Текст книги "Миссия Бога"

Борьба с идолопоклонством может принимать разные формы. Писание напоминает о том, что в каждом отдельном контексте будут актуальны свои подходы. Мудрость для миссионера заключается в понимании: методы, подходящие для одной ситуации, могут оказаться совершенно неприемлемыми для другой. В служении апостола Павла, например, мы наблюдаем различные приемы, которые он использует, когда (1) противостоит идолопоклонству в контексте напряженного богословского спора в одном из его посланий, (2) благовествует язычникам, которые поклоняются другим богам или (3) дает пасторское наставление церкви, со всех сторон окруженной идолопоклонством. К этому можно добавить пророческую войну с идолопоклонством, обличающую его тщетность, прежде всего, в глазах Божьего народа.

Богословская аргументация

В своих письмах христианам, рассуждая об идолопоклонстве как объективном явлении, Павел не пытается смягчить удар. В своем резком критическом анализе восстания человека против Бога в Рим. 1, 18–32 он решительно причисляет идолопоклонство к тому, что навлекает на нас гнев Божий. Это – следствие намеренного замалчивания истины о Боге, известной и доступной всему человечеству. Идолопоклонство извращает сотворенный Богом порядок вещей, заставляя нас заменить поклонение живому Богу поклонением образам тварного мира. Оно претендует на мудрость, но несет с собой откровенное безумие. Оно взращивает порок, оскверняя все сферы человеческой жизни – сексуальную, общественную, семейную и личную. Мы не должны разделять части этого анализа. Критика Павлом идолопоклонства носит одновременно богословский, интеллектуальный, духовный, этический и социальный характер. Это пример убедительной богословской аргументации, послуживший вступлением к его разъяснению всей полноты евангелия.

Участие в осуществлении Божьей миссии делает такого рода общение необходимым в соответствующие моменты, поскольку мы не вправе растворять яркие краски апостольского обличения идолопоклонства. В нем собрана истина, обобщающая множество библейских текстов, затрагивающих эту тему. Благую евангельскую весть следует рассматривать (как это происходит далее в Послании к Римлянам) в контрасте со страшной вестью о том, что на самом деле представляет собой пристрастие человека к идолопоклонству. Однако повторюсь: перед нами строго богословская дискуссия, прелюдия к полному и подробному разъяснению Павлом евангелия – «сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Еллину» (Рим. 1, 16). Эти слова Павел обращает к христианам в наставление и предостережение.

Активное благовестие

В Книге Деяний мы находим три основных примера общения Павла с язычниками, поклонявшимися греческим богам:

• Листра (Деян. 14, 8-20)

• Афины (Деян. 17, 16–34)

• Ефес (Деян. 19, 23–41)

Все три ситуации отличны друг от друга, и все же можно выделить интересные моменты сходства.

В Листре исцеление хромого калеки привело к тому, что жители города провозгласили Варнаву и Павла греческими богами Зевсом и Гермесом (Ермием) в человеческом обличье и готовились принести им жертву. Против таких намерений Павел громко протестовал, убеждая горожан в том, что он и Варнава всего лишь обычные люди. Апостол обратился к толпе с призывом: отвернуться от «сих ложных» (ст. 15) к живому Богу, Творцу земли и неба, ибо только он дает им все благие дары в этой жизни.

В Афинах, после беседы с философами об Иисусе и его воскресении, Павел предстал перед городскими властями, Ареопагом, чтобы представить свое учение на их суд. Это слушание было, вероятнее всего, не простым проявлением любопытства, а публичным разбирательством. Представление новых богов в Афинах (считалось, что именно такую цель преследовал Павел) не составляло проблемы с религиозной точки зрения. Однако должно было проходить под надзором городских властей, дабы гарантировать, что (1) у новоявленных богов была определенная репутация, и (2) проповедующий их должен был иметь средства для постройки храма, оплаты жертвоприношений и труда жрецов и т. п.[146]146
  Эту трактовку ситуации в Деян. 17 см. Bruce Winter, «On Introducing Gods to Athens: An Alternative Reading of Acts 17, 18–20», Tyndale Bulletin 47 (1996): 71–90.


