Текст книги "Полукровка.Тень на свету. Книга вторая"

– Очень! – горячо кивнула она, боясь, что Зарания передумает. – Я же все равно не знаю, как управляться со своим даром, а самое позднее послезавтра нам надо отправляться дальше. Помоги мне!

– Не бойся, не передумаю, – успокоила ее целительница, – обещала научить – научу, коли желание не пропало. А то ведь многие как – силу получили и думают, что сами справятся, а она, словно алмаз, огранки просит. Хватит разговоров, садитесь за стол.

– А где Ор? – спохватилась девушка, не увидев среди присутствующих друга.

– Да вот он, – кивнула на дверь Ниринея, – пришлось его немного отвлечь, а то он, на мужа моего насмотревшись, едва не собрался лес с полем сровнять, чтобы вас из беды выручить. А что беда та только в их головах и возникла, так это никаким доводам не поддавалось. Ну что, успокоился? – обратилась она к взъерошенному гиганту.

– Успокоился, – сердито буркнул тот, раскинув руки навстречу бросившейся к нему Эле. Уткнувшись в еще влажные волосы девушки, он шумно выдохнул и крепко стиснул ее в медвежьих объятьях, едва не раздавив от нахлынувшего облегчения. – Девочка, никогда меня так не пугай.

Задушенно пискнув, девушка завозилась в его руках и, откинув голову, взглянула в подернутые тревогой синие глаза:

– Прости, я не хотела тебя напугать. Я… мы… – она смущенно замолчала.

– Не говори ничего, главное, что ты в порядке. Я сам виноват, нужно было догадаться, что вам есть о чем поговорить… да и просто побыть вдвоем. В пути-то никак не получается. Это ты меня прости. Дурак я.

– Я люблю его, Ор, – тихо шепнула девушка, на миг обернувшись к терпеливо ждущему ее Эйраниэлю, – очень люблю.

– Я давно это знаю, – по-доброму усмехнулся Ловкач, – только ты сама никак этого понять не могла. Рад, что наконец-то разобралась в себе. Он – отличный парень.

– Да…

– Ну все, хватит, – отпустил ее Орандо, – вы, наверное, проголодались. Хозяйка, к столу пригласишь? – переставая сердиться на опоивших его сонным отваром женщин, спросил он у Ниринеи, подталкивая Элю к Эрану.

– Так давно уже ждем, – улыбнулась та, выставляя на середину стола огромную миску с пирогами…

На следующий день, наскоро позавтракав копченым окороком и домашним сыром, Эллия и оставшаяся накануне ночевать в доме управителя Зарания отправились к озеру продолжать занятия. Примятая с вечера трава уже поднялась, скрывая все следы, но глаза Эли невольно то и дело возвращались к шелковистому ложу, ставшему первой постелью для влюбленных.

– Нет, так ничего не получится, – в очередной раз вырывая девушку из сладостных грез, проворчала целительница. – Сосредоточься, иначе я ничему не успею тебя научить.

– Извини, – зарделась Эля, – просто это так ново для меня, трудно не думать.

– Я понимаю, – светло улыбнулась Зарания, – но все-таки постарайся ненадолго вернуться на землю.

С трудом избавившись от несвоевременных мыслей, Эллия послушно, раз за разом, повторяла новое задание. На этот раз знахарка учила ее не просто видеть цветные энергетические потоки, но и следовать внутренним взглядом их течению, различать малейшие изменения в цвете и находить повреждения. Несмотря на возросшую силу, девушке приходилось нелегко, к тому же молодое и здоровое тело целительницы показывало ей чистые, ничем не замутненные нити.

– Как же я научусь лечить, если не вижу никаких повреждений? – в очередной раз до мельчайших паутинок рассмотрев смешение цветных ручейков внутри Зарании, спросила она. – Вчера я заметила, что у Эрана на месте заживших ран струи как будто размыты. Что это значит?

