Текст книги "Магия из котла: тайны валлийских легенд и преданий. Магия трав от А до Я: Полная энциклопедия волшебных растений"

Собрав все известные формы имени Керидвен, мы получим такой список:

• Kerrituen

• Ceridfen

• Cereidven

• Cyridven

• Cerridwen

• Caridwen

• Cridwen

• Cridfen

Все эти вариации, появившиеся с веками, обязаны своим существованием тому, что писцы сверялись с разными рукописями и разными устными версиями легенды. Кроме того, стоит понимать, что большинство из них не слишком хорошо владели родным языком и его диалектами, что, конечно, повлияло на количество ошибок. С другой стороны, вариации эти, в общем, отличаются друг от друга незначительно, звучат похоже, да и значение имени в каждом варианте угадывается. Начиная же с XVIII века ее имя, несколько осовременив орфографию, стали писать как Cerridwen, то есть так же, как и мы сегодня[63]63
  Haycock. Legendary Poems from the Book of Taliesin, 312–319.


[Закрыть]. Согласно кельтистке Рэйчел Бромвич, имя Керидвен можно разделить на две части: Cerrid, что означает «любовь» или «любимый», и – wen, то есть «чистый, прекрасный». Сложив эти две части, получаем значение «прекрасна и любима», что ярко контрастирует с переводом Айфора Уильямса[64]64
  Bromwich. Trioedd Ynys Prydein: The Triads of the Island of Britain, 312–313.


[Закрыть].

Как видим, имя Керидвен так же многогранно, как и она сама, что лишь придает персонажу богини-ведьмы дополнительную глубину. Однако что же это за титул «богиня-ведьма»? Керидвен либо ведьма, либо богиня. Ведь разве можно быть и ведьмой, и богиней одновременно? Как вы уже заметили, на протяжении всей книги я называю Керидвен именно богиней-ведьмой. И сейчас я объясню, почему так делаю.

Для начала стоит подчеркнуть, что ни одна другая рукопись, за исключением Ystoria и Hanes Taliesin, на материал которых я и опирался при написании этой книги, не говорит о Керидвен как о ведьме или волшебнице. В различных стихах она фигурирует лишь как владелица котла Авена, из которого происходят все поэтические способности, а также пророческий дар. В них она лишь его хранительница. Легенда, в которой Керидвен представлена создателем Авена и той, кто напитывает его знанием искателя, возникла несколько позже. Однако, как мы уже знаем, темы, которыми наполнена легенда о пророке и ведьме, значительно старше сохранившихся рукописей, а значит, точно знать, что и когда возникло, мы не можем. И вот тут нам на выручку приходит Авен. В ранних стихах о Талиесине есть нечто, указывающее, что Керидвен была священным архетипом. Зачастую о ней говорится как о компоненте Авена, аспекте или преемнице Огирвен. Она демонстрирует сверхъестественные способности, однако в собственной легенде предстает пред нами смертной женщиной.

Что же делает ее человеком? Да еще таким, с которым хочется себя ассоциировать? Все просто: она несовершенна. Она ошиблась. Варево и не предназначалось для Морврана Авагти, однако сама Керидвен считала иначе. Когда же ситуация принимает этот удивительный оборот, мы видим ее гнев и жажду мести. Само присутствие у нее этих эмоций указывает, что она несовершенна, как и мы. Возможно, она может использовать тонкие силы, но она всего лишь человек, а не какая-то эфемерная недостижимая для нас сила. Эти маячки тайного знания были специально расположены в легенде в таком порядке, чтобы человек мог пройти трансформацию. Ему нужно было что-то осязаемое, узнаваемое, что-то, за что его разуму можно зацепиться. По этой причине у смертных, сведущих в магических искусствах, рождались дети от богов: они помогали им войти в дремучий лес тайного знания, они говорили: ты справишься, мы поможем.

Старинные рукописи гласят, что Керидвен и вдохновение, котел и Авен навеки скованы воедино. Однако изучив различные варианты легенды о Керидвен и рождении Талиесина, мы узнаем о ней кое-что новое. В рукописи Элиса Гриффита ее способностям дано вот такое чудесное описание: A oedd geluydd a dysgedic ynn y tair Kyluyddyd, yr hrain yssyd y’w henwi: hud, witshkrafft, a sossri («И владела она тремя искусствами: магией, ведовством и чародейством»)[65]65
  NLW 5276D.