[Закрыть] Речь Павла кардинально меняет привычный протокол. Бог, о котором он поведал своим слушателям, не нуждался в одобрении афинских властей, а, напротив, сам судил их. Не нуждаясь в помощи человека, в крове и пище, этот Бог сам обеспечивал все это и многое другое для всего человечества.

В Ефесе два года систематических публичных выступлений (Деян. 19, 9-10), сопровождаемых удивительными чудесами исцеления (Деян. 19, 11–12), сделали возможным рост большого числа истинных верующих (Деян. 19, 17–20). Так много людей обращались к живому Богу по вере в Христа, что производители идолов в городе стали нести серьезные потери (Деян. 19, 23–27). Точный текст проповедей Павла не сохранился, но Лука обобщает их словами Димитрия: «Павел говорит, что делаемые руками человеческими не суть боги» (Деян. 19, 26).

Монотеистическая суть евангелия бросила вызов обывательским суевериям в Листре, интеллектуальной гордыне афинских мудрецов и градоначальников, экономическим интересам ремесленников в Ефесе. Основа методов благовестия, используемых Павлом в обстоятельствах непосредственного общения с язычниками-идолопоклонниками, в отличие от богословского наставления верующих, – прямота и бескомпромиссность, однако, заметно в более мягкой и сдержанной форме, нежели в Рим. 1.

В двух дошедших до нас проповедях (в Листре и в Афинах) Павел представляет Бога, как единственного живого Творца земли и неба (Деян. 13, 15; 17, 24). В обеих проповедях он подчеркивает важность Божьего промысла, благодаря которому мы имеем все необходимое, даже дыхание и жизнь (Деян. 13, 17; 17, 25). В Листре он использует это в качестве подтверждения щедрости Бога, дарующего радость даже язычникам. В Афинах он представляет Божий промысел, как свидетельство желания Бога видеть, что люди ищут его, хотя он недалек от каждого из нас. Павел даже цитирует языческих поэтов в доказательство своей правоты (Деян. 17, 27–28). В обоих городах апостол признает, что в прошлом Бог был терпелив к неведению язычников (Деян. 13, 16; 17, 30). Но одновременно он призывает к решительному отказу от поклонения «сим ложным» богам (Деян. 13, 15), полностью лишенным божественной природы (Деян. 17, 29). Все это соответствует его собственному свидетельству о благовестии в Фессалонике. Он вспоминает, как местные язычники «обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному» (1 Фес. 1, 9). В Афинах он переходит к теме суда, увязывая ее с воскресением Христа (Деян. 17, 31).

Из уст самих ефесских язычников мы узнаем, что, по словам Павла, «делаемые руками человеческими» вовсе не боги (Деян. 19, 26 – вполне ветхозаветный подход к проблеме). Но что особенно интересно, Павел даже не пытался порочить Артемиду / Диану – покровительницу Ефеса. Об этом свидетельствует не сам Павел, а городской блюститель порядка, выступивший в защиту Павла в попытке прекратить беспорядки, учиненные противниками Павла и его друзей: «Эти мужи ни храма Артемидина не обокрали, ни богини вашей не хулили» (Деян. 19, 37). Очевидно, благовестие Павла было исключительно эффективным, но в то же время не имело целью оскорбить слушателей.

Сравнивая богословскую аргументацию Павла, обращенную к христианам, в Рим. 1 с его благовестием язычникам в Книге Деяний, мы наблюдаем заметную разницу в тоне, хотя основополагающая истина, конечно же, остается неизменной.

