Текст книги "Полусолнце"

– Для тебя, хого, я могу навеки остаться молодой и красивой. – Рэйкен грациозно откинула волосы на спину, и в лучах яркого солнца они засияли пуще прежнего.

Я отвел взгляд. Заигрывать с ней даже просто от скуки – плохая идея.

– Но если серьезно, что ты собираешься делать, когда мы найдем Мидори? Если этот загадочный демон охотится за тобой, ты долго не проживешь.

– Значит, он меня прикончит.

Она сказала это бесстрастно, но почему-то я не поверил в искренность ее слов.

– Если ты не боишься смерти, зачем тогда согласилась помогать нам? Бросила бы нас, и будь что будет.

Остановившись, Рэйкен наклонилась и сорвала колосок. Коджи шел впереди, не обращая на нас внимания, и мы сильно отстали. Не страшно, в этом поле негде потеряться. Поэтому я тоже остановился, и Рэйкен задумчиво взглянула на меня.

– Бывало ли у тебя такое, хого… Ты что-то делаешь, уверенный, что так правильно, что в этом и есть смысл твоей жизни. А потом начинаешь сомневаться, а так ли правильно это было?

– Нет, Рэйкен. Я могу долго обдумывать решение, но если принимаю его, то назад дороги нет.

Она ухмыльнулась. Внезапно потянулась ко мне и заложила колосок под край косынки, скрывавшей мои спутанные лохмы. Я вздрогнул от ее прикосновения.

– Ты – счастливый человек.

Ее грусть передалась мне. Я вспомнил видение о смерти Касси и то, как она отреагировала, когда поняла, что придется сделать с Кацу. Значит, она жалела о случившемся с братом и хотела это искупить. По крайней мере тогда я подумал именно об этом. И как можно было меня винить? Мы ничего о ней не знали, и, если бы тот призрак не показал сцену из прошлого Рэйкен, я бы и о брате ее никогда не узнал.

– Но я все равно не понимаю. Ты жалеешь о том, что сделала много лет назад. Разве это можно исправить?

– Не жалею, хого. Сомневаюсь. Верно ли разобралась в ситуации. Поэтому, отвечая на твой вопрос, почему я не бросила вас… я еще не поняла, правильно ли поступила тогда или мне стоит все исправить сейчас.

Она снова говорила загадками, но я был убежден, что большего от нее не услышу, и не стал расспрашивать ее. В конечном счете я и сам пытался исправить то, что случилось с Мидори.

– Если тебе удастся все исправить, ты сможешь жить дальше?

Рэйкен улыбнулась и покачала головой. Мы стояли так близко друг к другу, и не знаю, что на меня нашло, но я прикоснулся ладонью к ее щеке и удивился тому, какой горячей была ее кожа.

– Тогда какой смысл раздумывать, если исход один?

– Хочу, чтобы моя жизнь что-то значила, – просто ответила она и слегка наклонила голову, плотнее прижимаясь щекой к моей руке.

– Если мы найдем Мидори, для меня твоя жизнь всегда будет что-то значить, – прошептал я. Рэйкен повернула голову и почти коснулась губами моего запястья. Я затаил дыхание. В тот момент я ужасно стыдился своих мыслей, но от этого не меньше хотел, чтобы она прикоснулась ко мне. Лицу стало жарко, от яростного стука сердца дыхание обжигало легкие. Я видел ее словно в замедленном действии. Прикрыв глаза, она приоткрыла губы, но в последний момент вдруг резко отступила, раздраженно вздохнула и побежала догонять Коджи.

А я, как дурак, еще несколько секунд стоял с вытянутой рукой и пялился на свое запястье.

До этого я часто в мыслях смеялся над теми несчастными, которые подпадали под ее обаяние и отдавали свои души. Не понимал, как можно настолько довериться женщине-полукровке, чтобы продать свою жизнь. Что руководило ими? Но в тот момент я внезапно понял, что ничем не отличался от них. Возможно, у Рэйкен был план, возможно, она с самого начала решила привязать меня к себе и все ее рассказы о выборе были выдумкой, а она лишь хотела обеспечить себе защиту и после того, как наша сделка закончится. Я допускал это, понимая, что, скорее всего, так и было – а иначе зачем ей так вести себя со мной? – но это никак не влияло на то, что творилось сейчас внутри меня. Я помнил, кем она была, но мои глаза давно отказывались видеть ее демоническую сущность. Передо мной шла женщина, к которой я испытывал необъяснимую слабость. И было бы глупо отрицать это.

