Текст книги "Маг с привидениями"

– Истинно так, – кивнул сэр Оризан. – Этот человек, Паргас, явно был повинен в смерти принца, и я не пожелал позволить хозяину отпустить его на волю.

– Это все?

– Мне более ничего не известно, – сказал сэр Оризан. Мэт обернулся к хозяину:

– И как же вышло, что все ваши посетители к вам вернулись?

– А их солдаты привели, милорд, когда они не смогли изловить того, что через окошко бежал.

– Все вернулись? – обратился Мэт с вопросом к сержанту Броку.

– Мы его след потеряли почти сразу, – отвечал сержант, – и потом отвели остальных, кто раньше в зале сидел, обратно. Ясное дело, им это не больно-то понравилось. Ну, может быть, один-два ухитрились уйти, но не больше, в этом я могу поклясться.

– Да, но именно среди этих «одного-двух» и мог быть убийца, – вздохнул Мэт.

– Убийца? – вытаращил глаза сержант Брок. – Вы в своем у... Ну, то есть... Сомнений быть не может – принца убил Паргас, сэр! А вы сомневаетесь?

– Тогда почему же вы все дружно бросились догонять, того человека, что выпрыгнул в окно?

Сержант Брок растерянно смотрел на Мэта, как, впрочем, и все остальные. Мэту было ясно, что все они задают себе этот самый вопрос – действительно, почему?

– Все дело в инстинкте, – объяснил Мэт. – Когда кто-то вдруг срывается с места и бежит, так и тянет броситься за ним в погоню, верно? С чего бы кому-то бежать, если он ни в чем не повинен? Но в этом случае беглец стремился увести вас всех из кабачка, чтобы дать сбежать настоящему убийце.

Сэр Оризан нахмурился.

– Но почему вы думаете, что это не Паргас нанес принцу смертельный удар?

– Потому, что вы сказали мне, что принц лежал в луже крови. А Паргас, насколько мне помнится, был вооружен всего лишь дубинкой.

Глава 4

Сэр Оризан несколько мгновений, не мигая, смотрел на Мэта потом обернулся, встретился взглядом с сержантом Броком, но тот не проронил ни слова.

– Где именно упал принц? – спросил Мэт.

– Вон там, – ответил, сэр Оризан и указал в сторону подножия лестницы, где по половицам на три фута расползлось пятно запекшейся крови.

Мэт осмотрел пятно и кивнул:

– Лужа крови, ясное дело. И в какое же время это случилось?

– Время? – Сэр Оризан озадаченно сдвинул брови. Да, средневековому человеку нелегко давался счет часами. Не говоря уже о минутах. – Посреди ночи, милорд. Разве скажешь точнее?

Мэт спросил погромче:

– Есть тут кто из ночной стражи?

– Есть, милорд. – Вперед вышел один из воинов-меровенцев. В отличие от солдат на нем не было формы, и о его принадлежности к отряду городской стражи можно было догадаться только по нарукавной повязке.

– В какое время вашей стражи это случилось?

– Нам уже было почти что пора сменяться, милорд, и тут за нами прибежал мальчишка из этого кабачка. Мы поспели к тому времени, когда народ повалил на улицу.

– Значит, за час до полуночи, – сделал вывод Мэт. График дежурства стражников он составлял самолично. Первая стража заступала на дежурство, когда начинало смеркаться, то есть около семи часов вечера в это время года. – И где теперь находится тело?

– Мы отнесли его в замок, милорд, – сказал сэр Оризан. – Мы решили, что так бы пожелали родители принца.

– Конечно. А Паргас и Лаэтри?

– И они тоже в замке, милорд, – сообщил сержант Брок. – Только они в темницах.

– Ясно, – невесело кивнул Мэт и снова задумчиво воззрился на пятно. – Но вы видели тело принца. Куда он был ранен?

– В спину, милорд, – презрительно скривившись, проговорил сэр Оризан. – Такой предательский удар мог нанести только самый отъявленный трус.

– А Паргас бился с принцем лицом к лицу и вооружен был только дубинкой.

– Двумя дубинками, милорд, – уточнил сержант Брок. – Двумя маленькими дубинками. Я и сам дрался с этим мерзавцем, пока какой-то меровенский тупица не оттащил меня и не ранил.