Послание к Римлянам, написанное для христиан, выделяет тему Божьего гнева. В Книге Деяний проповеди, обращенные к язычникам, подчеркивают щедрость Бога, его заботу и терпение. Обе книги, тем не менее, напоминают читателям о грядущем Божьем суде.

• В Послании идолопоклонство, по сути, изображается как восстание против Бога и замалчивание истины. В Деяниях оно представлено как невежество.

• Послание заостряет внимание на нечестии, порождаемом идолопоклонством. В Деяниях оно названо «ложным».

• В Послании говорится об извращенном мышлении идолопоклонников. Деяния указывают, насколько оно бессмысленно при близком рассмотрении.

• Павел изобличал «лживость» идолопоклонства в глазах своих читателей-христиан, но не хулил Артемиду перед поклонявшимися ей язычниками.

Итак, при столкновении с идолопоклонством Павел изменял тон и стиль проповеди в зависимости от обстоятельств. Однако не следует забывать, что в обоих случаях он строит свою аргументацию на твердом библейском основании, поскольку каждый из вышеупомянутых пунктов, несмотря на разницу уравновешивающих друг друга акцентов, можно соотнести с ветхозаветным обличением идолопоклонства. Важно отметить, что, хотя Павел ни разу не цитирует Ветхий Завет в своем благовестии язычникам (в отличие от его бесед с иудеями в синагогах), в основе содержания его проповеди лежит монотеистическая вера Израиля в живого Бога-Творца.

Пасторское наставление

Люди, пришедшие к вере во Христа из греко-римского политеизма, восприняли монотеистическое библейское мировоззрение. Однако они оставались в окружении идолопоклонничества культуры, в контексте которой были призваны теперь воплощать в жизнь свои христианские убеждения. Каждый день им приходилось принимать нелегкие решения. Основательный, продуманный подход Павла к миссионерскому служению заключался в том, что, не ограничиваясь благовестием и насаждением церквей, он заботился о воспитании зрелых христианских общин, способных рассуждать по-библейски об этических вопросах, с которыми они сталкивались в окружающей их религиозной культуре. Поэтому пасторское наставление церквей в вопросах этики было столь же неотъемлемой частью его миссионерской деятельности, как и его ревностное благовестие, причем не менее обоснованное с богословской точки зрения.

Ярким примером тому служит отрывок 1 Кор. 8 – 10. Как следует христианам относиться к мясу, принесенному в жертву идолам? Коринфяне не нуждались в дополнительном пояснении богословской теории: похоже, в богословии они разбирались неплохо, о чем говорит напоминание Павла в 1 Кор. 8, 4–6. Не шла здесь речь и о благовести, ведь коринфяне уже обратились к вере в Иисуса Христа (1 Кор. 1, 1–9). В данном случае необходимо было пасторское наставление в вопросах этики, поскольку в церкви начались разделения: одни ее члены оказались обижены, тогда как другие вели себя надменно и пренебрежительно.

Мы подробно обсудили этот отрывок, когда искали ответ на вопрос: «представляют ли собой боги и идолы нечто или ничто?», так что нет необходимости повторяться. Стоит вспомнить, однако, что у этой проблемы две грани, и Павел предлагает решение для каждой из них. Обе имеют непосредственное отношение к практическому христианскому подходу к окружавшему церковь идолопоклонству.

С одной стороны, мясо продавалось на обычных рынках. Животных забивали в соответствии с ритуалами жертвоприношения тем или иным богам, а затем мясо попадало на прилавок мясника. Могут ли христиане покупать такое мясо и подавать его на стол, не выражая тем самым одобрения идолопоклонству, имевшему место, прежде чем мясо попало на рынок. «Да, такое мясо можно есть. Богов и идолов в действительности не существует, а мясо – благой дар Бога-Творца и может употребляться в пищу с благодарностью». Единственное исключение составляют случаи, когда наша свобода оскорбляет одного из собравшихся за трапезой. В такой ситуации нам следует воздержаться и проявить заботу о слабой совести ближнего. Любовь выше даже по праву принадлежащей нам свободы. Кроме этого единственного ограничения, «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести», – такой простой совет дает Павел своим читателям (1 Кор. 10, 25).