Мы шли целый день практически без остановок, и эта дорога в отличие от изнуряющей ходьбы по мертвому лесу казалась легкой. Рэйкен напоминала нам быть начеку, хотя и заверила, что днем бояться нечего. Демоны, если они и живут за границами леса, и так вряд ли найдут нас из-за моей защиты, а при свете солнца путь в наш мир им заказан. Так же, как и ее способностям проникать в другие миры, такие как Ёми.

– А как ты вообще это делаешь? – поинтересовался Коджи.

Солнце клонилось к закату, и поля вокруг накрывали яркие оранжево-лиловые тени. Дорога уходила вверх, на обширный холм.

– Сложно объяснить. Просто чувствую невидимые глазу препятствия в пустоте, хватаюсь за них и открываю дверь.

– Да уж, сложно вообразить, – согласился я.

– Если тебе интересно, могу показать как-нибудь. Раз ты защитник, можно заглянуть на ту сторону без риска, что нас обнаружат.

Я неуверенно кивнул, перехватив заинтересованный взгляд Коджи. Наверняка ему тоже хотелось попробовать, но он сдержал свой порыв, по крайней мере в моем присутствии. Мы хоть и не обсуждали внезапно открывшуюся тайну его родословной и я старался вести себя так, будто ничего не изменилось, но Коджи все равно всячески обходил болезненную для меня тему, а я, что уж лукавить, просто радовался, что не видел никаких подтверждений его потусторонней сущности.

Когда мы поднялись на холм, солнце село, и на безупречной синеве неба засверкали мириады звезд. Я смотрел вверх, объятый невероятным восторгом, даже снял косынку и подставил голову теплому ветру.

– Слышите? – воскликнул Коджи. – Нет, вы слышите? Это же флейта!

И действительно, где-то вдалеке звучала приглушенная протяжная мелодия. Я подбежал к краю холма и уставился в темноту в надежде разглядеть очертания этой загадочной Блуждающей крепости, но увидел лишь зелень, укрытую надвигающейся ночью, и разочарованно вздохнул.

– Все отлично, дядя, я чувствую, мы скоро будем на месте!

С этими словами Коджи схватил Рэйкен за руки.

– Нет, ты представляешь, это же флейта!

Они закружились на месте. Коджи смеялся, и вскоре Рэйкен тоже не выдержала и засмеялась в ответ. Я удивленно смотрел на них, а потом и сам начал ощущать легкость, подхватившую разум и тело. Моя жизнь разделилась на до и после. Кем я был? Парнем со странными волосами, не придававшим значения способностям хого, потому что просто-напросто не знал ничего о своей природе. Я ненавидел демонов, убежденный, что все беды семьи Сугаши происходили именно от них. «Во что бы то ни стало защищай детей от темноты» – эти слова сказал мне брат накануне своего исчезновения, и я запомнил их на всю жизнь, принял как истину и не впускал в свои мысли ничего больше.

Но кем я был сейчас?

На этом самом холме, объятый теплым летним ветром, под россыпью сияющих звезд, наблюдая за смеющимися и такими свободными полукровками. Один из них был ребенком, которого мне наказано защищать от темноты. А другая… Другая за считаные дни перевернула мой мир. Я не понимал, как относиться к этому, но боялся, что если пойду по пути, который предлагает она, то навсегда перестану быть просто парнем со странными волосами.

Хотел ли я этого на самом деле?

– Боги, Рэйкен, смотри! Мы летим!

Восклицание Коджи вырвало меня из раздумий. Я вытаращился на них. Держась за руки, Коджи и Рэйкен парили в полуметре над землей, восторженно оглядываясь вокруг. Ветер трепал их одежды и волосы, силуэт Рэйкен светился, и я забыл, как дышать, пораженный этой картиной.

– Это ты делаешь? – Кажется, никогда еще Коджи так широко не улыбался.

– Вряд ли, – потрясенно выдохнула Рэйкен. – Похоже, это твой талант.

