Текст книги "Мудрец"

Глава 8

Вжик! – хлестнул прут, и Кьюлаэра вскочил, замычав, будто огретый хлыстом теленок.

– А ну тихо, неслух, – крикнул Миротворец. – Живо поднимайся и топай вперед!

– Куда? Зачем? – завопил Кьюлаэра.

– Куда и зачем – это мое дело, сопляк! Хватай свой мешок и иди!

– Но ведь ночь же!

– До рассвета недалеко, но еще темно, согласен. Чего испугался, сосунок? Темноты боишься?

– Ничего я не боюсь, трухлявая колода! – рявкнул Кьюлаэра. – А теперь убирайся и дай мне поспать! – Он отвернулся, чтобы снова улечься спать.

Вжик! – и прут снова хлестнул его по ногам.

– Вставай, я сказал! – крикнул старик. – Или мне взять палку потолще?

Он сунул прут за пояс, поднял посох и грозно посмотрел на Кьюлаэру.

Кьюлаэра смело встретил его взгляд. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Потом Кьюлаэра не выдержал и, ворча, пошел за мешком.

Миротворец утешающе сообщил проснувшимся гномам и девушке:

– К вам это не относится. Спите, встретимся на рассвете.

И, погоняя Кьюлаэру, он ушел во тьму.

Остальные, заспанно моргая, проводили их взглядом. Наконец Йокот выговорил:

– Мне это показалось или Миротворец правда подшучивал над Кьюлаэрой, хоть и ругал его?

– Если тебе показалось, значит, и мне тоже, – ответила Китишейн.

– А вам не показалось, что в голосе старика звучала и любовь? – робко спросила Луа.

Йокот помрачнел:

– Откуда?

Китишейн подумала, что в словах Луа могла быть правда. Но сказала она лишь:

– Не стоит из-за этого не спать, друзья. Давайте-ка ложиться.

– Верно, – согласился Йокот, и они все улеглись. Гномы скоро снова начали дышать глубоко и ровно, но Китишейн не заснула, она лежала, думая о Кьюлаэре и почти жалея его.

* * *

Миротворец и Кьюлаэра вернулись к рассвету, Китишейн сидела у костра, на вертеле вращались три ощипанных фазана. Кьюлаэра сбросил мешки, тяжело уселся у костра, свесил голову, дыша часто и хрипло. Китишейн стало жаль парня, и она протянула кружку кипятку, настоянного на травах. Кьюлаэра в изумлении уставился на кружку, но принял ее с благодарным кивком – правда, промолчал, с наслаждением вдохнул пар и отхлебнул.

– Куда он тебя водил? – спросила Китишейн громко.

– Никуда, – процедил сквозь зубы Кьюлаэра, – Гнал меня всю ночь, не говоря ни куда, ни зачем. А осмелься я возражать – там был этот чертов прут и треклятый посох с ним по соседству! Потом небо посветлело, я увидел ваш костер и наконец и сам лагерь!

Китишейн, а за ней и гномы выпучили глаза.

– Прошагать полночи лишь затем, чтобы вернуться обратно? – спросил Йокот. – Зачем?

– Зачем? – рявкнул Кьюлаэра. – У этого духа спрашивай, если хочешь, а хочешь – у Миротворца, это одно и то же!

Йокот нахмурился:

– Для тебя, может быть!

Вид у него, правда, был не слишком уверенный.

Китишейн нахмурилась:

– Он ничего не делает просто так, Кьюлаэра.

– О, это точно! Но мне от его замыслов никакого прока!

Китишейн, глядя на верзилу, заметила, чего уже успел добиться Миротворец: Кьюлаэра сбрасывал жир; она не сомневалась, что у него крепнут мышцы, и еще: сейчас между ними состоялся самый приятный разговор из всех, что были! Кьюлаэра просто говорил с ней, не рычал, не приказывал, не орал. Девушка начинала понимать, чего добивается Миротворец – хотя бы частично.