– Значит, что его тело еще не до конца восстановилось, и раны еще болят.

– Тогда давай позовем его, и ты научишь меня, как исцелить эти шрамы.

– Ну уж нет! – рассмеялась Зарания. – Ты и так ни о чем думать не можешь, а присутствие Эрана усложнит задачу еще больше. Сделаем так, – достав из складок юбки закрепленный на шнурке небольшой нож, знахарка закусила губу и, задержав дыхание, полоснула себя по предплечью. Из неглубокого пореза брызнула кровь. Быстро закрыв рану, она посмотрела на Элю: – А теперь отыщи разорванные нити энергии и попробуй их соединить.

– Ты с ума сошла? – удивленно хмыкнула Эллия. – Обязательно себя резать?

– А как иначе мне тебя научить? – вскинула брови целительница. – Лечи, рука мне сегодня еще понадобится.

Покачав головой, Эля сосредоточилась и мгновенно нырнула в сплетение уже знакомых струн. Далеко искать не пришлось – свежая рана пульсировала внутри неприятно-багровым цветом, больно резанувшим по глазам.

– Что мне делать?

– Бери нить одну за другой и, направляя свою силу в оборванные концы, сращивай их, пока снова не станут гладкими и целыми. Учти, что самые тоненькие ниточки могут прятаться в гуще других, но пока ты не срастишь их все, порез не затянется.

– Я поняла, – ныряя в глубь, Эля принялась за дело. Медленно, с огромным трудом, дело двигалось. К тому времени, как солнце, перевалив зенит, стало клониться к верхушкам высоких деревьев, последний ручеек энергии наконец-то восстановился, и на руке Зарании не осталось и следа от недавней раны.

Устало тряхнув головой, Эля часто заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающем пейзаже. Тело, отдавшее львиную часть энергии, мелко дрожало, а пустой желудок свело от резко нахлынувшего голода. Невольно застонав от очередного спазма, она с благодарностью приняла протянутую Заранией фляжку с травяным чаем и сделала жадный глоток.

– Неужели это каждый раз отнимает столько сил и времени? – глядя на клонящееся к лесу солнце, спросила она у знахарки.

– Первый раз всегда тяжело, но с каждым разом будет все легче. Если будешь постоянно тренировать способности, то вскоре лечение не будет представлять для тебя труда. У тебя очень сильный дар.

– Завтра мы уедем, – немного грустно прошептала девушка.

– Я тебе больше не нужна, – покачала головой Зарания. – Я не такая уж и сильная целительница, а учить тебя большему должен маг, равный тебе по силам. Боюсь, кроме эльфов, никто не обладает нужным уровнем дара.

– Я не хочу, чтобы они знали обо мне, – не глядя на нее, ответила Эля.

С удивлением взглянув на девушку, Зарания вздохнула:

– Это только тебе решать. Идем? – она встала и протянула Эллии руку. – Не то твои друзья снова соберут отряд на наши поиски, – она хихикнула.

– Идем, – принимая помощь, улыбнулась Эля.

Постепенно потерянная при лечении энергия восстанавливалась, и нахлынувшая было усталость стала отступать, возвращая пошатывающейся походке девушки привычную легкость. К тому времени, как они добрались до дома управителя, Эля полностью пришла в себя, ощущая лишь зверский голод, подстегнутый запахом готовящегося ужина. Выпросив у Ниринеи большую кружку молока и кусок свежего хлеба с мягким сыром, она устроилась в тени дома на удобной деревянной лавке и принялась за угощение.

Довольная успехами ученицы, Зарания осталась в доме, а Орандо и Эран, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, расположились на просторной лужайке перед домом и, в ожидании скорого ужина, увлеченно учили Кирана, как обращаться с кинжалом.