От ее слов Коджи засиял и снова рассмеялся. Я подбежал к ним, но не успел ничего сделать, как они упали прямо на меня, заливаясь смехом. Коджи вскочил и с громкими возгласами понесся вниз, а я… Кажется, я начал тонуть.

– Рэйкен…

Имя вырвалось с выдохом, и впервые эти шесть букв показались мне не агрессивным, а самым нежным созвучием из всех, которые мне когда-либо приходилось слышать. Она нависала надо мной, прерывисто дыша, на губах застыла растерянная улыбка, в рыжих лисьих глазах бешено пульсировали зрачки. Я был в замешательстве и понимал, что она чувствует то же. Мы и раньше находились так близко друг к другу, но впервые эта близость стала опасной.

Сердце бешено пульсировало, разгоняя кровь с такой силой, что она стала горячей, обжигала изнутри. Заключив лицо Рэйкен в ладонях, я перевернул ее на спину и нервно облизал высохшие губы. Гладил большими пальцами ее пылающие щеки, недоумевая, как раньше не замечал этой разрушительной, поглощающей сладости, которую дарила ее кожа.

В тот момент я чувствовал, что держу в руках сокровище – опасное, непонятное, созданное существами из других миров. И даже если это сокровище не предназначалось мне по праву, я безумно, до изнеможения, хотя бы на короткий миг хотел почувствовать, каково это – обладать им.

И я поддался. Коснулся губами ее губ, содрогнувшись от пламени, резко вспыхнувшего в сердце. Я на мгновение замер, с каким-то необъяснимым упоением чувствуя яростное биение в ее груди. Глаза Рэйкен расширились – то ли от страха, то ли от удивления, а потом она глубоко вздохнула, и я с жаром прильнул к ней, впился в губы и целовал так, как никого и никогда не хотел целовать. Она отвечала мне – неистово, даже грубо, – но в этом крылась ее звериная, дикая натура, и в тот момент я без зазрения совести принимал ее.

– Хого, – выдохнула она, разрывая поцелуй. – Остановись. Ты не готов.

Я лишь вновь потянулся к ее губам, но Рэйкен не позволила: положила холодные ладони на мою грудь и надавила. Тяжело дыша, я распахнул глаза. Она смотрела на меня с той же растерянной улыбкой, а в рыжих лисьих глазах застыла печаль.

– Как я могу быть не готов, если чувствую такое… – Я хотел описать все, что творилось со мной, но отчего-то не смог подобрать слов. Что-то во взгляде Рэйкен заставило меня отступить.

– Дело не в мимолетном утешении, хого.

Я выпустил ее из объятий и сел на землю. Тело горело от желания, руки тянулись вновь коснуться ее, но я смог обуздать свою слабость и просто сидел рядом, не в силах взглянуть на нее снова.

– Кажется, мы немного заигрались, хого, – шепнула Рэйкен, подтягивая колени к груди.

– Всего лишь поцелуй…

– Разве?

Я спрятал лицо в ладонях и сделал глубокий вдох.

– Ты ведь не из тех, кто целует женщин просто так.

– Не говори так, будто знаешь меня.

– Скажешь, что поцеловал демона ради интереса?

– Я целовал не демона…

– Боги, хого, об этом я и говорю. Ну когда же ты поймешь? – Рэйкен поднялась на ноги. Она смотрела прямо перед собой, и на ее лице застыла непритворная обида. Я тоже поднялся и неуверенно коснулся ее плеча.

– Объясни мне. Потому что я уже ни черта не понимаю.

Рэйкен слабо улыбнулась.

– Ты не можешь выбирать, кем мне быть для тебя – демоном или человеком. Но разве ты готов впустить обоих в свой мир?

– Не выставляй себя хуже, чем ты есть. Мы провели вместе неделю, и я не забыл о том, на что ты способна. И тем не менее…

Рэйкен повела плечом, сбрасывая мою руку. Я стиснул зубы, испытывая стыд за свой порыв. Тогда я не понимал всей серьезности ситуации, но согласился, что мы действительно заигрались. По крайней мере я стал забывать о том, что привело меня сюда. Я всегда помнил о Мидори, но уже давно – не как о племяннице, о которой скорбел, а как о ребенке, которого мне следовало защищать, но я провалил задание.