С этого дня Миротворец повторял такое два-три раза в неделю, всякий раз заставляя Кьюлаэру брать с собой всю поклажу, все время поднимая внезапно. Кьюлаэра никогда не мог угадать, когда это случится, и понимал только одно – что посреди ночи его могут хлестнуть прутом, что Миротворец станет вопить: «Вставай, соня!» – а потом они могут отправиться в чащу леса – или в поле, или в горы. Он почувствовал, что теперь, укладываясь спать, всегда готовился к тому, что его разбудят посреди ночи, и стал спать, когда только удавалось, чтобы быть готовым к побудке в предстоящую ночь Миротворец никогда не позволял Кьюлаэре спать больше шести часов за ночь, а порой только два или три.

Как-то раз у Кьюлаэры начали заплетаться ноги, когда дорога пошла в гору, и Миротворец хлестнул его прутом. Кьюлаэра обернулся, скинул поклажу и огрызнулся:

– Как я могу идти быстрее, если засыпаю на ходу?

Миротворец остановился, глядя на верзилу снизу вверх.

– Это и вправду нечестно, Миротворец, – тихо сказала Китишейн, надеясь, что Кьюлаэра ее не услышит.

– Ну, тогда мы научим тебя, как впадать в шаманский транс. Садись, раз ты уже скинул свои мешки.

– Что, прямо здесь? – Кьюлаэра недоуменно огляделся.

– Бывают места и получше, но сгодится любое. Прислонись спиной к камню – вот там вполне подойдет.

– А твой камень где? – хмыкнул Кьюлаэра.

– Мне он уже не нужен, Кьюлаэра, моей спине кажется, что он есть, даже если его нет. Теперь вытяни ноги и распрями спину. Представь бусы, подвешенные на пальце. Пусть твоя спина станет такой же, как эти бусы...

– Что это за ерунда такая? – проворчал верзила, повторяя позу Миротворца. – Чем это мы занимаемся?

– Мы успокаиваем твое сознание, чтобы сила, которая есть повсюду вокруг тебя, могла втечь в тебя и взбодрить тебя, как мог бы сделать сон. Это не даст твоему телу такой же отдых, как сон, но это все же лучше, чем ничего.

– И все?

Миротворец обернулся посмотреть, кто это спросил, и увидел, что рядом с ним, скрестив ноги, уселся Йокот. Миротворец улыбнулся:

– Нет, Йокот, это лишь самое очевидное и единственное, что на самом деле нужно или понятно тому, кто привык действовать. Но транс не сможет заменить сон, если не произносить заклинания, однако заклинание такое простое, что каждый может его произнести, если он чтит божество, которое просит о помощи.

– Тогда это скорее молитва, чем заклинание, – мрачно проговорил Йокот.

– Как хочешь. Моя молитва такова: «Рахани в сердце моем, а я – в ее».

– Но Рахани мертва! – возразила Китишейн. – Все древние боги умерли!

Миротворец некоторое время не шевелился, и у девушки сжалось сердце от страха: она решила, что обидела старика. А он, помолчав, сказал:

– Рахани по крайней мере живее всех живых, уверяю тебя.

– Значит, мы ей будем молиться? – спросил Йокот.

– Только если она ваша богиня, а если вы не знали, что она жива, то она таковой не является. Читайте молитвы своим богам, но постарайтесь, чтобы молитва была короткая, чтобы вы могли повторять ее снова и снова.

Китишейн медленно села, скрестила ноги, положила руки на колени.

– Я думал, это магия для меня! – возразил Кьюлаэра. Миротворец одарил его долгим спокойным взором, а потом сказал:

– Будет тебе магия для тебя одного, потому что не всякий способен произнести заклинание воина. Но эта открыта для всех. Ну а теперь читайте свои молитвы и успокаивайтесь.

Прошло какое-то время, потом еще немного, но довольно скоро все они сидели неподвижно, как статуи, взгляды их блуждали, горная тропа окунулась в тишину. Луа осторожно приблизилась, села рядом с ними и еще осторожнее и медленнее погрузилась вместе с ними в транс.

Через некоторое время Миротворец зашевелился. Неторопливо, бережно он разбудил остальных, ускорил, разогнал биение их сердец. Они вздохнули, и вставая, удивились тому, насколько посвежевшими себя почувствовали.