[Закрыть].

Как мы видим, здесь о ней прямо говорится как об опытном маге. Керидвен не просто любительница, она адепт тонких искусств, названных в тексте магией, ведовством и чародейством. Причем она практикует эти искусства, она ведьма. Это тотемная ведьма кельтов и всей Британии, мать всех живущих ведьм и друидов, практикующих кельтскую магию. В распоряжении нынешних практиков есть потрясающее наследие, которым они могут пользоваться: котел со знаниями наших предков. И во главе его – ведьма необыкновенной мудрости. Все современные ведьмы западного мира могут проследить корни своего искусства до самой Британии и признать Керидвен своей покровительницей. То же самое касается и всех учеников и адептов друидизма, ибо она мать котла, и это она придает смысл поискам вдохновения.

Остановимся на минутку. Представьте себе стереотипную ведьму: она парит в воздухе, над головой у нее волшебная палочка, с губ срываются слова силы, тут же уносимые паром. Этот пар поднимается от бурлящего в котле варева, что поет песни природы. Второй рукой она помешивает котел, а пение становится все ритмичнее.

Этот образ – напоминание о Керидвен, первой ведьме, чье место во времени для нас такая же загадка, как и ее связь с Огирвен. В одном можно быть уверенным наверняка: всякий раз собираясь у котла рощей или ковеном, вы имитируете священный танец Керидвен. Из легенды ясно, что ее котел – изначальный ведьмин котел, содержимое которого варится в соответствии с магическими рецептами, известными лишь ей и адептам тайного знания. Она не эгоистична, и знание ее не под запретом, его может получить каждый, кто приблизится к котлу с чистыми и добрыми намереньями. Но она, как и всякая мать, способна свое дитя ругать и наказывать.

Мы уже говорили с вами о значимости котла в кельтской культуре и количестве сосудов, найденных в различных озерах и болотах Северной Европы. Но сейчас речь о том самом, настоящем ведьмином котле, которым и сегодня пользуются практикующие язычники. Примечательно, что он, и как символ, и как инструмент, пережил бессчетные века и по-прежнему является артефактом связи с богиней-ведьмой. Решив в следующий раз воспользоваться своим котлом, подумайте об этой связи, подержите котел в руках и можете быть уверены, богиня-ведьма вас услышит, и вы легко сможете ее призвать.

В первой части я объяснил, как именно Дух-рассказчик обеспечил выживание кельтских мифов, но дело в том, что этим занимался не один дух. Ученым будет трудно принять то, что я сейчас скажу, но я считаю, что дух Керидвен, сущность, которую люди питали столетиями, живет в крови племен нашего народа и этой земли. Она поет из глубин озер и рек, ее почитают в рощах от Англси до самой Калифорнии. Она поет в ковенах Средней Англии и Среднего Запада. Она существует как мыслеформа, и ее питает преданность последователей. Но осторожно, здесь можно попасть в ловушку дат и языка! А ведь богиня-ведьма старше и того и другого, и она поет о магии, что была прежде писцов с их чернилами. Она – королева ведовства, здесь ее владения. В кельтском фольклоре сплошь и рядом встречаются упоминания Керидвен как королевы и покровительницы ведьм. Думаю, с этим знанием преданность любой ведьмы ей возрастет. Валлийский фольклор хранит поверья о том, что ведьмы способны превращаться в зверей и с помощью определенных заклятий изменять облик других людей. К примеру, известен случай ведьмы Беттир Бонд, слуга которой посмел усомниться в ее сверхъестественных способностях. Бедняга успел пожалеть о своем неверии: однажды проснулся зайцем. К его ужасу, на него тотчас спустили гончую, от которой чудом удалось сбежать. Однако его снова и снова заставляли переживать погоню до тех пор, пока чары не освободили его от этой пытки[66]66
  Owen. Welsh Folklore.


[Закрыть]. Эту и сотни других сказок продолжают рассказывать сегодня по всему Уэльсу, и в каждой из них отражается магический аспект легенды о Керидвен.