Физиономии меровенцев при слове «тупица» помрачнели, и Мэт поспешил разогнать сгустившиеся тучи.

– Так вы говорите, что у него были две маленькие дубинки? Почему же тогда, когда он стоял над упавшим принцем, у него в руке была только одна?

– Потому что кто-то ранил его в левое плечо, милорд.

– Вы?

– Нет, милорд, – покачал головой сержант. – В тот миг, когда меня оттащили в сторону, у него еще были две дубинки. А потом за спину принцу зашел другой драчун и уложил того солдата, что прикрывал принца сзади, и тогда мне снова пришлось броситься к принцу, и я не оставлял его до тех пор, пока меня не одолел еще один меровенский здоровяк.

– Видимо, Паргаса ранил принц, если так. – Мэт отвернулся, чтобы не дать сержанту возразить, и взглядом смерил расстояние от кровавого пятна до нижней ступеньки лестницы. – Не меньше десяти футов от лестницы, – заключил он. – Принц сумел пробиться довольно далеко.

– Он отлично управлялся с кинжалом, милорд, – сдержанно проговорил сержант.

– А ведь немногие среди вельмож так уж ловко владеют ножами, верно? Не сомневаюсь, для него это была не первая драка в кабаке. К несчастью своему, он слишком далеко отошел от стены, так что кто угодно мог зайти ему за спину.

В зале стало тихо-тихо.

В наступившей тишине послышался голос сэра Оризана:

– Стало быть, и ранить его мог кто угодно?

– Именно так, – кивнул Мэт. – Приступайте, сэр рыцарь. Опросите всех присутствующих. И вы тоже, сержант. Я хочу знать, где именно находился каждый в тот миг, когда принц упал замертво.

Сэр Оризан и сержант Брок приступили к опросу. Через полчаса Мэт располагал полной картиной происшествия. Каждый из посетителей кабачка отлично помнил, с кем он схватился, и рассказы противников совпадали. Не было возможности проверить только рассказы двоих – их соперники пропали во время погони за беглецом, однако Мэт был склонен верить этим людям. Вряд ли эти двое пропавших были убийцами. Один из бретанглийских солдат даже вспомнил, что в тот миг, когда Лаэтри закричала, он дрался с Паргасом, и все время видел девушку через плечо ее сутенера. Обе подавальщицы сказали одно и то же: во все время драки они прятались за стойкой.

– В конце концов, получается, милорд, что убийца – тот, что выпрыгнул в окно, – сделал вывод сэр Оризан.

– Либо так, – согласился Мэт. – Либо кто-то лжет. Давайте вернемся в замок, сэр Оризан. Прежде чем поговорить с отцом принца, мне бы хотелось взглянуть на тело убитого.

– Взглянуть на тело? Но зачем?

– Я вам на улице скажу, – негромко проговорил Мэт и отрывисто добавил:

– Пойдемте, сержант.

Они вышли из кабачка, и Мэт остановился и развернулся к своим спутникам.

– Я не хотел говорить при посторонних, но если тот человек, что выпрыгнул из окна, убил принца не своей собственной рукой, а все остальные отчетливо помнят, где находились во время драки, то весьма вероятно, что принца убили с помощью магии.

Рыцарь вытаращил глаза, побледнел от ужаса. Брок только крепче сжал губы.

Тело принца Гагериса лежало в главном зале королевского замка. Вокруг горели свечи и стоял бретанглийский караул. Лицо и руки принца омыли, но раздеть и омыть тело солдаты не смогли из-за окоченения. Сэру Оризану пришлось придумать некое объяснение для солдат, дабы те не возражали против задуманного Мэтом осмотра, а сержант Брок приказал им отойти от трупа принца подальше и встать у стен, чтобы они не подслушали приглушенного разговора.

Мэт перевернул тело принца и уставился на рану в спине. Камзол пропитался запекшейся кровью. Мэт сглотнул слюну, стараясь справиться с подступившей тошнотой, и шепнул сэру Оризану:

– Вы думаете, это и вправду было сделано ножом?

– Конечно же, нет! – шепотом отозвался рыцарь. Его лицо приобрело землистый оттенок. Даже видавший виды сержант Брок, и тот побледнел.