– Помните, это не замена сна, – предостерег их Миротворец, – но всегда освежит вас, когда вы устанете, а времени на долгий отдых не будет. Бери мешки, Кьюлаэра! Теперь у тебя есть силы!

– Миротворец! – робко окликнула старика Луа.

– Что с тобой? – Мудрец обернулся и увидел, что Йокот до сих пор сидит скрестив ноги, а глаза его не моргают.

– Он опять впал в транс, – объяснила Луа.

– Значит, он просто не вышел из него.

Старик опустился на колени и внимательно посмотрел на гнома.

– Но он встал! Он шел!

– Да, но он шел в трансе.

Миротворец принялся петь на странном языке, беспорядочно хлопая в ладоши.

Йокот медленно поднял голову. Его глаза вдруг снова обрели блеск.

– Миротворец! Что, я должен проснуться? – обиженно проговорил он.

– Должен, – мягко сказал Миротворец. – У тебя пока недостаточно знаний, чтобы в одиночку пуститься в путешествия по шаманскому миру, братец. Ну давай вставай и пойдем с нами, нам надо еще пройти несколько миль, прежде чем мы остановимся на ночлег.

Йокот встал, посмотрел на мудреца:

– Почему ты назвал меня «братцем»?

– Потому что теперь сомнений в твоем даре не осталось, – объяснил ему Миротворец. – Если тебе так понравился шаманский транс, ты точно должен в один прекрасный день стать шаманом. Давай, давай, нам пора в путь!

Они зашагали вперед. Йокот замыкал шествие, и глаза его сияли.

* * *

С той самой ночи Миротворец принялся старательно обучать Йокота. Сначала он научил его нескольким словам из шаманского языка, предостерег его об опасностях шаманского транса. Рассказал историю, которую все слушали с восторженным интересом. Рассказывая, он постукивал палкой о палку, и через некоторое время слушатели обнаружили, что хлопают в ладоши в такт его стуку. Сказка была очаровательна и проста, о человеке, который отправился искать сокровище, о чудовищах и демонах, которых он повстречал на своем пути. В конце концов он научился принимать облик животных, которых встречал, в результате чего те превращались в мужчин и женщин и помогли ему найти сокровище.

– А что это было за сокровище? – спросила озадаченная Луа.

– Знания, – ответил Миротворец. Кьюлаэра с отвращением выругался.

– Но знания не сокровище, – возразила Китишейн.

– О нет, сокровище, – тихо проговорил Йокот, и его глаза полыхнули таким диким огнем, что даже Кьюлаэра вздрогнул и отвернулся.

На следующую ночь Миротворец ввел Йокота в транс еще более глубокий, чем тот пережил ранее, и стоял рядом с гномом, покуда тот «путешествовал».

Кьюлаэре не понравилась мысль о том, что одна из его прежних жертв учится большему, чем он.

– А меня ты тоже будешь учить этой магии, Миротворец?

– Если хочешь.

Ненадолго оторвав взгляд от Йокота, Миротворец показал Кьюлаэре ряд жестов и прочитал фразу на непонятном языке. Кьюлаэра старательно все повторил, но ничего не случилось.

– Нет, нет! – покачал головой Миротворец. – Вот так. – Он повторил жесты. – Попробуй вот так, без слов. – Верзила повторил, но Миротворец покачал головой. – Ты пропустил завитушку в первом кольце и спираль при выпаде. Вот так. – Он показал еще раз. – Попробуй еще раз.

Кьюлаэра попробовал, сосредоточенно сдвинув брови, пытаясь вспомнить каждое движение старика.

– Нет, видимо, тебе сначала нужно выучить слова. – Миротворец пошел на компромисс. – Слушай...

Он изверг поток невразумительных слогов. Кьюлаэра старался, как мог, повторить их, лоб его снова нахмурился.

– Woleg sabandra shokhasta...

– Нет, хватит! – прервал его Миротворец. – У тебя чуть не получилось заклинание, из-за которого под тобою бы осела земля. – Тут его осенило. – Попробуй снова выполнить движения, только в этот раз, когда будешь выполнять завитушку, подумай о том, как ты обвязываешь нитью клинок соперника, а когда будешь делать спиральный выпад, представь, как поворачивается клинок, когда ты им бьешь.