История о суде и признании Изобель Гоуди, шотландской ведьмы, пойманной в 1602 году, во многом перекликается с фрагментами о превращении в зверей из легенды Керидвен. Этот случай дает наглядное представление о том, как творилось ведовство в XVII веке.

 
Тоскуя, печалясь и в дрожь бросаясь,
Я сделаюсь с виду как серый заяц
И пребуду им, чертом тебе клянусь,
Пока домой не вернусь.
– Остерегись, длинноногий заяц:
Я быстрая, словно ветер, борзая,
Пречистая дева не будет со мной,
Если ты не вернешься домой.
Хоть и непрост он…
Тосклива, печальна, чужда веселью,
Озерной сделаюсь я форелью,
И рыбой я буду, чертом клянусь,
Пока домой не вернусь.
– Поберегись меня, рыба-форель,
Я выдрой стану и выйду на мель.
Пречистая дева не будет со мной,
Если ты не вернешься домой.
Хоть и непрост он…[67]67
  Суд и признание Исобель Гоуди. Цит. по: Грейвс Роберт. Белая богиня, 401–402.


[Закрыть],[68]68
  Текст приведен в переводе Л. И. Володарской. – Примеч. ред.


[Закрыть]
 

Силы ведьмы показаны во фрагменте легенды, который обычно называют просто «погоня». Давайте ненадолго углубимся в этот момент и посмотрим на Керидвен. В дальнейшем вернемся к вопросу об интерпретации отрывка, говоря о Гвионе Бахе. Очевидно, что, добровольно изменяя облик, Керидвен показывает прекрасные колдовские способности. Начинается погоня сразу после того, как Гвион вкусил благословенных капель. В одной из рукописей говорится, что, узнав об этом, Керидвен ударила Морду по голове с такой силой, что глаза его выпали из глазниц. Избиение создания лиминальности может означать, что погоня начинается. Это знак для искателя, так он поймет, что вскоре его ждет нечто лиминальное.

На протяжении всей погони Керидвен сохраняет свой пол, превращаясь сперва в суку борзой, затем в выдру, в ястреба (точнее, в самку ястреба, которые охотятся гораздо лучше самцов) и, наконец, в курицу с черным гребнем. Так всякий раз она инициирует трансформацию, заставляет того, кто проходит инициацию, сменить форму и вместе с ней стихию, за секунду до того, как ее когти достигнут цели.

Погоня – сложный, символичный процесс, контролируемый ведьмой в разных обличиях. Она заставляет адепта двигаться вперед, и мы видим, как в лиминальном состоянии она вдруг осознает смысл и суть этой погони. Прежде она действовала из материнских побуждений, но во время погони она отчасти свободна от человека в себе. Впрочем, легенда гласит, что она меняла лишь форму, но не суть. Таким образом, в облике зверей и птиц Керидвен получала временный доступ к источнику, сохраняя при этом в себе человека. Так вот ее задача в данном случае – провести инициацию.

Ее мудрость и содержание произведений кельтского фольклора наводят на мысли о существовании некоего источника друидической мудрости, к которой обращались и продолжают обращаться жители Европы и бывших европейских колоний.

Бессчетные мотивы легенды о Талиесине и Керидвен – это культурная специфика ранних кельтских сказаний. Среди этих мотивов превращение, магические котлы, жидкость, передающая пророческий или поэтический дар; согласно профессору Патрику Форду, все они характерны именно для кельтских мифов[69]69
  Ford. Ystoria Taliesin, 48.


[Закрыть]. Что означает, что и темы кельтского фольклора также сложились на острове Британия, и даже если жители континента пытались им подражать, характерны они именно для кельтской культуры. Эти легенды крайне значимы для магов. Их много, и все они могут продемонстрировать при необходимости свои способности. Но в хаосе истории смешались письменное и устное, и уже не всегда понятно, перед нами практика ведьм или друидов?

Я бы сказал, и то и другое. Общеизвестно, что друиды Британских островов и Галлии практиковали магические искусства. Ипполит Римский в III веке писал: «Кельты слушают друидов, своих пророков и предсказателей, которые могут прозревать будущее с помощью пифагорейской науки и математики… кроме того, они владеют магией»[70]70
  Ипполит Римский, Философумена (170–235 гг. н. э.). Цит. по: The Celtic Heroic Age, 35.