Глава 27. Берруна

Королевство Риондавир

Провинция Кард-Рион

Надрин остался позади вместе с озабоченно хмурившимся Гаруном, улыбающейся Ниринеей и насмешливой Заранией. Позади остались связанные с ним неприятности, а впереди вновь расстилалась пыльная, поросшая мелкой сорной травой дорога, ведущая в Берруну.

В отсутствие Кирана поместьем остались управлять трое найденных управителем толковых молодых мужчин из числа тех, что с удовольствием согласились помочь родной деревне и ее юному хозяину восстановить потерянное благосостояние, а сам Кир ехал рядом с Элей в новом, подаренным надринским скорняком седле, с легкой грустью оглядывая места, по которым не так давно ездил с отцом.

– Кир, ты в порядке? – заметив, как горько кривятся губы мальчика, с тревогой спросила Эля.

– А? Нет… да… все хорошо, – паренек неловко заерзал в седле, – странно снова оказаться здесь. Я ведь даже не надеялся, что смогу вернуть поместье себе. Ты не думай, это вовсе не из-за титула, – зачем-то пояснил он, густо покраснев, – просто эти земли принадлежали моему отцу. Мне так его не хватает, – тихо прошептал Кир куда-то в сторону.

– Они твои по праву, – улыбнулась девушка.

– В самом деле, – ехавший рядом с любимой Эран без тени улыбки взглянул на грустного мальчика, – никому из нас неважно, баронет ты или простой горожанин. Ты по-прежнему остаешься нашим другом. Но это важно для тех, кто живет на твоей земле, и за кого ты теперь в ответе.

– А если я не справлюсь? – с тоской спросил Киран.

– Справишься, – придержал Ромпо ехавший во главе маленького отряда Орандо. Поравнявшись с мальчиком, он ободряюще сжал его плечо, – мы будем рядом.

Следом за ним теплая ладонь Эли ласково коснулась сжатой в кулак руки Кира:

– Не переживай, все наладится. Отец мог бы тобой гордиться.

– Ты правда так думаешь?!

– Конечно, даже не сомневайся! – мягко улыбнулась она…

Ответить Кир не успел. Извилистая дорога, внезапно вынырнув из густого леса, вывела их на окраину большой деревни и, рассыпавшись на несколько направлений, превратилась в ухоженные улочки, вдоль которых любовно посаженные заботливыми руками цвели многочисленные цветы.

Залюбовавшись на эту красоту, Эля не сразу заметила разглядывающего их с настороженностью паренька примерно одних лет с Кираном. Тронув девушку за руку, Эран кивнул в его сторону и придержал поводья, останавливая Ридла напротив резной калитки, выкрашенной в веселый ярко-желтый цвет.

– Эй, парень, – окликнул он опершегося на лопату мальчика, – подойди сюда.

Нахмурившись, тот шагнул ближе к поросшему бледно-голубыми и темно-синими вьюнами забору и нехотя, всем видом выражая крайнее нежелание общаться с пришлыми незнакомцами, угрюмо буркнул:

– Ну? Чего надо?

– Разве так приветствуют добрых путников? – насмешливо вздернул бровь Эйраниэль.

– А я почем знаю, что вы добрые?! Можа, разбойники на наши головы, а я тут с вами политесы разводить должон? – он громко шмыгнул и утер нос длинным рукавом замызганной рубахи.

– Да ты слова-то какие знаешь! – хохотнул эльф, переглянувшись с Элей.

– Чего ж мы по-вашему, совсем деревенщины глухие?! – обиженно засопел мальчик. – Мы с батей, между прочим, каждую седьмицу в столицу ездим, да не куда-то, а к самому графу Падупиусу! Небось, вас-то и на порог к нему не пустят! – заносчиво выкрикнул он.

– Ах, ну если к самому графу Падупиусу, тогда конечно, – еле сдерживая смех, кивнул Эран. – Только мы никакие не разбойники, тем более и время-то для них неподходящее, день на дворе.

– Да этой банде без разницы, день или ночь, – горько скривил губы паренек, поникнув плечами.