В спине принца зиял огромный горизонтальный разрез. Края раны были рваными, как будто кто-то нанес ее не колющим ударом, а пропилил пилой.

– Каким же оружием можно было нанести такое чудовищное ранение?

– Мечом, – сказал сержант Брок, – или наконечником копья. Но и тогда убийца должен был бы повернуть клинок в ране и поковырять им, чтобы получились вот такие рваные края.

Мэт уложил мертвого принца на спину.

– Шишка на лбу слева – значит, Паргас хотя бы раз его стукнул. Еще несколько синяков, но с этой стороны крови больше нет.

– Нет, – согласился сэр Оризан. – Бывало, видел я, когда людей палками до крови били, но не так же, как принца! Получается, сутенер его убить не мог, верно?

– Да, дубинка так глубоко войти в тело никак не могла, – покачал головой Мэт. – Да и трудно, согласитесь, ударить человека одновременно и спереди, и сзади. – Он нахмурился и обвел взглядом труп. – Не замечаете, ничего не пропало?

Его спутники внимательно обозрели принца.

– Кошель! – негромко воскликнул сэр Оризан.

– Верно, – кивнул Мэт. – Сержант, пошлите кого-нибудь в кабачок, пусть поищут. Быть может, принц и вправду имел причину решить, что его обокрали.

– А почему бы еще он стал ее обвинять? – пожал плечами сэр Оризан и сам смутился.

– Верно, – кивнул Мэт. – Гагерису нужно было оправдание для того, чтобы избить девушку.

– Уверяю вас, принц никогда не искал подобных оправданий.

– Какой душка, – мрачно пробормотал Мэт. – И все же было бы любопытно узнать, куда девался его кошель. Пошлите кого-нибудь, хорошо, сержант?

– Не нужно, – еле слышно отозвался Брок. – Я следил за вашей дракой с колдуном, притаившись в тени, и все гадал, на что ему сдались два кошеля. Еще подумал: наверное, в одном деньги, а в другом – колдовские снадобья.

– Догадка недурна, но неверна во второй части, – кивнул Мэт. – У вас зоркие глаза, сержант. Следовательно, колдун ли нанес смертельный удар принцу или нет, он по крайней мере спровоцировал сам конфликт. – Мэт отошел от скамьи, на которой лежал труп. – Больше откладывать нельзя. Я должен все рассказать его родителям.

Мэт, рыцарь и сержант вышли из главного зала, и сэр Оризан проговорил:

– Как я посмотрю, вы не очень-то поверили своим глазам, лорд маг?

– Да нет, ничего невероятного я не увидел. Попадались мне на глаза ножи, которые могли бы рану и побольше этой проделать.

– Скорее такую рану мог бы оставить короткий меч, – проворчал сержант Брок и, удивившись тому, что сорвалось с его губ, шире открыл глаза.

Мэт кивнул:

– Верно. Мог быть и короткий меч. Типа ремского гладиуса.

– Но вы в это не верите, – пытливо глядя на Мэта, сказал сэр Оризан.

– Нет, не верю, – подтвердил его догадку Мэт. – Такую дырищу скорее могли бы оставить лезвие ножниц, а может быть – нож для чистки картофеля, если его вставить в спину кукле из соломы и хорошенько им поковырять, но в настоящем теле...

– Волшебство! – не удержался от восклицания сержант и зябко повел плечами.

– Колдовство, – уточнил Мэт. – Ведь от него не защитишься, верно? А мы с вами теперь точно знаем, что тот человек, что выпрыгнул из окна, – колдун.

– Но тогда вам придется сказать королю, что его сына убил его соотечественник! – вскричал сэр Оризан.

– Верно, – невесело кивнул Мэт. – И не думаю, чтобы такая весть пришлась королю по вкусу. Если честно, не думаю, что он вообще мне поверит.

* * *

– Ты лжешь! – разгневанно вскричал король Драстэн, а королева Петронилла объявила:

– Ты просто хочешь прикрыть кого-то из своих!

Разозлились они не на шутку, даже о приличиях забыли, но и Мэта охватила ярость из-за того, что его упрекнули во лжи.

– Если бы я привел сюда этого человека, вы бы не смогли этого отрицать!