[Закрыть].

Таким образом, если верить этому отрывку из «Философумены», друиды были сведущи и в науке, и в магии. Конечно, с этим можно поспорить, сказав, что большинство древних цивилизаций считали, что магия и наука суть одно и то же, что магия есть наука, которой мы пока не понимаем. Однако Ипполит в своих наблюдениях был не одинок; о магических навыках друидов писали и другие авторы:

У Персов Маги, у Египтян – святые. Кельты же таких людей называют друидами. Они занимаются прорицанием и всякой наукой[71]71
  Дион Хризостом, речи, 49 (40–112 гг. н. э.). Цит. по: Koch’s The Celtic Heroic Age, 30.


[Закрыть].

Также можно найти описание друидической практики, крайне важное в рамках нашего разговора:

Чем цивилизованнее становились местные жители, тем более знали о достойных деяниях других. Рассказывают им о них барды, ваты и друиды. Барды поют о подвигах и деяниях именитых мужей под мелодичные звуки лиры, ваты раскрывают народу тайны природы, и где-то между ними стоят друиды – закрытое братство могучих умов, следующих за Пифагором в его доктрине. Они стоят выше прочих, и смертность людская их не волнует, ибо веруют они в бессмертие души[72]72
  Аммиан Марцеллин (330–395 гг. н. э.). Цит. по: Koch’s The Celtic Heroic Age, 31.


[Закрыть].

Как вы могли заметить, посредине, уравновешивая искусство бардов и друидов, стоят ваты, то есть те, кого сегодня называют оватами. То были маги жреческой касты друидов, бродившие меж миров в поисках ответов и знаний, черпаемых у природы и ее богов. Их обучали искусству чародейства, колдовства и заклинаний. Никого не напоминает? Керидвен, адепт магических искусств, также обладала этими качествами и черпала силу и тайное знание из природы. А значит, нельзя быть уверенным в том, что оваты были магами друидов. После римского вторжения и последовавших гонений философия друидизма сперва смешалась с римской культурой, а затем влилась в кельтское христианство. А искусство оватов, ушедшее в тень и выжившее в народной магии Британских островов, позже стали называть ведовством.

Ведовство не следует, однако, путать с религией, которую называют Виккой. Это было искусство мудрых женщин и умных мужчин, а вовсе не религиозное течение. Как и мудрость, многие века хранимая фольклорной традицией, ведовство уцелело именно потому, что его не ограничивали рамки религии. Эту магию, столь же древнюю, сколь холмы и долины, по сей день хранят и изобретают для себя заново современные практики, посредством тонких умений погружающиеся в огромный котел мудрости, отделенный от нас лишь временем. Возрождение ведовства 1950-х и расцвет Викки помогли народной магии Британских островов сохраниться уже в качестве религии. Еще одно доказательство невероятной способности магии выживать и развиваться. Некоторые полагают, что ведовство и Викка вбирают в себя самые разные магические традиции, тогда как друидизм составляют традиции сугубо кельтские. Полагаю, что корни Керидвен уходят куда-то в эпоху кельтского друидизма и ее магия и магия легенды – это, словами Уилла Паркера:

последнее и самое явное свидетельство смешения друидических традиций с традициями библейскими и классическими… больше нигде в Европе ничего подобного в те времена не происходило[73]73
  Parker. The Four Branches of the Mabinogi, 100.


[Закрыть].

Читая меж строк, закрывая глаза и отправляясь в духовное путешествие, мы встречаемся с архетипами наших легенд. Только так мы можем понять и сохранить сокрытое внутри них таинство. Ничто не утеряно, и мы связаны с прошлым не только культурным наследием. Наш мир – замкнутая система, мудрость всех времен хранится в нем и ждет того, кто получит к ней доступ. К счастью, предки оставили нам ключи от замков хранилища тайного знания. И один из этих ключей – аспект Керидвен-ведьмы.

Мы уже касались этого аспекта Керидвен вскользь, но мне кажется, стоит рассмотреть его подробнее. Интерпретировав Огирвен как богиню, Скин вряд ли представлял, чем это обернется. Все последующие авторы просто шли по его стопам, полагая, что Огирвен, вне сомнений, была богиней. Но что все это значит для нас? Как нам определить ее роль как богини, да и стоит ли это делать?