– Эй, спускайтесь скорее! – крикнул Коджи откуда-то снизу. – Нас уже ждут!

Глава 8. Блуждающая крепость

Рэйкен

Я оттолкнула хого, потому что разозлилась.

Но не оттого, что он никак не мог понять, что демон и человек во мне неразделимы. Какая, к черту, разница. Мне нравился этот хого, я хотела его ласки, мне было приятно его внимание и забавляла растерянность, наступавшая всякий раз после того, как он делал для меня что-то хорошее. Я даже не придавала особого значения смятению, которое он испытывал в своих чувствах ко мне. Но лежа на траве, ощущая его тело и с вожделением отвечая на поцелуй, я вдруг поняла, что готова позволить обмануться не только ему, но и себе. Если он внезапно, по глупости, решит, что полюбил меня, я ведь поверю ему. Только в отличие от него я-то знаю, кто он такой, а он… когда узнает всю правду, сразу поймет, как ошибался, и уйдет. А я снова вспомню, что для такой, как я, все давно предрешено.

Боги, какая же я дура!

Это я была не готова к случившемуся. Это я заигралась.

За десятилетия жизни с Хэджамом я разучилась быть настоящей. Все мое существование за пределами замка Чироши превратилось в одну большую игру – спланированную и хорошо продуманную. Моими действиями руководил Хэджам, и мне до сих пор кажется, что он дирижирует за моей спиной.

Давай, влюби в себя этого хого. Приведи его ко мне.

Обмануть Хэджама было первым за долгие сто лет поступком, который я совершила для себя. Мне казалось, что в этом и заключался смысл моего существования и что медленная смерть в храме Инари – самый правильный исход: судьба давала мне время неспешно исповедаться, прийти в мыслях к началу – дню, когда я впервые увидела демона из Ёми, – а потом забраться на спину отца и просто покинуть этот мир навсегда.

Выбрав дорогу Хэджама, я отрезала себе путь к людям. Когда хого нашел меня, я решила, что дело мое не закончено и мне была дана передышка в двадцать лет ради того, чтобы вернуться к жизни и завершить начатое. Но что, если это не так?

Мы спускались по склону холма к Коджи. Пропустив хого вперед, я смотрела ему вслед, тщетно отмахиваясь от бушевавших внутри чувств.

Как же так вышло, что маленький мальчик, которого я лишь однажды увидела двадцать лет назад, стал мужчиной, способным пошатнуть мой выбор? Какого черта судьба дразнит жизнью, которую мне никогда не получить? Мужчиной, подобных которому рядом со мной никогда не будет?

Неужели это и есть мое наказание за все прошлые деяния?

Хого оглянулся, и я отвела взгляд. Ну уж нет. Искать спасения в мужчине я больше не намерена. Ни одно живое существо не станет менять свои взгляды ради другого. Этот урок преподал мне Хэджам, и я должна помнить его до конца жизни.

Единственное, чего я хочу на самом деле, – вернуться домой. И только Хэджам способен исполнить мое желание. Если Мидори уже у него, наверное, это знак. Видимо, тогда я ошиблась и теперь должна все исправить. А хого… я просто не имею права проникнуться к нему чувствами и разрушить свою жизнь.

Сто лет назад

Воспоминания о первой встрече с Хэджамом каждый раз приводили меня к одному и тому же вопросу: жалею ли я? И ответ всегда был один: нет. Может, он вылепил из меня не самое приятное существо, но подарил жизнь, которую я бы никогда не построила своими руками.

С той первой встречи прошло много времени. Отчего-то я не рассказала Кене и Дороши ни о господине, ни о неприятности с теми мужчинами. Мысли о демоне с необыкновенными глазами грели меня всю зиму. Он обратил на меня внимание. Да не просто обратил, а так пристально рассматривал, словно я диковина какая-то! Тогда я подумала, что, может быть, все демоны относятся к своим уважительно, и стала воображать, каково это – жить рядом с такими, как господин.

Зима выдалась теплая, но снежная. В последнюю ночь декабря на небе уже шестнадцатый раз за мою жизнь вспыхнула необыкновенная звезда: она была больше других и горела ярко-розовым светом. Чудо. Мама говорила, что так боги отмечают рождение своих самых важных творений и мне посчастливилось стать одним из них.