– Вот-вот, если бы привел! – взревел Драстэн. – Это придворный маг называется! Маг, которого провел какой-то колдунишка-простолюдин? А может быть, ты дал ему бежать для того, чтобы твоей стране не грозила война?

– Спросите у своего подданного, – посоветовал королю Мэт и кивком указал на сержанта Брока. – Спросите его, как я бился с колдуном.

– Он творил чудеса, – сказал королю сержант. – Просто ему не повезло, а нам повезло, что мы вообще в живых остались.

Мэт бросил на сержанта взгляд полный благодарности и удивления, но слова Брока Драстэна нисколько не убедили.

– Да, ему точно не повезло, потому что он погибнет в бою, пронзенный бретанглийским копьем!

И король нанес Броку пощечину тыльной стороной ладони.

– Как только смеешь ты оскорблять нас, утверждая, что нашего сына погубил кто-то из наших подданных? – возопила королева Петронилла. Она была бледна и вся дрожала.

– И речи теперь не может быть о мире между нашими странами! – прокричал Драстэн и устремил взгляд на Алисанду. – С рассветом мы тронемся в Бретанглию, чтобы собрать войско и выступить против Меровенса в знак мести! – Затем король развернулся к сэру Оризану и сержанту Броку. – Вы не исполнили своего долга, сержант и рыцарь! Вы были приставлены к принцу, дабы охранять его, а он мертв! И не вздумайте возвращаться в Бретанглию до тех пор, пока не найдете его убийцу или пока не отомстите за его гибель! – Драстэн в упор посмотрел на Алисанду. – Готовьте своих подданных к войне, ваше величество. – Последние слова прозвучали словно оскорбление. – Готовьтесь к войне – и к поражению!

* * *

Мэт стоял рядом с Алисандой у парапета на крепостной стене. Они провожали взглядами бретанглийское королевское семейство, покидавшее Бордестанг в окружении свиты – рыцарей, солдат, слуг и горничных.

– Итак, колдун добился того, чего хотел, – войны.

– Не только колдун. – Алисанда не отрывала глаз от королевского обоза. Вид у нее был печальный и встревоженный. – Они приехали для того, чтобы найти повод для войны – Драстэн и Петронилла.

Мэт изумленно посмотрел на жену:

– Не думаешь же ты, что они сами замыслили убийство собственного сына!

– Конечно же, нет! – Алисанда бросила на мужа не менее изумленный взгляд. – Как ты только мог так подумать! Они рассчитывали добиться войны только своими поддевками и оскорблениями. – Алисанда отвела взгляд от мужа. – И все же у меня на сердце нелегко от той утраты, что постигла их. Теперь и у меня есть сын, и я понимаю, как должна горевать Петронилла.

– У тебя слишком доброе сердце, – нежно проговорил Мэт.

Алисанда повернула голову к мужу, взглянула в его глаза, улыбнулась, взяла Мэта за руку.

– Ты утешаешь меня лучше, чем сам о том думаешь, муж мой, а мне сейчас так нужно утешение. – Она снова устремила взгляд вослед бретангличанам. – Как ни неприятен был этот Гагерис, мне он приходится племянником, ибо мать его – мне не то троюродная, не то четвероюродная сестра. И меня не оставляет чувство вины из-за того, что сын Петрониллы был убит в столице моей страны.

– Ты не могла помешать этому, – заверил жену Мэт. – Если кто-то в королевском семействе или из свиты короля и королевы задумал такое, он задумал это давным-давно и только ждал этой поездки для того, чтобы осуществить свои замыслы.

Алисанда, нахмурив брови, обернулась к мужу.

– Ты вправду так думаешь?

– Да, я так думаю. Но как насчет того, чтобы я рассказал тебе о своих подозрениях не здесь? Этой весной так ветрено, и было бы славно посидеть у огня.

Алисанда снова улыбнулась и накрыла рукой руку Мэта.

– Давай же поскорее спустимся в солярий.

* * *

Огромные стрельчатые окна давали этой комнате возможность оправдать свое название: солнце буквально заливало ее утренними лучами. Греясь у ревущего камина снаружи и сидром со специями изнутри, супруги отдыхали от пережитого в компании родителей Мэта и беседовали о событиях минувшей ночи.

Алисанда со вздохом откинулась на спинку стула.