С другой стороны, нельзя забывать и о трапезах, которые устраивались непосредственно в храмах языческих богов и нередко представляли собой общественные мероприятия или публичные встречи, организованные зажиточными горожанами. Такие встречи давали возможность найти богатого покровителя, заключить выгодную сделку и войти в круг коринфской знати. Поскольку они предполагали непосредственное участие в храмовых жертвоприношениях (в отличие от простого похода к торговцу мясом, которое стало всего лишь побочным продуктом жертвоприношения), Павел не поощряет посещение христианами такого рода собраний.

Апостол прекрасно понимал, чем может обернуться для христиан отказ от посещения храмовых сборищ. Он означал не только пренебрежение к городским богам, но и упущенные возможности завести связи и знакомства и, кроме того, ставил под угрозу отношения с покровителями и работодателями. Однако Павел был непреклонен: оставайтесь в стороне. Во-первых, посещение храмовых пиров, даже при условии четкого богословского понимания их пустоты, представляет еще более серьезную угрозу для совести слабого брата, который видит нас «за столом в капище», и сам согрешает против Христа, умершего за него (1 Кор. 8, 10–13). Кроме того, хотя идолы и жертвы ничего не значат в божественном смысле, они могут быть проводниками бесовских сил. Христиане не могут одновременно причащаться тела и крови Христа и участвовать в бесовских сборищах (1 Кор. 10, 14–22). По этой причине на вторую часть вопроса Павел отвечает просто: «убегайте идолослужения». Иными словами, не позволяйте кому-то заподозрить вас в участии в таких собраниях, даже если вы правильно расцениваете их с богословской точки зрения. Оставайтесь в стороне.

Чуткость и деликатность, которые отличают практическое применение Павлом своих богословских идей в области пасторского наставления и этики (то есть миссиологическое применение крайнего монотеизма в контексте преобладающей политеистической культуры), проливают свет на многие важные моменты. Они могут оказаться чрезвычайно полезными для христиан в разном религиозном и культурном окружении, вынужденных выбирать между богословскими убеждениями и общественными устоями.

В странах, где люди поклоняются конкретным языческим богам, христианам необходимо отличать побочные продукты ритуалов, связанных с этими богами, от непосредственного участия в идолослужении. В Индии, например, некоторые христиане считают возможным принимать прасад – подарки в виде сладостей или фруктов от тех, кто недавно отметил день рождения или другое событие жертвоприношением богам дома или на работе. В то же время они отклоняют приглашения участвовать в религиозных церемониях, собирающих людей различных вероисповеданий, поскольку такие собрания так или иначе утверждают реальность существования языческих богов. Другие индийские христиане отказываются и от подарков, не желая ввести в заблуждение «немощного брата».

На Западе боги и идолы принимают менее заметные формы, но проблемы возникают те же самые. Так азартные игры вполне могут считаться одной из форм поклонения богу мамоне, поскольку увлечение ими переходит в болезненную зависимость, которую подпитывает идолослужение. По этой причине большинство христиан отказываются в них участвовать, предпринимать попытки обогащения с помощью азартных игр (например, государственные лотереи) или обращаться за денежными пожертвованиями к организаторам таких лотерей. С другой стороны, если человек, выигравший лотерею, первым предлагает передать деньги церкви или христианскому благотворительному фонду, по мнению некоторых, эти деньги можно принять, не поступаясь принципами, поскольку все богатства мира изначально принадлежат Господу. Принимая такой дар, мы не потворствуем злу, хотя деньги и были получены в ходе азартной игры, так же, как коринфяне не участвовали в идолослужении, покупая на рынке мясо, разделанное в ходе языческого ритуала. Разногласия, возникающие по этому вопросу между христианами на Западе, столь же вероятны, как споры о прасаде среди индийцев.