Какая ирония.

Но где-то глубоко в душе я верила в правдивость ее слов и все ждала, когда же мне, такой особенной, улыбнется счастье.

Итак, мне исполнилось шестнадцать зим. Мои волосы отросли до плеч, но я продолжала их прятать под косынкой, а поверх не забывала надевать касу. Одежда моя ничем не отличалась от крестьянской – холщовое платье и плащ с изъеденной молью теплой подкладкой. Синий костюм отца я давно обернула в кусок ткани и спрятала под свою циновку. Измотанная воспоминаниями о случившемся в родном селении, я не могла заставить себя надеть его. Отец не хотел бы, чтобы его костюм носила такая дочь.

В конце зимы дочь кухарки Саюки и молодой рыбак Чио решили пожениться. Кена помогала служителю храма провести свадебную церемонию, как и положено жрице. Дороши присоединилась к соседям, и все они собирались идти к святилищу. Меня никто не просил остаться в хижине – наверное, уже привыкли, что я и так не стремилась выходить. Но в тот раз мне очень хотелось посмотреть. Хотя бы одним глазком.

Из-за угла хижины Дороши открывался отличный обзор, и я хорошо разглядела свадебную процессию. Впереди шел священник, его звали Шимамото Асугари. Ему было далеко за семьдесят, но на маленьком лице, изъеденном морщинами, так ярко светились темные глаза, что казалось, будто старость – это изъян, ошибка, а на самом деле он молод и полон сил. Шимамото-сама был одет в кипенно-белое кимоно, хотя священнику его низкого ранга не полагалось носить этот цвет, а вот эбоси, шапка на голове, и сандалии с белыми ремешками были по статусу. В руках он держал сяку – ритуальную палицу из дерева, к которой крепился небольшой кусок пергамента с информацией о предстоящей церемонии. За Шимамото-сама шла мико Кена в неизменных алых хакама и коротком белом кимоно. Ее блестящие чернильные волосы были собраны в низкий хвост и перевязаны тонкой алой лентой. Она несла высокий короб с ритуальными чашами и саке. Мама как-то рассказывала, что, когда жених и невеста войдут в храм, им предстоит пройти через церемонию сансанкудо – поочередно выпить саке для укрепления брачных уз. Я бы так хотела посмотреть!

Невеста была красавицей – юной и румяной, может, даже моложе меня. Белое кимоно и ватабоси[17]17
  Большая белая шапка невесты, которая скрывает специальную очень высокую свадебную прическу.


[Закрыть], скрывавшая праздничную прическу, делали ее такой чистой и смиренной, что у меня на глазах выступили слезы. Она медленно ступала, глядя в землю, но я заметила, как уголки ее губ то и дело вздрагивали, стремясь растянуться в улыбке. Я подалась вперед, желая лучше рассмотреть жениха.

– Даже я не позволяю себе подглядывать.

Голос раздался у самого уха. Я подскочила, резко обернулась, но умудрилась совладать с собой и низко поклонилась. Хэджам предстал передо мной в теплом коричневом платье с меховой оторочкой. Из-под капюшона выглядывали смоляные пряди волос, а хрустально-голубые глаза, как и в прошлый раз, смотрели на меня с лукавым любопытством.

– Простите, я… мне неловко…

– Довольно. В конечном счете каждая молодая девушка мечтает выйти замуж, разве нет? – Хэджам улыбнулся мне.

– Не каждая, – прошептала я, пытаясь отвести от него взгляд, но тщетно. Он будто гипнотизировал меня, приковывал к себе без права переключить внимание на что-то другое.

– Не каждая? Тогда о чем же мечтает просто Рэй?

Я робко пожала плечами.

– Что ж, не буду мучить тебя. Я выбрал неудачный момент для посещения храма, поэтому собираюсь скоротать время за прогулкой. Присоединишься?

Я растерянно уставилась на него, отчаянно краснея и надеясь лишь на то, что шляпа укрыла от него большую часть моего лица. Хэджам усмехнулся и, заложив руки за спину, взял курс на озеро. Убедившись, что за нами никто не наблюдал, я побежала следом.