– Постой-ка, – подъехали к калитке Орандо и Киран, – уж не о той ли ты банде говоришь, что еще недавно в соседнем Надрине бесчинствовала?

– О ней самой, – настороженно разглядывая новых собеседников, кивнул паренек. – Месяц тому не прошел, как они у нас все хозяйство разорили. Батя-то в столицу отлучался, меня за домом следить оставил, только что я против них мог? Если бы соседи не подоспели, то… – он махнул рукой. – А теперь боится из дома уехать, как бы они снова не вернулись да матушку с сестрами не обидели.

– Так нет больше банды, – открыто улыбнулся Ор. – Неужто вам никто не сообщил?

– Как так нет? – опешил мальчик. В глубине широко распахнутых глаз медленно, но верно зарождалась робкая надежда.

– Как есть. Считай, неделя прошла, как они со смертью породнились, а в Надрин вернулся законный хозяин земель, баронет Мателиус.

– Так баронета же того… это… со всей семьей, – заикаясь, вытаращился на них беррунец.

– Отец погиб, это правда, – тронув Теймлиса, Киран выступил чуть вперед, – но я выжил, чтобы вернуться и отомстить за смерть моей семьи.

– Так ты и есть баронет? – неверяще посмотрел на него мальчик. Его взгляд обежал хоть и потрепанную в пути, но определенно дорогую одежду, кинжал в добротных, украшенных серебряной вязью ножнах, закрепленный в ременной петле, могучего жеребца вороной масти, тряхнувшего роскошной гривой и шумно фыркнувшего в ответ на ласковое прикосновение хозяйской руки, и остановился на лице, как две капли воды похожем на лицо прежнего баронета, часто приезжавшего в Берруну по своим делам. – Вы… простите меня, господин, – он неловко поклонился.

– Ерунда, – отмахнулся Киран, – лучше помоги нам.

– Чем же я вам помогу? – растерялся паренек.

– Ты здесь живешь и наверняка знаешь если не всех, то многих. В Берруне должна жить одна эльфийка, нам нужно ее отыскать.

– Ой, – взглянув на торопливо протянутую Элей записку, подпрыгнул на месте юный беррунец, – так это же госпожа Лилиаль! Я провожу вас, только… – он неуверенно обернулся на дом и переступил босыми ногами, – можно я сначала отцу про банду скажу? Ну…что их нету больше?

– Конечно, – ласково улыбнулась Эллия, понимая, как не терпится ему сообщить родным замечательную новость, – мы подождем тебя здесь.

Кивнув, мальчик выпустил из рук лопату и со всех ног бросился в дом. Спустя несколько минут из раскрытого настежь окна раздались полные недоверия возгласы, сменившиеся радостным гомоном, а потом из широких дверей выскочили три растрепанные девчушки, старшей из которых было не больше шестнадцати лет, и, не обратив внимания на терпеливо ожидающих всадников, куда-то умчались. Следом на крыльцо, на ходу вытирая руки тонким льняным полотенцем, вышел хозяин дома, из-за плеча которого с любопытством выглянула миловидная женщина.

Спустившись со ступеней и подойдя к калитке, мужчина коротко поклонился:

– Здоровья вам, господа хорошие. Спасибо за добрые вести! Я уже отослал дочерей к управителю, вечером праздник будет, ведь теперь и Берруна в безопасности благодаря вам. Оставайтесь, отпразднуете с нами, почетными гостями будете.

– Мы бы рады, да не можем задерживаться, – покачал головой Орандо, – твой сын обещал проводить нас к госпоже Лилиаль. Это все, что нам нужно.

– Как прикажете, – он вновь почтительно склонил голову. – Хоть и мала услуга, но, видать, для вас важная. Вирик сейчас придет.