– Признаюсь, я испытываю невыразимое облегчение из-за того, что они уехали, хотя длиться этому облегчению недолго.

– Да, вам надо готовиться к войне, – грустно кивнула Химена, – хотя мы очень надеемся, что обойдется без нее.

– Открытый, честный бой был бы лучше, чем мышиная возня в темноте и нанесение ударов в спину, – возразил Рамон.

– Будет тебе, Рамон! – упрекнула его жена. – Убит всего один человек.

– Да, но скольких теперь ждет та же участь?

– У каждого из тех, кто побывал в кабачке, есть алиби, – сказал Мэт. – Даже у тех двоих, что ухитрились сбежать. Сэр Оризан и сержант Брок всех допросили в моем присутствии. Каждый помнит, с кем дрался, когда произошло убийство принца. Рассказы в точности совпадают – соперники по драке помнят друг друга, а те двое, чьи противники удрали, помнят их.

– Замечательно, – фыркнул Рамон. – Ну а кто же запомнил человека, выпрыгнувшего в окно?

– Никто. Из-за этого вероятность того, что он – убийца, возрастает.

– По чьему приказу он стал убийцей? – негромко, задумчиво проговорила Алисанда.

Рамон и Химена резко повернули головы к королеве. Химена немного испуганным голосом спросила:

– Надеюсь, ты не думаешь, что кто-то из королевского семейства нанял убийцу?

– Такое вполне могло произойти, – с иронической усмешкой проговорил Мэт. – Особой любви между братцами я как-то не заметил.

– А Петронилла, похоже, не жаловала ни старшего, ни младшего, – кивнула Химена. – Странно... Обычно второй ребенок вырастает бунтарем, но редко бывает фаворитом.

– Учитывая, против кого и чего бунтует Брион, он бы у любой мамочки любимчиком стал, – заметил Мэт.

– А Драстэн с Петрониллой не помнят, был ли этот колдун среди тех, кто составляет их свиту? – спросила Алисанда.

– Я и не подумал о том, что надо задать им такой вопрос, – смущенно признался Мэт. – Они были слишком расстроены.

– Расстроены? Да они просто вышли из себя, как только ты сказал им, что этот незнакомец бежал! – воскликнул отец Мэта. – И потом не утихали! Как ты мог у них о чем-то спросить?

– Ну, на самом деле я мог бы задать этот вопрос до того, как поведал им печальные вести.

– Не имея в наличии пойманного убийцы? Неужто ты думаешь, ты получил бы что-либо, кроме выволочки, в ответ на этот вопрос?

– Спасибо, папа, – улыбнулся отцу Мэт и пожал плечами. – Да и потом, разве король с королевой в состоянии отличить одного солдата от другого? Вряд ли этот тип рядился бы в платье колдуна.

– А вот тот сержант, о котором ты говорил, – он бы непременно вспомнил, – сказала Алисанда.

– Пожалуй, вспомнил бы, – согласился Мэт. – Но он тоже видел лицо этого человека при свете луны и сказал мне, что такого среди солдат не было. И не только среди солдат – вообще он в свите такого не помнит.

Рамон шире открыл глаза.

– Не может же быть, чтобы он поджидал прибытия королевской свиты в Бордестанге!

Мэт с минуту не шевелился и молчал, затем медленно опустил голову.

– А если задуматься, то такое очень и очень вероятно.

– Вовсе нет, – возразила Химена. – Если он, как ты говоришь, колдун, то ему ничего не стоило перенестись сюда откуда угодно в любое время и даже прибыть со свитой в облике невидимки.

Мэт беспомощно вскинул руки.

– Когда речь идет о магии, нет ничего невероятного! Но я так думаю: когда бы этот тип ни появился, на самом деле он только ждал удобного случая, и когда принцы рванули в рейд по кабакам, он украл у Гагериса кошель, пока тот... скажем так, отвлекся, и дождался, пока начнется потасовка. Затем он вытащил куколку, заранее снабженную прядью волос Гагериса, и расковырял ей спину ножом для чистки картошки. Удар, я думаю, он нанес раза два, а то и три – для пущей верности.

Рамон покачал головой.

– Это выглядит так невероятно! Откуда он взялся вообще? А если он и оказался там, почему бы ему не ударить принца настоящим клинком?