В этот раз Кьюлаэра повторил движения совершенно верно.

– Я справился! – возликовал он.

– Да, когда думал о драке, – вздохнул Миротворец, – а способа переделать заклинания в брань или вызов сопернику, естественно, нет. Нет, Кьюлаэра, боюсь, что твои таланты в магии столь же незначительны, сколь одарен ты в боевом искусстве. – Видя, как верзила удручен, он добавил:

– Это не должно тебя тревожить. Истинное совершенство в бою настолько же зависит от ума, насколько и от силы мышц, а шаманское искусство опирается на работу тела, лица и рук точно так же, как на запоминание слов, чутье и понимание. У разных людей разные способности.

– Да, только у тебя одного есть они все.

– Воинские и шаманские есть, – невозмутимо кивнул Миротворец. – Но мне было отказано в радостях семьи и дома. Будь доволен своими способностями, Кьюлаэра, тем более потому, что они огромны.

Потрясенный, негодяй поднял глаза.

– Что, удивляешься, что я сказал о тебе что-то хорошее? – довольно улыбнулся Миротворец. – Я скажу тебе правду, как я ее вижу, волчья башка, и не подумаю ее приукрасить, хороша она или плоха, поскольку ты, несомненно, достаточно силен, чтобы выслушать и то и другое. Да, ты невероятно одаренный воин, и в один прекрасный день ты станешь столь же искусен, как я, причем к твоим способностям прибавятся быстрота и сила молодости. – Он заметил озадаченные взгляды остальных и поспешно прибавил:

– Но к тому времени, когда ты будешь способен меня побить, тебе уже не будет этого хотеться.

– Больше не будет хотеться?! – взорвался Кьюлаэра. – У меня столько обид на тебя, старый... – Он умолк, заставив себя придержать слова, потому что в глазах Миротворца блеснула злость.

– Ты забудешь об обидах, когда настанет время, Кьюлаэра, потому что тебе придется думать о том, чтобы уцелеть. Кроме того, даже тогда, когда ты сможешь превзойти меня как воин, тебе все равно придется бояться меня – шамана.

– Значит, у меня нет других способностей? – спросил Кьюлаэра, едва сдерживая злобу. – Ты, значит, и колдун и воин! А я буду только рубакой?

– Еще раскроешь в себе дар полководца, – продолжал предсказания Миротворец, – но ты должен научиться жить в согласии с другими людьми, прежде чем сможешь его почувствовать. А пока развивай понятные тебе способности, вроде способности драться, и оставь тонкие искусства более одаренным.

Тут застонал Йокот.

Миротворец на мгновение обернулся к нему, предоставив Кьюлаэре злиться в одиночку, беситься от мысли, что этот гном в чем-то превосходит его, и молча клясться, что он поразит когда-нибудь старика, обретя настоящее мастерство.

* * *

– Вставай! – прокричал Миротворец и хлестнул прутом. Кьюлаэра проснулся, бранясь, но, увидев, как выбираются из-под своих накидок и листвы остальные, браниться перестал. Зачем этот проклятый старикан их всех разбудил? Он, конечно, каждое утро это делал, но к чему такое рвение?

– Поднимайтесь! – орал Миротворец. – Все! Да, и ты тоже, Луа. Повторяю, что любой из вас, кто захочет уйти, волен сделать это, но, если вы останетесь, клянусь именем Рахани, ваши тела приобретут подобающую форму!

Йокот, ворча, поднялся и сделал несколько шагов, поднялись, потягиваясь, и ошеломленные женщины.

– Теперь встать в ряд! Шаг вперед правой ногой! Согните колено! Поднимите руки вот так!

Старик, показывая, поднял руки, согнул в локтях, одна кисть, прямая, напряженная, направлена вверх, другая сжата в кулак.

– Драться! – закричал Йокот. – Он учит нас драться!

У Китишейн загорелись глаза: она вдруг окончательно проснулась, а Луа опустила руки, отошла назад, широко раскрыв глаза.

Кьюлаэра выругался и выпрямился.

– Я уже знаю как...