Хэджам оказался очень тактичным собеседником. Не нападал с личными вопросами, говорил медленно и с расстановкой – о погоде, о жизни вокруг, и любое его слово завораживало. Я пыталась поддержать разговор, но так робела, что не могла выдавить из себя и пары связных фраз, на вопросы отвечала односложно, и он быстро взял инициативу в свои руки. Хэджам верно заключил, что жилось мне непросто и что виной тому была необычная внешность.

– Странно, конечно, что выглядишь ты как обычная девочка. Кроме глаз, в тебе нет ничего от отца. Честно признаюсь, с таким даже я не сталкивался. И я понимаю людей: они боятся тебя, потому что не знают, чего ждать. Жаль, что ты не пользуешься этим. Могла бы с легкостью обернуть ситуацию в свою пользу.

– Но я не хочу, чтобы меня боялись…

– Значит, тебя устраивает твоя жизнь?

Я хмуро покачала головой.

– А что же ты ничего не меняешь?

– Как же мне изменить?.. Неужели для таких, как я, есть только одно – считаться опасными? Это ужасно…

– Чего же ты хочешь тогда?

Я задумалась и не заметила лужу на дороге. Нога провалилась, обувь тут же промокла. И вдруг Хэджам подхватил меня под локоть и развернул к себе. Я залилась краской, чувствуя, как уменьшаюсь под его пристальным взглядом.

– Не хочу выбирать между устрашением и смирением, – прошептала я. – Хочу быть обычной, повседневной частью этого мира, как… как эта лужа.

– Ты – кто угодно, Рэй Кеноки, но уж точно не лужа, – рассмеялся Хэджам и отпустил меня. – Поведай мне свою историю.

Меня бросило в жар, хотя промокшая нога начала мерзнуть. Голос господина звучал весело, но без насмешки. Наоборот, я улавливала в нем какую-то доселе неведомую мне заботу. А может, всего лишь слышала то, что хотела.

– Нет у меня истории. Мой отец не вернулся с войны, братишка погиб от руки демона, а мамино горе было настолько велико, что я не смогла остаться с ней.

На этот раз Хэджам посмотрел на меня по-другому: любопытство исчезло и на смену ему пришла суровость, отчего изящные черты лица стали грубыми и тяжелыми, а глаза сузились.

– Если не хочешь говорить правду, в следующий раз лучше молчи, – холодно процедил он.

От его слов мне стало больно. Губы задрожали, из глаз покатились слезы – пожалуй, впервые с того дня, когда я проснулась в хижине Дороши и Кены полгода назад. Хэджам присел на корточки передо мной, вытащил из-за пояса платок и промокнул им мои щеки. От слез я едва различала его лицо, но отчего-то знала, что он по-прежнему недоволен. И тогда я поведала ему все, начиная с первой ночи, когда отправилась гулять и увидела демона в темноте, и заканчивая убийством Касси. Я плакала и говорила, говорила, пока не сказала все.

Когда я замолчала, мы уже стояли на берегу Янтарного озера. Я вытирала глаза платком Хэджама, смотрела на заснеженную поверхность, потому что боялась взглянуть на него, и внезапно почувствовала, что мне стало легче. Наверное, даже демонам иногда стоит выговориться.

– Плут Мацу обманул тебя, мне очень жаль, – наконец сказал Хэджам. Я всхлипнула. – Я встречал полукровок, способных общаться с темнотой. И долго размышлял, почему одни наделены этим даром, а другим он чужд. Даже мне, чистокровному демону с именитой родословной, недоступно такое умение.

Я перестала плакать и, затаив дыхание, уставилась на него, но Хэджам не спешил продолжать. Он задумчиво смотрел на тонкий покров пушистого снега, укрывший замерзшую янтарную воду, и я увидела сплетение хрупких полупрозрачных нитей вокруг его головы. Моргнула несколько раз, прогоняя видение.

– Вы пытаетесь придумать ответ? Говорите как есть. Я пойму.

Не знаю, почему я решила, что Хэджам хотел соврать. Просто вырвалось, я даже обдумать не успела. Он медленно повернулся ко мне и удивленно вскинул брови. Открыл было рот, чтобы ответить, но потом как будто передумал, неопределенно качнул головой и улыбнулся:

– В чем же твой секрет, Рэй Кеноки?

