописать, прежде чем мы пойдем!

Она поворачивается, чтобы сердито взглянуть на меня, но через мгновение кивает, и мы направляемся в туалет. Теперь здесь очередь, выходящая за дверь. Бейб становится туда, и я встаю за ней.

– Бейб, с тобой все хорошо? – мой голос звучит тихо и неуверенно.

Она поворачивается ко мне, снова сердито смотрит в течение пяти секунд, прежде чем взорваться. Её голос тихий, в нем звучит боль.

– Не знаю, Шейн! Я наконец пытаюсь сделать шаг к парню, который мне нравится, он отпрыгивает крича, и я цитирую: «Черт, Бейб, ты мне нравишься не так», – а потом он идет прямо к тебе, – ее глаза горят.

– Бейб, мне жаль. Он придурок!

– Что, Пайлота недостаточно? Тебе нужно внимание каждого парня?

– Что? – слезы душат мой голос, когда я выдавливаю два следующих предложения: – О чем ты говоришь? Он подошел ко мне, и я сбежала от него!

– Я не хочу говорить с тобой сейчас, – она намеренно отворачивается, когда мы заходим в сам туалет. Бейб идет в следующую освободившуюся кабинку. Я разворачиваюсь и ухожу.

Я жду снаружи рядом с Пайлотом, который болтает с Чэдом о медведях. Когда выходит Бейб, мы следуем за ней к лестнице и присоединяемся к медленному потоку тел, собирающихся забрать куртки. Мы шаркаем в очереди к гардеробу. Бейб на несколько людей впереди меня и Пайлота. Чэд стоит за нами, глядя в пустоту.

Губы Пайлота оказываются у моего уха, когда мы делаем шаг по направлению к гардеробу.

– Какая, по твоему мнению, их лучшая песня? – его голос щекочет мое лицо.

– Эм, думаю, моей любимой был тот кавер моей любимой группы, – мой желудок крутится как стиральная машинка.

Он улыбается.

– Этой странной хипстерской группы? Это и моя любимая, – он удерживает мой взгляд.

– Следующий! – нас вызывает женщина за стойкой. Мы разрываем зрительный контакт и поспешно подходим, передавая наши билеты и заплатив евро за куртки.

– Пойдем, Чэд, – грозно требует Бейб, когда мы все выходим на улицу. Она разворачивается на каблуках и направляется к метро вниз по улице. Чэд идет за ней.

Мы с Пайлотом держимся позади и идем медленно.

– Это выглядит драматично, – замечает он.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свой взволнованный желудок.

– Она хотела поцеловать его, а он сказал кое-что плохое и потом попытался подкатить ко мне, когда я возвращалась из туалета. И я убежала от него.

– Что? – его брови сходятся вместе в удивлении.

– Ага, – выдыхаю я. – Это было странно. Не хочу даже думать об этом.

Пайлот мгновение смотрит на меня, нахмурившись, прежде чем кивнуть и поджать губы. Он опускает взгляд на землю под нашими ногами. Я тоже опускаю взгляд.

– Так куда нам двигаться дальше? – спрашивает он.

Я резко поднимаю голову и бормочу:

– Э… то есть сегодня или по жизни?

У него вырывается смешок.

– Куда нам отправиться на следующую эпичную выходную поездку? Куда еще нам нужно забраться?

– Я, в принципе, готова ехать куда угодно, может, в Шотландию?

– Шотландия! Давай туда? «Храброе сердце»! – с энтузиазмом восклицает он.

– Тогда в Шотландию! Там находится Хогвартс.

– О, ты там училась? – спрашивает он серьезным голосом.

– Класс ‘08, – я подавляю улыбку.

– И у меня тоже.

Я изображаю шотландский акцент.

– Так ты волшебник, Пайлот? – Получается ужасно. Пайлот фыркает.

Впереди нас Чэд с Бейб спускаются в метро. Мгновение спустя мы тоже спускаемся по лестнице и выходим на платформу. Станция забита. Все пытаются успеть на последний поезд. Мы задерживаемся на грязной платформе на двадцать минут, прежде чем объявляют, что последний поезд уже покинул станцию.