В этот момент, едва не слетев кубарем с крыльца, во двор выскочил жующий на ходу огромный пирог сын хозяина и в мгновенье ока оказался у забора:

– Я готов! – поймав чуть насмешливый взгляд улыбающегося Эрана, он покраснел и спрятал руку с зажатым в ней пирогом за спину. – А чего? Я еще позавтракать не успел.

– Иди сюда, – поманил его Орандо. С затаенной завистью глянув в сторону баронета, восседающего на ожившей мечте, Вирик шагнул к Ридлу.

– Ор, подожди, – поймав брошенный украдкой взгляд ровесника, остановил друга Киран, – пусть он со мной едет. – Протянув неверяще вытаращившемуся на него пареньку руку, он нетерпеливо позвал: – Ну? Долго будешь стоять? Нам ехать надо.

Решившись, Вирик под легкие смешки и добрые улыбки друзей, обменявшихся понимающими взглядами, схватился за протянутую ладонь и ловко вскарабкался в седло позади Кира. Осторожно погладив Теймлиса по бархатному боку, он расплылся в счастливой улыбке и взглянул на отца:

– Он такой… такой…

– Смотри, не докучай господину, – пряча добродушную улыбку в глубине окруженных морщинками глаз, покачал головой мужчина, – да поскорее возвращайся, не то мать переживать будет.

– Не беспокойтесь, – вмешался Эран, – мы вернем вам сына в целости и сохранности.

Не задерживаясь более, друзья развернули коней и, повинуясь путаным указаниям сияющего от восторга мальчика, направились на противоположный, почти вплотную примыкающий к эльфийской границе, край селения.

Наконец, после недолгих поисков они приехали к небольшому, утопающему в буйной зелени домику, по деревянным стенам которого до самой крыши, покрытой выкрашенной в зеленый цвет черепицей, вились ползучие лианы роз. Ярко-красные и темно-малиновые бутоны, перемежаясь с белоснежными и бледно-желтыми уже распустившимися цветами, придавали скромному жилищу празднично-нарядный вид, а легкокрылые бабочки, разноцветными стайками порхающие над бархатными лепестками, наполняли все вокруг невесомым очарованием эльфийского волшебства.

Завороженная сказочным зрелищем, Эля ненадолго застыла, очнувшись лишь после того, как, тихонько скрипнув, отворилась входная дверь и на обрамленное резными перилами, выкрашенное в белый цвет крыльцо вышла госпожа Лилиаль.

– Кто вы и что вам нужно от скромной хозяйки этого дома? – не сходя со ступеней, спросила она, не сводя внимательных, зеленых с янтарной поволокой глаз с сидящей на тонконогой кобыле девушки. Доброжелательная, но вместе с тем чуть напряженная улыбка притаилась в уголках нежных, чувственных губ, словно ее хозяйка и сама еще не решила, радует или огорчает ее визит нежданных гостей.

– Госпожа Лилиаль, – торопливо соскользнув с седла, Эля отворила легкую калитку белоснежного, с резным орнаментом, низенького заборчика и шагнула на изумрудную траву маленького дворика. – Меня зовут Эллия, и мне очень нужно с вами поговорить.

– Эллия? – отшатнувшись к дверям, эльфийка неуловимо изменилась в лице. В широко распахнувшихся глазах по очереди промелькнули неверие, страх, нечеловеческая тоска, смешанная с радостью узнавания и, в конце концов, какая-то… обреченность, как будто этого визита Лилиаль ждала все эти годы, но вместе с тем панически боялась. – Эллия… Проходи, – она отступила немного в сторону, приглашающе махнув рукой в открытый проем. – А они?..

– Это мои друзья. Если можно, они войдут со мной.

– Хорошо, заводите лошадей во двор, места хватит.

Условившись, что Киран присоединится к ним, когда отвезет Вирика домой, к отцу, друзья спешились и завели лошадей во двор.