Кулак Миротворца въехал ему в лицо. Потрясенный Кьюлаэра отлетел назад, поднял руки, чтобы защищаться, а мудрец пнул его в живот. Верзила согнулся, его скрутило болью, и сквозь звон в ушах он расслышал голос старика:

– Тебе уроки нужны больше других! Драка – это больше, чем сила и быстрота! Выпрямись!

– Миротворец, ему больно! – запротестовала Луа, а мудрец зашел Кьюлаэре за спину, взял за плечи и уперся коленом в ягодицы верзилы.

– Выпрямись, я сказал! Да, вот так! Теперь держи руки, как я показывал!

С трудом дыша, Кьюлаэра изо всех сил постарался повторить движения Миротворца.

– Согни локоть вот так! Подними кулак вот так! – Миротворец придал рукам Кьюлаэры нужное положение. – Вот, неплохо! – хмыкнул старик и вернулся на место перед учеником. – Теперь отведите правый кулак назад! Бейте им, сильно! Еще раз, но при этом сделайте шаг вперед правой ногой! Еще раз! Еще раз!

С этих пор каждый день начинался с часа таких упражнений, и только потом они отправлялись в путь. Кьюлаэра быстро терял терпение, тем более что Миротворец всегда находил ошибки в его позах и движениях, в то время как других он осыпал похвалами при малейшем успехе. Но когда они всерьез начали сражаться друг с другом, положение изменилась. О нет, Миротворец не излил потока хвалебных слов, но, когда Кьюлаэра ударил его, он выкрикнул:

– Хорошо!

Он, конечно, отвел удар взмахом посоха, но продолжал говорить:

– Хорошо прицелился, и стойку держи точно! Теперь ударь сильнее!

Набравшийся уверенности и нахальства, Кьюлаэра рассмеялся:

– Сильнее, старикан? Я не хочу тебя покалечить?

Это было, конечно, только мечтой.

– Не хочешь? – мрачно спросил Миротворец. – Тогда ты медлителен, как черепаха, и слабак к тому же! На тебя дыхни – ты согнешься!

Рассвирепевший не на шутку Кьюлаэра бросился на него. Старик отразил его удар рукой.

– Ага! Вот о такой силе я и говорил! Но от злости ты потерял сосредоточенность и перестал чувствовать свое тело! Колени окостенели, руки негибкие! Если бы я сейчас схватил тебя за ногу и дернул, ты бы шмякнулся!

– Это если бы схватил! – крикнул Кьюлаэра и ударил еще раз, но на этот раз уже не так сильно, потому что следил за стойкой, согнул руки и колени.

Он забыл, что, когда захочет, старик может быть достаточно проворен. Тот ухватил Кьюлаэру за лодыжку и дернул на себя. Не ожидавший этого Кьюлаэра полетел вперед, но умудрился оттолкнуться от согнутого колена старика и сохранить равновесие.

– Лучше, чем я думал! – крикнул Миротворец и снова дернул верзилу за ногу.

Кьюлаэра крякнул от неожиданности и отпрыгнул. Миротворец радостно улыбнулся:

– Видишь? Теперь тебя простым ударом или толчком с ног не свалишь! Молодец!

– Не такой уж молодец, – хмыкнул Кьюлаэра, но сердце его согрелось, когда старик повернулся к Китишейн, чтобы заняться с ней.

На следующий день соперницей Кьюлаэры в поединке стала Китишейн, и Миротворец его предупредил:

– Сильно не бей, только вполсилы, волчья башка! Если сделаешь ей больно, я тебе еще раз голову обрею!

Китишейн, пытаясь скрыть страх, злобно смотрела на Кьюлаэру. Она прекрасно помнила, как они дрались последний раз и чем это закончилось или закончилось бы, не вмешайся Миротворец. Она ничему новому в драке не научилась! Зачем Миротворец заставляет ее драться с этим силачом?

– Вполсилы, не забывай! – напомнил Миротворец. – Кьюлаэра, нападай!

Кулак верзилы метнулся к ее лицу. Тело девушки сковало страхом, Китишейн поскорее закрылась и в последний момент успела нырнуть в сторону.

– Он сказал: «вполсилы»!