Уставшие, мы вчетвером присоединяемся к массовому исходу на улицу. С левой стороны лестницы все еще постоянный поток людей, спускающихся на станцию, несмотря на отсутствие поездов. Справа мы все прижимаемся друг другу, пробираясь наверх. Нас четверых немного разделили, и между нами оказывается один или два человека. Я посреди толпы.

Мы снова приближаемся к поверхности. Я вижу небо впереди, но, делая следующий шаг, чувствую, как кто-то тянет за мою сумочку на груди, и лямка слетает с моего правого плеча. Тяга усиливается, и лямка врезается в шею. Я делаю неловкий шаг назад и в тревоге поворачиваю голову. По лестнице спускается мужчина, его рука засунута в мою теперь открытую сумку. Мою грудь сдавливает. Что мне делать? Его тянет прочь поток людей, а меня дергают назад.

– Ааа! – крик вырывается из моих легких, и я кидаюсь вверх и вправо, перепрыгивая через три ступени, вырывая у него сумку.

– Шейн? – я слышу крик Пайлота.

– Что происходит? – спрашивает Бейб.

– Думаю, она просто споткнулась, – голос Чэда бьет по ушам.

Я спотыкаюсь, пробираясь на ощупь вперед, отталкиваясь руками от земли, чтобы восстановить равновесие, словно ребенок, бегущий по лестнице. Я хватаюсь за сумку, притягивая ее к груди, и пробегаю остающиеся ступени, пропихиваясь мимо всех, не останавливаясь, пока не вырываюсь из толпы и не оказываюсь снова на тротуаре снаружи.

Меня трясет, пока я открываю сумочку, проверяя содержимое. Я расстегиваю второй карман со своим кошельком и выдыхаю с облегчением. Он на месте.

Все нормально. На плечо ложится рука, и я поднимаю взгляд на оливковые глаза Пайлота. Я дышу, дышу, дышу, дышу, выталкивая страх из своей системы.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Передо мной появляется Бейб вместе с Чэдом.

– Что случилось? – кричит Бейб.

– Парень. – Вдох. – Засунул руку в мою сумочку. – Я в ужасе перевожу взгляд с Пайлота на Бейб.

– Что за черт? – Тревога Пайлота превращается в гнев. Он делает шаг назад и проводит рукой по волосам. Чэд тупо смотрит на меня, а Бейб прикрывает рукой рот.

– Он засунул руку в сумочку и тянул меня вниз, и я бросилась в другую сторону и он отпустил, потому что шел вниз по лестнице. И я… все нормально, он ничего не взял, – тихо бормочу я.

– О Майланта[5]5
  Выражение, призванное исключить упоминание имени Бога всуе. Впервые использовано в сериале «Фул Хаус».


[Закрыть], – шепчет Бейб. – Нужно найти такси. Давайте вернемся. Пойдем. – Она сочувственно смотрит на меня, поворачиваясь к стоянке такси вдалеке. Чэд идет за ней, и я, словно робот, бреду следом. Я сосредотачиваюсь на подавлении паники, циркулирующей в моих венах. Рука Пайлота снова лежит на моей спине.

16. Миллион маленьких сверкающих звезд

Я сижу посередине заднего сиденья в такси. Пайлот слева от меня, Бейб справа, а Чэд на переднем сиденье. Мне хочется опереться о плечо Пайлота. У меня нет особого опыта прикосновений к плечу, но, думаю, я бы справилась. Впрочем, я этого не делаю.

В тишине мой разум проигрывает эту ночь по кругу, мой желудок поднимается и опускается, словно одна из тех менее резких американских горок с кучей небольших, но неожиданных спусков. Я концентрируюсь на хорошем. Что-то происходит с Пайлотом. От этого мое сердце раздувается в груди.

Вечность спустя мы высыпаем на серый бетон рядом с хостелом.