Можно было бы обсудить и другие примеры практического воплощения пасторских и этических наставлений Павла. Я хотел лишь подчеркнуть: его пасторское общение с новообращенными христианами отличается как от благовестия язычникам, так и от богословских обличений в контексте назидания зрелых христиан. Быть может, нам есть чему поучиться у Павла, когда речь идет об идолослужении в нашем собственном культурном окружении.

Пророческое предостережение

Пасторский подход, который мы только что рассматривали, призван помочь Божьему народу, живущему в окружении повсеместно распространенного идолопоклонства. Пророческое предостережение включает в себя разоблачение и осуждение самого идолослужения. Следует отметить, что в Библии оно, как правило, обращено к Божьему народу. В контексте новозаветного благовестия мы находим четкое и однозначное отрицание политеизма, однако в нем полностью отсутствует осуждение конкретных богов и оскорбительные насмешки над идолопоклонниками. В тех немногих отрывках Ветхого Завета, где израильтяне обращаются к язычникам, последние обвиняются в личной и общественной безнравственности, а не в поклонении другим богам (хотя эти два явления напрямую связаны друг с другом). Примером тому может служить составленный Амосом перечень грехов народов, соседствовавших с Израилем (Ам. 1, 1–2, 3). Амос начинает речь о поклонении лжебогам только в Ам. 2, 4, когда разговор заходит об Иуде), а также Ионино обличение Ниневии, в котором осуждаются «злодеяния» и «насилие» жителей этого города, а не их боги (Иона 1, 2; 3, 8). Насмешки Илии над пророками Ваала тоже нельзя расценивать, как издевательство над невежественными язычниками, поскольку многие из них были отступниками от веры в Яхве. Их главное преступление заключалось в том, что они увлекали народ в хаос идолопоклонства.

Но при всем этом никакие выражения и стилистические приемы не бывают лишними или чрезмерно резкими, когда пророческое обличение идолопоклонства обращено непосредственно к самому Божьему народу. Достаточно вспомнить острую полемику Ис. 40–48, Иер. 10 или предостережения Втор. 4. В чем причина столь серьезного неравновесия? Идолопоклонства, разумеется, надлежало избегать, дабы не навлечь на себя гнев и ревность живого Бога: Павел тоже не раз использовал этот аргумент, 1 Кор. 10, 22. Пророки одновременно подчеркивали бессмысленность идолослужения, желая избавить Божий народ от страха перед языческими богами, которые могли показаться могущественнее Яхве. Это очевидно в Ис. 40–48. Теми же мотивами продиктованы слова Иеремии:

Не учитесь путям язычников

и не страшитесь знамений небесных,

которых язычники страшатся…

Они – как обточенный столп,

и не говорят;

их носят,

потому что ходить не могут.

Не бойтесь их,

ибо они не могут причинить зла,

но и добра делать не в силах (Иер. 10, 2.5).

Кроме того, пророки осуждали языческих богов, потому что знали: следовавших за ними израильтян, в конечном итоге, ждало только унижение и разочарование. Предостерегая Божий народ от идолослужения, они тем самым защищали их. Его цена слишком велика – израильтяне поняли это только в изгнании, вспоминая предостережения Иезекииля в прошлом.

В этот перечень отрывков прекрасно вписывается и Рим. 1, 18–32, поскольку гневное обличение Павлом извращенных корней и горьких плодов идолопоклонства продолжает древнюю пророческую традицию. Как и его ветхозаветные предшественники, апостол призывает искупленных взглянуть на идолослужение глазами Бога и признать ужасную истину о том, от чего они были избавлены.