– А я не знала, что можно ранить человека, продырявив куклу, – озадаченно и немного испуганно проговорила Химена.

Мэт снова замер и, немного помолчав, сказал:

– Ты права, мама. Нельзя. Для того чтобы получилась рана, нужно еще произнести дополнительное заклинание.

– Которое мог бы произнести предполагаемый колдун, если бы хотел, чтобы обвинение пало на жителя Меровенса, – закончил мысль сына Рамон.

– Думаю, так, – кивнул Мэт. – Так что этот вариант исключается.

Алисанда кивнула:

– Цель состояла не только в том, чтобы убить принца, а и в том, чтобы спровоцировать войну.

– Ой, я уже, честно говоря, и не знаю, что сказать, – покачал головой Мэт. – А почему, если на то пошло, не добиться и того, и другого сразу. Ведь как ты справедливо заметила, дорогая, ничто не говорит о том, что колдун действовал сам по себе.

Рамон нахмурился:

– Ты думаешь, что кто-то еще хотел убить Гагериса и дожидался такого момента, когда из его гибели можно будет извлечь выгоду?

– Именно так. Вдобавок после объявления войны вряд ли бы кто-то стал искать убийцу, и потому шансы заказчика и исполнителя убийства скрыться от наказания сразу бы подскочили! – воскликнул Мэт. – А теперь давайте подумаем, кто хотел смерти Гагериса?

Несколько мгновений все молчали. Наконец голос подала Химена:

– Вернее было бы спросить: кто не хотел его смерти?

– Это жестоко! – возмущенно воскликнула Алисанда.

– Согласна, жестоко, – согласилась ее свекровь. – Но не далеко от истины. Будь справедлива, моя милая девочка. Он был очень неприятным молодым человеком. Если хочешь, можешь сосчитать, сколько у него было друзей, а сколько врагов.

Алисанда немного помолчала.

– Ни одного друга не припомню... но, правда, я не так хорошо их знаю... Хотя... сэр Оризан! – выкрикнула она.

– Сэр Оризан был приставлен к принцу в качестве спутника и сторожевого пса, – поправил жену Мэт. – Это вовсе не значит, что Гагерис ему нравился.

– Но если он знаком с ним уже десять лет...

– То за это время мог бы его попросту возненавидеть, – закончил фразу жены на свой лад Мэт. – Но он на редкость благородный рыцарь. Не думаю, чтобы он стал проявлять свои истинные чувства.

– И ты совсем не понял, что он за человек? – прищурившись, спросила Алисанда.

– Почему же? У меня сложилось такое впечатление, что вкуса Гагериса по части развлечений сэр Оризан не одобряет. – Мэт сдвинул брови, задумался. – Если честно, мне кажется, что он вообще поведения Гагериса не одобрял. В особенности, как я думаю, он его не устраивал в качестве будущего супруга принцессы, которую сэр Оризан дал клятву охранять.

– Верно! – вскинула голову Алисанда. – Для истинного рыцаря превыше всего целость и сохранность того человека, которого он призван охранять, ведь так?

– В особенности, – подчеркнула Химена, – если этот человек ему нравится.

– С чего бы это ему нравилась Розамунда? – хмыкнул Рамон. – Она ненамного симпатичнее, чем ее будущие родственнички.

– Как ты можешь так говорить! – возмутилась Химена. – Бедная девочка едва ли пару слов произнесла за все время обеда!

– Но когда она эти пару слов произносила, звучали они довольно-таки резко, – заметил Рамон.

– Резко она говорила только с Брионом, а в него она явно влюблена, – возразила мужу Химена.

– Ты так думаешь? – удивленно взглянул на мать Мэт.

– И я так думаю, муж мой, – улыбнулась Алисанда. – Быть может, Розамунда пока сама этого не знает, но это видно по ее взгляду, по наклону головы, но более всего – по той резкости тона, с какой она обращается к желанному, но недоступному для нее мужчине.

– Теперь он для нее вполне доступен, – негромко произнес Мэт.

Повисла пауза. Химена и Алисанда обдумывали последнюю фразу Мэта. Глаза их наполнились ужасом. А потом они дуэтом воскликнули:

– Нет! Ты не можешь думать, будто она приказала убить Гагериса!