Бейб и Чэд выходят на своем этаже, а когда двери лифта закрываются за ними, я выдыхаю. Из-за гнева Бейб и Чэда поездка в такси была тихой и напряженной. Я хочу снова разрядить атмосферу. Пайлот облокачивается о перила вдоль задней стенки лифта, уставившись на дверь.

– Наконец, – говорю я, разбивая затянувшееся молчание. Он выжидательно поворачивается ко мне, и я застываю.

Наконец? Наконец что? Боже. Мои губы складываются в легкую улыбку. Улыбка – это всегда хорошо. Он улыбается в ответ, но ничего не говорит, а затем резко сует руки в карманы и смотрит на пол.

Лифт звякает. Во мне лопаются нервы, пока мы идем к комнате. Я ощущаю себя одним из этих потрескивающих шаров электричества, которые можно увидеть в научных музеях. Добравшись до двери, я ищу в сумке ключ. Проходит еще вечность, прежде чем я вытаскиваю его и вставляю в замок.

– Шейн, – говорит Пайлот.

Я разворачиваюсь. Он стоял прямо за мной, а теперь прямо передо мной. Он снова наклоняется ко мне и мир замедляется. Я все еще не знаю, что делать? Куда сунуть руки! Я чувствую прилив жара. Моя рука хватается за ключ позади меня. Я вытягиваю его из замка и бросаю на пол, слегка подпрыгивая, когда он стучит по белой плитке. Пайлот вскидывает голову. Я разворачиваюсь, поднимаю ключ, засовываю его обратно в замок, бросаю сумочку, беру свой чемодан и спешу в ванную, чтобы подготовиться ко сну.

Выйдя оттуда минут пятнадцать спустя, я вижу, что Пайлот, судя по всему, вырубился на своей кровати. Я тихо забираюсь в свою. Сердце переполнено. Я не могу его успокоить. Я заворачиваюсь в одеяло и поджимаю ноги в позе эмбриона. Почти сразу же на глаза наворачиваются слезы.

Нет. Почему я плачу? Не надо плакать! Я переворачиваюсь на спину, позволяя соленой воде стекать по моим щекам. Я делаю поверхностный вдох, уставившись на потолок. Серьезно, что со мной не так? Я вспоминаю Пайлота в клубе, лицо Чэда возле моего, сердитый взгляд Бейб, лицо мужчины на ступенях метро, снова Пайлота, стоящего у двери. Моему списку целей учебы за границей было бы стыдно за меня. Сегодня ночью я не была храброй, я была жалкой. И я почти потеряла свою сумочку. Снова. Я вдыхаю побольше кислорода. Закрываю глаза. Хватит. Плакать.

По плечу легонько стучат. Я открываю глаза. Пайлот стоит рядом с моей кроватью. Я быстро вытираю все еще текущие слезы и приподнимаюсь на локтях.

– Эй, – говорит он, тихо стоя надо мной. Я просто смотрю на него. Что он делает? Он кивает, словно прося подвинуться.

Колеблясь, я двигаюсь к левому краю кровати. Он садится, а потом ложится на спину рядом со мной, глядя на потолок. Небеса! Я снова ложусь на спину. Делаю последний неровный вздох, подавляя поток воды одной лишь силой воли.

На нем все еще джинсы и белая футболка.

– Ты в порядке? – тихо спрашивает он.

Я разговариваю с потолком.

– Ага… прости, это глупо. – Еще один вздох. – Просто слишком много всего навалилось, или вроде того.

– Тебя чуть не ограбили, так что это чувство не глупое.

Я моргаю, глядя на потолок.

– Могу я кое-что спросить? – продолжает Пайлот.

– Ага.

Он переворачивается на левый бок, подпирая голову рукой. Я поворачиваюсь соответственно на правый бок – внутри настоящая паника.

Пайлот поджимает губы.

– Думаешь, Чэд – Санта?

Я смеюсь.

– Боже мой, надеюсь, нет, – дрожащим голосом говорю я.