И в этом случае полезным оказывается пример Ефеса. В Книге Деяний сказано, что Павел благовествовал в Ефесе, и множество людей обратились от служения идолам и магии к живому Богу. В процессе насаждения церквей Павел не занимался публичным поношением Артемиды (по свидетельству городских властей). Но позднее в своем послании новообращенным ефесянам, которые оставили культ Артемиды ради веры во Христа, он без колебаний напоминает им о духовной опасности, грозившей им до того, как они обратились к Христу. Они были далеки от Израиля, его Мессии, упования завета и Бога Израиля. Павел с иронией замечает, что ефесяне с их многочисленными богами в действительности были atheou – «без Бога», поскольку не знали и не имели общения с живым и истинным Богом (Еф. 2, 12). Далее он еще раз напоминает, от какой жизни им удалось спастись – жизни, полной того, что он тесно связывает с идолопоклонством в Рим. 1 (тьмы, пустоты, жестокосердия, чувственных наслаждений и т. п. [Еф. 4, 17–19]). Цель Павла отчасти заключалась в том, чтобы напомнить верующим о темном нравственном и духовном невежестве идолопоклонства, предостеречь их от возвращения к нему и призвать к святости, достойной людей, искупленных Богом. Очевидно, Павел гораздо решительнее осуждал идолопоклонство в наставлениях тем, кто был уже от него избавлен, нежели в публичном благовестии среди все еще преданных идолопоклонству язычников.

Какова же миссиологическая значимость пророческого предостережения от идолопоклонства в обоих заветах? Ответ на этот вопрос тоже кроется в правильной оценке миссии Бога и участия в ней его народа. Задуманное Богом благословение народов земли не ограничивается их готовностью оставить своих богов ради поклонения живому Богу (в соответствии с пророческими видениями, напр., в Пс. 95). Необходимо также, чтобы народ Божий хранил чистоту и исключительность своего поклонения живому Богу, противостоял искушению окружавшего их религиозного синкретизма. Все народы должны были увидеть послушный Богу и верный завету Израиль и вознести хвалу и славу Яхве, живому Богу (Втор. 4, 6–8; 28, 9-10). Непокорный Израиль, ходивший «вслед другим богам», подвергал имя Яхве позору и бесчестию, осыпая его грязью богохульства на глазах у язычников (Втор. 29, 24–28; Иез. 36, 16–21). Иными словами, попытки удержать Божий народ от идолопоклонства преследуют куда более глобальные цели, чем их собственное духовное состояние. Речь идет об успехе миссии самого Бога среди народов земли.

Иеремия со свойственной ему яркой образностью запечатлел обе стороны такого восприятия миссии Израиля в одном примере пророческого символизма (Иер. 13, 1-11). Подобно тому, как красивая одежда приносит честь и похвалу тому, кто ее носит, Бог приблизил к себе Израиль, «чтобы они были Моим народом и Моею славою, хвалою и украшением».[147]147
  Эта необычная, но полная глубокого смысла метафора относится к взаимоотношениям сторон завета. Она передает близость и взаимосвязь между человеком и его любимой одеждой, прилегающей к самому его телу. В рамках завета Бог так же приблизил к себе свой народ.


[Закрыть] Теми же словами Бог обещал благословить Израиль среди язычников (Втор. 26, 19). Вся слава, которую народ Божий приобретает своей верностью и послушанием Богу, в конечном итоге, служит к чести и похвале самого Бога. Такова динамика Божьей миссии. Но идолопоклонство Израиля (на него указывается в Иер. 13, 10) превращает их в прекрасную ткань, надолго оставленную в грязи и сырости и уже «ни к чему не годную» (ст. 7. 10). Бог не может терпеть рядом с собой людей, запятнанных скверной идолослужения. Может ли Бог убедить язычников оставить поклонение своим богам, если народ, избранный стать благословением, сам склоняется перед этими богами? Итак, суровые предостережения от греха идолослужения звучат не только во благо Божьего народа, но и, в конечном итоге, во благо всех народов земли. Такова их миссиологическая значимость.