– Это и есть вполсилы! – огрызнулся Кьюлаэра.

– Я имел в виду ее полсилы, – сказал Миротворец.

– Полсилы? Это будет половина полусилы!

– Тогда очень медленно, – жестко распорядился старик.

– Ладно, – проворчал Кьюлаэра, – но мне-то от этого какой прок?

– Ты будешь учиться точности и вежливости, Кьюлаэра. Нельзя всегда делать только то, что выгодно тебе!

– Нельзя? – зарычал негодяй. – Докажи, что другие не всегда так себя ведут!

– Я и есть доказательство, потому что я вожусь с тобой исключительно ради других! Теперь бей, но медленно!

На этот раз кулак Кьюлаэры двигался достаточно медленно, и Китишейн хватило времени выставить руку для защиты. Тем не менее боль от удара оказалась очень сильной. Она отпрянула, стиснула зубы, чтобы не закричать от боли. Ужас клокотал у нее внутри, но она только посмотрела на противника с еще большей злобой.

– Тише, Кьюлаэра! – рявкнул Миротворец. – Тише, я сказал!

– Это и было тихо!

– Ты сдержался, но все-таки переборщил!

– Да, если считать, что я ударил кролика!

– Ты сам не знаешь собственной силы, – сказал ему Миротворец, – а это первый шаг к провалу. Видишь это мертвое дерево?

Кьюлаэра посмотрел и ответил:

– Вижу. Что с того?

– Темное пятно на его стволе – это гниль. Пойди ударь по пятну с той же силой, с какой ты ударил Китишейн.

Кьюлаэра нахмурился и пошел к дереву. Нацелился, ударил – прогнившая древесина треснула под его кулаком, и сучья посыпались градом ему на голову. Верзила остолбенел.

– Теперь ударь изо всех сил, – посоветовал старик. Кьюлаэра размахнулся и ударил что было мочи. Дерево застонало и упало. Кьюлаэра замер, потрясенный.

– Будь дерево такого размера зеленым, ты бы просто ушиб ногу, – сказал Миротворец. – Понимаешь, почему ты должен наносить Китишейн удары, словно касаешься ее перышком?

– А ей можно дубасить вовсю? – кисло проворчал Кьюлаэра.

– Давай глянем. – Миротворец поднял руку. – Бей, Китишейн!

Китишейн выпучила глаза.

– Бей, говорю тебе! За меня не бойся!

Китишейн пожала плечами и ударила старика изо всех сил.

Тот сжал ушибленную руку, поморщился и усмехнулся:

– Нет, изо всех сил не стоит, пока упражняемся. Теперь бей Кьюлаэру.

Китишейн ударила, целясь в пах, и ей пришлось постараться сдержать себя, чтобы не вложить в удар всю силу и чтобы он не вышел совсем уж неожиданным. Не стоило и стараться – бедро Кьюлаэры отразило ее удар, но и она успела отскочить достаточно быстро, не дав ему схватить себя за лодыжку, хотя верзила двигался не совсем проворно. Девушка понимала, что если бы они сейчас не упражнялись и Кьюлаэра не был столь медлителен, он бы мог уже не раз сбить ее с ног.

Так Кьюлаэра познавал, насколько он силен, как управлять своей невероятной мощью, пока Китишейн и гномы наращивали мышцы. Их движения стали почти такими же стремительными, как у Кьюлаэры, и все они приобрели большую ловкость в рукопашном бою, после чего Миротворец объявил, что теперь они способны победить сразу трех противников и разоружить человека, вооруженного мечом и щитом.

Потом он стал обучать их сражаться на палках. Их опыт в бою без оружия тут же сказался, и они быстро овладевали новыми приемами. Тогда и только тогда Миротворец позволил им начать упражняться с деревянными мечами. Этому они тоже научились быстро, а учиться пришлось многому.

Наконец, Кьюлаэре удалось добиться похвал, хотя Миротворец редко был им доволен и порой выражал одобрение именно тогда, когда Кьюлаэра выполнял движения несовершенно. Кьюлаэре стало казаться, что он никогда не научится достаточно хорошо понимать настроение старика, чтобы суметь предотвратить беду.