Пайлот ухмыляется.

– У тебя есть братья или сестры? – спрашивает он.

Мастер отвлекающих маневров. Мой взгляд скользит к его губам и быстро возвращается к глазам. – Нет, но у меня есть много плохих кузенов. А у тебя?

– Две младшие сестры, – говорит он.

Две младшие сестры, вот почему он такой милый? Я улыбаюсь сама себе.

– Что? – спрашивает он, а уголки его губ поднимаются.

– Ничего, – быстро отвечаю я и снова переворачиваюсь на спину, падая под тяжестью долгого зрительного контакта и решая, что лучше смотреть на потолок. Я чувствую, как Пайлот меняет позу рядом со мной, пока мы не оказываемся снова бок о бок. Деля одну подушку.

Я сглатываю.

– Что было самым страшным из того, что ты делал?

На мгновение он поджимает губы.

– Я… что ты имеешь в виду под страшным?

– Я имею в виду не коммерчески страшным, а страшным для тебя, понимаешь?

Мгновение висит тишина, прежде чем он отвечает.

– Не знаю… я типа покинул мою… то есть… – он выдыхает. – Думаю, перемены всегда пугали меня.

Мгновение я молчу, кивая, соглашаясь с ним и набираясь храбрости сказать:

– Это самое страшное, что я когда-либо делала, – шепчу я.

– Что…

– Я имею в виду не вот это, а приезд сюда для учебы за границей. Я не очень хороша в попытках пробовать что-то новое, и я никогда не была так далеко от семьи. Но что еще важнее, я всегда была хорошим ребенком, знаешь ли. Я получаю высокие оценки и не перечу. Я делаю то, что мне говорят делать. Это всего лишь я, и я хочу сделать их счастливыми, я им никогда не врала. Поэтому, когда я солгала им насчет этого, они мне поверили.

– Они не знают, что ты здесь? – тихо спрашивает он.

Я издаю печальный смешок.

– Я студент-медик, поэтому я сказала им, что здесь учусь на медицинской программе. Я типа сделала для них фальшивую брошюру и все остальное. Я позаботилась о всех документах и всё такое. Но здесь нет медицинской программы… и они рассердятся, когда узнают об этом.

– Я думал, твоя специальность – английский.

– Они бы не заплатили за колледж, если бы я не выбрала то, что дало бы мне надежду на перспективное будущее. – Я моргаю, глядя на потолок. – Мой дедушка как раз был бедным человеком искусства, писал поэзию и всякое такое и работал на нескольких временных работах. Это превратило его в отвратного отца. Его никогда не было рядом, а когда и был, то он был отдалившимся и уставшим, быстро раздражался на папу и его братьев и сестер.

Теперь мой отец помешан на финансовой стабильности, в мачо-итальянском стиле а-ля «я настоящий мужчина». Я его единственный ребенок, так что… он… это сложно. То есть я знаю, что по-своему он пытается быть хорошим отцом, а писательство, творчество, это не то, что считается прагматичной карьерной тропой.

Я неплохо разбираюсь в математике и науке, и мне нравятся цифры. Моя мама собиралась стать доктором! Но ей пришлось уйти из медицинского колледжа, когда она забеременела мной, так что это просто логично. Она действительно взволнованна. – Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на реакцию Пайлота. Его лицо прямо там, в сантиметре от меня. В его глазах застыла грусть.

Не то чтобы мне не нравилась медицина, просто я не совсем, ну знаешь, у нее не та же… и все это требует всех сил. Не знаю, я хочу создавать. Эти последние две недели, проведенные здесь, за изучением того, что мне действительно нравится и за написанием рассказов, – они были лучшими.

Я не нашла свое место в Йельском университете, так что домой я возвращалась каждые вторые выходные. И все на нашем курсе готовятся учиться за границей, и я подумала, что, может, это способ начать все заново. Завести новых друзей и получить новый опыт и не проводить все время в общежитии.