Я смущенно отвела взгляд, а он кротко рассмеялся.

– Хорошо. К чему же я пришел в своих размышлениях? Свет и тьма – две неразделимые части нашего мира. Люди приходят, чтобы поддерживать свет, а демоны – чтобы охранять темноту. Все просто. Это баланс. Необходимые элементы мира, такие же важные, как солнце и луна. Но когда связь между светом и темнотой истончается, боги посылают на землю полукровок, способных дотянуться как до света, так и до темноты. Клейкое вещество. В народе мы называем их Странниками.

– Не понимаю. Какой прок миру от существа, которое может видеть демонов из Ёми? В чем же здесь баланс?

Хэджам вытянул руку в сторону озера:

– В полукровках сила просыпается не сразу. Кто-то с рождения владеет ею, а кому-то, как тебе, нужен стимул, чтобы пробудить силу. Эти паршивцы, они, только и ждут, как бы пролезть в душу к таким неокрепшим созданиям. Держать контакт с полукровкой для них – единственный шанс общаться с миром, в котором не выжить самим. Но чем сильнее ты становишься, тем меньше обращаешь на них внимание. А потом твоя сила и вовсе заставит их отступить. Они – трусы. Но ты права, просто видеть демонов – это ничего не значит для Странника.

– А все полукровки – Странники?

– О нет, совсем нет! Странники уникальны, и в природе их очень и очень мало.

– А почему вы решили, что я – Странница?

– Если позволишь, я расскажу тебе об этом в следующий раз. – Хэджам одарил меня теплой улыбкой и добавил: – Общаться с темнотой – значит чувствовать ее, касаться, управлять ею. – Он едва заметно шевельнул пальцами – и пушистые хлопья снега медленно поднялись с поверхности озера.

Сердце забилось чаще. Наверное, от восторга мои глаза так округлились, что Хэджам рассмеялся.

– Ты еще совсем ребенок. Сколько тебе лет?

– Недавно исполнилось шестнадцать, – произнесла я, наблюдая за танцующими над озером снежинками. – А я смогу так?

– Воздух – это моя стихия. Но если захочешь, ты сможешь больше. Рэй, посмотри на меня.

Хэджам опустил руку – снежинки упали, и я нехотя подчинилась.

– Ты видела розовую звезду на небе?

– Да, в эту ночь я и родилась.

И снова он взглянул на меня так же, как смотрел в первую нашу встречу, – восторженно! Наверное, под стать тому, как я только что глядела на парящий снег. Как на самое настоящее чудо!

– О, господин Хэджам, вы здесь!

Голос Кены грубо ворвался в наше таинство. Пусть я не понимала, чем так поразила этого демона, но мне хотелось, чтобы он никогда не прекращал смотреть на меня так, заставлять чувствовать себя особенной, будто я – самое важное существо в этом мире.

– Это Рэй – дочка моей троюродной тетки. Я все забывала вам… – испуганно затараторила Кена, но Хэджам жестом руки велел ей молчать.

– Благодарю вас, но мы уже познакомились. Берегите ее, она – сокровище.

Я залилась краской, игнорируя взгляд Кены. После ухода Хэджама она осторожно расспросила меня о том, как мы познакомились и о чем говорили, но я отделалась общими фразами: сказала, что подсматривала за церемонией, и попросила прощения за проступок, а он предложил пойти к озеру.

В последующие пару месяцев Хэджам несколько раз посещал нашу деревню, но мы не виделись. Если раньше Кена во всеуслышание объявляла о его приходе, то после того дня перестала произносить при мне имя господина.

В день, который определил мою дальнейшую судьбу, на дорогах все еще лежал снег, хотя мартовское солнце всеми силами боролось с застоявшейся зимой и нещадно грело руки и щеки. Закончив с поручениями Дороши, я закуталась в плащ и побрела к храму. Дорога была тяжелой: я все время оступалась, пытаясь обойти или перепрыгнуть сугробы, ноги промокли сразу, а ветер настырно дергал за капюшон. Когда вдалеке показались загнутые концы красных торий, солнце почти село, а в ушах, раскаленных от мороза, так сильно стреляло, что я жмурилась, едва не вскрикивая.