Несколько влиятельных писателей романтиков XIX–XX веков заставили читателей поверить, что Керидвен была не только ведьмой, но и богиней. Переводы Скина, вне сомнений, вдохновлены теми работами, с которыми он сверялся, составляя свои «Четыре древних книги Уэльса». Согласно «Словарю знатного валлийца», составленному в 1852 году, Керидвен – это британская богиня, известный персонаж друидического пантеона. Далее там же сказано, что «Керидвен – знаменитый персонаж друидической мифологии, многие качества которой схожи с качествами Цереры»[74]74
  Williams. A Dictionary of Eminent Welshmen, 73–74.


[Закрыть]. Последнее, впрочем, вероятней всего, навеяно ранней работой Эдварда Дэвиса, получившего немало упреков, под названием The Mythology and Rites of the British Druids. В этой книге, где Керидвен посвящена целая глава, Дэвис называет ее древней богиней Британии и первой женщиной-богиней. Затем следуют несколько отвлеченных фраз, и вот она уже представительница Луны, королева бардов и поэтов, источник божественного вдохновения, создательница юности, богиня злаков и зерна, ботаник и плавучий сосуд. Он полагает, что история и персонаж Керидвен —

это мифологическая аллегория на загадочные обряды инициации Керидвен. И пускай это оскорбит образованного читателя и покажется ему ерундой, я не могу назвать ее лучшим из дошедших до нас образцов британского фольклора[75]75
  Davies. The Mythology and Rites of the British Druids, 186.


[Закрыть].

Из этого и многих других его заявлений складывается образ Керидвен как богини, которая к тому же соответствовала всем приданным ей современным качествам. На первый взгляд кажется, что с мистером Дэвисом можно и согласиться. Однако он, увы, смешивает факты с огромным количеством домыслов и небылиц, отчего приходит к совершенно неправильным выводам. Дэвис уверяет, что культ Керидвен действительно существовал и что вплоть до XII века ее почитали как богиню Луны. По его словам, ее храм находился в районе деревушки Кайргивильхи, которая сегодня зовется Двигивильхи и находится в Гуинете, в Северном Уэльсе. Он утверждает, что книга Фериллт, в которой искала знаний Керидвен, была создана жрецами-друидами ветви Фараон, описанных ими как «высшая силой». Кроме того, согласно Дэвису, Фериллт принадлежала крепость в горах Сноудонии, и ее руины сегодня известны нам как Dinas Emrys, то есть Город Амброзии. Мало того, Фериллт были первыми учителями мистических искусств, крайне сведущими в магии. Позже ученые осмеяли Дэвиса за его нелепые теории о храмах, местах поклонения и жрецах магии, которым не находилось никакого археологического подтверждения. Нэш в книге Taliesin or Bards and Druids of Britain уверенно разрушает и опровергает все гипотезы Дэвиса:

Он заявляет о том, что богине Керидвен был посвящен храм в Кайргивильхи в Карнарвоншире, с той же уверенностью, с которой обычно говорят о существовании храма Дианы в Эфесе или Юпитера в Риме. Однако предположение это лишено каких бы то ни было оснований и представляет собой лишь еще один пример новодела в друидической мифологии[76]76
  Nash. Taliesin or Bards and Druids of Britain, 187.


[Закрыть].

И хотя я согласен с критикой Нэша в адрес выдумок Дэвиса, его аргументация недостаточна. Он исходит лишь из того, что ни одна из теорий Дэвиса не подтверждается никакими археологическими находками. Но ни мистер Нэш, ни последовавшие за ним критики не воспринимали как улику местный фольклор. Материал, изучаемый в этой книге, возник в специфической локальной устной традиции, которая с записью легенд не умерла, ибо Дух-рассказчик продолжает хранить их в народной памяти. Дэвис выдвигал весьма смелые теории, но все же должен отметить, что кое-что из описанного им соответствует местному фольклору. Как можем мы, современные язычники, осуждать чужие предположения, тем более приемлемые? В конце концов, у нас есть доступ к таким источникам информации, о которых науке неизвестно. Может ли фольклор служить доказательством? Если нет, то как быть? Смириться с тем, что «если не записано, значит, не было»?