Я начала просматривать программы, увидела эту стажировку по писательству в Лондоне и поняла, что этой мой шанс попробовать сделать… то, что мне действительно хотелось бы, и, если бы я справилась, возможно, это помогло бы мне найти оплачиваемую летнюю работу где-то в США, и, может, тогда я бы смогла показать свои родителям, ну, знаешь, что могу с этим справиться.

Я могу это сделать. У меня это хорошо получается, и я могу это сделать. Я это сделаю, – я сглатываю. Пайлот внимательно смотрит на меня. Я встречаюсь с ним взглядом на мгновение, прежде чем опять перевести взгляд на плитки потолка. – Поэтому, хм, когда я начинаю нервничать, это я пытаюсь изо всех сил справиться со всей оставшейся паранойей и страхом внутри меня. Как когда я потеряла сумочку, я подумала, знаешь, что это все может разрушить. Они узнают и, не знаю… не знаю… Я никому об этом не говорила.

Пальцы Пайлота переплетаются с моими. Он сжимает мою руку. Через пальцы пробегает тепло.

Минуту стоит тишина, прежде чем Пайлот говорит:

– Шейн. Это невероятно круто.

В груди поднимается неожиданный смех. Плечи трясутся, пока я пытаюсь его подавить. Не знаю, что сказать. Я мягко сжимаю его руку. Мы вот так лежим минут двадцать. Я не знаю, что с собой делать. Я не смогу уснуть. Мое сердце мечется, словно каучуковый мячик. Через мгновение он наконец встает и аккуратно ложится назад в свою кровать. Я притворяюсь, что сплю.

– Спокойной ночи, Шейн, – бормочет он из постели.

Мои слова нервно срываются с моих губ.

– Доброй ночи, Пайз.

17. Такая хрупкая нить

23.01.11–8:30 утра

ТО, В ЧЕМ Я УВЕРЕНА:

1) пришло время отправляться на поезд в Лондон (100 %);

2) Мы с Пайлотом почти поцеловались несколько раз (91 %);

3) У Пайлота есть девушка (73 %);

Означает ли происходящее, что он может расстаться со своей девушкой? Он расстанется со своей девушкой? Он уже расстался со своей девушкой? Сказал бы он нам об этом? Я не могу заставить себя спросить. Я даже никогда не упоминаю о ней, и он не упоминал о ней, с тех пор как, ну… он вообще ее не упоминал.

Если что-то должно произойти между нами, то ему нужно сделать первый шаг. Я сама ничего не начну… может, он делал шаги вчера? Шаги, которые я блокировала? Если бы я могла спросить Бейб. Делиться этим с кем-то кажется табу, потому что насколько я знаю: у Пайлота есть девушка. Любить его – против правил. А мне нравится следовать правилам.

Но, возможно, они расстались? Вряд ли бы он стал кричать об этом с крыш. Он мог бы. Он сказал, что хочет поехать вместе в Эдинбург на следующие выходные. То есть знаки говорят «да»!

– Шейн?

Я поднимаю голову. Пайлот стоит у подножия моей кровати и машет руками. Ой. В последний раз, когда я видела Пайлота, он шел в душ. Я закрываю свой блокнот, быстро выключаю ручку и улыбаюсь ему.

– Привет! Да! Готов? – я засовываю Крестраж девять в рюкзак.

Мы с Пайлотом находим Бейб и Чэда в лобби. Они сидят на противоположных сторонах скамьи, скрестив руки.

– Привет, – говорит Пайлот, когда мы подходим к их скамейке.

– Доброе утро! – приветствую я их.

– Готовы взять такси? – подпрыгивает Бейб.

– Ага, ну… – начинаю говорить я, но Бейб прерывает:

– Отлично! – Она быстро подходит к двери со своим чемоданом.

У нас уходит десять минут на то, чтобы остановить такси на окраине Парижа. Когда нам это удается, я подхожу и открываю заднюю дверь, Бейб бросается вперед и сразу же забирается внутрь. Водитель открывает багажник и помогает загрузить наши сумки.