– Эта девочка не могла... не могла...

– Еще как могла, – ответил матери и жене Мэт. – Вы задумайтесь на минутку, дамы... Вы бы пожелали выйти замуж за Гагериса?

– О, конечно же, нет! – возмущенно отозвалась Алисанда.

– Но это вовсе не значит, что я была бы готова его убить, – добавила Химена.

– Мама, ты – не средневековая принцесса, принесенная в жертву международным отношениям, – урезонил мать Мэт. Он знал, что принц Туленский умер и что после его смерти Розамунда фактически стала правительницей этой провинции, хотя сейчас Туленом правила в качестве регента ее мать. Однако скорее всего уговор покойного отца Розамунды с Драстэном нарушить было нельзя – нельзя, покуда был жив Гагерис. – Я бы сказал, что весьма вероятен такой вариант, что Розамунда наняла кого-то для убийства Гагериса, чтобы не выходить за него. На самом деле, если вспомнить о том, каково было представление Гагериса об утехах, вполне можно бы счесть такое решение принцессы преждевременной мерой самозащиты.

Наступила новая пауза.

– Честно говоря, я не смогла бы ее обвинить, – призналась Алисанда.

– А Брион влюблен в Розамунду? – высказал очередную мысль Мэт.

– Вот об этом судить труднее, – отозвалась Химена. – Он так легко раним – по крайней мере раним словами Розамунды...

Она не договорила и задумалась.

– Ты верно сказала, любимая, – подхватил Рамон. – С братьями он достаточно резок, им он спуску не дает, а ей он сумел только возразить, да и то, похоже, с болью.

– Верно, с Розамундой он оборону держит иначе, – согласился Мэт.

– Да, пожалуй, можно заключить, что он тоже в нее влюблен, – задумчиво проговорила Химена. – Но так же, как она, Брион стал бы отрицать это.

– Между тем он мог бы убить своего брата и тем самым, по своим понятиям, защитить Розамунду, – высказал предположение Мэт.

– Да, и после смерти Гагериса самым очевидным наследником становится он, – подтвердила Алисанда.

Во время очередной паузы все думали об одном и том же. Наконец подал голос Мэт:

– Розамунда теперь достанется Бриону?

– По закону она была помолвлена только с Гагерисом, – сказала Алисанда, – но Розамунду помолвили с ним только потому, что он считался самым вероятным наследником.

– Следовательно, для того, чтобы она смогла выйти замуж за Бриона, следует снова вести переговоры и заключать помолвку, но, в принципе, выйти за него Розамунда могла бы?

– Могла бы, – кивнула Алисанда, – но в условиях войны такие переговоры невозможны.

– Это означает, что у Бриона появляется возможность удержать Розамунду.

– У него, – согласилась Химена. – Или у Драстэна, потому что если она не помолвлена ни с кем, он может держать ее при себе, и никто ему в этом не помешает.

Рамон пристально посмотрел на супругу.

– Стало быть, ты думаешь, что ревность Петрониллы не беспочвенна?

– О да, – мрачно кивнула Химена. – Разве ты не заметил, как у Драстэна глазки сверкают, когда он смотрит на Розамунду?

– Я заметила, – проворчала Алисанда. – И если грядущая война не будет преследовать иной цели, я хотя бы, быть может, спасу мою племянницу.

– Быть может, такого же мнения придерживается и сэр Оризан, – заметил Мэт. Его отец усмехнулся:

– Ну вот мы и описали круг, сынок. Единственные двое, кого мы пока ни в чем не заподозрили, это королева Петронилла и юный Джон.

Мэт пожал плечами:

– Не понимаю, чего бы мог добиться Джон за счет убийства Гагериса.

– Быть может, отомстил бы за издевки? – предположила Химена.

– Не исключено, – кивнул Мэт. – Между братьями всегда существует соперничество. Но поскольку у Джона явно застолблена должность папиного любимчика, он располагает всей потребной ему защитой от Гагериса, и отомстить за его обиды всегда может папаша.

– Не вижу я, чтобы и Петронилла что-то выиграла от смерти сына, – подхватила Алисанда, – кроме войны, в результате которой она могла бы завоевать свои наследные земли, составляющие четверть Меровенса, для своего любимчика Бриона...