И правда, несмотря на скромные размеры, ухоженный дворик с легкостью вместил троих немаленьких представителей конячьей породы, оставив место и для Теймлиса, а в его глубине, повинуясь почти незаметному движению тонких пальцев эльфийки, прямо в земле образовалась неглубокая яма, тут же наполнившаяся ключевой водой.

Задержавшись на пороге, Эля с благодарностью почувствовала ободряющее прикосновение пальцев Эрана к своей руке, с трудом подавляя нервную дрожь. Сейчас, когда она оказалась в шаге от того, чтобы узнать правду о своих родителях, девушка внезапно испугалась. Безотчетный страх заставил мышцы одеревенеть, не позволяя сделать хотя бы шаг к гостеприимно распахнутой двери и застывшей в ожидании эльфийке, определенно не понимавшей, отчего гостья медлит.

Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, причиняя ощутимую боль, Эля заставила себя успокоиться и вошла в маленькую прихожую. Вслед за хозяйкой дома друзья прошли в небольшую, обставленную ажурной деревянной мебелью гостиную и, повинуясь жесту госпожи Лилиаль, расселись на обманчиво хрупких стульях.

– Я знала, что однажды ты найдешь меня, – сев напротив девушки, произнесла эльфийка. Изящные, длинные пальцы, выдавая обуревавшее ее волнение, нервно теребили край платья из невесомо-легкой ткани, – но надеялась, что ошибаюсь.

– Так вы знаете, кто я? – удивленно подалась вперед Эля.

– Трудно не узнать ту, которую спасла от смерти и, возможно, обрекла на другую, более долгую и мучительную. Все эти годы я отчаянно молилась, чтобы ты выжила, но иногда молила о том, чтобы ты умерла, страшась о твоей судьбе. Ты уже знаешь, кто твои родители? – Лилиаль с горечью посмотрела в черные, тревожно глядящие на нее глаза.

– Я знаю лишь то, что рассказал отчим, – Эля покачала головой. – Моей матерью была эльфийка, похищенная во время войны, а отцом… моим отцом был демон.

– Демон… – губы среброволосой искривились, – не просто демон. Сарринал айрш Кобвул, первый советник Правителя.

Едва имя было произнесено, Эллия услышала, как сбоку от нее сдавленно охнул Эран, узнавший в отце девушки того, кто – возможно… всего лишь возможно – держит у себя Меленталь, бесценный артефакт Эльминатиэля. Не глядя, она протянула руку, и эльф, тщательно скрывая охватившее его смятение, крепко сжал ее ладонь, ища и одновременно предлагая поддержку. А Лилиаль между тем продолжала:

– Впервые он увидел драгоценную Лиэнлиаль на поле боя, куда бесстрашная девочка прискакала на поиски отца, Кейриателя дайе[10]10
  Дайе – обращение к женатому эльфу или вдовцу.