– Я не поеду на этом такси, – объявляет Чэд с тротуара. Сумка Бейб со стуком падает в багажник.

Я разворачиваюсь.

– Почему? Что не так с такси?

– Я не поеду в одном такси с ней.

Я слышу, как моя сумка падает в багажник. Оба парня держат свои рюкзаки, так что водитель закрывает с грохотом багажник и возвращается в машину.

– Что значит, ты не поедешь в одном такси с ней? Нам всем надо на вокзал. Здесь четыре места. – Я пытаюсь говорить спокойно, но злость проскальзывает в мой голос.

– Я хочу отдельное такси! – кричит он. Мы с Пайлотом обмениваемся взглядами.

– Старик, мы потратили почти десять минут на то, чтобы найти это такси, – пытается уговорить его Пайлот.

Я засовываю голову в машину, чтобы понять реакцию Бейб. Она решительно смотрит на спинку сиденья перед ней.

– Я не поеду на этом такси, – громко повторяет Чэд.

– Заткнись, Чэд, – отвечаю я, разворачиваясь к нему.

– Вы езжайте. Я остануюсь с ним и найду другое такси. Встретимся на месте, – предлагает Пайлот.

Я сердито выдыхаю, но киваю, соглашаясь. И сажусь рядом с Бейб.

– Ладно, удачи, – говорю я, прежде чем закрыть дверь. Я сердито смотрю на Чэда и захлопываю дверь. – Гар дю Нор, пожалуйста! – говорю я водителю.

Мой взгляд прикован к Пайлоту, когда мы отъезжаем от обочины. Он кивает мне, а потом поворачивается, чтобы что-то сказать Чэду. Я усаживаюсь сзади. Мой пуховик шуршит, касаясь кожаного покрытия. Бейб сидит, надувшись, у окна.

Я глубоко вздыхаю.

– Бейб, между вами произошло что-то еще? Прости за прошлую ночь, но, пожалуйста, не злись на меня. Чэд подкатил ко мне, чтобы разозлить тебя или типа того, но ничего не произошло. Я убежала от него.

Бейб вздыхает.

– Я не злюсь. Прости, что накричала на тебя. Я слишком много выпила. – Она смотрит на пол. – Чэд просто придурок и устраивает сцену. Иногда он ведет себя слишком театрально.

– Это точно.

Бейб фыркает и встречается со мной взглядом. Ее глаза словно стеклянные.

– Прошлой ночью в баре я думала, что все идет очень хорошо. Он психанул – и потом позже, вернувшись в комнату, я хотела объясниться, но он не собирался это делать. Он просто прерывал меня:

– Бейб, мы уже говорили об этом! Мне нравятся невысокие девушки, ты не мой типаж, боже, зачем ты пытаешься все разрушить? Нам весело, а тебе нужно обязательно все испортить. Это так раздражает. – Она изобразила Чэда слишком мерзко, но мне понравилось.

Она продолжает:

– И я типа: я не понимаю, зачем ты просил меня тогда спланировать твой день рождения! И ему хватило наглости сказать: «Я не просил тебя ничего планировать». А я типа: ты, черт возьми, точно уж не просил не делать этого. Вот мы вместе в Париже на твой день рождения! А он: «Не пытайся сделать из этого что-то романтичное». И тогда я сказала ему, что он ведет себя как придурок, а он выбежал из комнаты.

– Что за дебил говорит такое своему другу? Кто вообще так поступает с другим? Он не заслуживает твоего присутствия в его жизни.

– В конце концов, он вернулся и лег спать.

– И извинился?

– Нет, этим утром мы не разговаривали.

– Какого черта? Поэтому у него случился этот припадок и он отказывался садиться в одно такси?

– Я снова попыталась поговорить с ним, пока мы ждали, когда вы, ребята, спуститесь…

– Бейб, есть и другие парни, которым нравится Дисней. Вся эта ситуация такая странная и мелодраматическая. Словно вы были женаты десять лет и он застал тебя в постели с другим мужчиной этим утром.