Фольклор упомянутых им мест в Гуинете, где якобы находился храм Керидвен, богат сказками и притчами о ведьмах, котлах, феях, древних жрецах из храма, расположенного на вершине горы над Кайргивильхи – деревенькой, которая теперь называется Двигивильхи, как и писал Эдвард Дэвис. Согласно местной легенде, здесь стоял храм богини Керидвен, жрецы которой жили в крепости на вершине горы. Защищали жрецов, звавшихся Смотрителями, двадцать тысяч воинов. Когда пришли римляне, Смотрители якобы ушли на запад, и больше про них никто не слышал. Местные старики говорят, что Смотрителями были не кто иные, как Фериллт, те самые, в чьей книге искала знаний Керидвен. Эту легенду в одной из книг вскользь упомянул писатель Льюис Спенс – по его мнению, город Фериллт стоит на ближайшей к Двигивильхи горе и сегодня известен нам как Брайх-И-Тинас[77]77
  Spence. The History and Origins of Druidism, 57–58.


[Закрыть].

Ученые наверняка скажут, что эти сказки и легенды, которых так много в здешнем фольклоре, сплошь небылицы, ведь они противоречат письменным источникам. И пусть творения Духа-рассказчика не устроят ученых в качестве доказательств, у них есть свои достоинства. И только соединив одно и другое, мы понимаем, почему так важна роль ведьмы, мага или провидца. Легенда, с которой мы работаем, по сути своей есть сложная аллегория трансформации, но для того чтобы трансформация произошла, нужно установить баланс: Света и Тьмы, лиминального и физического, содержания и формы. Легенда учит нас находить баланс и уметь взглянуть на аргументы с обеих сторон, а не выбирать одну точку зрения. Этот принцип крайне важен для понимания материала; только испробовав все возможные методы, мы можем прийти к аутентичному выводу, который будет соответствовать нашему духовному развитию и уровню духовной связи. Компоненты и архетипы, составляющие эти легенды, реальны, невероятно реальны, но их реальность определяется нашей с ними связью. У мистера Нэша и мистера Дэвиса свое отношение к материалу и своя связь с ним. И мы можем восхищаться их работой и их заслугами, главное, не впасть при этом в буквализм.

Только изучая местный фольклор, легенды и письменные материалы, мы можем узнать что-либо о становлении Керидвен богиней и о тех влиятельных людях, что ему поспособствовали. Возможно, аргументы не слишком убедительны, однако же их мнение сделало сегодняшнее кельтское язычество таким, какое оно есть. Так, Джон Маккалох пишет о Керидвен:

Котел в первую очередь ассоциируется с культом плодородия, а значит, Керидвен должна быть одной из богинь плодородия. …Кроме того, она также может быть богиней злаков, поскольку ее называют богиней зерна и ассоциируют с нею свинью, животное, традиционно воплощающее в себе дух злаков[78]78
  MacCulloch. The Religion of the Ancient Celts, 117.


[Закрыть].

Маккалох и его последователи вдохновлялись самыми разными учеными прошлого, одним из них был и Скин, также называвший Керидвен богиней различных семян. Но более всего поспособствовала обожествлению Керидвен, повлияв тем самым на современное язычество, книга Роберта Грейвса «Белая богиня». В последние годы эту книгу нещадно критикуют, и хотя в ней действительно можно найти некоторые неверные выводы, она стала одной из основ современного язычества. «Белая богиня» обязательна к прочтению для каждого практикующего язычника, ибо в ней сокрыт источник большинства мифов современного язычества и мифологических архетипов. Это не обесценивает современных практик, но показывает их способность развиваться и создавать новый материал, помогающий в духовных исканиях.

На страницах «Белой богини» Грейвс высказал идею о том, что Керидвен и другие женские божества в действительности имеют общее древнее происхождение. Он вспоминает, как Маккалох называл ее богиней злаков, и сравнивает ее с Деметрой и Кардеей. По его мнению, имя Керидвен этимологически родственно испанскому слову cerdo, то есть «свинья». Таким образом, он представлял Керидвен как Богиню – белую свинью, богиню ячменя, белую госпожу смерти и вдохновения. Кроме того, он считал других женских божеств кельтских мифов аспектами Керидвен в облике Белой Богини жизни в смерти и смерти в жизни[79]79
  Грейвс Роберт. Белая богиня, 68–98.