Каждый раз, подходя к храму, я надолго замирала и внимательно осматривала его. Вглядывалась в каменные глаза кицунэ, стороживших двери по обе стороны, пересчитывала ступени, смотрела, не облупилась ли краска на фасаде. Глупо, но мне казалось, что если я буду с таким вниманием относиться к святыне Инари, может быть, рано или поздно богиня ответит мне.

Какой же наивной и глупой я была. Правильно Хэджам говорил: «Ребенок».

– Эй, слабоумная!

Я вмиг оцепенела. Больные уши в одно мгновение перестали волновать меня, слух обострился до предела, подмечая каждый шорох, каждый вздох. Их было пятеро или шестеро. Стояли за моей спиной. Запахов я не различила, потому что в деревне все пахли одинаково. Но это точно был кто-то из местных. Выследили меня.

Тело затряслось, но я несколько раз сжала и разжала пальцы и выпустила когти. Я не хотела нападать, молилась, чтобы они ушли, но если случится другое, буду готова.

И снова останешься бездомной.

– Оглохла, что ли? А ну иди сюда!

– Пожалуйста, оставьте меня. Я помолюсь и уйду, – жалобно прошептала я.

– Что ты там бормочешь! Сюда иди!

В спину ударило что-то очень тяжелое. Я вскрикнула и, упав на колени, заплакала. Инстинктивно съежилась, закрыла голову руками и приготовилась к худшему.

Послышался задорный смех, и на снегу захрустели шаги.

– Даген, да оставим ее, ну!

– Да это из-за нее рыба передохла. Мы только поговорим и попросим свалить из нашей деревни.

– Вот-вот! Видел Кену? Как эта девка появилась, наша мико сама не своя.

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – скулила я, сильнее прижимаясь к земле.

Они были совсем близко. Я боялась открыть глаза и лишь чувствовала свое тяжелое дыхание и дрожь земли от их шагов. Кто-то пнул меня в плечо, но я дернулась и носок угодил в щеку. Один из них грубо схватил меня и рывком поднял на ноги. Слезы застилали глаза, и было так страшно, что я с трудом различала очертания лиц.

– Кто ты такая, отвечай! И что тебе нужно от Кены!

Ничего, ничего не нужно!

Я хотела кричать, но слова застряли в горле.

И вдруг налетел ледяной ветер. Он ударил меня по щекам и ослепил на мгновение. Руки отпустили меня, но я еще больше съежилась. А потом кто-то вдруг схватил меня за плечи и встряхнул. Я мотала головой, а незнакомец все тряс и тряс меня.

– Рэй! Посмотри на меня! Немедленно посмотри!

Голос показался знакомым, и, всхлипывая, я разлепила глаза. Хэджам. Черные волосы зловеще развевались за его спиной, взгляд был сосредоточен и сердит.

– Ты пострадала? Тебя ударили?

Я замотала головой и невольно поморщилась: щека, в которую случайно угодил носок дзори[18]18
  Плоские сандалии без каблука.


[Закрыть], болезненно пульсировала. Хэджам коснулся пальцами ушибленного места.

– Пойдем, я отведу тебя домой.

– Нет… не вернусь.

– Не глупи, – отрезал он. – Эти низкие людишки больше не тронут тебя. Можешь быть спокойна.

Я упрямо покачала головой. Хэджам смотрел так пронзительно и в голубых глазах плескалось столько непонятных мне чувств, что стало страшно. И вдруг черты его утонченного лица смягчились, он наклонился, и теперь наши лица были на одном уровне.

– И что мне с тобой делать, Рэй Кеноки? Ну скажи, что?

Затаив дыхание, я испуганно таращилась на него. Хэджам обреченно вдохнул и выпрямился.

– Если я тебя заберу, то уже не смогу отпустить, понимаешь? Нет, Рэй, ты должна это понимать. Твоя жизнь среди людей закончится. Скажи мне. Скажи, что поняла.

– Поняла, – поспешно кивнула я, хотя, конечно же, ничего не поняла.

Я тебя заберу. С собой!

Жить рядом с Хэджамом. Может, даже в его замке, среди таких же, как я. Разве можно было хотеть чего-то другого?