И тут Алисанда широко открыла глаза.

И Мэт тоже, после чего он завершил за жену начатую ею фразу:

– ...или даже все королевство!

– Верно... – прошептала Алисанда. – Если Брион – фаворит матери, значит, она мечтает видеть его королем Бретанглии, но все равно – нет, она не могла бы дать приказ убить своего первенца ради блага второго сына!

– Ты клонишь к тому, что превращение Бриона в наследника престола само по себе – недостаточный мотив для убийства, – задумчиво проговорил Мэт. – Но если Драстэн действительно так сильно жаждет овладеть Розамундой, как думает королева, ревность Петрониллы – вполне достаточное основание.

– Быть может, этого бы ей хватило для того, чтобы убить Розамунду, – возразила Алисанда и встревоженно нахмурилась. – Но зачем ей понадобилось бы убивать Гагериса?

– С кем Розамунда жила со времени помолвки с Гагерисом?

– Почему ты спрашиваешь? С королем и его семейством.

– Ну а если бы король и королева расстались? С кем бы стал жить Гагерис?

– С отцом, – снова сдвинув брови, отвечала Алисанда. – Мать он не жалует, это мы все видели.

– Эдипов комплекс, можно не сомневаться, – глубокомысленно изрек Рамон.

– А с кем Розамунда будет жить теперь, когда Гагерис мертв? – спросил Мэт. – То есть если король с королевой расстанутся?

– Брион – любимчик матери и, конечно, станет жить с ней, – протянула Алисанда, – а если Петронилла сумеет настоять на его помолвке с Розамундой... – Она резко тряхнула головой. – Нет! Невероятно, чтобы Петронилла приказала убить собственного сына только ради того, чтобы удалить Розамунду от Драстэна!

– Если Гагериса она недолюбливала настолько же, насколько все остальные, и если ею хоть в малейшей степени владело желание защитить Розамунду, ничего невероятного я здесь не вижу, – неторопливо проговорил Рамон.

– Думаю, все же любая мать не решилась бы на такое, – покачала головой Химена, – даже такая мстительная, как Петронилла.

– Что ж, давайте будем думать, что это так и есть, – сказала Алисанда и, зябко поежившись, поднялась со стула. – Итак! Каждый из них мог нанять убийцу либо никто из них этого не делал, но как бы то ни было, я должна готовиться к войне. – Она посмотрела на Мэта. – Я благодарна тебе за совет обзавестись флотом, супруг мой. Пока у нас всего десять кораблей, но их хватит для того, чтобы осадить берег Бретанглии и отвлечь Драстэна. Думаю, этого хватит для того, чтобы он повременил с нападением на Меровенс.

– Было бы здорово, если бы и в этой вселенной у нас был Ла-Манш, – мечтательно проговорил Мэт.

– Ты мне уже не раз говорил об этом, – сдвинула брови Алисанда. – Пролив шириной в двадцать миль между Бретанглией и Меровенсом в твоем мире – вот что такое «Ла-Манш»?

– Да, только ваши страны мы называем «Англия» и «Франция», и говорят там на разных языках.

Алисанда кивнула.

– Вполне могу представить, как бы изменилась речь обитателей Бретанглии, если бы она стала островом. Тогда бы люди меньше странствовали из страны в страну.

– Правильно. А здесь, у вас, Бретанглия была частью империи Гардишана, верно? Ему ничто не помешало проникнуть в эти земли и завоевать их.

– Точно так же, как он поступил с Ибирией, Латрурией и Аллюстрией, – подтвердила Алисанда, – где победил злобных королей, посвятивших свою жизнь греху и служению сатане. Его завоевания простерлись и далее, вплоть до земель, где обитают племена русов. Так что не стоит удивляться тому, что здесь все мы говорим на одном и том же языке.

– Да, удивляться действительно нечему, – кивнул Мэт и нахмурился. – Но больше никто Бретанглию не завоевывал – в смысле, после того, как распалась империя Гардишана?

– Что ж, их побережью досаждали даны и викинги, – отвечала Алисанда. – Они даже сумели основать свое небольшое королевство, захватив восточные провинции Бретанглии, по обе стороны от стены, выстроенной великими ремскими воинами.