[Закрыть]. По этим ассоциациям хорошо заметно, как укреплялось верование в то, что Керидвен суть аспект Темной Богини.

Восприятие Керидвен как Богини – белой свиньи не лишено аллегорического смысла, этот ее аспект может быть полезен в современных языческих практиках – связь и результаты будут просто потрясающими. Изучив нашу и другие легенды, мы обнаружим множество случаев упоминания свиней как мистических животных, из-за которых порой между племенами случались битвы или даже вспыхивали войны. Все без исключения кельты верили, что свинья – создание из Аннуна, загробного мира. В четвертой ветви сборника легенд Мабиноги мы видим, как белая свинья пожирает аспект непосвященного в адепте. В центре сюжета легенды – рождение, жизнь, смерть и перерождение отпрыска Арианрод по имени Ллеу Ллау Гифес, что означает «светловолосый с умелой рукой». Четвертая ветвь, пожалуй, более других пронизана магией, тайнами и дохристианской символикой. К примеру, Уилл Паркер писал, что «Ллеу – это друидический бог в средневековом облачении, и это неопровержимое доказательство существования дохристианского культа»[80]80
  Parker. The Four Branches of the Mabinogi, 447.


[Закрыть].

Сюжет легенды вращается вокруг божественных детей богини-матери Дон. Кража свиней послужила поводом к началу войны, и великий маг Мат покинул свой дворец, где он держит свои ступни на коленях у девственницы, только если нет нужды воевать. Над девой, на коленях у которой он сидел, жестоко надругались, и вот в качестве кандидатки на ее место мы впервые встречаем Арианрод. Когда ее попросили доказать свою невинность, переступив через жезл Мата, она родила двоих сыновей, один из которых, подобно рыбе, тут же уполз в океан, а второго спрятал в сундуке его дядя, великий чародей Бритонов Гвидион, сын Дон. Дитя, его дядя и Арианрод, проклявшая сына за позор, что он навлек на нее, проходят через несколько испытаний. Дитя теперь никогда не сможет жениться на смертной женщине, поэтому его дядя и Мат создают для него невесту из лесных цветов. Но невеста предает его, влюбляется в другого, и вместе они замышляют убить Ллеу. Впрочем, убить его не так-то просто: Ллеу рассказывает, как именно это сделать. Увы, это ловушка. Ллеу протыкают копьем, но он не умирает, а превращается в орла и улетает. И вот что случилось затем:

…И узнал Гвидион, что каждую ночь свинья убегает из свинарника неведомо куда. Он решил последовать за ней. Она побежала вдоль реки вверх по течению, до самой долины Нант Ллеу (современный вариант – Нантле), и там остановилась. Гвидион подошел к ней и стал смотреть, что она ест. И увидел он, что ест свинья червей и падаль. Взглянув наверх, он увидел орла, хлопающего крыльями, с которых вниз и летели черви и куски падали. И понял Гвидион, что этот орел – Ллеу, и стал тогда читать заклинания, чтобы воззвать к нему[81]81
  Math Fab Mathonwy. The Fourth Branch of the Mabinogi, from The White Book of Mabinogion edited by J. G. Evans.


[Закрыть].

Это не единственный случай, когда свинья направляет искателя в пути. В третьей ветви Мабиноги другая белая свинья привела героя Придери к матери Рианнон, заманив в ловушку в другом мире. Свиньи издревле ассоциировались у кельтов с загробным миром, Аннуном, и, по поверьям, могли путешествовать между мирами. Что касается случая, описанного выше, роль свиньи в ее связи с Керидвен есть повторение действий богини-ведьмы. Она проглотила непосвященного, Гвиона Баха, до завершения трансформации. Герой Четвертой ветви Мабиноги, Ллеу, также проходит тонкую инициацию, и свинья есть часть этого процесса, поскольку пожирает в адепте непосвященного. А значит, мы можем помочь Керидвен как богине, проводящей трансформацию. В народных представлениях свинья связана с погоней, которая имитирует процесс инициации. В Уэльсе есть традиция: на Самайн в деревне выпускают черную свинью, которая гоняется за жителями, угрожая их сожрать. Фольклористы считают этот обряд напоминанием о древнем ритуале инициации[82]82
  Isaac. Coelion Cymru, and Frazer, The Golden Bough, 635–636.