– Он просто полон страстей.

Я хлопаю ладонью по лбу.

– Ты же больше не будешь за ним бегать, да?

Она молчит мгновение, прежде чем просто пожать плечами.

– Не тебе читать мне нотации. Что происходит между тобой и Пайлотом?

Я плотно закрываю рот. Медленно сглатываю, пытаясь решить, стоит ли делиться моей теорией о расставании. Я молчу.

Она вскидывает брови. Я поворачиваюсь выглянуть в окно.

* * *

По дороге назад в Карлстон мы покупаем себе бургеры. Я съедаю свой на кухне с Бейб. Мы обе просматриваем интернет, узнавая новости. Я импортирую все фотографии из Парижа, обрабатываю их и завожу альбом на Facebook. Я провожу немного времени на сайте «Вещи собрал! В путь!», готовясь к предстоящему первому рабочему дню. В какой-то момент заглядывает Аттикус и расспрашивает нас о поездке.

Пока мы все пересказываем, он оживленно тыкает в замороженное мясо и засовывает его в микроволновку. Когда мы заканчиваем, он рассказывает о странном спектакле, на который пошел по учебе, вращающемся вокруг жизни жабы. Он разыгрывает перед нами весь спектакль, и тот оказывается нелепо веселым из-за полного сарказма пересказа Аттикуса.

Когда пересказ спектакля о жабе длился уже тридцать минут, открывается дверь кухни. Заходит Пайлот и без сил плюхается на черный кожаный диван. Я чувствую, как на лице появляется нервная улыбочка. То есть ведь прошлой ночью между нами что-то изменилось.

– И потом вся труппа просто села на землю и квакала, клянусь, в течение пяти минут без какого-либо диалога… – Аттикус, бродящий вокруг стола, резко останавливается и смотрит на Пайлота.

– Привет! Я рассказываю им про спектакль о жабе! – радостно говорит он. У Пайлота вырывается саркастический смешок, и он откидывает голову на диван. – Как прошел твой звонок? – спрашивает Аттикус.

Звонок? Я отодвигаю Сойера, чтобы лучше видеть Пайлота. Мог бы это быть разговор о расставании с Эми?

Пайлот проводит рукой по лицу и поднимает взгляд на потолок. «О боже, что-то не так. Это звонок о расставании?»

– Эээ, – начинает он, – Эми собирается навестить меня в следующем месяце во время каникул. Она хотела увидеться, так что купила билет. Чтобы навестить меня.

Я громко втягиваю воздух, когда облако, на котором я танцевала, растворяется. Взгляд Пайлота встречается с моим, а потом обращается на пол. Бейб сочувствующе смотрит на меня.

– Это прекрасно! – восклицает Аттикус, облокотившись о стойку возле раковины. – Вам нужно вместе вернуться в Париж, город любви и все такое.

Я ставлю экран компьютера перед моими глазами и слепо смотрю на него.

– Ага, туда… именно туда она и хочет поехать, – бормочет Пайлот. Не кажется, что он в восторге. Не знаю, становится ли от этого лучше или хуже. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно уйти из комнаты.

– Даже если ты только что там был? – неуверенно спрашивает Бейб.

Мои конечности отказываются двигаться. Им нужно услышать все детали.

– Ага, ей очень хочется туда поехать.

– Все будет хорошо. В Париже всегда есть на что посмотреть, – говорит Аттикус, садясь за стол.

Пайлот резко встает и идет к двери.

– Ага, мне нужно… у меня доклад, – говорит он.

Я жду некоторое время, прежде чем взять компьютер и тоже уйти. Мне хочется побыть грустной в уединении своей кровати. Когда я встаю, мой стул падает назад с неприлично громким стуком.

Я разворачиваюсь и бросаю на него сердитый взгляд.

– Отвали!

Бейб и Аттикус молча смотрят на меня с широко распахнутыми глазами. Я сглатываю, ставлю Сойера на стол, поднимаю стул и вылетаю из комнаты.