[Закрыть] Ларенада. Ей было всего четырнадцать лет, но даже тогда ее красота привлекала восхищенные взгляды мужчин и вместе с тем завистливые – большинства ее сверстниц. К тому времени мать Лиа, твоя бабушка, наказав мне перед смертью беречь нашу девочку, умерла от продолжительной болезни, с которой не смогли справиться самые сильные целители. С рождения малышки Лиэнлиаль я была приставлена к ней няней и наставницей. С тех пор, как началась война, я каждый миг тревожилась о ней, пыталась укрыть от всех неприятностей, но, будучи любимицей отца, его драгоценным сокровищем, Лиа при всей своей доброте росла гордой и своенравной и просто не верила, что с ней может что-то случиться. Но случилось… – в глазах Лилиаль сверкнули слезы, вызванные счастливыми, но вместе с тем горестными воспоминаниями. Судорожно вздохнув, женщина крепко, до боли в пальцах, сжала дрожащие руки и продолжила: – Это произошло спустя два года, – подняв взгляд на Эллию, эльфийка грустно улыбнулась. – Твоей маме только что исполнилось шестнадцать лет, и, несмотря на изнурительное противостояние с демонами, Кейриатель решил устроить прием, посвященный ее дню рождения. Моя девочка была прекрасна! Ее красота расцвела, сделав Лиа первой красавицей Эльминатиэля, при взгляде на которую и я, и ее отец лучились гордостью и безграничным счастьем… Это мы виноваты, – Лилиаль сгорбилась, словно на ее плечи опустили неподъемную ношу, – мы с Кейриателем так любили ее, так восхищались, что, видя, как благоговеют перед ней сородичи, забыли об осторожности. На том приеме присутствовала одна эльфийка… тот, в кого она была влюблена, не сводил глаз с нашей Лиа… В сердце этой девушки вспыхнула черная ревность, приведшая к беде. Я не знаю, как она смогла связаться с Сарриналом, как добилась того, чтобы он не убил ее, едва увидев перед собой «эльфийское отродье», как они нас называли, но спустя два дня, когда мы с Лиэнлиаль гуляли по Вечному лесу вблизи поместья, на нас напали двое демонов. Одним из них был айрш Кобвул… Думаю, меня бы убили, но, видя, что второй демон уже занес надо мной меч, Лиа выхватила кинжал, подаренный отцом, и приставила к шее. Она пригрозила убить себя, если меня не оставят в живых. Сарринал разозлился, но приказал напарнику взвалить меня в седло и забрать с собой, а сам, отобрав у моей девочки оружие, посадил ее на своего коня. Мы не сопротивлялись, надеясь, что, раз нас не убили сразу, то и дальше оставят в живых… О! Если бы мы знали… Как оказалось, Первый советник уже давно приметил Лиэнлиаль и следил за ней, когда она появлялась в поле его зрения. Он питал к ней нездоровую страсть и, в конце концов, воспользовавшись предательством взревновавшей эльфийки, сообщившей ему, когда и где нас можно застать врасплох, похитил наше сокровище… а вместе с ней и меня, – Лилиаль замолчала.

Какое-то время друзья сидели молча (не заметив появления тихо проскользнувшего в комнату Кирана, устроившегося на стоявшем позади всех стуле), ожидая, что эльфийка продолжит свою историю, но она больше не произнесла ни слова, словно углубившись в тяжелые воспоминания и отрешившись от всего окружающего. Не выдержав, Эллия тихонько кашлянула, привлекая ее внимание, и, едва сдерживая лихорадочное нетерпение, всем телом подалась вперед:

– Что было дальше? Что стало с моей мамой? Где она?

Очнувшись от тяжелых мыслей, Лилиаль подняла на Элю невидящий взгляд и тихо продолжила:

– Лиа долго сопротивлялась Сарриналу, но, ко всеобщему удивлению не посмевших вслух осуждать его поведение сородичей, айрш Кобвул был терпелив. Он заваливал девочку подарками и цветами, подолгу гулял с ней в темных лесах, окружающих его замок, привозил ей дорогие меха и бесценные сокровища… Ни разу он не поднял на нее руку. Это была не любовь, а какое-то болезненное влечение, но, даже когда мы несколько раз пытались бежать, осознав, что никто не собирается отпускать нас за выкуп, Сарринал наказывал только меня. В последний раз… – Лилиаль, словно в ознобе, обхватила себя руками, побледнев настолько, что стали видны темные круги под глазами, но, взяв себя в руки, все же продолжила: – После последнего побега советник приказал пытать меня до тех пор, пока Лиэнлиаль не поклялась ему на крови, что никогда не покинет его по своей воле. Я умоляла ее дать мне умереть, но не обрекать себя на вечное заточение в замке демона, но она слишком любила меня. Она поклялась… Больше мы не пытались бежать. Лиа не могла нарушить клятву, а я не могла оставить ее одну. Думаю, если бы мне удалось избежать смерти от рук других демонов и бежать, айрш Кобвул не стал бы меня задерживать, но я осталась, – нежные губы эльфийки горько изогнулись. – В конце концов моя девочка сдалась. С клятвой она получила больше свободы, ей даже разрешалось выезжать в сопровождении шестерки проверенных демонов в ближайший город, с условием, что я оставалась в замке. Постепенно Сарринал завоевал ее любовь. О да, – Лилиаль рассмеялась, но ее смех больше напоминал рыдание, – она полюбила своего властелина и сама пришла в его постель. Он обращался с ней, как с королевой… пока не появилась ты… Едва советник узнал, что Лиэнлиаль понесла от него, он, мечтавший о чистокровном сыне, переменился в считанные мгновения. Айрш Кобвул был в ярости! Нет, о нет, он не тронул мою девочку, но его слова… его жестокость сломала ее, полюбившую его вопреки гордости и ненависти к демонам. Он напомнил Лиа, что она всего лишь рабыня в его замке, его игрушка, что женится он на равной, той, которая родит ему демона… Так и случилось. Спустя шесть месяцев Сарринал привел в замок демоницу… Жизнь в замке стала невыносимой. Я умоляла Лиэнлиаль бежать, но она отказалась, напомнив мне о клятве. Бедная девочка… она так надеялась, что, увидев тебя, Сарринал смягчит свое сердце, но нет… Я была в зале, пряталась за колоннами, когда Лиа, едва оправившись после родов, пришла к своему господину, протягивая ему тебя, завернутую в пеленки. Едва взглянув, советник впал в ярость и приказал убить новорожденную. Никакие мольбы не могли достучаться до него. Если бы ты была мальчиком, похожим на него… Но нет, судьба распорядилась иначе… В порыве бешенства Сарринал впервые ударил Лиэнлиаль, вновь приказав убить рожденное дитя, и тогда, опасаясь за твою жизнь, моя девочка отдала тебя мне, приказав бежать без оглядки и спасти ту, ради которой она была готова умереть. Я выполнила ее приказ. Не стану рассказывать, чего мне стоило пронести свою драгоценную ношу через земли Юоргхельма и в целости вырваться в королевство Риондавир… Страшась погони и мести, я нашла далекую деревушку и, договорившись с человеческой женщиной, отдала младенца ей. Незнание мучило меня все эти годы… я боялась, что обрекла тебя на полную горя жизнь, а возможно, и смерть, ведь приемышей никогда не любят, как родных… тем более иной расы, – но поступить иначе я не могла. Найди меня советник, он убил бы меня без раздумий, а вместе со мной и свое дитя…

– А мама? – вновь спросила Эллия, когда Лилиаль, спрятав лицо в ладонях, затихла. – Что стало с мамой?

– Спустя два года из достоверных источников я узнала, что Лиэнлиаль умерла, – эльфийка отняла руки от лица, открывая залитые слезами щеки. – Я знаю, только тоска по тебе и жестокость Сарринала могли привести к ее смерти. Подожди, – женщина торопливо поднялась и подошла к стоящему в углу секретеру. Покопавшись в ящике, она что-то вынула из его глубины и вернулась к Эле. – Это принадлежало твоей матери, – на протянутой ладони лежал изящный медальон. Причудливое плетение тонкой золотой проволоки оттеняло овальный изумруд, заключая его в изящную оправу. Лилиаль осторожно нажала, и камень сдвинулся в сторону, открывая прекрасный портрет юной девушки с серебряными локонами, обрамляющими лицо неземной красоты.

– Мама, – прошептала Эля, неотрывно глядя на чудесную миниатюру. Что-то незнакомое сдавило грудь девушки, мешая дышать, превращая каждый глоток воздуха в мучительное испытание. Судорожный всхлип, рождаясь где-то в горле, вырвался наружу, разрывая нависшую тишину. Неимоверным усилием воли закрыв изображение, Эллия сжала медальон в руке и подняла блестящие от слез глаза на застывшую рядом Лилиаль: – Спасибо…