[Закрыть], из которого также, возможно, возник обычай просить угощения в этот праздник.

В священном царстве Керидвен мы встречаем и еще одну, невероятно древнюю, богиню, с которой взаимодействуют и Керидвен, и Гвион Бах. Правда, с первого взгляда заметить ее трудно, ибо она прячется за магией имен и слов. В сцене погони в том числе говорится о том, что богиня преследовала Гвиона Баха до тех пор, пока он не сменил обличие зайца на другое: ai ymchwelud tu ag afon Ayrwen («и гнала его до реки Айрвен»).

Это важный момент. Повторюсь, наша легенда вообще сложена так, что каждое слово в ней важно для понимания. Так вот в ней говорится, что река, в которой проходила погоня, носила название Айрвен. И потенциальный адепт может счесть, что никакого особого смысла в этих словах нет, это же просто название реки, верно? И да, и нет. Названия озер и рек, гор и долин в валлийском языке имеют огромную значимость, и эта река – не исключение. Изучив ее название, мы поймем, что Айрвен – имя богини войны и битв, а река из легенды священна. Правда, сегодня она носит другое название – Afon Dyfrdwy, то есть «Река Ди». Но слово Dyfrdwy сложено из двух других, означающих вместе «Река богини». К слову, исток реки Ди находится где-то в горах Сноудонии и, спустившись с вершин, впадает в озеро Бала, где некогда жили Керидвен и ее семья. Пару миль спустя она вновь принимает форму реки и течет по знаменитой Кельтской стране мертвых. Сотни, если не тысячи могильных курганов и каирнов встречает она на пути к морю в горах Руабон. Эта река почитается как священная уже много веков, о ней, описывая свое путешествие по этим местам, упоминал в 1118 году Гиральд Камбрийский. По его словам, в деревушке Глиндиврдви находился храм Айрвен, которая в обмен на победы в грядущих битвах требовала три человеческие жертвы в год[83]83
  Blake and Lloyd. The Keys to Avalon, 144–145.


[Закрыть].

Долгое время было принято считать, что в реке Гвион принял облик лосося, хотя в легенде сказано лишь о том, что он стал рыбой. Дело в том, что река Ди славится тем, что в ней водится больше лосося, чем где бы то ни было на Британских островах, поэтому логично предполагать, что Гвион обернулся именно этой рыбой. Следует заметить, что здесь сосуществуют два божества: богиня Айрвен и божественный аспект Керидвен, которой уже в относительно поздний период стали приписывать власть над жизнью и смертью, что, возможно, случилось именно потому, что ее перепутали с Айрвен, также богиней жизни и смерти. Однако мы даже не можем быть уверены в том, кто именно был и является тотемным божеством озера Бала. Из письменных источников известно, что в давние времена озеро носило название Llyn Aerwen (озеро Айрвен). Некоторые полагали, что Керидвен и Айрвен могут в действительности быть аспектами одной богини[84]84
  Там же, 145.


[Закрыть]. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, как на самом деле связаны между собой эти архетипы, но сам факт их взаимодействия крайне важен для понимания смысла легенды и ее персонажей. Керидвен и Айрвен в чем-то похожи, обе они суть олицетворение места и взаимоотношений человека с землей, на которой он живет. В мистическом смысле Керидвен – это воплощение сил магической трансформации и материнского инстинкта. Айрвен же предстает перед нами богиней природной силы, реки, чье течение нельзя контролировать. Она олицетворяет природу и ее контакт с человеком, ведь она изменяет зе́мли, по которым течет. Керидвен и Айрвен взаимодействуют друг с другом, и взаимодействие это очень важно, ибо привязывает персонажей к этим местам, оно неизбежно. К слову, крайне важно отметить, что Айрвен всегда воспринималась как богиня, тогда как Керидвен для этого пришлось пройти Апофеоз.